Текст книги "Буря над Колдуном. Испытание в Иноземье. Добыча Предтечи"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 41 страниц)

В дверях послышался шум. Шэнн открыл глаза. Вошли Троги, один к передатчику, двое к его креслу. Он снова закрыл глаза, собрав остатки своей воли:

«Корабль уже близко. Здесь Троги».

Лицо Торвальда расплылось и исчезло, а голова Шэнна мотнулась в сторону от жестокого удара. В ушах зазвенело, на глазах выступили слёзы. Теперь он видел только Трогов. И один из них держал транслятор.

– Ты говорить!

Рука с тремя суставами протянулась из–за его спины, щёлкнула тумблером, надавила кнопку. В наушниках грохнуло, зашипело – передатчик включился. Лапа Трога подвинула микрофон ближе к губам Шэнна, рядом закачалась паутинка транслятора.

Шэнн покачал головой, услышав треск кодированной передачи. Трог с транслятором держал другие наушники рядом с ушной впадиной. Когтистая лапа охранника впилась в плечо Шэнна, словно напоминая о том, что может последовать за неудачей.

Пока в ушах трещал код, Шэнн лихорадочно думал. Момент наступил. Он должен был как–то предупредить своих, а потом троги могут делать с ним всё, что хотят. Шэнн не мог сосредоточиться. Он словно исчерпал все силы разума в усилиях связаться с Торвальдом, а теперь, когда ему потребовалась ясная голова, он совершенно перестал соображать!

Вся эта сцена вдруг показалась юноше жутко нереальной. Он тысячу раз видел нечто подобное в трёхмерном кино – герой, схваченный врагами, хочет спасти… спасти…

И, кажется, именно оттуда, из таких вот лент, которые он в своё время поглощал без счёта, Шэнн извлёк кусочек почти забытой информации.

Треск кода прервался, и юноша заговорил в микрофон. Он говорил на земном, а не на общем языке, и старательно выговаривал слова.

– Вызывает Колдун – у нас беда – болезнь – офицер связи умер.

Его прервала очередная очередь кода. Когти охранника сильнее сжали плечо, раздирая кожу.

– Вызывает Колдун, – повторил Шэнн. – Нуждаемся в помощи.

– Кто говорит?

Этот вопрос прозвучал на общем языке. На борту транспорта у них должны быть списки всего персонала базы.

– Лэнти, – Шэнн набрал полную грудь воздуха. Он чувствовал хватку на своём плече, и знал, что случится сейчас.

– СОС, Эс–О–Эс, – выговорил он раздельно, надеясь, что кто–нибудь в рубке транспорта на орбите вспомнит, что значит этот древний сигнал катастрофы.

– СОС – Жуки – Связь кончаю!

Конец бури

Транспорт замолчал. В эфире остались только помехи всё ещё работающей связи между куполом и рубкой управления на орбите. Землянин спокойно вздохнул, чувствуя, как когти Трога впиваются в его тело. Связь оборвалась, словно обрезало. Шэнн почувствовал вспышку радости, настоящий триумф. Он сделал это, он предупредил транспорт.

Когда же Трог–командир что–то прощёлкал управлявшему посадочным лучом помощнику, Шэнн обрадовался ещё больше. Жукорылые твари решили, что связь прошла нормально и всё ещё думают, что земной корабль вот–вот сядет прямо им в руки.

Но облегчение Шэнна было недолгим, всего несколько секунд. Трог у посадочного луча, следивший за индикаторами, повернулся и что–то сообщил командиру. Тот резко обернулся к пленнику. И хотя выражение лица Трога ни о чём не говорило землянину, эмоции чужака угадать было нетрудно. Что ж, теперь, зная, что пленный каким–то образом провёл их, он воплотит свои угрозы в жизнь.

Сколько времени потребуется Патрулю, чтобы ударить? Его экипаж приучен к тревогам, и их скорость в три, а то и в четыре раза больше, чем у громоздких транспортов. Если Троги сейчас же не разбегутся, их всех можно будет прихлопнуть одним ударом.

