Текст книги "Корона или тьма"

Автор книги: Андрэ Нортон

Соавторы: Саша Миллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

5

НЕСМОТРЯ на принятое Харузом решение, ему не удалось скрыть те перемены, которые произошли в его мыслях и чувствах. Маркла слишком хорошо его знала. И возможно, она тоже ощутила исчезновение чар соединения, которые держали в плену их обоих. Как бы то ни было, ее отношение к нему изменилось так же резко, как и его – к ней.

Напряженная атмосфера, возникшая между ними, ощущалась почти физически, а вечером накануне его отъезда произошел взрыв. Они набросились друг на друга с обвинениями и упреками. Самым ценным результатом этого горького столкновения было то, что оба наконец стали друг с другом совершенно откровенны. Мимо двери их спальни слуги старались проходить как можно быстрее и бесшумнее, поскольку боялись обвинения в подслушивании: тогда весь этот гнев мог обрушиться на них!

– Безусловно, – бесстрашно проговорила Маркла, растянув это слово так, что оно походило на шипение готовой к броску змеи, – я украла твой бесценный талисман. И – да, я отдала его Исе. Я должна была это сделать, потому что она мне это приказала.

– Надо полагать, она не стала объяснять тебе, зачем ей он понадобился.

– Нет. С чего ей было мне объяснять? Достаточно было отдать приказ.

Харуз сдвинул брови.

– Тогда почему ты при этом не украла и мой обруч?

– Тот, который ты надевал, когда отправлялся в Трясину? – приторно-сладко поинтересовалась она.

Он резко втянул в себя воздух, удивленный тем, что она это знает, а Маркла рассмеялась.

– Попала! Я просто высказала догадку, но по твоему лицу видно, что я была права. И что же ты делал в Трясине, если тебе нужно было прятаться в тумане? Ловить наследницу Ясеня? Уж конечно ты не навещал Зазар!

– Женщина, ты ступаешь по опасной территории! – процедил Харуз сквозь стиснутые до скрежета зубы. Пальцы его скрючились так, словно ему хотелось схватить ее за горло.

– Опять попала, и в яблочко! Ну, так позволь тебе кое-что сказать. У меня есть способы получения информации, о которых ты не подозреваешь.

– Хватит. Молчи.

– Совсем не хватит, раз уж мы говорим откровенно. Мне известны и другие твои преступления. Например, я знаю о груде камней, которыми завалено тело трясинной женщины, той, что была убита странным туманным человеком. А еще я знаю, что у нее отняли – и что с отнятым стало.

– Я могу сломать тебе шею, как прутик!

– Не посмеешь. – Маркла снова рассмеялась. – Я могу не опасаться твоих угроз, потому что ношу титул графини Крагдена и пользуюсь всеми привилегиями, которые дает этот титул. Если ты попытаешься меня убить, если ты позволишь себе сделать в мою сторону хоть один угрожающий шаг, мне достаточно только закричать – и верные слуги бросятся меня спасать. И тогда это тебе придется объяснять то, чего объяснить нельзя. И притом – накануне войны.

Харуз вынужден был смириться – хотя бы на время. Как бы ни хотел он отомстить Маркле, с этим придется подождать. Тем не менее он попытался добиться хотя бы кажущейся победы в разыгравшейся между ними битве.

– Когда война закончится, я с тобой разведусь.

– И женишься на Ясенке, как всегда хотел. – Смех Марклы стал нескрываемо презрительным. – Она никогда не была твоей, даже ни секунды, даже когда вышла замуж за того Морского Бродягу, Оберна. Я была рядом, я добровольно стала твоей наложницей, и только потом…

Она резко замолчала.

– Только потом, когда Иса наложила любовные чары, я предложил тебе стать моей женой, не так ли? – договорил за нее Харуз.

Она пожала плечами.

– Я ничего не знаю про чары. Это Ройанс подтолкнул тебя к тому, чтобы ты принял разумное решение.

