Текст книги "Фб-86"

Автор книги: Андраш Беркеши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Глава третья

Старшего лейтенанта Кароля Барди друзья звали Коцкай. Никто не смог бы уже сказать, как прицепилось к нему это прозвище. До освобождения Коцка был известным легкоатлетом – бегуном на средние дистанции. Работал инструментальщиком на заводе электрооборудования. Сначала все шло хорошо. Он регулярно ходил на тренировки, на работе им были довольны. Беда случилась в 1942 году. Во время антифашистской демонстрации, устроенной у статуи Петефи, его арестовали. Тогда стало известно, что он связан с рабочим движением. Через три месяца его все же выпустили, но он оказался без работы.

В тюрьме Коцка познакомился с журналистом Бейли Челеи – юношей с русыми волнистыми волосами.

После освобождения страны Бэйла стал одним из руководителей армейской контрразведки. Несколько месяцев спустя он взял к себе на работу и Коцку. С тех пор они работали вместе, и между ними установилась искренняя дружба. Бейла Челеи руководил отделом, Коцка был начальником одной из оперативных групп контрразведки…

Старший лейтенант Барди и подполковник Челеи сидели в кабинете вдвоем, друг против друга. Когда посторонних не было, они разговаривали как близкие друзья.

– Ну, что ты установил? – спросил подполковник, сведя вверх брови.

– Немного, – сказал Коцка. – Кажется, дела усложняются. Капитан снова побывал там. Девушка обменялась с ним несколькими словами, но потом произошла непредвиденная вещь. В ресторан пришел юноша – настоящий атлет. За ужином он много пил и очень опьянел, а может, только притворялся пьяным. Ева через некоторое время что-то сказала Вильдману и исчезла. Вернулась уже переодетой и подошла к нему.

– Установили, кто этот юноша?

– Еще неизвестно, – ответил старший лейтенант, – но за ним уже следят. Так вот. Они поехали на такси. Ева повезла парня на свою квартиру. Через десять минут она вышла, села в другое такси и вернулась в ресторан; чуть позже ушла с Вильдманом на его квартиру. Там провела всю ночь.

– Понятно, – задумчиво сказал подполковник. Он встал и начал прохаживаться по комнате. – Дело становится все более запутанным, и мы все еще не знаем, кто такой Фредди.

– Возможно, это и есть тот атлет? – задумчиво спросил Коцка.

– Сколько ему примерно лет?

– Лет двадцать, двадцать пять, не больше.

– Нет, тогда это не тот, кого мы ищем, – сказал решительно Челеи. – В донесении офицера разведки указано, что Фредди около сорока лет, он иностранец, однако в совершенстве владеет венгерским языком. Это интеллигентный, образованный человек. Во время войны был английским резидентом в Стамбуле. – Челеи замолчал и после короткой паузы добавил: – Не беда. Рано или поздно мы через девушку попадем на его след.

В дверь постучали. Зашла секретарша.

– Товарищ подполковник, спешное донесение от группы «Б».

Челеи быстро прочитал текст.

– Смотри, – подал он лист Коцка.

«Неизвестный парень, – прочитал Коцка, – оставил квартиру Евы Шони в одиннадцать часов две минуты. Перейдя через мост Маргит, он направился по улице Мучеников и в аллее Малиновского зашел в дом № 17. Его фамилия установлена. Это Иштван Краснай, студент четвертого курса медицинского факультета. Несколько недель назад решением дисциплинарной комиссии исключен из университета».

Коцка оторвал взгляд от бумаги.

– Если не ошибаюсь, из университета поступило какое-то заявление на парня.

Челеи вызвал секретаршу.

– Клара, пожалуйста, принесите мне дело Красная.

Через несколько минут дело лежала на столе подполковника.

– Да, это тот самый! – сказал подполковник. Внимательно вчитавшись в материал, он тихонько свистнул: – Чем дальше, тем интереснее!

Закончив читать, Челеи обратился к Коцки:

– Дело серьезное. Этот Краснай – близкий сотрудник профессора Голуба, его отец был видным членом партии нилаши. В 1944 году бежал за границу. Парень в автобиографии скрыл этот факт. Вот она, цепочка. Голубь, опыты, Фредди, Ева Шони. Очень интересно…

– Вот что, Коцка, – сказал через некоторое время Челеи. – Займись этим делом лично. Не упускайте из виду парня и Еву. Проследите, с кем встречаются, установите, кто эти люди. Ясно?

