Текст книги "Живой металл"

Автор книги: Андрэ Нортон

Соавторы: Роберт Энсон Хайнлайн,Абрахам Грэйс Меррит
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

Глава ХХХVII

Надвигающаяся буря

В воздухе пронеслись новые раскаты, становившиеся все громче. Они шли crescendo и вдруг оборвались. Норхала подняла голову, прислушалась.

– Я видел мир, обширный мир, Сорнтон, – говорил Вентнор, – величественно шествовавший через пространство. Это не был шар, это был мир со многими гранями, с гладкими полированными плоскостями. Огромный голубой мир, похожий на драгоценный камень, тускло светящийся. Хрустальный мир, вырезанный из эфира. И в этом мире не было ни воздуха, ни воды, ни солнца.

– Я приблизился к нему, – продолжал Вентнор, – и увидел, что на каждой его грани были узоры, гигантские, симметричные узоры, математические иероглифы. В них я прочел невероятные вычисления, арифметические прогрессии звездных армий, пандекты движений солнца. В узорах была странная гармония, точно все законы, начиная с тех, которыми управляются атомы, до тех, которые направляют космос, были определены здесь, сведены к одному итогу. Узоры постоянно менялись. Я приблизился еще и увидел, что узоры эти – живые. Они были этими самыми предметами в бесчисленном количестве.

Он указал на чудовище, которое везло нас.

– Меня отнесло назад, – продолжал Вентнор, – и я снова увидел мир граней издали. Видение это исчезло. Я видел обширные пещеры, полные этих предметов, работающих, растущих, множащихся. В пещерах нашей Земли – плод какого-то неведомого чрева? Я не знаю. Но они росли в этих пещерах, под бесчисленными кругами многоцветных огней. Мне пришло в голову, что они стремились выйти из пещер к Солнцу. Они вырывались на этот свет, на желтый, пылающий свет Солнца. И эта картина исчезла. Голос Вентнора стал глуше.

– Ее сменило третье виденье. Я увидел нашу Землю. Я знал, что это была наша Земля. Но высоты ее были сравнены, горы превращены в холодные, полированные, геометрические фигуры. Моря были скованы и сверкали, как огромные драгоценные камни в узорчатой оправе хрустальных берегов. Полярный лед, и тот был обтесан. На расположенных в известном порядке долинах были начертаны иероглифы мира граней. И на всей Земле не было зеленой жизни, не было людей, не было городов. На Земле, которая была когда-то нашей – были только Эти.

– Не думайте, – продолжал Вентнор, – что я всецело принимаю эти видения, эти сны. Но какое-то зерно правды в них есть. Мой мозг был ослеплен светом необъятных для него истин и породил все эти картины. Во всяком случае, какой-то катаклизм начинается теперь на наших глазах и, быть может, результатом его и будут такие картины, как последняя из виденных мною.

Слова Вентнора невольно заставили меня вспомнить Русзарк и Разрушительные Предметы, сравнявшие его с землей и превратившие цветущую местность в пустынную возвышенность.

– И вдруг я увидел эту возвышенность Земли, города – всеми земными городами, а народ Черкиса – народом всего мира!

Снова раздался гул барабанных ударов, но теперь уже оглушительный. Казалось, удары эти валятся на нас. Под нашими ногами точно забился могучий пульс.

Норхала выпрямилась и стала прислушиваться.

– Барабанный бой, – пробормотал Дрэк, – какой это барабанный бой! Это напоминает десять Верденов и десять Марн.

Гул все рос. Чудовище, на котором мы находились, остановилось. Башня, где стояли Руфь и Норхала, покачнулась. Она наклонилась над трещиной, отделявшей ее от нас, и девушка и женщина соскользнули с нее к нам.

Начался вой. Так громко и пронзительно никогда еще не выли металлические предметы.

Чудовище под нами раскололось на части. Перед нами поднялась огромная пирамида, почти такая же высокая, как пирамида Хеопса, которую построили так, что она отбрасывала свою тень через Нил. К пирамиде стекались и к ней прилипали металлические предметы, делавшие ее все выше и выше.

