Текст книги "Фб-86"

Автор книги: Андраш Беркеши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Глава шестая

Утомленный Иштван сидел в хорошо обставленной приемной. Лакей с мрачным выражением лица иногда заглядывал в помещение, делая вид, что у него там какое-то дело, но парень чувствовал, что он следит за ним.

Ночной переход, переживания последних нескольких часов измучили его, но теперь он уже был спокоен – опасность осталась позади. Вот он и в другом мире. В мире, о котором там, дома, некоторые нашептывали, что это мир свободы и настоящей демократии, мир, где можно жить без страха. Когда машина пересекла границу советской зоны, Иштван широко раскрытыми глазами рассматривал поля, которые пролегали вдоль дороги. Вглядывался в них, выискивал чужое, австрийское, но гибкие тополя вдоль дороги были такие же, как и дома. Поля блестели от дождя так же, как домашние поля. Все было так же, как и на родине.

Он посмотрел в окно виллы. Высокая, поросшая плющом каменная стена закрывала вид. Деревья в саду гнулись под напором западного ветра. В конце двора Иштван увидел теннисную площадку. На земле, покрытой красным шлаком, стояли лужи воды. Вдоль теннисного корта протянулась бетонированная дорожка. Она вела в гараж. Вдоль дорожки были клумбы. Мокрые кусты притихли над зелеными газонами. Ветер трепал, рвал, рвал их.

Камин в приемной убаюкивающе пел. Красные языки пламени кружили в диком танце, бросая на железные решетки камина рыжие отблески.

Иштвана сморило приятное тепло, вой ветра, потрескивание огня в камине. Он задремал. Перед ним прошла целая галерея лиц: унылая блондинка Шони, профессор Голубь с его по-детски блестящими глазами, госпожа Магда с озабоченным взглядом, стройная гибкая Эстер с густыми каштановыми волосами. Он думал о Майе, пытался вспомнить ее, но она каждый раз появлялась в образе Эстер.

Кто-то тронул его за плечо. Парень вздрогнул, перед ним стоял лакей.

Иштван поднялся, поправил на себе одежду и пошел вслед за лакеем. Тот открыл дверь, Иштван переступил порог. За резным письменным столом сидел круглолицый молодой блондин в сутане, в очках с золотой оправой. Его лицо было коричневое, словно загорелое на солнце.

– Слава Иисусу Христу, – поздоровался парень.

– На века слава… – ответил священник. – Присаживайтесь, пожалуйста.

Иштван сел на стул и незаметно осмотрел помещение. Стены были облицованы в рост человека полированным дубом. Над столом висел черный крест из эбенового дерева, напротив окна – изображение Христа в терновом венке. Под ним огромный книжный шкаф, на нем – цветы. Каждый свободный угол комнаты был занят цветами. Перед камином – низенький столик и три кресла, обтянутые темно-красным бархатом. У входной двери – серебряная чаша с освященной водой.

– Мне нужен отец Пал, – сказал Иштван тихо.

– Это я.

– Меня послала к вам Ева Шони. Она попросила передать этот значок.

Он вытащил из лацкана пиджака значок и передал его отцу Палу. Лицо священника засияло:

– Ева? Как живет моя маленькая двоюродная сестренка?

– Очень скучает в последнее время.

Лицо отца Пала омрачилось.

– Да. Нелегкая жизнь за железным занавесом. Но надеемся, что это будет продолжаться недолго. Не забудьте, сын мой, что за каждой зимой наступает лето.

– Да, преподобный отец.

– Ну, сын мой, расскажите, с какой целью вы пришли сюда.

Иштван начал говорить. Рассказал причины своего бегства, передал свой разговор с Евой.

– Ева сказала, что здесь я смогу продолжать учебу. Я хочу быть врачом.

Отец Пал внимательно слушал парня. Его лицо было неподвижно и не выражало мыслей.

– Да, – протянул он задумчиво. – Вы правильно поступили, сын мой. Наша организация – благодаря свободным народам – ​​существует для того, чтобы помочь молодежи, страдающей под коммунистическим гнетом. Какими языками владеете, сын мой?

– Только немецким, – ответил Иштван.

