Текст книги "О чём молчал Будда (СИ)"

Автор книги: Анатолий Борзов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Сумасшествие? – Несомненно. Любая встречная машина означала неминуемое столкновение. Увернуться никакой возможности, слишком узкая дорога. Стрелка тахометра в зоне ограничителя, на скорость я не смотрел – она была бешенной. И мы оба – бешенные, выпучившие от страха глаза, влажные руки и вопли ужаса. Как она кричала! В этом что-то есть – звериное, неподконтрольное чувство. Оно не пугало… оно заводило, как заводит крик большой любви. А потом мы спорили – бранились и доказывали, кто на этот раз вышел победителем. Проверить невозможно. Когда я был за рулем, время контролировала Элла Сергеевна, и наоборот. Она меня обманывала и я тоже – мы оба обманывали друг друга. Затем мы курили – двое идиотов на пустынном шоссе. Пару раз мимо проезжала машина, отчего вновь появлялся адреналин. Мы смотрели друг на друга, понимая, что обманули третьего участника. Видно, и ей было забавно – старухе в подвенечном платье. Смерть нам улыбалась и прощала.

Как-то вечером мы направились за город. Здесь я прежде не бывал – покинутый участок шоссе, на смену которому невдалеке отгрохали современную трассу. Элла Сергеевна остановила машину и выключила радио. Мы вышли. Тишина, сосны качаются – замечательно. Я полез за сигаретами. – Подожди, – сказала она и медленно пошла вдоль дороги. Тишина слегка отодвинулась, и родился звук – каблуки на асфальте заброшенного шоссе. Что-то в этом было таинственное и завораживающее – я двинулся следом. Поверить сложно, но я пропал – растворился, нет, не в тишине, а в звуке каблуков – они отчитывали время. Я его физически чувствовал или даже видел. И вдруг она остановилась, повернулась и пристально на меня посмотрела. Черт! Я понял, что во мне умерли режиссер и оператор одновременно. Это же фильм! И я снимаю кино – навожу камеру и приближаюсь.

– Дима, – сказала Элла Сергеевна, – ты кто?

Кто я? Об не знает ни одна живая душа и не должна знать. Секундное напряжение – я испугался. Испугался, что она заберется на мою волну – она уже подбиралась.

– Последний герой, – отшутился я и вытащил сигарету.

– Не кури, потом покуришь.

Она меня пугала. Определенно, это была какая-то другая Элла Сергеевна – я ее не знал.

– О чем думаешь?

Вновь вопрос, однако на сей раз слишком банальный и затасканный – ответить можно, что угодно. А можно и не отвечать – посмотреть задумчиво вдаль. Я все же сунул в рот сигарету…

Что мы здесь делаем? Стоим на обочине старой дороги и ведем глупый разговор – играем в не менее глупую игру? Элла Сергеевна – не наивная и романтичная барышня. Зачем она меня сюда притащила? Подышать воздухом? Она чертовски умна и коварна, она тебя сожрет, – раздался в голове голос Константина.

Элла Сергеевна уже шла в обратном направлении, постукивая каблучками, а я напряженно думал. Стоял, загоняя в себя одну затяжку за другой, и тут я услышал. Как это произошло – одному богу известно. Скрип тормозов – вот что я услышал. Каблуки на заброшенном шоссе – они отчитывали последние секунды…

– Дима, вы скоро? – она сидела в машине. Я подошел – равнодушная и отстраненная, знакомая Элла Сергеевна.

– Пари?

Она вздрогнула и испугалась. Я был прав! Я все понял! Дима Скворцов все понял! Ну вот и доигралась. Не следует играть с Димой Скворцовым – он далеко не дурак. Убедились? Или все еще сомневаетесь? Элла Сергеевна – скажите. Все еще сомневаетесь? Однако я не зверь – чиркнул двигатель, и машина сорвалась с места. Ох, как я не обделался той ночью – с пьяной дамой за рулем.

– Ремень набросьте, – посоветовал я.

Рычаг тормоза на себя, педаль газа – в пол. А сейчас вперед! Только вперед!

