Текст книги "На поиски динозавров в Гоби "

Автор книги: Анатолий Рождественский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Анатолий Константинович Рождественский

На поиски динозавров в Гоби

В своей книге Анатолий Константинович Рождественский рассказывает о работе палеонтологических экспедиций в пустыне Гоби – в Монгольской народной республике и Китае. Экспедиции, организованные в середине прошлого века, увенчались полным успехом. Были обнаружены богатейщие местонахождения отдельных костей, целых скелетов и яиц динозавров, остатки палеогеновых и третичных млекопитающих, черепах, и других вымерших животных, а также растений. Находки пополнили наши знания о далеком прошлом Земли, многие из них стали украшением экспозиций палеонтологических музеев АН СССР и Монголии.

Первая половина книги, рассказывающая о Монгольской палеонтологической экспедиции (1946-49 гг.), перекликается с книгой Ивана Ефремова "Дорога ветров". Оба принимали активное участие в работе экспедиции и опубликовали свои впечатления и воспоминания.

Предисловие к 3-му изданию

"Не ковром там будет постлана ему дорога,

не с приветливой улыбкой встретит его дикая пустыня,

и не сами полезут ему в руки научные открытия. Нет!

Ценою тяжелых трудов и многоразличных испытаний,

как физических, так и нравственных, придется

заплатить даже за первые крохи открытий".

Широкий интерес к исследованиям советских палеонтологов в Монголии был проявлен не только в нашей стране, но и за рубежом (Польша, Япония, Китай, ГДР и Франция), где были опубликованы переводы первых двух изданий настоящей книги.

Вместе с тем за прошедшие 12 лет была закончена научная обработка коллекций Монгольской палеонтологической экспедиции и успешно осуществлены новые экспедиции в Центральную и Среднюю Азию, представляющие не только непосредственное продолжение Монгольской палеонтологической экспедиции, но и открывающие новые интересные страницы в истории позвоночных мезозоя и кайнозоя.

Все это и побудило подготовить предлагаемое читателю издание, отражающее новейшие достижения советской палеонтологии по изучению центральноазиатских и соседних с ними вымерших фаун наземных позвоночных.

Книга пополнена новыми иллюстрациями автора. Остальные, заимствованные из предшествующих изданий, сделаны и другими участниками Монгольской экспедиции: И. А. Ефремовым, Ю. А. Орловым, Н. И. Новожиловым и В. А. Пресняковым; реконструкции ископаемых животных выполнены К. К. Флеровым.

***

Из Москвы в Улан-Батор

Раздался пронзительный свисток главного кондуктора, и вслед за ответным сигналом мимо нас медленно поплыла платформа, а с ней лица родных и знакомых, провожавших нас в далекий путь. Мы с И. А. Шкилевым остались одни в купе международного вагона. Разговор не клеился, есть не хотелось, и каждый погрузился в свои думы.

С 1940 года я мечтал об экспедиции в далекую и таинственную пустыню Гоби! И вот, семь лет спустя, наконец, осуществились мои мечты. Мне хотелось попасть в экспедицию еще в прошлом году – в ее первый выезд, но директор института предложил сначала закончить диссертацию. Скрепя сердце, пришлось подчиниться. С завистью смотрел я на отъезжавших товарищей. Их первые же шаги в Гоби дали блестящие результаты – было открыто несколько "кладбищ" гигантских меловых ящеров – динозавров. Теперь была снаряжена крупная палеонтологическая экспедиция, чтобы раскопать открытые местонахождения и найти новые.

Динозавры – в переводе: "удивительные, необыкновенные, ужасные ящеры" – одна из самых разнообразных и загадочных групп рептилий, или пресмыкающихся. Внешний облик динозавров подчас кажется фантастический – настолько они не похожи на известных нам животных. Многие из динозавров – гиганты с телом длиной до 25 метров и более. Некоторые из них, передвигавшиеся на задних ногах, могли бы свободно заглянуть в окна третьего или даже четвертого этажа. Часть динозавров – хищники с огромными зубами-кинжалами, другие, напротив, растительноядные, но с надежной защитой в виде мощных метровых рогов или непроницаемых, как броня, панцирей. Динозавры были разнообразны, их известно несколько сотен видов.

Однако увидеть живых динозавров не удалось никому, потому что последние их представители вымерли около 70 миллионов лет назад, задолго до появления человека, история которого насчитывает "всего-навсего" миллион лет или немногим более.