Пирамида умчалась от нас вперед.

Норхала крикнула, и крик этот был звонкий, пронзительный, как звук трубы. Пирамида – беглянка остановилась, точно в нерешительности, готовая вернуться. Но отрывистый барабанный бой зазвучал повелительно, угрожающе, и пирамида помчалась вперед.

Глаза Норхалы широко раскрылись. Казалось, она не понимала происходившего, не верила тому, что видела. Потом снова крикнула. Теперь это была целая буря звуков.

Но пирамида мчалась дальше.

Вдали сверкала сапфировая искорка дома Норхалы. Пирамида была теперь недалеко от него. Но мы нагоняли ее. Крики Норхалы не замолкали ни на одно мгновение. Сапфировая искра превратилась в шарик, потом в большой шар. Предмет, который мы преследовали, вырос в огромную колонну. У колонны появились ходули, и она перешагнула через дом Норхалы.

Нас осторожно опустили перед дверями дома. Я взглянул на чудовище, доставившее нас сюда. Оно все было в страшном движении. Но во всей его волнующейся массе я не увидел ни одного куба.

Множество шаров и пирамид отделилось от нашего чудовища и встало в ряд между им и Норхалой. Потом весь ряд бросился ко входу в ущелье, ведущее в бездну, и скрылся из виду.

На лице Норхалы я прочел сомнение, негодование. В Норхале теперь было что-то жалкое. Она сделала нам знак, чтобы мы следовали за нею в дом. За нами потянулись три больших шара и два тет-раэдера.

– Я боюсь, – шепнула Норхала, – боюсь за вас! Останьтесь тут, пока я вернусь. Я оставляю их охранять вас, – она указала на пять металлических предметов.

Предметы окружили Руфь. Норхала поцеловала девушку.

– Усни, пока я не вернусь, – сказала она.

Она вышла из комнаты, даже не взглянув на нас, троих мужчин.

Руфь опустилась на шелковые ткани, лежавшие на полу. Шары и пирамиды мигали на нас, охраняя ее сон.

За дверями голубого шара раздался ужасающий грохот. Казалось, колотят по целым металлическим мирам, полым внутри.

Глава ХХХVIII

Междоусобная брань

Руфь застонала во сне, потом встала и выпрямилась. Глаза ее раскрылись. Они смотрели через нас, точно им представилось какое-то страшное видение. Потом Руфь закричала так, как кричала Норхала. Тотчас же две пирамиды раскрылись и превратились в сверкающие звезды, залившие ее фиолетовым светом, под их верхними концами угрожающе сверкали овалы.

– Руфь, – позвал Вентнор.

Какая-то тень смягчила жесткий блеск карих глаз Руфи. В них что-то хотело проснуться и пробивало себе дорогу к поверхности, как утопающее человеческое существо. Потом все исчезло, и на лице ее появилось выражение ужасного гнева.

Она снова крикнула. Центральный шар подплыл к ней. Он поднял ее на свою спину и скользнул к двери.

– Руфь! – крикнул Дрэк.

Шар на мгновение задержался, и в это мгновение девушка проснулась.

– Нет! – закричала она, – нет!

Звезды закрылись. Шар опустил Руфь на землю, и пирамиды и шары выкатились за дверь.

Руфь стояла, покачиваясь на ногах, и рыдала. Потом побежала к двери. Мы бросились вслед за ней, но Руфь мчалась, как быстроногая Атланта. Дрэк последним, отчаянным усилием догнал Руфь и схватил ее. Она молча боролась с ним, кусалась, царапалась.

– Скорей, – крикнул Вентнор. – Отрежьте мне рукав. Скорей!

Я быстрым движением отрезал ножом рукав. Вентнор схватил его и склонился над Руфью. Он засунул ей в рот кусок сукна и крепко перевязал рот.

– Отрежьте второй рукав!

