Текст книги "Первый удар. Книга 2. Конец одной пушки"

Автор книги: Андрэ Стиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

– Ну, тогда слушай. Расскажу тебе еще одну историю, ты, наверно, ее не знаешь, – говорит Анри. – В пятницу Клебер и Юсуф отправились делать надписи на стенах. Захватили наши живописцы краску, кисти – словом, все как полагается. Дорогой видят – перед торговой палатой стоит американский грузовичок. Военный грузовичок. Они и решили: давай что-нибудь напишем у него на борту! Только что́? Юсуф говорит: «Пиши: Никакого оружия! Мир!» Клебер пишет: «No arms». А как же по-ихнему «мир?» – спрашивает. И как раз тут из дверей вышел американец. Юсуф – бежать: банку-то с краской он держал, надо ее спасать – отберут. Клебер прицепился сзади к машине; на кисти у него еще оставалась краска, он и написал наугад: «Рах». Из церковной латыни слово. Самое смешное, что «arms» как будто и не означает «оружие».

– Все равно. Поймут! – говорит Робер, накручивая рукоятку барабана. – Я же понял… Опять пустая сеть! Ах ты чорт! А насчет такси слыхал? – Робер в раздражении отпускает барабан. – Ну тебя, раскручивай! Ты Госара знаешь? Нет? Он работает на верфи, а вечерами – на такси. Так вот, месяца два тому назад, ночью, садятся к нему в машину два американских офицера. Пьяные вдрызг. Проехать им нужно было метров двести-триста. Не успел Госар тронуться – слышит храп. Тут он решил сыграть с ними шутку. Провез их километров десять и высадил на площади в какой-то деревне. Они ничего не заметили, расплатились, а один вдобавок полез целоваться!

– Ну, это что! Помнишь, железнодорожники рассказывали в субботу на собрании… Вот они доставляют американцам хлопот! Ни минуты не дают им покоя.

– Да, в субботу прошло хорошо… – говорит Робер. – Только повестка была уж очень большая. Всенародный опрос, задачи, связанные с американской оккупацией, потом личное дело – о восстановлении в партии, подготовка к митингу, посвященному тридцатилетию партии, и о привлечении в связи с этим новых членов, съезд молодежи… Слишком много вопросов, и поэтому обсудили наспех.

– Смотри, море-то разыгралось, – замечает Анри. – Как бы твоя лодка не прохудилась! Все время бросает ее о судно. Стой!.. Что это! Погляди туда! На пароход погляди!

Подъемный кран медленно поднимал в воздух пушку.

* * *

– Ясно! Они хотели застать нас врасплох, – говорит Папильон. – Что же теперь делать?

Увидев пушку, Папильон в волнении бросился сломя голову на берег, посоветоваться с Максом. Конечно, пушки на пароходах он уже видел, но американскую пушку, прибывшую прямо из Америки, – впервые.

– Значит, решили, что мы ее выгрузим среди прочего груза!

Вот что произошло. Когда из верхнего трюма, в котором работал Папильон, выгрузили ящики и открыли люк второго трюма, все увидели, что там, вместо мирного груза, стоят три собранные вчерне пушки. У каждой на стволе висел конвертик с инструкциями для сборки мелких деталей и точных приборов. По-видимому, все эти детали уложены были в три ящика с наклейками, стоявшие в углу… Оправившись от изумления, Папильон повернулся и внимательно посмотрел на товарищей.

– Это не входило в программу, – сказал один докер.

– Да они не для нас предназначены! – крикнул с палубы Бонасон. – Одну пушку отправят в Шербур, а две – в Гамбург. Давай вытаскивай одну, иначе не откроешь люк в нижний трюм. А тогда перейдем к смешанному грузу. Пушку потом снова поставим на место.

– Почему же не погрузили ее сразу в нижний трюм? – спросил Папильон, решив не высказывать пока своего мнения. – Что это за фокусы?

– Спроси сам у них! – ответил Бонасон. – Я в их дела не вмешиваюсь. Не больше твоего знаю.

