Текст книги "Азовская альтернатива"

Автор книги: Анатолий Спесивцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 32 страниц)

Мы рождены, что б сказку сделать былью?
25 березня 1637 года от р.х

Сколько раз Аркадий мечтал об изменениях, которые могли бы оказать существенное влияние на ход истории. Грезил, можно сказать, о великих переменах и грандиозных победах. Правда, воображал-то он себя, почему-то, всегда русским царём. Но когда у него появилась возможность реально что-то изменить, пусть и не с высоты трона, возникли проблемы. Разнообразные и многочисленные.

Всё время до прибытия в запорожский лагерь ему приходилось думать, когда он вообще был в состоянии это делать, как спасти собственную шкуру. На планы нововведений не оставалось ни сил, ни времени. Ночью, в разговорах с Иваном, речь шла о многом и ни о чём конкретно. Посему, когда в шатре появились кузнецы, он судорожно рылся в памяти, пытаясь вспомнить хоть что-то для них понятное и полезное. С грехом (бо-оо-ольшущим) пополам, выдал штыки и дробовики. В предстоящих уличных боях, эти нововведения должны, по идее, существенно снизить казачьи потери. Но, то ли он плохо выразил свою мысль (вам не доводилось с современного русского пополам с матерным, переходить на староукраинский с примесями польского и татарского?), возможно его совсем не блестящий вид не вызывал доверия, но идею штыка кузнецы (и воины не из последних) встретили в штыки. Слава Богу, иносказательно. Потому как в печальности для себя результатов рукопашной с любым из этих зубров, сомнений у него не было. Не менее «радушно» была встречена идея об укорачивании стволов и замене пуль картечью.

В непонимании аргументов противной стороны могут быть и плюсы. Немалые, даже. Совершенно спокойно можно не обижаться на оскорбления, которыми тебя осыпают. Ну кричит оппонент, слюной брызжет, руками размахивает… Ну и что? Если выражовывания его непонятны, можно спокойно, разжёвывая свои доводы в пятый и десятый раз, объяснять суть предложений, детализировать их, разъяснять вероятную их выгоду. После удаления прочь субъекта, при замене запорожских усов на бороду, имевшего все шансы победить на конкурсе претендентов на роль гнома в каком-то голливудском блокбастере, дело пошло совсем хорошо. Кузнецы стали прислушиваться к тому, ЧТО сказал Аркадий. И чесать бритые, в отличии от характерника, затылки. Возможно, то, что у него не было сил на эмоции и времени на вспоминания, и привело к удаче? Начни он сыпать изобретениями и орать на них в ответ, Бог один знает, что бы получилось.

Зароненные в казацкие головы идеи, дали всходы уже на следующее утро. Кузнецы, все трое, сами подъехали к Аркадию в пути и завели разговор о дробовиках и штыках, переводя дело на конкретные детали. А их то Аркадий не помнил, пришлось отделаться фразой: – Таким выдающимся мастерам додумать такую мелочь и самим нетрудно будет! – «великие мастера» проглотили лесть с превеликим удовольствием.

Для отвлечения внимания от сколького момента, подбросил идеи о казнозарядных ружьях, пушках, нарезных стволах. Поначалу кузнецов и эти идеи не вдохновили, ничего нового они в этих предложениях не увидели. Всё это существовало уже в шестнадцатом веке и имело больше недостатков, чем достоинств. Но о том, что при соединении нескольких элементов, может получиться очень существенная выгода, никто из них не подозревал. Спору о возможности-невозможности, целесообразности и разумности соединения таких нововведений и посвятили весь день. Заодно, на привале, Аркадий подбросил идейку об изменении формы прикладов. Приклады, конечно, не кузнечное дело, но, если изменённая их форма облегчит точную стрельбу… Иисус Христос, как известно, плотником был. Что не стыдно божьему сыну, не позорно и добрым мастерам.