Мгновение – и Вентнор вторым рукавом связывал девушке руки за спиной. Она уже не боролась. Глаза ее вдруг стали жалобными, и она с мольбой устремила их на Дрэка.

– Ей больно, – пробормотал Дрэк.

– Больно? – воскликнул Вентнор. – Да, ведь, она, кажется, моя сестра и я знаю, что я делаю. Разве вы не видите? Разве вы не понимаете, что сейчас она во власти Норхалы? Я хочу вернуть себе сестру. Я знаю, что делаю. Посмотрите на нее!

Мы посмотрели и увидели, что лицо девушки не было похоже на лицо нашей Руфи. На нем была та же холодная ненависть, с которой Норхала смотрела на плачущего Черкиса.

Над нашими головами раздавались оглушительные звуки.

– Нам необходимо посмотреть, что происходит, – шепнул Вентнор, – выиграем мы от этого или потеряем, но мы должны увидеть. Отрежьте себе рукава, – сказал он Дрэку, – и свяжите ей ноги. Мы понесем ее.

Мы сделали это, и легкое тело Руфи покачивалось между Вентнором и Дрэком, когда мы вошли в светящиеся туманы, осторожно пробираясь в их мертвой тишине.

Мы вышли из полосы туманов, и нас ослепил хаос света и оглушил хаос звуков. Ослабевшие руки Вентнора и Дрэка уронили Руфь. Девушка стала извиваться и покатилась к краю пропасти. Вентнор бросился и крепко схватил Руфь.

Мы поползли назад на коленях, волоча за собой Руфь. Мы остановились там, где плотность туманов еще позволяла видеть насквозь, но умеряла ослепительный свет, наполнявший Бездну.

Мы видели пучину во много миль шириной. Ее прорезали молнии, в ней пылало пламя. Надо всем этим сверкали небеса, как щит, который держала чья-то могучая рука. Среди всего этого урагана колебалась какая-то возвышавшаяся горой масса, точно кит из синеватого металла, попавший в кратер извергающегося вулкана.

И грохот, который мы слышали, был ударами молний, ударами копьеобразных лучей об эту сверкающую гору, которая дрожала под их напором.

Эта шатавшаяся гора была – Город. И это была сама металлическая рать, и охранявшаяся своими легионами, и подвергавшаяся нападению своих же собственных легионов. Металлическая рать воевала сама с собой.

Огромная гора была с милю высотой. Вдоль ее, повернутой к нам, стояли рядами металлические чудовища. За ними стоял второй ряд. Этот второй ряд чудовищ вытягивал длинные руки, которые были густо усажены пылающими крестообразными предметами, раскрывшимися кубами, испускавшими злые красные отблески и дымчатый желтый свет. Щупальца этих предметов держали огромные щиты, как те, которые окружали зал конусов. Из вогнутых глубин щитов били молнии ослепительного света, лившиеся через первый ряд чудовищ.

Теперь я мог разглядеть и атакующие предметы. Невиданные, огромные предметы, порождения какого-то страшного кошмара. Это были шары и пирамиды, бившиеся против кубов.

Эти колоссальные столбы с венчавшими их гигантскими сверкающими колесами стояли больше, чем в миле от шатающегося города. Из центра этих колес вылетали копья и стрелы фиолетового света. Они разбивались о стены, со стен стекало растаявшее пламя, точно город кровоточил огнем. Но чудовища, стоявшие у стен, ударяли молотами, и шары и пирамиды разлетались в огненные осколки. Концы молотов тоже разбивались от собственных ударов, но новые и новые кубы присоединялись и исправляли собою разбитые ударяющие молоты.

Как двигались обе нападающие армии, то отступая, то наступая, так и город двигался, то подаваясь вперед, то делая движение назад.

Не переставая лился фиолетовый огонь из вращающихся колес.

Раздавался пронзительный тонкий вой. Вот, из рядов атакующих поднялись тучи рогатых драконов, огромные цилиндры из шаров, утыканных пирамидами. Они ударили по врагу.