Проволочная петля, притягивавшая Шэнна к креслу, ослабла, и юноша заскрипел зубами от боли, когда кровь снова побежала по затёкшим рукам. Но это были цветочки по сравнению с тем, что его ждало. Его рывком подняли на ноги и так грубо поволокли к двери, что у него не осталось никаких сомнений касательно намерений врага.

Уже начинало темнеть. Шэнн оглянулся по сторонам. Он уже не надеялся, что подоспеет помощь. Но если бы он смог вырваться от стражников, то, по крайней мере, заставил бы жукорылых немного побегать.

Лагерь выглядел пустым. Нигде, ни у одного купола, никаких знаков присутствия врага. Шэнн не видел кругом вообще никого, кроме тех, кто вышел из купола связи вместе с ним.

Ещё бы! Остальные, наверное, сидят в засаде, ожидая, пока приземлится транспорт. А куда делись флаеры Трогов? Их, вероятно, тоже попрятали. А прятать их было негде, кроме как поднять в воздух. Так что, скорее всего, вместе со своими флаерами Троги проворонили и все шансы на то, чтобы быстро отступить.

Конечно, враги могут рассыпаться по округе и таким образом избежать первого удара с крейсера. Но тогда они просто достанутся поодиночке десантным командам, которые мигом прочешут территорию. Жуки могут протянуть ещё несколько часов, в лучшем случае несколько дней, но с ними было покончено в тот самый момент, когда транспорт оборвал связь с лагерем. И Шэнн был уверен, что офицер во всяком случае тоже понял это.

Землянина волокли прочь от куполов, к реке, по которой они с Торвальдом когда–то сбежали. В сумерках он разглядел шеренги отряда Трогов при полном вооружении. Они размеренно маршировали так, словно их никто ещё не предупредил. Насчет флаеров он оказался прав – на импровизированной посадочной площадке не стояло ни одной машины.

Шэнн повис на руках у охранников. В лучшем случае он немного задержит их, в худшем – заработает выстрел из бластера. Всё ж лучше, чем то, что с ним собираются сделать. Он подогнул ноги и грохнулся в примятую траву. Над ним раздалось сердитое щёлканье охраны. Шэнн заставил себя лежать неподвижно, не дёргаясь, когда один из них пнул его ногой.

Притворяясь потерявшим сознание, землянин прислушивался к неразборчивым щелчкам, которыми обменивались Троги, стоя над ним. Его будущее зависело от настроения командира. Если жук решит привести свои угрозы в жизнь в точности, то Шэнна понесут на руках. Если нет – его жизнь окончится здесь и сейчас.

Шэнна всё–таки подняли с земли. Стражник вскинул его на покрытое бронёй плечо, развязал ему руки и перебросил их вперед, чтобы удобнее было нести жертву. Шэнн, как тряпка, беспомощно повис на плечах Трога.

В спускавшихся сумерках призрачный свет кустов и деревьев мешал разглядеть окружающее как следует. Сосчитать, сколько кругом копошилось Трогов, было невозможно. Но Шэнн предполагач, что все экипажи флаеров были высажены сюда, кроме пилотов, а может быть, на помощь ещё перебросили подкрепления с тайных баз где–нибудь в системе Цирцеи.

Со спины Трога он смог увидеть совсем немного. Впереди множество Трогов пряталось под берегом реки. Чужаки скрывались в укрытии, исчезали в тени. Они что, собираются сражаться с крейсером? Это же просто безумие. А может быть, подумал Шэнн, они рассчитывают, что землян ещё в космосе перехватит их корабль?

Нёсший Шэнна Трог повернул в сторону от русла реки, направляясь к полю, которое сначала служило посадочной площадкой землянам, а потом – Трогам. Они прошли мимо ещё двух групп чужаков, которые тащили что–то, Шэнн не разобрал, что. Затем его бесцеремонно бросили на землю, но пролежал он так всего несколько секунд. Юношу перевернули и уложили на раму, неприятно врезавшуюся в побитые плечи. Затем его руки и ноги развели в стороны и привязали. Щёлкнул приказ, рама поднялась и с резким толчком стала вертикально. Шэнн оказался растянутым на этой дыбе, прямо перед Трогом с транслятором. Вот теперь Шэнн пожалел обо всех упущенных возможностях быстро умереть! Если бы он бросился на одного из стражников, даже со связанными руками, то, может быть, тот прикончил бы его из бластера.