– Ничего. Вскоре изучите еще и другие языки. – Он немного помолчал. – Если я не ошибся, вы только что сказали, что были ассистентом профессора Голуба. Да?

– Да, – ответил парень.

– Голубь, Голубь, этой фамилии я не слышал, – вслух размышлял отец Пал. Он едва сдерживал волнение, охватившее его, когда Иштван назвал имя ученого. – Он преподает в университете?

– Да, но работает дома. – Парень смущенно замолчал.

– Вы хотели что-то добавить, правда? – любезно спросил священник.

– Я хотел сказать, что… – бормотал парень, – что дома, в лаборатории, он проводит различные опыты.

– Понимаю, сын мой. – Отец Пал поднялся. Парень тоже. – Пока, сын мой, вы останетесь здесь. Иоганн покажет вам вашу комнату. Впрочем, если у вас есть где жить, пожалуйста, мы не чиним вам преград.

– Нет, преподобный отец, мне некуда идти, – сказал быстро Иштван.

– В таком случае оставайтесь здесь. Примите ванну, отдохните, выспитесь. Я дам вам бумагу. Прошу вас написать подробную автобиографию. Это нужно для приема в университет. Между тем я достану необходимые документы. Деньги у вас есть?

– Нет, – упавшим голосом ответил парень.

– Я добуду для вас, и от миссии костюм, потому что у вас ужасный вид. К сожалению, сын мой, мы сможем послать вас только в один из американских университетов, так как контингенты университетов других стран уже заполнены на два года вперед.

– Мне все равно, преподобный отец. Только бы была возможность учиться. Скажите, пожалуйста, за какое время решится вопрос моего приема? – спросил взволнованно парень.

– Если все пойдет гладко, через неделю будете в Америке, – ответил отец Пал. Он позвонил. В дверях появился Иоганн. Священник дал распоряжение на немецком языке.

– Яволь, – наклонил голову Иоганн.

Затем обратился к нему.

– Bitte, kommen sie mit mir, – сказал он равнодушным голосом.

Иштван поклонился, священник снисходительно махнул на прощание рукой. Парень пошел за Иоганном.

Когда дверь закрылась, отец Пал подошел к кресту и нажал на одно из выступов резного узора. Дубовые перекрытия беззвучно расступилось, открыв небольшое отверстие. Наклонив голову, священник прошел в соседнее помещение. Отверстие снова сомкнулось.

– Удалась запись? – смеясь спросил юношу, который склонился над магнитофоном.

– Прекрасно.

– А съемки тоже?

– И съемки. Гэри уже проявляет их. Отец, – обратился к священнику молодой, – эта Ева стоит золота.

– Да, Клерк, – засмеялся Пал Диосеги и сбросил сутану. – Скучная эта роль священника, – сказал он, – иногда еле сдерживаю смех.

– Это была твоя идея, – ответил капитан Клерк, – но она вполне оправдала себя. Думаю, что старый Донован будет в восторге, когда узнает, кто попал в ваши сети. Я мог надеяться на все, кроме того, что в наши лапы попадет первый помощник профессора Голуба.

– Надо действовать очень осторожно, – серьезно заметил Диосеги.

– Пойдем к Доновану. Посоветуемся, как нам быть дальше.

– Иди вперед, я пока поговорю с Гэри, чтобы он получил необходимые документы.

– Хорошо, – согласился капитан, – через полчаса встретимся у Донована.

Прошло несколько дней. Иштван жил словно в сказке. Отец Пал окружил парня вниманием, его любезность не знала границ… Уже на следующий день он передал ему, что все уладил и через несколько дней Краснай сможет уехать. Иштвану вручили учебник английского языка. Каждый вечер Пал долго разговаривал с Краснаем, ловко раскрашивая перед ним чудеса нового мира, все эти случаи, которые ждут его в Америке.