Каким же образом узнали о динозаврах? Теперь многим известно, что археологи, производящие раскопки древних захоронений человека, восстанавливают его облик, культуру и историю, заглядывая в глубь тысячелетий. Аналогично этому палеонтологи, занимающиеся изучением вымерших животных, производят раскопки их захоронений, созданных самой природой, и заглядывают в глубь миллионолетий.

Палеонтология – "наука о древних существах" (от греческих слов: "палайос" – древний, "онтос" – существо и "логос" – наука) – занимается, конечно, изучением не только динозавров, но и других вымерших животных, однако среди них, пожалуй, не найдется ни одной группы столь необыкновенных, как динозавры. Итак, палеонтология – наука об ископаемых животных и растениях, остатки которых встречаются в слоях земной коры. Чем древнее слои, тем менее похожи ископаемые животные и растения на современные. Слои, образовавшиеся более миллиона лет назад, не содержат, например, остатков человека и ряда современных животных. Обращаясь к более древним отложениям, мы доберемся до таких периодов геологической истории, когда не было ни птиц, ни млекопитающих. Это время отстоит от нас уже на 150–200 миллионов лет. В более ранние геологические периоды, около 500 миллионов лет назад, вообще не было позвоночных животных, а первая жизнь на Земле, представленная самыми простыми существами, появилась около 3,5 миллиардов лет назад.

Таблица основных этапов жизни на Земле

Всю историю жизни на Земле палеонтологи делят на пять этапов – эр, каждая из которых делится на периоды, в свою очередь подразделяющиеся на эпохи, а эпохи – на века. Две наиболее древние эры – архейская и протерозойская – охватывают около 3 миллиардов лет и характеризуются отсутствием позвоночных животных и наземных растений. Те и другие появились лишь в следующую эру – палеозойскую ("эру древней жизни") продолжительностью более 300 миллионов лет. Ее сменяет мезозойская эра ("эра средней жизни"), охватывающая следующие 175 миллионов лет и характеризующаяся развитием многочисленных пресмыкающихся, появлением птиц, млекопитающих к цветковых, или покрытосемянных, растений. Пятая эра – кайнозойская ("эра новой жизни"), начавшаяся 70 миллионов лет назад, отличается быстрым развитием различных групп млекопитающих и появлением человека.

Палеонтология – это единственная наука, рассказывающая об истории жизни на Земле с момента ее возникновения до современности. Без данных палеонтологии невозможно было бы узнать происхождение современных растений и животных, а также человека. Окружающий нас животный и растительный мир – это лишь обложка к той великой книге, содержание которой составляет предмет изучения палеонтологии. Именно на палеонтологических данных основано и эволюционное учение Чарльза Дарвина о происхождении одних видов животных от других, раз и навсегда отвергнувшее миф о божественном акте творения жизни на Земле. Идея эволюции органического мира составляет в свою очередь один из источников философского материализма.

Велико и практическое значение палеонтологии. Земная кора богата полезными ископаемыми, пользоваться которыми человек начал, изготовив первые орудия из камня. Но чтобы наиболее эффективно и рационально добывать полезные ископаемые, надо знать строение земной коры, ее историю. Полезные ископаемые имеют в Земле закономерное, а не случайное размещение, и искать их следует, ориентируясь на определенный геологический возраст. И тут на помощь опять приходит палеонтология: вся история земной коры разбита на геологические этапы, каждому из которых соответствуют свои животные и растения. Их ископаемые остатки, определяемые палеонтологами, позволяют установить возраст геологических отложений и облегчить поиски полезных ископаемых. Например, в Монголии меловые нефтеносные отложения по своему внешнему виду (красноцветние породы) выглядят так же, как и более поздние третичные, но без нефти. Однажды геологи, считая, что на поверхности меловые красноцветы, тщетно бурили их в поисках нефти. Так как на самом деле это были третичные отложения, то, конечно, нефти в них не оказалось – она залегала глубже. Но ясно это стало только после того, как из этих слоев палеонтологи определили кости, принадлежавшие не меловым динозаврам, как первоначально предполагали геологи, а третичным млекопитающим. Ошибка была исправлена. А ведь одна разведочная скважина стоит столько же, сколько самая крупная палеонтологическая экспедиция. Таким образом, определение остатков ископаемых животных приобретает и важное народнохозяйственное значение.

