Текст книги "О чём молчал Будда (СИ)"

Автор книги: Анатолий Борзов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

14

Сижу и смотрю какой-то журнал – обманчивая упаковка. Вот и я – упаковка. Со стороны можно принять за кого угодно. Скучающий денди, ожидающий, когда его машину приведут в порядок. Постоянный клиент – меня уже узнают. И я кое-кого знаю. К примеру, вон та женщина. Мы, кажется, встречались. Только на ней была другая юбка. Она постоянно звонит по телефону или ей звонят. Где я мог ее видеть? Дурак. Здесь и видел – она тоже ждет, когда приведут в порядок машину.

Уже две недели мы не ездим по ночам – с Эллой Сергеевной что-то произошло, вероятно, она пошла на поправку. И пить она больше не пьет. Пью я. Но в разумных пределах. Открыл для себя новый напиток – горилка. Самогоном не пахнет, на утро никакого запаха и цена демократичная. И все же, где я видел эту женщину? Память у меня с возрастом стала избирательной, и что ей вздумается выбрать – вопрос. Ну, наконец, она прекратила болтать, хотя признаюсь, в этом что-то есть – наблюдать, как женщина говорит по телефону. Собеседник где-то там – за десятки или сотни километров, но сколько эмоций на лице! Только по одним эмоциям можно определить, о чем идет разговор.

– Следующий! – раздается голос.

Бросаю журнал и встаю. Моя знакомая незнакомка тоже встает и решительно направляется ко мне. Понятно. Сейчас она скажет – не пропустите меня вперед, а дальше надуманный предлог.

– Извините, – говорит она, – вы очень спешите?

Определенно где-то ее видел.

– Я вас угощу кофе. Вы кофе пьете?

Весь мир пьет кофе, пьет как сумасшедший с утра до вечера, я пью горилку.

– Следующий!

Лишние пятнадцать минут ничего не решают, и я соглашаюсь. Она бежит, чтобы вручить ключи от машины. Я же смотрю, как она бежит, вновь смотрю и не понимаю. Каблуки на асфальте – вот как она бежит! Пора, Дима, завязывать – с горилкой завязывать, иначе возникнут серьезные проблемы.

* * *

Помнится, Элла Сергеевна меня однажды уже увольняла. Второй раз увольнялся я – положил на стол заявление по собственному желанию. Случился мой бравый поступок спустя неделю после известных событий, когда меня задержали на дороге. Спиртное я купил, привез, а потом принялся писать заявление. Утром, как положено, доставил Эллу Сергеевну на работу, перекурил и вновь зашел – заявление на стол. Она прочитала, что-то там чирикнула – ошибка, говорит. Садись – переписывай. Какая, к черту, может быть ошибка? Она что – сдурела? Человек увольняется, ты подпись поставь или объяснись. А тут – ошибка!

– Ваше решение окончательное? И куда ты пойдешь?

Мы оба уже давно запутались и через предложение сбивались на «ты» или на «вы» – дурной знак, когда не знаешь, как себя вести.

Я пыхтел и переписывал заявление – слово в слово.

– Написал? А теперь уже на другом листе – обязуюсь выплатить…

– Что? – взревел я, – какие пять тысяч долларов!

– Дмитрий Анатольевич, не нужно кричать, – спокойно произнесла Элла Сергеевна, – сколько стоит лицензия частного охранника? А пистолет сколько стоит, аренда тира на полгода? Дмитрий Анатольевич, сколько стоит договоренность решить все эти вопросы? Вам показать документы? С отчетностью у меня никаких проблем.

Григорий Аркадьевич – его работа. Дима Скворцов – частный охранник. Бред какой-то.

Она подошла к сейфу, пощелкала и открыла – ваше удостоверение.

Действительно – мое. И фотография моя. Только я здесь в форме. Откуда, черт, они достали мою фотографию? Она могла быть только в моем личном деле, упрятанном за семью замками.

– Форма вам к лицу, – как бы невзначай, заметила Элла Сергеевна, – моложе выглядите и вообще…

Григорий Аркадьевич человек серьезный, вот только к чему весь этот цирк? Кого я буду охранять? И зачем мне пистолет?

