Текст книги "Тысяча четыреста восемнадцать дней (Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны)"

Автор книги: Анатолий Митяев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 45 страниц)

Мудрость партии и сила народа

Многое из того, что делалось для Красной Армии, для обороны страны, удавалось скрыть от разведки врагов. Но было и такое, что всем в мире было видно. В конце 30-х годов у нас вошло в действие около 3 тысяч новых заводов, фабрик, электростанций, шахт, рудников и других предприятий, в том числе оборонных. На выпуск оружия переводились многие машиностроительные заводы. Лучшее сырье и материалы, лучшие станки получали предприятия, снабжавшие армию оружием. И если ежегодно выпуск всей промышленной продукции возрастал на 13 процентов, то оборонной – на 39. Что было особенно важно, новые предприятия строились в восточных районах страны: на Урале, в Средней Азии, в Казахстане, в Западной Сибири, в Забайкалье. Создавались там же предприятия-дублеры, которые могли выпускать ту же продукцию, что «двойники» в европейской части СССР. Центральный Комитет Коммунистической партии, правительство размещали промышленность по стране дальновидно и рачительно. Так, создание предприятий-дублеров предписывалось резолюцией XVIII съезда партии: «…устранить случайности в снабжении некоторыми промышленными продуктами с предприятий-уникумов». Увеличивалась добыча нефти в Татарии и Башкирии; приволжские нефтепромыслы тоже дублировали, подстраховывали нефтепромыслы Азербайджана и Северного Кавказа. И это – развитие промышленной базы в азиатской части СССР – враги тоже видели. Гитлер и его окружение, его генералы прекрасно понимали, что пройдет несколько лет, как им, авантюристам, будет страшно даже подумать о вооруженном конфликте с Советским Союзом. Момент перевооружения Красной Армии виделся нацистам самым благоприятным для нападения на СССР.

Центральный Комитет Коммунистической партии, правительство чутко держали руку на пульсе международной политики.

Зная намерения наших противников, продолжали укреплять обороноспособность страны. Для лучшего руководства выпуском оружия наркомат оборонной промышленности разделили на четыре наркомата: авиационной промышленности, судостроительной промышленности, боеприпасов и вооружения.

Советские заводы с июля 1941 г. по август 1945 г. выпустили 112 100 боевых самолетов. Заводы фашистской Германии с сентября 1939 г. по апрель 1945 г. смогли выпустить 89 500 самолетов.

Было тогда начало третьей пятилетки. В две предшествующие люди работали так много, так напряженно, отказывая себе в хорошей одежде, в удобствах быта, что казалось: нужно было бы теперь сделать передышку. Но вот-вот начнется война. Президиум Верховного Совета СССР в июне 1940 года принял Указ, которым устанавливались восьмичасовой рабочий день и семидневная рабочая неделя – вместо шестидневной рабочей недели и семичасового рабочего дня. Строжайшим наказаниям подвергались бракоделы и нарушители трудовой дисциплины. Суров был закон, каравший их. Но в предвидении тяжелых испытаний общество не могло допускать и малейшей расслабленности. Тогда же, чтобы обеспечить промышленность хорошими работниками, открылось множество ремесленных и железнодорожных училищ. В год они выпускали около миллиона молодых рабочих разных специальностей. Так наша страна готовилась к схватке с фашистами.

Нам нужен был еще год-полтора, чтобы все было готово. Через год-полтора тысячи Т-34 и КВ стерегли бы нашу западную границу на земле и тысячи «яков», «мигов», «илов» – в воздухе. Танкисты овладели бы новыми танками, летчики – новыми самолетами. Тысячи «катюш» с обученными расчетами были бы готовы бить врага сокрушительными залпами. И вот не хватило 12–18 месяцев, времени, в сущности, краткого. Немецкие фашисты начали войну в расчете на то, что наша новая боевая техника просто не поспеет к битве, что превосходство немецких танков и самолетов над нашими танками и самолетами старых типов обеспечит молниеносный захват всей европейской части СССР.

С неимоверным трудом, с великими жертвами мы поставили врага перед необходимостью вести войну длительную, а не молниеносную. И мы смогли в тяжелейших условиях делать столько оружия, что через год-полтора после начала войны наша армия не уступала по качеству и количеству танков, орудий, самолетов гитлеровской армии. Сталинградская битва, круто повернувшая ход войны, была выиграна нами именно в те месяцы, в которые по расчетам на мирное время мы должны были достичь необходимой промышленной силы. В выпуске оружия в конце 1942 года мы достигли нужной силы, даже потеряв множество предприятий на оккупированной территории.

