Текст книги "Контрмеры"

Автор книги: Анатолий Нейтак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Сарина сдержала улыбку.

– Покажи-ка, на чём ты там спотыкаешься?

Рон оживил компакт и показал.

– У-у-у, дорогой ученик! Ты хватил!

– А что?

– Да то, что за разъяснениями этого материала надо обращаться не ко мне, а к моему отцу. Ты умудрился влезть в дипломные работы спецов-аналитиков начального курса Школы…

– Так я и искал материалы школьного курса!

– Ты не понял. Это не школа, не общее образование. Это – Высшая Школа Владеющих!

– А-а…

– Мог бы, между прочим, меня попросить подкинуть материалы, если так охота заняться самообразованием. У меня есть, хоть и не на таком уровне, как у спецов от аналитики.

– Ну, подкинь, если не лениво.

– А в глаз, у-че-ник?

– Вот это я и называю адекватной реакцией на шутку.

– Неужели? Но я-то не шутила.

– Ну да, ну да… всё, что связано с наставничеством – свято и неприкосновенно.

– Ты… человек!

– А ты – виирай. Будем знакомы?

– Куда ж я денусь… будем. Открой доступ, сейчас скопирую тебе три файла. А дальше сам знаешь, куда двигаться: всё ссылками, ссылками да гиперссылками…

Миреска!

Привет, подруга. Как дела?

Паршиво дела. На нас тут налетела армада кораблей, управляемых смертниками, и хотя мы отбились, потеряв не так уж много, отдалённые перспективы не радуют. Но об этом позже. Что там у вас в Стае?

Послушай, мы уже говорили об этом. И я скажу тебе ровно то же, что говорила раньше: у меня нет новой информации. Здесь вообще-то НАС изучают, а не наоборот. Никакого свободного доступа к чему-либо серьёзному, не говоря уже о секретном.

Может, всё-таки позволишь…

Нет. Нет. И нет в третий раз. Или ты хочешь, чтобы нас тут прибили?

Ситуация изменилась, знаешь ли.

Вот именно, что изменилась. Или ты не уловила оттенок моего «мы»? Тогда сообщу прямо: я беременна, последние юлы идут.

Что?!

Оно самое. А ты даже не в курсе… подруга.

Так. И что мне делать в первую очередь: поздравлять, извиняться или ругаться?

Считай, что уже поздравила и извинилась. Но ругаться-то чего ради?

Чего ради? Ты соображаешь, ГДЕ и КОГДА собралась рожать?!

Не кричи. Тебе знакомы слова «искусственное осеменение»?

Ох…

Нет-нет, не всё так страшно. Но когда ставят перед выбором – типа, мы всё равно должны изучить репродуктивные функции на живом материале…

УБЬЮ ГАДОВ.

Не распаляйся. И умерь аппетиты. Я их сама убью, когда выдастся шанс.

Сделай это медленно, будь добра.

Постараюсь.

И береги себя, ясно?

Да уж поберегу. Не только себя… бывай.

Оборвав струну мысленного контакта, Сарина выдохнула сквозь стиснутые зубы. Передёрнулась всем телом, сбрасывая напряжение.

И выдохнула, как проклятие:

– Люди!

Бледно светящиеся потолочные панели. На их фоне – склонившееся лицо Наарис.

«Похоже, это становится традицией…»

– Как ты?

– Х-х…

Рука Наарис ловко просовывает в угол рта трубочку, из которой, смачивая горло, выливается около глотка слегка подсолённой жидкости. Что несказанно облегчает произнесение слов вслух.

– Приемлемо. Но… знаешь, я… х-х… не помню. Мы прилетели в Узел Ветонн – и туман.

– Вот как.

В голосе Владеющей причудливо смешиваются разочарование и… радость?

– Аниэр, а ведь ты нынче герой.

– И много я… нагеройствовал?

– Сколько-то десятков кораблей среднего тоннажа, чуть больше сотни малого. Но в сравнении с главным достижением это мелочь…

– Не томи. Что я такого сделал?

– Обратил в бегство псича. Точнее, заставил его убрать из Узла удалённую проекцию. Для чего псичу пришлось аж корабли собственного флота подрывать, разрывая контакт физически.

– Ничего не помню… значит, целого псича отогнал? Но как?!

Наарис погрустнела.

– Ты точно ничего не помнишь?