– Понятно, – сказал Коцка и встал.

* * *

Два дня подряд Иштван не выходил из своей квартиры. Парень почти ничего не ел. Положение казалось ему безвыходным. Не хотелось идти куда-то работать подсобным рабочим. Уже начали шевелиться мысли о самоубийстве. В эти дни он часто вспоминал мать. Спал беспокойно, все время ворочался на кровати. В тревожных снах видел Еву. Но чувствовалась и тоска по Эстер, по хорошему другу, с которым можно поделиться мучительными мыслями.

На следующий вечер он уже не мог больше владеть собой. Должен был с кем-то поговорить, чтобы не сойти с ума. Возбуждено ходил по комнате, иногда выглядывая в окно. На улице шел дождь. На другой стороне улицы стоял низенький человек в дождевике. К остановке как раз подошел трамвай, но человек не сел в него. «Возможно, ждет девушку», – подумал Иштван и горьковато улыбнулся. Время неподходящее для свидания.

Надев плащ, спортивные ботинки и мягкую шляпу, Иштван вышел на улицу. «Зайду к Эстер», – решил он.

В парадном постоял. Размышлял, что ему делать: сесть в трамвай или пройти пешком до улицы Батхиань. Еще не успел решить, как трамвай с грохотом остановился и сразу же двинулся дальше. Мужчина в дождевике остался на месте. Иштван внезапно принял решение, перебежал через дорогу и начал догонять трамвай. Он успел заметить, что в тот же миг от стены противоположного дома оторвалась фигура и тоже побежала за трамваем.

Мужчина бежал следом, почти наступая ему на пятки. Несколько шагов он мчался рядом с трамваем, потому что через Иштвана не мог вскочить на подножку. Иштван помог пассажиру сесть.

– Спасибо, – сказал тот, запыхавшись.

«Видно, надоело ждать, – подумал Иштван. – Девушка не пришла».

На площади Кальмана Иштван вышел из трамвая и, подняв воротник, двинулся дальше. Спешить было некуда. «Все равно промокну», – подумал парень. Вот и улица Батхиань. Он шел под самыми стенами домов, чтобы хоть немного спрятаться от дождя. Невольно оглянулся. Какая-то расплывчатая фигура метнулась в подъезд. Юноша почувствовал тревогу, но только на мгновение.

«Просто показалось, нервы не в порядке», – решил Иштван. Перед домом 48 остановился, потом зашел в парадную дверь, но не поднялся наверх. Дворник как раз подметал площадку перед лестницей. Иштван дал ему форинт и попросил вызвать Эстер.

Вскоре в подъезде послышались торопливые шаги, потом кто-то внезапно остановился. Пока Иштван оглянулся, уже никого не было. Иштван выглянул за дверь. Улица была пустынна, только шумел, как и раньше, дождь.

Через несколько минут появилась Эстер. От волнения ее лицо горело, в глазах горела тревога. Иштван поспешил ей навстречу.

– Не сердишься, что побеспокоил? – спросил он девушку.

– Что случилось, Иштван? Два дня о тебе не слышно…

– Ты не занята? Сможешь уделить мне немного времени?!

– Конечно, – сказала девушка и взяла его за руку. – Пойдем к нам.

– Нет, лучше посидим где-то, – предложил юноша.

– Как хочешь. Но в таком случае я возьму зонтик. К тому же и денег нет при себе.

– У меня есть, – сказал Иштван.

Эстер побежала вверх. Парень, занят невеселыми мыслями, прохаживался в подъезде.

– Вот и я, – услышал он голос девушки. – Куда пойдем?

– Есть тут поблизости какое-то тихое кафе? – спросил Иштван.

– Пойдем в «Старую Флоренцию», это уютный уголок.

И они пошли.

– Иди ближе к зонту. Разрешаю тебе взять меня под руку, – сказала Эстер, приветливо улыбнувшись.

Иштвана не надо было уговаривать. Он стал под зонт, взяв его из рук девушки.

– Возьми ты меня под руку. – Эстер согласилась и прижалась ближе к нему. Сквозь плащ она чувствовала его мускулистые руки.

– Ну, а теперь рассказывай, – сказала тихо.

