Текст книги "Новый мировой порядок"

Автор книги: Анатолий Уткин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 40 страниц)

Некий доктор М. Ньюдоу задал обществу вопрос: «Почему я должен ощущать себя аутсайдером»?» Суд согласился с тем, что слова «с Божьей милостью» указывают неверующим, что они аутсайдеры в своем обществе. Неверующие не должны повторять слова клятвы и быть невольными участниками религиозных церемоний. В 1999 г. в городе Бойз штата Айдахо начался процесс за снятие двухметрового креста, установленного на общественной территории (подобные же процессы вскоре начались также в Сан-Диего и Сан-Франциско под предлогом того, что «для буддистов, евреев, мусульман и прочих жителей крест является символом того, что они находятся на чужой земле» [596]596
  596 «The New York Times», November 29, 1999, p. A14.


[Закрыть].

В-четвертых,негласное подчинение британо-американской культуре стало угасать. Выросла ожесточенность противников американского мэйнстрима. Г. Круз пишет: «Америка – это нация, которая лжет самой себе относительно того, кем и чем она является. Это нация меньшинств, которая управляется таким меньшинством, которое думает и действует так, как если бы в стране преобладали белые англосаксонские протестанты» [597]597
  597 Cruse H. The Crisis of the Negro Intellectual. New York: Morrow, p. 256.


[Закрыть]. Идея не новая, но тон новый. В 1994 г. девятнадцати ведущим американским историкам и политологам был задан вопрос, доминирует ли общенациональная идентичность в США над всеми другими идентичностями. Исследователей попросили определить уровень американской интеграции между 1930 и 1990 гг., используя такую шкалу оценок, где 1 представляла собой высший балл, а 5 – низший. 1930-й год получил 1.71 балла; 1950 – 1.46; 1970 – 2.65; 1990 – 2.65. Получается, что пиком американской цельности был 1950 год и последующее десятилетие, символом которого были известные слова президента Кеннеди: «Спрашивай не о том, что твоя страна может сделать для тебя, а о том, что ты можешь сделать для своей страны». В дальнейшем общность американского общества подверглась сомнениям, в результате которых усилилась социальная и культурная фрагментация американского общества.

В-пятых,университетское образование потеряло прежнюю национальную цельность. Между 1900 и 1940 гг. содержание американских учебников по своей идейной направленности колебалось в схеме «нейтрализм-патриотизм-национализм-шовинизм» между патриотизмом и национализмом. Начиная с 1960 г… «большинство учебников колебалось между нейтрализмом и патриотизмом». Исчезли патриотические военные истории, «дававшие детям политические идеалы» [598]598
  598 Stotsky S. Losing Our Language. New York: Free Press, 1999, 59–62.


[Закрыть]. Исследование 22 учебников последних десятилетий XX века показало, что только несколько текстов из многих сотен «несли патриотический заряд». В большинстве учебников абсолютно не упоминаются о прежних традиционных героях – Патрике Генри, Дэниэле Буне, Поле Ривере. Общий вывод: «Морализм и национализм более не в моде» [599]599
  599 Glazer N. and Ueda R. Ethnic Groups in History Texbooks. Washington: Ethics and Public Policy Center, 1983, p. 15


[Закрыть].

В Стэнфордском университете обязательный прежде курс истории западной цивилизации оказался замененным курсом, фиксирующим обучение на изучении меньшинств, народов «третьего мира», истории женщин. Последовало изменение курсов в Беркли, Университете Южной Калифорнии, Университете Миннесоты и других университетах. В конце XX в. историк Артур Шлесинджер-мл. пришел к выводу, что «студенты, которые оканчивают 78 процентов американских колледжей и университетов, не обращаются к истории западной цивилизации вовсе. Целый ряд высших учебных заведений – среди них Дартмут, Висконсин, Маунт Холиок – требуют завершения курсов по третьему миру или этническим исследованиям, но не по западной цивилизации» [600]600
  600 Schlesinger A.M. The Disuniting of America. New York: Norton, 1992, p. 123.


[Закрыть]. Результат движения в этом направлении обобщила С. Стоцки: «Исчезновение американской культуры в целом» [601]601
  601 Stotsky S. Losing Our Language. New York: Free Press, 1999, p. 72–90.