* * *

Мы пьем кофе – я и она. Сидим и о чем-то болтаем. Первая неловкость прошла, я позволяю иногда бросить шутку. Если у женщины нет чувства юмора – вставай и уходи. Похоже, она все прекрасно понимает. Случайная встреча случайных людей – пятнадцать минут. Интересно, какое впечатление произвел на нее мой пиджак? А ботинки – они у меня новые. Очень похожи на предыдущие. Ботинки с некоторых пор моя слабость. Хотя думаю, впечатление произвел пистолет – он у меня подмышкой. А пиджак я расстегнул – там всего одна пуговица. Говорим о машинах. Моя новая знакомая – большой знаток. Нужно будет купить журнал – вдруг последует еще одна встреча? А там третья, четвертая… ничего удивительного. Где мы приводим в порядок машины? На одной и той же мойке. Звонит телефон.

– Приятель, – говорю я, – Деточкин. Юра Деточкин.

Пару секунд она напряженно думает, а затем начинает смеяться – молодец! В телефоне у меня мелодия из кинофильма «Берегись автомобиля». Прекрасное кино на все времена – Эльдар тоже молодец.

– Потом перезвоню, – объясняю я и допиваю кофе. Обмениваться номерами мы не будем – к чему? Если судьба – встретимся и не однажды. Сейчас она встанет, поправит волосы и… застучит своими каблучками.

* * *

У Тимура тоже пистолет, только носит он его не в кобуре. Я вообще не знаю, где он носит пистолет. Ошибка исключается. Как обычно мы играли – гоняли шары. Пиджаки сняли – кто же играет на бильярде в пиджаке? И тут я вдруг почувствовал запах оружия – совсем неуловимый, просто я его забыл. В тир ходишь? – спросил я. – Хожу, – ответил Тимур. И так запросто, словно он ходит в пивную. Получается, уже два ствола, а это серьезно. Пару раз меня сдавали в аренду. Приехал Тимур, спросил – волына с собой? Оружие у меня всегда подмышкой. И мы поехали на работу к Григорию Аркадьевичу. Посидишь, газеты почитаешь, там холодильник, – объяснил Тимур. А ты? – спросил я. Зубы, – ответил он и уехал. Стоматолог – дело серьезное. Без зубов нынче беда – сначала покажи свои зубы, а уж потом трудовую книжку и рекомендации.

Выходит, Григорий Аркадьевич чего-то опасается. Хотя, может быть, и обыкновенная привычка. Как дети привыкают к няньке, так же зависимым становится и взрослый человек. Чем занимается Григорий Аркадьевич? Знает, вероятно, Тимур – он вроде ординарца. Что знаю я? – Ничего. Знаю, где живет, Эллу Сергеевну знаю, вот, пожалуй, и все.

Апартаменты серьезные, кругом камеры – чего они боятся? Или дань моде? Еще одна возможность заявить о себе окружающим? Вряд ли. Камеры-то скрытные. Их нет, ты не видишь. Вот и я не увидел – понял, только когда уставился в монитор. Эта, получается, секретарь? А тут приемная – качество, конечно, не ахти какое, но различить лица можно. А вдруг у Эллы Сергеевны тоже стоят камеры? Бред! Ерунда полная. Что охранять? Башмаки? Или смотреть, как Дима Скворцов ковыряется в носу?

Цивилизация, ядрена вошь. Нужно уговорить Эллу Сергеевну поставить камеру. Чем мы хуже? А случись что? Людям сейчас верить нельзя, психология нынче иная.

Я задрал ноги и положил на стол – чего я тут делаю? Смотрю в монитор? Что-то тут, Дима, не так. А как?

Встал и открыл холодильник. Горилка, конечно, у Тимура не водится… черт! Водится! Что за искушение? Да тут вечеринку можно организовать! И девок пригласить. Стоматолог – это серьезно. Час – не меньше. А если два зуба?

Налил сока, а сверху горилки – чисто символически, чтобы мозги разогнать. Они у меня по утрам слипшиеся. Пиджак, что ли, снять? Я снял ботинки – негоже с грязной обувью на стол, а вдруг кто зайдет? Григорий Аркадьевич, к примеру.

Огляделся еще раз – обычное служебное помещение. Стол, стул, диван – передохнуть, холодильник – перекусить, шкафчик – бумаги сунуть, ноутбук – документ подготовить.