Желтый цыпленок задрал заднее колесо и взвизгнул покрышками – Эллу Сергеевну отбросило. В глазах – ужас. Я смотрел не на дорогу – в ее глаза. Цыпленок – уже не цыпленок, а смертельный снаряд, летящий по заброшенному шоссе. Еще немного – где мы стояли? Поворот приближался стремительно… и тут она закричала. Пытка не может длиться вечность. Вечность – секунды, мы уже их пролетели.

Элла Сергеевна плакала. Закрыла лицо руками и плакала.

– Здесь? – спросил я.

Она кивнула.

– Вы тоже были в машине?

Размазанная тушь – что может быть ужасней? Дергающие губы – она, кажется, их прикусила.

– Нет! – закричала Элла Сергеевна, – я его не убивала! Он сам себя убил – несчастный случай! Я была в другом месте – Гриша подтвердил. Мы были вместе с Григорием Аркадьевичем! Там еще был Тимур – он тоже подтвердил! У меня алиби!

Ужас. Элла Сергеевна убила своего прежнего водителя – они разбились. Вылетели с дороги и в лепешку. У бедняги голова в кустах, у а бедняжки сломанный ноготок – трагедия. Могу себе представить. Она – пьяная в хлам – вываливается из машины и не может поверить в чудо. Копается в сумочке и звонит Грише. А дальше – совсем немного ума. Григорий Аркадьевич – мужик сообразительный. Интересно, сколько оба заплатили за молчание Тимура? Пять тысяч или десять?

– Убирайся прочь!

– Что?

– Я говорю – прочь! Ты уволен!

Это вновь не Элла Сергеевна, один черт знает – кто. Хотя, может быть, и сам черт. Черт в юбке? Возможно, в жизни всякое возможно, ничего исключать нельзя.

* * *

Домой я добрался за полночь – не привыкать. А к чему мне теперь спешить? Работа? Так меня уволили! Без выходного пособия и прочих полагающихся по закону льгот. Вышвырнули из машины и оставили в лесу – прекрасный шанс пообщаться с природой. Вдохнуть свежего воздуха и подумать о вечном.

Открыл холодильник и тут же закрыл. Он был пуст, а вот бутылка – дурацкая привычка не допивать меня раздражает. Не русский характер – я не могу допить до конца. Забываю.

И чего ты, Дима, добился? Раскрыл преступление? Вывел на чистую воду заблудившуюся в реальности капризную тетку? Мир полон потерянных душ – они кругом. Бегают, летают или ползают. Почему там – на обочине не было креста? Обыкновенного деревянного креста?

Глотнул водки и ждал, когда тепло разольется по телу. Разлилось – у погибшего парня в жизни никого не было. Элла Сергеевна крест ставить боится – еще не так поймут. А зачем она тогда привезла меня на место трагедии? Боялась остаться одна? Чепуха.

Еще глотнул водки – Дима, у тебя, кажется, проблемы. Ты – свидетель. Ерунда. Элла Сергеевна – умная женщина. Это скорей наказание нравственного характера, когда тебя тыкают в дерьмо, что ты сотворил. Думал – все, вышел срок, можно перевести дух и забыть. Ан-нет! Кто-то решил напомнить Эллочке о прежних грехах, но только исполнил задуманное, использовав Диму Скворцова. Какой же я после этого свидетель? Я такая же жертва, случайно выступившая в роли палача. Что последует дальше? – Ничего! Утром позвонит Элла Сергеевна и попросит подать машину к подъезду. А вечером выпишет премию. Сколько? Две тысячи. Одну – Вадиму, вторую – купить каких-нибудь консервов и забить холодильник, чтобы раз и навсегда решить вопрос.