[Закрыть]. А Н. Глейзер в 1997 г. провозгласил «полную победу мультикультурализма в общественных школах Америки» [602]602
  602 Glazer N. We Are All Multiculnuralists Now. Cambridge: Marsilio, 1992, p. 83.


[Закрыть]. В начале XX в. ни один из пятидесяти лучших университетов Соединенных Штатов не требовал обязательного прохождения курса американской истории, что сняло вопрос об изучении общих основ американского общества. Только четверть студентов элитарных университетов смогла идентифицировать источник слов «правительство народа, для народа, посредством народа». Хантингтон приходит к горькому выводу: «Люди, теряющие общую память, становятся чем-то меньшим, чем нация» [603]603
  603 Huntington S. Who We Are? The Challenges To America's National Identity. New York: Simon and Schuster, 2004, p. 176.


[Закрыть].

В-шестых,получил шанс мулътикулътурализм,заменяющий собой прежний «плавильный тигель», ставший символом многовековой англосаксонской идентичности Соединенных Штатов. Разумеется, мультикультурализм вызрел не сразу. Угрозу перерождения в США начали ощущать еще в начале XX в., когда явственно ослаб главный – европейскийингредиент «плавильного котла», что стало сказываться на самоидентификации прежде единой американской нации. Президент Теодор Рузвельт, подчиняясь растущему давлению, вынужден был поддержать идеи Лиги сокращения иммиграции.В дальнейшем он первым среди американских глав исполнительной власти выступил за радикальную реформу иммиграционных законов в сторону их запретительности: слишком много не-англосаксовприбывает в Америку, «ухудшая» сложившуюся в стране этническую основу, грозя расколом общества, вплоть до социальной дезинтеграции. То были отдаленные раскаты грозы.

В 1963 г. Н. Глезер и Д. Мойнихэн опубликовали своего рода манифест сил, противостоящих «плавильному тиглю». Эти авторы утверждали, что «отчетливо выраженные язык, признаки культуры и обычаи теряют свою отчетливость лишь во втором поколении, а чаще всего в третьем». И они утверждали, что потеря явных изначальных признаков – явление сугубо негативное, что «большой Америке требуется цветение всех разнообразных этнических цветов», что приобретаемый иммигрантами новый опыт в Америке нужно присовокупить к прежним социальным формам» [604]604
  604 Glazer N. and Moynihan D.P. Beyond the Melting Pot. Cambridge: MIT Press, 1963, p. 16–17.


[Закрыть].

В 1970 г. конгрессмен Р. Пучинский (представлявший Чикаго) выдвинул законопроект «Об этнических исследованиях», который, будучи принятым, обязал федеральное правительство содействовать оживлению отдельных этнических величин в США. Вызрело – впервые в американской истории – настоящее противостояние «мультикультурализма» и «англо-конформистской» культуры. Мультикультуралисты стали утверждать читающую публику, что, хотя они представляют собой меньшинство сейчас, им принадлежит будущее. Они говорили о времени, когда Америку нельзя будет назвать «культурно компактной группой» [605]605
  605 Craige B.J. American Patriotism in a Global Society. Albany: State University of New York, 1996, p. 66.


[Закрыть]. С окончанием холодной войны американцы польского происхождения (как и многие другие восточно-европейцы) так или иначе усилили свой интерес к странам своего прежнего проживания, усиливая тем самым позиции мультикультуралистов. Их целью становится решительный вызов «англо-конформистам» Америки. Мультикультуралисты обращаются к тому будущему Америки, в котором Соединенные Штаты «никогда более не будут едиными, когда в стране более не будет культурно определяющей группы» [606]606
  606 Craige B.J. American Patriotism in a Global Society. Albany: State University of New York, 1996, p. 65–66.


[Закрыть].

Именно в последнее десятилетие XX в. в ряды мультикультуралистов вступили видные интеллектуалы, представители академической общины, профессура американских университетов. Их целью стало отменить приоритет английского языка в системе образования, «трансформировать школы в аутентичные культурные центры», делающие акцент на «культуре субнациональных групп» [607]607
  607 Nava e.a. Educating Americans in a Multicultural Society. New York: McGraw-Hill, 1994, p. V.