– Положим! – тихо бросил Папильон, обращаясь к товарищам. – Все понятно! Они за дураков нас принимают. Если пушка окажется на набережной, там она и останется. Контрабанда!

– Вот это и есть пароход с оружием? – спросил один из грузчиков, – Стоило столько о нем говорить!..

Но Папильон ничего не ответил, – он уже бежал по трапу предупредить Макса.

– Макс, что же делать?

– А что говорят ребята?

– В общем – ничего. Все обалдели. Ждут, чтобы мы высказались.

Макс засунул огромные свои кулаки в карманы. Он сразу помрачнел.

– Надо смотреть в лицо фактам, – сказал он. – Могут вызвать ребят по одиночке – так труднее отказаться, чем при найме, когда мы все вместе. Может, кто и побоится, что у него отберут докерскую книжку, лишат пособия для многосемейных и прочее… Не будем обольщаться! Таким способом они могут заполучить несколько грузчиков.

– Что же делать?

– А нас достаточно, чтобы помешать, если это случится?

– Если матросы будут на стороне хозяев…

– Ну, это еще вопрос, – ответил Макс.

– Во всяком случае на них нельзя рассчитывать. – Папильон поднял руку. – Они ни слова не понимают по-французски.

– В будний день нам помогли бы ребята с верфи, а сегодня никто не работает. Мы обезоружены. Они нарочно выбрали этот день, ручаюсь. Предательский удар в спину.

– Ну, так что же делать? – снова спросил Папильон. – Мы же все-таки не станем…

– Погоди. Я думаю, не мешай! – неожиданно отрезал Макс.

– Имей в виду, Макс, – все зависит от нас с тобой, – побледнев сказал Папильон.

Макс промолчал. Папильон, не решаясь нарушить его размышления, все же робко заметил:

– Мне кажется, они хотят нас прощупать. А большой пароход идет следом и прибудет в ближайшие дни. Нарочно выбрали праздничный день, ищут, где у нас слабое место. И если мы сегодня сдадим, тогда…

– Надо вот с чего начать, – говорит Макс, направляясь к судну, – Среди ребят надо быть.

Бонасон позеленел от злости, увидев, что они поднимаются по сходням. А они молча прошли мимо, не глядя на его морду, и спустились в трюм.

– Смотри-ка! – сказал Папильон Максу на ухо, когда они оба оказались в трюме. – Что бы там ни было, а кто-то уже содрал с пушки конвертики с инструкциями и ярлыки с ящиков. Теперь им не разобраться.

Грузчики медленно окружили их, и один как бы от имени всех спросил: «Ну, Макс?»

Уж по одному только тону Макс понял, что убеждать нет необходимости. И, подняв голову, он крикнул Бонасону:

– Нас нанимали для разгрузки смешанного груза! А не для такого!

– Вы же потом поставите пушку обратно! – кричит в ответ Бонасон.

– Так мы и поверили! – ответил Папильон, чтобы поддержать Макса.

Бонасон исчез.

– Пошел за подкреплением, – предположил Мушкетер.

– Я тоже пойду за подкреплением, – заявил Папильон, поднимаясь по трапу, чтобы предупредить товарищей из второго отсека.

– Нас всех зацапают! – глухо сказал Врен, щуплый, изможденный докер, у которого было пятеро детей и старуха-магь.

– Всем заодно надо действовать, Врен… – мягко ответил Макс, взяв его за руку, и в этом дружеском жесте было больше убедительности, чем в любых словах. – Тогда им труднее будет. Да и не забудь честь докерскую, Врен!

Дальше все происходит очень быстро. Возвращается Папильон, а следом за ним появляются Бонасон, подрядчик Божо и американские матросы.

– Во втором отсеке тоже все в порядке, – говорит Папильон.

Тут вдруг и американцы, и Божо, и Бонасон как будто покорились – даже и не пробуют сломить упорство восьмерки грузчиков, стоящих в трюме за спиной Макса и Папильона. Бонасон спускается по трапу.