– Могу повторить, если не веришь.

– Ладно. Ты спросил – как? Есть подозрение, что ты перешёл не только порог безопасности, но и за порог трансформации хватил. Так что частичная амнезия – это даже хорошо…

– Какой такой порог? Об этом Мо Ко За не рассказывал!

– Видимо, чтобы не пугать. У нейрофуги есть теоретический потолок, тысяча пунктов. Как ты уже знаешь, в районе трёхсот пунктов находится порог идентичности, без достижения которого пилот просто не сдвинет СОН с места. Пятьсот пунктов – порог безопасности. Если пилот его не пересечёт, можно практически гарантировать, что нейрофуга не окажет на него серьёзного влияния. А в районе семисот пунктов лежит порог трансформации, и вот за ним влияние как раз будет. С почти стопроцентной гарантией.

В горле у Аниэра снова пересохло. Как-то резко.

– Сколько?

– Неизвестно точно. С записями в СОН-Э2 всё как-то слишком запутано, извлечь упорядоченные данные до сих пор…

– Нет. Плевать на мой СОН. Как глубоко погружалась ты?

– Шестьсот семнадцать.

– Но… Ты…

– Да. Если ты имеешь в виду последствия, то я их не избежала.

Сглотнуть тяжёлый и вязкий комок. Подавить холод страха, растекающийся по жилам, словно концентрированный яд.

– Что за… последствия?

– Смотри.

Наарис вытянула руку так, чтобы Аниэру было лучше видно. Рукав её комбинезона на глазах исчез – точнее, словно впитался под кожу. А сама кожа посинела и приобрела металлический блеск. Ещё тин – и наружу из этой изменившейся кожи с легчайшим шелестом полезли шипы. Тоже блестящие, словно металлические, длиной от сантиметра до двух.

– Это…

– Не всё так плохо. «Это» вполне обратимо. И управляемо.

Своё утверждение Наарис тут же доказала делом, убрав шипы и вернув рукав на место.

– Целители успели обследовать меня – фактически много раз обследовать – и обнаружили несколько специфических… аномалий. Генная структура осталась без изменений, физиология тоже не изменилась… почти. Но теперь я могу использовать симбиотические наноботы совершенно нестандартным образом. Да и сами эти наноботы уже не стандартные, а те, из которых собрана плоть СОН. И взаимодействие с ними теперь идёт совсем иначе. Моя энергетика вышла за рамки доступного универсалам шестого ранга. Да что там, по энергетике я сейчас всего на три пятых отстаю от Сарины. Даже телепортироваться могу свободно.

– Ого.

– Угу, – кивнула она. Но веселья не вышло: сквозь него всё равно пробилась тоска.

– Слушай, чего ты киснешь?

– А то ты сам не сообразишь. Клеймо мутировавшей зверушки я ещё снесу, но…

– Договаривай.

– Наверно, я уже не рискну завести детей. Если я вообще смогу выносить и родить, а то среди целителей были… сомневающиеся.

Аниэр сглотнул. Снова.

– Лично я готов рискнуть, – бодро заявил он.

Наарис слабо улыбнулась, слегка коснувшись его плеча.

– Спасибо за поддержку, Второй. Ну что, попробуешь встать?

– Я…

– Давай-давай. Вспомни прозвище нашего ехидного киборга – и вперёд. Ты и так провалялся дольше, чем полезно для здоровья.

– Сколько?

– Встанешь – скажу. С точностью до мири-цикла.

Аниэр вздохнул… и принялся вставать, назло себе не используя пины. Медленно, со всей осторожностью. Но всё равно без особого успеха.

– Кстати, – свалившись обратно, поинтересовался он, – а в моей крови какие наноботы циркулируют? Старые или новые?

– Неизвестно.

– Это как?

– Я запретила углублённый анализ твоих тканей. А когда местные начали упираться, подключила Сарину. Если тебе захочется точно узнать о себе… это… тебе придётся самому сдавать кровь и всё остальное.

– Не помню в кодексе целителей такого пункта.

– Значит, ты плохо его помнишь. «Если в ходе изучения организма пациента может открыться нечто, способное затруднить отношения пациента с родственниками, друзьями и другими виирай, такое изучение следует предпринимать лишь с его согласия, за вычетом случаев, когда недостаток фактов несомненно ставит под вопрос выздоровление и саму жизнь пациента».

