Текст книги "Новый мировой порядок"

Автор книги: Анатолий Уткин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 40 страниц)

В-четвертых,ослабевает магнетическая притягательность массовой культуры США. Даже средний американец не будет доволен жизнью в стране, где «половина браков завершаются разводом, где в двухчасовом фильме сотня сцен насилия. Уже есть признаки изменения системы ценностей – призыв к контролю над оружием, реформация системы общественного здравоохранения» [693]693
  693 McRae H. The World in 2020. Power, Culture and Prosperity. 1994, p. 224.


[Закрыть]. Скепсис набирает сторонников. «С распадом Советского Союза никакая сила уже не угрожает существованию Америки и никакая внешнеполитическая идея не возбуждает общественного интереса. Конгресс во все большей степени «балканизирован» – многие демократы не убеждены в достоинствах свободной торговли, а республиканцы питают слабый интерес к международным проблемам, у них нет желания посвящать время международным делам. Президент должен учитывать эти тенденции» [694]694
  694 Haas R. The Squandered Presidency. Demanding More from the Commander-in-Chief («Foreign Affairs», May/June 2000, p. 140).


[Закрыть].

В-пятых,неясен ответ на вопрос, как совместить прием огромного числа иммигрантов (столько же, сколько принимает у себя весь остальной мир) с центральной ролью Интернета и построенной на нем экономики со всеми новыми присущими ему (Интернету) ценностями? Как сочетаются между собой национализм и космополитизм, мир клятвы новой родине и анонимный мир современных массовых коммуникаций?

В-шестых,критически важным обстоятельством является разлад в отношениях между внешнеполитической элитой США и основной массой американского населения. Обратимся к социологической статистике. Согласно опросам чикагского Совета по международным отношениям, 98 процентов американской элиты категорически выступают за мировое лидерство. Гораздо сложнее отношение к этому вопросу основной массы американцев. Американская общественность не выразила никакого энтузиазма по поводу новой предполагаемой атаки против Ирака в феврале 1998 года, не выказала энтузиазма в случае с балканской военной интервенцией весной 1999 года, не была готова к полномасштабным операциям в Афганистане и Центральной Азии в 2002 году. Расширение НАТО на Восток получило весьма сдержанное одобрение незначительного большинства американцев.

Элита уже не может преподносить своему народу нечто «логически безукоризненное» типа стратегии «сдерживания». (Сдерживать СССР уже поздно, а КНР еще рано.) В то же время 72 % американцев полагают, что Соединенные Штаты не должны слишком вовлекаться в международные дела, а должны концентрироваться на внутренних национальных процессах – этого мнения элита явно не разделяет. По умозаключению Ф. Закариа, «общественность более не верит, что элита идет правильным путем. Общественность полагает, что элита слишком интернационально настроена, слишком концентрируется на грандиозных проектах – таких, как поддержание стабильного мирового порядка или расширение зоны свободной торговли, а не на интересующем американский народ улучшении внутри американской жизни» [695]695
  695 Zakaria Fareed. The Challenges of American Hegemony («International Journal», Winter 1998-9, p. 25).


[Закрыть].

Обратимся хотя бы к мировой торговле. 79 % представителей элиты выступают за ликвидацию таможенных барьеров и расширение мировой торговли, среди широкой общественности такую идею поддерживают лишь 40 % населения [696]696
  696 America's Place in the World II. Wahington DC: Pew Research Center for the People and the Press. October 1997, p. 18.


[Закрыть]. Только 51 % представителей элиты считают защиту американских рабочих мест «очень важной целью» – каковой ее считают 84 % общественности. Такого водораздела между широкой публикой и элитой не существовало в годы холодной войны, но он обрел очевидную зримость в начале третьего тысячелетия. И если настроенные на долгосрочную гегемонию политики не сумеют создать массовую поддержку жесткому международному курсу страны, внутреннее основание гегемонии прогнется несмотря на все физическое могущество.

Как резюмирует де Сантис: в конечном счете «Соединенные Штаты не владеют достаточными ресурсами и необходимой волей, чтобы осуществлять свою (контрольную) работу бесконечно» [697]697
  697 Santis De H. Mutualism. An American Strategy for the Next Century («World Policy Journal», Winter 1998/99, p. 49).


