Текст книги "Живой металл"

Автор книги: Андрэ Нортон

Соавторы: Роберт Энсон Хайнлайн,Абрахам Грэйс Меррит
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

Глава XXII

Коридор нас извергает

Я думаю, что одно мгновение мы были сумасшедшими. Помню, что мы побежали, держась за руки, как испуганные дети. Потом Дрэк остановился.

– Провались это место, – сказал он, – а я дальше не побегу. Мы же мужчины, в конце концов! Пусть они нас убивают! Но клянусь, что я не побегу.

Его мужество вернуло мне силы и спокойствие. Как будто бросая вызов, мы пошли дальше ровным шагом. Сверху, снизу, со всех сторон на нас смотрели тысячи немигающих глаз.

– Кто поверил бы, – бормотал Дрэк, – их здесь целое гнездо, чудовищное животное гнездо.

Гнездо? Я ухватился за это слово. Что оно напоминало? Да, гнездо воинствующих муравьев, город муравьев, которых Вильям Биб изучал в Южно-Американских джунглях. Был ли этот город более чудесен, более невероятен, чем тот город муравьев, образовавшийся из живых тел так же точно, как металлический город из тел кубов.

Как говорил Биб: «дом, гнездо, очаг, детская, брачный покой, кухня, кров и стол воинствующих муравьев». Построенный и обитаемый слепыми и глухими маленькими дикими насекомыми, которые, руководствуясь одним только обонянием, выполняют самые сложные действия. Откуда и как получали муравьи приказания, на которые они отзывались? А металлический народ? Откуда стимул движущий ими, стимул, на который они отзываются? И тут, и там тайна…

В мои мысли ворвалось сознание, что я двигаюсь со все увеличивающейся быстротой. Одновременно какая-то сила подняла меня с пола коридора и помчала вперед. Я посмотрел вниз и увидел пол в нескольких футах под собой.

– Коридор смыкается за нами, – пробормотал Дрэк, – они нас выгоняют.

Было, действительно, похоже на то, что коридору надоело наше медленное продвижение, и он решил поторопить нас. Стены сближались за нашей спиной, мы же мчались все быстрее; казалось, что нас мчит какой-то-поток. Ощущение было удивительно приятное, разнеживающее… как это говорила Руфь?., чувство единства со стихией, чувство какой-то свободы. Сила, которая нас несла, как будто одновременно исходила из стен, из пола, из потолка. Она была равномерна, и в ней не чувствовалось усилий. Впереди нас стены расступались, образуя коридор, так же точно, как они смыкались за нами.

Кругом поблескивали точечки.

Глубже и глубже погружалось мое сознание в это странное спокойствие. Быстрее и быстрее мчались мы вперед.

Вдруг впереди блеснул дневной свет. Мы вошли в него. Сила, поддерживавшая нас, ослабела. Я почувствовал под ногами почву. Я стоял, прислонившись к гладкой стене.

Коридор выбросил нас и сомкнулся.

Перед нами была фантастическая картина, какая вряд ли представлялась зрению человека с самого начала времен.

Мы увидели кратер огромного размера. Над ним был белый и сияющий круг неба, в центре которого пылало солнце. Прежде, чем взор мой охватил всю эту панораму, я понял, что мы в самом сердце Металлического Города.

Вдоль по краю всего кратера были расположены тысячи вогнутых дисков, ярко-зеленых, огромных. Они были похожи на гигантские щиты, и внутри каждого сиял ослепительный цветок пламени – отраженный лик солнца. Под этой сверкающей диадемой висели группы других дисков, и в каждом из них так же висело плененное отображение дневного светила.

Футах в ста под нами было дно кратера.

Оттуда кверху поднимался высокий лес бледно-светящихся конусов, ощетинившихся, ужасных. Они карабкались ярус над ярусом, фаланга над фалангой. Все выше и выше, пирамидально, они вытягивали множество своих заостренных вершин.

На высоте двух тысяч футов они тесно сгруппировались у подножия огромной стрелы, уходившей на полмили в высь. Верхушка этой стрелы была срезана, и от нее радиусами расходилось множество тонких и длинных спиц, поддерживавших колесо в тысячу футов в окружности. Это колесо состояло из бледно-зеленых дисков, вогнутая поверхность которых, в противоположность гладкой поверхности дисков, окружающих кратер, была покрыта странными гранями.