– Всё равно не помню.

– Это потому, что ты не изучал целительство как специальную дисциплину.

– А где хоть мы сейчас находимся? Это ведь какая-то крупная станция?

– Да. Временная база сводного флота Хранителей в Узле Ветонн, станция Ветонн-2, а если тебе хочется конкретики – то терапевтическое отделение Института Клеточной Химии… точнее, одного из его локальных исследовательских центров. Вставай!

И Аниэр встал. Точнее, сперва сел, переждал лёгкое недолгое головокружение, и только потом утвердился на ногах. А куда бы он делся? Наарис явно не собиралась оставлять его в покое, пока не убедится в полной дееспособности своего ведомого.

– Душ или столовая?

– Сначала душ.

– Тогда я подожду тебя снаружи.

Стоя под упругими тёплыми струями, Аниэр поднял руки. Некоторое время рассматривал их, поворачивая то так, то этак. Потом хмыкнул, мотнул головой.

И принялся за мытьё.

…как и следовало ожидать, Наарис никуда не ушла. Стоило Аниэру выйти, как она молча направилась в столовую, показывая дорогу. Бывший больной (больной ли?) тоже не спешил нарушить молчание. Оставив позади не меньше двухсот метров безликих и пустынных коридоров центра ИКХ, пилоты добрались до бокового – со стороны терапевтического отделения, надо думать – входа в столовую. И вот уж внутри-то их не ждали ни тишина, ни пустота.

Четыре из каждых пяти мест, не меньше, были заняты виирай: перекусывающими, что-то обсуждающими, спорящими, спешащими… зал, не уступающий площадью иному залу ожидания при шлюзах, гудел не хуже того же зала ожидания в арум прибытия сразу трёх крупных транспортов. Причём появление пары пилотов не осталось незамеченным этой редкостно густой толпой.

И Аниэру не слишком понравились взгляды, которыми их провожали. Те, что концентрировались преимущественно на Наарис. А то, как стихали при их приближении разговоры, не понравилось ему ещё сильнее.

«Похоже, кто-то среди целителей болтает больше, чем надо».

Владеющая откликнулась так быстро, словно ждала его мысленного посыла:

«Не в целителях дело. Твоё… выступление породило слишком громкое эхо. Кроме того, кое-какие материалы пришлось выложить в открытый доступ…»

«Грах! Впрочем, да: нельзя вербовать виирай, не предупредив, чем они рискуют».

«Вот именно. Так что мои медицинские файлы и некоторые видеозаписи оказались слишком… востребованы. И винить в этом, в сущности, некого».

«А ты просто не обращай на дураков внимания!»

«Рада бы, да не могу».

Аниэр стиснул зубы. Но предпринять что-либо и в самом деле оказалось невозможно. Ситуация, чтоб её… с одной стороны, все и всё делали правильно. А с другой стороны, эта самая правильность оборачивалась для Наарис сущей пыткой.

Если хоть одна сволочь подойдёт и заговорит, решил Аниэр, дам в грызло. Даже если подойдёт выражать восхищение нашим героизмом. То есть не даже, а особенно. То-то Хранители (те, что поопытнее) при слове «героизм» кривят губы… ясно теперь, почему кривят.

Кристально ясно.

К счастью для «сволочей», мешать героям вкушать плотскую пищу никто не собирался.

Работая ложкой, парой спиц, столовым ножом и челюстями, Аниэр поглядывал на девушку напротив, и странные мысли бродили в его голове. Почему-то ему вспомнилось, как комплексовала по поводу своей внешности Сарина. Это, собственно, некогда послужило одним из зерён, породивших их взаимную… так скажем, нелюбовь. Аниэр оказался достаточно проницателен, чтобы догадаться о девичьих комплексах, но недостаточно умён, чтобы это скрыть. Сарина, при всём своём уме, оказалась недостаточно сообразительна, чтобы скрывать собственное мнение об Аниэре и пару раз пооткровенничала там, где без этого вполне можно было обойтись, намекая на то, к чему отпрыск ген-линии Эссори прямого отношения не имел. Мнение дошло до Аниэра – и понеслось. Причём, сформировав свои шаблоны, слишком молодые ещё Владеющие цеплялись за них куда крепче, чем оно того стоило…

Ладно. Что было, то было. А вот что мы имеем сейчас – вопрос более интересный.