[Закрыть]. Более углубленные в себя, менее прозелитирующие как носители новых ценностей американцы встретят жесткое конкурентное давление менее избалованных исторической судьбой соперников-конкурентов. И судьба Америки может оказаться стандартной для мирового центра: цена «имперской вахты» окажется для более самососредоточенного общества все менее и менее приемлемой.

Лидерство в неудовлетворенном мире.Как оценивает ситуацию С. Хантингтон, «однополюсная система предполагает наличие одной сверхдержавы, отсутствие крупных держав, множество мелких стран» [698]698
  698 Huntington S. The Lonely Superpower// Foreign Affairs, March/April 1999, P.35.


[Закрыть].Только в такой обстановке сверхдержава могла бы эффективно решать основные международные вопросы, и никакая комбинация, никакой союз других держав не мог бы противостоять единственному силовому полюсу. На протяжении многих столетий такой державой был античный Рим, а в своем дальневосточном регионе – Китай.

«Нечасто, – отмечает У. Пфафф, – американцы задаются вопросом, имеют ли они достаточные моральные и интеллектуальные ресурсы для осуществления роли гегемона… Но реальность, сила вещей, эвентуально поставят во всю ширь этот вопрос, даже если сейчас он и непопулярен» [699]699
  699 Pfaff W. The Coming Clash of Europe with America («World Policy Journal», Winter 1998/99, p. 8).


[Закрыть]. Некоторые умудренные американцы задают роковой вопрос уже сейчас: «Великий вопрос американской внешней политики уже сейчас заключается в противоречии между настойчивым желанием оставаться главной глобальной силой и постоянно растущим нежеланием платить цену за такую позицию» [700]700
  700 Tucker R. The Future of a Contradiction («National Interest», Spring 1996, p. 20).


[Закрыть].

Отмечая свое девяностолетие, патриарх американской политологии Дж. Кеннан дал весьма критический анализ возможности для Соединенных Штатов осуществлять мировую гегемонию: «Перед нами в высшей степени нестабильный и неудовлетворенный мир – преисполненный противоречий, конфликтов и насилия. Все это бросает нам такой вызов, к которому мы не готовы. В течение 60 лет внимание наших руководителей и общественного мнения было монополизировано совсем другими угрозами…Наши государственные деятели и общественность не приспособлены реагировать на такую мировую ситуацию, в которой нет четко выраженного фокуса для проведения национальной политики» [701]701
  701 Renwick N. America's Word Identity. The Politics of Exclusion. New York: St.Martin's Press, 2000, p. 210.


[Закрыть]. Кеннан не утверждал, что Америка нуждается в четко прописанной великой стратегии (имитирующей стратегию сдерживания), но он констатировал факт, что Вашингтон едва ли готов к решению проблем нового мира XXI века. Он указал и на внутреннее разъединение, и на противостояние несклонного быть управляемым внешнего мира.

Иные приоритеты.Кеннан прав, говоря об изменении фокуса национального интереса. Опросы общественного мнения подтверждают этот факт. Американцы воспринимают внешние угрозы следующим образом (в процентах, начиная от наиболее значимых): международный терроризм (80 %); применение химического и биологического оружия (75 %); возникновение новых ядерных держав (73 %); эпидемии (71 %); превращение Китая в мировую державу (57 %); поток иммигрантов в СЩА (55%о); конкуренция Японии (45 %); экономическое соперничество со странами с низким жизненным уровнем (40 %); исламский фундаментализм (38 %); военная мощь России (35 %); региональные этнические конфликты (34 %); экономическое соревнование с Западной Европой (24 %)

Большинство американцев в общем и целом, повторяем, предпочитают интернационализм изоляционизму, но при этом не склонны к жесткой вовлеченности и сопутствующим издержкам. (В этом отношении американская империя повторяет эволюцию британской империи. Британские генералы Второй мировой войны Монтгомери и Александер в качестве молодых офицеров видели страшные потери Первой мировой войны, обескровившие целое поколение. Став старшими военачальниками, они прежде всего думали о минимизации людских потерь. Такую же эволюцию претерпевают американские младшие офицеры периода вьетнамской войны – теперь четырехзвездные генералы более всего боятся массовых людских потерь.)