Динозавры – мезозойские животные, населявшие нашу планету в интервале 220-70 миллионов лет назад. Их остатки обнаружены на всех материках – от Огненной Земли до Шпицбергена, т. е. почти от Южного полюса до Северного. Динозавры были жителями суши, и их трупы захоронялись в континентальных осадках, отлагавшихся в реках и озерах или выносившихся дельтами рек в прибрежную часть моря. Поэтому и поиски динозавровых местонахождений могут быть успешными лишь там, где широко распространены и вскрываются континентальные мезозойские отложения.

К сожалению, на территории нашей страны эти отложения имеют весьма ограниченное распространение, вскрываясь отдельными участками в Казахстане и Средней Азии да кое-где в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Это объясняется прежде всего тем, что в некоторых местах мезозойские отложения, не будучи покрыты водами моря, нацело разрушились в последующие периоды. В других местах территория в течение всего мезозоя была занята морем, где, естественно, не обитали динозавры. Наконец, значительная часть нашей страны "задернована", как говорят геологи, т. е. покрыта лесами и другой растительностью, что мешает увидеть поверхность земной коры. Вот по этим-то причинам пустынные районы, где отсутствует растительность и можно видеть разрез земной коры, являются наиболее доступными как для геологического изучения, так и для поисков палеонтологических остатков. Здесь все открыто, как на ладони. Благоприятным фактором служит и то, что области современных пустынь в значительной их части совпадают с зонами распространения континентальных отложений мезозоя и кайнозоя. И действительно, самые крупные местонахождения динозавров в основном приурочены к пустыням Северной Америки, Африки и Азии, центральную часть которой занимает Монголия.

Она представляет собой высокогорное плато более одного километра над уровнем моря. Начиная с середины мезозоя, т. е. в течение последних 150 миллионов лет, это плато не покрывалось водами моря. Поэтому в Монголии широко распространены континентальные отложения, особенно в ее южной части – Гоби. Каменистая, местами песчаная пустыня Гоби имеет вид как бы гигантской чаши, в которой на протяжении второй половины мезозоя и всего кайнозоя происходил процесс осадконакопления. В громадных озерах и реках древней монгольской суши отлагались иловатые и более грубозернистые осадки, превращавшиеся со временем в глины, пески, конгломераты. В эти осадки попадали трупы животных, окаменевшие скелеты которых могут сохраняться в породе многие миллионы лет. В последующее время осадочные толщи, образовавшие дно бассейна, превратились в сушу и, подвергаясь размыву реками и потоками, были вскрыты на различную глубину.

В современной Гоби чрезвычайно мало текучих вод. Поэтому дальнейший размыв осадочных толщ происходит очень медленно. Вскрытые же толщи из-за отсутствия растительности наиболее удобны для изучения, в частности для поисков и сборов остатков наземных позвоночных (млекопитающих и пресмыкающихся), которыми, естественно, должны изобиловать эти толщи как континентальные отложения.

Изучение мезозойских и кайнозойских фаун Монголии имеет чрезвычайно важное значение, так как по ним можно установить взаимосвязь в геологическом развитии, а также в истории животного и растительного мира прежде всего близлежащих областей – Китая, Средней Азии, Казахстана и Дальнего Востока.

Более того, такие связи устанавливаются теперь и с дальними областями – Индией, Европой, Африкой и Америкой. Все это позволяет решить ряд принципиальных вопросов геологии и палеогеографии большой территории, глубже изучить историю развития наземных позвоночных не только азиатского материка, оказавшегося центром возникновения и расселения многих групп животного мира, но и всей нашей планеты.

До работ нашей экспедиции в Монголии на территории Советского Союза были найдены лишь разрозненные остатки (отдельные кости) динозавров в Забайкалье, Kaзaxстане и Крыму. Их изучал покойный ныне проф. А. Н. Рябинин. Более полный, хотя также разрозненный, материал был получен и описан Рябинииым с правого берега реки Амур. Динозавр, обитавший здесь, получил название амурского маньчжурозавра. Рябинину с помощью реставраторов удалось воссоздать скелет этого динозавра, который был экспонирован в Центральном геологоразведочном музее в Ленинграде. Последняя находка, о которой стоит упомянуть, – скелет утконосого динозавра, обнаруженный в 30-х годах в каменноугольных копях Южного Сахалина, принадлежавшего тогда Японии. Найденный динозавр изучался японским палеонтологом Т. Нагао и был назван им сахалинским ниппонозавром (по имени главного острова Японии – Ниппон).