От страха его глаза заволокло туманом, как в пещере иллюзий. Но только это была не иллюзия. Шэнн умоляюще глядел на командира Трогов, хотя понимал – каждый смертник до последнего надеется, что останется жив, а его надежда совершенно безосновательна

«Лэнти!»

Голос словно ворвался в его голову, с болью ударив в виски. Всё его внимание было сосредоточено на чужаке с транслятором, так что этот голос внутри привёл почти к шоку.

«Я тут! Торвальд! Где вы?»

Торвальд перебил, его напряжённый голос зазвенел в мозгу:

«Дай нам привязку – недалеко от лагеря! Быстро!»

Привязку? Что он имел в виду? Почему–то в голове Шэнна возник тот уступ над лагерем, с которого он наблюдал первую атаку Трогов. Эта картина отпечаталась у него в памяти так чётко, насколько можно только вообразить.

– Торвальд… – его голос эхом повторил мысленный призыв. Но ответа Шэнн не получил. Неужели они собираются воспользоваться этой непонятной силой ведьм Колдуна, позволяющей сокращать расстояния, и перенесутся в лагерь? Но почему они не сделали этого раньше? И что они смогут сделать теперь, против рассредоточенных, но не сломленных вражеских сил? Вайверны не смогли применить свою силу к одному–единственному раненому Трогу, как же теперь они справятся с целой армией хорошо вооружённых врагов?

– Ты умереть – медленно, – щёлкнул офицер Трогов, и транслятор бесстрастно повторил эти слова, прозвучавшие ещё страшнее. – Твои люди идти – смотреть…

Так вот почему его приволокли на посадочную площадку! Он послужит предупреждением для экипажа крейсера. Однако они здорово ошибаются, если думают, что его смерть предотвратит месть землян.

– Если я умру, то скоро умрёшь и ты, – Шэнн постарался, чтобы слова прозвучали повыразительней.

Неужели Трог рассчитывал, что землянин станет упрашивать его о жизни или о быстрой смерти? Он произнес эти слова прямо в паутинку транслятора, который тут же превратил слова в щелчки.

– Может быть, – ответил Трог. – Но ты умереть первый.

– Посмотрим! – громко ответил Шэнн. Он чуть было не сломался, и последней соломинкой чуть не стала – нет, не угроза Трога, а связь с Торвальдом. Если офицер собирался действовать, то ему пора было начинать, потому что уже совсем стемнело.

Совсем стемнело… Троги немного отошли в стороны от него. Шэнн смотрел по сторонам, на края площадки, ожидая, что спасители появятся оттуда. Но когда он наконец увидел, что происходит, то не поверил своим глазам.

Бледные пятна светящихся деревьев, кустов, травы стали расползаться в стороны, сливаться друг с другом, увеличиваться. От них во все стороны медленно потянулись туманные светящиеся щупальца. Они пересекались, сливались, ширились. На площадку накатывалась волна призрачного света. И она поглощала всё на своём пути. Ему что, снится? Шэнн не знал, что думать.

Волна света продолжала расти, быстрее и быстрее, её скорость увеличивалась вместе с размерами. Шэнн почему–то решил, что это явление как–то связано с завесой иллюзий. И если так, то она появилась тут не зря.

Троги испуганно перещёлкивались. Хрустнул выстрел из бластера, его бледно–жёлтый луч ударил в ближайший туманный язык. Но светящийся туман бесследно поглотил выстрел. Шэнн с трудом – мешала рама, к которой он был прикручен, – оглянулся. Туман наступал со всех сторон, окружая их.

От реки медленной трусцой пробежало полдюжины Трогов. Быстрее бегать они не умеют. Это напоминало паническое бегство, а когда один из них споткнулся обо что–то и упал, он завизжал странным, высоким голосом, полным безрассудного ужаса.