Танковые заводы страны увеличивали выпуск грозных машин. С середины 1941 г. по середину 1945 г. было сделано 102 800 танков и самоходных орудий – в два с лишним раза больше, чем сделала за то же время фашистская Германия.

В Сталинградском контрнаступлении против 675 фашистских танков и штурмовых орудий было 1463 советских танка и самоходного орудия новой конструкции, против 1216 немецких самолетов – 1350 наших. После этой битвы до самой победы советская промышленность все увеличивала выпуск вооружения, обогнав и оставив позади промышленность Германии. Дерево нашей социалистической индустрии, выросшее в годы первых пятилеток, даже потеряв чуть ли не полкроны, выстояло и давало плоды. Фашисты обрубали, ломали ветви его, но корни не могли обрубить.

С июля 1941 года по август 1945 года тыл послал нашей армии: свыше 12 миллионов винтовок и карабинов; более 6 миллионов автоматов; почти полтора миллиона ручных и станковых пулеметов; 351,8 тысячи минометов; 482,2 тысячи орудий всех видов и калибров; свыше 102 тысяч танков и самоходных орудий; свыше 112 тысяч боевых самолетов; флот во время войны пополнился 2 легкими крейсерами, 19 эскадренными миноносцами, 54 подводными лодками, почти 900 боевыми катерами.

Войска получили 40 миллионов тонн продовольствия, 38 миллионов шинелей, 73 миллиона гимнастерок и брюк, 64 миллиона пар кожаной обуви.

За войну наши бойцы израсходовали 427 миллионов снарядов и мин, более 21 миллиарда патронов.

Они уничтожили у врага на фронте: 77 тысяч самолетов; 167 тысяч орудий; 48 тысяч танков; 1300 боевых кораблей и судов.

Мы знаем в деталях, что и как делали разведчики, танкисты, летчики, связисты, моряки. Мы не знаем с такой же подробностью подвигов, совершенных в годы войны токарями, шахтерами, железнодорожниками, колхозниками в поле. А сделали они невообразимо много. Как осознать, как представить себе хотя бы один из моментов той героической работы – с июля по ноябрь 1941 года с запада на восток было эвакуировано более полутора тысяч крупных, в основном оборонных предприятий. Проходило несколько месяцев, и заводы, переселенные на новое место, уже давали фронту танки, самолеты, снаряды, патроны.

В заволжских, в уральских городах все, что можно, приспосабливалось под прибывающие заводские цехи – склады, амбары, большие здания, клубы. Московский завод «Калибр», эвакуированный в Челябинск, размещался в здании оперного театра. Но чаще рыли котлованы на открытых площадках, укладывали фундамент, ставили станки, прокладывали к ним электрический кабель, и цех – без стен, без крыши – начинал работать. Стены и крыши, на которые шло в основном дерево, появятся позже. Главное было начать выпуск оружия.

Рабочих киевского завода «Большевик», вывезенного на Урал, в первые снегопады укрывали от снега лишь сосны. И когда становилось совсем невмоготу от стужи, люди грели руки о стальные листы, которые тут же резали автогенщики. В Поволжье прибыло крупнейшее авиационное предприятие страны. Там тоже цехи представляли собой ряды станков – ни стен, ни крыш. В сорокаградусные холода люди не бросали работу. На четырнадцатый день после прибытия последнего эшелона с оборудованием, 10 декабря, завод выпустил первый истребитель «миг»; он был собран из привезенных заготовок. До нового года было сделано 30 истребителей и 3 штурмовика Ил-2. Харьковский танковый завод, прибывший на Урал 19 октября, уже в начале декабря собрал из привезенных узлов и агрегатов и отправил на фронт 25 танков Т-34.

А что крылось за понятием «эвакуация завода»? Знаменитый завод, производивший качественную сталь, «Запорожсталь», переезжал на Урал – подумать только! – в двенадцати с половиной тысячах вагонов. Оборудование надо было снять с фундаментов, погрузить в вагоны, а делалось это, когда фашисты приблизились к городу и артиллерия врага пыталась прервать эвакуацию. Нужно было не просто погрузить и отправить, но погрузить и отправить в строгой очередности, комплектами, чтобы на новом месте начать монтаж оборудования, не дожидаясь последних поездов. Если бы что-то не положили в вагон, что-то потеряли в пути, замены на новом месте сразу не нашлось бы. При эвакуации соблюдалось требование Государственного Комитета Обороны – выпускать продукцию на старом месте до самой крайней возможности! Каждая тонна стали, каждое орудие, каждый танк осенью 1941 года были дороже и нужнее золота: Красная Армия потеряла в летних боях и сражениях много оружия, оружие нужно было новым формирующимся дивизиям и полкам, а взять его было неоткуда – заводы в это время и их рабочие находились еще в пути на восток или только размещались на новом месте.