На полпути между краем кратера и его дном начались металлические рати. Оживленными фризами выступали они на закругленных стенах, стенах, которые, я это знал, были такими же живыми, как и они. Они извивались веревками, свисали гроздьями, шары и кубы, густо утыканные пирамидами. Стройные колонны из шаров поднимались навстречу этим свисавшим гирляндам. Металлические предметы мелькали перед нами во всевозможных сочетаниях, то загораживая собой, то снова открывая гору из конусов.

Они перемещались с неимоверной быстротой, образуя арабески, готические рисунки, кружевные фантазии в стиле ренессанса, невыразимо странные, невыразимо, прекрасные, но всегда геометрически правильные.

Движение их вдруг прекратилось, металлический народ точно одел собою огромную чашу кратера какой-то невероятной тканью, усеял ее драгоценными камнями невообразимой красоты.

По дну кратера к конусам скользнул бледносветящийся шар. По виду такой же шар, как и другие, он был весь проникнут какой-то странной силой. Вслед за ним плыли две большие пирамиды, а дальше еще десять шаров.

Глава XXIII

Питание металлического народа

– Повелитель металла! – шепнул Дрэк.

Металлические предметы докатились до основания из конусов и остановились.

Блеск, точно от взорвавшегося метеора – и шар превратился в то великолепие самоцветных камней, перед которым витала Норхала, и я снова увидел сияющие сапфировые овалы на золотом фоне диска. Расцвела роза с пламенными лепестками, сердцем которой был раскаленный рубин.

Две пирамиды, стоявшие по обе стороны диска, превратились в звезды-близнецы, ослепительно сверкающие фиолетовым светом. И один за другим меньшие десять шаров растянулись в пламенные орбиты.

Раздался тихий вой. Далекий сначала, он все приближался.

– Они голодны! – прошептал Дрэк. – Они голодны!

– Дрэк! – я с ужасом посмотрел на него. – Дрэк, вы сошли с ума!

– Но я чувствую, – ответил Дрэк, – что эти проклятые предметы голодны.

Вой все усиливался. Легкий трепет прошел по всему кратеру. И теперь я так же, как и Дрэк, уловил жадное и быстрое пульсирование.

– Голодны, – шепнул Дрэк, – точно львы, к которым пришел укротитель и принес мяса.

В поле нашего зрения, к пламенному диску поднялся огромный куб. Соединение красоты и силы, которое Дрэк назвал Повелителем металла, было высотой с трех рослых мужчин. Куб закрыл его собой. Синевато-черный, он не только скрыл своим массивом пламенный диск, но точно тень от него упала и на весь кратер.

Но затемняющая глыба одно только мгновение стояла перед диском. Новая вспышка метеора, и там, где был куб, мы увидели огромный, огненный крестообразный предмет, стоящий кверху основанием. Верхняя часть его была вдвое длиннее нижней и боковых. Теперь он закрывал не только диск, но и почти всю поверхность двух звезд. Предмет этот был высотой футов в восемьдесят. Он пламенел и мерцал злобным, дымчатым огнем, то с мрачными оранжевыми, то с серо-желтыми оттенками. В его огне не было многоцветного великолепия, как в сверкании диска, не было и следов пульсирующей розы, ни тени торжествующего сапфира, ни ласкового, нежного зеленого отблеска, ни прелестных опаловых тонов.

Крестообразный предмет горел злым дымным красным огнем, с отблесками охры, и в этом свете было что-то жуткое и жестокое.

Снова весь кратер сотряс жадный трепет. Крестообразный предмет повернулся. Он скользнул в сторону от диска и его звездных охранителей. И все эти предметы повернулись, точно глядя ему вслед.

И тут мне стал ясен механизм того процесса, посредством которого шары превращались в овальные диски, пирамиды – в четырехконечные звезды и кубы – в перевернутые кресты.

Металлический народ был полый внутри. В их оболочках заключалась вся их жизненность, вся их сила, сами они. И эта оболочка была всем, чем они являлись.

