Текст книги "Живой металл"

Автор книги: Андрэ Нортон

Соавторы: Роберт Энсон Хайнлайн,Абрахам Грэйс Меррит
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

2

Дом Гарримана строился еще в те времена, когда все, кто только мог, старались закопаться поглубже. Его надземная часть являла собой небольшой коттедж-купол, окруженный участком дивной красоты. Трудно было заменить, что под внешней оболочкой таится слой брони. Но основные помещения были под землей; они могли выдержать все, кроме прямого попадания, там были даже резервуары с запасом воздуха на тысячу часов. В Безумные Годы стену, окружавшую участок, снесла и выстроили новую – ей был нипочем даже танк на полном ходу. И ворота были под стать стене: детекторы личности чуткостью не уступали сторожевому псу.

Несмотря на все это, дом был вполне удобен; правда, содержать его стоило немалых денег. Гарриман ничего не имел против этих расходов – Шарлотта любила свой дом и у нее всегда было чем заняться. Сразу после свадьбы они жили в тесной квартирке над бакалейной лавкой, и Шарлотта терпеливо сносила все неудобства. Теперь она обрела любимую игрушку – этакий родовой замок; что ж, Гарриман не возражал.

Но сейчас он начинал новое дело. Те несколько тысяч, что уходили каждый месяц на поддержание дома, вполне могли оказаться той гирькой, которая склонит чашу весов то ли в сторону успеха, то ли в сторону судебного исполнителя.

Этим вечером он решился поговорить с женой.

– Дорогая, – начал он, когда слуги подали кофе и ушли, – я подумал, что тебе пошло бы на пользу отдохнуть пару месяцев во Флориде.

– Где? – изумилась Шарлотта. – Не говори, глупостей, Дилоуз: Флорида в это время просто ужасна!

– Тогда прокатись в Швейцарию. Выбери приятный уголок и отдохни по-настоящему.

– Ты опять что-то задумал, Дилоуз?

Гарриман вздохнул. Самое страшное, самое непростительное, что только мог совершить муж-американец – это «что-то задумать». Строгий приговор и суровая кара следовали, как правило, незамедлительно. Он подумал, что было бы, если бы мужчины всегда и всюду вели себя так, чтобы не огорчать женщин, словно школьники на глазах у строго учителя.

– Пожалуй, да. Ты же не будешь возражать, что этот дом – нечто вроде белого слона. Может быть, стоит продать его, а заодно и землю – она теперь здорово подорожала. Со временем мы могли бы построить хороший современный особняк вместо этого бомбоубежища.

Миссис Гарриман взяла наживку.

– Да, хорошо бы где-нибудь в горах построить маленькое шале, совсем простенькое, чтобы хватало двух или трех слуг. Но пока мы его не построим, нам нельзя закрывать этот дом. Надо же где-то жить.

– Но я не собирался строиться прямо сейчас, – осторожно возразил Дилоуз.

– А почему бы и нет? Мы ведь не молодеем и если хотим насладиться жизнью, то лучше с этим не тянуть. Тебе ни о чем не придется беспокоиться – я сама за всем пригляжу.

Гарриман прикинул, что стоит, пожалуй, выделить деньги на «маленькое шале»: во-первых, у Шарлотты появится новое занятие, а во-вторых, ей волей-неволей придется жить поближе к строительству, в каком-нибудь отеле. Тогда можно будет продать это подземное чудище, причем с выгодой – участок неподалеку от федерального шоссе принесет больше, чем уйдет на новый дом. Кроме того, он избавится от ежемесячных поборов.

– Пожалуй, ты права, – согласился он. – Но если мы начнем строиться прямо сейчас, то каждую деталь придется решать на месте, и ты не сможешь здесь жить. Давай продадим этот дом; слишком много денег уносят налоги и текущие расходы.

– Об этом не может быть и речи, – покачала головой жена. – Здесь – мой дом.

Гарриман затушил едва раскуренную сигару.

– Мне очень жаль, Шарлотта, но тебе придется выбрать что-то одно – или строиться, или оставаться здесь. Если ты решишь остаться, мы рассчитаем с полдюжины паразитов, закроем подземные катакомбы и переберемся в коттедж. Нам придется экономить.