[Закрыть]. Один из лидеров мультикультуралистского направления Дж. Бенкс поставил целью мультикультурного воспитания «реформирование школ и других образовательных учреждений таким образом, чтобы учащиеся из различных расовых и социально-классовых групп могли ощутить образовательное равенство» [608]608
  608 Banks J. Multiethnic Education: Theory and Practice. Boston: Allyn and Bacon, 1994, p. 3.


[Закрыть]. Все это происходило одновременно с нападками на «возможность и релевантность» единой истории.

И множество других изменений. Скажем, бережливость всегда была достоинством пуритан. Сегодня долг на кредитных карточкахсоставляет в США на душу населения 985 дол. в год. Крепкая семья уступила место фантастическому уровню разводов – 6,2 развода на тысячу в год (по сравнению с 3,4 разводами в Канаде, 3,1 разводами в Японии, 1,4 развода на тысячу населения в Испании, 1,0 развод на тысячу человек населения в Италии). Опрятность пуританских городов вошла в пословицы, а ныне на душу населения в США приходится 1637 фунтов мусора в год (в Германии – 823 фунта, во Франции – 572 фунта, в Италии – 548 фунтов).

Указанные факторы ослабили единую идентичность американской нации. Но настоящая опасность обозначилась в начале XXI в., когда совершенно отчетливо обозначилось противостояние христианства с исламом в Америке. Предвестником грозы стал опрос 2000 г. среди американских мусульман: 32 процента из них полагали, что американское общество не питает уважения к их религии – 45 процентов американского населения увидело в исламе угрозу.

Белый дом вынужден был – в стране невероятной важности избирательных голосов – сдаться. В 1996 г. президент Клинтон с примерным душевным спокойствием оценил это качественно новое явление такими словами: «Сегодня, благодаря, прежде всего, иммиграции, уже не существует главенствующей расы на Гавайях, в Хьюстоне и в Нью-Йорке. В течение следующих пяти лет не станет главенствующей расы в самом большом штате – Калифорнии. Менее чем через пятьдесят лет в Соединенных Штатах не будет расового большинства. Ни одна нация в истории не подвергалась демографической перемене такого масштаба в столь короткое время» [609]609
  609 «The New York Times», June 15, 1998.


[Закрыть].

Растущие опасения.В этом случае история и психология ставят под вопрос национальное единство. Впереди замаячит новая Австро-Венгрия, а конфедерации не существуют долго. Если испанский элемент продолжит свое нынешнее движение, то впереди будет вариант Канады. Если превалирующий англосаксонский компонент пойдет на активные предотвратительные меры, то политический строй США может претерпеть изменения в сторону более жесткого политического порядка. В этом случае следует ожидать резкой активизации протестантских конфессий – своего рода охранителей прежней американской идентичности.

Падение Востока поглотило те внешние силы, необходимость бороться с которыми предотвращала внутренние процессы раскола в американском обществе. Стало ясно, что преобладание идеологии мультикультурализма ослабило объединяющую сущность канонов американского единства и общих идеологических основ.

Особенное этническое развитие Америки за последние годы поставило перед ней вопрос, который стоит не у всех мировых наций: как определить свое «мы», свою этническую принадлежность? Есть ли у Соединенных Штатов свой «корневой» этнически-исторический ствол, или Америка – это мультикультурная мозаика с трудом совмещаемых этнических величин?

Напомним, что ни одно общество не является вечным. Сегодня Соединенные Штаты – это невероятная мозаика народов, все меньше напоминающая общество, отделившееся в 1776 г. от Британии. Тообщество было преобладающе белым, в нем господствовал британский элемент и протестантизм, общая культура, совместная борьба за независимость и совместные конституционные основы.

Ныне американцев в сто раз больше, чем при основании государства; Америка многорасовая и многонациональная страна. В ней 69 процентов белого населения, 12 процентов испаноязычного населения, 12 процентов – афроамериканского, 4 процента – азиатского, 3 процента иного. В США 63 процента – протестанты; 23 процента – католики; 8 процентов представляют другие религии. Деятельность многих групп населения непосредственно направлена против национального единства страны.