Элла Сергеевна, не переживай. Тебе неприятно? И мне неприятно. Я – не дурак и буду молчать. Думаю, и ты будешь молчать. Или расскажешь Григорию Аркадьевичу? И он меня взорвет в твоей машине – она же застрахована до последнего болта. И прежняя была застрахована. Глупость – слишком много риска. Григорий Аркадьевич умный человек – к чему ему чужие проблемы? В пятницу он выпьет со мной водки на своем ранчо – У Эллы Сергеевны вдруг якобы возникнут какие-то хлопоты. Выпьет по просьбе Эллы Сергеевны – он здорово умеет пить. Дима, ты готов – выпить с Григорием Сергеевичем? Многие сочли бы данное приглашение за честь. Тимур – тот вытаращит глаза и ничего не поймет – примется гонять шары в одиночестве и думать, что же на самом деле происходит? И я все забуду, а через неделю мы отправимся на ночные гонки – ох, как я их жду! Я – мерзкий и противный мальчишка задумал страшную пакость.

13

Григорий Аркадьевич вновь подтвердил, что он умный мужик. Выдернул меня в самый неожиданный момент – я дремал в машине. Есть разговор, – сказал он. Разговор состоялся в непринужденной обстановке: Гриша вывез меня не на ранчо, что и понятно. Велика честь для засранца. Кафе – они сейчас на каждом углу – лучшее место для приватной беседы. Я снял пиджак и повесил на стул – было жарко. Будешь пить? – спросил он. Все, как в дешевых сериалах – я зевнул.

– Дима, – сказал Григорий Аркадьевич, – ты меня расстраиваешь. У нас и без того хватает проблем. Эллочка и ты – ровесники. Я ей всегда говорил: сумасбродство тебя к хорошему не приведет. Она ужасно ранимая женщина. Думал, тот случай на нее подействует – где там! Скажу честно – я был против. Я с ней как-то ездил – она ненормальная. Предлагал обратиться к врачу – бесполезно. Она мне как дочь – понимаешь?

– Понимаю, – ответил я.

– И судьба у нее непростая, наверно, слышал? Не скрою, я к тебе присматривался, мне небезразлично, кто находится в ближнем круге. На ловеласа ты не похож, с обязанностями справляешься. Дима, сейчас сложно найти приличную роботу – она тебя устраивает?

– Устраивает, – ответил я.

– Человек быстро привыкает к хорошему. А потом ему кажется, что может быть еще лучше. Много проблем нам приносят близкие люди – те, с кем живем и работаем. Не какие-то вымышленные злодеи, а те, кто рядом с нами. Тебе нужны проблемы? Вот и мне не нужны, никому они не нужны – других хватает хлопот и забот. Почему ты ушел из милиции?

Вопрос вернул меня на землю – все, о чем прежде говорил Григорий Аркадьевич, действовало словно колыбельная. Я не особенно вникал в его слова и ждал главного, ради чего меня сюда и пригласили. Ранимая женщина… мне небезразлично… близкие люди – всего лишь вводные слова и не более – некая декорация, на фоне которой должны развернуться главные события.

– Обстоятельства, – ответил я.

– Ты по-прежнему милиционер?

Интересный вопрос и, наверно, главный в нашей беседе. Уверен, Григорий Аркадьевич наводил обо мне справки. Вот только какой получилась анкета? И кто именно ее заполнял? Недоброжелатели найдутся всегда, как и повод прилепить ярлык – уж кому, как не мне знать. На любой вопрос существует тысяча и один ответ. Я не оговорился. На метафоры и прочие литературные приемы мне плевать. Только один ответ соответствует истине. Вся беда в том, часто сам не знаешь – где она – истина? Почему я ушел из милиции? Не знаю. Однако я понял и другое. Григорий Аркадьевич был озабочен. И беседа не носила характер профилактической. Они хотели знать, к чему готовиться.

– Мне уже заплатили, – напомнил я. – Элла Сергеевна выписала премию. Хорошие деньги и вовремя – я вернул долги.

– Ты хорошо стреляешь? – спросил Григорий Аркадьевич, – пошли, покажешь, чему учат в наших доблестных органах.

* * *

Оказывается, это был какой-то клуб, где палили из ружей и не только. Как я отстал от жизни! Приятно вновь взять в руки пистолет, почувствовать холодную сталь. Мы спустились в подвал. Как далеко было нашему старому тиру! Все на высшем уровне – кругом автоматика.