Казалось бы, к твоим словам стали прислушиваться, им уже, хорошенько обмозговав и обсудив, начинают верить это – хорошо. Но тут же, вылазит проклятое НО. Обсмаковавшие идею кузнецы, тут же, сразу же после согласия с ней, требуют объяснить, как её, твою идею, воплощать в жизнь? Не будешь же отвечать, что в комментах к любимым альтернативкам, на технологические тонкости подобного рода мало внимания обращал. Не поймут.

«Хорошо герою Романова. Можно сказать, под каждым кустом если не рояль, то пианино. Сунул руку в мешок и доставай, что нужно. Или, там, Политову и Таругину. Им друзья в каждый карман, образно выражаясь, по бутылке с джинном сунули. Везунчикам остаётся перестраивать мир как их душеньке угодно. Если что, явится помощь, старики-гэбисты, и всё будет оккей. Или, олрайт. А мне, бедолаге, сиротинушке бесприютному, всё самому соображать надо. Обо всём своей головой думать. А она у меня, уж точно – не Дом Советов. И инженером я ни разу не был и, даже, не мылился быть. В отличии от героя/героини Кузнецова/Коваленки. Вот голова! Но попасть в бабское тело – Господи, упаси и сохрани! На хрен, на хрен! И так, в своём собственном теле чуть вместо бабы не использовали. Не надо!» – Аркадий мысленно так отнекивался от подобной перспективы, будто ему кто предлагал перенос в женское тело. И литературных героев Политова и Таругина он уже не отличал от реальных писателей. Всё может смешаться не только в доме Облонских.

Возможно, кончились бы все предложения Аркадия об усовершенствовании оружия пшиком, если б не вспомнил он, что в ХХ веке были случаи возвращения памяти гипнотизёрами. Оно, конечно, самому напрашиваться на такое – сильно сомнительное удовольствие. Неприкосновенность личности, то да сё… Только если память дырявая и самому нужную информацию вовремя не вспомнить, а читал, что с бумаги, что с экрана, много, то, хочешь, не хочешь, а сам засунешь эту самую неприкосновенность собственной личности в… подальше. Дело, тем более, ТАКОЕ дело – прежде всего!

За этот день договорились о переделке (путём обрезания ствола) пары мушкетов в дробовики и об их испытании на следующий день. Старых, давно просившихся на переплавку стволов в войске хватало. Хотя казаки украинцами себя в те времена не считали, украинская запасливость, среди них была распространена широко. Оставались сомнения в мгновенной эффективности действия картечи на воинов, находящихся в боевом запале. Сразу вспомнили при обсуждении несколько случаев, когда приходилось отбиваться от янычара с пробитым сердцем или отрубленной рукой. Надолго такого вояки не хватало, однако убить врага он успеть мог, а разменивать в бою потери один на один, казаки себе позволить не могли. Зато залп из нескольких дробовиков перекрывал ВСЮ улицу, ни одного врага без серьёзных ран там остаться не должно было.

Для добивки уцелевших решили (пока так, предварительно, без походного гетмана), что через одного в казачьем строю будут стоять казаки вооружённые ружьями со штыками. Часть янычар они добьют выстрелами своих мушкетов, оставшихся заколют.

Выглядел план неплохо, не завирально, но оставалось придумать, как ворваться в город без большой крови. В реале, как припомнил Аркадий, первый штурм турки отбили, нанеся штурмующим немалые потери. Но этот вопрос решили оставить на волю старшины, привычной к планированию набегов и сражений. Были у Аркадия и по этому поводу соображения, но не для совета с кузнецами-оружейниками.

Ковать специальные штыки было совершенно некогда. Да и стоило убедить всех в полезности такого приспособления. Васюринский в своём курене пользовался огромным авторитетом, добиться согласия казаков на переделку сотни мушкетов для него проблемой не было. Было решено, по предложения младшего из тройки, Богдана Сверлило, подхватившего ранее услышанную в обсуждении идею, приварить к стволам специальные зажимы для кинжалов. На удивление Аркадия, Богдан, мужчина с заметной сединой и морщинами возле глаз, оказался на семь лет моложе его самого. А ему-то показался ровесником или, чуть старшим по возрасту. Год, проведённый в Сечи, стоило защитывать за три обычных. Если не за семь.