Троги, стоявшие рядом с Шэнном, открыли беспорядочный огонь, сначала целясь во что–то, потом просто принялись палить в туман, но лучи бластеров не могли пробить эту непрозрачную сплошную завесу, смыкавшуюся вокруг. Из тумана доносились голоса, оклики, вопли, настолько же враждебные для 1 рогов, как и для Шэнна. В дымке мелькали какие–то трудноразличимые фигуры, некоторые напоминали Трогов. Но были и другие, явно не Троги. И землянин готов был поклясться, что минимум три таких силуэта причудливых очертаний пронеслись за одним убегающим Трогом мимо него, мимо маленького пятачка чистого пространства, ещё остававшегося вокруг Шэнна.

Куча Трогов столпилась на этом пятачке – те несколько, что прибежали от реки, и те, что принесли Шэнна. Туман согнал их в тесное стадо. Юноша испугался, что сейчас они прикончат его, прежде чем вступить в последний бой с туманом. Но, к его облегчению, про пленника, казалось, забыли. Даже когда один Трог упёрся спиной в деревянную раму, он и не глянул на землянина.

Они отчаянно палили кто куда. Но вот один Трог отбросил бластер в сторону, вскинул руки вверх и с тем же высоким дрожащим воем метнулся в туман. Мгновенно у него за спиной материализовалась тень, бросившаяся следом, отрезая его от товарищей.

Это ещё больше деморализовало Трогов. Трог–командир сжёг двоих солдат из бластера, но мимо него в туман сбежали ещё трое. Один из оставшихся схватил бластер за ствол, размахнулся и ударил командира прикладом, сбив его с ног, а потом тоже кинулся в клубящийся туман. Ещё один бросился наземь, вцепившись когтями в землю, и замер. Двое оставшихся, однако, с завидным спокойствием продолжали стрелять по фигурам, рыскавшим в тумане, а третий помог командиру подняться.

Трог–командир, покачнувшись, схватился за деревянную раму. Вонь его тела ударила Шэнну в нос. Но и старший Трог не обратил на него никакого внимания, хотя был совсем рядом, касаясь Шэнна своими руками. Обхватив руками голову, он поковылял дальше и был проглочен туманом.

Проглоченный командир словно разбудил аппетит туманной стены, и она сомкнулась над Шэнном. Юноша почувствовал на коже холодное скользкое прикосновение тумана, смертельное дыхание не–жизни.

Силы окончательно покинули землянина, он повис на проволоке, уронив голову на грудь. Что–то тёплое прижалось к нему, тёплое и влажное коснулось его холодной кожи, в голове возникло чувство дружеского сочувствия и заботы. Шэнн вдохнул и понял, что дышит уже не леденящим затхлым туманом. Он открыл глаза, попытался приподнять голову. Серый свет отступал, у его ног лежал бластер Трога, чуть дальше – ещё один. Хозяев оружия не было видно.

Зато к нему прижимались росомахи, стоя на задних лапах и требуя, чтобы юноша обратил на них внимание. Увидев их, Шэнн понял, что невероятное всё–таки произошло – он в безопасности.

Шэнн что–то прошептал. Тэгги и Тоги радостно заскулили в ответ. Туман отступал медленнее, чем пришёл. То тут, то там на земле валялись неподвижные тела.

– Лэнти!

На этот раз его окликнули вслух, а не через мозг. Он попытался ответить, но только прохрипел:

– Сюда!

Сквозь туман к нему кто–то спешил. На открытое место выбежал Торвальд, увидел пленника и бросился к нему.

– Что они…

Шэнну хотелось засмеяться, но звуки, срывавшиеся с его губ, не очень–то походили на смех. Он долго тужился, прежде чем выдавил из себя связную фразу:

– Не успели взяться. Вы поспели как раз вовремя.

Торвальд освободил Шэнна от проволоки, державшей его на раме, и подхватил юношу, когда он осел вниз. Прикосновение офицера отогнало прочь последние клейкие остатки тумана. Хотя Шэнн не мог стоять на ногах, в голове у него прояснилось.

– Что случилось? – спросил он.

– Силы небесные! – Торвальд осмотрел товарища, быстро, но не пропуская ни одного синяка. – Жуки действительно не успели за тебя взяться.

– Я это уже сказал, – нетерпеливо заметил Шэнн. – Откуда взялся этот туман, который разогнал Трогов?