– Не знаю даже, что сказать. Так странно: дома я уже не мог терпеть одиночества, решил, что надо увидеться с тобой. Сам не знаю почему. А теперь способен говорить. Что за чудо?

Они шли осторожно, обходя лужи. Эстер взволнованно спросила:

– Иштван, что с тобой произошло?.. Сестра говорила, ты приходил.

Иштван прижал к себе руку девушки.

– Нехорошие вещи произошли со мной, – сказал он. Затем немного сбивчиво рассказал все, что было на душе. Вспомнил даже о Еве Шони. Эстер внимательно слушала его.

Иштван как раз закончил свой рассказ, когда они подошли к кафе. Людей там было мало. Эстер с Иштваном сели за столик у окна. Парень заказал две чашки кофе.

Эстер мрачно молчала. Случай с Евой был ей неприятен.

– Скажи, – сказала она нерешительно, – тебе понравилась та блондинка?

Парень маленькими глотками пил свой кофе. «Как все это ей объяснить?» – думал он.

– Честно говоря, я озадачен, – ответил он наконец. – До сих пор в моей жизни не было никаких происшествий. Я был занят только учебой. – Иштван взглянул на девушку. Его голубые глаза блестели, как зеркальная гладь чистого озера. – Ты, Эстер, для меня как сестра. Какая-то внутренняя сила побуждает меня быть откровенным. Думаю, что ты поймешь меня. Взвесь же, каково мое положение. Оно безнадежно. Из того, что я случайно услышал у Голуба, понял – врачом мне не быть. До сих пор я по сути не жил, не знал никаких радостей, отказывался от всего – от танцев, женщин, вина. Это даже не точно сказано – отказывался: у меня просто никогда не возникало желания потанцевать или выпить. А теперь… Теперь я хочу повеселиться. Время есть… Может, выпьем что-то?

– У тебя так много денег?

– Не все ли равно? Есть ли, нет ли, для меня это уже не имеет значения. Каллош сделал свое дело. Врачом мне не быть. – Он помолчал, потом, смеясь над самим собой, добавил: – В конце концов, дорогая Эстер, мне надо привыкать к выпивке. У меня одна дорога: стать носильщиком или грузчиком. А там без этого не обойдешься.

– Иштван, ты сошел с ума! Неужели ты такой слабый? Так легко отказываешься от борьбы!

– Дорогая Эстер! Умоляю тебя, не проводи со мной политучебы! Мне заранее известно, что ты хочешь сказать

– Что именно? – спросила девушка.

– То, о чем я уже тысячу раз спорил сам с собой. Я рассуждал так: «Слушай, друг! Правда на твоей стороне. Если ты уверен в этом, то бейся за правду зубами и когтями, будь до конца честным, иначе попадешь в грязь… Честному и беду пережить легче». Да? – зло улыбаясь, спросил Иштван. – Ты это хотела сказать?

– Примерно это, – сказала девушка. – И еще бы я добавила: если я знаю о себе, что человек я честный, то мнение других не имеет большого значения.

– Но дело в том, Эстер, что человек не может жить в обществе чудаком. Потому что если я буду пренебрегать мнением общественности, то непременно буду белой вороной. И тогда мне не избежать конфликта с людьми. А жить так невозможно.

– Что же ты думаешь делать?

– Не знаю. Может, ты что-то посоветуешь? – парень взял ее за руку.

Эстер долго раздумывала.

– Я бы на твоем месте устроилась на любую работу и продолжала бороться за свою правду.

– Ты могла бы это сделать, – сказал парень, крепко сжав руку девушки. – Я не могу.

– Почему?

– И это ты говоришь, секретарь университетской молодежной организации? – грустно улыбнулся парень. – Во-первых, потому, что, как ни крути, а я классово чуждый элемент. Отец был членом партии нилаши. Покойная мать происходила из семьи высокопоставленного чиновника. Правда, я был антифашист. Но кто это подтвердит? Майя умерла, ее дяди и тети тоже нет в живых. Кто мне поверит? Каллош говорит, что я антикоммунистически настроен. Ты, правда, знаешь, что это не так. Вся трагедия состоит в том, что мне не верят. Слово Каллоша имеет больше веса, чем мое. Я сержусь не на тех, кто верит Каллошу, а на Каллоша, который вводит их в заблуждение. Это безвыходное положение. Поверь мне. Найдутся люди, которые выступили в мою защиту?

– Найдутся. В том числе и я, – перебила его девушка.