Иштван часами проводил в саду среди деревьев и клумб парка, мысленно бродил где-то в поднебесье, в мире сказок и грез. Он видел бесконечную зеркальную гладь океана, великолепные города. В такие минуты парню не терпелось скорее отправиться в дорогу, вынырнуть ввысь, полететь, ухватившись за одно из облаков – этих гигантских парусников, что двигались по осеннему небу, – и мчаться вдогонку ветру, навстречу новому миру, новой жизни. Юноша не чувствовал тоски по родине. По приказу отца Пала для него готовили венгерские блюда. С Иоганном он почти не разговаривал. Лакей на его вопросы отвечал короткими «да» или «нет» или просто уходил от ответа, сказав: «Не знаю, сударь!» Нервы Иштвана успокоились, лицо вернуло прежний свежий цвет, у парня даже возникло желание заниматься утренней гимнастикой.

В саду виллы был небольшой бассейн, а рядом с ним маленький физкультурный зал. Иштван попросил разрешения пользоваться ими. Со своего окна он видел, как каждое утро туда приезжали на машинах молодые мужчины.

Отец Пал пояснил, что плавательный бассейн принадлежит американской военной миссии, и его посещают только сотрудники миссии, но пообещал получить разрешение и для Иштвана. Сразу же после обеда он сказал, что Иштван в любое время может туда ходить.

Парень побежал к бассейну. А через полчаса уже поднялся в свою комнату. Перекусил, лег отдохнуть и почти сразу уснул крепким, здоровым сном.

Проснулся от того, что Иоганн коснулся его плеча.

– Вас вызывает отец Пал.

Краснай вскочил. Войдя в ванную, умылся, причесался и упругими шагами спустился по лестнице. Отец Пал встретил его приветливой улыбкой.

– Заходите, сын мой. Я познакомлю вас с капитаном Клерком, руководителем американской миссии.

Парень крепко пожал руку красивому американскому офицеру.

– Садитесь, – предложили ему.

Иштван сел, выжидающе глядя на отца Пала и улыбающегося американского офицера.

– Я пригласил вас, сын мой, для того, чтобы сообщить: ваше дело в основном решено. Как видите, здесь на столе ваш паспорт, виза на право въезда, документ о том, что вас приняли в университет. Остается только решить или, вернее, выяснить небольшую формальность. Но об этом расскажет вам господин капитан.

Клерк любезно улыбнулся и начал говорить по-немецки.

– Речь идет о том, господин Краснай, что у нашего командования возникли некоторые сомнения. Я со своей стороны считаю это ограниченностью, недальновидностью, но я всего лишь капитан и не могу спорить с командованием. Это, надеюсь, для вас понятно?

– Конечно, – ответил Иштван и взглянул на отца Пала.

Тот ободряюще кивал головой.

– У моего начальника, полковника, когда он читал вашу автобиографию, возникла мысль, что вы, господин Краснай, можете быть коммунистическим агентом.

Иштван был потрясен.

– Я, – продолжал капитан, – хорошо посмеялся над чрезмерной осторожностью, потому что знаю, что люди, которых рекомендует отец Пал, надежные. Но полковник остался непреклонен. Правда, можно понять старика, ибо красные такими методами пользуются.

– Но позвольте, господин капитан, – пробормотал Иштван.

– Знаю, знаю, господин Краснай. Именно об этом мы говорили с отцом Палом. Полковник подпишет ваш паспорт только после того, как вы докажете, что не являетесь коммунистическим агентом.

– Но как мне это доказать? – спросил парень, чувствуя, что голова у него идет кругом.

– Законный вопрос. Действительно, как можно опровергнуть это предположение? Мы нашли с отцом Палом выход из положения. Нас интересовало ваше мнение.

– Пожалуйста, я слушаю.

– Итак, речь идет о том, – тянул капитан, – что вы вернетесь в Будапешт. С определенного места, которое мы вам укажем, вы принесете для нас, то есть для господина полковника, какую-то весточку. Этим вы докажете, что прибыли к нам не по поручению большевиков. Тогда полковник Донован убедится в вашей надежности и ворота университета откроются перед вами.

– Но, господин капитан…

– Сын мой, – вмешался в разговор отец Пал, – поверьте мне, потому что мы очень тщательно все обдумали. Мы хотим помочь вам. Но вы должны покончить с определенными иллюзиями. Вы годами будете пользоваться гостеприимством американского правительства, вам помогут стать хорошим врачом. Итак, нам нужны определенные гарантии от эмигрантов. Не забывайте, что вы нелегально покинули Венгрию. И оставили страну в такое время, когда полиция вела следствие по вашему делу. Исходя из этого, сын мой, следует, что вы своим бегством подтвердили преступления, в которых вас подозревали.