Мир не окрашен для американцев одной краской, они выделяют более важные для себя страны, за чьей политикой следует следить в первую очередь. Шкала жизненных интересов размещает такие страны (по степени уменьшения значимости для США в % населения и политических лидеров):

Таблица 9

Источник: «Foreign Policy», Spring 2003, p. 103.

В опросах американского общественного мнения только в одном случае американцы выражают готовность применить американские вооруженные силы за пределами США – в случае вторжения Ирака в Саудовскую Аравию, ради наказания Аль-Каиды в мусульманском мире.

В результате внешняя политика США находится под влиянием интересов отдельных групп, влиятельных частных, а не общенациональных интересов, не общенациональной стратегии. Некоторых американских политологов это раздражает: «Если современная эра американского превосходства подойдет к преждевременному окончанию, а за ней последует период повышенного насилия и окончания процветания, то объяснением этому будет американская глупость, а не внезапный подъем противника» [702]702
  702 Haas R. The Squandered Presidency. Demanding More from the Commander-in-Chief («Foreign Affairs», May/June 2000, p. 140).


[Закрыть].

Неприемлемые материальные расходы.Такие американские исследователи, как У. Грейдер (посетивший немалое число заграничных баз – места дислокации американских войск на самых разных широтах), приходят к выводу, что на определенном этапе чисто материальная цена поддержания огромной зоны влияния окажется неприемлемой для большинства американцев. Грейдер пишет: «Даже если современный консенсус по поводу поддержания текущих уровней вооруженных сил сохранится, бюджетное напряжение, уже видимое и ощутимое, станет в конечном счете непереносимым. Цена еще более дорогостоящих исследований и разворачивание новых систем вооружений, необходимых для обеспечения минимального уровня американских потерь, значительное повышение зарплат и пенсий военнослужащим, рассчитанное на предотвращение их ухода в гражданские области, на поддержание нынешнего масштаба воинского контингента и индустриальной инфраструктуры, создаст бремя, которое, попросту говоря, станет невыносимым для американцев даже в период экономического процветания» [703]703
  703 Greider W. Fortress America: The American Military and the Consequences of Peace. N. Y.: Public Affairs, 1998, p. 146


[Закрыть].

С одной стороны,ослабление желания выполнять внешнеполитические обязательства и предпринимать инициативы за пределами границ США произойдет еще более естественным образом в случае замедления роста американской экономики, когда расходы на социальные нужды выйдут на первый план и. нанесут удар по бюджету вооруженных сил США. При этом создание высокотехнологичных видов вооружений может очень быстростать настолько дорогостоящим (учитывая безусловный настрой американского населения на предотвращение всехвозможных потерь), что начнут поглощать основную массу ассигнований на военные нужды, создавая объективно нужду в его увеличении.

С другой стороны,усилия по сохранению в армии «лучших и самых ярких» станут бессмысленными в случае продолжения экономического бума в экономике страны. Американская армия начнет терять самый квалифицированный персонал. Скажем, гражданские авиакомпании будут сманивать лучших военных пилотов. Способность содержать армию, годную к глобальной миссии, станет все более трудной. Эти взгляды наиболее убедительным образом выразил бывший пилот ВМС сенатор Маккейн, весьма ярко проявивший себя во время избирательной кампании республиканцев в 2000 году.

С третьей стороны,настроения молодого поколения американцев едва ли окрашены в героический дух жертвенной обороны трансконтинениальных границ – вех всемирной зоны влияния. Американское общество эволюционировало в направлении не тяги к имперской славе, а в направлении ценностей комфорта, долголетия, индивидуального самоутверждения. «Наше общество, – подчеркивает Д. Риефф, – сделало здоровьеобщепризнанно наиболее важной социальной ценностью… В Америке индивидуумы, попавшие в катастрофу или ущемленные неудачным поворотом событий, немедленно принимаются искать, кого можно в этих несчастьях обвинить. В таком культурном контексте старые доблести жертвенности, подчинения, дисциплины и риска теряют свой смысл, и неудивительно, что армия США должна приспособиться к этим реалиям» [704]704
  704 Rieff D. Susteining the Unsustainable («World Policy Journal», Spring 1999, p. 94).


