Текст книги "Лед (СИ)"

Автор книги: Андрей Панченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

То, что предстало перед моими глазами, когда я увидел их обнаженные похожие на скелеты тела, заставило меня содрогнуться. У всех троих пальцы на ногах уже начинали гнить от гангрены, с руками картина была не лучше. Почерневшие носы и уши, были даже не в счёт. Всем троим требовалась срочная операция, чтобы хотя бы попытаться спасти им жизнь.

Когда мы их мыли и готовили к операции, когда они немного пришли в себя, мы услышали их историю.

Яхта попала в ледяной плен уже в начале зимы. По приказу Алексея, яхта шла в Китовую бухту, и почти дошла, однако Великий Князь не был великим полярником, и совсем не учел, что пройти к леднику возможно только летом. И самое главное, уверенный в своем роскошном крейсере, который только по недоразумению называли яхтой, он напрочь игнорировал предупреждения офицеров корабля. В итоге яхту сжало льдами. Паровые машины выработали последние запасы угля, а котлы потекли. Лёд давил со всех сторон, корпус трещал всё сильнее, пока однажды в июне корабль не разорвало – доски разошлись, и «Полярная звезда» ушла под лёд.

Экипажу и пассажирам пришлось спасаться наспех. Провиант удалось вынести частично, однако потом в пути многое пришлось бросить. Люди гибли один за другим, часть из них осталась на льду, потому что не могли идти дальше. Эти трое шли последними. Добрались чудом.

Мы слушали молча. Никто не перебивал, не задавал лишних вопросов. В словах, выживших и так хватало правды, от которой холодело внутри сильнее, чем от ветра за стеной.

Они рассказывали, перебивая друг друга. Сначала – коротко и сбивчиво, потом всё длиннее и связнее.

Когда «Полярную звезду» окончательно раздавило, первые дни люди метались. Одни предлагали ждать весны на месте, другие – идти к бухте. Решили идти: стоять среди льдов без топлива и тёплого жилья было равносильно самоубийству. Штурманы яхты сориентировались по звездам, определив, что до Китовой бухты осталось всего триста миль. Выжившие сделали нарты из обломков корабля и нескольких спасенных шлюпок, и по приказу князя нагрузили их всем, что он лично считали нужным. Взяли даже серебряную и фарфоровую посуду, музыкальные инструменты, какие-то сундуки – казалось, всё пригодится. Уже через три дня стало ясно, что большую часть этого богатства не утащить.

– Мы бросили сейф с кассой яхты прямо на льду, – тихо сказал один из них. – Сначала жалко было, а потом смеялись сами над собой, и жалели, что не взяли из него пачки с купюрами для костра.

Идти по льду, изрезанному трещинами и полыньями, через торосы, оказалось трудно. В день выжившие проходили едва ли несколько миль. Собак не было, тягловой силой выступали матросы и офицеры, князь и его окружение шли налегке. Люди недоедали, да и сил оставалось всё меньше. Вскоре невольные полярники стали погибать один за другим. Еда кончалась катастрофически быстро, теплой одежды на всех не хватало. Люди ели тюленей, но добыть их удавалось редко. Ссоры были постоянные. Одни требовали бросить почти всё и идти налегке, другие боялись остаться без еды и пытались тащить каждый ящик. Однажды дрались из-за мешка с сухарями.

Однако главным врагом оказался не голод, а усталость и лютый мороз. Каждый день одинаков: идти, падать, снова идти. Те, кто ослаб сильнее, постепенно отставали. Сначала обещали подождать, потом уже не могли – иначе замёрзли бы все. Тех, кто не мог больше идти, оставляли в снежной яме, накрывав брезентом. Двое из рассказчиков открыто плакали, вспоминая, как уходили от товарищей. В темноте полярной ночи, отдельные группы выживших теряли друг друга, чтобы потом больше никогда не встретиться, вперед продвигались только небольшие партии, имеющие во главе опытных морских офицеров, умевших ориентироваться по звездам. Вот эти счастливчики, если их можно так назвать, оказались как раз в команде второго штурмана «Полярной звезды». Сам штурман не дошел, но благодаря ему, эти трое смогли продолжить путь.