– Что? Рассчитать слуг? Если ты думаешь, что я смогу одна вести для тебя дом, то ты просто…

– Оставь! – он поднялся и отшвырнул сигару. – Вполне можно вести хозяйство и без эскадрона слуг. Ты же обходилась без них, когда мы поженились сама стирала и гладила мои рубашки. Потом мы купили дом, и оказалось, что он принадлежит не столько нам, сколько нашим слугам. Теперь мы от них избавимся, оставим только кухарку и горничную.

Похоже, она не слышала его.

– Дилоуз, сядь и веди себя прилично! Почему ты решил экономить? У тебя неприятности?

– Считай, что так. Почему ты не хочешь?

– Не увиливай.

– Послушай, Шарлотта, мы же давно договорились, что делами я занимаюсь в офисе. Зачем нам такой огромный дом? Если бы у нас была куча детишек…

– Ты снова обвиняешь меня!

– Нет, Шарлотта, – устало ответил он. – Я и раньше никогда тебя не обвинял и теперь не обвиняю. Я лишь предложил однажды сходить к доктору и узнать, почему у нас нет детей. А ты двадцать лет кряду заставляла меня расплачиваться за это. Все давно решено, и кончим об этом. Я говорю лишь о том, что двадцать две комнаты для двоих – слишком много. Я готов выделить разумную сумму на новый дом, – он хотел было назвать сумму, но раздумал. – Другой вариант – мы закрываем низ и живем в коттедже. Речь идет о том, чтобы временно сократить наши расходы.

– «Временно», – она ухватилась за это слово. – В чем дело, Дилоуз? На что ты хочешь тратить наши деньги? – она подождала ответа. – Что ж, если ты скрытничаешь, я позвоню Джорджу и все узнаю от него.

– Не надо, Шарлотта. Я…

– Что «ты»? – она смотрела ему прямо в глаза. – Мне даже не нужно спрашивать Джорджа, я все вижу по твоему лицу. Точно так ты выглядел, когда объявил, что все наши деньги вложил в эти сумасшедшие ракеты.

– Ты передергиваешь, Шарлотта. «Скайуэйз» себя окупили и принесли нам кучу денег.

– Я не об этом. Я поняла, в чем дело: тебе снова захотелось на Луну. Но учти, я этого не потерплю, я найду способ остановить тебя. Завтра с утра я поеду к Каминзу и узнаю, что мне делать, чтобы держать тебя в рамках, – она раскраснелась, жилы на шее вздулись.

– Но послушай, Шарлотта, тебя это не коснется. Что бы со мною ни сталось, твое будущее обеспечено.

– Ты думаешь, мне не терпится стать вдовой? Гарриман задумчиво посмотрел на жену.

– Кто тебя знает…

– Ты… ты… ты просто бесчувственное чудовище, – она вскочила. – Я больше не желаю об этом говорить! Ясно?

Она вышла, не дожидаясь ответа.

В спальне его уже ждал слуга. Увидев хозяина, он поспешил в ванную.

– Оставьте, Дженкинс, – проворчал Гарриман. – Я разденусь сам.

– Я вам больше не понадоблюсь, сэр?

– Не понадобитесь. Но если хотите, посидите со мной и выпейте чего-нибудь. Вы давно женаты, Эд?

– Благодарю вас, сэр, – слуга наполнил бокал. – В мае исполнится двадцать три года, сэр.

– Скажите откровенно, вам хорошо жилось?

– Грех жаловаться. Бывали, конечно, случаи…

– Понимаю. Слушайте, Эд, а если бы вы не работали у меня, чем бы вы занимались?

– Мы с женой часто подумывали открыть небольшой ресторанчик. Простенький такой, где джентльмен мог бы спокойно и вкусно пообедать.

– Ресторан для холостяков?

– Пожалуй, нет, сэр. Но там был бы зал только для джентльменов, без всяких там официанток. Я бы сам его обслуживал.

– Что ж, Эд, присматривайте помещение. Считайте, что вы уже начали свое дело.

3

Как обычно, ровно в девять Стронг вошел в кабинет и с удивлением обнаружил там Гарримана, хотя тот никогда не приходил раньше клерков.

Перед ним стоял глобус, рядом лежал раскрытый том штурманского альманаха.