Каким образом Сарина стала матерью Наарис, Аниэр уже выяснил. Не в деталях, но точно. И не надо было иметь проницательный ум аналитика, чтобы понять: при своём нетипичном «рождении» Наарис унаследовала, помимо талантов Сарины, отношение к своей внешности. В полном объёме. Что Аниэра заинтересовало, так это причины, из-за которых Наарис, обретя новые возможности, не пошла навстречу своим желаниям и…

Нет-нет. О чём-то радикальном речь не идёт. Но ведь можно было несколькими лёгкими, не вдруг заметными мазками скорректировать дарованное природой. Чтобы ранее не видевшие узнавали её при встрече по голограммам, но дружно думали: а вживую она смотрится гораздо интереснее; какой балбес при съёмке так её обезличил?

Но нет. Ничего подобного не замечалось. Наарис оставалась точно такой же серой, невыразительной и усреднённой, какой была. Разве что чуть округлилась местами, но это естественно: в конце концов, она всё ещё продолжала расти. И ещё будет расти пару хин-циклов как минимум.

Вот если бы я сам получил возможность подправить внешность усилием воли – что тогда? Пошёл бы я на это или нет? А, была не была!

«Наарис…»

«Аниэр?»

«Почему ты используешь новые способности только для всякой эффектной ерунды?»

«Ты это к чему?»

«Я хочу сказать, почему ты не стала подправлять свою внешность? Ты ведь ею… не очень-то довольна».

Несколько тинов девушка смотрела на него пристально и странно. Затем сообщила:

«Вот теперь я вижу, что ты воистину потерял память».

«Ты это к чему?»

«Забудь».

«Нет уж, я хочу понять!»

«Тогда откройся. Я передам тебе свежий фрагмент своих ощущений – тех, что сопутствовали обрастанию шипами».

Аниэр послушно убрал большую часть ментальной защиты.

Обещанный фрагмент оказался коротким – на десяток тин-циклов, не больше. Но ещё столько же времени после его получения реципиент сидел, до белизны сжав на краю столешницы руки и борясь с неименуемым: не головокружением, не тошнотой, не страхом, а чем-то сходным со всеми этими неприятными явлениями. И вместе с тем таким далёким от их простой обыденности, что для описания этого неименуемого у него не нашлось бы слов. Внутри СОН, в глубине нейрофуги, схожие ощущения казались почти естественными. Для артефакта они и были естественными, и его влияние сглаживало их, притирало к картине реальности пилота, меняющейся по заданной схеме. А вот трансформировать собственное тело вне СОН оказалось…

Эх, если бы просто болезненно! Или страшно. Или, к примеру, противно.

Если бы!

«Теперь я воистину понимаю смысл слова противоестественный, – успокоив бунтующий разум, послал Аниэр. – И понимаю, почему ты радовалась, что я всё забыл…»

«Я бы тоже хотела забыть, – согласилась Наарис. – Но и в этом, как во многом ином, у меня нет выбора. И… знаешь, со временем к этому… привыкаешь. Ну, почти. Так что я, может, когда-нибудь всё же подправлю себе лицо. И… не только лицо».

«Или, наоборот, оставишь их как есть? Станешь цепляться за остатки…»

«Может, и так», – почти грубо, словно бы перебивая.

«Прости».

«Легко. Ведь мы ныряли в одни воды. Причём ты – глубже».

«Раньше ты не была…»

«Жестокой? Извини уже ты, но мои запасы доброты подрастратились».

«Прости», – повторил Аниэр.

Но Наарис не откликнулась, да уже и не услышала, наверно: её разум наглухо закрылся в прочной скорлупе ментальных барьеров. Тем самым она словно заявляла: или общайся вслух, или молчи.

Владеющий предпочёл второе.

Резонансная пси-связь, диалог двух Высших. Один – виирай, второй – киборг из числа Вольных Странников.

«Приветствую. Есть хорошие новости?»

«При всём моём желании форсировать темпы роста серийных СОН ещё сильнее невозможно. Однако запрет на простое деление по сигналу я снял, так что через половину хин-цикла смогу предоставить хоть тысячу артефактов…»

«Если нам дадут эту половину хин-цикла».

«…а как там поживают мои пилоты? Морайя?»

«Ваши пессимистичные прогнозы не оправдываются».