Когда овальные диски складывались, они превращались в шары. Четыре конца звезды и четырехугольник, от которого они расходились, в закрытом виде представляли пирамиду. Шесть плоскостей куба в раскрытом виде были перевернутым крестом. И эти подвижные стены не были массивны. Они даже были хрупкими по сравнению с размерами металлического народа. Стенки огромного крестообразного предмета, на который я теперь смотрел во все глаза, были не больше чем в фут толщиной.

Сбоку тело Повелителя металла казалось вогнутым, и поверхность его была гладкая, как будто слегка просвечивающая.

Крестообразный Предмет стал наклоняться, его длинная верхняя часть опускалась вниз, как на шарнирах. Все ниже и ниже склонялась эта часть, точно в каком-то гротескном, страшном поклоне. Теперь верхняя часть стала под прямым углом к горизонтальным крылам крестообразного предмета.

Предмет стал снова склоняться, на этот раз в шарнире, прикреплявшем вытянутые крылья к основанию. Теперь это была огромная фигура в виде буквы Т, из вытянутых в сторону частей которой стали появляться извивающиеся щупальца. Они были серебристо-белые, но отражали злобный огонь, которым горела скрытая теперь от меня поверхность предмета. Извивавшиеся щупальца исходили как будто из каждого дюйма крыльев, и под ними было нечто вроде доски, огромной и светящейся. Щупальца двигались по этой доске, нажимали, ударялись о доску, толкали, проделывали какие-то движения.

По горе конусообразных предметов в центре кратера вдруг прошла дрожь. Дрожь эта усилилась, каждый из конусов стал быстрее вибрировать. Послышался слабый гул – точно отдаленное эхо бури. Вибрация становилась все быстрее и быстрее. Острые очертания конусов стали расплываться, исчезли. Гора стала могучей пирамидой, излучающей бледно-зеленый свет, стала огромным бледным пламенем, языком которого была ее стрела. Из дискообразного колеса полились потоки света.

Щупальца крестообразного предмета задвигались с невероятной быстротой. Колесо кружилось все быстрее и быстрее.

Из его пламенного круга к небу устремился столб бледно-зеленого света. С поражающей быстротой, плотный, как вода, сконцентрированный, – он ударил вверх, прямо к лику солнца.

Он мчался вверх с быстротой света. С быстротой света? Мне пришла в голову мысль, которая мне самому показалась невероятной. Мой пульс обычно семьдесят в минуту. Я нащупал его и принялся считать.

– Что с вами? – прошептал Дрэк.

– Выньте мои очки, – пробормотал я, – спички в кармане. Закоптите стекла. Хочу посмотреть на солнце.

Он удивленно покорился.

– Подержите очки перед моими глазами, – приказал я.

Если я правильно считал, прошло четыре минуты. Вот оно, то, что я искал. Через закопченые стекла я совершенно ясно видел это в самой северной части Солнца. Большое солнечное пятно этого света – больше всех, которые когда-либо отмечала астрономия, циклон раскаленных газов, огромное динамо, изливающее свои потоки электромагнетизма на все кружащиеся планеты. Солнечный кратер, который, как мы теперь знаем, был в своем максимуме сто пятьдесят тысяч миль в диаметре.

Прошло пять минут. Не было смысла держать у глаз стекла. Даже, если мысль моя была верна, даже, если этот светящийся столб мчался к Солнцу через пространство с быстротой света, все же должно было пройти от восьми до девяти минут, пока он только достигнет Солнца.

Да и не была ли моя мысль, в конце концов, совершенно невозможной? Но если и нет, на что могла надеяться металлическая рать? Стрела была так мала по сравнению с мишенью. Какое действие мог иметь на солнечные силы такой слабый металлический снаряд? И все же – равновесие природы так чувствительно, значительные происшествия могут явиться последствием малейшего изменения в ее бесконечно чувствительном, бесконечно сложном равновесии. Могло быть… могло быть…

Прошло восемь минут. Если я был прав, стрела коснулась теперь Солнца. Десять минут.

– Что это такое? – испуганно крикнул Дрэк. – Что происходит? Взгляните на конусы! Взгляните на Повелителя металла!