Я поставил стакан и задумался. А компьютер-то включен. Бедный Тимур так спешил, что забыл выключить. А что есть компьютер? – Музыка, видео или фотографии – как я провел уикенд с любимой девушкой. Интересно, крайне интересно полюбопытствовать, что за девушка у Тимура и что он с ней вытворяет. Парень-то молодой – горячий. И заодно глянуть на документы. Вот это шанс!

Я вновь взялся за стакан – горилки мало налил, нужно было больше. А все скромность моя, воспитание, ядрена вошь. Ладно, еще пятьдесят грамм сверху и точка.

И тут мозги мои проснулись, зашевелились – я их почувствовал, как они у меня в голове ворочаются. Какой же я дурак! Нужно было сразу начислить в стакан норму и без сока.

Дима, – сказали мне пятьдесят грамм, – какого хрена ты тут делаешь? Ты же никого здесь не знаешь. А случись что? Какой из тебя охранник, если не знаешь, в какую сторону бежать и в какую дверь ломиться? Дима, ты же был неплохим ментом. Ну, был – что с того? Думай своими куриными мозгами – за что тебе в бытность свою грамоты вручали и руку жали? За что к награде собирались представить?

Он меня проверяет? – спросил я. – Григорий Аркадьевич – это его работа? И сейчас они за мной наблюдают – так? Молодец! Почеши в промежности, чтобы их успокоить. Я почесал. И компьютер Тимур оставил включенным не случайно. Горилка – дрянь. Вот он, настоящий соблазн – залезть в компьютер, заглотить наживку и подавиться.

Ух! А кто говорил, что пить вредно? А кто говорил, что с утра пьют только личности опустившиеся? Монитор – я уже знал, они запустили какую-нибудь старую запись. Не удивлюсь, если сейчас зайдет посетитель в шубе. Они же идиоты! Полагают, Дима Скворцов пропил свои мозги. Уважаемые господа, талант пропить невозможно. Он вылезет, как прыщ на ровном месте, – огромный, яркий, – только слепой не заметит. А пистолет свой Тимур носит на заднице – он его в трусы сунет, а сверху рубахой, чтобы не видно. Чудило! Главное – не прикрыть пистолет, главное – быстро выхватить! Вот так – и я его выхватил. А потом спрятал и вновь выхватил. Учитесь, господа, смотрите. Здесь нет секрета. Секрет прост – ты сидишь и выхватываешь – раз, другой, десяток, сотню… тысячу раз. Не переиграть бы… если они и в самом деле за мной наблюдают.

Тимур появился через час. Сел на диван и ничего не сказал. Спросил я – как прошло? Больно? Ужасно боюсь стоматологов. Хороший врач? Может, адресок подскажешь? Ах, Григорий Аркадьевич договаривался? Какой заботливый? Я тут немного горилки выпил – ты не против?

Подозрительность – хороша, но только в меру. Возможно, я все придумал – больное мое воображение. Может быть, вот только лечить зубы Тимур ездил в стоматологию, расположенную за пятьсот метров от офиса. Удобно – ничего не скажешь. Бросил взгляд, когда садился, на спидометр – он кроме скорости еще показывает и пройденный путь. В рот я, конечно, к Тимуру не полез, а стоило – некоторые сомнения все же остались. Однако волновал меня другой вопрос – где я видел мою новую знакомую? Вновь выпить горилки – еще грамм сто? Так я сопьюсь! Если над каждым вопросом, что лезет ко мне в голову, буду думать подобным образом, никаких денег и здоровья не хватит.

И все же лезть в рот пришлось – я сунул туда свою железяку. А прежде выкурил полпачки и прочитал от корки до корки газету – господи, о чем нынче пишут! Я не только отстал от жизни, я вообще живу в ином измерении. Я, наверно, с другой планеты – только об этом не знаю. Мне вживили какой-нибудь чип, скорей всего в задницу – именно там чаще всего чешется, и отправили на вашу дурацкую планету. При прохождении плотных слоев атмосферы в моем головном компьютере произошел сбой, и я ничего не помню. Теперь жду, когда прибудут ремонтники и меня починят.

Громила меня узнал – его чинить не нужно, и память работает прекрасно.