Впервые в своей истории Соединенные Штаты могут лишиться «главенствующего стержня» – англосаксонской культуры – и стать страной многокультурного многоцветья с ослабленной притягательностью прежних базовых политических институтов.

Под воздействием событий и явлений, посягнувших на цельность американского общества, стала изменяться традиционная американская идентичность. В пике военного и экономического могущества Америка встала перед угрозой внутреннего перерождения,когда стало ясно, что побеждает не прежнее стремление заставить активнее работать американский плавильный тигель, а новое для Америки убеждение, что усилия по американизации не нужны, что многоцветье обещает больше, нежели национальная сплоченность и единая культурная идентичность. Уже сейчас многие на Западе полагают, что самым большим сюрпризом будет, если США 2025 г. будут в общих своих параметрах напоминать сегодняшние Соединенные Штаты.

Часть американского истэблишмента увидела опасность, специалисты по американской культуре разделяют эти страхи. Уже в 1983 г. социолог М. Яновиц пришел к выводу, что «испаноязычное население создает в эволюции американского общества такую бифуркацию, что социально-политическая структура Соединенных Штатов приближается к состоянию национального раскола. Близость Мексики к США и сила мексиканских культурных основ ведет к тому, что «естественная история» мексиканских иммигрантов вступит в противоречие с эволюцией других иммигрантских групп. Для Юго-Запада наступит этап культурного и социального ирридентизма, широкой мексиканизации, ставящей под вопрос единство страны». [610]610
  610 Janovitz M. The Reconstruction of Patriotism: Education for Civic Consciousness. Chicago: University of Chicago Press, 1983, p. 128–137.


[Закрыть]Д. Кеннеди говорит, что «если испаноязычные выберут этот путь, они могут сохранять свою культурную особенность бесконечно. И они смогут сделать то, о чем другие культурные группы не смели и мечтать: они смогут бросить вызов существующей культурной, законотворческой, коммерческой и образовательной системе с целью реализации фундаментальных перемен не только в языковой области, но и в основных общественных институтах». [611]611
  611 Kennedy D. Can We Still Afford to Be a Nation of Immigrants? («Atlantic Monthly», November 1996, p. 68).


[Закрыть]Р. Каплан отмечает, что «история медленно и верно уже вершится – происходит воссоединение Штата «Одинокой звезды» (Техаса) с северовосточной Мексикой» [612]612
  612 Kaplan R. History Moving North («Atlantic Monthly», February 1997, P – 24).


[Закрыть].

Влиятельный теоретик М. Уолцер заметил, что «у Америки нет единой национальной судьбы» [613]613
  613 Walzer M. What It Means to Be an American. New York: Marcilio, 1992, p. 49.


[Закрыть]. Социолог Д. Ронг: «Никто не выступает за «американизацию» новых иммигрантов, как это было в старые дни этноцентризма» [614]614
  614 «International Migration Review», Winter 1994, p. 799.


[Закрыть]. П. Бьюкенен жалуется, что «никто не собирается остановить вторжение в Соединенные Штаты, рискуя увидеть радикальное изменение характера страны, превращение ее в две нации с двумя языками и культурами – как израильтяне и палестинцы на Западном Берегу» [615]615
  615 «Foreign Policy», May-June 2004, p. 12.


[Закрыть]. Известный американский политолог С. Хантингтон пишет: «Вторжение (ежегодно) более чем миллиона мексиканцев является угрозой безопасности американского общества… Это угроза нашей культурной цельности, нашей национальной идентичности и потенциально нашему будущему страны» [616]616
  616 Huntington S. Reconsidering Immigration: Is Mexico a Special Case? Center for Immigration Studies Bacgrounder. November 2000, p. 5.


[Закрыть]. Ныне 72 процента американцев хотели бы сократить поток иммигрантов, а 89 процентов предпочли бы объявить английский язык официальным языком Соединенных Штатов. Хантингтон предупреждает: «Если ассимиляция не удастся, Соединенные Штаты окажутся разделенной страной, создающей все возможности для внутренней борьбы и последующего разъединения» [617]617
  617 Huntington S. The Clash of Civilizations. New York: Simon and Schuster, 1996, p. 305.