Пирамидальное пламя, бывшее горой из конусов, осело. Столб света не уменьшился, но механизм, бывший его источником, осел на много ярдов.

А повелитель металла? Огни его потускнели, великолепие его угасло. И все бледнее становился фиолетовый блеск сторожащих звезд.

А крестообразный предмет – хранитель конусов? Не опускались ли все ниже и ниже его крылья, не двигались ли его щупальца все слабее и слабее?

У меня было такое ощущение, точно из всего окружавшего меня была вытянута сила. Точно вся жизнь города истощилась, точно из него высосали всю жизненность. Истощилась, чтобы отдать силы этой стреле, мчавшейся к Солнцу.

Вся рать была бессильная, неподвижная. Живые колонны склонились на бок. Живые гроздья обвисли.

Двенадцать минут…

Несколько колонн свалилось. Позади нас сверкающие глаза стен померкли, умирали…

Нас стало охватывать ощущение, похожее на тот ужас одиночества, каким дышало проклятая долина у развалин.

Населенный кратер изнемогал.

Великолепие Повелителя металла угасало все больше и больше.

Четырнадцать минут…

– Сорнтон, – шепнул мне Дрэк, – жизнь уходит из них. Уходит вместе с этим столбом света. Что это значит? Зачем они это делают?

Пятнадцать минут…

Щупальца Хранителя бессильно шевелились. Вдруг пылающая пирамида потемнела и погасла.

Шестнадцать минут…

Вдоль всего края кратера какая-то невидимая рука точно подняла кверху щиты.

Семнадцать минут…

Я бросил свой пульс, схватил очки и поднес их к глазам. Мгновение я ничего не видел, потом белая раскаленная точка засияла на нижней части большого белого пятна. Она засверкала так ослелительно, что на нее было трудно смотреть даже через закопченые стекла.

Я протер глаза и снова посмотрел. Точка горела так ярко, что как иглой пробуравила глаз. Но очертаний пятна точка не меняла. Она как будто бы сверкала высоко над ним.

Я молча передал Дрэку очки.

– Вижу! – закричал он. – Сорнтон… Пятно… Оно увеличивается!

Я выхватил у него очки и снова стал смотреть. Но я по сегодняшний день не знаю, видел ли Дрэк, как пятно увеличивалось. Мне казалось, что оно не менялось… и все же… может быть… кто знает, не открылась ли шире рана солнца под этим перстом силы, под этой стрелой света, посланной металлической ратью?!

Быть может, солнце, не устояло…

Я не знаю этого до сих пор. Так или иначе, ослепительная точка все продолжала сиять. И для меня это уже было достаточным чудом.

Двадцать минут… Сам не отдавая себе отчета, я считал… Двадцать минут…

На краю кратера, где поднялись кверху щиты, стал собираться светящийся туман. Прозрачный, аквамаринно-нежный и аквамаринно-светлый. В одно биение сердца он сгустился в широкое кольцо, сквозь, сияющую толщу которого на каждом диске ясно отражалось солнце, как бы видимое через облака прозрачных атомов аквамаринов.

Щупальца Хранителя снова задвигались. Щиты вокруг кратера, как один, повернулись вниз. Сгущавшийся туман становился все более и более сверкающим.

Снова, как один, завертелись щиты. С каждой вогнутой поверхности, с поверхности всех огромных кругов под ними, вырвались потоки зеленого огня, зеленого, как огонь самой зеленой, цветущей жизни. Сотканные из бесчисленных, мчащихся, ослепительных ионов, сильные лучи устремились к тысячефутовому колесу, увенчивавшему конусы, и привели его в движение.

Сверху образовалось прозрачное облако сверкающего тумана. Откуда появились эти сверкающие туманности? Казалось, щиты вытянули из воздуха какую-то невидимую, ритмическую, энергию и превратили ее в видимый блистающий поток.

Потому что теперь это был поток. С огромного колеса вниз лился поток, водопад зеленых огней. Он каскадом заливал конусы, топил их.

Под этим потоком конусы стали расти. Они совершенно отчетливо увеличивались в размере, точно объедались светом. Выше и выше поднимались их вершины, точно жаждали получить пищу от вертящегося наверху колеса.