[Закрыть].

В течение уже долгого времени американцы полагают, что проблема может быть решена за счет революции в передовой военной технологии, позволяющей наносить сверхточные удары, сохраняя при этом людскую силу. Отсюда огромные усилия по созданию целого потока направляемых лазерным лучом ракет, управляемых снарядов и бомб, которые должны минимизировать людские потери. Подлинная проблема заключается в том, что, не желающее ничего слышать о людских потерях, американское население в то же время выросло в твердой вере в буквально безграничную американскую военную мощь.

Для лидерства в мире США нуждаются в самом образованном населении.В то же время серьезные исследователи отмечают, что американская система образования дает сбои, что американские дети учатся меньше на 40–80 дней в год, чем их сверстники в Европе и Японии; качество образования также оставляет желать лучшего. Инвестиции в образование, инфраструктуру и исследования сократились. Американцев будет заботить, что их правительство «ничего не сделало для повышения уровня образования тех, кто не учится в университетах. Для экономики первого мира массивная рабочая сила третьего мира – не самый прочный экономический фундамент» [705]705
  705 Typoy Л. Будущее капитализма. Новосибирск, 1999, с. 152.


[Закрыть].

Мир не разделяет многие из американских ценностей. Мы видим, как возглавляемая канадцами группа из 20 стран отвергла «американский культурный экспорт», целые коалиции фактически препятствуют Соединенным Штатам снова осуществить меры военного воздействия на Ирак. Собственно, остается загадкой не это противодействие, а удивительное непротивлениеевропейских и азиатских стран диктуемому Америкой порядку, их прямая и косвенная поддержка.

«Другие нации, – размышляет У. Пфафф, – имеют собственные мифы национального происхождения, своей уникальности и судьбы. Американский опыт представляет для других народов некоторый исторический интерес, но особого политического значения он не имеет. Другие общества могут восхищаться Соединенными Штатами, эти общества могут завидовать американцам по-хорошему и по-плохому. В Соединенные Штаты продолжается иммиграция тех, кто жаждет того, что воспринимается как свобода и приобщенность к материальным богатствам. Но огромное большинство человечества индифферентно к американским порывам,если вовсе не враждебно к ним; элита прочих наций мира не готова воспринимать такую иерархию политических обществ и культур, в которой Соединенные Штаты всегда находятся на вершине» [706]706
  706 Pfaff W. The Coming Clash of Europe with America («World Policy Journal», Winter 1998/99, p. 6).


[Закрыть].

Как удержать доминирующие позиции.Американская элита, лидеры обеих политических партий верят в возможность удержания главенствующих позиций в мире. Примером могут служить сказанные в американском сенате слова государственного секретаря Мадлен Олбрайт: мы (американцы) должны сохранить за собой функции «авторов истории своего времени» [707]707
  707 «World Policy Journal», Winter 1998/99, p. 2.


[Закрыть]. А если так, то дело в правильной стратегии, в разумном расходовании сил, в нахождении оптимальной схемы преобладания. Предполагается, что выбор адекватной стратегии продлит пребывание США на мировой вершине в функции «авторов» истории двадцать первого века.

По существу же, США будут вынуждены – это будет их исторической судьбой в XXI веке – решать задачу предотвращения объединенияпотенциальных конкурентов и соперников. Прежде всего, важна форма, стиль, верное обращение с переменчивым миром. Американский исследователь Г. Биннендийк призывает вспомнить старую мудрость президента Теодора Рузвельта: «Говори вежливо, но неси большую дубину» [708]708
  708 Binnendijk H. Back to Bipolarity? («The Washington Quarterly», Autumn 1999, p. 13).