– Но…

– Подождите, сын мой. Я знаю, что вы хотите сказать. Вы не найдете ни одного человека, который бы поверил в вашу невиновность, потому что красные ставят вопрос так: кто не виноват, то не убегает. Вот те иллюзии, с которыми вам следует покончить.

– Понятно, – потупился парень, его лицо покрылось бледностью.

– К тому же это не такое уж опасное дело. Капитан Клерк скажет, что надо делать.

– Да, – засмеялся капитан. – Все это мелочь. Сегодня ночью я вас переброшу через границу. Там опасности нет. В определенной точке, которую я вам покажу на карте, вас будет ждать машина. Я позаботился о соответствующих документах. Машина отвезет вас в Будапешт. Завтра после обеда зайдете в библиотеку имени Сечени, попросите том «Медицинского обозрения» за 1896 год. Каждый медик может обратиться с такой просьбой. На 375-й странице найдете конверт из тоненькой бумаги, возьмете его и положите туда другой конверт, который я вам дам. Вот и вся задача.

Иштван опустил голову. Все кипело в нем, протестовало. «Боже мой, что из этого получится…»

– Сын мой, – отвлек его от размышлений священник. – Идите в свою комнату, подумайте как следует. Если не возьметесь за дело, тоже ничего не случится. К сожалению, мы другого выхода не видим. А теперь идите. Если ваше решение будет положительным, приходите через час и скажите мне.

Иштван встал и, шатаясь как пьяный, вышел. Долго ходил по комнате. Мучили страх и отчаяние. Казалось, что все сказанное отцом Палом не поддается опровержению. В окно он видел беззаботных американских юношей, что с веселым смехом выходили из бассейна. «Как хорошо им, – мелькнула мысль. – Никаких забот, живут себе счастливо…»

Тихий скрип двери вывел его из задумчивости. Отец Пал осторожно вошел в комнату.

– Садитесь, сын мой, – ласково улыбаясь, сказал он.

Юноша опустился в кресло. Было приятно, что к нему пришел священник.

– Преподобный отче, – горько сказал парень, чувствуя, как на глаза навернулись слезы. – Я так несчастен! – он обхватил ладонями лицо.

– Я понимаю вас, сын мой, – сказал священник и погладил вьющиеся каштановые волосы юноши. – Успокойтесь, господь милосердный. Я знал, что вы в тяжелом состоянии, поэтому и пришел. Хочу помочь вам… Прочитав вашу автобиографию, – сочувственно сказал священник, – я очень расчувствовался. Бедный! Вы так много выстрадали.

Иштван вздрогнул в беззвучном плаче. Отец Пал продолжал.

– Я вспомнил свое детство. Сколько разочарований постигло меня. Я разочаровался в людях, в своих лучших друзьях. Я был так же одинок, как вы. Когда-то и я любил так чисто, преданно, как и вы. Мою любимую тоже взял к себе господь. – Отец Пал вздохнул. – Так я стал священником. Нелегко было мне покинуть родину. Долгое время считал себя предателем, потому что оставил свой народ. Ведь, сын мой, родина это не только горы и широкие поля, не только бурный Балатон и реки, величественно катящие свои волны, не только игривые, разговорчивы ручейки, мирные хутора под красными черепичными крышами, не только крупные города, таящие в себе и грех, и счастье, и ненависть и любовь. Это прежде всего народ, который страдает, работает в поте лица и теперь стонет под кровавым игом какой-то горстки людей. Служение народу, сын мой, это святое дело. И я благодарен всемогущему господу богу, что он наставил меня на путь истины…

Иштван горящими глазами посмотрел на священника, который, глядя куда-то вдаль, говорил тихим, проникновенным голосом.

– Я знаю, вы думаете, что, вернувшись и выполнив наше поручение, совершите преступление против родины. Нет, сын мой, преступления против родины вы не совершите. Вы только нанесете вред коммунистическому режиму. А этот режим – не родина. – Он посмотрел на парня и улыбнулся. – Чтобы успокоить вас, скажу, что от вашего поступка никто не пострадает.

Парень с интересом посмотрел на священника.