Благо, кинжалы для приделывания, были у всех. Режущим, рубящим и стреляющим, казаки были обеспечены по высшему разряду. Неожиданным было для него распространение у них доспехов. От примитивных тегиляев, до роскошных западноевропейских кирас. «Очень сомнительно, что они их купили, а уж про дарение такой явно дорогой вещи такой сомнительной личности и речи идти не может. Риторический вопрос: – Откуда такая роскошь у нищего казака?». А если верить художникам (от слова худо), воевали они в вышиванках, или, совсем с обнажённым торсом.

Да, ну их, этих мазил! Вернёмся к проблемам переустройства мира. Металла на зажимы было нужно мало, и, с помощью донских кузнецов, можно было за несколько дней превратить простые мушкеты в штыковые. Сюрприз для янычар будет знатный.

Поинтересовался Аркадий и отношением технической элиты сичевиков к ракетам. Выяснилось, что они не только хорошо о них знают, но и широко используют в морских боях и для запугивания вражеских лошадей. От невозможности поставить на чайки приличные пушки. О боевых возможностях ракет все кузнецы и характерник высказались отрицательно. Летят куда хотят, а не куда нужно запускающим.

Вот здесь Аркадий смог удивить казаков. Вспомнил описанный Еленой Горелик штурм пиратами Алжира. Сделать реальные боевые ракеты, в отличии от её немца, Аркадий не мог (эх, почему вместо меня сюда какой-нибудь химик или инженер не попал? Или, ещё лучше, сам Коваленка, у него голова – точно Дом Советов. Вот он бы здесь всё по уму перестраивал бы, а я бы с удовольствием об этом почитал. На любимом диванчике, с кофейком и печеньем). Рассказал о свойствах воздуха протискивающегося с большой скоростью сквозь маленькие отверстия. Трое кузнецов, осторожно выказав скептическое отношение к этой затее, отказались возиться с деревом ради игрушек. Не это кузнечное дело, игрушки из дерева мастерить.

Тогда Аркадий пристал к характернику. Тот сначала просто отнекивался, а потом вынужден был признаться, заметно смутившись, что лечить (калечить, убивать разнообразнейшими способами) он умеет, а мастерить… проще говоря, руки не из того места у него росли. Но пообещал найти нужного человека. И быстро это сделал.

Когда Аркадий увидел новоприсоединившегося к честной компании, у него был сильнейший позыв проверить наличие на положенных местах кошелька, мобильников и ключей от квартиры. Уж очень характерная рожа у него была. Со шрамом на лбу, сломанным, скорее всего не раз, носом и половинкой, вместо целого, левого уха. Звали его тоже, как и скандального кузнеца, Юхим. И роста он был, пожалуй, не большего. Но на гнома он не походил ни в коей мере. Тощий, сутулый, шустрый и вертлявый, то и дело зыркающий по сторонам, подходил, скорее, на роль гоблина, изгнанного из племени за излишнюю вредность. Когда Иван назвал его кличку-фамилию, Аркадий не поверил своим ушам и переспросил. Выяснилось, что он не ослышался. Но от воспроизведения того, ЧТО он услышал, я воздержусь. Заслуженно знаменитое чувство юмора запорожцев здесь уж слишком порезвилось. Хотя для всех окружающих такая кличка звучала волне естественно и не обидно.

В разговоре выяснилось, что как раз у него, Юхима…эээ Икс, руки были золотые, а голова…пусть не светлой, на воина армии добра пан сечевик походил слабо, но очень хорошо соображающей. Потом попаданец не раз позавидует такому умению соображать. Весьма кстати, Аркадий вспомнил, что как раз здесь, за карманы можно не держаться. В связи с радикальностью методов борьбы с правонарушениями, преступность среди своих у запорожцев была чрезвычайно низкой. Основное их занятие мы вынесем за скобки. Жить-то, как правильно заметил уже ранее Иван Васюринский, на что-то надо.

