Текст книги "Тысяча четыреста восемнадцать дней (Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны)"

Автор книги: Анатолий Митяев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 45 страниц)

Командир бригады

Комбриг полковник Д. А. Драгунский начал готовить бригаду к форсированию канала.

В бригаду входили: три танковых батальона, мотострелковый батальон, рота управления, рота разведки, саперная рота, рота крупнокалиберных зенитных пулеметов, взвод связи, взвод танков командования, комендантский взвод, медико-санитарный взвод, а всего полторы тысячи людей и 65 танков. Подготовка к бою началась, как полагается, с разведки. Но в этой особо важной обстановке разведчиками на время стали и командиры батальонов, и офицеры приданных бригаде артиллерийских частей, и сам комбриг. Надев маскировочные халаты, они подползали к самому берегу канала, изучали режим огня противника, искали подходы и пункты переправ. Чтобы обезопасить танки от фаустников, было решено закрепить за каждым танком пусть маленький, но постоянный «гарнизон» – пять-шесть автоматчиков. Стрелков не хватало. Пришлось переквалифицировать в автоматчиков танкистов, чьи танки были подбиты раньше, разведчиков, саперов, ремонтников и даже писарей.

Артподготовка заканчивалась. Наши снаряды стали рваться все дальше и дальше от северного берега. Бомбардировщики теперь сбрасывали тяжелые фугаски в глубине обороны врага.

«Ястреб! Волга! Секундомер! Вперед, вперед!» – передала рация комбрига сигнал к атаке. В это же время в небе вспыхнула серия зеленых ракет. Автоматчики выскочили из укрытий. Вместе с саперами потащили волоком лодки к воде. Десантная группа во главе с инженером бригады майором Быстровым бросилась к мосту с бревнами и досками. Ты помнишь, фашисты взорвали мост, но после починки по нему можно было пустить легкие самоходные пушки.

Батальон автоматчиков, которым командовал майор Старухин, перебрался, взвод за взводом, на северный берег. Однако далеко продвинуться он не смог. Сделав несколько бросков вперед, автоматчики залегли. Гитлеровцы, конечно, предполагали, что мы попытаемся восстановить мост – это было бы для них равносильно поражению, – и они сосредоточили здесь большие силы.

Полковник Драгунский видел, как залегли солдаты. Опытный командир чувствовал, что весь батальон вскоре погибнет под шквальным огнем. Автоматчики без танков, с одним стрелковым оружием, были бессильны сами изменить положение. Мост еще не готов. Одна надежда на артиллерию.

Командиры двух артиллерийских бригад прорыва, помогавших танкистам, были рядом с Драгунским. Они поняли его без слов и отдали по телефону распоряжения переправить на северный берег передовые наблюдательные пункты. Через небольшое время артиллеристы уже корректировали огонь своих батарей из боевых порядков батальона Старухина. Стена разрывов отгородила батальон от атакующих фашистов.

Через два часа саперы починили мост. Сразу же на ту сторону – опять же на помощь автоматчикам – поспешили минометная рота батальона и приданная ему артиллерийская батарея. Следом медленно, как бы ощупывая шаткую дорогу, поползли самоходки приданного бригаде артполка.

Полк самоходных пушек мог решить исход боя, что прекрасно понимали и немцы. Они перебросили на этот участок канала свежие артиллерийские дивизионы. На мост посыпался град снарядов. Переправиться успели только три самоходки. Две упали в воду вместе с обломками бревен. Переправившиеся СУ-76 вскоре были подожжены. В это же время погиб командир самоходчиков подполковник Костин.

Теперь было бессмысленно и просто невозможно восстанавливать мост. Комбриг отдал приказ танковым батальонам сосредоточить все усилия на поддержании огнем танковых пушек батальона автоматчиков. Танкисты, артиллеристы бригад прорыва начали дуэль с вражескими батареями. Когда фашисты пытались атаковать, между ними и батальоном автоматчиков возникала сплошная стена разрывов, и батальон продолжал жить.

Час за часом шло время. Больше того, что уже сделала, бригада сделать не могла. Но и за этот бой в конце дня комкор Новиков скажет доброе слово бойцам 55-й танковой бригады.

Бригада Драгунского, другие танковые бригады, не сумевшие наладить переправы, оттянули на себя огонь врага и облегчили форсирование канала 22-й и 23-й мотобригадам. Это они навели понтонные мосты, по которым (об этом уже говорилось) наши танковые армии прошли на северный берег канала, а по сути – вошли в Берлин.

Командир отделения

Теперь мы с тобой, читатель, посмотрим, что делали 24 апреля младшие командиры. Конечно, саперное отделение, которым командовал гвардии старший сержант Дмитрий Тимофеевич Пастухов, очень маленькое, всего десять человек. Но на войне порой и от одного бойца зависит многое, а тут целых десять.

Отделение входило в инженерно-минную роту 22-й гвардейской мотострелковой бригады, той самой, что проложила путь через Тельтов-канал всей танковой армии. Пастухов должен был со своим отделением переправлять на лодках передовой мотострелковый батальон.

В распоряжении отделения было шесть лодок. Немного, но вполне достаточно: канал узкий, всего 50 метров, двадцать взмахов веслами.

Накануне форсирования Пастухов узнал от командира роты, где нужно устраивать перевоз. Он тщательно осмотрел дорогу, по которой придется тащить лодки из укрытий, и места, где придется приставать к берегу. Проверил, хорошо ли спрятаны лодки от артогня фашистов, – не ахти какое добро лодка, но сейчас о ней нужно заботиться, как о дорогой военной машине.

Ранним утром 24 апреля за пять минут до окончания артподготовки саперы потащили лодки к каналу. На веревках спустили на воду, приняли автоматчиков и бойцов с ручными пулеметами. Первый рейс маленькой флотилии прошел спокойно. А дальше обстановка осложнилась. Враг начал непрерывно обстреливать переправу. Снаряды и мины взрывались в воде, на берегах. Прямых попаданий в лодки не было, но часто приходилось затыкать пулевые и осколочные отверстия в бортах лодок. Трое саперов-гребцов были ранены, один убит. Появились раненые среди автоматчиков, высадившихся на берег. Саперы обратными рейсами везли теперь раненых.

Гвардии старший сержант успевал распоряжаться в своем маленьком отряде и сам тоже был гребцом. На своей лодке он сделал двенадцать рейсов.

Когда весь батальон переправился, выяснилось, что его продвижению мешают мины. Пастухов со своим поредевшим отделением пробрался к автоматчикам. Саперы принялись снимать противопехотные мины. Сам отделенный снял четырнадцать мин. Путь был расчищен. Автоматчики погнали врага с чердаков, из подвалов, из траншей все дальше и дальше от берега.

Отделение саперов много сделало для победы всей бригады. Пастухов за умелое командование, за героизм был удостоен звания Героя Советского Союза.

Командир орудия

В рассказе о командующем армией упоминалась 71-я механизированная бригада. Ты, верно, помнишь, она перерезала 24 апреля коридор, соединявший Берлин с группировкой, окруженной у Вендиш-Бухгольца. Можно представить, как фашисты сопротивлялись этому. Особенно ожесточенная схватка с фашистами произошла в районе Шенефельда. Героическим моментом ее был бой орудийного расчета, которым командовал сержант истребительно-противотанкового полка Константин Иванович Милашин.

Орудие Милашина занимало очень выгодную позицию, и гитлеровцы стремились во что бы то ни стало уничтожить его. Двенадцать раз фашистские автоматчики поднимались в атаку. Но каждый раз откатывались назад, неся потери. Потом, после боя, на подступах к орудию насчитали больше пятидесяти убитых фашистов.

К концу схватки из наших в живых остался только командир орудия. Четверо его товарищей были убиты. Сержант один сдерживал противника, стреляя из автомата и бросая гранаты. Он убил восемь фашистов и сам был тяжело ранен в живот. Четверо гитлеровцев кинулись добить сержанта. Но у него нашлись силы поднять вражеский автомат и в упор расстрелять врагов. Выручили командира орудия бойцы батареи. Он был без сознания, когда артиллеристы подобрали его. За подвиг К. И. Милашину было присвоено звание Героя Советского Союза.

На любом посту, командуя фронтом или командуя отделением, можно заслужить высшие почести Родины. Все командиры, о которых шел рассказ, Герои Советского Союза.

В перерывах между боями случался и такой отдых.

ПЕРЕД КАПИТУЛЯЦИЕЙ
1411–1418-й дни войны. 2–9 мая 1945 года

ерлин можно назвать подпоркой, на которой весной 1945 года все еще держалось здание фашистской Германии. Как только Берлин был взят нами, как только подпорка была выбита, гитлеровский рейх начал оседать и разваливаться. Однако вне Берлина военные действия еще продолжались. Ожесточенные на Восточном фронте, они были на Западном до изумления спокойные.

Прежде чем раскусить ампулу с ядом, Гитлер назначил новое правительство во главе с Деницем, гросс-адмиралом, главнокомандующим флотом. Новый фюрер отчаянно пытался спасти от окончательного разгрома и систему правления, и гитлеровскую армию. Его идея была проста: переместить как можно больше гитлеровских войск из восточных районов Германии в западные; сражаясь с советскими войсками, сдаваться без боя в плен англичанам и американцам.

Нашим союзникам идея Деница нравилась. Английский фельдмаршал Монтгомери уже 4 мая принял предложение гросс-адмирала о капитуляции всего немецкого флота, а также немецких сухопутных войск, размещенных на северо-западе Германии, в Голландии и Дании. При этом сдавшемуся флоту разрешалось воевать с советскими кораблями и эвакуировать остатки фашистских войск, прижатых нами к морю в Восточной Пруссии и в Латвии.

Напряженная обстановка была на южном крыле советско-германского фронта. Жители Праги подняли вооруженное восстание против гитлеровских оккупантов. Немецко-фашистские войска подавляли восстание с такой жестокостью, словно был не конец войны, а только начало. Командующий теми войсками генерал-фельдмаршал Шернер прекрасно чувствовал, куда дует ветер. Силами своей 900-тысячной группировки он рассчитывал удержаться на землях Чехословакии, а затем сдать всю массу войск американцам, приведя таким способом войска США в Чехословакию.

Восставшие пражане героически сражались на баррикадах. Винтовка была их основным оружием против артиллерии и пулеметов немецких фашистов. По горным дорогам на помощь Праге спешили наши танки. Они подоспели вовремя: город и его защитники были спасены.

В ночь на 6 мая радиостанция Праги передала в эфир: «Просьба города Праги ко всем союзным армиям. На Прагу наступают немцы со всех сторон. Действуют германские танки, артиллерия и пехота. Прага настоятельно нуждается в помощи. Пошлите самолеты, танки, оружие, помогите, помогите, быстро помогите!» В 5 часов утра радио Праги передало на русском языке еще одну просьбу: «Советскому Союзу, 4-й Украинский фронт… Срочно просим парашютную поддержку. Высадка в Праге… Сигнал – треугольник. Пошлите вооружение и самолеты!»

На помощь восставшим пражанам поспешили армии трех Украинских фронтов – 1-го, 2-го и 4-го. Совершив молниеносные броски через горные перевалы, по трудным дорогам, советские войска не только спасли восставших от гибели, а город от разрушения, но окружили и взяли в плен 860 тысяч солдат и офицеров. При этом наши танкисты уничтожили на шоссе западнее Праги большую штабную колонну гитлеровцев. Как потом выяснилось, это был весь штаб Шернера, пытавшийся прорваться к американцам.

Советские сухопутные войска, корабли и авиация Краснознаменного Балтийского флота не позволили фашистам удрать и из Прибалтики. На море отважно действовали, перехватывая транспорты врага, наши подводные лодки и торпедные катера. В первые дни мая летчики совершили несколько массированных ударов по военно-морской базе гитлеровцев Свинемюнде. Строго по расписанию, как поезда к вокзалу, шли с разных сторон на рейд и гавань группы штурмовиков, пикировщиков, бомбардировщиков. За два дня удалось всадить в линкор «Шлезиен» столько бомб, что корабль потонул. Были потоплены крейсер «Орион», миноносец, два тральщика, плавучая батарея, пять крупных транспортов и три танкера. 5 мая военно-морская база Свинемюнде пала. Завершая бои в Прибалтике, советские войска взяли в плен в Латвии 189 тысяч, в Восточной Пруссии около 75 тысяч солдат и офицеров противника, 54 генерала.

Поскольку советские войска твердо контролировали положение в своей зоне, а все попытки противника прорваться в зоны англичан и американцев пресекались, немецко-фашистской армии не оставалось ничего иного, как капитулировать. 7 мая в английской зоне, в городе Реймсе, наши союзники и представитель германского правительства подписали предварительный протокол капитуляции.

Акт о безоговорочной капитуляции главы держав-победительниц договорились подписывать 8 мая в Берлине, в столице поверженного врага.

«Тысячелетний рейх», продержавшись двенадцать кровавых лет, пал. С этого салюта у рейхстага началась череда праздничных салютов во всех краях земли.

ПОБЕДА
Безоговорочная капитуляция. В ночь с 8 на 9 мая 1945 года

оенный термин «капитуляция» происходит от латинского слова «капитуларе», что значит «договариваться». Союзные державы потребовали от германского правительства безоговорочной капитуляции, такой, когда победители ни о чем с побежденными договариваться не намерены. Побежденные без каких-либо условий должны принять все, что им диктуют победители. Далеко не все войны заканчивались безоговорочными капитуляциями, а только такие, в которых одна сторона одерживала полнейшую победу над крайне опасным врагом. Так было весной 1945 года, когда была разгромлена фашистская Германия.

С утра 8 мая в Берлин стали съезжаться и слетаться журналисты и фотокорреспонденты со всех концов мира. Весь мир был в великой радости и жаждал знать, какими будут часы и минуты, за приближение которых пролито столько крови.

Днем в Берлин прибыли самолетом представители союзных армий: английский маршал авиации Артур В. Теддер, командующий стратегическими воздушными силами США генерал Карл Спаатс, главнокомандующий французской армией генерал де Латтр де Тассиньи. Из города Фленсбурга, где обосновалось новое правительство Германии, под охраной английских офицеров были доставлены представители поверженного рейха генерал-фельдмаршал Кейтель, адмирал флота Фридебург и генерал-полковник авиации Штумпф.

Подписание акта о безоговорочной капитуляции происходило в здании бывшего немецкого военно-инженерного училища. Началась церемония в 24 часа.

Представителем Советской страны, принявшим капитуляцию фашистской Германии, был маршал Г. К. Жуков.

Генерал-фельдмаршал Кейтель, правая рука Гитлера, один из главных военных преступников, чья жизнь кончится на виселице союзного правосудия, подписывает акт о капитуляции всех немецких вооруженных сил на суше, на море и в воздухе.

Вот как описывает этот исторический момент маршал Жуков, представлявший Советское Верховное Главнокомандование.

«Все сели за стол. Он стоял у стены, на которой были прикреплены государственные флаги Советского Союза, США, Англии, Франции.

В зале за длинными столами, покрытыми зеленым сукном, расположились генералы Красной Армии, войска которых в самый короткий срок разгромили оборону Берлина и поставили на колени высокомерных фашистских фельдмаршалов, фашистских главарей и в целом гитлеровский рейх. Здесь же присутствовали многочисленные советские и иностранные журналисты, фоторепортеры.

– Мы, представители Верховного Главнокомандования Советских Вооруженных Сил и Верховного командования союзных войск, – заявил я, открывая заседание, – уполномочены правительствами антигитлеровской коалиции принять безоговорочную капитуляцию Германии от немецкого военного командования. Пригласите в зал представителей немецкого главного командования.

Все присутствующие повернули головы к двери, где сейчас должны были появиться те, кто хвастливо заявлял о своей способности молниеносно разгромить Францию, Англию и не позже как в полтора-два месяца раздавить Советский Союз, покорить весь мир.

Первым, не спеша и стараясь сохранить видимое спокойствие, переступил порог генерал-фельдмаршал Кейтель, ближайший сподвижник Гитлера. Он поднял руку со своим фельдмаршальским жезлом вверх, приветствуя представителей Верховного командования советских и союзных войск.

За Кейтелем вошел генерал-полковник Штумпф. Невысокий, глаза полны злобы и бессилия. Одновременно вошел адмирал флота фон Фридебург, казавшийся преждевременно состарившимся.

Немцам было предложено сесть за отдельный стол, который специально для них был поставлен недалеко от входа.

Генерал-фельдмаршал не спеша сел и поднял голову, обратив свой взгляд на нас, сидевших за столом президиума. Рядом с Кейтелем сели Штумпф и Фридебург. Сопровождавшие офицеры встали за их стульями.

Я обратился к немецкой делегации:

– Имеете ли вы на руках акт безоговорочной капитуляции, изучили ли его и имеете ли полномочия подписать этот акт?

Вопрос мой на английском языке повторил главный маршал авиации Теддер.

– Да, изучили и готовы подписать его, – приглушенным голосом ответил генерал-фельдмаршал Кейтель, передавая нам документ, подписанный гросс-адмиралом Деницем…

Это был далеко не тот надменный Кейтель, который принимал капитуляцию от побежденной Франции. Теперь он выглядел побитым, хотя и пытался сохранить какую-то позу.

Встав, я сказал:

– Предлагаю немецкой делегации подойти сюда, к столу. Здесь вы подпишете акт о безоговорочной капитуляции Германии.

Кейтель быстро поднялся, устремив на нас недобрый взгляд, а затем опустил глаза и, медленно взяв со столика фельдмаршальский жезл, неуверенным шагом направился к нашему столу. Монокль его упал и повис на шнурке. Лицо покрылось красными пятнами.

Вместе с ним подошли к столу генерал-полковник Штумпф, адмирал флота фон Фридебург и немецкие офицеры, сопровождавшие их. Поправив монокль, Кейтель сел на край стула и слегка дрожавшей рукой подписал пять экземпляров акта. Тут же поставили подписи Штумпф и Фридебург.

После подписания акта Кейтель встал из-за стола, надел правую перчатку и вновь попытался блеснуть военной выправкой, но это у него не получилось, и он тихо отошел за свой стол.

В 0 часов 43 минуты 9 мая подписание акта безоговорочной капитуляции было закончено. Я предложил немецкой делегации покинуть зал. Кейтель, Фридебург, Штумпф, поднявшись со стульев, поклонились и, склонив головы, вышли из зала. За ними вышли их штабные офицеры…

От имени Советского Верховного Главнокомандования я сердечно поздравил всех присутствовавших с долгожданной победой. В зале поднялся невообразимый шум. Все друг друга поздравляли, жали руки. У многих на глазах были слезы радости…

В 0 часов 50 минут 9 мая 1945 года заседание, на котором была принята безоговорочная капитуляция немецких вооруженных сил, закрылось».

Всего двенадцать лет просуществовал «тысячелетний рейх», «тысячелетняя империя», как называли гитлеровцы изуродованную ими Германию. Теперь перед немецким народом открылся путь к очищению от фашистской скверны. И как мы знаем, миллионы немцев пошли этим путем, создав в итоге первое в истории немецкого народа государство рабочих и крестьян – Германскую Демократическую Республику. ГДР стала членом миролюбивого и мощного содружества социалистических стран. День 8 мая вошел в ее красные даты как праздник освобождения от фашизма.

Тишина, уже неделю стоявшая над Берлином, утром 9 мая взорвалась выстрелами из всех видов оружия. Стреляли пистолеты, автоматы, минометы, пушки, танки. Это солдаты, бравшие Берлин, салютовали долгожданной победе. Рассказывают, в тот день на праздничном банкете маршал Жуков плясал «Русскую». Он и подпись свою поставил на рейхстаге – среди тысяч подписей советских воинов.

Жизнь танкистов на войне проходила в грохоте своих выстрелов, чужих взрывов, в гуле мотора, в лязге гусениц. И вот все стихло. Победа!

«Победа». Картина П. Кривоногова.

Великое воодушевление разлилось в тот день по всему миру и величайшее – по нашей советской земле. Победили! Такому врагу завели руки за спину! Отстояли наш социализм. Не только отстояли – утвердили прочнейшим образом. Мысли людей всех стран, близких и далеких, как весенние ласточки летели к Москве – средоточию доброты, силы и справедливости.

Сами москвичи покинули свои дома и шли на Красную площадь – праздновать первый День Победы. Военных людей, не спрашивая, кто они, обнимали, целовали, хватали в охапку и качали – подбрасывали над морем человеческих голов. В полночь грянул невиданный, неслыханный салют – из тысячи орудий тридцать залпов!

Москва ликовала.

Днем москвичи встречали у Белорусского вокзала первые поезда с солдатами-победителями.

Салют Победы в Москве. Самая радостная, самая красивая во всех веках ночь столицы.

Никогда наш советский народ еще не был охвачен такой дружной радостью. Дружная радость была залогом того, что на пепелищах отстроятся села, из развалин встанут города и продолжится жизнь на бескрайних просторах Отчизны. Продолжится, умножится, несмотря на кощунственное противодействие наших союзников, «союзничков», как их во время войны называли солдаты в окопах.

Английский журналист Ральф Паркер, человек известный в газетном мире того времени, 9 мая был в Москве. О самых сильных впечатлениях написал вот что:

«Стоя на Красной площади в этот майский день… я чувствовал себя, как человек на берегу громадного и глубокого моря, воды которого, наконец, успокоились после сильной бури».

И вот что:

«На Моховой улице я пробрался сквозь толпу проходивших мимо москвичей и вошел в здание американского посольства. У закрытого окна стояла высокая фигура Джорджа Ф. Кеннана, советника посольства Соединенных Штатов в Москве. Он молча наблюдал за толпой, встав так, чтобы его не было видно снизу. Шум на улице стал несколько слабее, перейдя в глухой перекатывающийся гул.

Я заметил на лице Кеннана, наблюдающего эту волнующую сцену, странно недовольное и раздраженное выражение.

Потом, бросив последний взгляд на толпу, он отошел от окна, сказав:

– Ликуют… Они думают, что война кончилась. А она еще только начинается».

«Победа» – высший военный орден (основа знака из платины, рубиновая звезда окаймлена бриллиантами). Учрежден в ноябре 1943 г. Орденом № 1 награжден маршал Г. К Жуков. Дважды им награждены Генералиссимус И. В. Сталин, маршал Г. К. Жуков, маршал А. М. Василевский. За годы войны орден «Победа» получили 16 человек.

Портрет маршала Г. К. Жукова. Художник П. Корин.

Плакат В. Сурьянинова.

Верно, конечно, что мы более сорока лет живем в мире. Но верно также, что все это время идет «холодная война», объявленная нам империалистами, в первую очередь империалистами США. Она постоянно грозит перерасти в горячую войну и изнуряет все человечество бессмысленной тратой средств и сил.

В майские дни 1945 года мало кто думал, что после разгрома гитлеризма и крысиной смерти самого Гитлера найдутся новые маньяки, которые осмелятся грозить человечеству новыми бедами. Вера в постоянный мир основывалась на горьком уроке, который все человечество получило во второй мировой войне. А мы к этой вере прибавляли веру в свою Красную Армию. Из жестокой войны она вышла небывало сильной – с мужественными, искусными маршалами и генералами, с доблестными офицерами, с храбрыми, закаленными в боях солдатами, вооруженная первоклассным оружием.

24 июня в Москве был Парад Победы. По Красной площади прошли сводные полки десяти фронтов, военные моряки и воины Московского гарнизона.

В строю сводного полка каждого фронта было ровно 1000 человек – шесть пехотных рот по 100 человек, по одной роте артиллеристов, танкистов, летчиков и сводная рота саперов, связистов и кавалеристов. Впереди полка 36 знаменщиков несли боевые знамена особо отличившихся частей и соединений фронта. Во главе каждой парадной колонны шел командующий фронтом, вместе с ним его заместители, комбаты, командиры рот. Для участия в параде отбирались самые славные генералы, офицеры, сержанты, солдаты. Так, в колонне 1-го Украинского фронта было 98 Героев Советского Союза, а знамя фронта нес трижды Герой Советского Союза полковник Александр Иванович Покрышкин, впоследствии маршал авиации.

Принимал парад Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков. Командовал парадом Маршал Советского Союза Константин Константинович Рокоссовский.

Много было парадов в различных странах. Много еще будет. Но какой из них – прошедший, предстоящий – сравнится с нашим Парадом Победы! Вдруг смолк оркестр. И двести воинов особого батальона на мгновение остановились, повернули направо и под барабанную тревожную дробь пошли к Мавзолею Владимира Ильича Ленина. И бросили к подножию Мавзолея двести вражеских знамен. Знамена отборные, принадлежавшие самым злым соединениям и частям врага…

Знамена немецко-фашистских войск брошены к подножию Мавзолея – знак торжества жизни над смертью, добра над злом, ленинских коммунистических идей над идеями империализма.

А радио разносило над площадью, над всей Москвой, над всем миром слова: «Да, это и есть политическая казнь фашизма! Пусть запомнят эти минуты те, кто еще мечтает о крестовом походе на Советский Союз. Пусть запомнят: кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет…»

За день до парада был принят Закон о демобилизации воинов старших возрастов. И это тоже подтверждало нашу победу и силу. К началу 1948 года из армии вернулось домой 8 миллионов 500 тысяч человек.

Как возвращались они, кто встречал их, что увидели солдаты в родном краю – выросших за войну детей, которые не узнавали отцов, пепелище на месте отчего дома, – это все ты, читатель, сам представь в своем воображении.

Не забудь о слезах радости. О безутешных слезах тоже не забудь: миллионы пришли с войны и миллионы остались на войне.

Наша земля усеяна памятниками. Они разные – от пирамидки со звездой на краю деревни до торжественно-скорбных ансамблей в Москве и Ленинграде, Волгограде и Севастополе, Киеве и Минске, Бресте и Новороссийске… Сам московский Кремль, его старинные боевые башни осеняют могилу Неизвестного солдата.

Крепки, прочны гранит и бронза. Стоять и стоять им века. А самый прочный, самый величественный памятник, который воздвигнут героям, – нынешнее могущество советской Родины, мирная, счастливая жизнь послевоенных поколений. О таком могуществе, о таком счастье и думали солдаты Великой Отечественной, когда сражались, погибали и побеждали.

Могила Неизвестного солдата в Александровском саду у Кремлевской стены. Вечный огонь горит над ней. Вечно будем помнить отдавших жизнь за нас, живущих.