[Закрыть]. Но за счет стилевых особенностей не решишь роковую задачу преобладания и контроля. Дебаты в США, как и в остальном мире, дают основания для размышлений по этому поводу. Выделим десять способоврешения этой задачи, вытекающих из интенсивной мозговой атаки, которую проводят сторонники закрепления американских позиций в мире на максимально долгое время в двадцать первом веке.

1. Первый способ представляет собой имитацию поведения Британии,когда та в XIX веке добилась доминирующей мировой позиции, но тоже не могла рассчитывать на повсеместный контроль в свете демографических, экономических, транспортных, социальных и прочих ограничений. Такая имитация диктует отстояние от мелочной опеки и контроля, равно как и отказа от автоматически обязывающих союзов на дальней периферии и предполагает энергичное вмешательство в заморские дела лишь в случае открытого заявлении о себе претендента (или группы претендентов) в качестве противников благоприятного для гегемона статус-кво. Английский король Г енрих VIII первым выдвинул принцип Cui adhaero praeest (Тот, кого я поддерживаю, возобладает).И британский лев сражался на стороне противников испанской гегемонии в Европе, против французов во времена Людовика-Солнца и Наполеона, против немцев кайзера Вильгельма Второго и Гитлера. То есть Вашингтону предлагается выбор стратегии борьбы с возникающим претендентом на мировое могущество по мере возникновения угрозыи посредством поддержания сил, выступающих против очередного претендента.

Можно согласиться, что Америка в некоторых отношениях напоминает Британию. В 1881 году на Британию приходилось 25 % мирового ВНП – столько же, сколько приходится сегодня на Соединенные Штаты. США сегодня (как Британия тогда) являются финансовым центром мира. Британия 1880 года являлась – как и США сегодня – единственной сверхдержавой мира. Сходно и практически «островное», охраняемое двумя океанами положение, обладание неоспоримо преобладающей военно-морской мощью и другими элементами «проекции мощи» в практически любые земные регионы (непререкаемая военно-воздушная мощь и космические средства слежения).

Британский способ сохранять свое лидерство посредством «бросания своей мощи» на весы в решающий момент может в двадцать первом веке оказаться привлекательным для Вашингтона. Даже если бы, скажем, Россия и Китай совместили свои потенциалы, «Соединенные Штаты могли бы сдерживать их настолько долго, что смогли бы нанести неприемлемый ущерб каждой из этих стран» [709]709
  709 Joffe J. How America Does It («Foreign Affairs», September/October 1997, p. 20).


[Закрыть]. Для США в данном случае было бы важным добиться противостояния такому союзу ЕС и Японии; бросая свой вес на чашу исторических весов, Америка гарантировала бы преобладание своейкоалиции.

И все же, сколь ни выигрышным смотрится такой вид поведения, такая стратегия, США XXI в. очень отличаются от Британии XIX в. Во-первых,Лондон не был, по существу, интегральной частью мировой системы. Он отстоял от основных заморских процессов, лишь периодически в них вмешиваясь. Вашингтон же самым непосредственным и существенным образом являетсязвеном мировой системы – он непосредственно вовлечен в региональные балансы, он содержит войска в ключевых регионах, он присутствует явственно и зримо почти повсюду. Ухудшение положения в любом из важных регионов практически немедленно сказывается на США. Второеотличие – Америка не может рассчитывать на то, что региональные конкуренты просто своим соперничеством нейтрализуют друг друга. Трудно представить, скажем, как Европейский союз может нейтрализовать Китай. В-третьих,хотя Соединенные Штаты и могут периодически высаживать десант (как это было в Персидском заливе в 1991 г. и в Косове в 1999 г.), но полагаться лишь на «точечные удары» Вашингтон не сможет. Геополитический бум XXI в. не будет похож на плавное течение XIX столетия.

И главное. Как ясно теперь, три миллиона квадратных миль колоний не укрепили Британию, а напротив, рассредоточили ее ресурсы. Ясное видение центральной проблемы безопасности оказалось замутненным вниманием к кризисам в самых отдаленных районах Азии и Африки. Увлекшись наведением порядка на Занзибаре, в Судане и Уганде, Лондон «просмотрел» бросок вперед своего подлинного противника – кайзеровской Германии, сконцентрировавшей свою мощь в решающем регионе, Европе, и изменившей соотношение сил здесь кардинально. Британский лев развернулся к Европе тогда, когда стало практически поздно, а исправлять сложившуюся ситуацию стало весьма накладно. Почему подобной участи должен избежать американский орел?