Юхим идеей ракет-пугалок заинтересовался, со знанием дела выспросил у Аркадия подробности и пообещал к завтрашнему дню сделать одну на пробу. А приклад переделывать вызвался один из кузнецов. В общем, как сказал один знаменитый деятель: «…жить стало веселее». Хотите верьте, хотите нет, в полно соответствии с песенкой «Если вас ударить в глаз…» попаданец даже привык к боли, которая сопровождала практически каждое его движение. Болячки-то никуда не делись и исправно, как им и положено, болели. Хорошо хоть перед сном характерник поил Аркадия каким-то снотворным, так что, ночью он спал, а не маялся.

Технический прогресс в действии
26 березня 1637 года от р.х

Утро добрым не бывает. В истинности этого знаменитого выражения Аркадий убеждался ежедневно, точнее, ежеутренне. Спал бы и спал, когда спишь, болью не мучаешься. Да, хуже всякого будильника, поднимает новый друг… нет, не с постели, потому как назвать постелью кучу веток затруднительно. Тогда, получается, и шимпанзе в джунглях постели себе готовят на ночь. Места лёжки. А болячки, также отдохнув, начинают свою работу по новой. И скорого исчезновения их Иван не обещает. А ещё колдун, причём, вроде бы, знаменитый. Ох, права оказалась Астахова, все колдуны – садисты. Наверное, она кого-то из их братии лично знала.

Осмотрев зарастающие как на собаке ссадины на Аркадии (никакой логической неувязки здесь нет, это для постороннего взгляда они быстро зарастали, а для болящего, да ещё вынужденного весь день ехать верхом…), Иван торопил его есть и собираться в путь. На той самой чалой кобыле, езда на которой так дорого обошлась в первый день. То ли кобыла, под пристальным присмотром Чёрта, стала поспокойней, то ли сам он набрался опыта верховой езды, но передвижение в седле уже не было той пыткой, что в первые два дня, хотя и безболезненными они тоже ещё не были. Уже без большого напряга, Аркадий мог ехать и вести серьёзный разговор. Впрочем, в сложившихся условиях, тратить время на пустопорожнюю болтовню было бы вопиющей глупостью. Так что, все его разговоры, пусть и с вкраплениями шуток (запускаемые порой анекдоты из двадцать первого века пользовались бешенной популярностью), были у него серьёзными и важными.

Кузнецы, как один, объявили, что имеют что показать и продемонстрировать. Всю утреннюю часть пути посвятили обсуждению оборудования, необходимого для производства более качественного оружия. Спасибо сайтам альтернативщиков и умениям Ивана, удалось многое вспомнить.

Весьма вдохновила всю компанию информация, что на территории войска Запорожского, полным полно высококачественной железной руды, есть месторождение марганца, способного сильно улучшить качество стали. Знать бы ещё как, сколько и когда этого марганца надо добавлять в сталь! Тем более, её здесь ещё не лили, а выбивали молотами, с многочисленными нагревами, из крицы. Медленно, долго, не качественно и дорого. Принцип строительства доменной печи Аркадий помнил, но, сталь ведь выплавляли в мартенах, а вот их устройство забылось прочно. И где набрать угля на массовое производство? Вырубить малочисленные местные леса? Сумасшествие. Природа за такое преступление отомстит, причём быстро. А вот где добывался в девятнадцатом веке коксующийся уголь, как его надо коксовать – бог весть. Самое обидное, если не на территории Запорожья, то в области войска Донского, такие месторождения есть. Только где?

На привале, отложив обед на потом, все дружно рванули в недалёкую балку. Первым предоставить свою работу главнейшему из кузнецов, Петру Каменюке. Он достал свёрток, медленно и торжественно развернул его перед глазами почтенной публики. Присутствовавшей в очень ограниченном количестве. Было предварительно решено, что пока не доведут до ума изобретения, другим их не показывать. Насколько мудрым оно было, все узнали очень быстро. Впрочем, мудрость оказалась… неполной, мягко говоря. В свёртке был мушкет с укороченным стволом. Петро, священнодействуя, зарядил его порохом и наспех изготовленной дробью и пальнул в стену балки. Эффект был потрясающий, но не во всём тот, что ожидался.