Когда они увидели первые снежные пирамиды с нашими флажками, которые мы ставили во время охоты на тюленей чтобы не потеряться, они были уже на грани. По их словам, тогда стало ясно: кто-то живой рядом, и есть куда дойти. На этом они и держались последние дни – через Китовую бухту они шли к берегу трое суток!

– Мы шли на свет фонаря, – закончил один. – Иначе бы легли там.

– А что с князем и наследником? – Задал главный вопрос Арсений – Где они?

– Где-то там – С трудом кивнул головой один из матросов в сторону бухты – Последний раз мы видели их несколько недель назад.

Глава 19

– Надо идти и попытаться спасти выживших, если хоть кто-то ещё уцелел. И самое главное, надо найти князя и цесаревича! – Я и ассистировавший мне Галицкий только закончили последнюю операцию и вышли в предбанник перекурить, как передо мной уже выстроилась целая делегация из членов экспедиции. – Выходить нужно срочно, сейчас же!

– Хорошо – Не стал спорить я, чего-то подобного я ожидал и успел за время операции подумать – Идти нужно, я с этим согласен, только давайте вначале решим несколько вопросов. Первое – кто пойдет, второе – куда пойдем, и третье – как мы будем искать выживших в полной темноте. У нас нет координат места крушения, среди спасенных не было ни одного офицера, способного показать его на карте. Эти парни, всего лишь палубные матросы, и в навигации не разбираются. Пойти с нами и показать место лично они тоже не смогут, все они теперь инвалиды, и не известно, выживут ли вообще.

– У нас восемь нарт, значит идти должны как минимум восемь человек, чтобы спасти больше пострадавших – собравшиеся переглянулись, а потом заговорил Игорь Паншин – Пойдём по следам этих троих, пока их будет видно, если их вел опытный штурман, то он наверняка выбрал самый прямой путь, а значит зная расстояние до места катастрофы и направление движения мы примерно сможем его определить. Освещать себе путь будем керосиновыми лампами. Можно пойти веером, чтобы охватить как можно большую территорию. Да в конце концов у нас есть собаки, они могут пойти по следу!

– Чарли, что там по прогнозам погоды? – Ничего не ответив Игорю, я повернулся к нашему главному метеорологу.

– Давление низкое, температура воздуха минус сорок семь градусов по Цельсию, ветер усиливается, да и до этого всю неделю сильно мело – тут же ответил Чарли – Проследить следы этих троих мы сможем только в Китовой бухте, она более-менее закрыта от ветра, а вот на открытом льду это будет проблематично, скорее всего следов там уже нет.

– Хорошо – Остановил я доклад ученного – С погодой и видимым следом понятно, смотрим дальше. Восемь человек и восемь нарт, которые идут веером, ты говоришь, то есть каждому придётся идти со своей упряжкой в одиночку. Каждому придётся везти груз: теплую одежду, медикаменты, еду для каюра, собак и выживших, палатки, примусы, топливо. Нарты будут чертовски тяжелыми, и, если попадут в торосы, в одиночку их преодолеть будет очень сложно, если вообще возможно. Каждый из вас ходил по льду и знает, что я прав. Я уверен, что из этих восьми большая часть собьется с маршрута и не сможет самостоятельно вернуться назад. Теперь по определению направления движения. Я разговаривал со всеми тремя матросами, они утверждают, что до входа в бухту шли на юго-восток, и уже в бухте повернули к берегу. Мы знаем направление только очень приблизительно, так как по прямой они не шли. По лампам я скажу вам так, мы только себе под ноги этими керосинками будем светить, если они вообще гореть будут. Если ещё немного температура воздуха упадет, керосин без предварительного разогрева спиртовками в желе превратиться. Собаки… Да, теоретически след собаки может быть возьмут и при сильном морозе и метели, но это будет сложнее, чем в обычных условиях. Метель может запутать или уничтожить запаховый след, а низкие температуры могут негативно повлиять на состояние собаки, приводя к переохлаждению и ухудшению обоняния. Тем более, что шли они несколько недель. К тому же у нас все собаки ездовые, и по следу ходить не обучены. Я ветеринар, и как профессионал я вам говорю, что на собак мы можем не рассчитывать в движении по старому следу по льду в такую погоду.