«А подробнее? О рисках я сообщал, вы же помните статистику…»

«…на пять пилотов – четыре самоубийцы и один крайне странный „несчастный случай“? Ещё бы. Но Наарис, не будучи человеком, оказалась покрепче своих предшественников-людей. Настроение её от безоблачного далеко, но не настолько далеко, чтобы размышлять о суициде. Она бы первая явилась к целителям, появись у неё такие мысли».

«Надеетесь на самодисциплину. Ну-ну. А что там этот перспективный парень, Эссори?»

«Пришёл в себя. Утверждает, что ничего о своих подвигах не помнит».

«Ага. Всё-таки не вполне доверяете побывавшему в глубинах фуги?»

«Просто не берусь судить. Воспоминания могут блокироваться или уничтожаться разными способами и по разным причинам, а глубокого обследования пилота пока не проводилось».

«Почему? Ах да, моральные запреты…»

«Именно. Наарис и Аниэр – цельные, сильные личности, достигшие высоких степеней Овладения. Предлагать таким помощь, пока они сами не попросили – оскорбительно. И не лучшим образом характеризует доброхотов».

«Ну-ну. Впрочем, это ваш выбор… кстати, о выборе. Вы по-прежнему полностью отвергаете ментопликацию как метод? Учтите, без неё вы не получите опытных пилотов, а от неопытных пилотов в СОН толку мало!»

«Не поднимай эту тему снова. ТАКАЯ механизация военных действий – не наш путь. Впрочем, если тебе нужен чисто логический аргумент, то у нас всё равно нет образцов для ментопликации. Опыт что Наарис, что Аниэра можно считать стремящимся к нулю».

«Ага. Допустим. А когда образцы появятся? Кстати, стайгеры тоже нуждаются в опытных пилотах – и уж тут-то доноров опыта найдётся с избытком…»

«Могу сказать одно: если положение дел не станет совершенно отчаянным, мы на систематическую и широкомасштабную ментопликацию не пойдём».

«Хотите отличаться от врага как можно больше?»

«Не только. Ещё думаем об отдалённых последствиях».

«Ну-ну. Только помните, принимая решения, что контролировать искусственных пилотов куда проще, чем „натуральных“. Прошивку биосинтранов можно синхронизировать с таковой для СОН. А для тех помимо сигнала на простое деление есть и сигнал на самоуничтожение… даже и с „натуральным“ пилотом вместе, если глубина нейрофуги превышает порог идентичности».

«Мы помним. У псиоников третьего ранга и выше память безотказна».

«Ого. Это угроза, адмирал?»

«Только предупреждение. Мы позволяем тебе удовлетворять исследовательский и творческий зуд за наш счёт, но никогда и никому не позволим нами управлять».

«Высшей Аншин вы это позволяли».

«Высшая Аншин оказалась достаточно мудра, чтобы вовремя самоустраниться. Кроме того, мудрость её советов подтвердил ход времени и множество событий».

«Не будем ссориться. Скажи лучше, как движется адаптация процедур биорекурсии?»

«Возникли очередные непредвиденные сложности. Снова».

«Понятно. Значит, полноценное омоложение вашим Высшим по-прежнему не светит».

«Светит. Но пока не греет. Вообще-то мы тоже разрабатывали технологии этой ветви…»

«Знаю-знаю. И сколько пыльных тупиков обшарили ваши разработчики, мне тоже известно. Всё-таки я тоже не чужд предельным биотехнологиям, скромно говоря. А как продвигаются ваши независимые программы?»

«Успешно. „Сеятели“ опережают график. Вот „Акваланг“ от графика несколько отстаёт… впрочем, это не та программа, которую можно и нужно безнаказанно форсировать».

«А „Кашель“? Всё ещё сомневаетесь, стоит ли начинать?»

«Ты бы не сомневался?»

«Нет. В борьбе за выживание нет места сантиментам. Хотя вы продолжаете цепляться за свои принципы… как будто псичи позволят вам побеждать по правилам!»

«Знаешь, выживание бывает разным. И бывает такая цена, что лучше честно сдохнуть, чем её заплатить».

«Это всё абстракции. А на практике выживает тот, кто меняется».

«Да. Но многие перемены ведут в тупик. Эволюционный».

«Ой, только без казуистики! Не люблю. Уж меня-то ваша борьба за выживание касается самым краешком, я намерен выжить при любом раскладе. Даже если придётся попроситься в программу „Сеятели“ рядовым колонистом, я выживу».