– Привет, Джордж, – бросил Гарриман, едва взглянув на партнера. – Кто у нас занимается Бразилией?

– Зачем тебе Бразилия?

– Мне нужны цепкие ребята, которые знали бы по-португальски. И еще несколько, владеющих испанским, не говоря уже о трех—четырех дюжинах для прочих стран. Я тут отыскал забавную зацепку. Посмотри-ка! Судя по этим таблицам, Луна проходит между двадцать девятыми параллелями северного и южного полушарий. Вот здесь, – он пометил на глобусе. – Видишь, в чем дело?

– Нет. Вижу лишь, что ты портишь шестидесятидолларовый глобус.

– У-у, старый-то ты биржевик. Что получает человек, покупая земельный участок?

– Это зависит от условий купчей. Как правило, права на полезные ископаемые, что лежат…

– Неважно. Предположим, у него обычная купчая, без оговорок. На сколько простираются его права?

– До центра Земли. Он может бурить, искать, к примеру, нефть. Теоретически у него есть права и на воздух в пределах участка, но с появлением коммерческих воздушных трасс в этот пункт внесли кое-какие уточнения. Очень кстати, а то нам пришлось бы раскошеливаться всякий раз, когда наши ракеты пролетают над Австралией.

– Нет, Джордж, нет-нет! Я не о том. Ты говоришь о праве прохода, а право на воздушное пространство остается за владельцами. Ведь и право прохода уязвимо: никто не запретит владельцу построить тысячефутовую башню в том самом месте, где проходят трассы самолетов, ракет и прочего. И все они будут как миленькие облетать ее. Помнишь, как мы арендовали воздушное пространство южнее Хьюз-Филд, чтобы за нашими делами никто не подглядывал?

Стронг задумался.

– Помню. Но древний принцип остается в силе: вниз – до Центра Земли, вверх – до бесконечности. Но всё это чистейшая теория. Или ты высчитываешь, какую пошлину придется платить твоим космическим кораблям? – он улыбнулся своей догадке.

– Речь совсем о другом, Джордж. Скажи, кому принадлежит Луна?

Стронг так и застыл с открытым ртом.

– Ты шутишь, Дилоуз?

– Ничуть! Я снова тебя спрашиваю: если, согласно закону, человек владеет небом над своим участком, то кому принадлежит Луна? Взгляни на глобус и ответь. Строг взглянул.

– Твой вопрос не имеет смысла, Дилоуз. Земные законы на Луну не распространяются.

– Но они действуют на Земле, а это – главное. Луна постоянно находится над участком, ограниченным двадцать девятыми параллелями к северу и к югу от экватора. Если бы этой территорией, то есть, говоря приблизительно, тропиками, владел один человек, то он бы владел и Луной, разве нет? Если прибегнуть к понятиям, которыми оперируют наши суды, то получается, что владельцы этой части Земли имеют совокупное право на Луну. Протяженность прав не совсем ясна, но юристов это не беспокоит; они с этого кормятся.

– Фантастика!

– Джордж, ты встречал в юридической практике термин «фантастика»?

– Но не собираешься же ты купить весь тропический пояс? Или дело идет к этому?

– Нет, – помедлив, проговорил Гарриман, – но разве нельзя купить у всех этих государств права на владение Луной и ее эксплуатацию? Если все это сделать тихо, без паники на биржах, то стоит попробовать. То, что люди считают абсолютно бесполезным, стоит удивительно дешево. Они будут даже рады всучить тебе это, пока ты не одумался.

– Но это еще не все, – продолжил он. – В каждой из этих стран, Джордж, мне нужна местная акционерная фирма. Мне нужно, чтобы в каждой из этих стран такая фирма получила от законодательной власти право на изучение Луны, ее использование и так далее. Никаких правительственных субсидий – только пожертвования бескорыстных патриотов. Пусть все это пройдет тихо, без судорог и рекордных взяток. Конечно, все эти фирмы будем контролировать мы – вот зачем мне нужны цепкие парни. Скоро за Луну начнется драка с ножами, вот я и хочу сделать так, чтобы мы победили при любом раскладе.

– Но это очень дорого, Дилоуз. А ведь ты даже не знаешь, доберешься ли ты до Луны, и уж тем более – извлечешь ли из этого прибыль.