Теперь можно понять, какой интерес и значение могла иметь палеонтологическая экспедиция за динозаврами в Монголию. Ее дикая и малоизвестная полупустыня Гоби давно уже привлекала к себе внимание натуралистов. Среди них ведущая роль принадлежит русским ученым. Касаясь исследований за последние сто лет, нельзя не упомянуть имен целой плеяды замечательных путешественников: Н. М. Пржевальского, Г. Н. Потанина, М. В. Певцова, В. И. Роборовского, П. К. Козлова, Г. Е. Грумм-Гржимайло, В. А. Обручева, А. А. Чернова и других, сделавших ряд ценных географических открытий и собравших разнообразные сведения о природе Монголии.

История палеонтологических исследований в Монголии начинается с 1892 года, когда геолог В. А. Обручев нашел на границе Внутренней и Внешней Монголии зуб третичного носорога. Академик А. А. Борисяк, основатель и первый директор Палеонтологического института, еще в 1915 году высказал предположение, что третичные толщи Казахстана, откуда в то время были собраны остатки различных млекопитающих: носорогов, грызунов, хищников, и других, сходны с осадочными толщами Монголии. Следовательно, появлялась возможность открытия в Монголии ископаемых фаун, близких к казахстанским.

Это вызвало серьезный интерес геологов и палеонтологов, так как тем же самым путем в конце XIX века профессор В. П. Амалицкий в континентальных отложениях пермского периода открыл знаменитую северодвинскую фауну. Пермские отложения Северной Двины были сходны с толщами известных южноафриканских местонахождений Карроо и содержали одинаковые с ними ископаемые остатки животных и растений – раковины пресноводных моллюсков антракозий и листья папоротников. Исходя из этого, Амалицкий стал искать на Северной Двине остатки крупных пресмыкающихся, известных из Карроо, и поиски его увенчались успехом.

В Центральную Азию первыми отправились американские ученые, организовавшие по инициативе выдающегося американского палеонтолога профессора Г. Ф. Осборна (1857–1935) крупную многолетнюю экспедицию (1918–1930). В ней приняли участие видные геологи, палеонтологи, зоологи, археологи и топографы во главе с профессором Р. Ч. Эндрьюсом (1884–1960). Палеонтологическим работам было уделено особое внимание, и их возглавлял известный специалист по ископаемым позвоночным профессор В. Грэнджер (1872–1942). Центрально-Азиатская экспедиция открыла на территории Внутренней и Внешней Монголии ряд местонахождений меловых динозавров и третичных млекопитающих, среди которых подавляющее большинство принадлежало новым, неизвестным ранее, вымершим животным.

К числу наиболее значительных достижений американской экспедиции принадлежит открытие мелового местонахождения Баин-Дзак, или Шабарак-Усу. Здесь была добыта большая коллекция черепов и скелетов мелких примитивных рогатых динозавров – протоцератопсов, но еще интереснее были яйца (с сохранившейся скорлупой) и даже гнезда этих динозавров. И хотя теперь уже во многих местах земного шара найдены скорлупа яиц и гнезда динозавров, тогда, 45 лет назад, это было сенсационным открытием в палеонтологии.

Не менее важными находками были и черепа мелких меловых млекопитающих, принадлежавших к ранним этапам эволюции этой группы позвоночных, очень мало известным. Прекрасные сборы были сделаны на границе Внешней и Внутренней Монголии, где на раннетретичных местонахождениях были добыты черепа и скелеты крупных носорогообразных животных – бронтотериев, известных ранее из Америки, череп гигантского хищника эндрьюсархуса (названного в честь начальника экспедиции) и остатки других млекопитающих и динозавров. В целом американская экспедиция, носившая рекогносцировочный характер, прошла, несомненно, успешно.

Вместе с тем следует отметить, что экспедиция была в основном маршрутного типа, на легких машинах; крупных раскопочных работ, необходимых для извлечения скелетов гигантских динозавров, не проводилось. Большая часть материала была добыта "с ходу" и представляла главным образом остатки мелких динозавров и млекопитающих, что позволило транспортировать коллекции при помощи верблюжьего транспорта.

В течение двух последующих (за американской экспедицией) десятилетий на территории Монголии работали советские геологи, географы и биологи (И. П. Рачковский, М. Ф. Нейбург, В. К. Чайковский, С. Н. Алексейчик, Н. А. Маринов, Ю. С. Желубовский, Э. М. Мурзаев, Б. М. Чудинов, А. А. Юнатов и др.) отметившие ряд пунктов, где встречались кости динозавров и млекопитающих.