«Что ж, желаю дальнейших успехов в этом многотрудном деле».

«И тебе того же, адмирал. Тем паче что для тебя это пожелание куда актуальнее, хе-хе…»

– Ты уверен?

– Как ты в последнее время полюбила говорить, большого выбора у меня нет.

На это Наарис ничего не ответила. Аниэр скинул комбинезон и зашагал к пирамиде СОН-Э2, давно успевшей регенерировать полученные в бою повреждения.

Именно зашагал, не полетел, ибо всё же хотел оттянуть возвращение в артефакт…

Вакуоль слияния открылась как обычно, и привычным оказался процесс прохождения первой фазы. Зафиксировав вторую фазу на отметке двести, Аниэр вздохнул. И приказал:

«Углубление нейрофуги до пункта четыреста».

«Принято. Начинаю углубление…»

Тем временем Наарис, пройдя первую фазу слияния, решилась на эксперимент.

«Фаза два, отметка четыреста. Фиксация».

Свой-чужой голос не отверг невозможное требование, а сообщил с минимальной, почти неуловимой задержкой:

«Есть фиксация».

Реальность вспыхнула, как порошковый магний.

Это походило на мгновенный переход из силпана в лисар, вызванный внезапным стрессом. Без какого-либо промежутка, без раскачки, без полутонов. Мгновение тому назад – темнота, беззвучие, ровный ментальный фон, чем-то похожий на звуки собственного пульса и дыхания. Но мгновение миновало, а слияние с артефактом проскочило порог идентичности так, словно этого порога не существовало вовсе, и Наарис осознала себя одним целым с громадой СОН сразу.

Хотя – нет. Конечно же, не громадой. Масштабы изменились, как всё остальное; и СОН-Э1 для неё оказался уже не чем-то внешним и большим. Он стал ею, а она стала им, и размер у них был единственно правильный. Адекватный.

«Углубление нейрофуги до порога безопасности минус десять пунктов».

«Есть».

«Включить индикацию состояния СОН-Э2, базовый набор».

«Включено».

Соседняя пирамида подсветилась призрачным огнём, обрастая визуализациями основных параметров. Поляризация клеточных массивов, интегральный резерв формирования, интенсивность квант-обмена и прочие заумные вещи Наарис тут же отодвинула на периферию поля внимания. Её интересовало совершенно не это (тем более что отклонений от статуса полной функциональности СОН-Э2 не наблюдалось).

Витальные показатели пилота… норма. Дыхание чуть замедлено, пульс слегка учащён.

Глубина нейрофуги – двести восемьдесят… двести восемьдесят пять… двести девяносто… двести девяносто пять… прохождение порога идентичности…

Глубина – пятьсот сорок! Пятьсот восемьдесят! Шестьсот!

/::/ Второй! Что случилось?!

Молчание длится целый тин-цикл. Что для Наарис благодаря слиянию растягивается – субъективно – раз в двадцать. Правда, глубина нейрофуги для Аниэра и СОН-Э2 уже стабильна: колеблется в районе шестисот – шестисот десяти – снова шестисот пунктов…

/::/ Всё в норме, Первая.

/::/ В норме?! Ты на глубину фуги глянь!

/::/ Я просто вспомнил. Да, вспомнил… всё.

/::/ Вот как…

/::/ Ты только не волнуйся. Не так оно и страшно. Скорее, это… увлекательно.

/::/ Второй, снизь глубину фуги до порога безопасности.

/::/ Поздно, Первая. То есть я, конечно, могу это сделать. Просто чтобы тебе было приятно. Но я бы предпочёл в дальнейшем работать на глубинах не меньше шестисот, ну, минимум пятисот пятидесяти… и пересмотреть всю систему порогов. Если на нас всерьёз рассчитывают как на оружие против псичей, ставить порог безопасности ниже шестисот просто нецелесообразно.

/::/ Для нас – возможно. Мы-то уже… но как же новички, Аниэр?

/::/ Им придётся выбирать. Или нейрофуга далеко за нынешним – слишком низким – порогом безопасности, фуга на грани порога трансформации – или бессмысленная гибель. Псич, даже как проекция… поверь: это страшно.

/::/ Как глубоко ты уже погружался? Раз ты всё вспомнил.

/::/ Семьсот четыре пункта. По самой грани прогулялся.