– Непременно доберусь! Дороже обойдется, если не заваривать эту кашу. Да и не так уж это и дорого. С толком давать взятки – это искусство, их нужно применять лишь как катализатор процесса. В середине прошлого века четверо парней приехали из Калифорнии в Вашингтон с четырьмя тысячами за душой. Через пару недель они раздали и эти деньги, но Конгресс присудил им права на железную дорогу стоимостью в миллиард. В таких случаях главное – не всполошить рынок.

– Твои права не много будут стоить, – покачал головой Стронг. – Луна ведь не стоит на месте. Правда, она движется над означенной территорией, но то же делают и перелетные птицы…

– …и никто ими не владеет. Я тебя понял. Но Луна – другое дело: она неизменно держится в пределах этого пояса. Разве ты перестанешь владеть валуном, если перекатишь его на другое место? Примерно так же можно рассматривать земельную собственность на блуждающих островах Миссисипи. Река прокладывает новые русла, участки перемещаются, но всегда кто-то ими владеет. В нашем случае этим «кто-то» должен быть я.

Стронг поднял бровь.

– Насколько я помню, суды неоднозначно толковали случаи с блуждающими участками.

– Мы будем ссылаться на решения, которые нам выгодны. Потому-то адвокатские жены и форсят в норковых манто. Так что, Джордж, давай начинать работу.

– Какую?

– Нужно найти деньги.

– Уф, – облегченно вздохнул Стронг. – А я уж подумал, что ты хочешь оперировать нашими средствами.

– Хочу. Но их не хватит. Наши деньги пойдут на крупные сделки, когда все завершится, а до той поры мы должны искать дополнительные средства, – он нажал кнопку, вделанную в стол, и на экране появился Саул Каминз, их генеральный поверенный. – Эй, Саул, можешь смыться незаметно? Нужно кое-что обсудить.

– О чем бы ни шла речь, – ответил Каминз, – скажите «нет», а я все устрою.

– Прекрасно. Давай, подходи. Тут собрались перевозить преисподнюю, и я договорился насчет первой партии груза с опционом.

Каминз явился быстро; через несколько минут Гарриман уже втолковывал ему, почему он желает получить права на Луну.

– Кроме этих дутых фирм, – говорил он, – нам понадобится какой-нибудь фонд, чтобы он мог получать пожертвования, но не давал жертвователям никакого финансового интереса. Вроде Национального Географического Общества.

– Вы не сможете его купить.

– А кто здесь, черт побери, собирается его покупать? Мы должны основать собственное.

– Я тоже хотел это предложить.

– Хорошо. Итак, нам, похоже, понадобится, самое малое, одна контора, не ставящая целью извлечение прибыли, и свободная от налогов. Пусть во главе ее стоят наши люди, а мы будем дергать за ниточки. Может быть, одной окажется мало, и мы будем основывать такие заведения по мере надобности. И нужна еще хоть одна фирма, которая будет извлекать прибыль и платить налоги, но не даст прибыли до тех пор, пока мы не будем готовы. Основной фокус в том, чтобы вся реклама и весь престиж пришлись на долю благотворительных контор, а прочие тем временем втихую получат прибыли. Мы участвуем в этом круговороте, хватаем куш и погашаем расходы неприбыльных контор. Лучше всего завести пару обычных фирм: если захотим начать бучу, то позволим одной обанкротиться. Вот и все, в общих чертах. Займитесь этим и поставьте дело на солидную юридическую основу.

– Знаете, Дилоуз, было бы честнее, если бы вы провернули это огнем и мечом.

– Юрист будет учить меня честности! Знаете, Саул, я не собираюсь никого обманывать.

– Хм-м…

– …я просто хочу полететь на Луну. За это все будут платить, и именно это они получат. Так что легализируй все это и будь паинькой.

– Мне припомнилось, что по похожему поводу сказал Вандербильду его юрист: «Все и так хорошо. Зачем портить дело, подводя под него законную основу?» О’кэй, брат-разбойник, все будет выглядеть честно. Что-нибудь еще?

– Еще. Подумай сам. Может, еще что-то придумаешь. Джордж, вызови, пожалуйста, Монтгомери.