Торвальд мрачно усмехнулся. Когда туман отступил, стало темнее, но Шэнн разглядел диск, висевший на шее у офицера.

– Это была разновидность пелены иллюзий. Под её действием ты встречался со своими воспоминаниями, я – со своими. Ну, а у Трогов, кажется, воспоминания такие, что нам с тобой и не снилось. Нельзя разбойничать по всей Галактике и не накопить в подсознании целую кучу страхов и врагов. Мы просто дали им возможность выпустить всё это наружу, и они накликали на себя своих собственных демонов. Самое справедливое возмездие, о котором я знаю. И, кстати, эта «сила» здорово увеличивается, когда зажигает её воля человека.

– Ты научился?

– Я только начал. Кроме того, мне помогали старейшины и весь генштаб вайверн. Я помогал им создать канал для концентрации. Одни, они могут просто «колдовать», но с нашей помощью эта сила может принять новые формы. Сегодня мы охотились за Трогами как единая команда – и с успехом.

– Но они побоялись трогать того, в черепе.

– Да. Прямой контакт с мозгом Трога, кажется, закорачивает их. Поэтому контактировал я. Они просто снабжали меня энергией. Теперь у нас появился надёжный способ бороться с Трогами, – Торвальд оглянулся вокруг, посмотрел на неподвижные тела. – Мы теперь можем их убивать. Может быть, потом мы научимся ещё одной штуке – жить с ними в мире.

Он неожиданно вернулся к текущим делам:

– Ты связался с транспортом?

Шэнн рассказал, что произошло в куполе связи.

– Я думаю, они догадались – судя по тому, как прекратили связь.

– Если они догадались, нам надо двигаться, – Торвальд помог Шэнну встать на ноги. – Если здесь вскоре приземлится крейсер, я не хочу поджариться в его выхлопе.

Крейсер приземлился. Десантная группа прочесала лагерь и окрестности и выловила двух оставшихся в живых Трогов, бессмысленно бродивших кругом. Но Шэнн узнал об этом значительно позже. Он уснул, и уснул крепко, без снов. А когда проснулся, то изумлённо захлопал глазами.

На скамье у стены, напротив его койки в казарме, лежала новенькая форма Разведки, с нашивками кадета. Койка, казарма… сколько же дней прошло с тех пор, как он ушёл отсюда? Форма подошла ему, а нашивки пришлось спороть, он–то не кадет. Когда же юноша выбрался наружу, то увидел полдюжины Патрульных, вместе с Торвальдом наблюдавших, как крейсер поднимается в утреннее небо.

Неизвестно откуда выскочили Тэгги и Тоги с волочащимися следом поводками и бросились на него с громогласными приветственными воплями. Торвальд, должно быть, услышал их радостный визг даже сквозь рёв двигателей корабля. Он обернулся и помахал Шэнну рукой.

– Куда летит крейсер?

– Вышибать базу Трогов в этой системе, – улыбнулся Торвальд. – Они нашли её на Ведьме.

– А мы остаёмся здесь?

Торвальд удивлённо посмотрел на юношу.

– Колонии не будет. Но нам придётся основать здесь временное посольство. Крейсер оставил охрану.

Посольство. Шэнн переварил новое известие. Конечно. Торвальд теперь останется здесь, из–за своего опыта общения с вайвернами, и будет офицером по связям с ними. А Торвальд продолжал:

– Мы не можем позволить себе потерять контакт с разумной внеземной расой, сотрудничество с которой приведёт нас к взаимной выгоде. И я не потерплю безалаберности!

Шэнн машинально кивнул. Конечно. В ближайшем будущем на Колдуне высадится новая группа, на этот раз составленная так, чтобы укреплять дружбу и сотрудничество с инопланетянками. А они, наверное, больше не понадобятся – кому теперь будут нужны росомахи?

– Не потерплю! Ты что, не знаешь устав?

В голосе Торвальда прозвенела сталь. Шэнн испугался.

– Почему одет не по форме?

– Никак нет, сэр. Я не нашёл своей собственной.

– Где твои нашивки?

Рука Шэнна дёрнулась к следам, оставшимся, когда он аккуратно отпорол нашивки.

– Мои нашивки, сэр? Но я же не кадет!