[Закрыть].

Стремление сдержать.Желание видеть свою страну и нацию единой владеет правящим слоем американцев со времен революции и войны за независимость. Один из героев этой войны Джон Джей в 1797 г. писал: «Мы должны американизировать наш народ» [618]618
  618 Carlson R. The Quest for Confirmity: Americanization Through Education. New York: John Wiley, 1775, p. 6–7.


[Закрыть]. Томас Джефферсон полностью присоединялся к этому мнению. Наиболее упорные и настойчивые усилия в этом направлении предпринимались в конце девятнадцатого и начале двадцатого века. По определению очень активного тогда судьи Луиса Брендайса, сделанному в 1919 г., «американизацияозначает, что иммигрант принимает одежду, манеры, доминирующие здесь обычаи… принимает вместо родного английский язык, делает так, что его интересы, предметы восхищения становятся глубоко укорененными в американской почве и становятся полностью совместимыми с американскими идеалами и стремлениями; новый иммигрант сотрудничает с нами в достижении этих целей, обзаводясь национальным сознанием американца» [619]619
  619 Saveth E. American Historians and European Immigrants, 1875–1925. New York: Columbia University Press, 1948, p. 121–122.


[Закрыть]. Все старые пристрастия и лояльности забыты, нити прежних связей разорваны.

Ради этого единства полегли на фронтах гражданской войны 1861–1865 гг. шестьсот тысяч американцев. А президент

Линкольн в мраморе сидит над столицей под надписью «Спасителю Союза». Среди многонациональных стран Америка в этом плане уникальна – она сохранила свое единство. Среди соседей Соединенных Штатов, созданных в 1776 г., развалился Советский Союз (основанный в 1922 г.) и на глазах разваливается Великобритания (созданная в 1707 г. союзом англичан, шотландцев, уэльсцев и ирландцев).

Происходящие перемены несут с собой опасность социального взрыва.

У англоязычных в США тривозможности. Они могут признать свое подчиненное положение и жить, так сказать, «параллельно», постигая, что такое быть меньшинством; они могут попытаться ассимилироваться в испанскую культуру и стать частью латинского мира; они могут покинуть ставшие менее знакомыми и менее гостеприимными края (скажем, Майами за последние двадцать лет покинули примерно 200 тысяч англоговорящих), отступая перед валом латинского мира. Все три «выхода» означают, по-существу, признание поражения. Коренная Америка не готова пока к такому признанию. Она отчаянно ищет способ решения этой главной внутренней задачи.

Укрепить веру, трудолюбие и свободу. В современных Соединенных Штатах растет чувство, что спасительным объединительным средством может послужить только религия. И «борцы за единство», за сохранение прежней идентичности обращаются к религии предков.

Укрепить «веру наших отцов» – усилить значимость англопротестантской культуры, как стержня единства страны. В противостоянии нашествию новых идей, нового опыта, новых нравов Америка усиливает элемент религиозности.Ныне происходит исключительно интенсивное религиозное новообращение Америки. Страна не только осталась нацией верующих – религия стала играть еще большую рольв американском обществе – необычная и уникальная среди развитых стран религиозность.

Это мощное религиозно-консервативное движение вызвало немедленное чувство зависти у демократов. Дж. Коткин приходит к выводу, что «ни одна рана не ощущалась демократической партией более остро, чем «развод» демократов с религиозно активными силами». [620]620
  620 Kotkin J. In God We Trust Again («The New Democrat», January-February 1996, p. 24).


[Закрыть]Демократы предприняли все необходимые действия для восстановления религиозных связей. И в ходе президентской кампании 2004 г. демократ Керри говорил о «ценностях» не меньше республиканца Буша-мл.

Относительно новым явлением явилось религиозное движение в среде американского бизнеса. Здесь почти повсеместно появились религиозные группы, выступающие за старые религиозные ценности.

Нетрудно увидеть, что это борьба за умы и сердца, за ментальную ориентированность прежде всего тех, кто недавно – или только сейчас – вступил в американский мир. Это борьба за идентичность 300-миллионной Америки.