Такова вкратце история исследований в Монголии, предшествовавших работам Монгольской палеонтологической экспедиции Академии наук СССР, которая была задумана как большое и многолетнее научное исследование с фундаментальными разведочными и раскопочными работами.

Первая советская палеонтологическая экспедиция в Монголию намечалась еще в 1941 году, но не состоялась из-за начавшейся Великой Отечественной войны. Сразу же после войны (1946) советские палеонтологи в виде небольшой экспедиции рекогносцировочного типа выехали в Монголию.

Экспедиция намеревалась обследовать уже известные местонахождения позвоночных и произвести небольшую палеонтологическую разведку, чтобы решить вопрос о перспективности дальнейших палеонтологических исследований в Монголии. Возглавлял экспедицию, как и в последующие годы, профессор И. А. Ефремов, геолог по образованию, крупный специалист по ископаемым земноводным и пресмыкающимся и опытный путешественник, широко известный также как писатель-фантаст[1]. Кроме него в состав экспедиции вошли: профессор Ю. А. Орлов (впоследствии академик) – директор Палеонтологического института, профессор В. И. Громов – известный геолог-палеонтолог, старший научный сотрудник К. К. Флеров – специалист по млекопитающим и превосходный художник-анималист, два научных сотрудника – А. А. Кирпичников, зоолог, и Я. М. Эглон, скульптор-реставратор и опытный раскопщик, наконец, препаратор М. Ф. Лукьянова и монгольский геолог, воспитанник Московского университета Лубсан-Данзан Буточи.

Экспедиция проработала всего лишь два месяца в поле, совершив за это короткое время два больших маршрута – в Южную и Восточную Гоби. В Южной Гоби было открыто местонахождение гигантских динозавров – Нэмэгэту, не уступающее по своим масштабам знаменитому Тендагуру в Восточной Африке, считавшемуся до сих пор самым крупным местонахождением в Старом Свете. Кроме того экспедиция открыла и обследовала ряд других местонахождений динозавров. Но небольшой состав экспедиции и ограниченность во времени позволили взять лишь очень малую часть того, что было найдено.

Советское правительство поддержало успешное начинание палеонтологов, разрешив организацию большой палеонтологической экспедиции, которая смогла бы обеспечить крупные раскопочные работы. В состав экспедиции 1947–1948 годов вошли следующие участники: И. А.Ефремов – начальник экспедиции, Ю. А. Юрлов – научный консультант, Я. М. Эглон, исполнявший вначале обязанности заместителя начальника экспедиции по научной части, а потом – начальника раскопочного отряда, Н. И. Новожилов – начальник разведочного отряда, А. К. Рождественский – вначале научный сотрудник, а затем заместитель начальника экспедиции по научной части, Е. А. Малеев – научный сотрудник, Н. А. Шкилев – помощник начальника экспедиции по хозяйственной части, препараторы М. Ф. Лукьянова и В. А. Пресняков и шоферы В. И. Пронин, Т. Г. Безбородов, Н. П. Вылежанин, П. Я. Петрунин, И. И. Лихачев и И. М. Александров. Кроме того на месте были наняты повар, два переводчика, проводник и 14 рабочих.

Здесь мне хочется рассказать более подробно о нашем основном составе, подобранном весьма тщательно. Начну с Ивана Антоновича Ефремова, кому, несомненно, в первую очередь экспедиция обязана своими значительными успехами.

В нем соединился научный авторитет с превосходным знанием процесса экспедиционных работ, начиная от руководителя экспедиции и кончая препаратором или шофером. Такая универсальная компетентность в сочетании с непреклонной честностью, настойчивостью и мужеством во всех трудных ситуациях всегда обеспечивали Ефремову большое уважение сотрудников и успех в осуществлении любых мероприятий.

Юрий Александрович Орлов (1893–1966), входивший в состав экспедиции в качестве научного консультанта, будучи директором Палеонтологического института, естественно, смог принять лишь временное участие в экспедиции.