Ощетинившиеся драконы и размахивающие колонны сшибались друг с другом, и расплавлялись или рассыпались с невыносимым сверканием. Они падали – кубы, шары и пирамиды, – одни полураскрывшись, другие совершенно раскрывшись, дождем дисков, звезд, крестообразных форм.

Теперь я заметил, что и внутри города шел такой же страшный бой, как и вокруг его стен. Из города доносился вулканический грохот.

В стене города появилась светящаяся трещина. Она бежала с верха до низа. Она расширилась, и из этой щели полился поток шаров. Щель сомкнулась и защемила тех, которые еще не успели выйти. Раздался ужасный рев.

В стене не было больше никаких следов трещины, только скатился поток обломков, которые блеснув умирали.

Я отвернулся от города и взглянул на долину. Повсюду билась металлическая рать. Металлические волны налетали на металлические острова и разбивались о них. Надо всем этим хаосом встречались и взрывались металлические кометы.

А мысль шатающегося Города скользила по направлению к нам. Я схватил свой бинокль и направил его на Город. Теперь я увидел, что сверкающие копья убивали там, где они ударяли. Массивы чернели под ними и теряли свой блеск. Потухали сверкающие глаза-точки. Металлические остовы рассыпались.

Город все приближался. В стенах его крошечные глаза сверкали уже не насмешливо и вызывающе. В них было безумие!

В тысяче футов Город вдруг остановился и точно весь подобрался. Потом с ревом, подобным падающему миру, весь фасад, направленный к нам, скользнул на дно долины.

Повалившаяся масса должна была быть толщиной в сотни футов, и кто знает, какие таинственные помещения скрывались за ней. Да, она должна была быть в тысячи футов толщиной, потому что обломки ее поднялись до самого края Бездны, на котором мы находились.

Перед нами раскрылись тысячи сводов, тысячи обширных пространств.

Снова с ревом обрушились стены. Перед нами раскрылся кратер конусов.

В образовавшийся прорыв я увидел конусы, невозмутимо примыкающие к основанию стройной, увенчанной стрелы.

Вентнор выхватил у меня бинокль.

– Смотрите! – крикнул он.

Бинокль так приближал большой зал конусов, что он казался на расстоянии всего нескольких ярдов. Зал весь пылал разноцветными огнями, но вокруг хрустального основания конусов была свободная зона, в которую огонь не проникал.

Глава XXXIX

Конец Норхалы

В этом широком кругу было только три фигуры. Одна была удивительным сверкающим Диском, который мы называли Повелителем Металла. Второй фигурой был крестообразный Хранитель Конусов, горевший угрюмым огнем. Третьей – была Норхала.

Она стояла рядом с Диском. Между ними и распростертым крестообразным предметом сверкала доска с бесчисленными палочками, которые управляли действием конусов.

Мне казалось, что Норхала так близко от меня, что я могу ее коснуться. Волосы ее развевались, лицо было маской негодования и отчаяния. Ее огромные сверкающие глаза были устремлены на Хранителя. Прекрасное тело Норхалы было обнажено, на нем не было и следов ее шелковых одеяний.

Несмотря на неподвижность Диска и Хранителя, я вдруг понял, что между ними происходит смертельная схватка. Ясным стало мне и то, что в этом поединке, как в фокусе, заключался весь смысл сражения, бушевавшего вокруг.

Но какими неведомыми силами велся этот поединок? Диск и крестообразный Предмет не изливали молний. Они бились без видимого оружия. Только огромные раскинутые плоскости крестообразного Предмета дымились и тлели злобными отблесками охры и багрового пламени в то время, как по всей поверхности диска холодные огни сверкали и бушевали в невероятно быстром темпе. Его рубиновая сердцевина сияла ослепительно, сапфировые овалы были очагами живого сияния.

По обе стороны кратера с оглушительным ревом рушился город.

Ни Диск, ни Хранитель не двигались. Между ними образовался легкий черный туман. Он был прозрачный и точно сотканный из просвечивающих черных корпускул. Эта завеса колебалась и приближалась то к Диску, то к крестообразному Предмету. Я почувствовал, как в том и другом напряглись силы, и понял, что каждый из них старался откинуть на другого туманную завесу, как сеть.

Вдруг из Диска вырвался ослепительный свет. Черная завеса отлетела к крестообразному Предмету и окутала его. Свет Предмета потускнел, потом угас.

Хранитель пал!

Лицо Норхалы загорелось диким торжеством. Вытянутые плоскости крестообразного Предмета трепетали, точно в мучениях. Огни его пытались прорвать черный туман. Он подался вперед и упал на доску, управлять палочками которой могли только его щупальца.

С лица Норхалы исчезло выражение торжества. Его сменил ужас.

Конусы содрогнулись, точно могуче забился их пульс. Диск завертелся, подхватил Норхалу и притянул ее к своему сверкающему центру. Еще сильнее запульсировали конусы.

Спазм потряс Диск. Огни его потухли, потом снова загорелись, купая своим светом нежную фигуру Норхалы.

Тело это извивалось, точно и она переживала вместе с Диском агонию. Голова повернулась и полные отчаяния глаза встретились с моими.

Спазмодическим, невероятно жутким движением, Диск закрылся и закрыл собой Норхалу.

Норхала исчезла, осталась заключенной в Диске.

Рядом со мной конвульсивно извивалось тело Руфи.

Глава XL

Выжжены!

Гора конусов стала таять. Потоки ослепительного сверкания заливали крестообразный Предмет и огромный шар – гробницу Норхалы.

Кратер наполнился бледным сиянием, изливавшимся отсюда в Бездну.

Город рушился. Точно прорвавшая плотину вода, сверкающий потоп залил долину. Наступила великая тишина. Молнии прекратились. Рать стояла неподвижно. Вокруг ее все выше и выше поднималось сверкающее море.

Из гибнущего города вылетело множество его странных светил. Огненные и сапфировые шары, рубиновые шары, и шары, похожие расцветкой на тюльпаны, радостные солнца покоя, в котором рождались металлические предметы, и бок о бок с ними – замерзшие, бледно-золотые солнца.

Тысячи их шествовали одни за другими и торжественно вставали надо всей Бездной, которая была теперь быстро поднимающимся озером желтой, солнечной пены.

Они проходили вперед целыми полчищами, эти таинственные солнца. Из огневого озера под ними, точно гротескные башни полузатонувшего, фантастического города поднимались огромные формы, черные на блестящем фоне.

То, что было Городом, стало огромной бесформенной горой, изливавшей безмолвные потоки той освобожденной силы, которая, сконцентрированная и связанная, была конусами.

Все ниже и ниже опускался Город. В его рушащихся очертаниях было что-то бесконечно жалкое, космически трагическое.

Висящие солнца закачались под градом сверкающих точек, дождем падавших на озеро. Они падали так густо, что скоро все солнца стали казаться тусклыми ореолами в их толще. Туманная полоса, в которой мы находились, заколыхалась. От Бездны исходило ослепительное сияние. Каждая башня излучала огни, подобные огням драгоценных камней. Тающий Город был горой живых драгоценных огней, над которой лились потоки бледного, растопленного золота. Бездна пылала.

Вентнор закричал. Я не слышал его слов, но понял, что он хотел сказать. Понял и Дрэк и взвалил на свои широкие плечи Руфь. Мы бросились бежать через колыхающуюся завесу тумана и вышли из нее.

– Назад! – крикнул Вентнор, – возможно дальше назад!

Мы мчались. Достигли ворот в скалах и бежали дальше, к голубому шару дома Норхалы. Бежали задыхаясь, рыдая, бежали, спасая свою жизнь.

Из Бездны к нам донесся звук. Я не могу его описать. Это был страшный вой отчаяния. Звук замер.