Аркадий смотрел не на кузнеца, а на стену, в которую он стрелял. Картечь туда попала, он это заметил, но куда больший интерес, если не сказать сильнее, вызвал у него кусок металл, просвистевший в нескольких сантиметрах от его носа.

«!!! Ещё несколько сантиметров!.. чтоб!!! – Аркадий повернул голову и посмотрел на испытателя. Тот в этот момент производил сильное впечатление. К счастью, он почти не пострадал от разорвавшегося во время выстрела ружья (опять знаменитое наше ж… то есть знаменитая украинская бережливость). Чёрный порох производит не только толчок пули, но и немалое количество дыма. Вот от него, голова и лицо испытателя мгновенно покрылись копотью (не до черноты, но с первого взгляда, испытатель выглядел плохой подделкой под Отелло). Петро, не уверенный, что из затеи получится толк, взял на переделку какое-то старое, полежавшее в земле ружьё. В результате всё закончилось истерическим смехом, хотя могло обернуться и смертью.

Посмеявшись, приступили ко второму испытанию. Мушкета с изменённым прикладом работы кузнеца Семёна Тактреба (так нужно). Хотя делать обычные приклады ему доводилось, бог знает, сколько раз, в этот раз чего-то он не учёл. Приклад сломался во время выстрела, ствол полетел назад, весьма основательно приложившись об ухо второго испытателя. Ухо стремительно покраснело за такую оплошку хозяина. Посмеялись ещё раз, нельзя сказать, что громко и долго.

Третьим демонстрировал штык Сверлило. Длинный кинжал выглядел под стволом мушкета весьма грозно. Богдан трусцой подбежал к крутой стене балки и хекнув, вонзил штык в землю. Что-то в его оружии громко хрустнуло и испытатель пошатнулся, чуть было не упав, из-за неожиданно пошедшего в сторону ружья. Кинжал, видимо не смирившийся с ролью штыка, остался торчать в стене балки. Посмеялись ещё, совсем тихо и неуверенно.

И здесь бы прекратить, пошедшие куда-то не туда, испытания. Не испытывать судьбу. Но её внятного предупреждения никто не услышал. Кузнецы и характерники были привычны к неудачным экспериментам, которые могут потом обернуться великой удачей. За дело взялся Юхим…хм…Икс.

Он воткнул под острым углом в землю казацкую пику, подперев её тупой конец недлинной палкой. Взгромоздил на пику у земли нечто странное и несуразное, вроде длинного узкого жбана (обычная казацкая ракета) обклеенного камышом и какими-то другими растениями. Затем поджёг штуковину. Все смотрели на действо, как зачарованные и никто не попытался помешать, хотя потом, почти все утверждали, что имели нехорошие предчувствия.

Пошипев и подымив немного, странное сооружение дрогнуло и, сначала потихоньку, потом всё быстрее и быстрее, двинулось вверх по пике, как по рельсу. Уже на пике оно стало издавать звуки. Взлетев, оно подняло жуткий свист и визг, не человеческого и не звериного толка. Будто какой демон из ада вырвался и решил немного пошалить. Хотя ракета от компании удалялась, все их лошади, кроме Иванова Чёрта, с паническим ржанием ломанулись прочь в обратную сторону. К сожалению, этим неприятности, только начались. Неожиданно изменив траекторию, ракета рванула, сначала вверх, поднявшись над стенами балки, а потом свернула в сторону расположившегося на обед казачьего лагеря.