Колоритной фигурой, несомненно, был Ян Мартынович Эглон. С ним я познакомился еще в 1941 году, когда мы работали вместе в Центрально-Казахстанской экспедиции. Несмотря на свои 60 лет, он был полон неиссякаемой энергии, жизнерадостности и выносливости – качеств, очень важных для путешественника. В молодости он был резчиком по дереву, а затем получил образование скульптора. Придя в палеонтологию, Эглон со временем стал опытным экспедиционным раскопщиком и замечательным реставратором, влюбленным в свою профессию. Еще в самом начале своей деятельности он быстро сдружился с Ефремовым, только что зачисленным тогда в штат Академии наук СССР (годом позже Эглона). Оба с веселым, прямым и энергичным характером рука об руку работали в препараторской и экспедициях много лет.

Сейчас Эглону уже за 80, но он по-прежнему работает в Палеонтологическом институте, реставрирует недостающие кости скелетов динозавров, древних, носорогов, мастодонтов и других ископаемых животных, по-прежнему ежегодно выезжает в экспедиции.

Нестор Иванович Новожилов, геолог по образованию, был ровесником и товарищем Ефремова по прежним экспедициям. Он отличался необыкновенной выносливостью и, что было еще более ценно, особой интуицией в поисках костей.

Евгений Александрович Малеев (1915–1966) в то время только что закончил биофак МГУ. Он был сдержан, немногословен и вместе с тем точен и исполнителен.

Самым младшим по возрасту из научных сотрудников был я, но и у меня за плечами был уже опыт пяти экспедиций. Получил геологическое и палеонтологическое образование в МГУ, я затем окончил аспирантуру в Палеонтологическом институте. Но моя диссертация была посвящена третичным рыбам, и эта непричастность к наземным позвоночным рассматривалась Ефремовым, когда я попросился к нему в экспедицию, как отрицательный фактор. Больше всего Ефремов опасался "туристов" – случайных путешественников. Правда, на этот раз его опасения довольно быстро рассеялись.

Ближайшими помощниками Я. М. Эглона на раскопках были препараторы Мария Федоровна Лукьянова и Владимир Алексеевич Пресняков, или просто Володя, как мы звали его по молодости лет. Лукьянова участвовала уже в маршруте 1946 года и в более ранних экспедициях Ефремова. Она заведовала препараторской в нашем институте и была опытным, первоклассным препаратором. Пресняков недавно работал в нашем институте, вернувшись, как и Малеев, с фронта. После пулевого ранения у него плохо действовала левая рука, но он никогда не жаловался на это и отличался большой работоспособностью.

В распоряжении раскопщиков была мощная рабочая бригада из 14 крепких сибиряков, которые, как выяснилось в поле, могли свободно по 9-10 часов в день орудовать ломом и тяжелой киркой.

Среди шоферов выделялся бригадир Василий Иванович Пронин. Он участвовал в прошлогодней экспедиции, проявив себя не только как первоклассный водитель, но и как неутомимый искальщик костей. Пронин почти никогда "не садился", обладая виртуозностью маневрирования машиной и молниеносной реакцией на пески, пухлые глины и другие ловушки, что было крайне ценным качеством в условиях бездорожной Гоби. Исключительная зрительная память позволяла ему безошибочно найти путь, по которому он однажды проехал. Вероятно, это же обстоятельство и тонкая наблюдательность вообще дали ему возможность без образования и специальных знаний сделать немало ценнейших находок в экспедиции. Пожалуй, только один Новожилов и мог с ним соперничать.

Старшим по возрасту среди шоферов был Тимофей Гаврилович Безбородов. Он был не только превосходным водителем, но и отличным механиком с той русской смекалкой и изобретательностью, которые позволяли всегда найти выход из, казалось бы, безвыходного положения. Сколько раз наши машины в условиях труднопроходимой пустыни получали тяжелые повреждения, и невозможно припомнить случая, когда бы они вновь не вступили в строй благодаря знаниям и умению Т. Г. Безбородова.

К группе старших шоферов принадлежал и Николай Петрович Вылежанин, отличавшийся осторожностью и расчетливостью. На лице его всегда таилась хитроватая улыбка, а в глазах искрился смех, и он любил подшучивать над промахами младших шоферов. Нужно сказать, что исключительная выдержка и самообладание Вылежанина позволяли ему с полным хладнокровием (по крайней мере, внешним) реагировать на чрезвычайно опасные положения, в которых нам не раз приходилось оказываться. Правда, его философская невозмутимость и неторопливость приводили нередко к "посадкам" там, где даже менее опытные водители успевали проскочить.