– Я отправляюсь на войну, а на войне люди гибнут. Но какая бы сторона ни одержала победу, даю тебе слово: я сделаю все, чтобы выжить. И я разведусь с тобой за предательство.

– На войне ты, может, и выживешь, – отозвалась она, сверкая глазами. – А вот после возвращения?

По телу Харуза пробежали колкие мурашки. Он понял, что этот разговор перестал быть просто ссорой и теперь представляет угрозу для его жизни. Да, ему придется быть предельно осторожным в часы, оставшиеся до его отъезда из крепости Крагден и расставания с его очень опасной супругой.

– Давай на этом остановимся, – проговорил он, тщательно подбирая слова. – Я необдуманно дал волю гневу. Мы оба это сделали. Когда война закончится, возможно, мы все настолько изменимся, что решим оставить этот неприятный эпизод позади, в прошлом – и, возможно, начать все сначала. В конце концов, мы убедились по крайней мере в том, что мы друг другу ровня. Что вы скажете, леди?

Казалось, его слова ее смягчили.

– Давай вернемся к этому, когда война закончится. После того, как ты выполнишь свое обещание и вернешься ко мне.

Но даже если бы между ними наступило полное примирение, Харуз не стал бы делить ложе с женой. Сославшись на то, что как маршал обязан быть со своими солдатами, он провел ночь в казарме с теми из подчиненных, кто имел достаточно высокий чин, чтобы квартировать на территории крепости. Пехотинцы, составлявшие большинство, стояли лагерем за стенами.

На рассвете, когда Харуз совещался со своими офицерами относительно порядка передвижения отрядов, из двери за его спиной появилась Маркла. Она несла поднос, на котором стояли два кубка с подогретым вином: над ними поднимался легкий парок. Позади нее шли слуги, тоже с подносами, а еще несколько человек везли на тележке бочку. Из нее уже вынули затычку, заменив ее краном, чтобы можно было выцеживать содержимое.

Маркла взяла один из кубков.

– Вина на дорогу, муж мой, – проговорила она довольно громко, так что ее слова донеслись до всех собравшихся. – Я хочу пожелать счастливого пути тебе и твоим храбрым воинам. Графине Крагдена подобает так с тобой попрощаться.

У себя за спиной Харуз услышал восхищенное перешептывание офицеров. Маркла действительно выглядела великолепно в своем ярко-розовом платье, расшитом бледно-розовыми лилиями.

– Благодарю тебя, жена, – проговорил он с затаенной иронией. – Я всегда могу положиться на то, что ты сделаешь все, что нужно.

Она улыбнулась специально для свидетелей их разговора и предложила ему поднос. Они стояли на верхней ступеньке короткой лестницы, которая вела во внутренний двор, заполненный офицерами. За стены, на равнину, где ожидала остальная армия, никто не вынес вина – ни подогретого, ни простого.

– Пусть подадут вино всем. А самые удачливые пусть получат его из твоих рук, – предложил он. – И тогда мы выпьем все вместе – и я произнесу тост.

Она выгнула бровь, но повернулась, чтобы выполнить его распоряжение. Харуз тщательно запомнил кубок, который она протягивала ему. А потом, отодвигая поднос, он повернул его так, чтобы кубки поменялись местами, – и сделал это незаметно для Марклы. В поступке Марклы не было ничего необычного: на самом деле именно так ей и следовало провожать мужа, и все этого ожидали. Тем не менее рисковать не стоило, а Харуз всегда был человеком осмотрительным.

Когда всем собравшимся дали вина, лорд-маршал не прикоснулся к подносу, предоставив Маркле самой взять его. И он снял с него повернутый к нему кубок, а не тот, который Маркла хотела предложить ему вначале.

– Давай соединим руки в знак нашей решимости, – сказал он, – и нашего прочного союза.