– О дорогая Эстер. Ты очень хорошая. Но кто прислушается к твоему голосу?

Девушка в мыслях признала, что Иштван прав. И все же ей хотелось поддержать в нем веру в свои силы.

– Иштван, – сказала девушка, – ты не сделал ничего противозаконного, ну, такого, чем могла бы заинтересоваться полиция?

Парень резко поднял голову, его глаза тускло заблестели.

– Эстер! Как ты можешь такое предположить? – Не дождавшись ответа, он страстно сказал: – Клянусь тебе, что ничего такого я не сделал!

– В таком случае я тебе советую самому обратиться в полицию и…

– И попросить, чтобы мне дали возможность учиться дальше?

– Нет. Рассказать, что ты услышал у Голуба.

– Сказать то, что они и без меня знают? Это смешно.

– Да нет! Попросить, чтобы расследовали твое дело!

– Надеюсь, ты говоришь это несерьезно? – сказал парень и замолчал. – Эх, все это глупости. Поговорим о другом. Например, о том, что не мешало бы тебе научить меня танцевать.

– Не будь циником, Иштван. В этом нет необходимости.

– Как и в том, чтобы мучиться над проблемами, решение которых зависит не от нас. В конце концов, мое дело – это мелочь. Будущее страны зависит не от судьбы одного человека… Я выбыл из игры… но из вас все же выйдут врачи…

– Оставь, пожалуйста! – сказала девушка. – Иштван, я от всей души хочу тебе помочь. Мне не безразлично… – она ​​не договорила и как будто прикусила язык.

– Что тебе не безразлично? – спросил парень.

– Значит… ну… – смутилась девушка, – не все равно, как решается в нашей стране судьба человека.

– Я думал, ты скажешь что-то другое.

В кафе зашли новые гости. Парень посмотрел на вошедших, его лицо вдруг изменилось. Он улыбнулся и приветливо кивнул головой.

Новым посетителем был тот самый молодой человек, которому он помог вскарабкаться на трамвай. Вместе с ним была красивая черноволосая девушка. Прибывший тоже улыбнулся Иштвану.

– С кем ты поздоровался? – спросила Эстер.

– Да, один незнакомец, – ответил Иштван. – Когда шел к тебе, он вскочил на тот же трамвай, что и я, я помог ему.

* * *

В тот день у Евы был выходной. В половине десятого она должна была встретиться с Фредди. Девушка очень нервничала и боялась этой встречи. От капитана она до сих пор ничего не добилась. А Фредди интересуется именно им. У Евы с некоторого времени было такое ощущение, что за ней следят, хотя пока это ничем не подтверждалось. Она строго придерживалась правил конспирации. Однако страх перед возможным провалом не оставлял ее.

Ева переоделась. Выключила свет и долго вглядывалась в окно в скверик перед домом. Ничто не вызывало подозрения. Медленно сошла по лестнице. Перед воротами осторожно огляделась. Скверик был тихим и безлюдным, только с улицы Пожони доносились звонки трамваев и грохот машин. Она вышла на улицу Пожони. На трамвайной остановке задержалась. По ее клетчатому ​​зонту хлопали дождевые капли. Никого поблизости не было. Ева успокоилась, вышла на бульвар. Возле остановки автобуса постояла. Пропустила два автобуса. «Нет, не следят, – решила. – Если бы следили, были бы где-то рядом». Направилась обратно на улицу Шандора Фюрста и завернула в кинотеатр «Дунай». Даже развернула билет, чтобы узнать, где ее место. Перед обедом, когда конверт с билетом бросили через дверную щель в коридор, она прочитала только, что идти на последний сеанс.

Со скукой рассматривала в фойе рекламные щиты, анонсы будущих фильмов. Дождалась второго звонка и только после этого вошла в зал. Ее место было в двадцать четвертом ряду, второй стул с краю. Зал был переполнен, только место рядом с ней было свободно. Фредди опаздывал. Уже начались кадры основного фильма, когда девушка почувствовала, что рядом кто-то сел. Это был не Фредди. Его она узнала бы по характерному запаху лавандовых духов. Сердце ее колотилось. Вдруг незнакомый взял ее за руку и положил на ладонь ключ. Еще несколько минут посидел рядом, потом встал и вышел. Ева глубоко вздохнула. Она знала, что значит передача ключа. Фредди вызывает ее на разговор в свою виллу. За несколько минут до конца сеанса она вышла из зала.