Как они, люди, снабжавшие фронт, жили? Что они ели? Трудно жили. Ели скудную пищу. С завода, где делали штурмовики, Сергею Владимировичу Ильюшину в феврале 1942 года писали: «Состояние питания рабочих очень плохое. Последние дни недостает даже хлеба. Рабочим очень часто дают только по одной тарелке „болтанки“ – вода с мукой… Крайняя нужда в одежде и обуви, особенно у ленинградцев, которые приехали налегке, и у подростков из РУ и ФЗО» (РУ – ремесленные училища. ФЗО – школы фабрично-заводского обучения).

Мне, пишущему эти строки, представить рабочих людей военной поры нетрудно. Уйдя из школы, до фронта я работал на заводе. Когда нас оставляли в цехе сверхурочно, нам, как средство поддержать силы, давали (без карточек) по чашке фруктового киселя. Но я не могу до сих пор охватить сознанием, как руководители нашей промышленности, нашего народного хозяйства в тех сложнейших обстоятельствах смогли крепко держать в своих руках рычаги управления гигантским, поистине космических масштабов процессом. Тысячи предприятий и учреждений, миллионы людей в краткое время перемещались на восток, а тысячи эшелонов двигались на запад, доставляя фронту солдат, оружие, продовольствие, боеприпасы. При этом промышленность отдавала фронту самых работоспособных и опытных рабочих, они превращались в солдат, к станкам шли женщины, старики, подростки. Казалось, все должно было развалиться, все взаимосвязи должны были порваться, людей должна была захлестнуть стихия, в которой каждый сам по себе и никто не знает, что делать для спасения себя и своей земли. Этого не случилось. Каждому определялось место, на котором он мог служить Отечеству, а значит, и себе, и своим ближним. И оказалось, что знание своего места было людям важнее хлеба и крова. Иными словами говоря, человеку нужно было место в общем строю. Когда он вставал в общий строй, он самоотверженно отдавал всего себя общему делу – борьбе с фашистами. Так выдержал первое испытание на прочность характер советского человека, выросшего в новом социалистическом обществе.

Конечно, были и мерзавцы – с талантом строить личное благополучие на горе и лишениях других. Даже поговорка родилась: «Кому – война, кому – мать родна». Однако эта мутная капля не могла замутить чистое море. Им не завидовали. Жить, как они, не стремились. Их, спасавших шкуру и насыщавших желудок, просто презирали.

Я снова думаю о руководителях нашей промышленности того труднейшего времени, снова удивляюсь их уму, твердости, распорядительности, нечеловеческой работоспособности. Но что мое удивление? Весь мир удивлялся. Удивлялись опытные матерые промышленники в союзных нам капиталистических странах – мысленно перенося в свои страны бедствие, обрушившееся на Советский Союз, они не видели иного выхода, как капитуляция перед врагом.

7,62-мм автоматическая винтовка АВС-36 со штыком. Скорострельность короткими очередями 40 выстрелов в минуту. Создана С. Симоновым в 1936 г.

7,62-мм самозарядная винтовка СВТ-40 со штыком. Боевая скорострельность 25 выстрелов в минуту. Создана В. Токаревым в 1941 г.

А сами враги? В январе 1943 года Геббельс, глава пропагандистского ведомства гитлеровской Германии, скажет: «Кажется каким-то чудом, что из обширных степей России появлялись все новые массы людей и техники, как будто какой-то великий волшебник лепил из уральской глины большевистских людей и технику в любом количестве».

В то время Геббельс не предполагал, что через два года и четыре месяца в берлинском подземелье он умертвит своих детей ядовитыми уколами, а сам с женой раскусят ампулы с цианистым калием. Но в этих витиеватых его фразах уже был виден затаенный страх и предчувствие неизбежного краха.

Западный историк Фойхтер, уже после войны исследуя советскую экономику, писал: «То, что в таких трудных условиях Советскому Союзу удалось не только произвести перебазирование своей промышленности, но и в сравнительно короткий срок наладить массовый выпуск самолетов… следует отнести к величайшим техническим достижениям периода второй мировой войны».

