Текст книги "Тысяча четыреста восемнадцать дней (Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны)"

Автор книги: Анатолий Митяев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 45 страниц)

Разгром фашистов

Наше контрнаступление началось без малейшей паузы на подготовку – как бы продолжение обычных контратакующих действий. На рассвете 5 декабря удар по врагу нанесли войска левого крыла Калининского фронта. Вслед за ними утром следующего дня во взаимодействии с авиационными соединениями перешли в контрнаступление ударные группы Западного и правого крыла Юго-Западного фронтов. Развернулись ожесточенные сражения на калининском, клинско-солнечногорском, тульском и елецком направлениях – в полосе протяженностью около 1000 километров. Дважды Герой Советского Союза генерал Дмитрий Данилович Лелюшенко, командовавший 30-й армией, пишет:

«Ровно в шесть утра 6 декабря без артиллерийской и авиационной подготовки, без криков „ура“ армия в белых маскировочных халатах перешла в контрнаступление. Вскоре начала доноситься с передовой учащающаяся пулеметно-автоматная стрельба. Небо прочерчивали ракеты. Через час-полтора начали поступать первые боевые донесения об успешном продвижении вперед. К рассвету на главном направлении армия прорвала оборону противника до пяти километров в глубину и до двенадцати по фронту. Враг был застигнут врасплох, ошеломлен. Он не мог сразу определить, что происходит: частная операция или большое контрнаступление. Не смог установить и численность наступающих.

Бой за подмосковную деревню.

Первый этап операции удался как нельзя лучше. К 10 часам в штабе армии суммировали данные: захвачено тридцать восемь исправных танков, а подбито и сожжено двадцать два, уничтожено семьдесят два орудия, сотни пулеметов, автомашин, захвачено боевое знамя полка 36-й гитлеровской дивизии…»

Но ты, читатель, не подумай, что бои были легкие. Фашистам никак не хотелось отходить от Москвы. Они цеплялись за каждую деревню, за каждый дом. В десятых числах декабря контратаки гитлеровцев против войск 30-й армии стали такими ожесточенными, что некоторые населенные пункты переходили из рук в руки по четыре раза. Немцы бросили против Сибирской и Уральской дивизий 30-й армии больше 150 танков. Нужны были героические усилия, чтобы сдержать их. «Бойцы в упор расстреливали врага из орудий, противотанковых ружей, – вспоминает Лелюшенко, – бросали под гусеницы связки гранат, а на броню – бутылки с зажигательной смесью. Вскакивали на вражеские танки, открывали люки и разили немецких танкистов автоматным, ружейным огнем и штыком».

ПОРАЖЕНИЕ НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИХ ВОЙСК ПОД МОСКВОЙ

Декабрь 1941 г. – апрель 1942 г.

Линия фронта на 5–6 декабря 1941 г.

Линия фронта на 7—10 января 1942 г.

Линия фронта к концу апреля 1942 г.

15 декабря наши войска освободили город Клин. К этому времени с начала контрнаступления – за десять дней – только 30-я армия захватила и уничтожила более двухсот танков и бронемашин, свыше пятисот орудий и минометов, две тысячи автомашин и другую боевую технику. Было убито больше двадцати тысяч гитлеровцев, несколько тысяч взято в плен.

Фашистские войска были отброшены от Москвы на 100–250 километров. Были освобождены тысячи деревень, поселков и такие крупные города, как Калинин, Калуга.

Приметами неудавшегося наступления на Москву угрюмо стояли занесенные снегом вражеские танки. «Под Москвой в 1941 г.». Фрагмент картины Н. Соколова.

Медаль «За оборону Москвы». Учреждена в мае 1944 г. Ею награждено свыше миллиона воинов и трудящихся.

Победа была поистине великолепной. Впервые германская армия потерпела сокрушительное поражение. Надо ли говорить о радости советских людей? Хотя было еще очень тяжело, еще не наладилась работа эвакуированных на восток заводов, весь народ проникся новой верой в то, что фашисты будут разгромлены окончательно.

Известие о разгроме немцев под Москвой мгновенно облетело землю. Английская радиостанция передала в эфир в те дни такие слова: «Лондон приветствует город Москву, храбрую Красную Армию, героев красной авиации. За три месяца вы разгромили самый мощный натиск во всей истории войн. Половина мира, затаив дыхание, ожидала исхода. И вот этот исход – победа, победа для Москвы!» Во Франции, в Югославии, в Норвегии, во всех странах, захваченных фашистами, стало расти сопротивление оккупантам. Народы увидели в нашей победе надежду на спасение.