У главы отдела внешних связей Монтгомери было, по мнению Гарримана, два неоценимых качества: первое – он был его личным служащим; второе – он был способен развернуть рекламную кампанию, с целью убедить общество в том, что на леди Годиве во время ее исторического рейда был бюстгальтер фирмы «Кариес», или в том, что вся сила Геракла выражалась в его обжорстве.

Он явился с большой папкой.

– Рад, что вы нашли время для меня, шеф. Смотрите, что я принес… – он положил папку перед Гарриманом и начал раскладывать эскизы и тексты. – Это Кински сработал – золотой парень!

– Для чего весь этот товар?

– А? Для «Нью Уорлд Хоумз».

– Убери. Мы отказываемся от «Хоумз». Погоди… не вопи. Пусть твои ребята доведут это до конца. За что уплачено, должно быть сделано. А ты займись другим, – он быстро объяснил свой новый замысел.

Монтгомери кивнул.

– Когда начнем, и сколько можно тратить?

– Сейчас. Сколько нужно, столько и трать. О расходах не беспокойся; это самое крупное наше дело.

Стронг вздохнул.

– Хорошенько все обдумайте, – продолжил Гарриман, – а завтра обсудим подробности.

– Минутку, шеф. Вы собираетесь лететь на Луну и в то же время скупить права у этих… лунных государств. И сколько вы собираетесь им дать? Не боитесь загнать себя в угол?

– Я что, здорово похож на болвана? Мы сначала получим эти права, а уж потом выпустим джинна. Это первая часть вашей с Каминзом работы.

– Хм… – Монтгомери задумчиво погрыз ноготь. – Ну, ладно, с чего начинать, мне, в общем, ясно. Когда вам нужны эти права?

– Даю вам шесть недель. Иначе заставлю тебя на собственной шкуре написать прошение об отставке и послать мне по почте.

– Лучше я напишу его сейчас, только пусть кто-нибудь подержит зеркало.

– Черт возьми, Монти, я же знаю, что шести недель вам за глаза хватит. Но поторапливайтесь: не имея в руках этих прав, мы не сможем ни цента вложить в основной проект. Если промешкаете – мы умрем голодной смертью, а уж Луны нам точно не видать.

– Ди-Ди, – сказал Стронг, – зачем тебе эти договоры с людоедами? Если тебе приспичило на Луну, давай позвоним Фергюссону и начнем делать дело.

– Мне нравится твоя прямота, Джордж, – нахмурившись, ответил Гарриман. – Году… ммм… в 1845-м или 46-м один бравый американский офицер захватил Калифорнию. Знаешь, что сделал госдепартамент?

– Нет.

– Заставил вернуть ее. Что-то этот парень недоучел или что-то нарушил. А я не хочу, чтобы так случилось с нами. Мало достичь Луны и объявить об этом, надо еще, чтобы земные суды признали наши действия законными, а то нам тошнехонько придется. Так, Саул?

Каминз кивнул.

– Вроде, как это было с Колумбом?

– Точно. Но мы не дадим себя одурачить, как Колумб. Монтгомери выплюнул кусочек ногтя.

– Но вы же знаете, шеф, что эти бумажки от банановых правительств вместе не потянут и на ломаный грош. Почему бы разом не получить эти права от ООН? Их легче убедить, чем чертову кучу косоглазых дармоедов. Я мог бы начать с Совета Безопасности и…

– Разработай и эту идею, она тоже со временем пригодится. Ты не понял механику нашей авантюры, Монти. Конечно, эти бумаги не стоят ничего. Но есть одна тонкость – сам факт их существования, а это – главное. Смотри: мы летим на Луну, или собираемся лететь. Эти страны начинают пищать: мы мол одурачили их с помощью подставных фирм. Кому они будут жаловаться? Ясно, Объединенным Нациям. И что же дальше? Все большие, богатые и влиятельные страны, расположены севернее, в умеренном поясе. Когда они поймут суть претензий, они посмотрят на глобус и увидят, что Луна над ними не проходит. Самая большая страна, Россия не имеет даже огорода южнее двадцать девятой параллели. Так что ООН им не поможет.