Первым на нештатную ситуацию среагировал в компании испытателей характерник. Он, произнес несколько слов, соответствующих ситуации, о дураках-изобретателях и криворуких мастерах. Потом вскочил в седло своего Чёрта и рванул за уносившимися прочь остальными лошадьми компании испытателей. Аркадию подумалось: «Странное для лошади у его коня поведение. Очень уж нетипичное. Невольно вспоминаешь байку о проигравшемся бесе, однако…»

Если вы думаете, что запорожцы обрадовались развлечению в виде неожиданно запущенной рядом с ними ракеты, то вы ошибаетесь. Не обрадовались. Неожиданный пролёт над их головами чего-то испускающего дым, с проблесками огня, воющего как тысяча грешников в аду, вызвал в лагере, чего уж скрывать, сильное оживление. Лошади юмора не поняли, и побежали бы от воющей жути, если бы, в большинстве, не были спутаны. Побежать они всё равно попытались, но со спутанными ногами далеко не убежишь. С десятка два потом пришлось пристрелить, так как они умудрились сломать ноги. Ещё несколько десятков умерли от испуга, сразу или в течении суток.

У казаков нервы оказались покрепче, никто из них не умер. Что, вообще-то, даже странно. И штаны в массе своей, им, в отличие от алжирских пиратов в романе Елены Горелик, менять не пришлось. По крайней мере, в этом никто не признался. Правда, должен заметить, проверку никто не проводил. Представить судьбу человека, вздумавшего, в тот момент лапать казаков за мотню, так легко, что даже неинтересно это делать. Да и не люблю я хоррора. Обед, правда, большинству куреней пришлось готовить заново, во время возникшей при пролёте ракеты замятни, казаны поперекидывали, обварив нескольким казакам ноги. На счастье не глядевших под ноги, вода в казанах не успела закипеть, ожоги были умеренные. Можно сказать, учебная тревога выявила высокие боевые качества запорожцев.

* * *

Нависшую над всеми испытателями опасность Иван понимал лучше всех. Казацкий полковник должен был быть не только военачальником, но и администратором и политиком. Ему самому случалось пользоваться моментами, когда недруг делал какую-нибудь промашку и убирать соперника. Мёртвые не кусаются! Стивенсон ещё не написал свой бессмертный роман, но Иван думал и действовал, иногда, как его герои. Сходный образ жизни диктует сходные нравы.

Верный Чёрт испугался страшных звуков не меньше, чем все, кто их слышал. Иван и сам, честно говоря, струхнул. Уж очень страшно, будто из другого мира, звучала эта ракета, что б её проглотил тот самый бес, который затеял эту катавасию! Но боевой конь не бежит от опасности, он её встречает. Остался на месте, оскалившись в стиле хозяина, и Чёрт.

Благодаря этому, Иван и получил возможность броситься в погоню. Высказав вкратце, основные свои мысли по поводу происшествия, на развёрнутое их изложение времени не было. Второй причиной краткости было сознание, что не меньше, а больше остальных, виноват сам. Вскочил в седло и рванул вдогонку за лошадьми спутников.

«Да кто ж мог знать, что обычная казацкая ракета, которых за свою жизнь столько по врагам запустил, может превратиться в адское оружие?! И с другими предложениями Аркадия не всё в порядке. Впрочем, сейчас не этого. Шкуры спасать надо».

Но как же были все участники испытаний близки к смерти в эти минуты! Большие любители пошутить, степные лыцари ТАКИЕ шутки понимали плохо. Немедленное повешение было наиболее вероятным исходом подобных испытаний. Всех, кто принимал в них участие. Разозлившиеся сечевики и гетманов своих, случалось, вешали.

А человек, который мог бы указать казакам на виновников и сурово наказал негодяев, устроивших бучу, был. Наказной гетман имел полное право казнить и миловать. Уже несколько лет у них с Иваном была неприкрытая вражда. Характерник ни мгновенья не сомневался, что сволочь с булавой попытается воспользоваться случаем и разделаться с ненавистным ему человеком. Заодно отправит на тот свет и попаданца, жизнь которого, с точки зрения патриота русского народа, сейчас важнее, чем жизни всего этого войска.