На этот раз ее улыбка, которую мог видеть он один, была явно фальшивой. Она взяла его за руку и притянула к себе, так что их лица сблизились и он щекой ощутил тепло ее щеки.

– За победу! – сказала она. – Ты должен выпить все до дна.

Харуз осушил свой кубок, и Маркла тоже. Допив вино, он вытер губы тыльной стороной ладони. Стоявшие на дворе последовали их примеру.

А потом он занял место командующего и дал сигнал начать поход, который должен был привести их в лагерь Четырех Армий. И там им очень скоро придется столкнуться с опасностями, которые надвигаются на них из северных земель, лежащих дальше даже Нордорна.

Поскольку армия нордорнцев двинулась первой, армия Рендела прибыла к месту сбора войск не первой – но и не последней. Эта сомнительная честь досталась Рохану. Ветры не благоприятствовали Морским Бродягам, море штормило. Однако с двухдневным опозданием и несколькими порванными парусами небольшой флот все-таки вошел в не слишком удобную бухту, которая служила гаванью крепости Билф.

Сойдя на берег, Рохан прошел через ворота в высокой ограде, сооруженной ранее прибывшими, и его немедленно провели в палатку, поставленную для генералов Четырех Армий и их штабов. Над палаткой развевался коричнево-красный флаг с изображением крепостной башни, что означало, что здесь располагается штаб-квартира лорда-маршала Рендела. Палатку со всех сторон окружали высокие сугробы, между которыми виднелась протоптанная дорожка к входу, охраняемому двумя солдатами-ренделцами.

– Прошу прощения, – сказал он, заходя внутрь.

Оказавшись в палатке, он увидел, что позади основного помещения находится еще одно, отведенное под жилье Харуза. Благодаря горящей жаровне в помещении для совета было уютно. На столике в стороне стоял поднос с остатками трапезы, которые еще не успели убрать. Между двумя стульями кто-то оставил игровую доску.

Горин поднял голову от карты, которую изучал. У него на шее на толстой цепи висел медальон, означавший, что он – генерал армии Нордорна.

– Не извиняйся, – сказал он. – Ты не слишком опоздал. Мы сейчас заняты разработкой нашей стратегии и пытаемся определить, с какой стороны появятся захватчики. – Он подвинулся, освобождая Рохану место у стола. – Есть два возможных пути: вот этот, на западе, между началом горного хребта и морем, и второй – через узкий проход между этими горами и другим хребтом, уходящим на восток.

Он указал на оба места.

Рохан стянул с рук варежки и, растирая замерзшие пальцы, начал рассматривать карту.

– У обоих путей есть свои преимущества. И недостатки.

– Мы пришли к такому же выводу, – отозвался Харуз.

Сидевший в дальнем углу палатки Тассер поднял голову. Он устроился на одеяле, сжавшись и положив голову на колени, которые обхватывал руками. Поверх своего обычного костюма из кожи лапперов он надел шерстяную рубаху, а ноги его были обмотаны грязными тряпками.

– Карты глупые, – проворчал он. – Мы идем и бьемся.

– Привет, Тассер, – сказал Рохан. – Я тебя там не заметил.

– Он прибыл примерно на час раньше вас, – объяснил Харуз. – И нам никак не удается растолковать ему, что нельзя сразу же двигаться дальше, не составив плана и не выбрав направления движения. Сколько мы ни стараемся, до него ничего не доходит.

Харуз презрительно махнул рукой в сторону генерала армии Трясины и отвернулся.

– А! – отозвался Рохан. – Кажется, я понимаю, в чем проблема.

А еще он обратил внимание на то, что Тассер сидит в стороне от генералов армий Рендела и Нордорна – и что это не случайно. Видимо, осталось еще немало недоверия – особенно между Ренделом и Трясиной. Можно рассчитывать на то, что Горин окажется гораздо более терпимым и гибким, но не он будет главнокомандующим. Лорд-маршал по чину выше генералов, о чем и говорит его знак, увенчанный короной. Рохан мельком отметил про себя, что Тассер не надел своего знака отличия. Если, конечно, ему такой дали.