– И что теперь нам делать? – По мере того как я говорил, лица собравшихся мрачнели всё больше и больше – Сидеть на месте сложа руки⁈ А если они ещё живы, если им помощь нужна⁈

– Нет, сидеть на месте нельзя, – я поднял руку, чтобы остановить гул голосов. – Но, если идти без плана, мы просто похороним ещё восемь человек. Поэтому делаем так. Во-первых, разделимся на две группы. Первая – поисковая: четверо нарт, четыре человека, они пойдут налегке, равномерно распределив груз по саням. С собой возьмем только самое необходимое, чтобы не терять скорость. Их задача – найти и как можно быстрее дойти до предполагаемого места крушения и выяснить, есть ли там выжившие. Вторая группа остаётся в зимовье: готовит госпиталь и всё необходимое для оказания помощи пострадавшим. Если мы действительно найдём князя и цесаревича или других уцелевших, они могут оказаться в крайне тяжёлом состоянии, и тогда важнее всего будет как можно быстрее вернутся в теплое зимовье и оказать им необходимую медицинскую помощь. Делать операции и бороться с обморожениями в палатке на льду, всё равно, что костер керосином тушить, больным потом потребуется покой и трогать их будет нельзя, а значит мы застряне6м там на долго. Во-вторых, чтобы не потеряться в темноте и метели, поисковая группа будет идти не веером, а «ёлочкой»: две упряжки чуть впереди, две – сзади и в стороны. Каждые нарты будут привязаны к другим тросами, чтобы никто не потерялся. Если впереди будет торос или трещина, все вместе вытянут или перетащат нарты. Для ориентирования будем использовать только компас, естественный свет луны и звезд, глаза быстро привыкнут к темноте. Керосиновые лампы будем зажигать не для освещения дороги, а как сигнальные огни при остановках. Идти будем короткими переходами, оставляя заметные снежные пирамиды и флажки, чтобы самим же потом не потеряться на обратном пути. И наконец, последнее. Если мы действительно дойдём до места катастрофы и обнаружим выживших, их нужно будет немедленно согреть, однако столько теплой одежды у нас нет, да и везти большой запас мы не сможем. Я предлагаю брать с собой только шерстяные одеяла, запас спирта для растираний, и большой котёл – кипяток в таких условиях может решить больше, чем лекарства. Вот такой план. Если согласны – тогда начинаем сборы прямо сейчас.

– Согласны, – первым ответил Куницкий, и остальные согласно закивали. – Деление на две группы разумно. Мы рассчитываем на тебя командир и полностью тебе доверяем, если кто и сможет их спасти если они ещё живы, то это ты.

– Хватит мне дифирамбы петь! – Я зло отмахнулся от Фрола – Тут не только от меня или вас с вами всё зависит. Прошли уже недели, и если уцелевшие не нашли способ выжить, то мы им ничем не поможем. Приступаем к сборам, каждая минута на счету!

Мы тут же перешли к распределению обязанностей. Из двух врачей один должен был идти, а второй остаться. Я принял решение, что группу возглавлю лично я, а значит Галицкий оставался в зимовье – он был менее опытным полярником, и его опыт хирурга здесь мог пригодиться куда больше, чем навыки управления собачей упряжкой и хождения на лыжах. С собой я так же решил взять Игоря Паншина – как самого лучшего среди нас навигатора, Ричарда Гросса и Тупуна. На последних двух я мог положится в любой ситуации как на самого себя. Что американец, что инуит способны выжить где угодно, и самое главное выносливости и силы им не занимать. Остальным добровольцам, а такими были все кроме инуитов, я категорически отказал.

– Арсений – Я отвел Фролова в сторону – Если я не вернусь, делай всё по плану, выход к полюсу не отменяй! Нельзя допустить, чтобы всё было зря! Я в это дело не только деньги вложил, но душу. Не подведи меня дружище, иначе я тебя с того света достану и прибью к чертям собачим!

– Может давай я пойду, а ты останешься? – Арсений выглядел потерянным, наверняка он чувствовал себя виноватым передо мной, хотя и сам не знал за что – В качестве врача возьму с собой Галицкого вместо Ричарда.