Для разогрева чтобы почувствовать оружие, я сделал несколько выстрелов. Привычно зашумело в голове, в нос ударил запах пороха. Григорий Аркадьевич стоял невдалеке и наблюдал. Я же забавлялся как мальчишка – палил по мишени. Сначала в классической, уже забытой стойке, заложив левую руку за спину. Получилось неплохо, краснеть не пришлось. Григорий Аркадьевич одобрительно кивнул, когда на металлическом тросе подъехала мишень. Еще? – Я лишь поправил наушники и загнал новую обойму. Сейчас я стрелял на время – лепил, словно забивал гвозди, – один, второй, третий… а напоследок сделал кувырок вперед и поставил окончательную точку.

– М-м-да, – как-то неопределенно усмехнулся он.

– Я протянул еще дымящийся пистолет.

– Ну уж увольте, – замахал руками Григорий Аркадьевич, – сроду не держал в руках оружие. И все у вас так стреляют?

– Все – не все, но стрелки всегда были. Сколько с меня за удовольствие?

– Оплачено.

Поднялись наверх и вновь сели за столик, где появились два бокала – прежде их не было. И в зале никого не было – мы сидели вдвоем.

– Тоже оплачено? – кивнул я и взял коньяк.

– Вы, Дима, – милиционер, и всегда им были, – произнес Григорий Аркадьевич, не спеша ко мне присоединиться. – Лишний раз тому свидетельство, как вы стреляли. Сколько времени не держали в руках оружие?

Я улыбнулся и сделал глоток.

– У меня есть знакомый, отличный парень и балагур, – сказал я. – Любит песни, хотя голосом не владеет. А еще он играет на баяне, но только в компании, когда попросят…

– Понимаю, – опередил меня Григорий Аркадьевич, – ваш товарищ прекрасно играет, хотя делает это от случая к случаю. Пистолет – не гармонь, уважения требует и внимания. Я не прав?

Умный, зараза, мужик – этот Григорий Аркадьевич. На мякине не проведешь. Хотя я и сам был удивлен результатами стрельбы.

– А может, вам лицензию сделать? Экий талант пропадает. Озадачили вы меня, Дима. Не на своем вы месте – обувной магазин, водитель у капризной женщины. Где же ваше самолюбие?

Ну вот и приехали. Григорий Аркадьевич ненавязчиво подвел меня к главному – кто есть Дима Скворцов? Он, случаем, не секретный агент, работающий под прикрытием?

– Грехи мучают? – нагло заявил я и вновь глотнул коньяка – он же халявный.

– А кто без греха? Покажите мне этого счастливого человека? В книге бытия что сказано? Не судите и судимыми будете. В ответе я за Эллочку – слово дал, а ты, Дима, слишком близко к ней подобрался. Вот я и думаю, ищу причину. Прогнать – не проблема, а кем будет другой? Со временем она, конечно, сама разберется – решит, кто ей нужен. Вас это удивляет? Женщине постоянный присмотр требуется – такие они существа. Взбалмошные, капризные, самостоятельные, а без присмотра никуда. Вроде и другие времена на дворе, а все идет своим чередом и когда-нибудь вернется на свои круги.

Григорий Аркадьевич глянул на часы.

– Будем считать – поговорили. Сейчас подойдет машина и вас отвезет. Эллочке ничего объяснять не нужно – она в курсе. Сказал, повезу вас в тир. Может, и в самом деле оформим на вас лицензию, а там и поглядим.

Григорий Аркадьевич вскоре ушел, не прощаясь, – встал и вышел прочь. По правде, он меня несколько удивил – слишком интеллигентен. Где он настоящий – сейчас или прежде? Другой вопрос – наша беседа. Чья это инициатива? Толком ничего не сказал, однако выводы сделал. Григорий Аркадьевич дал слово. Может случиться, он действительно взвалил на себя груз ответственности и приглядывает за Эллой Сергеевной – этакий умудренный опытом старый богатый папик. Элла Сергеевна – шалунишка, по вечерам балуется тем, что разбивает в хлам машины. У Эллы Сергеевны тяжелое детство и она, бедняжка, не наигралась. Диму Скворцова с испуга приняли за секретного агента, а чтобы легенда выглядела достоверно, выперли из органов и на некоторое время забыли. А когда он не спился и прошел иные испытания, вспомнили и решили дать важное задание – внедрили в банду.