Нас охватило ужасное чувство одиночества. Мы поддались ему, не имея сил бороться, раздираемые одним желанием – возможно более быстрой смерти.

Ослепительный блеск наполнил небо. Мой умирающий слух уловил хаотический, оглушительный рев. Воздушная волна, плотнее чем вода, подхватила нас и понесла вперед на сотни ярдов. Она покинула нас, на ее место заступила другая, жгучая волна. Она промчалась через нас, обжигая, но в то же время вливая в нас силы. Она точно уничтожала испытываемое нами чувство смертельного отчаяния и возрождала угасающие огни жизни.

Я вскочил на ноги и обернулся. Завеса исчезла. Ворота с отвесными стенами, которые эта завеса прикрывала, были полны огненного сияния, точно они открывались в сердце вулкана.

Рука схватила меня за плечо и повернула. Это был Вентнор. Он указал на сапфировое жилище Норхалы. Далеко впереди я увидел Дрэка, прижимавшего к груди Руфь. Жара становилась невыносимой. По небу, над ущельем, блеснули змеистые молнии. Неожиданный ураганный ветер подхватил нас и, точно листья, понес обратно к Бездне. Я бросился ничком, цепляясь руками за гладкую скалу. Загремел гром, но не гром металлической рати. Это были гром и молния нашей собственной земли.

Ветер был холодный. Он овевал горящую кожу и облегчал воспаленные легкие.

Снова молнии прорезали небо. Потом целыми потоками полил дождь.

В Бездне раздалось шипенье.

Борясь с ветром, крепко держась друг за друга, мы с Вентнором стали пробираться к дому Норхалы. Свет угасал, мрак охватил нас. Мы добрались до двери, пользуясь вспышками молнии.

При ее свете мы увидели, как Дрэк склонялся над Руфью. Вход задвинулся за нами, точно какая-то невидимая рука толкнула хрустальную панель, чтобы защитить нас от бушевавшей за стенами дома бури.

Мы опустились рядом с Руфью на груду шелков, трепеща от смешанного чувства жалости и облегчения.

Потому что каждый из нас знал, что металлическая рать умерла.

Со всем своим могуществом, красотой и ужасом, с его полным равнодушием к человеку, со всеми тайнами – это Нечто умерло.

Убитое самим собой!

Глава XLI

Пробуждение Руфи

Руфь вздохнула и пошевелилась. На щеках ее появился легкий румянец. Вентнор прикрыл ее покрывалом Норхалы.

Меня охватило непреодолимое желание уснуть. Я отдался ему без борьбы и перестал сознательно существовать.

Когда глаза мои раскрылись, комната была полна серебристого света. Я слышал лепет фонтана.

Мои спутники крепко спали. Я прошел на цыпочках к двери, нашел ручку, нажал ее, и хрустальная панель отодвинулась в сторону. Панель эта, вероятно, двигалась с помощью какого-то механизма, отвечавшего нажиму руки. По-видимому, какие-то вибрации грома освободили этот механизм, когда дверь закрылась за нами.

Я выглянул. Небо было серое, падал мелкий дождь. Весь сад Норхалы был разрушен. Сломаны были и деревья, и цветы.

Сеть дождя закрывала от глаз ворота в скалах. Из долины не доносилось никаких звуков.

Я вернулся в голубой дом. Руфь сидела, закутанная в покрывало Норхалы. В ясных глазах девушки были и смущение, и нежность.

– Дик! – тихо сказала она и протянула Дрэку руки. Потом обернулась к брату.

– Брат, – шепнула девушка, – все прошло. Я хочу сказать, что я – снова я. Что произошло? Где Норхала?

Я был поражен. Разве она не знала? Разве погруженная в странный сон, она не видела глазами Норхалы, не думала ее мыслями? Может быть, она все забыла? Я хотел заговорить, но взгляд Вентнора остановил меня.

– Она… в Бездне, – ответил он сестре. – Но разве ты ничего не помнишь, сестренка?