Младшими водителями были Павел Яковлевич Петрунин и Иван Иванович Лихачев, как и остальные в прошлом фронтовые шоферы – веселые здоровяки, под стать сибирским силачам. Кстати, один из сибиряков – Иван Михайлович Александров – стал водителем нашей маленькой машины ГАЗ-67, или "Козла", за что вскоре и получил от своих коллег имя "Ивана Козлиного". Александрова отличали мягкость и покладистость характера, быстро завоевавшие ему всеобщую симпатию.

Хозяйственная часть экспедиции была сосредоточена в руках Николая Абрамовича Шкилева, на редкость скромного, добродушного и трудолюбивого человека. В осуществлении хозяйственных мероприятий, где Шкилев был одновременно и начальником и исполнителем, он никогда не сваливал при неудачах на "обстоятельства", а старался во что бы то ни стало преодолеть их и обеспечить экспедицию всем необходимым "на высшем уровне". Несомненно, его энергия и настойчивость в немалой степени способствовали успехам полевых работ.

В целом коллектив экспедиции был очень дружный, и царивший в нем боевой задорный дух помогал не отчаиваться в трудных ситуациях. Комплектуя состав экспедиции, Ефремов ни на минуту не забывал высказывания нашего знаменитого путешественника Н. М. Пржевальского, отмечавшего, что даже один неподходящий сотрудник в длительной экспедиции, которая подобна кораблю в открытом море, способен не только отравить всем жизнь, но и сорвать работу. К счастью, у нас таких не оказалось.

Еще до выезда в поле был разработан подробный план экспедиционных исследований на ближайшие три года. Они должны были идти по двум направлениям: раскопки открытых местонахождений и разведка новых. Основные исследования наметили сосредоточить в Южной Гоби – области наибольшего распространения континентальных осадочных отложений, богатых остатками ископаемых позвоночных. Большое внимание в плане работ уделялось также районам Восточной Гоби. Именно в этих областях Монголии образовались мощные континентальные толщи, распространенные на большой площади и хорошо вскрытые в условиях пустынного климата и, следовательно, наиболее перспективные в отношении поисков в них остатков наземных позвоночных.

Исследования экспедиции 1946 года дали подтверждение этому. Меньшее значение придавалось изучению западных районов Монголии, которые уже посетили американские палеонтологи, но не открыли там ни одного крупного местонахождения. В Западной Монголии не были широко распространены осадочные толщи, в частности мезозойские, содержащие остатки динозавров. Следовательно, эти районы были менее важны для нашей экспедиции: нас интересовали в первую очередь динозавры, местонахождения которых встречались на территории СССР, но содержали лишь обломки костей во вторичном залегании. Породы, а вместе с ними и кости, были размыты и в разрушенном состоянии переотложены в последующие геологические периоды.

Поезд подходил к Александрову – первой остановке после Москвы, а я уже мысленно несколько раз успел побывать в Гоби! Только мои спутник Николай Абрамович безмятежно храпел на своем диване.

Неделя, проведенная в поезде, прошла довольно обычно – скучно, без приключений.

Постепенно, с движением на восток, все более чувствовалось приближение зимы. 21 ноября, когда мы уезжали, в Москве шел дождь; Новосибирск нас встретил пронизывающим ледяным ветром и температурой ниже нуля. Начиная с Красноярска и далее на восток, везде лежал снег и стояла сибирская морозная погода.

–го мы приехали в Улан-Удэ – столицу Бурят-Монголии (теперь Бурятии). Улан-Удэ – небольшой довольно уютный городок, но, как и свойственно этим местам, характеризуется резко континентальным климатом, что особенно хорошо чувствуешь после Москвы. Сорокаградусный мороз с ветром заставил нас немедленно надеть под полушубки ватные костюмы, которые были припасены в наших чемоданах.

В Улан-Удэ, где у нас были некоторые экспедиционные дела, мы пробыли четыре дня, перебравшись 2 декабря в Наушки – небольшой поселок на границе. Здесь нам предстояло дождаться остальных участников экспедиции. Поезд пришел ночью, мест в гостинице на вокзале, конечно, не было. Шкилев остался с вещами, так как камера хранения не работала, а я в кромешной тьме отправился искать ночлег. Мне повезло – Наушки не так велики, и часа через два я нашел знакомых, адрес которых дал Эглон. На другой день Шкилев поехал в Кяхту договариваться относительно найма рабочих, а я остался в Наушках ждать эшелон с нашим имуществом – два вагона со снаряжением и шесть машин на платформах.