/::/ По грани? Или…

/::/ Не знаю. Спроси меня, когда я вылезу наружу. Как я могу оценить последствия для тела и сознания, не покидая артефакта?

/::/ Тогда вылезай.

/::/ Что, свернём тренировку, даже вакуума не нюхнув?

/::/ Отставить шутки. Вылезай!

/::/ Как прикажешь, Первая.

…уже на грани порога идентичности Аниэр вспомнил кое о чём и мысленно усмехнулся. Комбез – это слишком скучно, решил он… эх, выручай, фантазия!

И фантазия выручила. Глаза Наарис при виде ведомого, вылезшего из СОН, на целых два с половиной тин-цикла приобрели практически идеально круглую форму. А потом сузились. На значительно больший срок.

– И как ЭТО понимать, Эссори?

– Тебе не нравится фасон?

– Может, прекратишь? Или спишешь эти фокусы на последствия фуги?

– Скучная ты, – вздохнул Аниэр.

После чего быстро превратил долгополую шубу с роскошным капюшоном в стандартный (исключительно с виду) комбинезон. Только не голубой, как у напарницы, а того же цвета, какой имел мех шубы: снежно-белый в бледно-серую волнистую сетку.

– Зато твоё сомнительное чувство юмора, как я заметила, изменений к лучшему не претерпело. Ты… – совершенно иным тоном добавила она, – чувствуешь… изменения?

Вместо ответа Владеющий моргнул. Когда он снова открыл глаза, нарочито замедленно, их белки и радужки не отличались оттенком от зрачков. Управляемая метаморфоза выкрасила глазные яблоки в равномерный и радикальный чёрный цвет. Моргнул ещё раз… всё стало по-старому.

– Но это – полдела. Смотри туда. Внимательно.

Наарис послушно посмотрела в указанном направлении. На её глазах по ближайшей из граней СОН-Э2 пробежала такая быстрая, что еле улавливал взгляд, волна. От подножия к верхушке, один мгновенный перелив девяти спектрально чистых цветов.

– Уловила или нам повторить?

– Ты…

«Тише. Да, это я. И это не слияние, я не отождествляю себя с артефактом… но мои команды он всё же выполняет. Как тот „комбинезон“, что сейчас на мне».

«Это… трудно?»

«Нет. Совсем не трудно. Скорее, естественно».

«Естественно – вот это?»

Взгляд Аниэра на мгновение превратился в тёплую ладонь, пробежавшуюся мимолётным касанием по лицу Владеющей.

«Ты завязла на грани. И старательно отрицаешь изменения. Если бы ты приняла их, всё стало бы гораздо легче и проще».

«Но тогда я бы перестала быть собой».

«А я что, перестал быть собой? Скорее, я обрёл себя».

Тут Наарис оценила пси-потенциал Аниэра – и мысленно ахнула.

«Ты стал Высшим!»

«Не думаю, – возразил он. – Если я и шагнул, то скорее в сторону. Твой потенциал тоже вырос за рамки доступного при шестом ранге, но ты ведь не считаешь себя Высшей только на основании этого факта?»

«Но тогда как назвать… случившееся?»

«Назови это изменением носителя, если хочешь. Или биокиборгизацией… что, наверно, ближе всего к истине. Наши тела стали иными, наши умы подстроились под это изменение… ну, мой точно подстроился, а твой ещё не совсем. И я полагаю, что если мы станем Высшими теперь,испытав на себе результаты глубокой нейрофуги, наши потенциальные возможности окажутся существенно шире, чем у Высших классической формации».

«Мифический восьмой ранг?!»

«Почему бы нет? Я бы не отказался… но об этом не стоит трубить на всех углах».

«Понимаю. Не слишком вежливо хвастать тем, чего нет у других. Но Высшие „классической формации“ и так догадаются…»

«Да. Но есть ещё один нюанс. Видишь ли, я не знаю, доступно ли изменение носителя для Высших. Теоретически должно быть доступно, но вот как оно там окажется на практике… с другой стороны, вся новейшая история просто пестрит ранее неизвестными возможностями для жаждущих новых горизонтов Овладения. Тут тебе и киборгизация, и программа „Сеятели“; теперь вот ещё глубокая нейрофуга с не до конца изученными последствиями нарисовалась…»

«Скорее, непредсказуемыми. Сможем ли мы вообще стать Высшими после… вот этого?»