– Открою вам одну тайну. Но прошу, чтобы это осталось между нами.

Иштван кивнул головой в знак согласия. Священник подошел к двери, выглянул в коридор и сел. Наклонился к Иштвану и шепотом рассказал:

– Капитан Клерк три года жил в Будапеште как работник посольства. Там он познакомился с дочерью главного врача. Они полюбили друг друга. Отец девушки связался с коммунистами и слышать не хотел об их бракосочетании, – боялся, что это повредит его карьере. Капитан встречался с девушкой тайно. Однажды отец застал их вместе и запретил девушке видеться с Клерком. Однако любовь оказалось крепче. Между тем капитана перевели в Вену. Трудно им стало поддерживать связь, потому что за девушкой следили. Вот они и нашли способ для переписки. Почтой не могут пользоваться из-за цензуры, а пойти в посольство девушка тоже не может. Речь идет всего лишь о том, что на этот раз вам придется быть почтальоном влюбленных. Только вы об этом не знаете. Понятно?

– Да, – ответил парень. – Но полковник Донован…

– Во всем полдожитесь на Клерка. Он найдет выход. В конце концов, покажет полковнику какой-то другой материал. Это уже не ваше дело, – успокоил Иштвана ксендз. – Ну, сомнений больше нет?

– Нет, – с облегчением улыбнулся Иштван. – Я даже не знаю, преподобный отче, как благодарить вас.

– Лучшая благодарность – когда вы честно будете учиться в университете и не опозорите наш несчастный венгерский народ. Вы должны с отличием закончить университет! Это вы должны мне пообещать.

– Обещаю, – сказал тихо парень.

Рыдания снова подступили к горлу, но на этот раз в его глазах появились слезы благодарности.

– Тогда все в порядке. Готовьтесь в путь. – Отец Пал обнял парня и вышел из комнаты.

Иштван взглянул в окно. Со стороны Альп ветер гнал зловещие, черные тучи.

* * *

Коцка и один из членов его оперативной группы тщательно изучили дом, в котором жила Ева. Расследование дало неожиданные результаты. Четыре дома имели общий двор, разделенный низкой проволочной оградой на четыре части. Однако ограждение легко можно было переступить. Старший лейтенант задумчиво посмотрел перед собой.

– Значит, – бормотал он себе под нос, – к девушке можно пройти и со сквера, и с улицы Пожони. Только этим можно объяснить, что Краснай незаметно выскользнул из дома. Но здесь нужна помощь. Какой-то дворник должен что-то знать.

В жилом управлении они получили план квартала и начали его изучать. Старший лейтенант синим карандашом отметил квартиру Евы. Ее комната на третьем этаже граничила с соседним наружным домом. Коцка размышлял, постукивая карандашом по столу.

«Хм, если между двумя домами на каком-то этаже или в подвале есть коридор, тогда, – рассуждал он, – можно зайти в квартиру со стороны скверика и перейти в дом, фасад которого открывается на Уйпештскую набережную. Нет, у тебя слишком буйная фантазия, – смеясь над собой, отверг это предположение Коцка. – В жизни все гораздо проще…» – и он вызвал к себе Рожи.

– Вот что, дорогая Рожи. Узнай, кто живет рядом с квартирой Евы Шони.

– В угловом доме?

– Да. Далее узнай, какая там система бомбоубежищ, всегда ли закрыты подвалы, на одинаковом ли уровне этажи соседних домов.

– Понятно, – ответила девушка и вышла.

Коцка положил в конверт светлые волосы и направился в лабораторию.

– Дядя Шони, – обратился он к лаборанту, – проверьте эти волосинки.

– Ладно, оставьте их здесь, – сказал лаборант, приняв от Коцки конверт.

Коцка вернулся в свой кабинет. Взглянул на часы. Пятнадцать минут шестого. Он должен был сегодня вместо Челеи встретиться с Олайошем. Свидание было назначено на пять часов в маленькой корчме на Буде. Коцка быстро оделся и выбежал на улицу.

Перед трактиром вышел из такси. Олайош уже ждал его. В зале было мало посетителей.

– Вы давно здесь? – спросил старший лейтенант.

– Несколько минут, – сказал Олайош. – Подполковник Челеи не придет?