Рохан подошел к Тассеру и сел на корточки рядом с ним.

– Да, мы пойдем биться, я обещаю, – сказал он. – Тассер – мой друг. Ты помнишь наш договор?

– Тассер помнит.

– Тогда Тассер знает, что я говорю правду. Пойдем со мной, и я объясню тебе карту.

– Уши не заболят?

– Нет, я не буду на тебя кричать. Обещаю. Тассер поднялся на ноги и следом за Роханом подошел к столу. Там Рохан поставил на карту фигуру с игровой доски, которая стала символом расположенной поблизости крепости.

– Здесь стоит замок Билф. Ты проходил мимо него на пути в лагерь.

Тассер кивнул, мгновенно заинтересовавшись.

– Большое каменное место.

– Да. Это большое каменное место станет нашим укрытием, если нам придется отступать. Вот здесь находятся горы… – Он оторвал несколько полос от оставшейся на подносе лепешки и оставил проход на востоке, который отметил Горин. – А вот здесь – вторая дорога, по которой они могут на нас напасть. Вон там – вода, на которой я буду почти все время.

В глазах Тассера зажегся тусклый свет, и он снова кивнул.

– Тассер видит. Карта – это плоская картинка мест. Ты показал мне, где гора, где большое каменное место. Нельзя намочить карту, чтобы показать море. Красивая картинка испортится.

– Да. Все верно. Мы будем биться, но для этого нам нужно прийти в нужное место. Если мы так не сделаем, то враг пройдет мимо нас, и война будет проиграна, даже не успев начаться.

– Теперь Тассер понимает, – сказал трясинный житель. – Земля между горами – как две реки в Трясине. Почему не поставить армии в обоих местах?

– Нас слишком мало, – проговорил Гиннел, подойдя ближе, чтобы наблюдать за тем, как Рохан пытается объяснить трясинному воину их намерения. Нагрудный знак Гиннела свидетельствовал о том, что он не только король в изгнании, но еще и заместитель Горина.

– Ха! – сказал Тассер. – Тогда делайте, как делают в Трясине, – Поставьте людей наблюдать за обоими местами земной реки. А потом все пойдут туда, где враг.

– Поставить сторожевые посты, чтобы избежать неожиданного нападения. Это очень хороший план, – серьезно отозвался Горин. – И мы примем ваш совет. Спасибо. Однако снег глубок, и наши армии не смогут достаточно быстро переместиться от одной… э-э… земной реки к другой. Так что я предпочел бы вывести наши основные силы на место заранее.

Тассер кивнул.

– Да, – сказал он. – У всех хорошие планы. Удовлетворившись услышанным, он вернулся в свой угол, а Харуз с кислым видом проводил его взглядом.

– И это, – проворчал он, поворачиваясь к Рохану, – первый раз, когда кому-то удалось ему что-то объяснить.

– А для этого нужно только… – Рохан с трудом проглотил готовый сорваться у него с языка упрек, что достаточно просто объяснять и показывать, а не кричать, и вместо этого закончил: – терпение.

– Ну, у вас его явно больше, чем у меня. Так что в будущем, когда надо будет обсуждать стратегию, я предоставлю генерала Тассера вам.

– Тассер рад, – объявил трясинный житель из своего угла.

Однако он взял цепь с медальоном, которая лежала рядом с тем местом, где он сидел, и повесил ее себе на шею. Рохан увидел, что этот знак дает ему такой же ранг, как и Горину, только на медальоне был изображен трясинный лаппер.

– Где моим людям можно поставить палатки? – поспешно спросил Рохан. – Конечно, мы много времени будем проводить на кораблях, но у морской пехоты есть дела и на суше. Большинство моих товарищей уже наметили для себя место в передовых отрядах, когда настанет время битвы.