«Почему бы нет? В смысле, что может нам помешать?»

«Если бы я знала, что значит стать Высшей, я бы смогла ответить».

«Так попроси консультации у Сарины».

«Не ответит. Высшие традиционно отмалчиваются, когда их спрашиваешь о…»

«А ты попытайся. Как на мой вкус, риск невелик».

Наарис слегка нахмурилась, склоняя голову набок. Но кивнула.

Не прошло и десятка тин-циклов, как во временном ангаре для СОН с телепортационным хлопком возникла Сарина.

– Привет, Аниэр, – деловито кивнула она. И с ходу поинтересовалась: – Вы, двое, как насчёт участия в одной небольшой… авантюре?

– Это смотря какой.

Наарис, находившаяся в телепатическом контакте со своей «матерью», помотала головой.

– Экспериментальные образцы СОН прошли процедуру запечатления, – сказала она вслух, – они не будут слушаться никого, кроме…

– Но у меня-то по известным причинам есть шанс, согласна?

– Это весьма крупная авантюра, – Наарис нахмурилась.

– Зато при удаче мы сделаем кучу добрых дел. Начиная от разведки на территории врага и спасательной миссии, заканчивая выяснением животрепещущего вопроса, способна ли Высшая к… изменению носителя, как ты, Аниэр, выразился. Ну что, полетели?

– Но риск…

– Под мою ответственность. Высшая я или где? Скажу по секрету, у меня даже имеется предчувствие приятных бонусов…

Наарис вздохнула. Обернулась.

– Аниэр?

– А что вы обе так на меня смотрите? Я тоже люблю приятные бонусы.

– Тогда лезь обратно в свой СОН.

– Один момент.

– Аниэр? – насторожилась Сарина.

– До поры, пока ты не пройдёшь порог безопасности в слиянии с СОН-Э1, – заметил Владеющий мягко, – я рассматриваю тебя исключительно как пассажира и гражданского консультанта. А лидер здесь – основной пилот-испытатель проекта «Всадник». Наарис.

– Разумно, – с лёгкостью согласилась Высшая. – Принимаю. А теперь лезь в СОН.

– Мама.

– Дочь?

– Лезь в СОН… консультант. И будь благодарна, что мы доверили тебе свои тела, души и уникальную технику. Намёк ясен?

– Предельно. Уже лезу. Где тут вход?

«Это не сработает».

«Мгновенное предвидение подсказало?»

«Оно. Так что сперва в нейрофугу уходи ты, и уходи поглубже, а потом уже и я начну вторую фазу слияния с СОН».

«Принято… Фаза два, отметка триста пятьдесят. Фиксация».

«Сбой фиксации. Обнаружен источник ментальных искажений».

«Мама, думай тише! Или хотя бы не в унисон…»

«Я стараюсь».

«Старайся лучше. Фаза два, отметка двести десять. Фиксация».

Тишина. И:

«Есть фиксация».

«Отлично. Углубление нейрофуги до отметки шестьсот».

«Выполнение приведёт к преодолению порога безопасности. Мы уверены?»

«Вполне. Выполняй, быстро!»

«Ускоренное углубление фуги: глубина двести пятьдесят, преодоление порога идентичности, триста шестьдесят, четыреста двадцать, пятьсот восемьдесят, семьсот сорок, тысяча сто…»

«Что происходит! Какие ещё, в Сияющую Бездну, ТЫСЯЧА СТО ПУНКТОВ?»

«Достигнут заданный горизонт тройного слияния. Формальная глубина нейрофуги – три тысячи триста восемьдесят».

«С ума спятить. Сарина, ты что-то понимаешь?»

«А ты прикинь, что будет, если слить в единую мыслящую систему СОН и сразу двух пилотов. Формальный расчёт глубины фуги тут, сама понимаешь…»

«Да. Ещё как понимаю. Но со слиянием пилот – СОН всё более-менее понятно, к тому же артефакт, как ни крути, система безличная. А вот что со слиянием Сарина-Наарис?»

«На этот счёт тоже не волнуйся. Я позаимствовала у УМНИКа достаточно специфического опыта, чтобы проконтролировать эту грань слияния».

«Грах! Опять чувствую себя биосинтраном…»

«Ну, тогда все виирай – биосинтраны. Просто поменьше рефлексируй, и…»