На такси подъехала к вилле.

– Не следили за тобой? – спросил Фредди – высокий мужчина в очках. На вид ему было лет сорок.

– Нет, – чуть слышно ответила Ева.

– Садись.

Девушка плюхнулась в удобное кресло у камина и со страхом посмотрела на Фредди.

– Что с тобой, почему ты такая испуганная? – спросил тот и по-детски мило улыбнулся девушке.

– Нет, ничего, – соврала девушка и покраснела.

– Тогда ладно, – сказал Фредди, все еще улыбаясь, и сел напротив девушки.

Ева угодливо посмотрела на собеседника. Фредди в задумчивости гладил свой квадратный, несколько выдающийся вперед подбородок. У него были длинные, как у пианиста, пальцы с тщательно сделанным маникюром. Одет в простой серый костюм с синим галстуком в мелких узорах. Ева всегда видела его только в костюме серого цвета. Фредди одевался всегда просто. Часто ей приходило в голову, что он, возможно, священник, поэтому отдает предпочтение однообразным, скучным цвета.

– Ну, что нового? – нарушил тишину Фредди. На этот раз за очками улыбались только его карие глаза.

– Ничего нового не узнала, – ответила девушка. – Никак не добьюсь, чтобы капитан назначил мне свидание. Он какой-то очень пассивный…

– Это плохо, Ева! Очень плохо. Время идет, а мы топчемся на месте… Мы должны любой ценой получить этот план… да… да… именно любой!

– Посоветуй мне, как быть? Не моя вина, что он не интересуется мной, – сказала девушка.

– Других новостей нет?

– Больше ничего не знаю.

– Разумеется, дорогая Ева… Как чувствует себя наш друг Фери? Вы все еще ссоритесь с ним?

– Нет, нет… иногда он ворчит, но вообще…

– Да. Фери – ловкач. Старый лис… – засмеялся Фредди. – Обо мне он ничего не рассказывает? Не сказал, с какого времени мы знакомы с ним? Потому что старик любит иногда болтать.

– Мне он ничего не говорил, – ответила девушка.

– И ты тоже не расспрашивала его обо мне?

– Нет.

– Это правильно! – похвалил ее Фредди. – Я не люблю, когда кто-то интересуется моей персоной. – Он раскатисто рассмеялся. – Это у меня такая дурная привычка.

Девушка молчала.

– Хочешь что-то? – спросил Фредди. – У меня замечательный виски. Вчера привезли.

– Как хочешь.

Фредди встал, взял из буфета две рюмки и бутылку виски. Не торопясь поставил на стол, потом пошел в другую комнату и вернулся оттуда с автосифоном. Наконец сел, наполнил рюмки и перекинул ногу на ногу.

– За твое здоровье, Ева, – он поднял рюмку и хитро подмигнул девушке.

– У меня есть хорошие музыкальные записи, может, послушаешь? – спросил он впоследствии.

– Охотно, Фредди… – Евы сердце испуганно билось. Она знала, что Фредди вызвал ее не для того, чтобы развлекаться. Чего ему надо от нее? До сих пор они никогда не слушали музыки.

Фредди включил магнитофон. Приятная мелодия, выдержанная в быстром, экзотическом ритме, наполнила комнату. Фредди длинными пальцами стучал в такт, Ева слушала, смежив веки. На несколько минут она забыла обо всем. Вспоминались те времена, когда она еще была свободной и субботними вечерами танцевала со своим женихом. Они льнули друг к другу и мечтали о будущем.

Музыка вдруг оборвалась, но стальная лента крутилась.

– Теперь прислушайся к этому номеру, – услышала Ева голос Фредди.

– Я слушаю, – ответила она, не открывая глаз.

«Нет, не хочу!» – закричал с магнитофона ее голос.

У Евы было такое ощущение, что она вот-вот потеряет сознание. Нет, нет, это невозможно! Она не решалась разомкнуть веки.

«Все, понимаешь, все, только не это!» – слышала она умоляющий голос, прерываемый от плача.

Послышались звуки, вызванные дракой, затем дикий, жестокий голос Вильдмана:

«Ты, шлюха, не хочешь меня?.. Нет?»

«Оставь меня, умоляю, оставь… Я ненавижу тебя!»