Ни наши союзники, ни наши враги не понимали, в чем источник нашей силы. Вернее, не хотели признать неодолимую силу молодого социалистического строя. Ведь признать это – значит признать грядущую гибель старого капиталистического строя. О Коммунистической партии Советского Союза им хотелось судить, основываясь на знании своих политических партий, у которых не было единства с народом.

О нашей Коммунистической партии и нашем народе мы часто говорим: «Народ и партия едины». Что это значило в годы перед войной и в годы войны? Возьмем предвоенную Польшу, возьмем Францию. Немцы захватили эти большие страны в один присест. А разве поляки или французы были трусами? Разве хотелось им попасть под иго фашистов? Разве польский рабочий, французский рабочий не согласились бы сутками стоять у станков, чтобы дать своим солдатам оружие? И поляки, и французы храбрые люди. Они ненавидели немецких фашистов. Но не были эти народы едины со своими правительствами и правящими партиями. Простые французы, говоря о нацистах, кипели от гнева, а правительство в это время искало союза с Гитлером. И как результат – национальная трагедия и в Польше и во Франции. У нас же и народ и партия одинаково любят Родину, одинаково берегут ее от врагов. Враг нашей партии – он и враг нашего народа. Партия и народ одинаково не жалели себя, чтобы остановить захватчиков, изгнать их с нашей земли, уничтожить. У партии и народа единые желания, единые цели. Это и есть единство партии и народа.

Кажется, партия и народ совсем одинаковы. Нет. Партия смотрит зорче, чем народ. Она – капитан, который ведет корабль в открытом море. Она – ученый, который сквозь завесу времени провидит будущее. Она – впереди идущий; если народу грозит беда, партия встречает ее первой – так только в начале войны ушло на фронт больше миллиона коммунистов.

У нашей партии есть еще свойство: сплачивать вокруг себя народ. Как собираются люди вокруг доброго и сильного человека, так народ собирается вокруг Коммунистической партии. Партия не просто собирает вокруг себя народ. Кусочки железа, сгрудившиеся у магнита, сами притягивают к себе новые частицы. Так народ, сплоченный вокруг партии коммунистов, перенимает ее качества – становится зорче, мудрее, мужественнее, жизнеспособнее. И это тоже есть единство партии и народа. Единство, которое побеждает.

Злобным врагом Советской страны был в английском правительстве лорд Керзон. Это его чучело несут москвичи на демонстрации протеста.

ЖАЛКИЕ ЧЕРВЯКИ

ы уже говорили, что в июле 1944 года на Гитлера было совершено покушение. Бомба, подложенная офицерами-заговорщиками в «Волчьем логове», взорвалась, но Гитлер по случайности уцелел. Еще раньше, в марте 1943 года, бомба была спрятана в самолете Гитлера, однако почему-то не взорвалась. А первое покушение на жизнь фюрера и других нацистских главарей замышлялось еще перед началом второй мировой войны. В числе первых заговорщиков были высокопоставленные военные чины: командующий сухопутными войсками Браухич, начальник генерального штаба Гальдер, начальник военной разведки Канарис. Рассчитывали они на верных себе офицеров и подчиненные им войска.

Германский генералитет испугался намерений Гитлера воевать не только против СССР, но и против капиталистических соседей. Генералы резонно считали, что общая опасность может объединить страны, подвергнувшиеся агрессии. Тогда Германии придется воевать на два фронта. В подобных ситуациях Германия всегда бывала бита; последнее подтверждение тому – поражение в первой мировой войне.

Оценивая как специалисты силы Германии, силы СССР, силы Англии и Франции, генералы приходили к выводу, что намерение вести войну на два фронта – очевидная авантюра. Немцы в конечном счете будут разбиты, и тогда не миновать Германии новой революции. Забегая вперед, отметим, что предвидение немецких генералов о войне на два фронта сбудется, но в оценке сил Советского Союза они крупно ошибались: Советский Союз, долгое время воюя один на один с фашистской Германией, нанес ей такие поражения, что и без второго фронта мог добить врага.

Если в последних двух заговорах подводила техника, то первый не осуществился по воле самих заговорщиков. В один из дней, который никак не назовешь прекрасным, Гальдер сказал своим единомышленникам: «Немецкий солдат не устраивает путчей». Пока заговорщики разрабатывали планы и выбирали момент для их исполнения, в Западной Европе многое изменилось в пользу Гитлера. И генералы-аристократы, щелкнув каблуками при повороте на сто восемьдесят градусов, крикнули «хайль» и признали военный гений ефрейтора Шикльгрубера.