– К сожалению, у него спешная работа, мне пришлось заменить его…

– Ничего. Я вас слушаю.

Коцка заказал пиво, подождал, пока официант отошел, и обратился к Олайошу.

– Подполковник сказал мне, – сказал он тихо, подбрасывая на ладони зажигалку, – что вы согласны помочь нам…

– Конечно, – улыбнулся Олайош. – А о чем конкретно речь?

– Я коротко расскажу вам суть вашей задачи. В ресторане «Лилия» работает молодая официантка. Она интересует нас. Вам надо было бы познакомиться с ней…

– Она хоть красивая? – спросил смеясь Олайош.

– Не из уродливых… Вот какие у меня мысли, послушайте, пожалуйста.

Гейза Олайош с интересом слушал тихий рассказ старшего лейтенанта.

* * *

Подполковник Челеи сочувственно смотрел на седого ученого. Голубь, откинувшись на спинку кресла, говорил медленно и устало.

– Мне очень жаль, господин подполковник. Очень обидно.

– Я вижу, профессор, вы и теперь считаете, что Краснай – честный человек.

– Да, – ответил ученый. – Правда, мое мнение не имеет большого значения, – улыбнулся он горько. – Я до сих пор выступал за него. И вот он бежал. Знаю, этот факт противоречит моему мнению. Вы можете законно заявить: вот, мол, каких людей защищает Голубь. Возможно, вы правы. Ведь в конце концов Краснай своим бегством нарушил существующие законы. И если бы даже мне удалось добиться его возвращения, вы завели бы на него уголовное дело, потому что закон есть закон. Следственные органы не считаются с тем, что происходит в душе человека.

– Простите, что перебью вас, – сказал с улыбкой подполковник. – Это не совсем так. Бывают, конечно, ошибки и у нас, но мы интересуемся также мотивами поступка. Бесспорно, преступление против общества, против государства остается преступлением и в том случае, когда тот, кто совершил его, не имел преступного умысла, а просто не знал законов или вел себя по-детски опрометчиво. Дело суда учесть эти обстоятельства, и он учитывает их. С человеческой точки зрения можно понять причину того или иного преступления. Но прощать преступления нельзя.

– Значит, если бы Краснай раскаялся и вернулся домой, его бы осудили?!

– Это уже компетенция суда, – ответил Челеи. – Я могу здесь выразить только свое личное мнение, а оно вряд ли интересует вас.

– Ошибаетесь, оно интересует меня…

– Вы поставили меня в нелегкое положение, – засмеялся Челеи, – я очень хорошо понимаю душевное состояние парня. Я знаю тот тип людей, к которому он принадлежит. Из них можно воспитать полезных граждан. А прошлое этого парня обязывает его быть честным. Возможно, ошибка заключается в том, что преподаватели мало интересовались им как человеком…

– Вы не ответили, – прервал ученый. – Осудили бы вы его или нет?

– Да, осудил бы, – ответил Челеи. – Я осудил бы парня, но потом дал бы ему возможность продолжить обучение и искупить вину.

– Понимаю, – сказал Голубь устало, опустив веки.

Челеи внимательно рассматривал старого ученого.

– А как быть с тем человеком, который, по моему мнению, сознательно спихнула парня с пути? Такие люди, как правило, почему-то остаются безнаказанными. Мне говорили, что Каллош уже знает о побеге и теперь каждому доказывает, что он был прав.

– Каллош действовал неправильно, – ответил Челеи. – Не потому, что начал дисциплинарное дело против парня. Его вина заключается в том, что он ввел в заблуждение своих руководителей. Насколько мне известно, товарищ Шомош приказал провести строгое расследование.

– Ну, это еще видно будет, – с недоверием сказал ученый. – Но вернемся к причине вашего посещения, господин подполковник.

– Товарищ Шомош послал меня по письмо, которое написал вам Краснай.

– Да… да… – сказал ученый. – Сейчас принесу. – Он встал.

– Кроме того, я хотел еще обменяться с вами мыслями по поводу некоторых вопросов…

– Пожалуйста, охотно поговорю с вами… – Голубь подошел к письменному столу, нашел в нем бледно-зеленый лист и дал подполковнику.