Ну а Гитлер и его генералы? В ярости Гитлер прогнал из руководства армии 35 генералов, в том числе главнокомандующего сухопутными войсками генерал-фельдмаршала фон Браухича, командующих группами армий «Центр», «Север» и «Юг» генерал-фельдмаршалов фон Бока, Лееба и фон Рундштедта. Среди наказанных был и Гудериан – за то, что не взял Тулу и «самовольно» отступил от города.

Сами же гитлеровские генералы горько сетовали на свою судьбу.

Вестфаль: «Немецкая армия, ранее считавшаяся непобедимой, оказалась на грани уничтожения».

Блюментрит: «Это был поворотный пункт нашей восточной кампании – надежда вывести Россию из войны в 1941 году провалилась в самую последнюю минуту».

Контрнаступление под Москвой переросло в общее наступление Советской Армии. В начале января 1942 года в нем принимали участие войска девяти фронтов.

Особенно ожесточенные и решительные боевые действия велись на северо-западном направлении под Тихвином и Ленинградом, на западном – у Ржева, Вязьмы и Юхнова, на юго-западном и южном – под Ростовом и на Керченском полуострове.

За зиму 1941–1942 годов Красная Армия отбросила гитлеровцев на различных участках фронта на 150–400 километров. Угроза захвата Москвы и Северного Кавказа была ликвидирована. Облегчилось положение Ленинграда. Полностью были очищены от врага Московская и Тульская области, частично области Ленинградская, Калининская, Смоленская, Орловская, Курская, Харьковская, Сталинская и Керченский полуостров.

С июня 1941 года и до конца апреля 1942 года только сухопутные войска Германии потеряли на советско-германском фронте более полутора миллионов солдат и офицеров, около 4000 танков и штурмовых орудий, около 7000 самолетов.

О плане «Барбаросса» гитлеровцы теперь старались не говорить. Имя рыжебородого императора оставили в покое. Но войну против СССР фашисты не думали заканчивать. Десятки дивизий перебрасывались на Восточный фронт из Западной Европы. Нам предстояла упорная борьба.

К борьбе не на жизнь, а на смерть звали миллионы наших сограждан, оказавшихся в немецкой неволе, в концлагерях, в лагерях смерти, звал осажденный Ленинград, звали Киев, Минск, Рига, Вильнюс, Таллин, где оккупанты устанавливали «новый порядок».

«Черной смертью» называли фашисты нашу морскую пехоту. А мы никогда не перестанем восхищаться воинами в бушлатах и бескозырках. Они сражались за жизнь своего народа с беспримерной храбростью.

ДВОЙНАЯ ЗВЕЗДА НАШЕЙ СЛАВЫ

131—193-й дни войны. 30 октября – 31 декабря 1941 года

осковская битва, начавшаяся осенью 1941 года, продолжалась, как уже говорилось, до весны 1942 года. За это время на советско-германском фронте произошло много других важных событий. Одно из них – героическая оборона Севастополя. Она длилась 250 дней, с 30 октября 1941 года до 4 июля 1942 года. Рассказ о ней мы начнем с высадки в Крыму Отдельной Приморской армии и закончим вторым штурмом Севастополя. К третьему штурму вернемся несколько позже.

Во Вселенной есть двойные звезды. Сияние одной сливается с сиянием другой, и никто не может не дивиться этому. С двойной звездой можно сравнить военную славу Севастополя. Дважды, с промежутком менее ста лет, вокруг этого города шли бои.

В них армии и флоты России и Советского Союза совершили столько подвигов, что другим народам с избытком хватило бы на всю их военную историю.

Как и в Крымскую войну 1853–1856 годов, в дни и месяцы обороны советского Севастополя газеты мира пестрели названиями: Сапун-гора, Малахов курган, Камышовая бухта… Эти святые названия обязывали советских командиров и бойцов не посрамить доблести старых черноморских адмиралов, матросов и солдат. Они не посрамили. Потом, когда враг будет выбит из Севастополя, тысячи матросов получат в награду медали Нахимова. Первым кавалером ордена Нахимова станет один из героев Севастополя генерал-лейтенант береговой службы Петр Алексеевич Моргунов.