«Ага! Так ты отдаешься Фредди и тому парню, которого подобрала, а мне не хочешь? Ты… Раздевайся!»

– Продолжать? – услышала она ледяной голос.

Девушка открыла глаза и сквозь слезы посмотрела на Фредди.

– Нет, не надо… Нет… – прошептала Ева.

Фредди выключил магнитофон.

– Жаль! Ведь дальше самая волнующая часть… «Победа старого сатира», или «Свадебная ночь и слезы»…

Ева опустила голову. Ее тело дрожало от подавленного плача. Но это нисколько не тронуло Фредди. Он жестко продолжал:

– Конечно, неплохо, когда мой друг подробно рассказывает о моем прошлом? Он интересен, правда?

Девушка вздрогнула. Она вспомнила разговор с Фери.

– Но, – повысил голос Фредди, – с этого дня о моем прошлом знаем только мы вдвоем. – Он произносил слова медленно, почти по слогам, и они звучали холодно, как звон кусков стали, падающих на бетон.

– А Фери? – спросила девушка.

– Час назад сюда позвонили, что в Кишпешт его задавила машина.

Ева раскрыла глаза.

– Ты убил его? – и невольно прикрыла ладонью рот.

– Я? – цинично рассмеялся Фредди. – Фери стал жертвой случайной аварии. Разве так не бывает в жизни… – Он вынул из коробки сигарету и прикурил, не сводя глаз с девушки. – В этом отношении я очень наблюдательный, – бросил Фредди небрежно. – Случайные аварии случаются, как правило, с людьми, которые знают много, или по крайней мере больше, чем им нужно знать. – Он с улыбкой смотрел на смертельно испуганную девушку. – Но ты ни бойся. Тебя я не трону. Ты мне нужна. К тому же твои слезы меня тронули. Ты плакала перед тем старым негодяем.

– Я не хотела…

– Знаю! Иди сюда!

Ева, как загипнотизированная, подчинилась ему. Улыбающиеся карие глаза Фредди держали ее в плену.

Фредди посадил девушку на колени. Он гладил светлые, мягкие волосы девушки и, едва касаясь губами, целовал ее в затылок.

– Почему ты боишься меня? – пробормотал он.

– Не знаю, – едва слышно выдохнула Ева, и страх еще сильнее сжал ей грудь.

– Разве я обидел тебя хоть раз?

– Нет…

– Тогда в чем же дело?

– Не знаю… – ответила девушка. – Мне кажется… – она ​​вдруг замолчала.

– Рассказывай! Ты знаешь, что мне ты должна рассказывать все.

– Иногда в твоих глазах появляется такая жестокость.

– О, дурочка! И ты боишься? Может, ты ненавидишь меня?

– Не знаю, боюсь… – Ева почувствовала, как крепкие руки все сильнее сжимают ее. Она не осмелилась сопротивляться.

– Поцелуй меня! – приказал Фредди. – Ты никогда меня не целовала…

Девушка невольно покорилась ему.

Она проснулась рано. Фредди лежал рядом. На мгновение ее пронзила мысль: надо его убить. Но Ева знала, что на это у нее не хватит смелости. А если и убьет его, то тем самым и сама погибнет, потому что не может жить без того проклятого порошка, который он дает каждый раз. Другой не даст. Прошло четыре года, как она стала рабой кокаина, безвольной куклой в руках Фредди. Пока есть кокаин, она чувствует себя хорошо, ей кажется, что все на свете делается очень просто. Но когда порошок теряет свое действие, она чувствует себя разбитой, ничтожной трусихой. Еще несколько дней назад у нее кончился весь запас. Может, Фредди снова даст? Когда они виделись в последний раз, он обещал получить. Она сделает все, что он пожелает, лишь бы забыться…

Ева посмотрела на Фредди. Красивый, черт. Выразительные, мужественные черты лица, крепкое и здоровое тело, образованный. И все же… и все же какое отвращение и ужас вызывает он в ней! Как ненавидит она его. Если бы Фредди знал это, он, вероятно, уничтожил бы ее, как Фери.

Фредди шевельнулся, сонно заморгал глазами. Привычным движением протянул руку к столику у кровати. Из фарфоровой коробки вынул шоколад. Затем закурил, улыбнулся девушке. Смотрел на потолок и с наслаждением выпускал дым. Ева, насколько могла, съежилась под одеялом. Ей хотелось встать, как следует искупаться, смыть с себя всю грязь прошлой ночи. Чувствовала себя грязной, потому что теперь, трезво взвесив все, не находила для себя оправданий. Она разменяла на мелочи свои чувства. Она, Ева Шони, которая когда-то очень строго судила о морали. Но это было давно.