– А если нет, – продолжил Гарриман, – США могут заартачиться – ведь Луна проходит над Флоридой и югом Техаса. Вашингтон колеблется: то ли им поддерживать традиционный взгляд на землевладение, то ли идею, что Луна принадлежит всем. А поскольку первыми до Луны добрались американцы, Штаты могут предъявить свои требования. Тут мы выходим из-за ширмы и оказывается, что корабль и прочие расходы оплачены неприбыльной корпорацией под эгидой ООН.

– Постой, – прервал его Стронг. – Я и не знал, что ООН может создавать корпорации…

– Век живи, век учись, – ответил Гарриман. – Что скажешь, Саул?

Каминз кивнул.

– Такая корпорация у меня есть, я основал ее пару лет назад. Она занимается наукой и образованием и… эх, ребята, это же все покрывает! Ну, слушайте дальше: эта корпорация, детище ООН, просит свою родительницу признать лунную колонию автономной территорией под защитой Объединенных Наций. Не стоит сразу просить полного и равноправного членства, чтобы не усложнять…..

– Будто все остальное просто! – сказал Монтгомери.

– Да, просто. Эта колония станет суверенным государством де-факто, распространяя свой статус на всю Луну. Слушайте дальше: это государство сможет покупать, продавать, издавать законы, распоряжаться территорией, устанавливать монополию, собирать налоги и так далее, до бесконечности. А владеть им будем мы!

А вот причина, почему все это нам удастся: большие государства не смогут выдвинуть столь же основательные требования, как банановые государства, и не смогут договориться о дележе добычи в случае применения силы. Великие державы не позволят Штатам подмять все под себя. Проблему решат самым простым образом – передадут бразды правления ООН. А на самом деле все, от экономики до законодательства, будет принадлежать нам. Теперь ты понял, Монти, в чем дело?

– Черт меня возьми, если понял, зачем вам это, шеф, – улыбнулся Монтгомери, – но мне это нравится. Красивое дело.

– Не думаю, – сердито проворчал Стронг. – Я не раз видел, как Дилоуз кидался в разные авантюры; временами у меня мурашки по коже бегали, но эта – самая безумная. Мне кажется, ты чересчур увлекся и пытаешься надуть весь мир.

Прежде чем ответить, Гарриман глубоко затянулся сигаретным дымом.

– Мне безразлично, Джордж, что ты об этом думаешь, и что ты думаешь обо мне. Я собрался на Луну! Если для этого понадобится надуть миллионы людей, то так тому и быть.

– Но вовсе не обязательно идти именно этим путем.

– А что бы сделал ты?

– Я? Сбил бы крепкую корпорацию и добился бы резолюции Конгресса, которая позволила бы мне представлять интересы США на Луне.

– Как? Подкупом?

– Вовсе не обязательно. Возможно, хватило бы чисто политического давления. Потом я бы изыскал деньги и вплотную занялся полетом.

– И Луной завладели бы Соединенные Штаты?

– Естественно, – не совсем уверенно ответил Стронг. Гарриман вскочил на ноги и начал мерить ковер шагами.

– Ты ничего не понял, Джордж, ничего не понял. Луна не должна принадлежать одной стране, будь это даже наши Штаты.

– Насколько я понял, она должна принадлежать тебе.

– Знаешь, если бы я на какое-то время завладел ею, я бы не злоупотребил этим, да и другим бы не дал. Черт возьми, национализму нет места за границей атмосферы. Неужели ты не понимаешь, что произойдет, если Соединенные Штаты предъявят права на Луну? Никто этих прав не признает, и начнутся нескончаемые дебаты в Совете Безопасности. И это сейчас, когда мы только-только начали строить планы без оглядки на грядущую войну. Ты думаешь, все терпеливо будут смотреть, как Штаты нацеливают с Луны свои ракеты прямо им в макушки? Нет, господа, они тоже попытаются отломить от Луны свой кусок, ведь Луна слишком велика, чтобы одна страна могла удержать ее. Появятся чужие ракетные базы и грянет такая чудовищная война, какой еще не бывало. А виноваты будем мы.

Нет, надо сделать так, чтобы все остались довольны. Затем и нужен наш план, затем мы и должны все продумать и учесть, прежде чем возьмемся за дело.

И наконец, Джордж, если мы украсим наше дело флагом США, то знаешь, где мы окажемся в смысле бизнеса?