А погибшие герои удостаивались чести быть погребенными на Малаховом кургане, у памятника адмиралу Корнилову.

Шестнадцать километров отделяли фашистов от города. На преодоление этого расстояния они потратили 250 дней – при огромном превосходстве в самолетах и танках, при двойном превосходстве в людях, сосредоточив на каждом километре фронта столько орудий, сколько не сосредоточивали ни в одной другой операции за всю войну.

Как немцы подошли к Севастополю? Мы с тобой знаем, что Отдельная Приморская армия в полном составе прибыла в Севастополь. Ее дивизии и полки сразу же были направлены на север Крыма – в район Ишуни и Воронцовки. Там наша 51-я армия едва сдерживала натиск 11-й армии фашистов. Хотя приморцы быстро прибыли в угрожаемый район, они не смогли исправить положение. Оказавшись на неподготовленных позициях среди голой степи, войска понесли большие потери от авиации и танков противника. Обе наши армии стали отходить.

Найди физическую карту Крыма. Изучи ее. Иначе трудно будет представить, как развивались события. Обрати внимание на рельеф полуострова. Северная и средняя части Крыма равнинные. На юге горы. Между горами и морем тянется ровная прибрежная полоса. Местами она до десяти километров шириной, местами горы подходят к морю вплотную. Проследи, как идут в Крыму дороги. Обрати внимание на основную магистраль Джанкой – Симферополь – Севастополь, на дороги Евпатория – Севастополь и Ялта – Севастополь.

Рассмотри Керченский полуостров. От Перекопа через Джанкой до Керчи проложены железная дорога и шоссе. Вдоль этой магистрали и отходила на Керчь 51-я армия.

А куда отходить приморцам? И вообще, что делать им? Фашисты вдруг ослабили атаки с фронта, будто не желали сражаться с Приморской армией. Это могло означать, что враг основные силы бросил на преследование 51-й армии, чтобы, как говорят, на плечах отступающих войти в Керчь, затем переправиться на Таманский полуостров, а там уж совсем близко Новороссийск и кавказские порты. Странное поведение фашистов могло означать и другое: Манштейн, атакуя небольшими силами, хочет удержать на месте Приморскую армию, а сам тем временем основными силами обходит армию с фланга. Зачем? Затем, чтобы, оставив приморцев у себя в тылу, на равнине Крыма, стремительно броситься через горы на Севастополь. Там сейчас нет наших сухопутных войск, там только малочисленные отряды моряков – главную базу Черноморского флота можно взять за несколько дней.

Догадка об истинных намерениях фашистского генерала скоро подтвердилась: немецкие танки ушли далеко на юг и перерезали основную дорогу на Севастополь. Танки фашистов встали между Симферополем и Бахчисараем, у моста через реку Альму, – пропускать на юг своих и не пропускать приморцев. Враг занял и все проходы в горах.

Отдельная Приморская армия, в командование которой вступил генерал Иван Ефимович Петров, получила приказ Ставки Верховного Главнокомандования идти к Севастополю.

Не надо думать, что 51-я армия не имела резона идти на Керчь. Этот район тоже был очень важным. Как мы уже говорили, от Керчи открывался путь на Новороссийск, а затем на Туапсе, Поти, Батуми – к последним портам нашего флота на Черном море. Кому-то и этот район надо было прикрывать. К сожалению, 51-я армия не смогла удержаться на Керченском полуострове. По приказу Верховного Главнокомандования она оставила Керченский полуостров. В ночь на 16 ноября Азовская флотилия, которой командовал контр-адмирал С. Г. Горшков, в штормовую погоду, под непрерывными бомбежками и обстрелом с берега переправила войска на Таманский полуостров.

Герои первых дней обороны

В последних числах октября и в начале ноября приморцы с непрестанными боями пробивались через горы к Алуште и Ялте, чтобы прибрежной полосой выйти к Севастополю.

Опередив наши сухопутные войска, к Севастополю спешили и немцы. Они, надеясь захватить город с ходу, двигались к нему от Евпатории и Симферополя, а за приморцами и от Ялты. Соединения и отдельные части Приморской армии выйдут на рубежи обороны лишь 7–9 ноября. Остановить первый натиск противника на подходах к Севастополю предстояло одним морякам.