Здесь может быть несколько сценариев. Первыйопределяется всемогуществом Соединенных Штатов, имеющим шансы продлиться на десятилетия. Почти ничто на горизонте не предполагает немотивированного и внезапного ослабления Америки, и немалое число наблюдателей склонны согласиться с предсказанием английского футуролога X. Макрэя: «Американская военная мощь, единство нации, ее размеры и показатели, по-видимому, еще на одно поколение обеспечат Соединенным Штатам политическое лидерство в мире. Ни один из двух других развитых регионов – Европа или Восточная Азия – не имеет такой комбинации элементов могущества» [621]621
  621 McRae H. The World in 2020. Power, Culture and Prosperity. 1994, p. 219–220.


[Закрыть]. Пределы этому периоду американской гегемонии могут положить лишь объединение конкурентов или зарождение национальной апатии.

Второйсценарий, предполагающий переход однополюсного мира в биполярный,исходит из появления у Соединенных Штатов глобально значимых конкурентов, прежде всего в лице поднимающегося Китая или (и) Европейского союза, складывания ожидаемых и неожиданных коалиций, чье самоутверждение сразу же вернет из прошлого картину дипломатического баланса сил. Гегемония не может быть приемлемой схемой, на нее соглашаются по принуждению или из страха перед хаосом. При малейшей же возможности гордые своим прошлым (что закрепляет устойчивые черты самосознания) державы воспользуются шансом для выхода из-под самой благожелательной опеки. Такова психика человека и такова история мира. Биполярность же обычно вызывает устойчивую поляризацию международного сообщества, окружение державы-полюса кругом союзников, подопечных, клиентов. Противостояние может длиться долгие годы.

В качестве третьегосценария предстает схема многополярногомира, в котором прежний гегемон совместными действиями соперников теряет главенствующие позиции. В этом случае собственной зоной влияния окружен уже значительный ряд государств – таких, как КНР, Германия, Россия, Индия, Бразилия. И эта схема хорошо знакома мировой истории, в данном случае происходит сложное взаимодействие самых разнородных сил, мировая история представит собой сочетание мирных периодов и конфликтных ситуаций, постоянные поиски более удобных партнеров, конкуренцию за зоны влияния и стремление расширить круг клиентов.

Четвертыйсценарий мирового развития предполагает параллельное сосуществование шести или семи цивилизаций, утверждающих себя в качестве самодостаточных и самостоятельных центров мирового развития. По этому пути человечество пойдет, скорее всего, лишь в случае краха модернизационной идеологии, крупных общенациональных разочарований мнимым прогрессом со стороны ряда ключевых стран, неожиданного подъема автохтонных начал – таких, как подъем основных мировых религий (среди разочарованного бездуховным материализмом и тщетой пробиться в авангард развития населения).

Пятыйсценарий дает примеры апокалиптического видения мира. Приведены несколько вариантов крупнейших международных катаклизмов, перехода от мирного развития к спазмам силовых решений, к силовому разрешению назревающих геополитических, экономических, культурно-цивилизационных противоречий. Упор сделан не на том, как конкретно будет протекать очередной многоплановый международный кризис, а на том, что практически все отдельно взятые ходы этого кризиса возможны и вероятны.В политологическом сообществе не должно быть места самоуспокоению. К сожалению, апокалипсис возможен. Человечество проделало огромный путь от колеса и лучины, но оно сохранило потенциал агрессивности, непомерной гордыни и презрения к компромиссам.

Попытаемся непредвзято взглянуть на наше возможное будущее.

Отношение к внешнему миру.Американская самоцентричностьотмечалась (справедливо) многократно. Но примитивным было бы утверждение об абсолютной потере американцами интереса к миру за пределами их границ. Помимо прочего американцы желают знать, откуда следует ожидать опасности. Характерно, что в этом плане американцы начинают перемещать фокус своего внимания все более на Восток, о чем свидетельствует следующий опрос населения.

Таблица б.Ответ на вопрос «Какие страны наиболее важны _для США?»

Источник: «Orbis», Fall2002, p. 628.