– В каждой команде разведчиков должен быть хотя бы один кадет.

Шэнн покраснел. В этой команде уже был один кадет, неужели он должен напоминать Торвальду об этом.

– Кроме того, – голос офицера показался ему странно далёким, – в полевых условиях командующий офицер может производить в чин по своему усмотрению. Приказы командующего офицера не подвергаются обсуждению. Я повторяю, Лэнти, ты одет не по форме. Немедленно поправить форму и доложиться мне в главном куполе. Мы – единственные представители Земли на этой планете, и нам предстоит протокольная встреча с нашими ведьмами, которые вправе ждать от пары колдунов пунктуальности, так что пошевеливайся!

Шэнн стоял как вкопанный, не сводя глаз с офицера. Торвальд улыбнулся, и вся его уставная строгость растворилась в настоящей тёплой улыбке.

– Беги, – повторил он, – беги, пока я не влепил тебе замечание за невнимание к приказу.

Шэнн повернулся кругом, чуть не растянулся, споткнувшись о Тэгги, и опрометью бросился в казарму, на поиски нашивок, этих важных полосочек вышитой ткани.

Испытание в иноземье

Глава первая

Чарис лежала на земле, укрываясь за пнём, крепко, до боли, обхватив бока руками. От частого дыхания судорожно вздрагивало всё её тело, слух притупляла стучавшая в ушах кровь. Было ещё слишком рано, чтобы удалось что–нибудь разглядеть кроме пятен теней. Даже кроваво–красный пень дерева спарго казался сейчас серовато–чёрным. Но всё же света вполне хватило, чтобы различить следы на горной тропе.

Хотя девушку так и подмывало подняться и броситься вперёд, внезапно ослабевшая, она оставалась лежать на земле на опушке леса, от которой до поселения было рукой подать… Наконец Чарис справилась с охватившей её паникой, понимая, что стоит поддаться – и наступит неизбежный конец. Она заставляла своё дрожавшее тело оставаться неподвижным и невидимым в тени пня, держа его под контролем сознания, а не отдаваясь под власть всепоглощающего страха. Сейчас она не могла и припомнить, когда же он впервые появился. Наверное, он уже давно накапливался где–то внутри, и только вчера вырвался на свободу.

Вчера! Чарис тщетно пыталась забыть о вчерашних событиях, эти воспоминания постоянно возвращались к ней. Слепая паника и бегство… Нет, она не должна поддаваться ужасу – иначе гибель. Чарис хорошо осознавала эту опасность и теперь понимала, что случившееся – не только испытание её физических сил, но и проверка на мужество.

Лёжа за пнём, девушка восстанавливала силы и пыталась обнаружить в памяти хоть что–то, что могло бы ей помочь. Неприятности начались отнюдь не вчера. Чарис с каким–то тупым удивлением поняла, что прошло уже довольно много времени с начала этих событий. Конечно, она и её отец предполагали, что к ним могут отнестись с некоторым подозрением – или во всяком случае с осторожностью, – когда они присоединятся к колонистам перед отлётом с Варна.

Андер Нордхольм был служащим правительства. Колонистам они казались людьми не их круга, чужаками, как и остальные представители закона, прибывшие на Деметру: рейнджер Франклин, офицер–комендант Кос и его два помощника, а также офицер медицинской службы и его жена. И каждой колонии должен быть свой офицер–преподаватель. В прошлом слишком много поселений на приграничных мирах откололись от Конфедерации, выбрав иногда гибельный и опасный путь развития, когда к власти приходили фанатики, искажавшие обучение, отрицавшие всякую связь с другими мирами.

Да, Нордхольмы предвидели, что некоторое время уйдёт на притирку, или что их даже могут подвергнуть остракизму: здесь основали колонию верующие. Но отец Чарис всё–таки сумел расположить их к себе – ведь правда, расположил! Девушка не обманывала себя в этом. Её саму даже как–то пригласили на одну из этих женских посиделок. А может, они были слишком слепы?