Имитировать «блестящую изоляцию» Британии может оказаться для лидерских притязаний США контрпродуктивно.В этом случае следует вспомнить «правило Уолтера Липпмана», сформулированное им в 1941 году: не связывай себя обязательствами, которые превосходят твои возможности, постоянно думай о балансе обязательств и мощи, оставляй часть мощи в резерве. В противном случае недалеко и до банкротства. «Соединенные Штаты должны обеспечить свои планы ресурсами, когда и – что еще более важно – наличествует национапьное намерение выполнить взятые обязательства, когда есть возможность выполнить взятые обещания, когда политика осуществляется в реальной жизни, а не в риторике» [710]710
  710 Zakaria Fareed. The Challenges of American egemony («International Journal», Winter 1998-9, p. 19).


[Закрыть]. Перекос вызовет кризис.

2. Если учитывать геополитический опыт, то Соединенные Штаты должны следить прежде всего за центральнымбалансом сил. Тогда вперед выйдет бисмарковскаямодель поведения. После объединения Германии канцлер Бисмарк, руководя рейхом в условиях превращения его в ведущую силу Европы, заботился прежде всего об избежании изоляции страны в Европе и мире. (К современной – как и к тогдашней ситуации можно применить слова британского премьера Дизраэли: «Перед нами новый мир. Прежний баланс сил полностью разрушен».) Именно по причине разрушения прежнего баланса бисмарковская Германия (как и США сегодня) была самым уязвимым участником нового уравнивания мощи в мире. Подобным же образом Америка XXI века будет стоять перед задачей, в некоторых отношениях подобной – перед избежанием изоляции. США в будущем (как и Германия на рубеже XIX–XX вв.) могла бы сокрушить каждую из стран, взятых в отдельности, но не можетвозобладать над всеми соперниками, взятыми вместе).

Основное правило Бисмарка было высказано им русскому послу Сабурову: «Вся политика может быть сведена к формуле – постарайся быть среди троихв мире, где правит хрупкий баланс пятивеликих держав. Это единственная подлинная защита против формирования враждебных коалиций». Подобным же образом стратегией Соединенных Штатов в грядущем могло бы стать тщательно отслеживаемое и скрупулезно осуществляемое противодействие попыткам создания (потенциально) враждебных коалиций на основе присоединения к сильному большинству. Согласно этой схеме поддержание баланса как защиту статус-кво Америке следует осуществлять не извне(подобно Англии Пальмерстона и Гладстона)., а будучи в центре системы– как бисмарковская Германия. Популярной метафорой при данном подходе является сравнение Соединенных Штатов с осью,а Западной Европы, Японии, Китая, России, Ближнего Востока со спицамиэтой оси.

3. Третий способ удержать глобальное доминирование в XXI веке заключается в том, чтобы в каждом из мировых регионов поддерживать вторуюпо значимости державу, тормозя тем самым выделение региональных лидеров, ставя на их пути к возвышению могучее препятствие в виде (квази)союза с противникомпретендента на местный контроль. Это означает, что в Западной Европе следует поддерживать Британию против лидера Европейского Союза Германии. В Восточной Азии следует поддерживать военный и экономический союз с Японией как страховку на случай проявления претензий Китая на региональное лидерство. Следует поддерживать в Восточной Европе Украину, страхуясь тем самым от курса России на региональное лидерство. В Латинской Америке США должны поддерживать Аргентину в пику явственно выделяющейся Бразилии. В регионе Персидского залива оптимальный курс Вашингтона заключается в поддержке Саудовской Аравии как противовеса 70миллионному Ирану. В Южной Азии логический выбор – ориентация на Пакистан как фактически единственное препятствие региональной гегемонии Индии.