Мы видим, что волнующая сегодня американцев Восточная Европа уйдет на абсолютно задний план, что сократится доля внимания к Западной Европе. Но возрастет внимание к происходящему в Восточной и Южной Азии, к непосредственному североамериканскому окружению. И все же окружающему миру будет трудно противостоять феноменальной силе Америки.

Однако самоуспокоению нет места. Мировая история учит, что любой вакуум немедленно заполняется, любая гегемония вызовет противодействия. В США не закрывают на это глаза, идет постоянное обсуждение очередных вызовов: Японии, которая может сказать «нет», китайского восхождения, российского потенциала, западноевропейского интеграционного строительства. Постоянно проводятся опросы общественного мнения на эту тему. Какие же угрозы видят американцы на своем историческом горизонте?

Таблица7. Уровень угроз безопасности США сейчас и в будущем (в % от общего числа опрошенных).

Источник: «Orbis», Fall2001, p. 632.

Как видим, растущую озабоченность вызывает усиление Китая, оружие массового поражения будет казаться менее страшным – как и международный терроризм, как и ухудшение окружающей среды. Эволюция России ставится на один уровень с исламским фундаментализмом.

Основные опросы показывают, что в американском обществе главенствуют консервативные настроения. Большинство американцев считает, что США должныоставаться мировым лидером, что они должны прибегать в случае необходимости к односторонним действиям, что мировая торговля должна расти, открывая новые возможности для американского бизнеса, что на военные нужды следует расходовать больше,что США должны создать систему национальной противоракетной обороны. Рассмотрим детальнее, как сами американцы воспринимают удивительный оборот истории, давший им такое невероятное могущество.

Противостояние гегемонии.Перед строителями однополярного мира сразу же встают два вопроса. Во-первых,может ли страна с населением в 280 млн. человек, представляющая менее 5 % всего мирового населения, диктовать свою волю шести с лишним миллиардам, достаточны ли физические ресурсы и политическая воля Америки в деле руководства пестрым мировым сообществом? Во-вторых,согласятся ли могущественные гордые страны (наследники непримиримой многовековой борьбы против всех, кто покушался на гегемонию в Европе и мире в целом) на добровольное подчинение «благожелательной» гегемонии Америки? Смыслом мировой истории является восстановление мирового баланса после его нарушения – т. е. отвергнутые и ослабевшие неизбежно объединятся против Сильного. Реализации однополярности, американской гегемониипрепятствуют обстоятельства внутреннегохарактера – отказ американского народа платить цену за имперское всесилие иобстоятельства внешнего характера(отсутствие гарантированной солидарности союзников, организованное противостояние потенциальных противников.

Обстоятельства внутреннего характера.Чрезвычайно важна в этот момент всемогущества поддержка активной внешней политики преобладающей частью американского общества. Без этой поддержки ни о каком однополярном мире в будущем говорить не приходится. Именно отсутствие этой поддержки погребло под собой планы президента Вудро Вильсона по глобализации американской внешней политики после Первой мировой войны. Именно эта поддержка позволила президентам Франклину Рузвельту и Гарри Трумэну осуществить мировой охват в защите интересов США после Второй мировой войны. Эта поддержка – основа, ее наличие сегодня – предпосылка любых глобальных планов Америки. Опросы среди экспертов по внешнеполитическим проблемам и проблемам безопасности, журналистов, ученых, религиозных лидеров, политических деятелей, губернаторов, мэров, бизнесменов, конгрессменов и их аппарата, профсоюзных деятелей показывают, что более двух третей этих влиятельных в США сил не только удовлетворены тем, как «идут дела в мире», но и хотели бы видеть продолжение этого, благоприятствующего Соединенным Штатам положения в будущем [622]622
  622 America's Place in the World II. Washington: Pew Research Center for the People and the Press. October 1997, p. 3, 26.


[Закрыть].