Севернее Севастополя, около деревни Николаевки, стояла береговая батарея № 54. Ею командовал старший лейтенант Иван Заика. Вечером 30 октября разведчики обнаружили на шоссе колонну танков и мотопехоты фашистов. С той вечерней минуты начался отсчет месяцев героической обороны. Четыре 102-миллиметровых орудия ударили по танкам и грузовикам с пехотой. Внезапный губительный огонь заставил врага остановиться и рассредоточиться. Тогда батарея накрыла своими снарядами колонну мотопехоты, которая двигалась восточнее, направляясь к Альме.

На подавление батареи гитлеровцы послали авиацию. После бомбежки в атаку пошли танки и пехотный полк. Гарнизон Ивана Заики – несколько сот бойцов – выдержал бомбежку, отбил атаку. Наступившая ночь прервала бой.

Ранним утром 31 октября в район Николаевки пришел эсминец «Бодрый». Огнем своих орудий он помогал артиллеристам-береговикам. «Юнкерсы» на время оставили батарею и принялись бомбить корабль. Уклоняясь от бомб, эсминец ушел в базу. Батарейцы продолжали отбивать атаки противника. Скоро батарея была окружена. Вышли из строя три орудия. Артиллеристы отгоняли врагов от батареи винтовочным и пулеметным огнем. Потом пошли в ход гранаты, начались рукопашные схватки. «Противник находится на позиции батареи. Связь кончаю…» – таким было 2 ноября последнее донесение комбата.

К Николаевке были посланы тральщик и два катера. Они приняли на борт 28 артиллеристов. Остальные полегли у орудий.

Трое суток преграждала путь на Севастополь батарея. От ее огня и огня эсминца фашисты потеряли на Евпаторийском шоссе 16 танков и восемь сотен солдат.

Основные силы противника наступали по Симферопольскому шоссе. Они заняли Бахчисарай и устремились к Дуванкою (теперь Верхне-Садовое). От Дуванкоя по долине реки Бельбек враг намеревался прорваться к Северной бухте, то есть выйти на окраину Севастополя. Но и здесь так же самоотверженно, как моряки-артиллеристы, стояли на пути врага морские пехотинцы. Уже 31 октября около Дуванкоя начались яростные бои. Моряки связками гранат, бутылками с горючей жидкостью подрывали и поджигали танки, пулеметным огнем истребляли пехоту. Опустошения в рядах атакующего противника производили залпы береговых батарей. А фашисты лезли и лезли, не считаясь с потерями. Гитлер приказал взять Севастополь 1 ноября.

Был день у Дуванкоя, когда на позиции морской пехоты шло около сотни танков. Только истинные храбрецы могли сдержать такой натиск. И не просто храбрецы.

Медаль «За оборону Севастополя». Учреждена в декабре 1942 г. Ею награждено около 50 тысяч человек.

Совершенно удивительный по силе мужества бой провели против 23 танков четыре моряка во главе со своим политруком.

Батальон военно-морского училища сдерживал противника на Симферопольском шоссе. Батальон был только по названию. Бойцов в нем оставалось меньше роты, а командиров – старший политрук Е. О. Мельник и политрук Н. Д. Фильченков. Фашисты захватили в стороне от шоссе важную высоту, с нее контролировалось движение в сторону Севастополя. В сумерках 5 ноября Фильченков повел группу бойцов в атаку и выбил врага с высоты.

Днем 6 ноября фашисты попытались вернуться. Они пошли на высоту под прикрытием отары овец – гнали их впереди себя. Курсанты открыли огонь, испуганные овцы разбежались, бежали и немцы.

Моряки понимали, что теперь противник будет атаковать наверняка, вызовет или бомбардировщики, или танки.

От бомбежки можно укрыться в окопах. С танками сложнее: орудий нет, есть только гранаты и бутылки с зажигательной жидкостью. Мельник и Фильченков предположили, что к высоте танки пойдут по дороге, которая отходила от шоссе. У развилки был полуразрушенный блиндаж. Решили встретить танки в этом месте.

С коммунистом Николаем Фильченковым вызвались пойти комсомольцы Василий Цибулько, Юрий Паршин, Иван Красносельский, Даниил Одинцов. Взяли пулемет, гранаты, бутылки.

Ночью тревожным сном по очереди спали в блиндаже.

Они, конечно, не представляли, как сложится бой и чем он закончится. Знали, что будет трудно, смертельно опасно, придется умереть, но у каждого, несомненно, теплилась надежда остаться живым. Ничего предосудительного в этой надежде не было. И война-то шла за то, чтобы люди жили!