– Как спала? – спросил Фредди, прижав к себе девушку.

– Спасибо, хорошо.

– Кто тот парень, о котором вспоминал Ферри?

– Он медик, – ответила девушка.

– Это твой любовник?

– Нет, я даже не знаю его.

– Между вами ничего не было?

– Нет, никогда!

– Почему в таком случае ты повела его в свою квартиру? В это трудно поверить.

– Ты в свое время давал нам указание посылать молодых студентов на Запад.

– И для этого ты с ним связалась?

– Да.

– А откуда знаешь, что он студент?

– Я спросила, какая у него профессия. Кроме того, видно было, что студент.

– Гм, понятно… – сказал Фредди. – А ты уже договорилась с ним о побеге?

– Да, – соврала девушка.

– Какой адрес ты ему дала?

Девушка на мгновение задумалась.

– Адрес отца Пала, Кирхен Гассе, 6.

– Ладно. Значит, это точно, что между вами ничего не было?

– Точно, Фредди.

Мужчина еще некоторое время задумчиво рассматривал потолок. На лбу пролегли глубокие морщины, глаза становились все мрачнее. Он очень глубоко задумался на чем-то.

– Фредди, – сказала тихо девушка.

– Не мешай! – холодно оборвал ее Фредди. Через несколько минут он вскочил с кровати, его лицо до неузнаваемости изменилось. В глазах застыл ужас. Ева никогда не видела его таким. Он потерял свою непоколебимую самоуверенность. Впопыхах оделся, надел легкий плащ и мягкую шляпу.

– Ты тоже одевайся. Ключ забери с собой. Возможно, вечером я зайду к тебе. На всякий случай жди меня.

– Хорошо, – сказала девушка. Она заколебалась: губы раскрылись, как она хотела что-то сказать, но передумала.

– У тебя есть ко мне какое-то дело? – спросил Фред.

– Да… ты обещал мне…

– Я не забыл. Позже принесу. Сейчас мне некогда.

Девушка слышала, как удалялись его быстрые шаги.

Хлопнула дверь, и в доме воцарилась тишина.

* * *

Коцка удивленно читал утреннее донесение. Среди других материалов в нем было сообщение о трагической смерти Ференца Вильдмана. Авария произошла ночью.

– Что его занесло в Кишпешт в час ночи? Ведь он живет в Буде, – размышлял старший лейтенант. – Подозрительная история. У него был рабочий день, а не выходной. Значит, какое-то важное дело заставило его отпроситься в Кишпешт.

Он позвонил в полицию начальнику отдела аварий.

– Алло! – крикнул в трубку. – Говорит старший лейтенант Барди. Я интересуюсь делом Вильдмана… Да… Ничего подозрительного не нашли?.. Понимаю… Где? В институте патологической анатомии? Ясно. Хорошо. Спасибо. До встречи.

Через полчаса Коцка был уже в институте.

– Труп Вильдмана во второй камере, – сказал главный врач. – Мы еще не смотрели его.

Коцка поспешно спустился по лестнице. В подвальном помещении царил сладковатый запах формалина.

Перед второй камерой Коцка остановился. Он никак не мог преодолеть неприязни к трупам. Но ничего не поделаешь: служба есть служба. Постоял немного, потом решительно открыл дверь. Мраморный стол посреди комнаты был пуст. Старший лейтенант подумал, что зашел не в то помещение, и хотел уже выйти, но увидел с другой стороны какого-то человека, сидевшего на корточках перед жестяной ванной. Услышав скрип двери, человек будто окаменел.

– Доброе утро, – поздоровался старший лейтенант.

Незнакомый выпрямился. Это был высокий, широкоплечий мужчина, одетый в легкий плащ. Черные кудрявые волосы блестели при электрическом освещении. Нижняя часть лица была прикрыта марлевой повязкой. Коцка смерил его пытливым взглядом. В глазах неизвестного появилось смущение и удивление. Коцку охватило беспокойство, его волнение увеличилось, когда увидел на полу врачебную сумку и на ней серую мягкую шляпу. Все это продолжалось несколько секунд.