Рассказ, как ефрейтор Шикльгрубер стал Гитлером, мы закончили событиями в Испании: там немецкие и итальянские фашисты помогли испанским фашистам разгромить республику. Волна трагических событий в те времена ширилась, она уже захлестывала всю Западную Европу.

Немецкий танк T-IV.

«Тотальная война – кратчайшая война!». Перед нападением на СССР фашисты взбадривали себя такими плакатами на митингах. «Обрушив на Советы сразу все силы, мы одержим молниеносную победу».

Фашизм наглел не по дням, а по часам. Правящие круги США, Англии и Франции с вожделением ждали схватки Германии с Советским Союзом: с коммунизмом наконец-то будет покончено, а Германия выйдет из войны с русскими ослабленной, германских капиталистов снова можно будет держать в крепкой узде.

И эти «мессершмитты», собранные на заводах фашистской Германии, попадут под удары советских летчиков. За уничтожение самолетов противника 895 наших летчиков-истребителей станут Героями Советского Союза, 26 удостоятся этого звания дважды, 2 – трижды.

Правда, в какие-то моменты тогдашних правителей Англии и Франции пробирал озноб: что, если Гитлер выкинет какой-нибудь фокус? Но страх проходил. Зачем ему выкидывать фокусы на Западе, когда есть Восток? К тому же военный союз Германии, Италии и Японии называется «Антикоминтерновский пакт», само название говорит, против кого он направлен. Надо только помогать Гитлеру двигаться в этом направлении.

В деревне, где я рос, был свирепый бык по кличке Барин. Он был серый, мышиной масти, на высоких ногах, с коротким, налитым силой туловищем. Случалось, бык уходил из стада и с ревом бродил по деревне. Мужики стояли за заборами у своих домов кто с палкой, а кто с вилами – на случай, если Барину вздумается вломиться в чей-нибудь двор. Быка боялись; попадись ему – убьет, но и гордились им; бык-то свой, ни в одном другом стаде на всю округу нет такого зверя! Криками, свистом, громом железа гнали быка от дома и были рады, когда уходил он, унося на рогах кусок плетня. Вот и капиталисты боялись фашистское чудовище и одновременно восторгались его жуткими способностями. Подобно тому как мужики направляли быка от своей усадьбы, так правительства Англии и Франции старались направить нацистов в нужную капиталистам сторону.

Немецкий танк Т-III.

В годы перед второй мировой войной возник политический термин – «канализация». В его формальной основе – прокладка канала, а не канализация, по которой текут нечистоты. Хотя и второе значение тоже вбирал в себя этот термин, если иметь в виду, какая дрянь потечет по каналу. Канализацией называли политику Англии и Франции: они соглашались на выполнение таких требований Гитлера, которые все ближе подводили его армии к Советскому Союзу, в районы, имевшие стратегическое значение для нападения на нас. С их согласия гитлеровцы в марте 1938 года захватили Австрию, осенью того же года – Судетскую область Чехословакии, в марте 1939 года – всю Чехословакию и литовский город Клайпеду (Мемель – на немецкий лад) с прилегающим к нему районом у берега Балтийского моря. Все это было сделано пока что не огнем, а колесами. Есть такое выражение у артиллеристов – «маневрировать огнем и колесами»; в первой его части стрельба, во второй – перемещение орудия на местности. Немецкие дивизии просто вошли в те страны – без боевых действий.

Плакат В. Денисовского.

Соглашение, разрешавшее гитлеровцам оккупировать Чехословакию, было заключено в Мюнхене в сентябре 1938 года. Его подписали главы четырех держав: от Германии Адольф Гитлер, от Италии Бенито Муссолини, от Англии Невилл Чемберлен, от Франции Эдуард Даладье. Соединенные Штаты Америки дали согласие на это. Чехословацкого представителя даже не позвали туда. Вот как капиталисты решали судьбы небольших стран.

Наш полпред сообщал из Лондона в Народный комиссариат иностранных дел: «Утром 30 сентября, когда в Лондоне стали известны условия Мюнхенского соглашения, я поехал к Масарику (экс-президент Чехословакии) выразить мое глубокое сочувствие народам Чехословакии и мое глубокое возмущение предательством Англии и Франции в отношении Чехословакии. Масарик – высокий, крепкий, в обычных условиях несколько циничный мужчина – упал мне на грудь, стал целовать меня и расплакался, как ребенок. „Они продали меня в рабство немцам, – сквозь слезы восклицал он, – как когда-то негров продавали в рабство в Америке!“».