Они умерли не в море, а на земле. Но за морскую святыню – Севастополь. Храбрейший матрос Кошка поклонился бы им за такую доблестную смерть, поклонились бы и все три черноморских адмирала – Истомин, Корнилов, Нахимов.

Танки, семь штук, а под их прикрытием автоматчики появились из-за поворота дороги на рассвете 7 ноября. Гитлеровцы решили пораньше взять высоту, чтобы днем двигаться дальше. Моряки, находившиеся на высоте со старшим политруком Мельником, открыли огонь по автоматчикам, задержали их. Танки одни подошли к месту, где залегли пятеро истребителей.

Василий Цибулько ударил из пулемета по смотровой щели первого вражеского танка. Машина была очень близко, стрелял он метко. Видимо, был сразу же убит водитель – танк остановился. Его тут же забросали гранатами и бутылками. Второй танк подбил гранатами Иван Красносельский. Загорелся третий танк. И четвертый загорелся. Остальные три не выдержали риска, ушли за поворот дороги. Следом бежали автоматчики.

Вот как счастливо начался этот неравный бой! Высота осталась нашей. У моряков ни царапины. И догорают четыре фашистских танка.

Ничто не сближает людей так быстро, так крепко, как удача, достигнутая в труднейшем бою. Останься пятеро живы после поединка с танками и после всей войны, они были бы друг другу роднее, чем братья, дети одного были бы родными для детей других, и внуки тоже…

Орудия наших линкоров стреляли снарядами весом почти полтонны на дальность 45 километров.

Орден Нахимова двух степеней (из серебра). Учрежден в марте 1944 г. Им награждались военачальники флота и морские офицеры за успешные действия в обороне. Орден 1-й степени первым получил начальник береговой обороны Черноморского флота генерал П. А. Моргунов. За войну вручено 80 таких наград.

Орден Нахимова 2-й степени первым получил летчик-штурмовик Северного флота младший лейтенант Н. И. Васин. За войну вручено 467 таких орденов.

Когда прошло возбуждение боя, когда они осознали, какую победу одержали, почувствовали себя на вершине счастья. Шутка сказать – впятером поработали за целую противотанковую батарею.

Стояла тишина. Курсанты и командир пообедали, как обедают, закончив тяжелую, но добрую работу.

Только для них работа с четырьмя сгоревшими танками не кончилась. Из-за поворота показались 15 танков.

Моряки, как и утром, подпустили вражеские машины совсем близко. Цибулько опять ударил из пулемета по смотровой щели водителя. И опять убил (или ранил) фашиста – танк остановился. А дальше все пошло по-иному. В руку нашему пулеметчику попала пуля. Кончились патроны. Тогда он со связкой гранат пополз навстречу второму танку. В тот миг, когда гранаты разорвали гусеницу, вторая пуля попала в храбреца – не убила, тяжело ранила. Третий вражеский танк подбил Иван Красносельский и тут же был убит наповал.

У моряков кончились бутылки с горючей жидкостью. Осталось по связке гранат. Они могли подорвать еще три танка. Но в том случае, если каждый бросит свою связку точно под гусеницу. И вот, чтобы исключить промах, Николай Фильченков привязал свои гранаты к ремню, ринулся к фашистскому танку и лег под гусеницу живой миной.

Политрук, когда привязывал гранаты к ремню, ничего не сказал Паршину и Одинцову. Ничего не крикнул им, когда бежал из укрытия к танку. Нет такого приказа в армии и на флоте: «Соверши подвиг!»

А позвать на подвиг командир может личным примером. Паршин и Одинцов привязали свои гранаты к своим ремням. И еще два фашистских танка подорвались на пути к высоте. А высота, как помнишь, контролировала шоссе, ведущее в Севастополь.

Фашисты, сидевшие в танках, верно, думали, что в обвалившемся блиндаже скрываются десятки морских пехотинцев и что будут они выбегать оттуда, обвязанные гранатами, до тех пор, пока не взорвут последнюю машину. Танки повернули и ушли. Как ушли недобитые вражеские танки накануне. И так же за танками побежали автоматчики, не выдержав огня моряков, занимавших высоту.

Когда к месту боя спустились с высоты товарищи, Василий Цибулько был еще жив. Он умер у них на руках.

Патруль на севастопольской улице.