– Кто заказывал машину? – спросил мужчина. Еще один идиот. Если в зале кроме меня никого нет, кто еще мог заказать машину? Я дохлебал коньяк и вышел вон. Затем вернулся и надел пиджак – он мне еще пригодится.

Я не только влез в ближний круг Эллы Сергеевны, я торчу в нем, как поплавок. Иногда меня дергают и наблюдают, как я себя поведу. Я ныряю вниз, затем устремляюсь вверх, и никто ничего не понимает. Вскоре мне дадут пистолет и я буду приезжать в тир шлифовать свое мастерство – не дрыхнуть в машине, а дырявить мишени и кувыркаться. Дима – ты крутой парень! У тебя желтый цыпленок, новый пиджак с одной пуговицей, а еще будет пистолет и микрофон в ухе! Вот только с кем ты будешь говорить?

* * *

Спустя три часа я управлял другим транспортным средством – катил перед собой огромных размеров тележку. Я – на задании, а чтобы его качественно выполнить, мне вручили инструкцию – отпечатанный на компьютере лист бумаги. Я должен купить какой-то хрени – тридцать пять наименований. Элла Сергеевна вручила. За ней заехала машина, кажется, Ауди – огромных размеров черный сарай с тонированными стеклами. Не удивлюсь, если завтра меня отправят в прачечную – еще одно секретное задание. Без оружия никак не справиться.

Что нынче предпочитают наши господа на ужин? Понимаю, почему мне всучили распечатку, а не написали от руки. Дима Скворцов – неандерталец, он никогда в жизни не знал, что существуют на свете… сейчас прочитаю по слогам. И по слогам не получается, нужно передать продавцу – пускай разбирается сама. Одним словом, какие-то морепродукты – креветки, кальмары, осьминоги, мидии и прочая гадость. Виски, оказывается, бывает разным – у меня пошла кругом голова. Хотя впечатление произвел сильное – все бросились мне угождать, с глубоким почтением, если не трепетом укладывая коробки со спиртным.

– День рождения, – слегка покраснев, объяснил менеджеру, – давно не виделись, еще со школы.

Мне сделали скидку, которую я тут же наглым образом присвоил – сунул в карман. И карточку подарили – там приз какой-то разыгрывался. Еще минут десять все это богатство заталкивал в машину.

Меня окликнули, и подошла моя бывшая. Думаю, она наблюдала, как я сражаюсь с горой продуктов, и не удержалась.

– Скворцов? Тебе помощь не нужна?

– Это не мое, – первым делом сообщил я. – Ты же знаешь, кроме пельменей я ничего не ем.

– А что за пиджак? И почему на нем одна пуговица? Или пиджак тоже не твой?

– Не строй из себя дуру, лучше положи спиртное в салон. Только, ради бога, – осторожно. Одна бутылка стоит… – я заткнулся, чтобы ее не волновать. – На следующей неделе верну долг. В рублях можно? Или в долларах? Как поживает…

– Вадим, – напомнила она, – хорошо поживает. Он тебя и заметил. Сказал – ничего себе, должничок! Ты глянь – у него покупок на десять тысяч!

– Я же сказал – это все не мое!

– Скворцов, ты что – мальчик на побегушках?

Удар ниже пояса – я проглотил обиду. Она у меня всегда не думает, что говорит.

– А эта машина, значит, тоже твоей мадам? Ну и вкус! Могу представить, какое нижнее белье она носит!

– Элла Сергеевна, – набравшись иронии, заявил я, – вообще не носит нижнего белья.

– Проверял?

– Нет, помогал снимать.

– Хам!

– Сама дура!