Щупальца Хранителя извивались. Щиты на кратере снова повернулись книзу. Они посылали снопы зелёного света в огромную впадину, точно поили металлическую рать.

Кругом нас был трепет жизни, усиление биения ее пульса. Он бился ритмично, все сильнее. Это был невероятный трепет жизни, чудовищно могучий.

Глава XXIV

Кормление

– Они питаются! – шепнул Дрэк. – Питаются солнцем!

Лучи заплясали быстрее. Кратер был очагом огней, в котором скрещивались конические лучи. Там, где они перекрещивались, вспыхивали огромные круги, трепетавшие мгновение и затем превращавшиеся в изумрудные спирали, в перистые разветвления.

Все сильнее и сильнее бился пульс возвращавшейся жизни.

Поток огня ударил прямо в Повелителя металла. Сразу торжествующе заблистало его великолепие. Его золотой зодиак, уже не тусклый и померкнувший, вспыхнул солнечным пламенем.

Все кругом источало теперь свет. И нас тоже окутали сверкающие туманы и потом залили лучи света. Биение моего пульса усилилось, дыхание было неестественно ускоренным. Я протянул руку, чтобы коснуться Дрэка, и из моих пальцев с треском вырвались большие зеленые искры.

Теперь со всех сторон бушевали огни, похожие на огни драгоценных камней. Они исходили от всех колонн, от всех шаров.

– Они питаются, – шептал Дрэк, – питаются солнцем!

Щиты поднимались все выше над краем кратера. Я не видел, какой механизм их поднимает. Потом они остановились, и все множество их сразу завертелось. Они залили потоками света весь город и всю Бездну, затопляли их светом.

Вдруг сверху, точно из круга открытого неба, раздались ревущие звуки. Цепи молний прорезали туман. Молнии были зеленые, как и сам туман.

Мелькали стрелы разрушительного фиолетового цвета, палящего красного. Взрывались раскаленными многоцветными огнями шары.

От звездообразных предметов исходили изумрудные и пурпурные лучи. От крестообразных – извивающиеся цепи шафранного и красного пламени. От дисков отделялись взрывавшиеся шары. Весь кратер пронизывался этими молниями металлической рати. Он был точно весь расшит ими, соткан из огромных и меняющихся рисунков электрического пламени.

Грохот стал ужасающим, разрушительным. Весь город пульсировал, трепетал жизнью, досыта напитался и допьяна напился жизнью. Я чувствовал, что его пульс стал моим собственным, я эхом отзывался на него. Я видел, что я как бы очерчен пламенем и что вокруг Дрэка образуется сияние.

В этом хаосе кратера появилась Норхала. Ее точно окутывали молнии.

Тело Дрэка скользнуло мимо меня и, пылая, лежало у моих ног на узком выступе.

В голове моей стоял ревущий шум, гораздо более сильный чем тот, который ударял мне в уши. Что-то толкало меня в глубины пространства, которое одно только могло погасить огни, охватившие меня огни, частью которых я становился. Мне казалось, что я лечу куда-то, где забвение.

Глава XXV

Металлическая фантасмагория

Я открыл глаза. Все тело мое затекло и болело. Я лежал на спине. Высоко надо мной был огромный круг неба, окаймленный множеством щитов. Теперь щиты слабо мерцали, и небо было небом ночи.

Ночи? Но как долго я здесь лежу? И где Дрэк? Я попытался встать.

– Тише, дружище, – услышал я рядом голос Дрэка. – Успокойтесь. Как вы себя чувствуете?

– Весь разбит, – простонал я, – что случилось?

– Мы не привыкли к таким представлениям, – сказал Дрэк. – Мы объелись на этой оргии. С нами неожиданно сделался сильный припадок электрического несварения. Шш-ш… оглянитесь-ка.

Я обернулся. Я лежал возле одной из стен кратера и с облегчением заметил, что крошечные точки-глаза уже не сверкали, а были снова тусклы.

Передо мной бледно светилась гора из конусов. Вокруг ее основания блестели огни овальной формы. От них не исходило лучей, они не отбрасывали теней. Рядом с каждым стоял крестообразный предмет, который, как я уже теперь знал, был раскрытым кубом металлической рати.