– Кто вы такой? – холодно спросил человек. Правую руку в резиновой перчатке он поднял до лацкана своего плаща.

– Я из полиции, – ответил Коцка и сделал шаг вперед.

– Ага, – сдавленным голосом сказал мужчина. Глаза его сузились. Он наклонился вперед, делая вид, что хочет чихнуть и вынуть носовой платок. В следующее мгновение в руке заблестел пистолет.

– Поднимите руки! – приказал неизвестный.

Коцка вынужден был подчиниться.

– Подойдите ближе!

Старший лейтенант медленно сделал несколько шагов. Мозг лихорадочно работал. Он искал выхода, напрягаясь, как пружина.

– Стойте!

Они стояли друг против друга на расстоянии шага. Дуло пистолета было направлено в грудь старшего лейтенанта.

Коцка молниеносно взвесил все возможности.

«Он будет стрелять: ведь из подвала не слышно выстрела. Надо попробовать».

Переместив всю тяжесть тела на левую ногу, Коцка неожиданным движением сделал поворот направо, одновременно левой рукой, как стальными тисками, крепко сжав вооруженную пистолетом руку противника.

Мужчина вскрикнул от боли, но тут же перешел в наступление. И Коцка успел второй рукой выбить пистолет из его рук. Оружие, описав дугу, упало где-то за спиной противника. Началась борьба. Неизвестный был крепче Коцки, но Коцка воспитывался в пригороде, где освоил сотни различных приемов драки. Он защищал свой подбородок, зная, что это его слабое место. Кулак противника взмыл над головой Коцки. Потеряв равновесие, мужчина качнулся вперед. Коцка, воспользовавшись этим, крепко ударил его своим железным кулаком, полуоглушенный неизвестный отлетел к стене и начал сползать на землю. Коцка подпрыгнул к нему, но в следующее мгновение неожиданный удар отбросил его назад. Головой он ударился о столешницу мраморного стола. Противник всеми силами ударил его ногой в колено. Коцка почувствовал острую боль. Успел заметить, как неизвестный молниеносно схватил свою сумку и шмыгнул за дверь. Старший лейтенант бросился за ним, но опоздал. В замке заскрежетал ключ.

Сам не свой от ярости, Коцка отошел от двери. Не очень приятная вещь быть запертым вместе с трупом. Он оглянулся вокруг. Шляпа неизвестного валялся на полу. Коцка пощупал затылок. На нем выскочила добрая шишка. Затем подошел к двери и начал со всей силы стучать. Прислушался – тихо. Опять принялся стучать. Уже хотел стрелять в замок, когда услышал торопливые шаги. На всякий случай вынул пистолет и переложил его в карман пальто, готовый в случае необходимости выстрелить.

– Кто там? – спросили за дверью.

– Откройте! Не бойтесь, я не мертвец! – крикнул Коцка.

Скрипнул ключ в замке. В дверях показался санитар института. Весь его вид говорил о том, что он очень испугался. Выпучив глаза, смотрел на взволнованного старшего лейтенанта.

– Как вы сюда попали? – удивленно спросил санитар.

– Теперь не время расспрашивать об этом! – возбужденно ответил Коцка. – Я старший лейтенант Барди. Вот вам номер, немедленно позвоните подполковнику Челеи и скажите от моего имени, чтобы он спешно прибыл сюда. – И Коцка на листочке из блокнота написал номер и дал бумажку санитару.

Санитар еще не пришел в себя от удивления и только кивал головой, не понимая, что происходит вокруг. Взяв у Коцки бумажку, он быстро ушел.

Коцка с облегчением вздохнул и достал из замка ключ.

«Очень жаль, что пропустил того типа, – размышлял он. – От него можно было бы кое-что узнать».

Найдя пистолет, Коцка осторожно завернул его в платок и положил в карман. Затем подошел к ванне и брезгливо осмотрел изуродованное тело. Лицо мертвого было прикрыто простыней. Коцка решил обшарить все карманы. «Что искал неизвестный? Что-то, несомненно, очень важное. Иначе он не пошел бы на такой риск». Наклонился над трупом. Почувствовав через тоненькую материю рубашки холодное тело, он вздрогнул. Здесь как будто что-то есть. Он осторожно засунул в карман рубашки пальцы и вытащил тоненькую бумажку, сложенную вчетверо. Коцка развернул записку и прочел: