Текст книги "Тысяча четыреста восемнадцать дней (Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны)"

Автор книги: Анатолий Митяев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 45 страниц)

По сигналу «Родина!»

Очевидцы рассказывают, что за всю войну они не видели более грозной и впечатляющей картины, чем начало нашего наступления на 1-м Белорусском фронте. В пять часов утра 16 апреля радист с командного пункта передал в эфир сигнал артиллеристам: «Родина!» Тысячи орудий и минометов тут же открыли огонь. Дали первый залп «катюши». Над нашими позициями небо заполыхало багровым светом, будто прежде времени взошло грозовое солнце. Вражеские позиции потонули в пороховом дыму, в тучах пыли и земли. По дальним целям, которые не доставала артиллерия, нанесли удар сотни бомбардировщиков. Тридцать минут град снарядов, бомб, мин сыпался на укрепления фашистов. За эти полчаса со стороны неприятеля не раздалось ни одного ответного выстрела. Враг был в замешательстве – наступил наилучший момент для начала атаки.

В 5.30 вспыхнули прожекторы. Их лучи вырвали из темноты позиции неприятеля, ослепили его. Наша артиллерия перенесла огонь в глубину вражеской обороны. Пехота, самоходные пушки, танки ринулись на прорыв. Когда наступил рассвет, советские войска уже прошли первую позицию и начали штурм второй.

Противник постепенно приходил в себя. Сопротивление гитлеровских войск нарастало. К тому же уцелела в основном оборона противника на Зеловских высотах (найди на карте город Зелов). Страшный, упорный бой завязался там. Гитлеровцы понимали: если они не удержат этих позиций, останется только Берлин. Они дрались ожесточенно, с упорством обреченных.

Верховное Главнокомандование было обеспокоено задержкой на Зеловских высотах. Командующему фронтом пришлось дополнительно ввести в бой две танковые армии. Только после этого 19 апреля враг начал отходить к Берлину. Правда, за эти трое суток гитлеровское командование несколько раз перебрасывало на высоты резервы из самого Берлина. И они были уничтожены нашими войсками, а сделать это было проще в полевом сражении, чем в уличных боях.

Как только танковые армии вышли из лабиринта минных полей, дотов, бронеколпаков, дело наладилось, все пошло своим чередом. 20 апреля войска 1-го Белорусского фронта уже обходили Берлин с севера. Тогда же наша артиллерия нанесла первый огневой налет по рейхстагу. А 21-го советские солдаты ворвались на северную окраину фашистской столицы.

Что происходило в те дни у соседей? Войска 2-го Белорусского фронта вели напряженные бои на узком и длинном острове между Восточным и Западным Одером. Подавив здесь сопротивление врага, они вскоре форсировали и Западный Одер (Вест-Одер) и стали продвигаться на запад и северо-запад. Ты помнишь, в их задачу входило прикрыть 1-й Белорусский фронт от удара во фланг? Они свою задачу выполнили, сковав 3-ю танковую армию немцев.

Войска 1-го Украинского фронта начали артподготовку тоже 16 апреля, но чуть позже 1-го Белорусского, в 6.15. Здесь командующий маршал Конев, наоборот, как бы продлил темное время суток: по всему почти четырехсоткилометровому фронту самолеты-штурмовики поставили дымовую завесу. Линия фронта проходила по берегу реки Нейсе, и противник не мог определить, где советские войска начнут переправу. Под прикрытием дыма наши части форсировали реку, прорвали оборонительный рубеж на ее западном берегу и устремились вперед. Здесь укреплений было меньше, чем на восточных подступах к Берлину. И подвижные войска вскоре с ходу форсировали еще одну реку – Шпрее.

24 апреля войска 1-го Украинского фронта соединились с войсками 1-го Белорусского юго-восточнее Берлина, окружив 200 тысяч гитлеровских войск в лесах у Вендиш-Буххольца. Через день замкнулось кольцо на западе от Берлина, в нем оказалось еще 200 тысяч неприятеля.

25-го же часть войск 1-го Украинского фронта достигла города Торгау на Эльбе и встретилась там с американскими войсками.

До конца войны осталось две недели.

Надежды Гитлера и желания Черчилля

Если бы война кончилась двумя неделями раньше, сколько людей осталось бы жить! Каких страданий избежали бы берлинцы, каких разрушений избежал бы сам город! Но Гитлер, другие руководители фашистской партии и гитлеровское командование не пошли на прекращение военных действий даже в момент очевидного краха. Они все еще надеялись заключить мир с англичанами и американцами, при условии продолжения войны против СССР. На худой конец – сдать город не советским войскам, а тем же англичанам и американцам.

Мы с тобой, читатель, полистаем сейчас записки Гергарда Больдта, молодого офицера, который в последние дни войны находился не просто в Берлине, а в убежище Гитлера под имперской канцелярией:

«25 апреля… ровно в 5 часов 30 минут утра начался такой обстрел, какого центральная часть города еще не видывала, и только через час он перешел в обычный беспокоящий огонь. После получения утренних сообщений нам было приказано явиться для доклада (к Гитлеру). Прежде чем Кребс (начальник генштаба) успел начать, выступил Лоренц (советник) и попросил слова.

Утром ему удалось принять сообщение нейтральной радиостанции, которое гласило: при встрече американских и русских войск в Центральной Германии между командующими обеих сторон возникли небольшие разногласия относительно того, кому какие районы занимать. Русские упрекали американцев, что в этой области те не выполнили условий Ялтинского соглашения…

Гитлер загорелся, как от электрической искры, глаза его заблестели, он откинулся на спинку стула.

„Господа, это новое блестящее доказательство разлада у наших врагов. Разве германский народ и история не сочли бы меня преступником, если бы я сегодня заключил мир, а завтра наши враги могли бы поссориться? Разве не каждый день и не каждый час может вспыхнуть война между большевиками и англо-саксами за дележ Германии?“».

Вновь и вновь Гитлер подтверждал свой приказ: сражаться до последнего патрона и солдата. Тех, кто прекращал сопротивление, вешали или расстреливали эсэсовцы. Когда Гитлер узнал, что советские солдаты заходят в тыл к немцам через тоннели метро, он приказал пустить в метро воду из Шпрее, хотя там лежали тысячи раненых немецких солдат и укрывались женщины с детьми.

Нам, читатель, сцена в подвале имперской канцелярии интересна вот чем: были мысли подыхающего фюрера целиком бредовыми или же для них имелись основания? Целиком бредовыми они не были. Господин Черчилль, «враг коммунизма № 1», уже снова размашисто шагал по дороге антисоветизма. После войны стало известно его секретное заявление английскому правительству: «Должен признаться, что мои мысли обращены главным образом к Европе, являющейся матерью современных стран и цивилизации. Было бы страшной катастрофой, если бы русское варварство задушило культуру и независимость древних государств Европы». В переводе на простой и ясный язык слова Черчилля читаются так: «Должен напомнить правительству, что наши хозяева – промышленники и банкиры не столько беспокоятся за будущее Азии, где мы сражаемся с Японией, сколько за будущее Европы. Для империализма было бы страшной катастрофой, если бы примеру советского народа последовали другие народы Европы».

Утаивая до поры истинные чувства и намерения, Черчилль публично восхищался новыми успехами Красной Армии. После Висло-Одерской операции, когда наши войска за 23 дня прошли от реки Вислы из Польши до реки Одер в Германии полтысячи километров и только в плен взяли 141 тысячу гитлеровцев, он писал И. В. Сталину: «Мы очарованы вашими славными победами… Примите нашу самую горячую благодарность и поздравление по случаю исторических подвигов».

Чем ближе был конец кровопролитной войны, тем прямее изъяснялся английский премьер. 1 апреля Черчилль в послании Рузвельту писал: «Русские войска, несомненно, захватят Австрию и войдут в Вену… Если они займут и Берлин… то это приведет к серьезным и грозным последствиям в будущем. Поэтому я считаю, что с политической точки зрения необходимо продвинуться как можно дальше на восток Германии и поставить перед собой цель занять Берлин…»

И еще один совершенно откровенный и, конечно, совершенно секретный вопль английского премьера, напуганного тем, что в странах, освобожденных советскими войсками, власть берет в свои руки народ: «…Советская Россия стала смертельной опасностью для свободного мира… против ее дальнейшего продвижения должен быть создан новый фронт». Вот так-то: фронт против войск, чьи победы «очаровывают»!

Армии США и Англии в то время подошли с запада к Берлину на сто километров. И несмотря на то что главы союзных правительств задолго до тех дней договорились, чьи войска и на каких территориях будут вести военные действия, наши союзники, вопреки договоренности, намеревались первыми войти в столицу фашистского рейха.

Гитлеровские дивизии, по сути, без сопротивления складывали оружие перед американцами и англичанами, открывали им дорогу на восток Германии. И все же сухопутные войска союзников не успевали с исполнением тайных замыслов своих правительств. Тогда начали готовить воздушно-десантную операцию. Генерал К. Ф. Телегин пишет: «Об этой операции позднее рассказал мне в порыве откровенности командир 82-й воздушно-десантной американской дивизии генерал Джеймс Гейвин на приеме, устроенном Военным советом 1-го Белорусского фронта для союзного командования. По его словам, на конец апреля – начало мая в штабе Эйзенхауэра (верховный главнокомандующий союзными войсками) усиленно готовилась высадка его дивизии и 1-й английской на аэродромы в районе Берлина с задачей занять его до подхода наших войск. Но сделать это не успели. „У нас рассчитывали, – говорил Гейвин, – что после такой глубокой и быстротечной операции от Вислы до Одера раньше середины мая вы не будете в состоянии начать наступление. А вы разгромили немцев и заняли Берлин“».

Да, заняли – со всеми вытекающими из этого факта историческими последствиями.

А что было бы, если бы союзники помешали советским войскам нанести завершающий удар по фашистской Германии? Конечно, Гитлера союзники не пожалели бы. А вот спасение германских капиталистов в их планы входило. Удайся им эта спасательная операция до конца, и Германия снова стала бы грозой европейских народов. Даже при теперешнем состоянии дел Федеративная Республика Германия (Западная Германия) в военном отношении сильнее всех ее капиталистических соседей. До сих пор в стране открыто действуют организации реваншистов и неофашистов, которые хотят изменить послевоенные границы в Европе, прирастить к своей территории земли других стран. Странно, но факт: почетным гражданином столичного города ФРГ Бонна под номером 47 числится… Гитлер. То германское государство, которое Черчилль, вопреки договоренности великих держав, видел в своих планах, как и гитлеровская Германия, снова было бы – при определенных обстоятельствах – натравлено империалистами на Советский Союз, на уничтожение социализма.

Сам собой напрашивается вопрос: почему наши союзники действовали в то время вопреки своим сокровенным желаниям и в основном придерживались союзнических договоренностей? Три момента вынуждали их к этому.

Первый: сила советских армий.

Второй: восхищение народов подвигом Советской страны в борьбе с фашизмом.

Третий: США и Англия воевали с Японией, а для победы над японскими милитаристами им была нужна помощь наших Вооруженных Сил. Нарушив договоренность, они этой помощи не получили бы.

Говорим мы, читатель, о сложных вещах. Свои предположения мы должны подтверждать фактами, мнениями авторитетных людей. Как сильна была Красная Армия, видно из ее стремительного, сокрушающего движения на запад. О настроениях населения союзных нам стран свидетельствовал английский фельдмаршал Монтгомери, заместитель главнокомандующего союзными войсками: английский народ «…не позволил бы послать себя в бой против русских…». И еще: «Русские были героями во время германской войны, и, если бы британское правительство захотело воевать против них в 1945 году, оно попало бы в трудное положение у себя дома». Иными словами говоря, правительство Черчилля было бы свергнуто.

И третий момент, подтверждение которого несколько задержит наш рассказ о событиях в осажденном Берлине. Задержка необходимая, ведь вторая мировая война закончится лишь с разгромом милитаристской Японии, главной союзницы гитлеровцев. Итак, чем можно подтвердить крайнюю заинтересованность США и Англии в наших войсках на Дальнем Востоке?

Американцам и англичанам, чтобы подготовить высадку на Японские острова сильного десанта – в несколько миллионов человек, – понадобились бы годы. В скором же времени они могли собрать для высадки не более полумиллиона. Это против 3 миллионов японских солдат, находившихся на своих островах. Правда, у японцев значительно меньше кораблей и самолетов. Однако японцы половину своих самолетов, 5 тысяч из 10 тысяч, могут превратить в самолеты-торпеды; летчики-смертники, камикадзе, готовы. Готовятся тысячи смертников-аквалангистов; при подходе десантных судов противника к берегу они опустятся в море и ручными минами потопят их. А прежде на корабли американцев и англичан нападут катера, начиненные взрывчаткой, и сверхмалые подводные лодки – тоже с экипажами смертников.

«Штурм рейхстага». Картина В. Богаткина.

Сами американцы считали, что для победы над Японией им нужно готовить армию в 7 миллионов человек. Военный министр США Стимсон предупреждал президента: «Если мы осуществим высадку на одном из главных островов и начнем захватывать Японию, японцы… станут сопротивляться до последней капли крови… В результате мы понесем огромные потери и будем вынуждены оставить Японию».

А у Японии была еще могущественная опора. В Северо-Восточном Китае (Маньчжурии) находилась самая боеспособная армия японцев – Квантунская, свыше миллиона солдат и офицеров. Получая на занятой территории все нужное для боев, имея укрепленные районы, эта армия могла сопротивляться долгое-долгое время.

В таких-то вот обстоятельствах США и Англия сильно уповали на помощь Советского Союза. Нам предстояло сразиться именно с Квантунской армией, взять ее на себя. Но сделать это мы обещали – и могли – лишь три месяца спустя после разгрома гитлеровской Германии. Так что у наших союзников, как говорится, был стимул не тянуть с ликвидацией немецко-фашистских армий.

За 23 дня – с 9 по 31 августа 1945 года – советские войска разгромят Квантунскую армию, освободят от японских захватчиков исконно русские Курильские острова и Южный Сахалин, а также Корею и обширные районы Китая. Мы выполним свой союзнический долг. И 2 сентября японские милитаристы подпишут акт о безоговорочной капитуляции. Вторая мировая война в тот день закончится.

Обдумывая связь событий на Дальнем Востоке с Берлинской операцией и всем, что делается на фронтах Европы, ты, читатель, несомненно, вспомнишь о взрывах американских атомных бомб – 6 августа в Хиросиме и 9 августа в Нагасаки. Не они ли, испепелившие два больших города с их жителями, принудили Японию к капитуляции? Если они, то участие советских войск в войне с Японией не так уж было важно…

Этих берлинских ребятишек наши солдаты накормят, обогреют. Пусть растут, пусть живут счастливо.

Понял ли этот человек, в каком страшном, в каком неправедном деле участвовал?

Может показаться странным, но атомные взрывы не очень-то испугали правителей Японии. Испугали, конечно, но не настолько, чтобы они запросили мира. Они догадывались, что у американцев бомбы для новых бомбежек еще не готовы. Японские генералы намеревались припугнуть США и Англию тем, что в ответ на атомную бомбардировку уничтожат огромное число пленных американцев и англичан. После войны японские историки написали многотомную «Историю войны на Тихом океане». Вот что сказано в ней: «…при появлении атомной бомбы государственная политика, определенная Высшим советом по руководству войной, не претерпела никаких изменений». Чем был по-настоящему поражен Высший совет, так это наступлением наших армий. Читаем в «Истории войны на Тихом океане»: «…вступление Советского Союза в войну против Японии явилось ошеломляющим ударом для руководителей японского правительства… и развеяло все надежды на продолжение войны».

А вот что говорил в ту осень американский генерал К. Ченнолт, командующий ВВС в Китае: «Вступление Советского Союза в войну против Японии явилось решающим фактором, ускорившим окончание войны на Тихом океане, что произошло бы даже в том случае, если бы не были применены атомные бомбы. Быстрый удар, нанесенный Красной Армией по Японии, завершил окружение, приведшее к тому, что Япония оказалась поставленной на колени».

Ты, читатель, слышал голос японцев, голос американца и убедился, какое важнейшее значение имели советские войска при разгроме восточного агрессора. Теперь тебе будет яснее поведение наших союзников на последнем этапе войны в Европе. Мы снова возвращаемся в Берлин.

«Конец». Картина Кукрыниксов.

Бои в городе

Бои на улицах Берлина были ожесточенные. Советские воины отбивали у врага одну позицию за другой. Член Военного совета 1-го Белорусского фронта генерал Телегин рассказывает, как нелегко приходилось им и какими героями были участники штурма города: «Бой в Берлине распался на тысячи мелких очагов: за каждый дом, улицу, квартал, станцию метро. Бой шел на земле, под землей и в воздухе. Герои штурма продвигались упорно, методически со всех сторон – к центру города…

Здание министерства внутренних дел – „дом Гиммлера“ защищают самые отборные части СС. Весь он опоясан кольцом баррикад, окружен „тиграми“, „фердинандами“, „пантерами“, все окна ощетинились дулами автоматов и пулеметов.

Изучив обстановку в районе „дома Гиммлера“, приказываем 150-й и 175-й дивизиям начать с 7 часов 29 апреля очищать это здание от эсэсовцев. Враг дрался упорно, стараясь не допустить советских воинов к дому. Пришлось выкатить пушки и бить прямой наводкой. Через пробитые артиллерией бреши в обороне врага в ночь с 29 на 30 апреля штурмовые группы ворвались в дом. Бой закипел на лестничных маршах, в коридорах, в забаррикадированных комнатах, подвалах.

Гитлеровцы сознательно оставляли отдельные комнаты, где наши воины попадали под огонь автоматов и гранат: проделанные в стенах и потолке отверстия были замаскированы картинами, плакатами или бумагой. Одна из штурмовых групп в пылу боя попала в такую ловушку. Уже погиб костромич Павел Молчанов, замертво упал Ромазан Ситдиков, тяжело ранен командир группы Аркадий Рогачев. Малейшее движение прижатых к стене воинов грозило им смертью.

И в эти критические минуты вдруг на верхних этажах раздаются взрывы гранат и громкое „ура“. Воспользовавшись замешательством врага, оставшаяся в живых горстка храбрецов бросается на второй этаж. Десятка полтора гитлеровцев сдаются без сопротивления. Потом советские воины врываются на третий этаж, и снова никакого сопротивления. В лужах крови валяются убитые и раненые, а часть живых, побросав оружие, с ужасом смотрит на потолок, в зияющее отверстие.

Все объяснилось просто. Солдат Матвей Чугунов, видя, что штурмовая группа попала в безвыходное положение и промедление грозит ей полным уничтожением, пробрался вдоль стены к окну и под огнем врага по водосточной трубе взобрался на чердак. Обнаружив пролом в потолке комнаты, наполненной фашистами, он, не раздумывая, бросил туда две гранаты».

В рассказе генерала Телегина тебя, возможно, поразило, что штурм одного дома поручался двум дивизиям. Да, огромные здания, стены которых не брали снаряды обычных пушек, были как крепости. И гарнизоны защищали их немалые. В ночь на 1 мая сержанты М. А. Егоров и М. В. Кантария подняли Знамя Победы над рейхстагом. Когда комнаты, коридоры и подвалы этого здания очистили от врага, только пленных фашистов набралось больше двух с половиной тысяч.

Последним очагом сопротивления в Берлине была имперская канцелярия. Под этим зданием находилось железобетонное убежище Гитлера. К моменту штурма Гитлера уже не было в живых: страшась людского гнева, он покончил жизнь самоубийством. Имперскую канцелярию штурмовали тоже две дивизии. Вечером 1 мая она была взята.

Берлин пал 2 мая 1945 года. Во второй половине дня остатки его гарнизона начали сдавать оружие.

Гитлеровцам, окруженным у Вендиш-Буххольца, удалось переместиться несколько западнее, к Луккенвальде, затем к Белицу. Но к своей 12-й армии они прорваться не смогли и капитулировали, сдались в плен 30 апреля.

Вспомни-ка дни, когда фашисты были окружены: 24 и 25 апреля. Посчитай, сколько времени понадобилось, чтобы разгромить обе группировки. Неделя. Это ли не доблестный срок! А вся Берлинская операция уложилась в 22 дня. Наши войска разгромили 70 пехотных, 12 танковых и 11 моторизованных дивизий. В плен мы тогда взяли около полумиллиона солдат и офицеров.

Для нас в минувшей войне не было легких побед. Враг был сильный, жестокий – фашисты. В Берлинской битве три наших фронта потеряли убитыми и ранеными более 300 тысяч воинов.

В огромном городе одновременно шли сотни, тысячи боев. Бой за каждый дом, за подвал дома, за чердак, за этажи.