– И они его получат, если обстоятельства позволят, – отозвался Горин. – Пойдем, я покажу тебе место, которое мы отвели для Морских Бродяг. Время уже позднее, а мне не мешало бы размять ноги.

Они с Гиннелом переглянулись, и Рохан обратил внимание на то, что Гиннел едва заметно кивнул. Рохан понял: Горин позаботился о том, чтобы в его отсутствие с Тассером обращались уважительно.

Они нырнули под занавес, закрывавший вход в палатку, и пошли по дорожкам, прорытым в снегу. Рохану показалось, что лагерь построен по городскому принципу. Вдоль каждой дорожки стояли ряды палаток, стенки которых были высоко засыпаны рыхлым снегом для защиты их обитателей от северных ветров.

– Теперь мы живем в роскоши, – сказал Горин. – У всех есть кров и горячая еда хотя бы один раз в день.

– Харуз, похоже, нервничает, – заметил Рохан. – Или мне просто показалось?

– Нет, я тоже это заметил, юный Рохан. Не знаю, что его гложет, но он явно обеспокоен. Возможно, он просто тревожится в ожидании начала боев.

– Возможно, – согласился Рохан. – Мы все тревожимся.

Но про себя он подумал, что дело не только в этом. Более того, ему показалось, что Горин разделяет его мнение, но не хочет об этом говорить, и потому он перевел разговор на другую тему.

– Как Ясенка и твоя супруга?

– Когда я уезжал, обе были здоровы и уже начали по нам скучать. Но держатся мужественно. Перед моим отъездом Ясенка переселила Анамару в свои апартаменты, чтобы обеим было не так одиноко. Анамара начала называть ее «госпожа матушка».

– Замечательно. Будем надеяться, что наше отсутствие будет недолгим. Мне кажется, что уже годы пролетели, хотя прошло всего несколько дней.

Они подошли к пересечению дорожек.

– Погоди минутку, – сказал Горин. – Я хочу посмотреть, как поживают Раджиш и Финола. И я присматривал вместо тебя за Келтином и Биттой.

– За кем?

– За твоими боевыми котами, конечно, – с улыбкой ответил Горин. – Тебе достались те, что были предназначены Харузу. А еще тебе нужно взять свой знак командования. – Он постучал ногтем по медальону у себя на груди. На нем был изображен личный герб Горина – снежный барс в серебряном ошейнике. – Твой знак – заместителя командующего, как у Гиннела. Я распорядился, чтобы на нем изобразили прибой. На знаке Снолли – корабль под парусами. Мы присвоили твоему деду звание первого адмирала. Мы решили, что ему это будет приятно, и я был уверен, что ты возражать не станешь.

– Конечно не стану. Снолли будет в восторге. Мне передать ему медальон?

– Нет никакой нужды. Я отправил посла, как только узнал, что корабли прибыли.

– Спасибо. Горин, я не уверен, что смогу ужиться с боевыми котами…

Улыбка Горина стала шире.

– Они – очень хорошая компания, – сказал он. – Конечно, когда к ним привыкнешь. А они – к тебе.

– Постараюсь, – с сомнением отозвался Рохан.

Рохан узнал палатку Горина по ярко-зеленому флагу с его эмблемой – снежным барсом с серебряным ошейником. Рядом лежали боевые коты. К изумлению Рохана, Горин представил его животным так серьезно, словно они были знатными посланцами далекой страны.

– Келтин, Битта, – сказал он. – Это – Рохан. Он будет вашим новым другом. Когда он на суше, вы должны за ним присматривать. Когда его не будет, вы будете жить со мной, или с Гиннелом, или с Себастьяном.

Они устремили на Рохана сверкающие умом глаза, сглотнули и облизнулись. По совету Горина Рохан осторожно почесал им шею под подбородком. Они приняли эту фамильярность, и, слушая их басовитое мурлыканье, Рохан начал понимать, Что ему действительно будет приятно их общество вдали от родного дома. Конечно, они не могут заменить ему Анамару или даже Вейзе – но ни его жены, ни странного маленького существа из Трясины поблизости не было, и ему не хотелось бы, чтобы они подвергали свою жизнь опасности здесь, на открытой местности за крепостью Билф.