Вот и отправился Иван в погоню за лошадьми, вместо того, чтоб стрелой лететь в казачий лагерь. Стоило обдумать происшествие, придумать доводы для толпы. Краткие, понятные, интересные казакам. Он ощущал себя сейчас человеком, который с плохо сделанным факелом залез в пороховой погреб. Малейшая неосторожность или, что обиднее всего, не зависящая от него случайность, и ему конец. А самое главным было защитить попаданца, способного изменить судьбу всей Руси к лучшему. Гетман его не пощадит.

Васюринского он ненавидел искренне и сильно, только вот предлогов для репрессий раньше не имел. Для казни очень популярного на сечи куренного атамана повод нужен был железный. Потому как казаки своих куренных уважали и слушали куда больше, чем наказного, да, даже, кошевого гетмана. Пилип наверняка не сомневался, что казаки васюринского куреня встанут за своего кошевого горой. А они были четвертью его войска. Да и позиция сотни пластунов не вызывала сомнения. С характерниками они всегда дружили. Приходилось считаться Пилипу и с тем, что в честь Ивана курень переименовали. В бумагах Сечи он теперь официально васюринским прозывался. Но под шумок такого безобразия, случившегося по вине Васюринского, может у него проскочить и казнь всех виновников.

Даже Чёрту вряд ли удалось бы быстро догнать убегавших от смерти, так они считали, лошадей. Да, летя, не разбирая дороги, они забежали в тупик, где и остановились, дрожа и вздрагивая от каждого звука. Кому другому быстро успокоить их вряд ли удалось бы. Иван сейчас чувствовал, что титаническая работа по приведению казаков в нормальное состояние, лошадей утихомирил походя.

Пригнав коней к испытателям, из которых, кажется, только Юхим понимал, в какое они трудное положение попали, его и отправил вперёд, разведать в лагере обстановку, узнать, что делает гетман. На некрупного, умеющего делаться незаметным Юхима, казаки могли, поначалу, не обратить внимания.

«Если гетман уже начал выступать за наказание виновников заварухи, – решил Иван, – будем прорываться прямо в Сечь, где у Пилипа руки будут коротки казнить куренного, половина куреня которого там осталась».

К счастью для изобретателей, Пилип приказал ноги коней своей личной сотни не путать. Чтоб иметь возможность немедленно отреагировать на появление опасности. От ужасных звуков, они удрали свет за очи. Все, ставшие вдруг безлошадными, посбрасывав вьюки с заводных лошадей, оседлав коней других казаков, рванули в погоню. Понявший же, что реальной опасности для сечевиков нет, но не сообразивший, какие из происшествия открываются перспективы, Пилип бросился в погоню за собственным конём. Азартным был человеком, любящим не просчитывать ситуацию и возможные последствия того или иного поступка, а действовать по наитию.

Настраивать казаков на фатальном для изобретателей исходе дела было некому, поэтому появившихся из балки колдунов, встретил разворошённый муравейник, а не организованная толпа линчевателей. До прихода европейцев, индейцы в Америке числили самой страшной напастью полчища бродячих муравьёв. Разные там анаконды и ягуары и рядом не стоят по опасности, с колонной таких насекомых. Не в обиду казакам будет сказано, сравнение их лагеря с местом стоянки кочевых муравьёв вполне корректно. Дёргать голодного и не связанного тигра за усы, куда менее опасно, чем злить товарищество степных лыцарей. Кто-кто, а куренной, прекрасно знал об этом.

Иван носился по лагерю, будто его кто всё время подстёгивал. Самому порой начинало казаться, что находится одновременно в двух разных местах. Шутил, здорово пригодились услышанные от Аркадия анекдоты, подбадривал растерянных, которых, не будь они казаками, можно было бы назвать испуганными. И льстил, льстил, льстил. В таком деле похвали и восхищения достоинствами казаков – самое главное. Любят люди, когда их хвалят.

Одному, конечно, ему было не управиться. Подключал по мере возможности, всех верных ему казаков, усевших, более-менее, очухаться. Незаменимым помощником оказался Юхим, уже начавший гордиться делом своих рук. Включились и остальные испытатели, только теперь начавшие осознавать, в какую вонючую ж… то есть, какую плохую историю они попали.