Следует воспользоваться тем обстоятельством, что большинство значимых стран так или иначе нуждаются в США – для страховки против влиятельных соседей, если те выйдут на дорогу самоутверждения. Фактом реальной жизни является то, что в Евразии США имеют лучшие отношения с Россией, Китаем, Японией, Южной Кореей, чем они сами между собой. В будущем стратегия США должна заключаться в том, чтобы основные мировые силы нуждались в Америке в качестве противовеса соседям (предлагая свой самый прибыльный рынок, являясь поставщиком технологии и т. п.). Скажем, на Ближнем Востоке США, полвека назад заменив после Суэца Англию и Францию, стали посредником между арабами и Израилем, в отношениях между умеренными и радикальными арабскими режимами.

Сила этого подхода в том, что региональная держава № 2 весьма часто с охотой соглашается опереться на помощь величайшей мировой державы, способной, во-первых, оказать экономическую, военную и политическую поддержку; во-вторых, помочь реализации «заветных чаяний» страны, желающей нейтрализовать регионального координатора. Это весьма эффективный способ быстро «войти» в местный расклад сил, оставляя «жертвенную часть усилий» самой державе № 2 в регионе. Негативной стороной этого подхода является сравнительно быстрое отчуждение региональных лидеров. Никто еще не доказал, что поддерживать местный № 2 против местного № 1 беспроигрышно. Здесь таится опасность просчета, антагонизации наиболее важных лидеров второго мирового звена.

4. Выбор среди всего мирового расклада сил нескольких преференциальных партнеров.Утверждение, что Соединенные Штаты могут все на мировой арене делать собственными силами и поддерживать свое первенство без союзнической помощи, является стратегической ошибкой. При таком сочетании психологических и материальных факторов все большую привлекательность обретут схемы раздела глобальных прерогатив с избранными союзниками, с потенциальными соперниками. По опросам общественного мнения, осуществленным чикагским Советом по международным отношениям, 72 % американцев считают необходимым в случае кризисной ситуации не предпринимать односторонние действия и заручиться поддержкой союзников [711]711
  711 «Foreign Policy», Spring 1999, p. 102


[Закрыть]. «Что будет означать американское лидерство в отсутствие демократических союзников? Какого типа нацией станут Соединенные Штаты, если они позволят Великобритании, Германии, Японии, Израилю, Польше и другим демократическим странам отгородиться от мировых вызовов, выдвигаемых внешним миром? США должны быть не «прибрежным балансиром», не спасителем других в экстремальных условиях. Они должны находиться в постоянном контакте со своими союзниками и активно этих союзников использовать» [712]712
  712 Kagan R. and Kristol W The Preset Danger («The National Interest», Spring 2000, p. 63)


[Закрыть].

Америке нужны союзники – но не декоративные сателлиты, а организованные и эффективные партнеры. Правильное видение будущего мира, утверждает Ч. Капчен, «требует от США создания директората, состоящего из главных держав Северной Америки, Европы и Восточной Азии» [713]713
  713 Kupchan Ch. Lif after Pax Americana («World Policy Journal», Fall 1999, p. 26)


[Закрыть]. Логично предположить членство в таком директорате «первых» стран своих регионов – Японии, Германии, России, Индии, Бразилии. В интересах Соединенных Штатов было бы «привлечь Россию, Китай и Индию на правильнуюсторону глобализации и демократизации… Россию следует привязать к Западу… Китай включить в ВТО… Изменением позиции по Кашмиру улучшить отношения с Индией» [714]714
  714 Binnendijk H. ack to Bipolarity? («The Washington Quarterly», Autumn 1999,p. 13).


[Закрыть].

Логично предположить сближение «группы семи» – наиболее развитых стран западного мира. Такие экономисты, как Л. Туроу и Г. Кауфман, как финансист Дж. Сорос, выступили адвокатами более регламентированного регулирования внутри «большой семерки», создания эффективных многонациональных заемных организаций, координации стратегии ведущих банков, регламентации правил и стандартов инвестирования и отношений между заимодателями и должниками.

