Текст книги "Корона или тьма"

Автор книги: Андрэ Нортон

Соавторы: Саша Миллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

8

ДРАКОН не делал попыток стряхнуть Рохана в воду – он просто не заметил присутствия воина. Тем не менее судорожный взмах крыла подбросил Рохана в воздух, и только благодаря счастливой случайности юноша полетел в сторону туловища, а не в воду. Он успел ухватиться за один из острых шипов, которые шли вдоль спины дракона, и, наконец-то найдя опору, медленно начал подтягиваться от шипа к шипу к голове чудовища. Он не отпускал предыдущего шипа, пока ему не удавалось надежно ухватиться за следующий. И все же ему показалось, что он несколько дней добирался до похожего на седло места позади громадного черепа: именно там недавно сидел всадник. Здесь по обе стороны обнаружились два углубления, словно специально рассчитанные для ступней человека. Он поспешно залез в это естественное седло и охватил шею зверя ногами. Тут дракон, похоже, почувствовал у себя на шее чужака и начал отчаянно дергаться, пытаясь его сбросить. Даже если бы Рохан попытался сесть верхом на самого большого, злобного и неприрученного скакуна во всем Ренделе, ему не пришлось бы пережить более дикой скачки, чем та, которую устроил ему теперь ледяной дракон.

Рохану пришлось рассчитывать только на силу своих ног, чтобы не присоединиться к мертвому всаднику, чье тело сейчас плавало чуть дальше того места, где шла эта отчаянная битва. Краем глаза Рохан увидел, что одна из лодок направляется к телу. Однако у него не было времени об этом думать.

Он обнажил свой меч работы Ринбелла и высоко поднял его острием вниз, дожидаясь удобного момента, чтобы нанести удар. У дракона должно было найтись какое-то уязвимое место, и Рохан уже не сомневался, что оно находится где-то близко от естественного седла.

– Говорят, что клинки Ринбелла могут при желании помогать в бою тому, кто их держит! – крикнул он, но его слова потонули в шуме схватки. – Да будет так!

Закрыв глаза, он нанес удар. Клинок ударился в крепкую кость, и Рохан понял, что потерпел неудачу, за которую ему придется заплатить жизнью.

– Анамара…

И тут клинок, казалось, обрел жизнь: его острие скользнуло мимо кости и погрузилось в тело дракона по самую рукоять. Рохан стал раскачивать меч, стараясь нанести рану посерьезнее. Он почувствовал, как в самой глубине драконьего черепа что-то подалось – и животное мощно содрогнулось. Все его конечности еще раз сильно дернулись, а потом голова поникла и дракон обмяк.

– Давай, Рохан! Прыгай в лодку! Мы тебя поймаем!

Рохан поднял голову. В баркасе стоял Дордан, который подвел лодку совсем близко к дракону. Его матросам с трудом удавалось удерживать баркас ровно. Море все еще кипело, растревоженное метаниями раненого зверя.

– Сейчас!

Рохан уперся ногой в основание драконьего черепа и дернул за рукоять меча. В первую секунду меч не двигался, и у него упало сердце. А потом клинок неохотно выскользнул наружу. Рохан еще успел подумать, что меч надо будет тщательно почистить; как бы драконья кровь не разъела металл. Но пока он вложил клинок в ножны, чтобы не потерять.

Внезапно ощутив невероятную усталость, он собрал остатки сил – и прыгнул. В этот миг лодку подбросило на большой волне, и он промахнулся, тяжело рухнув в ледяную воду. Матросы успели вытащить его, не дав пойти ко дну.

И тут упали первые крупные хлопья снега.

– Вот это история! – воскликнул Себастьян. – Друг, я почти завидую твоему приключению!

Сидевшие вокруг него молодые аристократы согласно закивали головами. Рохан пожал плечами.

– Вам всем еще хватит схваток на суше – и возможно, они будут посерьезнее моей. Нам повезло, потому что мы застигли всадника врасплох.

– Я слышал, что верхом на драконах ездят чудовища, – заметил Чевин.

– Да, с виду он был сущий зверюга, – отозвался Рохан, – но все-таки это человек. По крайней мере, внешне. Нам с ним повезло, но с другими такого шанса не возникнет. После сегодняшнего дня они все будут начеку. Как бы то ни было, мы поплыли дальше на юг, как и сказал мой дед, и вернулись в гавань Билфа. Я переоделся в сухую одежду, и мы сразу же пошли сюда.

Он не стал упоминать о том, какую выволочку ему устроил Снолли. А потом он вспомнил еще кое-что.

Из рукава он извлек пустотелый стержень длиной в полруки. По цвету он напоминал серебро – или, возможно, сталь. К одному концу у него была прикреплена ручка в виде петли, а в остальном он казался обычной трубкой, только на одном боку был какой-то выступ.

– Когда мои люди вытащили тело драконьего всадника, то нашли и вот это.

– Осторожно! – крикнул Снолли. – Ты не сказал мне, что таскаешь эту штуку с собой. Это – страшное оружие!

Рохан с любопытством начал крутить трубку в руках и даже заглянул внутрь.

– Правда? Она кажется пустой…

– Дурень! Видишь эту кнопку, до которой как раз дотянулся бы большой палец, если бы ты накинул петлю на запястье и держал эту штуку? Она заставляет прут выплевывать туман. Он выжигает легкие любому, кто по воле злой судьбы окажется рядом.

Рохан поспешно положил трубку.

– Извини, я…

– Ты не знал, – саркастически договорил за него Снолли. – Ты еще очень много чего не знаешь.

– Давайте я его спрячу, – предложил Харуз. – Очень полезно иметь главное оружие противника, чтобы его изучить.

– Нечего там изучать, – проворчал Снолли.

Тем не менее он передал оружие дальше по столу. Те, кому пришлось до него дотрагиваться, делали это с крайней осторожностью.

– Будем надеяться, что сможем справляться с драконами хотя бы вполовину так успешно, как вы, – серьезно сказал Харуз.

Он отпер сундук и положил в него смертоносный прут, металл негромко звякнул. Казалось, все вздохнули с облегчением.

– Итак, – проговорил лорд-маршал, – давайте обдумаем два вопроса, над которыми я размышлял, пока Рохан рассказывал нам свою страшную историю. Первое: лагерь противника находится на морском пути.

– Да, – подтвердил Рохан. – Там между горами есть промежуток, небольшая долина вроде той, на которой расположен наш собственный лагерь.

Харуз кивнул, соглашаясь с ним.

– И второе: очень может быть, что они даже не подозревают о существовании того узкого прохода, который, судя по карте, должен вывести нас прямо им в тыл. Или на фланг.

Наступило короткое молчание, которое нарушил Горин:

– Вы предлагаете внезапное нападение.

– Да. Мы разделим силы. Небольшой отряд пойдет по самой опасной прибрежной дороге…

– Мои моряки, – подал голос Рохан. Харуз кивнул.

– Хорошо, пусть это сделают ваши люди. Основные отряды пройдут через перевал и нападут на них, пока их внимание будет занято Роханом. Могу обещать вам, что бой окажется тяжелым, но если удача будет на нашей стороне, нам удастся добиться успеха с помощью одного-единственного сражения.

– Тассер любит биться, – сказал генерал трясинной армии. – Мы идем с Роханом.

– Нет, – возразил Харуз. – Я хочу, чтобы вы шли за армией Рендела. Вы будете нашим подкреплением – если оно нам понадобится.

Тассер начал было возражать, но Рохан положил руку ему на плечо.

– Сделайте так, как он говорит, – негромко попросил он. – Харуз – хороший генерал и умеет командовать… – Рохан чуть было не сказал «людьми», но вовремя остановился, – наземными армиями в таких условиях.

– Снег, – проговорил Тассер. Он на секунду задумался, хмуря брови. – Рохан прав. Сделаю.

– Спасибо.

– Это хороший план, – задумчиво сказал Горин. – Но разве вы не рискуете, сосредоточив все силы для одного удара?

– Рискую, – согласился Харуз. – Но большая опасность оправдывает большой риск. А вы можете предложить более подходящий план?

– Я думаю, нам следовало бы постараться побольше узнать о том, что нам противостоит, и только тогда вступать в бой с таким сильным противником, о каком рассказал Рохан. И я думаю, что нам нужно разработать альтернативный план или даже два, на тот случай, если первый осуществить не удастся.

– Мы отправим разведчиков, – пообещал Харуз.

Он подошел к выходу из палатки и выглянул наружу. Сверкнула молния, раскаты грома разнеслись по горам. В палатку ворвались ветер и снег. Часовые, стоявшие у входа, уже были засыпаны снегом.

– Идите и согрейтесь, – посоветовал он им. – Пока длится буран, никто и носа не высунет.

Они радостно отсалютовали и ушли.

– Предлагаю нам всем разойтись по своим палаткам, так как вечер уже близко. Постарайтесь подобрать своих лучших людей для неприятного, но важного задания – разведки. Завтра мы отправим первых.

Харуз не мог дождаться, пока его генералы со своими заместителями уйдут из штабной палатки. У него отчаянно болела голова – с той минуты, как Рохан рассказал ему об убийстве драконьего всадника. «Это же могла оказаться Флавьель!» У него чуть было не остановилось сердце, и он смог спокойно вздохнуть только тогда, когда Рохан совершенно определенно сказал, что тот всадник, с которым они столкнулись, был мужчиной.

Один из денщиков принес ему ужин, и он поел, не ощущая вкуса. Поднос он оставил у выхода: утром его кто-нибудь унесет. В палатке, где проходил совет, горели несколько свечей. Он затушил все, кроме одной, которую унес в свое личное помещение.

Там его ждала Флавьель.

Харуз чуть было не выронил свечу и успел ее подхватить в самый последний момент.

– Как ты сюда проникла? – спросил он.

– Я же говорила тебе: у меня есть способности, о которых другие могут только мечтать.

– Ты настоящая? Или ты мне только пригрезилась?

Она взяла у него свечу и поставила ее на столик у кровати.

– Проверь сам, – сказала она и бросилась к нему в объятия.

Аромат ее духов окружил его. Ее тонкое полупрозрачное одеяние скользнуло на пол.

Какое-то время спустя она приподнялась на локте и отвела волосы, упавшие ему на лоб.

– Мы видели корабль, – сказала она, – и отправили на разведку дракона. Он не вернулся.

Харуз рассказал ей о приключении Рохана. Ее глаза потемнели.

– Видимо, это случилось, пока я занималась другими делами. Если бы я была рядом, Шранг остался бы жив, а Рохан был бы мертв. – Она снова легла рядом с ним, положив голову ему на плечо. На узкой кровати можно было лежать, только тесно прижавшись друг к другу. – Я знаю этого Рохана, – сказала она с явным раздражением. – Это настырный, глупый мальчишка.

– Это ему ты когда-то предложила силу, правда?

– Да. Забудь о нем. Нам до него нет дела. А теперь расскажи мне, о чем ты говорил с твоими генералами потом.

Харуз рассказал ей о плане атаки с фланга. Флавьель внимательно его выслушала.

– Это – великолепная возможность использовать внезапное нападение против них, – заметила она.

– Я так и подумал, только не знал, как сообщить тебе об этом.

Тут она улыбнулась.

– Тебе следовало бы больше доверять мне. В любом случае ни битвы, ни засады не будет, пока не прекратится снег. А он будет идти по крайней мере три дня. В течение этого времени я буду здесь с тобой всякий раз, как ты этого пожелаешь.

– Я всегда тебя желаю.

– Но мне надо будет удалиться до начала вашего похода. Предстоит сделать немало. Помни: люди должны оказаться под замерзшей рекой, которую я тебе показала. Я сброшу на них лед.

– Знаю. Но как спасусь я?

– Я подожду, пока ты благополучно минуешь это место. И я буду защищать тебя, когда мои войска нападут на остатки твоей армии. Теперь ты мой, и я о тебе позабочусь.

– А потом, когда ты одержишь победу и Рендел будет у твоих ног?

– А потом! Потом я одарю тебя такими чудесами, каких ты даже представить себе не можешь.

Харуз теперь не понимал, как ему могли казаться привлекательными бледная, бескровная Ясенка или даже более горячая Маркла. Обе отошли куда-то далеко, в самые глубины сознания, и вспоминать о них впредь можно было только с презрением. Здесь в его объятиях была его подруга, его половина, его ровня – та, для которой он был создан. Женщина, в чьи нежные руки он вложил свою жизнь и свое будущее.

– Ты и сама по себе чудо, – сказал он ей. И Флавьель его поцеловала.

Ясенка сдвинула переливчатый браслет выше по руке, так что он охватил ее плотнее. Отправляясь в путь, она все свои остальные украшения оставила дома, взяв только его – и знак Ясеня. Она уложила знак в свои вещи, чтобы им можно было воспользоваться как доказательством. А браслет она снимать отказалась. Когда-то он принадлежал семье Горина. Она нашла его случайно, в разрушенном городе Галинфе, глубоко в сердце Трясины, на руке превратившегося в скелет убитого мужчины. Это был отец Горина, хотя оба не подозревали об этом тогда, когда при первой их встрече он не стал требовать возвращения браслета, а подарил его ей.

– Пусть он будет знаком договора между нами, – сказал он тогда. – Если вам что-то понадобится, наденьте его – и подумайте обо мне. И я почувствую это, и что бы нас ни разделяло – пусть даже полмира, пусть даже мне пришлось бы в одиночку сражаться с целой армией, – я преодолею все преграды и буду рядом с вами.

Ясенка не посмела призвать Горина сейчас, хоть и не сомневалась в том, что он услышал бы ее призыв. Однако благодаря браслету ей казалось, что Горин к ней ближе, – и она не снимала украшение.

– Думаю, что нам следует остановиться на ночлег пораньше, – сказал лорд Ройанс– Небо слишком темное для этого времени суток. Наверное, скоро пойдет снег.

– А нам нельзя продолжить путь? – обеспокоенно спросила Ясенка.

– Возможно, придется переждать буран, но мы тронемся в путь при первой же возможности.

Тем временем люди из отряда Ройанса уже рубили ветви деревьев, сооружая из них двойные шалаши. Заинтересовавшись, Ясенка стала наблюдать за их работой. Настил пола получался толстым и упругим, а покатые стены почти соединялись наверху. Сначала соорудили шалаш для нее. Там оказалось достаточно места для ее немногочисленных вещей, к ней же поместили большую часть припасов, которые они захватили с собой в дорогу. Призвав себе на помощь науку путников, которую усвоила еще ребенком, Ясенка разожгла костерок, дым от которого мог легко уходить сквозь крышу ее временного жилища. Внутри шалаша быстро потеплело. Ветки, из которых соорудили жилище, были свежими и зелеными, и их запах было приятно вдыхать. Они не могли загореться от ее небольшого костра, но она все равно на всякий случай обложила его камнями.

Иногда хлопьям снега все-таки удавалось проникнуть в шалаш сквозь отверстие наверху, и они заставляли огонь рассерженно шипеть, но там, где Ясенка устроила себе ложе, накрыв ветки меховым плащом, было тепло и уютно. Она подумала о том, знает ли Горин секрет строительства таких удобных укрытий, и решила, что как нордорнец он должен его знать.

В своем временном лагере они провели два дня, и Ясенка очень досадовала на задержку.

– Нас этот снегопад задел только краем, – уверял ее Ройанс. – Дальше к северу он был гораздо сильнее, как вы и сами поняли по отдаленному грому. Но это очень хорошо, – добавил он, опередив ее огорченное восклицание. – При таком снегопаде никто с обеих сторон не будет ничего предпринимать. Не тревожьтесь, милая Ясенка, я предсказываю, что мы приедем задолго до начала военных действий.

«И вы надеетесь принять в них участие», – подумала она про себя, но вслух говорить этого не стала.

Главный управляющий Ройанса, Джервин, руководил жизнью лагеря. Он был молчаливым мужчиной, почти таким же старым, как и его господин, и еще более сухопарым. Как и Ройанс, он отказался сидеть дома.

– Я о вас позабочусь, – заявил Джервин, и никакие доводы не смогли заставить его поменять решение.

Утро третьего дня было солнечным и безоблачным, и Джервин с Ройансом решили, что можно безопасно продолжить путь.

Прежде Ясенка ни разу не видела, как собаки тянут сани. Вопреки ее ожиданиям, их не приходилось заставлять работать. Открыв пасти и вывалив наружу языки, они с готовностью бросались к упряжи, радуясь возможности двинуться в путь. Больше того, их приходилось держать, иначе они побежали бы раньше, чем люди успеют надеть на них собачьи попонки и рукавицы, и утащили бы за собой пустые сани. Когда сани были загружены, Ясенка садилась на те, куда складывали еду и другие припасы так, чтобы ей было как можно удобнее. Большую часть времени Ройанс стоял позади нее, направляя сани: для этого достаточно было время от времени спускать ногу на землю и чуть поворачивать их в нужном направлении. Джервин правил вторыми санями, а остальные мужчины по очереди то ехали, то рысцой бежали за санями. Время от времени они останавливались, чтобы дать отдых собакам (хотя те, похоже, в отдыхе не нуждались) и позволить солдатам их догнать. Ясенка с облегчением (и, надо признать, втайне посмеиваясь) увидела, что время от времени Джервин заставляет своего господина пересаживаться на вторые сани и отдыхать вместе с остальными. Никто из солдат не позволил ему бежать за санями, несмотря на его уверения, что он вполне на это способен, невзирая на возраст.

– Это неприлично, – заявил Джервин, и вопрос был закрыт.

Если бы их поездка не преследовала такую серьезную цель, Ясенка искренне наслаждалась бы приключением, особенно видом того, как почтенный глава королевского Совета переживает вторую молодость.

Раньше чем она смела надеяться, вдали показалась ограда лагеря.

– Ох, быстрее, быстрее! – крикнула она Ройансу, – нам надо быть там немедленно!

– Уже скоро, – ответил старый аристократ, но свистнул собакам, которые удвоили свои усилия.

Однако, когда они приблизились к лагерю, Ясенка почувствовала, что за оградой творится что-то неладное. В лагере было слишком тихо. А вдруг враг уже напал, и все убиты. И значит…

– О нет! – прошептала она, прикрывая ладонью рот. Это движение напомнило ей про браслет, и она прижалась к нему губами. – Горин, Горин! – прошептала она. – Если ты еще…

Она не смогла договорить.

В следующее мгновение он словно по волшебству показался из ворот лагеря. Она сбросила меховой плащ, спрыгнула с саней и, поскальзываясь и спотыкаясь на снегу, побежала к нему. Он бежал к ней так же быстро и успел подхватить на руки как раз в то мгновение, когда она уже готова была упасть.

– Ты жив, жив! – пролепетала она прерывистым голосом, уткнувшись ему в плечо.

– Да, моя Ясенка, я в порядке. – Он поцеловал ее волосы, открытые сбившимся назад капюшоном. – Милорд Ройанс?! Что привело вас и мою жену в это опасное место? Я считал, что вы благополучно остались в Ренделшаме, с королем.

– У Ясенки есть новость, которую вам следует услышать. И поскольку эта отважная леди была твердо намерена ехать сюда, чтобы все рассказать вам, я решил ее сопровождать.

Ясенка чуть отстранилась, чтобы заглянуть ему в лицо.

– Ты должен быть очень осторожен, – встревоженно проговорила она так тихо, чтобы ее мог услышать только он один. – Боюсь, что среди вас предатель.

Его брови сдвинулись, между ними пролегла глубокая складка.

– Предатель?

– Да. Пожалуйста, если вы еще не сражались, не выходите на бой, пока не разоблачили изменника.

– Нам все еще нужно доказать эти обвинения, – предостерег ее Ройанс.

– Мне не нужны новые доказательства – у меня их уже достаточно. Ах, Горин, пожалуйста! Не начинайте сражения – пока.

– Ты опоздала, моя Ясенка. Битва произошла вчера. Мы бились изо всех сил, и пока судить рано, но, боюсь, мы проиграли.

9

– ПРЕКРАСНЫЙ ДЕНЬ для битвы.

При этих словах у Харуза, вышедшего осмотреть собравшиеся войска, вырвалось изо рта белое облачко пара. Буран ночью закончился, гром и молния прекратились, и теперь ярко светило солнце, заставляя сверкать редкие снежинки, все еще падавшие на землю.

– Я готов отправиться на прибрежную дорогу, – объявил Рохан.

Позади него за своими щитами радостно ухмылялись Морские Бродяги, сжимавшие в руках топоры и мечи. Все они обернули рукояти и топорища сыромятной кожей, чтобы рука не скользила. Один человек, стоявший чуть впереди остальных, держал боевой флаг Рохана. В эту безветренную погоду полотнище не развевалось бодро, а уныло поникло на древке.

– По моей команде, – напомнил Харуз. – Дай нам время пройти через глубокий снег на горном перевале. А потом ты должен будешь задержать противника, чтобы мы могли неожиданно зайти ему во фланг.

– Можете на меня рассчитывать, генерал.

Рохан положил ладонь на голову Келтина, и боевой кот гулко замурлыкал. Стоявшая по другую руку Битта ткнулась лбом Рохану в бок, – требуя своей доли внимания.

Харуз повернулся к Горину.

– Я разведывал горный перевал, – сказал он, – и поведу отряды самым верным путем.

Горин чуть поднял брови. Он лично не разведывал ту часть перевала, где, по его утверждениям, успел побывать Харуз, но он знал горы. Однако Харуз был выше его по званию, к тому же Горин чувствовал, что лорд-маршал, несмотря на весь свой боевой опыт, едва сдерживает нетерпение, стремясь поскорее встретиться с противником.

Из лагеря ушли все воины, там остались только повара, врачи, прачки и те немногие женщины, которые увязались за своими мужчинами. Четыре Армии Рендела отправились в бой, каждая под своим флагом. Кто-то соорудил некое подобие знамени и для трясинных воинов – коричнево-зеленое, с изображением лаппера, и один из воинов теперь гордо его нес. Хотя трясинные жители явились с боевыми барабанами, как и остальные армии, их по приказу генералов оставили в лагере. Сегодня главное – быть незаметными.

Авангард, состоявший из генералов и офицеров, должен был принять на себя основной удар. Восемь боевых котов соизволили сопровождать воинов и теперь расхаживали вдоль рядов с невероятной важностью: два кота Горина, Раджиш и Финола, и те, которые подружились с Гиннелом, Себастьяном и Стюартом. За передовым отрядом шли нордорнцы, а за ними – ренделцы. Из всех командиров только Тассеру разрешили идти с его воинами: Харуз отдал специальный приказ. Трясинники двигались за ренделцами, не соблюдая никакого боевого порядка.

Сам Харуз шел очень быстро, опережая авангард. Слишком опережая, по мнению Горина.

Снег в сочетании с ветром мог оказаться очень опасным в этой горной местности. По удачному стечению обстоятельств ураганный ветер пронесся по узкой долине и сдул большую часть свежевыпавшего снега, поэтому двигаться было довольно легко. Под тонким снежным покрывалом скалы и другие препятствия было легко различать – и поэтому их без труда избегали. Наверху, на вершинах гор, ветер был не таким яростным, и там снег достигал опасной глубины. Горин бдительно наблюдал за обстановкой наверху, зная, чего можно ожидать. Он понимал, что здесь могут сходить лавины. Если бы не возможность застигнуть противника врасплох, он протестовал бы против этого плана гораздо более энергично, чем сейчас.

– Мы ничего не потеряем, если выждем день или два, но очень многое выиграем, послав разведчиков и выяснив, что нас ждет, – неоднократно повторял он на советах. – Особенно после такого сильного бурана. Иначе мы идем в бой вслепую.

– Возможно. Но лично я не могу бездельничать в лагере, – возразил Харуз.

Большинство офицеров, собравшихся на совет, кивнули, соглашаясь. Горин понял, что Харуз полностью держит в руках всех молодых аристократов. Нетерпеливые, отчаянные, неопытные – ведь они знали только турниры, а не настоящие сражения, – они так и рвались в бой. «Ну что ж, – решил он, – многие из них сегодня получат свои первые шрамы и приобретут навыки осторожности».

Движение по долине оказалось настолько легким, что солдаты шли по четыре в ряд, что давало им возможность продвигаться гораздо быстрее, чем если бы они выстроились цепочкой, один за другим. Во время сбора отрядов все командиры постарались внушить солдатам, что необходимо соблюдать тишину. Тем не менее войско все равно производило шума больше, чем Горин считал приемлемым. Он постоянно беспокоился из-за снега, скопившегося у них над головами, и наконец, не выдержав, подозвал к себе Себастьяна, который тоже тревожно посматривал наверх.

– Пройди назад и скажи людям, чтобы вели себя как можно тише, – приказал он вполголоса. – Никаких разговоров, никакого бряцания оружием.

– Знаю, сэр. Я за этим прослежу.

После напоминания Себастьяна уровень шума, который производили воины, заметно понизился, хотя все же не так сильно, как хотелось бы Горину.

С каждым шагом отряды заходили все глубже в горную расщелину, ведущую к перевалу. Когда они обошли скалистый выступ, Горин обратил внимание еще на одну дорогу, прорезанную в горном склоне и уходящую влево. А потом высоко и справа, почти на самой вершине, он заметил какой-то яркий блик. Резко остановившись, он заслонился ладонью от яркого света. Внезапно усилившийся снегопад закрыл верхнюю часть склонов. Раджиш и Финола, двигавшиеся у него по бокам, тоже остановились. Наверху почти весь склон был покрыт вечнозелеными деревьями – за исключением тех мест, где залысина отмечала обычное место схода лавин. На одной линии с этой полосой в ярком утреннем солнце и ослепительном блеске снега…

Не снега! Льда!

Горин поднял руку, дав знак шедшим за ним остановиться, и стал лихорадочно обдумывать увиденное. Раджиш раздвинул губы в беззвучном рыке, а Финола тихо заворчала. Люди, шедшие в авангарде, помня предостережение Себастьяна, молча столпились у выхода из долины, перекрыв путь тем, кто шел за ними.

Горину уже приходилось встречаться с такими ситуациями. Как и все ледяные реки, находились ли они на вершинах гор или ползли по земле, этот ледник лежал в небольшом углублении, которое пробил между двумя горами. А на вершинах, как с ужасом понял Горин, скопился толстый слой свежевыпавшего снега. Если корка старого снега хоть немного растаяла, то в течение последних нескольких дней она должна была замерзнуть снова, превратившись в чистый лед. А это сулило серьезную опасность. Любой, даже самой маленькой неосторожности будет достаточно для того, чтобы новый снег понесся вниз с горы по ложбине, где подобные сходы лавин не редкость. Если это произойдет сейчас и воины окажутся на пути лавины, то все мгновенно погибнут. К счастью, опытный человек, а в особенности нордорнец, способен предсказать, до какого места может скатиться лавина.

Харуз, не заметивший того, что Горин остановил движение армии, продолжал идти вперед. Горин, сам рискуя произвести шум, бегом догнал лорда-маршала. Его боевые коты мягкими прыжками неслись рядом.

– Посмотрите туда, – тихо проговорил он. – Нам надо вернуться.

Харуз повернул голову в ту сторону, куда указывал Горин.

– Да, я вижу, – ответил он. К ужасу Горина, он говорил в полный голос, и его слова далеко разносились в безмолвии гор. – Но я не согласен отступать. Я приказываю двигаться вперед, чтобы мы успели пройти это место до того, как могут обрушиться снег и лед.

Он поднял руку, чтобы дать сигнал продолжать движение.

– Отступаем, и немедленно! – возразил Горин. – Поверьте мне, я знаком с этими местами! Двигаться вперед крайне опасно!

Харуз покачал головой. А потом внезапно оба поняли, что время споров прошло. Из-за края замерзшей реки показалась голова ледяного дракона. Его всадник сидел так, что хорошо видел все происходившее внизу. Второй дракон появился высоко на склоне по другую сторону ущелья. Прозрачный бело-голубой лед начал трещать и шевелиться, и гулкий звук эхом прокатился по скалистым склонам. Оба боевых кота насторожились и громко зарычали.

Харуз потрясенно застыл на месте, уставившись вверх. Похоже, он был в шоке. Горин схватил лорда-маршала за руку и, напрягая все силы, поволок обратно к выходу из расщелины. И тут, в дальнем конце узкой долины, куда они успели войти, Горин увидел вражескую армию, которая двигалась по узкой дороге, пробитой высоко в горах как раз напротив ледяной реки. Он моментально понял, что случилось худшее. Путь к наступлению Четырех Армий был превращен в ловушку.

– Себастьян! – крикнул он. – Сейчас!

Себастьян, правильно поняв его приказ, немедленно поднял шум: начал колотить мечом в щит и громко закричал. Стоявшие в начале колонны последовали его примеру. Однако многие из тех, кто находился за ними, не могли оценить ситуацию и растерялись, увидев такое противоречие предыдущему приказу.

Огромный пласт льда сполз с уступа и отломился от края застывшей реки. С обманчивой медлительностью он начал падать вниз, ударяясь о камни и разбиваясь на куски. Дракон, прятавшийся высоко в горах, расправил крылья и поднялся в воздух.

Тут уже все ренделцы обрели голос. Их крики и производимый ими шум перекрыл звук ломающегося льда у них над головами. Даже боевые коты подняли вой. Тяжелый снег завибрировал и с ужасающей неизбежностью заскользил вниз. Поначалу его спуск был отмечен не ревом, а леденящим душу шорохом. Дракон, сидевший на замерзшей реке, попытался взлететь – но опоздал. Лавина с грохотом захлестнула его. Стоявшие внизу люди потрясенно наблюдали за тем, как огромные глыбы снега подминают под себя гигантского зверя с такой легкостью, словно он был детской игрушкой. В считанные секунды его обмякшее и изломанное тело полностью скрылось под лавиной. Разрушительный поток несся вниз, перекрывая все пути, кроме того, по которому армии пришли в горы. А на дороге, проложенной по противоположному склону, теперь уже собрались полчища фридийцев.

Лавина накрыла бы передовые отряды, если бы Горин не заставил их остановиться. Вражеские воины, которым лавина не угрожала, ринулись в атаку. В небе закружились четыре дракона. Горин понимал, что уже через несколько мгновений чудовища опустятся на едва успевший прекратить движение снег.

Стоя во главе своего отряда, Рохан дождался, когда солдаты Рендела выйдут из лагеря. Армия трясинных воинов плелась за ними следом. Насколько он мог судить, ему пришло время отправиться на прибрежную дорогу, завязать там бой с врагами и отвлекать их, пока Харуз не нанесет сокрушительного удара с фланга. С помощью одной мастерской атаки будет выиграна вся война. Конечно, останется предводитель этого воинства, но без подчиненных он будет бессилен.

Двигаться было легко – как подозревал Рохан, гораздо легче, чем по дну долины. Поэтому он не торопил своих людей, а старался угадать, где находятся основные силы. Если он нападет слишком рано, появится риск того, что он потеряет слишком много людей в столкновении с превосходящими их силами. Если он опоздает с атакой, то фактор неожиданности исчезнет, и он окажется во фланге фридийцев, командуя очень немногочисленным отрядом.

С холодным фатализмом он понял, что ему остается только то, что он может, – и надеяться на лучшее. Затылок у него странно покалывало, как всегда в предчувствии опасности. Он прикоснулся к небольшому пучку трав и веток, которые матушка Зазар дала ему на счастье.

В том месте, которое, как он знал по разведочному рейду «Пенной девы», находилось почти у самого лагеря фридийцев, Рохан дал сигнал остановиться. Его боевые коты, почти невидимые на снегу, прижались чуть ли не вплотную к нему.

– Держитесь рядом, – приказал он людям. Дордан и Касер, каждый из которых командовал отрядом пехотинцев, ухмыльнулись.