– У руля, – ответил Стронг.

– За бортом! Нас просто выкинут из игры. Ведомство национальной безопасности когда-нибудь заявит: «Спасибо, мистер Гарриман, спасибо, мистер Стронг. Мы все решим в интересах нашей страны, а вы можете отправляться домой». И мы пойдем домой – ждать атомной войны.

Это не по мне, Джордж, я не собираюсь выпускать джинна. Я хочу основать лунную компанию и пестовать ее, пока она не вырастет настолько, чтобы твердо стоять на ногах. Я говорю вам – вам всем! – что это величайшее дело с тех пор, как человек освоил огонь, величайшее в истории. Если мы возьмемся за него верно, получим новый прекрасный мир. Если ошибемся – получим билет до Армагеддона в один конец. Это ключевой день, и он настанет, с нашей помощью или без. Я хочу быть первым человеком на Луне и уж постараюсь сделать все наилучшим образом.

– Кончил проповедовать, Дилоуз? – спросил Стронг.

– Нет, не кончил, – сердито ответил Гарриман. – Ты так меня и Не понял. Да знаешь ли ты, кого мы можем там встретить? – он ткнул рукой вверх. – Людей!

– На Луне-то? – сказал Каминз.

– А почему не на Луне? – шепотом спросил Монтгомери у Стронга..

– Не на Луне, конечно; она свое отжила. Я бы здорово удивился, найди мы там что-нибудь живое. Я говорю о других планетах, о Марсе, Венере, спутниках Юпитера, о звездах, наконец. Вы понимаете, что будет, если мы встретим людей. Мы одни, совершенно одни – единственные разумные в единственном мире. С собаками и обезьянами особенно не поговоришь. Словно горькие сироты, мы до всего додумываемся сами. И представьте – мы находим людей, которые живут по-другому, мыслят по-другому. Конец одиночеству! Мы сможем смело смотреть на звезды и ничего не бояться. – Он кончил; вид у него был усталый и даже пристыженный, словно он сам удивлялся своей горячности. Он внимательно смотрел на собеседников.

– Чудесная речь, шеф, – сказал Монтгомери. – Если вы не возражаете, я ее использую.

– Неужто ты все запомнил?

– А зачем? Я включил ваш диктофон.

– Ну и хитрец!

– Мы пустим пленку по видео и добавим актерскую игру.

Гарриман расплылся в мальчишеской улыбке.

– Мне сроду не приходилось играть, но если ты уверен, что у меня получится, я готов.

– О нет, шеф! – ужаснулся Монтгомери. – У вас не тот тип. Здесь подойдет Бэзил Уилкинс-Бут. Он всех купит своим органным голосом и архангельским ликом.

Гарриман глянул на свое брюшко и сердито сказал:

– О’кэй, вернемся к нашим делам. Насчет денег. В первую голову, можно собирать пожертвования через одну из неприбыльных корпораций, как обычно жертвуют на колледжи. Как думаете, много мы соберем таким образом?

– Немного, – ответил Стронг. – Эта корова почти не дойная.

– Дойная, дойная. Всегда найдутся богатые люди, которые с большей охотой раздают подарки, нежели платят налоги. Сколько заплатит человек, чтобы лунный кратер носил его имя?

– Я думал, все они уже названы, – заметил юрист.

– Далеко не все. А ведь мы хотим добраться до обратной стороны; ее вообще еще никто не видел. Но это дело пока ждет; мы просто составим список. Монти, я хочу подключить и школьников. Если сорок миллионов детей дадут по десять центов, то сложится четыре миллиона, а мы сумеем ими распорядиться.

– Но почему десять центов? – спросил Монтгомери. – Если детей по-настоящему заинтересовать, они и по доллару наскребут.

– А что мы предложим взамен, кроме чести участия в благородной кампании и все такое?

– Хм… – Монтгомери снова взялся за ноготь. – А что, если охотиться за долларами, но и займами не брезговать? За десять центов он получает членский билет клуба «Лунный свет»…

– Нет, «Юный космонавт».