– Ты же знаешь, что идти должен именно я – Я криво усмехнулся – Если я останусь, то все газеты потом раструбят, что я, как руководитель экспедиции не принял должных мер по спасению этих царственных дебилов! Скажут, что отправил на поиски самых не подготовленных членов команды, чтобы сохранить костяк для рывка на полюс. То есть поставил свои личные амбиции выше жизни царского брата и сына, чтобы их черти на адской сковородке забывали переворачивать! Именно мне придётся своей жизнью рискнуть, сам должен понимать. Хотя зря всё это конечно мы затеяли, будь моя воля я бы никуда не пошел…

– Думаешь они погибли? – Арсений не возражал против приведенного мною довода. – Шансов по-твоему нет?

– Я не думаю, я знаю наверняка – Я кивнул головой в сторону нар, на которых лежали пострадавшие – На них посмотри, они едва дошли, и то, не факт, что живы останутся. А выжить на льду без подготовки, снаряжения и припасов практически невозможно, если ты конечно не родился инуитом типа нашего Тупуна. Ладно, пошли вместе помозгуем перед выходом, куда и как идти будем.

Я, Арсений и Паншин склонились над картой, которую расстелили на обеденном столе.

– Итак, – я нарисовал пальцем на карте схему, – четыре собачьи упряжки уходят к предполагаемому месту крушения, пока не найдут следов людей, лагеря или обломков. Каждые двадцать минут пути останавливаемся, осматриваем местность и отмечаем пройденный путь пирамидой, в которую втыкаем флажок. Если атмосферное давление упадёт ещё ниже и метель усилится, группа немедленно возвращается. Рисковать нельзя. Потерять ещё четырех человек – значит похоронить всю экспедицию. Игорь, составь примерный маршрут, подумай, где могло затереть льдами «Полярную звезду». Мы этот маршрут по морю уже проходили, у тебя должны быть все данные о течениях. Думай, на тебя вся надежда.

Я сделал паузу и посмотрел на лица своих друзей. За нашими спинами толпились остальные члены экспедиции.

– И запомните, мы идём не умирать, а вытаскивать живых. Помните об этом… – я сделал паузу, намереваясь сказать ещё чего-нибудь пафосное, поднимающее дух, но слов не находил. Нечем мне парней обнадежить! Сплюнув с досады на дощатый пол, я закончил свою речь – Всё, сборы начинаем немедленно. Через два часа поисковая группа выходит.

Сборы начались сразу же. Кто-то укладывал одеяла и меха в мешки, кто-то наполнял бидоны керосином, кто-то проверял ремни упряжек. Ветер завывал всё сильнее, хлопал дверями и вырывал из рук лёгкие вещи, словно пытаясь заранее помешать нашему выходу.

Я внимательно следил за тем, чтобы на каждые нарты легла одинаковая нагрузка. На первые погрузили палатки, запасную упряжь, парус, и деревянные шесты для флажков, которые мы готовили для выхода на полюс. На вторые – котёл, примусы, запас топлива и мешки с пеммиканом для людей. На третьи – медицинский сундук, спирт, инструменты. На четвёртые нарты пошли одеяла, меховые мешки и собачья еда, в качестве которой мы взяли с собой тюленье мясо.

– Еды мало, – недовольно заметил Паншин, закрепляя ящики на своих нартах. – На три дня, не больше.

– Этого достаточно, – отрезал я. – Наша задача – найти и вернуться, а не устраивать пикник. Главное скорость, перегружать нарты нельзя, собакам и так нелегко придаться. В крайнем случае пару дней поголодаем на обратном пути, ничего страшного.

Собаки, чуя состояние своих каюров, возбуждённо тянули поводки. Инуиты, привычно переговариваясь короткими выкриками, проверяли сбрую и лапы животных. Мороз крепчал, дыхание псов тут же превращалось в густой пар, который мгновенно замерзал инеем на шерсти.

– Нарты готовы – ко мне подошел Тупун. – Можем идти начальник.

Я оглядел людей – лица суровые, упрямые, побледневшие от мороза. Никто не улыбался, но и страха не показывал. Ричард поправил очки и одобряюще кивнул мне. Парни готовы, да и я тоже, тяни не тяни, а идти надо.

– Ну что же – сказал я, – Присядем на дорожку!

Все полярники как один уронили пятые точки на свои нарты. В приметы на полюсе верят все, и в бога тоже, даже атеисты. Если есть шанс получить хоть малейшую помощь, даже от потусторонних сил, настоящий полярник им всегда воспользуется.

– Выходим. – я встал и натянул на голову капюшон – С богом господа!

Мы опустили головы, пригнулись к земле и повели собак вперёд. Флажки на первых нартах дрожали и хлопали, и в тот момент я впервые отчётливо почувствовал: нас ждёт не просто трудный путь, а гонка со временем и самой смертью.

Первые часы пути дались тяжело. Как только мы вышли из защищённой бухты, ветер ударил с новой силой, и снег мгновенно превратился в сплошную белую стену. Горизонт исчез, линии льда и неба, и так едва различимые в темноте окончательно слились, и казалось, что мы идём не по льду, а внутри какой-то белой пустоты. Термометр, закрепленный на моих нартах показывал почти небывалые для севера минус пятьдесят три градуса…

Собаки, тянули упряжки уверенно, но слишком быстро уставали: снег был рыхлый, местами глубокий, приходилось тормозить, чтобы они не надорвались. Мы двигались короткими переходами: двадцать минут в пути – и остановка. Каждый раз на привале двое быстро складывали из снега пирамиду в человеческий рост, втыкали сверху длинный шест с флажком. Так мы оставляли за собой цепочку меток – единственную нить, способную вывести нас обратно.

Свет керосиновых ламп, как я и предполагал, был бесполезен: пламя то и дело тухло от порывов ветра, даже несмотря на защитное стекло, а если и горело, то освещало лишь снежный вихрь прямо перед лицом. Ориентироваться приходилось почти на ощупь – по компасу, по направлению ветра и редким разрывам в облаках, когда в небе показывались звезды и луна.

– Тормози! – закричал Паншин, и я увидел перед его нартами торос – нагромождение ледяных глыб, метра в три высотой. Пришлось всем вместе выпрягать собак, подтаскивать их в сторону и перетаскивать нагруженные сани через ледяные валуны. Дышали хрипло, пар клубами падал на мех и замерзал инеем. Наши бороды быстро превратились в сосульки.

Через три часа пути я понял – усталость и лютый холод начинают бить по людям. Руки сводило от мороза, дыхание стало тяжёлым, собаки покрылись ледяными панцирями, от тающего и тут же снова замерзающего на шерсти снега. Я поднял руку, останавливая изможденных спасателей.

– Привал! Осматриваемся и ставим палатку! – крикнул я. – Греемся полчаса, пьем чай и снова выходим. Нужно осмотреть собак и очистить их ото льда!

Преодолевая порывы ветра, мы быстро вбили колья в лёд, натянули брезент, и в небольшой палатке зажгли примус. Котёл быстро наполнили снегом, и в воздухе появился долгожданный запах пара и горячей воды. Пока топилась и кипятилась вода, мы занялись измученными псами. Еще через десять минут мы уже сидели в гремящем от метели и мороза хлипком укрытии и жадно пили кипяток с сухарями.

Сидя в палатке, я смотрел на усталые лица своих товарищей и думал: если нам уже так тяжело здесь, когда мы только вышли, то что же ждёт впереди?

Мы сидели плечом к плечу, слушая, как порывы ветра бьют по брезенту и стонут в растяжках палатки. Котёл тихо булькал, и каждая кружка кипятка казалась подарком, за который можно было бы душу продать.

Паншин молчал, хмуро уставившись в огонёк примуса. От его былого энтузиазма ни осталось и следа. Тупун аккуратно резал на полосы заледенелый кусок тюленей шкуры, распуская его на тонкие ремни и шепча что-то на своём языке. Может молитвы, а может и проклятия в мой адрес. Ричард по привычке делал записи в походный блокнот простым карандашом.

– Долго мы так не протянем, – наконец сказал Паншин, не поднимая глаз. – Если место катастрофы дальше, чем мы думаем, то сами превратимся в такие же обледенелые трупы, как они. И я с трудом могу определить направление движения Иссидор, от меня почти никакого толку нет. Если бы не компас, мы бы наверняка ходили кругами…

– Знаю, – ответил я спокойно. – Я тебя об этом предупреждал Игорь. И тем не менее у нас нет выбора. Мы должны идти дальше.

Снаружи ударил особенно сильный порыв, палатка прогнулась и едва не легла на нас. Я сжал кулаки. Идем мы дальше или нет, не обсуждается, оставалось лишь решить: ждать ли, пока метель хоть немного стихнет, или двигаться вперёд, рискуя всем.