– А они действительно такие кровожадные? – спросил он, когда Битта начала тереться об него и толкнула головой, чуть не сбив его с ног этим дружелюбным движением.

– В бою – да. Похоже, им нравится сражаться.

– Трудно себе представить.

– Они едят ту пищу, которую мы им даем, хотя могут охотиться сами. Я дам тебе жесткую щетку, чтобы ты мог их чесать. Это они тоже любят. Эта пара молода, как и ты. Ну, пошли. Тебе еще предстоит оборудовать свою часть лагеря.

Два боевых кота направились следом за людьми, которые шли в место, отведенное для Морских Бродяг. Однако они не шагали за ними по пятам, а то и дело отбегали в сторону и начинали гоняться друг за другом, взрывая снег и подбрасывая его в воздух явно просто из ребяческого удовольствия. Один раз Келтин поймал грызуна, спрятавшегося под сугробом, и проглотил его залпом, пока Битта не успела лишить его добычи. Рохан начал понимать, что эти независимые создания считают себя ровней человеку, который о них заботится. И ему показалось почти невероятным, что они снисходят до того, чтобы сражаться бок о бок с людьми.

– А что помешает нашим противникам тоже иметь боевых котов? – спросил он у Горина. – Разве захватчики идут не оттуда, где раньше обитали боевые коты?

– Боевые коты всегда сами выбирали, с кем заключать союз, – ответил Горин. – Хотя они – хищники, но не агрессивны и не одобряют, когда одни люди проявляют агрессию к другим. Или, как было бы правильнее сказать о многих пришельцах с севера, полулюди. Большинство пехотинцев захватчика – это фридийцы, кочевники, которые всегда жили в самых ужасающих условиях, потому что не доверяют тем, кого считают выше себя. По крайней мере, так было до недавнего времени. Они беспрекословно подчиняются всадникам драконов.

– Возможно, фридийцы считают, что получат награду.

– Очень может быть. Боевые коты их ненавидят. Ты увидишь, что у Тассера нет боевых котов – в соответствии с его желанием и, полагаю, их тоже. В любом споре они еще никогда не становились на сторону тех, кто не защищается.

– Поразительно! – заметил Рохан.

– Да, точно. А, вот мы и пришли.

Предназначенное для людей Рохана место оказалось северной стороной лагеря, в соответствии с тягой Морских Бродяг к опасностям, однако все равно в пределах ограды. Неподалеку Гиннел руководил сооружением укрытий из душистых темно-зеленых ветвей. Заметив Рохана и Горина, он помахал им рукой. Потом снова повернулся, чтобы проверить, правильно ли идет строительство, и направился к ним.

– Трясинные жители не принесли с собой палаток, – сказал он. – Нам придется обойтись охотничьими укрытиями.

– В них им будет не хуже, чем в Трясине. Вижу, что Харуз разместил армию Трясины неподалеку от людей Рохана.

Рохан решил, что это сделано для того, чтобы даже такая небольшая группа (их было около ста человек) находилась подальше от ренделцев. Вслух же он сказал только:

– Ну что ж, договор был заключен между нами.

– Можешь быть уверен в том, что с твоими союзниками будут обращаться справедливо, – заверил его Горин. – Раз уж заботу об их благополучии доверили моему родичу.

Небрежным жестом попрощавшись с Горином, Гиннел снова вернулся к своему занятию. На пространстве, отведенном Морским Бродягам, моряки уже поставили палатку Рохана и подняли его боевой флаг. Теперь они были заняты установкой собственных палаток. Из кухни уже доносились аппетитные запахи. Рохан узнал аромат рыбной похлебки – обычной пищи Морских Бродяг во время боевых походов.

Рохан завел Келтина и Битту в палатку и по совету Горина дал им немного похлебки. Боевые коты с удовольствием принялись ее лакать.

– Думаю, они могут пока побыть здесь, – сказал он Горину. – Я возвращаюсь на корабли. С рассветом я собираюсь провести «Пенную деву» вдоль берега на несколько лиг вперед. Посмотрю, что там. Это наш самый быстрый корабль, а его капитан, бывало, качал меня на руках.

– Очень хорошая мысль, – одобрил Горин. – Буду с нетерпением ждать твоего доклада.

После того как Горин увел Рохана, Харуз дал Гиннелу и Тассеру понять, что их совещание закончено.

– Мы сделали достаточно много, – сказал он Гиннелу. – Предлагаю вам пойти с генералом трясинной армии и позаботиться о размещении его людей. Проследите, чтобы они были хорошо устроены. Нам нужно постараться отдохнуть, пока есть возможность: может быть, совсем скоро придется взять в руки оружие.

Гиннел отсалютовал и сразу же ушел. К немалому удивлению Харуза, Тассер не стал спорить, хотя прежде только этим и занимался – с первой же минуты, когда явился в лагерь со своей крохотной, нелепой, оборванной «армией». А теперь трясинный житель послушно вышел с Гиннелом из палатки, хотя и не удостоил лорда-маршала вежливым прощанием. Они ничем не лучше фридийцев, решил Харуз. Они совершенно одинаковые, если не считать того, что трясинные жители проводят всю жизнь в сырости, а фридийцы бродят по глубоким снегам. Разница лишь в том, что трясинные жители встали на сторону ренделцев, а фридийцы – нет.

Такие мысли развеселили Харуза, и он решил не обращать на трясинную армию особого внимания. После этого он приказал, чтобы жаровню перенесли в его личное помещение, располагавшееся в задней половине палатки.

Он мог бы потребовать две жаровни: его ранг позволял ему такую привилегию в числе многих других. Однако он считал, что для поддержания боевого духа ему следует отказаться от мелких удовольствий. По правде говоря, одной жаровни было вполне достаточно: за считанные минуты небольшое помещение хорошо прогрелось. Даже пол в палатке не был особенно холодным, поскольку состоял из двух слоев досок, между которыми осталась воздушная прослойка.

Харуз снял верхнюю одежду и лег на походную койку, заложив руки за голову. Такую роскошь, как раскладная койка, он все-таки себе позволил. Рядовые солдаты завертывались в одеяла или меховые плащи или спали одетыми на том покрытии, которое им удалось найти для пола палаток.

Он подсчитал, сколько дней прошло с момента его отъезда из крепости Крагден. Более чем достаточно для того, чтобы результат выпитого на дорогу вина уже дал себя знать, если бы Маркле каким-то образом удалось второй раз поменять кубки. Или… – он задним числом вдруг испугался – если она предвидела, что он захочет их поменять, и в ожидании этого отравила собственный кубок. Способна ли она на подобную хитрость? Немного подумав, Харуз решил, что на это у нее хватило бы предусмотрительности. С нее сталось бы даже отравить оба кубка ядом, от которого она заранее себя защитила.

Нет, думать так было бы потворством воображению, и притом больному воображению. Ему вообще хотелось отвергнуть мысль о том, что она что-то добавила в вино. Однако подозрение упорно не оставляло его.

Ему казалось, что он вполне здоров. Он чувствовал себя хорошо. Возможно, все это было плодом разыгравшейся фантазии. Он сказал себе, что утром сам отправится осмотреть эти проходы в горах. Возможно, ему удастся найти подходящее место для будущей битвы. И он поедет один: он слишком устал от постоянного общества других людей. По правде говоря, ему вообще надоел Рендел.

Харуз убедился в том, что свеча на столике у его кровати горит ровно, а потом натянул на себя подбитый мехом плащ, повернулся на бок и заснул.