Предлагается не замыкаться в рамках уже обозначившейся «семерки» и расширить ее состав с тем, чтобы не антагонизировать лидеров отдельных регионов. Считается логичным, оправданным и выигрышным для Соединенных Штатов закрепление полного членства России, а также приглашение на форумы и дискуссии – вплоть до предоставления полного членства – Бразилии, Китая, Индии. Имеются и более широкие идеи. Скажем, предложения о создании мирового директората в составе десяти членов, пять из которых были бы постоянными: «Соединенные Штаты сосредотачиваются на Западном полушарии; Россия и, возможно, Германия, наряду с ротирующимися представителями новообразованного Западноевропейского союза безопасности, отвечают за европейский регион; Китай и Япония плюс ротирующийся член из Юго-Восточной или Восточной Азии курируют дальневосточный регион; одно или два государства от ближневосточного региона плюс альтернативный представитель средиземноморских стран и стран Персидского залива полномочны на Ближнем Востоке; одно или два африканских государства – в Африке. В оперативном плане региональные организации безопасности будут обращаться с петициями к Организации Объединенных Наций, которая создаст международный Директорат Безопасности для поддержания мира» [715]715
  715 Santis De H. Mutualism. An American Strategy for the Next Century («World Policy Journal», Winter 1998/99, p. 50).


[Закрыть].

Наиболее логичным и привлекательным видится сплочение «большой восьмерки» плюс такие важные страны, как Китай, Индия, Бразилия. Подобная «группа одиннадцати» могла бы установить минимальные нормы и правила ради выгоды всех участников, США в первую очередь.

Соединенные Штаты должны энергично руководить этим процессом, выступая в роли честного международного шерифа. Именно «шерифа,а не полисмена.Последний должен демонстрировать большую степень власти, большую способность действовать в одиночестве, большую последовательность в собственныхдействиях. По контрасту шериф должен осознавать недостаточность своих прерогатив во многих отношениях, он обязан работать вместе с другими и он обязан решать, где ему следует проявлять власть, а где воздержаться от ее проявления» [716]716
  716 Haass R. The Reluctant Sheriff. The United States After the Cold War. N.Y., 1997, p. 6.


[Закрыть].

В этом подходе есть заи против.Позитив – в возможности опоры на подлинно мощные и растущие страны, способные оказать поддержку мировому лидеру. Негатив в том, что однозначная поддержка регионального лидера способна превратить его внешнеполитические замыслы в реальность – в итоге чего степень воздействия на него Соединенных Штатов в искомом регионе в дальнейшем сокращается. С другой стороны, получая немедленную поддержку, выигрывая на короткой временной дистанции, Соединенные Штаты рискуют в этом случае проиграть в отдаленной исторической перспективе. Лояльность и союзническая готовность подлинно крупных стран не может быть гарантированной всегда и повсюду.

5. Пятыйспособ американский идеолог де Сантис называет стратегией координированных действий.Даже не организуя союзников, можно добиться взаимопонимания с ними и на этой основе создать безусловно преобладающую силу в мире. Эта доктрина ориентируется скорее на интересы, чем на некие (общие) ценности в системе международных отношений. Она предполагает скорее региональную, чем глобальную координацию действий. При этом координация не будет посягать на прерогативы национальных органов – напротив, будет поддерживать собственную мощь союзных государств-наций, учитывать их интересы.

Разумеется, учитывая лидерство Соединенных Штатов, взаимокоординациябудет прежде всего означать «штабное планирование» Америки и периодическое делегирование полномочий региональным партнерам. Региональными «шерифами» в различных ситуациях могут быть разные союзные страны. Конкретные задачи потребуют конкретных действий – взаимокоординациябудет приспособлена к потребностям реального мира, к меняющимся обстоятельствам, а не к догмам. В этом случае политический и экономический ландшафт двадцать первого века будет сформирован не хаотическим потоком событий, а корреляцией потребностей стран, входящих в авангардную группу. Взаимокоординациябудет отличаться тем, что особые, наиболее насущные интересы политически и экономически значимых сил не будут игнорироваться, будут учитываться посредством сотрудничества и взаимодействия, а стало быть и не будут чреваты взрывом или созданием узлов противоречий [717]717
  717 Santis De H. Mutualism. An American Strategy for the Next Century («World Policy Journal», Winter 1998/99, p. 44).


[Закрыть].