Прочитав письмо, Челеи спросил:

– Позвольте взять письмо с собой?

– Прошу. Так о чем вы хотели поговорить?

Челеи щелкнул своей зажигалкой, дал профессору прикурить. Потом и сам закурил.

– Мне хотелось бы знать, в какой мере парень знаком с результатами ваших исследований, с их сутью? Конкретно: я имею в виду, что он мог бы о них сказать, если бы, допустим, в Австрии или в другом месте, его заставили раскрыть результаты опытов?

Голубь погрузился в размышления. Курил сигарету и морщил лоб, левой рукой поглаживая подбородок.

– Трудно сказать, – сказал он через некоторое время. – В принципе ему известны лишь частичные результаты. Конечно, он знает мою концепцию, но не знаком с исходными позициями, основными расчетами и первыми результатами опытов. Но он намного талантливее, чем вы думаете. Невозможно прочитать мысли такого сильного, молодого таланта, установить, насколько глубоко он видит взаимосвязи отдельных явлений и к каким выводам ему удалось дойти самостоятельно. Я склонен думать, что он знает об опытах больше, чем можно было бы предположить. Но… не считаете ли вы, что…

– Да. Именно об этом я думаю.

– Нет, – сказал убежденно профессор. – Нет, мой ученик, Иштван Краснай, никому и ничего не скажет об опытах. Никогда! Понятно, товарищ подполковник? Я готов дать голову на отруб, что он ничего не покажет. Нет-нет. – Профессор дрожащей рукой погладил лоб. – Может, выпьете что-нибудь, – спросил еле слышно.

– Спасибо. Не беспокойтесь, – отказался Челеи.

* * *

Был уже вечер, когда подполковник вернулся на работу. Коцка с нетерпением ждал его.

– Ну, как дела? – спросил подполковник.

– С Олайошем договорился…

– Он охотно взялся за дело?

– Да, – ответил старший лейтенант.

– Принеси, пожалуйста, записку, которую ты нашел у Вильдмана.

Пока Коцка ходил по записку, Челеи тихонько насвистывал. Он еще раз обдумал свой план.

– Да, если мое предположение верно, то Фредди вскоре будет нашим гостем, – сказал он задумчиво.

– Ты что-то сказал? – спросил Коцка, который в тот момент вернулся в кабинет.

– Нет, я просто вслух размышлял. Покажи записку.

Он взял бумажку.

– Точно такая бумага, – констатировал он. – Завтра пусть кто-то пойдет в дирекцию бумажного торга и установит, венгерского ли производства эта бумага. И если да, то пусть скажут, в каком году она выпущена…

– Понятно, – ответил старший лейтенант. – Я думаю, это бумага не венгерская.

– Посмотрим. Что с Евой?

– Она стала очень активной. Без конца у нее встречи с разными людьми.

– Это известный трюк, – улыбнулся подполковник. – Фредди маневрирует. – Через некоторое время он добавил: – Английский метод. Старый, испытанный метод.

– Вся беда в том, что мы до сих пор не знаем, кто такой Фредди и где его искать.

– Это как игра в шахматы, дорогой Коцка, – засмеялся Челеи. – Фредди пошел в наступление пешками. А мы окопались, защищаем короля. Я с помощью королевы, а ты ладьей.

– Это мне еще неясно, – покачал головой старший лейтенант.

– Ничего. Позже поймешь. Фредди будет наступать.

– Брось эти намеки, говори яснее, Бейла, – сердился Коцка.

Подполковник весело рассмеялся.

– Учись, парень, думать. Как, по-твоему, Краснай вернется домой?

– Я даже не знаю, куда он делся.

– Вот письмо в твоих руках, ты даже не прочитал его?

Коцка пробежал по листу глазами.

– Мы дали хорошего маху, – сказал он, прочитав письмо.

– Не думаю. Наоборот, они промахнулись. Который час?

– Восемь часов десять минут, – ответил старший лейтенант.

– Поговорим о завтрашних задачах. Сегодня хотел бы пораньше уйти домой. Тебе тоже не мешало выспаться как следует.

– Это правда, – улыбнулся Коцка.

Он взял блокнот и начал внимательно слушать инструкции подполковника.