– Толстозадый! – шутит тихонько Папильон. – Сразу видно, не часто он в трюм спускается.

– А чего он сюда приперся? – спрашивает кто-то из докеров.

– Пусть сам объявит.

Толстый десятник шумно сопит, молча берется за чалочные цепи подъемного крана, повисшие над пушкой, и начинает сам их прилаживать.

– Ах ты, дьявол! – воскликнул Папильон и поворачивается к Максу. – Что же, мы так и будем смотреть?

Макс окидывает взглядом товарищей, ищет ответа в их глазах.

– Погоди. Ему не справиться, – говорит один из грузчиков.

– Вы только посмотрите на него! Туда же! – замечает другой.

Бонасон, конечно, отвык от такой работы. Видно, что он в затруднительном положении. Справится ли он?

И все же ему удается надеть чалки. Он обходит вокруг пушки, проверяя, все ли в порядке, потом поднимается по трапу – по-видимому, хочет подать сигнал крановщику: «Поднимай груз».

– Макс! – быстро говорит Папильон, не в силах устоять на месте. – Если ее вытащат – все пропало. Все сразу скиснут, а ведь должен прийти большой пароход! Нельзя допускать. Лучше я собственными руками…

Он делает шаг к пушке, но Макс удерживает его.

– Никогда не надо действовать в одиночку! – говорит он. – Может быть, они только этого и ждут! Ты сыграешь им на руку, Папильон! Стой на месте! Еще не все потеряно.

Спокойствие и уверенность Макса поражают Папильона. Должно быть, Макс уже нашел, что надо сделать потом, когда пушка будет на пристани…

– Макс, если ее выгрузят – мы биты! – кричит Папильон.

А в это время Бонасон, стоя на палубе, уже поднимает руку.

Кто-то из докеров замечает:

– Смотри, даже не предупредил крановщика, что тут не ящики. Здорово они торопятся!

И в самом деле, крановщику не видно, что происходит в трюме. В его поле зрения попадает только отверстие люка. Может быть, он удивляется задержке в работе, хотя это вполне естественно, когда переходят в новый трюм, и, может быть, ему показалась странной беготня на пароходе – Макс, Папильон, Бонасон, американцы и Божо… Но больше ничего крановщик не мог заметить… Он резко, без всяких предосторожностей вздергивает груз, как будто поднимает обыкновенные ящики. Ну и рванул! Видно, как под чалкой гнется длинное правило.

Пушка поднимается над люком:

– Видишь? Держится! – говорит Папильон.

– Отойди! – тянет его кто-то сзади за куртку.

Что произошло с крановщиком, когда он увидел, как из трюма поднимается пушка! Для него это, верно, был ужасный удар. Ведь он там один в своей кабинке. Совершенно один! Потрясенный, он продолжал машинально вертеть рычаги. Но что это! Огромной машине, с которой он сроднился за годы работы на ней, как будто тоже передался его ужас. Секундное колебание, мгновенная реакция, крановщик даже не успел ничего обдумать – но длинная стрела вдруг останавливается. Пушка и цепи повисают в воздухе, вздрагивают и сильно раскачиваются из стороны в сторону.

Бонасон успевает лишь вскрикнуть. Цепи соскальзывают, пушка летит вниз, ударяется о край пристани, подпрыгивает на одном колесе и, перекувырнувшись, падает в море.

– Ты виноват! – высунувшись из окошка, кричит крановщик Бонасону неестественно сдавленным голосом. – Должен был предупредить!

– Правильно! Правильно! – несутся голоса докеров с пристани и с парохода. Все подбегают к тому месту, куда упала пушка, как будто можно еще что-нибудь разглядеть!..

Но странно – они там что-то видят.

– Гляди-ка!

Среди разноцветных нефтяных узоров по воде расплывается кровяное пятно.

– Тащи скорее багор!

– Там утопленник!

– Даже два!

– Должно быть, пушка ударила по голове.

– Теперь уж они наверняка кончились!

– Вон где нашлись старики из поселка, которые исчезли вчера, – говорит Папильон. – Это они. Я убежден.