– Что-то стерлось в моей памяти, – ответила она. – Я помню Русзарк… и твои страданья… и мои…

– И ничего больше? – спросил Вентнор.

Лицо ее побледнело. Вентнор озабоченно нахмурился. Я знал, чего он боялся, но лицо Руфи не было лицом Норхалы, а было ее прежним лицом.

– Да, – кивнула она головой, – я вспомнила. Норхала отомстила им, а я радовалась жестокой радостью, а потом почувствовала усталость… А дальше – все стерто!

Вентнор переменил тему разговора.

– Руфь, – смеясь воскликнул он, – не думаешь ли ты, что твой костюм немножко небрежен даже для этого уголка Земли?

– Ах! – Руфь покраснела и вся закуталась в покрывало.

Я, смеясь, вытащил из груды шелка какое-то одеяние и протянул его девушке. Вентнор указал на наши мешки с вещами.

– Тут есть еще смена одежды для тебя, – сказал он. – Мы выйдем, а ты в это время переоденешься.

Мы прошли в комнату Норхалы. Вентнор протянул Дрэку руку.

– Я знал, дорогой мой, что вы любите друг друга, – сказал он. – Руфь все мне рассказала. И я очень рад.

Мгновение они смотрели в глаза друг другу. Потом Вентнор отпустил руку Дрэка.

– Теперь нам нужно подумать о том, как отсюда выбраться, – сказал Вентнор. – Рать умерла, но если мы даже сможем перебраться через ее труп, то как уйти из ее логовища? Как можем мы без Норхалы проделать весь этот путь? Не забудьте, что тоннель, ведущий к руинам, откуда мы шли, завален. Останется путь к городу Черкиса. Но мне не хотелось бы идти этим путем. Я не вполне уверен, что уничтожены все воины Черкиса. Нам плохо бы пришлось, если бы мы теперь попались им в руки. Прежде всего нам следует узнать, что произошло в Бездне.

– Они там все выжжены, – сказал Дрэк. – Что они такое были, в конце-концов? Просто живые динамо-машины. Вернее – динамо-моторы. Я не скажу, что знаю, почему произошла с ними эта катастрофа. Но я могу догадываться. Конусы были какой-то страшно сконцентрированной силой – электрической, магнитной, или какой-то другой еще. Я думаю, что они были, вероятно, сгущенным коронием. Если около двадцати самых больших мировых ученых правы, короний представляет… ну, назовем это сгущенной энергией. Электрическая сила Ниагары – в пылинке желтого огня с булавочную головку… Но каждая булавочная головка распухла в целую Ниагару. И при этом энергия ее освободилась. Что же последовало? Что должно было последовать? Каждая живая батарея куба, шара и пирамиды была перезаряжена и взорвалась. Пойдемте, выглянем, узнаем, что произошло с непроходимыми скалами. Я думаю, что нам представится возможность выйти отсюда.

Мы вернулись к дому и нашли Руфь уже одетой. Но она была очень молчалива, когда среди скал мы отправились к обрыву, где прежде поблескивали завесы светящегося тумана.

По мере нашего приближения становилось все жарче. Воздух напоминал турецкую баню. Туман так сгустился, что мы ухватились друг за друга, продвигаясь шаг за шагом.

– Мы ничего не увидим, – сказал Вентнор – вернемся назад.

– Выжжены! – подхватил Дрэк. – Вся долина была, вероятно, вулканом. А этим потопом дождя должен был подняться туман.

Мы повернули и пробрались обратно к голубому дому. Весь этот день шел дождь. Мы бродили по дому Норхалы и вспоминали все пережитое за последнее время.

Руфь расплакалась, когда мы заговорили про Норхалу.

– Она была хорошая и такая красивая, – говорила Руфь. – И она любила меня! Мне думается, что земля была бы прекраснее, и на ней было бы меньше зла, если бы там жил народ Норхалы, а не мы.

Меня поразили слова Руфи. Темной тенью встало борющееся человечество, и я невольно вспомнил гармоничность, царившую среди металлического народа, особый порядок.