И она разбила мне бутылку – грохнула о землю. Прощай, моя скидка! Сейчас мне залепят по лицу – я пригнулся, словно желал убедиться, разбита ли бутылка. Огромный город, множество магазинов, двадцать четыре часа в твоем распоряжении. Они живут совсем в другом районе – она и Вадим. К чему тащиться в пробках, стоять на перекрестах и нервничать? Ответ на удивление прост – чтобы встретиться с Димой Скворцовым. Она меня преследует, не может забыть и каждый раз выдумывает всякую всячину.

– В долларах! – крикнула она. – И не вздумай принесли какие-нибудь занюханные грязные бумажки! Я тебя с ними выгоню! Слышал – ты, невоспитанный и порочный извращенец!

И это на всю стоянку. А голос? Ей на вокзале объявлять о прибытии поездов.

Еще один поганый день – я его чувствую. Столкновение возле супермаркета – прелюдия. Как я с ней прежде жил? А она – как? Извращенец! Это я-то извращенец? К чему выносить сор из избы? Я же не говорю о том… действительно я не говорю. Личный и интимный вопрос – кому, спрашивается, есть дело, как мы любим друг друга, то есть когда-то любили.

Успокоился я, только выбравшись из города. Оказалось – напрасно. Выдернули из потока, махнув полосатым жезлом. Что я говорил? – Неприятности только начинаются. Пристегнулся и сделал добропорядочное лицо идиота.

– Дакументики папрашу, – не менее мило улыбнулись мне в ответ, – страховочка имеется? Имеется. Техталон настоящий? А как обстоят дела с огнетушителем?

Поток машин, час пик – все спешат по своим делам. Дима Скворцов ищет огнетушитель – складывает на дороге огромную кучу продуктов.

– Не порядок, – объясняют мне, – огнетушитель должен находиться всегда под рукой.

Понимаю. Огнетушитель должен быть на поясе – мало ли что случится в дороге.

– А это что?

– Это виски, – объясняю я.

– Случаем, не пили?

– Бутылка разбилась.

– Ах, бутылка – понимаю. Спешили и поэтому нарушили скорость, а потом забыли пристегнуться – пройдемте, гражданин Скворцов, составим протокол.

Освободился я через пять минут – сунул коробку с бутылкой. А прежде показал бумажник – пустой, как и мой холодильник. Странное какое-то задержание – я же был в потоке машине и нарушить ничего не успел. Отматываю в памяти досадное происшествие – меня ждали! Стояли на обочине и высматривали! Глупость. Мнительный ты стал, Дима, ох, какой мнительный. Кому ты нужен?

Наконец, подъезжаю. Подхожу и жму кнопку – это я. А почему поздно? Почему не отвечал на звонки? Почему не купил виски? Дима! Я же тебе написала! Ты что – читать не умеешь? Ах, остановили, ах, на дороге, пристали, и ты отдал две бутылки виски. А почему ты все не отдал? Ты не мог позвонить? Дима, ты срываешь мне мероприятие! Садись и поезжай обратно. А мне какое дело! Где хочешь, там и покупай.

Черт! Как я был зол! А если у меня будет пистолет?

– Деньги! – заорал я, – у меня нет денег! Как я куплю виски, если у меня нет денег!

Однако дверь уже захлопнулась. Бросить все и уйти. Швырнуть ключи от машины и отправиться на автобусную остановку. Где здесь останавливается автобус? Оказывается, нигде не останавливается. Нет здесь автобусов. Здесь, Дима, котеджный поселок, говоря доступным языком – здесь живут буржуи. Они не знаю, что есть автобус и как туда садиться.

А вдруг это происки Григория Аркадьевича? Что ему стоит сделать звонок и задержать Скворцова? Мелкая пакость – кто заподозрит? А смысл? Смысл – на лицо. В который раз я не справляюсь с поручением. Даже в дом не пустила. Конуру бы сделала – у собаки и той крыша имеется. Ну ничего, мы народ не гордый, но злопамятный.

Вышла какая-то женщина – прежде не видел.

– Элла Сергеевна просила передать.

Две бумажки по пять тысяч – другое дело. Где здесь ближайший магазин?