Но такое… До подобного никогда бы не дошло дело, не появись белая смерть! Вот теперь девушка всхлипнула по–настоящему. Каких только опасностей не встречается на недавно открытых планетах! Ничто не может надёжно защитить от неожиданного удара по хрупкой жизни колонии. Колонистов может поджидать смерть, которую нельзя ни увидеть, ни встретить лучом бластера или ударом ножа, и не помогут здесь все знания, накопленные человечеством за долгие столетия космических путешествий по всей Галактике.

И эта лихорадка лишь поспособствовала укреплению предубеждений колонистов: первыми она поразила именно ненавистных правительственных служащих. Рейнджер, капитан космопорта и его люди, её отец… Чарис поднесла кулак ко рту и крепко прикусила его до самых костяшек. Потом болезнь свалила и врача колонии… и всегда только мужчин. А затем пришла очередь колонистов… и что самое странное, как раз тех, кто наиболее дружественно относился к людям правительства… но опять же, только мужчин и мальчиков.

И – что ужаснее всего – уцелевшие утверждали, что эпидемию наслало правительство. Они выкрикивали это, когда поджигали госпиталь. Чарис прислонилась лбом к жёсткой коре пня и попыталась не думать об этом. Она была с Алдит Лассер, и они вдвоём пытались найти хоть какой–то смысл в происходящем, понять, почему они потеряли отца и мужа, а люди обезумели. Нет, не нужно думать об Алдит, нет! – надо забыть и о Висме Унскар, злорадно вопившей, когда Алдит пожертвовала собой ради своего ребёнка…

Чарис никак не могла успокоиться, судороги сотрясали её тело. Деметра казалась таким прекрасным миром. Когда они только прибыли сюда, Чарис дважды отправлялась в экспедиции с рейнджером и делала заметки, по которым потом офицер составлял отчёт. Вот что колонистам не нравилось в ней – её образованность, ничуть не уступавшая подготовке, которую имели правительственные служащие. Поэтому–то – Чарис, прижав руки к пню, немного приподнялась – вот поэтому–то у неё теперь было только три варианта дальнейших действий.

Она может вернуться, либо остаться здесь, пока преследователи не обнаружат её, и она станет их рабыней в отвратительной дыре, в которую так быстро превратилось первое человеческое поселение; или же каким–то образом попытается добраться до гор, чтобы скрываться там, словно дикое животное, пока рано или поздно какая–нибудь напасть этой планеты не убьёт её. Похоже, последнее – самый верный путь к гибели. Всё так же опираясь одной рукой о пень, Чарис, наклонившись, подхватила маленькую котомку жалких пожитков, которую успела захватить с собой, покидая развалины правительственных куполов.

Почерневший от пожара охотничий нож был её единственным оружием. А ведь в горах водятся ужасные звери. Девушка провела языком по пересохшим губам и почувствовала в животе тупую боль. Когда она ела в последний раз? Ночью? В сумке лежал кусок хлеба, зачерствевший и покрывшийся плесенью. В холмах можно найти ягоды. Она почти что видела их перед собой: жёлтые, сочные, грузно свисавшие на тонких ветках, почти касаясь земли. Чарис ещё раз проглотила комок в пересохшем горле, а затем, оттолкнувшись от пенька, побрела, спотыкаясь, дальше.

Её безопасность теперь зависела от решения поселенцев. Чарис не умела скрывать свои следы, и утром их легко обнаружат. Но хватит ли у них решимости преследовать её и дальше, или же они махнут на последнюю чужачку рукой, понадеявшись, что дикие звери сами покончат с ней, этого девушка не знала. Она теперь осталась единственным символом всего того, против чего выступал Толскегг, – либерально настроенного инопланетного образа мышления, «не женского», по его выражению. Да уж, дикие звери, которых так старательно классифицировал рейнджер Франклин, всё же лучше, чем снова оказаться в их лачугах и попасть под пагубное воздействие Толскегга, изрыгавшего яд, который порождал этот закрытый от всего разум и который она, наученная отцом, уже давно научилась бояться. А Висма и остальные жадно поглощали этот яд и становились всё более озлобленными и неистовыми. Чарис, пошатываясь, побрела по тропе.