Предметы эти были меньше Хранителя, меньше, чем в половину его высоты. Они выстроились почти непрерывающимся полумесяцем вокруг огромного пьедестала. Огни были на несколько футов ближе к пьедесталу, чем они. Овальные, как я уже говорил, они более широким концом стояли книзу, в широкой чаше, которую поддерживала тонкая серебристо-серая металлическая ножка.

– Я уже долго наблюдаю за ними, – прошептал Дрэк. – Я увидел, что вы живы, и боялся вас разбудить. Они строят основание для конусов. Конусы так выросли, что им нужно дать больше места.

Крестообразные предметы склонились. Они склонялись все одновременно, как по команде. У подножия каждого была груда какого-то слабо поблескивающего вещества. Щупальца предметов извивались среди этой груды и затем вытаскивали, нечто, похожее на хрустальный канат. Склоненные части предметов выпрямлялись и тотчас же бросали хрустальные полоски к овальным огням. Раздавалось странное шипение. Концы полос начинали таять и опадать ослепительным дождем, проходившим через овальные огни и падавшим на периферии пьедестала. Полосы таяли быстро. В этих огнях должен был быть жар ужасающий жар, но работники Хранителя как бы не чувствовали его.

Предметы снова и снова проделывали одни и те же движения. Казалось, они нас не замечают, или же совершенно безразлично относятся к нам.

Вдруг огни, точно выключенные, померкли до света свечи. В то же мгновение полумесяц из крестообразных предметов обратился в полумесяц из кубов.

Теперь огромные черные кубы стояли неподвижно, вырисовываясь на мерцающем фоне конусов.

Потускневшие огни качнулись, поднялись и водрузились на спинах кубов. По двое, размеренным, торжественным шагом скользнули кубы в окружающий мрак. За ними двинулось множество других металлических предметов, которых мы до этого не заметили.

Странная и жуткая картина! Жуткая, потому что металлической рати было до нас, смертных, не больше дела, чем нам до муравейника, который мы топчем, или до паутины, через которую проходим. Вот в чем была сущность испытываемого нами ужаса. Если уничтожают из ненависти, то есть, по крайней мере, удовлетворение, что мы – осознанная реальность. Но если уничтожают с безразличием, небрежно, как человек наступает на муравьиную кучу – вот тут ужас!

Огни становились все слабее. Исчезли.

Мы не двигались. Кругом не было ни звука, ни движений. Мы встали и вместе пробрались по гладкому полу к конусам, находившимся футах в тысяче от нас.

Проходя, я увидел, что пол, как и стены, состоял из тел металлического народа. Но, как и стены, пол спал и точки-глаза были тусклы. Я подошел ближе к конусам. Я заметил, что они стоят на хрустальном фундаменте, не выше чем в четырех футах над землей. Крепкие, приземистые колонны поддерживали этот фундамент. Я только теперь заметил, какое огромное сооружение опиралось на этот хрустальный фундамент. Он имел, вероятно, в диаметре целую милю, толщиной же не был и в ярд.

Меня поразило, что такая хрупкая поддержка могла нести такую гору, потом я вспомнил, как сокращались конусы, и что напитало их и заставило их распухнуть.

Не имеющие веса магнитные атомы; рои электрических ионов; туманное дыхание бесконечной энергии, дышащее на них и сгущающееся в них.

Они не имели веса. Не знаю, как мне это стало ясно, но теперь, почти касаясь их, я это знал. Они были облачные и все же крепкие, сгущенные и в то же время редкие; плотные и в то же время не материальные.

Они были силой, ставшей видимой!

Энергией, сгустившиеся, в материю!

Мы пробирались мимо фундамента и искали доску, над которой склонялся Хранитель. Я нерешительно дотронулся до хрустального основания. Край был теплый, но я не мог сказать, было ли это следствием сверкающего дождя, или это было свойством самого вещества. Конечно, на нем не было следов, указывавших, куда падали растаявшие туманы. Он был как бриллиант, тверд и гладок.

Ближайшие конусы начинались футах в девяти от его края.