Советский Союз предложил Чехословакии, если она будет сражаться с фашистами, военную помощь. 40 наших дивизий сосредоточились в полной готовности у западной границы. Правительство буржуазной Чехословакии не решилось на борьбу.

Мюнхенское соглашение приблизило гитлеровские войска к границе СССР. Однако в политике крайне редко бывает, чтобы важным соглашением преследовалась только одна цель. Так было и в Мюнхене.

За счет развитой чехословацкой промышленности усиливался военный потенциал фашистов. Чехословацкие заводы переводились на выпуск оружия для гитлеровской армии.

Был укреплен авторитет Гитлера в самой Германии. Мы знаем, что в то время даже генералы хотели избавиться от фюрера. Если бы Гитлер и нацисты не добивались одного успеха за другим, было вероятным восстание против них. Ближайший советник Масарика говорил нашему полпреду в Праге: «Чехословакия принесена в жертву именно потому, что все участники этой трагедии страшно боялись крушения гитлеровского режима, боялись погибнуть под развалинами этого колосса, боялись неизбежной революции, которая затронула бы тогда не только Францию, но и Англию, да и всю Европу».

Чемберлен и Даладье знали, что германские капиталисты не смирились с поражением в первой мировой войне и не расстались с намерением завоевать господство над миром. Заручившись Мюнхенским соглашением, они надеялись отвести от своих стран угрозу нацистского нападения. Чтобы избежать столкновения Англии и Германии, английские политики предлагали Гитлеру разделить мир и сферы влияния между собой, скрепить сотрудничество совместным военным выступлением против Советского Союза.

Была еще одна цель у английского и французского правительства. И если другие понять еще как-то можно, то эта никак не укладывается в рамки здравого смысла. Отдав немцам Чехословакию, Чемберлен и Даладье надеялись удовлетворить захватнические аппетиты Гитлера и тем предотвратить военное выступление Германии. Похоже было бы, если бы горожане, узнав, что к их городу приближается банда грабителей, не попытались бы схватить ее, а выделили ей для грабежа богатый дом – берите! Но только без шума и выстрелов. Когда Чемберлен вернулся из Мюнхена в Лондон, он перед микрофоном торжественно, со слезой в голосе заявил: «Я привез мир для нашего поколения!» А через одиннадцать месяцев началась вторая мировая война.

Все цели, которые были у Чемберлена и Даладье, очень устраивали Гитлера, в том числе и совместное нападение на СССР. Больше же всего фюрера устраивало в Мюнхенском соглашении то, что Германия в скорой теперь войне избежит борьбы на двух фронтах. Как это было важно для Гитлера! Он знал о заговоре генералов. Не все знал, но многое. Он был еще слаб, чтобы повесить заговорщиков. Армия в тот год за своих генералов смела бы нацистов со всеми их СА, СС и гестапо. Но нельзя было вешать генералов и по другой причине: кто бы тогда осуществил его главную мечту – покорение огнем и мечом всего мира? Кто возглавил бы армии, корпуса, дивизии, полки? Жестокий, истеричный, злобный фюрер наберется терпения, чтобы приручить генералитет. И самое веское средство приручения у него в кармане – «Генералы, не бойтесь! На два фронта воевать не будем!»

22 августа 1939 года, позвав высокопоставленных военных к себе на беседу, Гитлер сказал им: «Чемберлен и Даладье? Я их видел в Мюнхене. Это жалкие червяки. Они слишком большие трусы, чтобы напасть. Они не выйдут за пределы блокады».

«Я привез мир для нашего поколения!» – говорил Чемберлен. Если он не лицемерил, то исключал из понятия «наше поколение» советских людей и немцев, ведь он сделал так много, чтобы началась война между СССР и Германией. Но он солгал и поколению своих соотечественников. Солгал, видимо не догадываясь, что именно после Мюнхенского соглашения у Гитлера созрело решение: прежде чем напасть на Советский Союз, захватить своих капиталистических соседей. Гитлер увидел: «жалкие червяки» панически боятся его.

Хотя нет еще войны, хотя в руках не автомат, а пневматический молоток, молодой рабочий прекрасно знал, что он уже воюет с фашистами.