– О’кэй, «Лунный свет» оставим для девочек. Кстати, не позабыть бы втянуть в наше дело скаутов обоего пола. Итак, у него есть членский билет, он приносит еще десять центов, и мы ставим в билете штамп. Когда штампов наберется на доллар, мы выдаем диплом, который можно вставить в рамку. На лицевой стороне – его имя и какой-нибудь девиз, а на обратной – изображение Луны.

– На лицевой, – возразил Гарриман. – Выпустим их сразу большим тиражом: будет и дешевле, и солиднее. И еще мы гарантируем, что его имя будет в списках «Юных Покорителей Луны», а списки будут положены в основание монумента, что будет поставлен на месте прилунения первого корабля. На микропленке, конечно. Нужно держать марку.

– Чудесно! – воскликнул Монтгомери, – но ведь можно пойти и дальше, шеф. Когда его взносы достигнут десяти долларов, мы выдаем солидный позолоченный значок с изображением звезды, присовокупив к нему звание Старшего Фронтирера и право голоса в чем-нибудь. А имя его будет выгравировано на платиновой микропластинке и помещено в тот же монумент.

Стронг сморщился, словно лимон надкусил.

– А что будет, когда он внесет сотню долларов?

– Тогда, – весомо ответил Монтгомери, – мы выдадим ему новый билет, и пусть начинает все по-новой. Не беспокойтесь, мистер Стронг, если ребенок наберет столько – он получит достойную награду. Например, позволим осмотреть ракету перед стартом и дадим, совершенно бесплатно, его фотографию в обнимку с пилотом на фоне ракеты, конечно, с автографом пилота.

– Обманывать детей! Фи!

– Вовсе нет, – совершенно искренне отпарировал Монтгомери. – Нечто невещественное – самый честный товар, он стоит ровно столько, сколько за него платят и никогда не изнашивается. Такие воспоминания не тускнеют до самой могилы.

– Гм…

Гарриман слушал молча, с улыбкой. Каминз откашлялся.

– Если вы, два вурдалака, уже кончили пожирать бедных детишек, послушайте мое предложение.

– Выкладывайте.

– Джордж, вы ведь собираете марки?

– Да.

– Сколько может стоить марка, погашенная на Луне?

– Что? Но это же невозможно.

– Мне кажется, мы можем без особого труда получить в почтовом департаменте такое разрешение для нашего корабля. Так на сколько бы она потянула?

– Это зависит от количества.

– То есть нужно такое минимальное число марок, которое дает максимальную прибыль. Можете сосчитать?

Стронг, отрешившись от всего, взял старомодный карандаш и принялся за подсчеты.

– Саул, – продолжил Гарриман, – мы в паре с Джорджем хотим купить часть Луны. Как насчет продажи лунных участков?

– Это несерьезно, Дилоуз. Нельзя же продавать участки до высадки на Луне.

– Я совершенно серьезен. Вы, наверное, имеете в виду законы сороковых годов, где говорится, что участки, выставляемые на продажу, должны быть исследованы и подробно описаны. Но я хочу торговать лунными участками, и мне нужна легальная основа. В идеальном варианте, я хочу продать всю Луну, включая права на полезные ископаемые.

– А если владельцы захотят занять свои участки?

– Еще лучше. Мы будем иметь право взимать налоги с проданной недвижимости. Если кто-либо не пожелает платить налоги, его участок вернется к нам. Ясно теперь, как можно это провернуть и не загреметь в тюрьму? Можно начать с заграницы, торговать вразнос, словно билетами ирландской лотереи.

Каминз задумался.

– Можно было бы привлечь земельную компанию в Панаме, а радио– и телерекламу транслировать из Мехико. Вы действительно уверены, что сможете это продать?

– Продать можно даже снег в Гренландии, – вставил Монтгомери. – Все упирается в финансирование кампании.

– Саул, вам приходилось когда-нибудь слышать о земельном буме во Флориде? – добавил Гарриман. – Люди заочно покупали участки, продавали их втридорога и тоже заочно. Бывало, участок сменял дюжину владельцев, пока не выяснялось, что он являет собой десятифутовый клочок морского дна. Мы предлагаем гарантированный акр сухой почвы, прекрасно освещаемой солнцем за десять долларов или тысячу акров по доллару за акр. Кто откажется? Особенно, если пойдут слухи, что Луна нашпигована урановыми рудами.