Претензии к союзникам.Есть основания предположить, что к 2020 году «внутренняя поддержка международного лидерства может значительно ослабеть. Если США перестанут быть богатейшей страной в мире, почему они должны будут платить за безопасность стран, способных обеспечить эту безопасность?… США оставят в Европе лишь символические силы. И в Азии останется лишь небольшая часть контингента 1990-х годов. Америка придет к выводу, что Европа способна защитить себя сама, равно как и Япония. США сохранят особый интерес к таким регионам, как Ближний Восток и Латинская Америка… Но прямые угрозы Соединенным Штатам потеряют свою убедительность, и население страны будет все более выказывать нежелание вмешиваться во все спорные мировые вопросы, если только на кону не будут прямые американские интересы. США не вернутся к изоляционизму, но они придут к выводу, что не в состоянии решить все мировые проблемы лишь собственными силами» [623]623
  623 McRae H. The World in 2020. Power, Culture and Prosperity. 1994, p. 220–221.


[Закрыть].

Ослабление жертвенности. Важнейшийвопрос: готовы ли они на жертвы ради сохранения статус-кво, готовы ли они на материальные и даже людские жертвы ради постоянного и жесткого контроля над внешней средой? Интервенционистский опыт Америки (от Вьетнама до Косова) породил противодействие внутри США в смысле неубедительности для многих необходимости подвергать себя риску и преодолевать непредвиденные сложности. «Примерно 15–20 лет будет длиться война между двумя капитальными американскими традициями: грубый индивидуалистический расчет лишь на самих себя, создавший американский капитализм и сделавший США богатейшей страной мира, – и более новая тенденция отказываться от из лишней ответственности за последствия своих действий» [624]624
  624 McRae H. The World in 2020. Power, Culture and Prosperity. 1994, p. 223.


[Закрыть]. И возобладает вторая традиция. Американцев покидает жертвенность в достижении далеких целей при растущей обращенности к внутренним проблемам. В бюджете страны внутренние расходы ежегодно несопоставимо масштабнее трат на внешнеполитическую и внешнеэкономическую деятельность. Это устойчивая тенденция.

На национальном уровне в США возврата к самоуверенности 50-х годов не произойдет, роль международных проблем ослабевает. На рубеже веков лишь 13 % американского населения высказывались за активное лидерство США в мировых вопросах, а 74 % хотели бы видеть свою страну действующей в этих акциях не в одиночестве [625]625
  625 «Foreign Affairs», March/April 1999, p. 36–41.


[Закрыть]. Большинство (55 %-66 %) высказывают ту точку зрения, что «происходящее в Западной Европе, Азии, Мексике и даже Канаде не оказывает воздействия (или оказывает малое воздействие) на их жизни. Среди американцев будет сказываться недовольство «бременем» организации международных сил в самом широком спектре – от Югославии до Афганистана (где США используют силу), угрожая экономическими санкциями 35 странам. Как бы ни оплакивала внешнеполитическая элита этот факт, Соединенные Штаты лишаются внутренней политической базы, необходимой для создания и поддержания однополярного мира» [626]626
  626 Huntington S. The Lonely Superpower («Foreign Affairs», March/ April 1999, p. 40).


[Закрыть].

Неоизоляционизм.Снова обозначился потенциал изоляционизма, вернее, новой его модификации. Истоки его – из попытки ответить на вопрос, а может ли в принципе Америка думать о долговременном непосредственномглавенстве? Две крайние точки обозначились уже относительно давно: С одной стороны, многие американские традиции восстают против силового господства, против откровенного диктата в бушующем неблагодарном и ожесточенном мире. Еще в 1939 году историк Ч. Бирд яростно утверждал, что «Америка – это не Рим».

Знамя неоизоляционизманесут два лагеря – неоконсерваторы и реалисты.

1. Такие неоконсервативныеидеологи, как П. Бьюкенен, полагают, что Соединенные Штаты должны дистанцироваться от турбулентного внешнего мира: «С исчезновением советской угрозы Америка не будет более зависеть от того, что происходит за ее пределами» [627]627
  627 Wills G. Bully of the Free World («Foreign Affairs», March/April 1999, p. 56).


[Закрыть]. Благоденствующая Америка (пресловутый «средний класс») середины наступившего века будет жить в закрываемых на ночь общинах, окруженная персональными телохранителями, оплачивая гигантские страховочные счета. (В условиях не спадающей преступности 1,3 % ВНП идет в США на поддержание закона и порядка; помимо полумиллиона официальных полицейских в стране существует целая армия в 800 тысяч частных охранников; в США работают около миллиона юристов).