Очень кстати оказались две телеги с бочонками горилки из куренного обоза. Иван объяснил, что захватил их в целительских целях, а после чёртовой ракеты, сам Бог не будет против, если казаки выпьют по чарке. Для здоровья.[9]9
  Представить такое целительство, я так и не смог, как не старался. Разве что, использовать её для обтирания кожи всей банды в целях гигиены. Но, с другой стороны, казаки употребляющие, без крайней необходимости, горилку не внутрь, а наружно… это даже не фэнтази, а бред какой-то. Горячечный.


[Закрыть] Впрочем, никто, не смотря на запрет пьянок в походе, никаких обвинений ему не выдвинул. Нарываться на дуэль с обидевшемся характерником? Дурных, таки, не оказалось. Вот если б он мешал выпить, не посмотрели бы, что колдун, а если угощает, то кто ж будет против?

Весьма способствовало успокоению казаков и его объявление о бесплатной замене всех пострадавших из-за ракеты коней. Васюринский обещал заменить их на молодыми, необъезженными. Чем сильно порадовал обеспокоенных потерей лошадей казаков. Чего ему это будет стоить и где он возьмёт столько денег, никого не волновало.

К моменту возвращения из степи Пилипа…, ни о каком линчевании не могло быть и речи. Все с шутками-прибаутками делились впечатлениями от общей паники и поведения в это время того или другого казака. Да и мощь такого оружия против татар, им объяснять не надо было. Внушить своим коням, что летящий на них ужас – безвреден, татарам наверняка не удастся. В первый раз пришлось выступить перед широкой публикой и Аркадию. Очень удачно получилось, что он не знал тогда, о продолжавшей висеть над его головой смертельной угрозе. Выступал уверенно, спокойно и доходчиво. Не убежденный, что достаточно знает язык семнадцатого столетия, говорил попаданец короткими фразами и самыми простыми словами. Благодаря чему был услышан, понят и вызвал у толпы положительный отклик. Его сообщение, что своих коней к таким звукам приучить можно, только это займёт недели три, встретили с энтузиазмом. Появился шанс, чтоб смести не только лёгкую татарскую конницу, такое им случалось ранее и без ракет делать. Теперь можно было вырубить знаменитых польских гусар, как бы не лучшую кавалерию Европы, противостоять которой ранее они могли только из укреплений, хотя бы передвижных. С этого момента в войске началась слава Москаля Чародея.

Испытатели, до которых серьёзность их положения дошла не сразу, потихоньку осознавали, на какой тонкой ниточке висела их жизнь. Обошлось. Сохранил Бог от позорной преждевременной смерти. Очень кстати им самим была выставленная Иваном горилка. Аркадию показавшаяся жуткой гадостью, крепостью с «Ркацетели», а запахом и вкусом – как деревенский самогон, изготовленный на продажу. Ещё несколько дней назад он и представить себе не мог, что будет пить такую бурду. Но ждать поставки вин из Франции не приходилось, выпил как миленький. И свою помощь в расслаблении нервной системы, оказала и такая горилка.

* * *

«Ёпрст! Это получается, сегодня я два раза был на волосок от смерти, причём, залез в смертельно опасные ситуации сам, а вывел меня оттуда Бог. Или, там, судьба, удача… Если немедленно не начну думать собственной головой, никакого везения не хватит. Да и Бог может отвернуться от такого раззявы. Не стоит больше испытывать его долготерпение. Чёрт! Ведь мелькнула же мысль, перед испытанием ракеты, отложить его, слишком близко лагерь. Но промолчал, засунув язык в… куда его засовывать не стоит. Понадеялся на авось. А ведь у Горелик немец проводил испытания на отдалённом полигоне. Что значит, немец! Сначала обдумает, потом делает. А мы – натворим дел, потом расхлёбываем последствия. Вон и Иван к ночи, в шатре, выглядел не привычно, тигром, а побитой собакой. Тоже здорово перенервничал. Теперь, железно: Сначала думаем, потом делаем».