Никак нельзя было понять, взошло ли солнце, чуть позже вдруг отметила про себя девушка. Наоборот, облака ещё более сгустились. Чарис хмуро наблюдала за ними, предполагая, что скоро может начаться непрекращающийся холодный дождь. Деревья на холмах способны защитить её лишь от этого ливня, но не от холода. Следовало забраться в какую–нибудь пещеру или расщелину, прежде чем она не лишилась последних сил и уже не сможет идти дальше…

Девушка попыталась припомнить, куда ведёт эта тропа. Она дважды ходила по ней. В первый раз – когда её протаптывали, а во второй – когда ребятишек водили к ручью, чтобы показать им прекрасный луг с красными цветами и маленькими, словно жемчужинами, летающими ящерками, которые носились среди вьющихся стебельков.

Ребятишки… Потрескавшиеся губы Чарис скривились. Даже Джонан бросил в неё камень, и теперь у неё на руке синяк. Да, а ведь в тот день Джонан восхищённо склонялся над опьяняющими красотой цветами.

Ребятишки, совсем малыши и чуть постарше… Чарис начала припоминать, сколько мальчишек спаслось от белой смерти. Надо же, с некоторым удивлением вдруг поняла она, все они до сих пор живы – все те, кому ещё не исполнилось двенадцать лет. Пятеро, и все – из семей, которые менее всего контактировали с правительственными служащими, из самой фанатичной группы. А взрослые мужчины… Чарис заставила себя припомнить каждое перекошенное лицо в толпе жаждущих её гибели, всю толпу, за которой она следила, пока не решилась бежать.

Двадцать взрослых мужчин, а ведь их было не меньше сотни! Женщины отправятся на поля, но они не смогут справиться с тяжёлой работой по сбору урожая, которую обычно выполняли мужчины. Через сколько же времени их лидер Толскегг осознает, что намеренно заставив толпу уничтожить инопланетное оборудование и технику, он тем самым приговорил к медленной смерти и всех остальных колонистов?

Конечно, рано или поздно в Центральном Правительстве решат выяснить, что же тут произошло. Но пройдёт не один месяц, пока в небе над Деметрой не покажется новый корабль, присланный правительством. А когда это всё–таки случится, на месте бывшей колонии найдут один лишь бурьян. И свою жестокость выжившие объяснят якобы вспыхнувшей эпидемией. Толскегг же, если он ещё будет жив, придумает какую–нибудь правдоподобную историю. Девушка не сомневалась, что лидер колонии считает, что он и его люди независимы от правительства и сюда не будет послан никакой корабль, что подтвердит могущество их веры.

Чарис пробиралась сквозь заросли. Начался дождь, волосы прилипли к лицу и по ним на лицо стекали холодные капли, проникая под разорванное пальто. Девушка наклонилась к земле, её по–прежнему бил озноб. Только бы добраться до ручья. Там неподалёку стоит разломанная скала, будет где спрятаться в расщелине.

Но взбираться по склону холма было всё труднее и труднее. Несколько раз Чарис падала на четвереньки и ползла вперёд, пока не натыкалась на очередной куст или валун, с помощью которого она снова вставала. Всё вокруг было мокрым и серым, туманный океан, сквозь который ничего нельзя увидеть. Чарис резко встряхнула головой. Как же легко нырнуть в глубины этого океана и забыться.

Да, то, что с ней сейчас происходит, ей не снится. Девушка упрямо хваталась за кусты и тащила себя вперёд. Там, на вершине холма, она окажется в безопасности – или по крайней мере, у неё появится какая–то свобода, не ограниченная поселенцами. Рядом журчал ручей. Вместо красочного колышущегося ковра цветов торчали стручки с семенами. Не было видно и ящерок, но из ручья пила какая–то тварь, приземистая и волосатая, с длинным рылом, поглядевшая на девушку с холодным бесстрашием. Чарис остановилась и тоже уставилась на зверя.

Из пасти высунулся фиолетовый язык и в последний раз коснулся воды, затем создание поднялось на задние ноги и выпрямилось во весь свой рост – около трёх футов, – и Чарис узнала его: одно из существ, живущих на деревьях и поедающих фрукты, с огромными длинными и сильными руками. Девушка никогда прежде не видела его на земле, однако вряд ли оно способно причинить ей какой–нибудь вред.