– Не волнуйся, – сказал я, – он настоящий. Ты понюхай. Чувствуешь? Порохом пахнет. Я его вечером смазываю и оставляю на ночь. А утром в тряпочку и как новый. Пристреливал долго – не хотел пристреливаться. Меня спрашивают – вам как удобно? По центру или под яблочко? Индивидуальная особенность, нужно привыкнуть. Если стреляешь в живот, а он у тебя настроен под яблочко, разлетается голова. А кому это нужно? К сожалению, сейчас под яблочко не получится – расстояние слишком небольшое.

Собеседник мой попался не сообразительный – принялся гонять свой кадык или он хотел проглотить пистолет? Но сообразил я – позволил ему глотнуть спертый воздух парадной, где пахло кошками.

– В портфеле какие документы были?

– Газеты.

– Какие еще газеты?

– Коммерсант, Ведомости, Московские новости…

– Деньги?

– Не было денег!

Я вновь вогнал ему в рот ствол – курок был взведен.

– Думаешь, сейчас спущу, чтобы покрасить стену твоими мозгами? Ошибаешься, сначала мы проверим, мужчина ты или нет – ты сам проверишь. Только проверять будет некого… или нечего? В словаре на сей счет не сказано – одушевленного он рода или неодушевленного.

– Не было денег!

– А куда они делись? Афтондил говорил – были. И документы, говорил, были. Я Афтондилу верил.

– Кинуть хотели – его затея. И документы он состряпал. Газеты были. Двести долларов.

Вопросы, вопросы, вопросы…

– Чья затея?

– Тебя кинуть – затея Афтондила.

– Портфель! Кто заказал тебе портфель?

– Не знаю! У него красный Гольф, сказал, позвонит. Я и думать забыл, а тут звонок – два месяца прошло. За базар отвечаю.

– Портфель где?

– Выбросил – бомжу отдал. Он его тут же схватил. Да отпусти ты меня – не продохнуть!

Я отпустил – никуда он не денется.

– Глотку всю порвал, – принялся жаловаться громила, – я что – расклада не понимаю? Парня ищи – красный Гольф у него.

– Номер?

Громила сплюнул и принялся ворочать у себя во рту – видно, я несколько перестарался.

– Сто баксов.

Ну и хам! Через минут пристрелят, как собаку, а он – сто баксов!

– Зачем тебе сто баксов? Ты что – кретин? К чему тебе на том свете баксы? Что ты с ними будешь делать?

– А похороны? Я – не Афтондил, у меня автосервиса нет. Сто баксов и точка!

– В рублях по курсу Центробанка.

– Не пойдет, – заартачился громила, – они комиссию берут.

– Не раздражай меня? Лелик. Видишь, в каком стрессом состоянии я нахожусь? У меня же было сотрясение, а мой нос? А моральный ущерб? Неоплаченный бюллетень – как быть с этим? Кто грохнул Афтондила?

– У него врагов, как у старого деда клопов, – не знаю. У Афтондила спроси.

– Номер красного Гольфа?

– Сто баксов, – Лелик, похоже, не шутил.

– РК, – минуту спустя сообщил мне он, сунув деньги в карман.

– Что РК? – не понял я.

– Номер у него – РК.

– Это не номер! Это буквы! Ты обещал номер!

– Не было цифр – грязь одна. И машина вся в грязи, спасибо скажи, что я буквы запомнил. Все? Ну я пошел.

И он ушел – провалился во мраке. Я так думаю, что совали в рот бедному Лелику не только пистолет, но и автомат. Иначе откуда столь завидное хладнокровие? А Дима и в самом деле крутой парень – набросился в темной парадной на подвыпившего мужика. Под зад нужно было дать Лелику – совсем забыл.

* * *

Ну вот, я и на своем любимом диване. На столе огурчики маринованные – крохотные, с палец толщиной. Баночка финской селедки и она – на одну треть пустая – я все же не пьяница законченный. Подведение итогов – так назывались у нас совещания. Как меня чихвостили! Берегли на десерт, чтобы сразу потом в душ подмыться.

Что мы имеем? – обычно говорил старший и смотрел на меня холодными глазами, – Скворцов, доложите, чем вы сегодня занимались? Согласно утвержденного у вас плана, – отвечал капитан Скворцов.

Бумаг в портфеле не было, как и денег. Вполне возможно. Афтондил с Леликом решают кинуть бывшего опера и срубить немного лавэ. Некий парень на красном Гольфе договаривается – внимание! – за два месяца до известных событий взять портфель у Димы Скворцова, который и знать не знал, что будет работать у Эллы Сергеевны. Полный и окончательный бред!

Где мои пятьдесят грамм?

Григорий Аркадьевич вдруг решает выписать Диме лицензию и начинает его проверять. Не меньший бред. Обычно проверяет до того, как выписывают лицензию. Элла Сергеевна – капризная дама с некоторыми отклонениями в психике переводит Скворцова на должность водителя. А прежде отправляет вручить портфель набитый газетами.

Перерыв мой начальник объявлял часа через три – он не курил. А перерыв был нужен, чтобы облегчиться по малой нужде. Обычно он насвистывал какой-нибудь мотивчик. Справлял дело и свистел – в приметы он также не верил. Дима тоже не верил в приметы, но курил.

Мой бывший коллега, а ныне руководитель сыскного агентства Костя, уверяет, что в портфеле находилась дарственная, однако составленная каким-то хитрым образом на некого… фамилию потом вспомню, она у меня где-то записана. Костя определено что-то знает о моем начальнике, однако лишь предупреждает, что Элла Сергеевна меня сожрет. Затем она меня увольняет, потом увольняюсь я и никак не могу уволиться.

Какие-то люди по просьбе Эллы Сергеевны начинают поиск пропавших документов или газет и обещают их найти. Афтондила взрывают, когда тот везет Скворцову документы.

И напоследок главный вопрос – зачем Диме Скворцову нужна головная боль? Забыл. На повестке еще один вопрос – где прежде Дима мог видеть симпатичную женщину, что случайно встретил на мойке? Кажется, все? И в бутылке тоже, кажется, все. Детектив с меня хреновый – выпить да закусить. Костя прав – нечего мне делать в его конторе. Завтра с Тимуром едем в тир – Григорий Аркадьевич сказал. Как же он останется без охраны? Или есть еще один – третий ствол?

Напряженный сегодня день, радует лишь одно – послал перевод на десять долларов своей бывшей. Интересно, как быстро идут деньги? Главное, чтобы в ближайшее время не было инфляции. Следующий перевод думаю сделать через месяц или два, если, конечно, не забуду – Дима Скворцов порядочный человек.

15

Ударил дуплетом – класс! Прежде у меня столь удачно не получалась, словно кий за меня держал кто-то другой. Тимур сидел рядом и тренировался – выхватывал пистолет. Играть в одиночестве – занятие скучное, однако убедить его присоединиться невозможно. Единственный мой партнер – горилка. Два часа гонять шары – с ума сойдешь.

– Дима!

Луна в полнеба. Не люблю, когда она занимает едва ли не весь небосвод – что-то в этом есть зловещее. И цвет тревожный – бледный. Вылезает, когда все спят. Тимур парень старательный, думаю, у него получится… через годик. Кругом ночь, скоро осень. Выходит Григорий Аркадьевич. В свете фонаря вижу, как он стар. И лицо похоже на луну – такое же бледное. До развилки, – говорит он. Странно. Григорий Аркадьевич – умудренный опытом мужчина. Почему до развилки? Разбиться можно где угодно – малейшая ошибка, и желтый цыпленок узнает, что такое настоящий полет. Залезаю в машину и минуту сижу. Не знаю, к чему она мне – минута. А вдруг она последняя? И минута может превратиться в вечность… когда-нибудь превратится. Пуговица – я ее расстегнул.

– Как настроение?

Элла Сергеевна садится рядом. На меня не смотрит – Элла Сергеевна словно наркоман в предвкушении праздника, который уже в пути.

– Забыл сигареты, – говорю я и жду. Мы всегда курим – своеобразный ритуал после завершения гонок.

– Только быстро, – разрешает Элла Сергеевна. Она уже там – в гонке. Что случится, если мы поедем сейчас, а не спустя пару минут, прежде чем спуститься в подвал, взять забытую пачку и вернуться? Что произойдет? В темноте ночи на встречу вылетит машина? Или мы вылетим ей на встречу? Прежде бог миловал – порой мы видели – эту случайную машину. Дима, ты боишься? Желаешь обмануть судьбу-злодейку? Думаешь, ей надоели ваши игры? Думаешь, она столь глупа, чтобы не набраться терпения и вместе с Эллой Сергеевной дождаться, когда ты возьмешь свои сигареты?

Не верю я в приметы – они всегда обманывают. Что для одного радость, для другого – несчастье.

– Ты еще не уехал?

Тимур продолжает тренироваться – бедный парень! Он, кажется, сошел с ума – будет выхватывать пистолет снова и снова. Дорогу я знаю – каждый поворот, куст, дерево, я даже знаю, где нам суждено умереть. Красный Гольф – предыдущая машина Эллы Сергеевны. Сто две лошадки под капотом. Немного? Но каждый жеребец со своим характером, своими тараканами в голове, своей судьбой. А вместе – страшная сила.

Мало ли на свете красных Гольфов? Вот и во дворе у меня стоит один – тоже красный. А ночь хороша – несколько шагов и я чувствую, как холод забирается мне за шиворот. Лето гостит только днем, вечером хозяин осень, хоть она и не спешит.

Педаль в пол и время пошло. Болезнь не стоит на месте, она вас пожирает. Элла Сергеевна помолодела – скинула лет десять. Обожгла взглядом – чего только в нем не было! Музыки не было – молчал лес, дорога. Элла Сергеевна все-таки меня заразила своим вредоносным вирусом. Исчез страх – он остался у Григория Аркадьевича. Умереть чрезвычайно просто – достаточно лишь подумать, и ты умер.

– А почему желтый? – крикнул я.

– Что?

– Почему цвет желтый? Почему не красный?

Элла Сергеевна еще не понимает – сложить в полотно разбросанную мозаику требуется время, а его как раз и нет.

– Почему Пежо? Почему не Гольф? – кричу я. – Передний привод – здорово! Когда на скорости рвешь на себя ручник, машина не встает дыбом, не переворачивается – она крутится волчком. И вылетает на встречную задом. Сейчас я вам покажу…

Что произошло быстрей – свет, который вспыхнул впереди, или ручник, что я дернул? Цыпленок пошел в занос. Ожил спрятавшийся в ночи лес – закружился, словно в танце. Утверждают, в мгновения смертельной опасности в сознании пролетает ваша жизнь – ничего этого не было. Был страшный, похожий на стон вой покрышек – как они скулили! Я ждал удара – неминуемую расплату за беспечную самоуверенность и вызов судьбе. Сейчас мы оба вылетим через лобовое стекло, подушки сработают, когда нас уже не будет…

Свет – я в нем купался. Он был кругом – наверно, это туннель, о котором говорят очевидцы, вернувшиеся с того света.

– Дима – ты идиот!

Голос знакомый, похож на Эллу Сергеевну. Значит, в туннеле мы оба – я и она. Наши души начинают медленное восхождение на небеса.

– Дима, я, кажется, сломала ноготь! Точно – я сломала ноготь! Иди и скажи, чтобы он выключил свет!

Невероятно, но мы были живы. Я толкнул дверь и едва не вывалился на дорогу. Ноги – я их не чувствовал. А еще я ослеп – ничего не видел. Яркий свет продолжал гореть кругом. С минуту приходил в себя – восхождение на небеса откладывалось на неопределенный срок. Я стоял на ночной дороге и медленно соображал.

Я дернул ручник, а прежде заметил приближающуюся машину. Автомобиль был – стоял в каких-то трех метрах от желтого цыпленка. Ах вот оно что! Встречная машина не двигалась – мирно дремала на обочине с включенными фарами. Выполнив разворот, мы вылетели на встречную и припарковались рядом – маневр, который несомненно украсил бы любой фильм – даже скучную и плаксивую мелодраму.

– Скажи, пусть выключит свет! – крикнула Элла Сергеевна, – я уже ослепла! Где моя сумочка? Дима – ты забыл мою сумочку! Там сигареты.

Что за вздор? Сломанный ноготь, сигареты… она не поняла, что находилась на краю гибели. Она, кажется, испугаться не успела – испугался Дима.

Иду, передвигаю непослушные ноги, и что я вижу? – Перепуганные глаза. Если кто и напугался, так эти глаза. Что за народ? Или они романтики? Заниматься любовью в машине – это же так неудобно, в смысле некомфортно.

– Занесло, – объясняю мужчине. Похоже, он ничего не понял. – Нам всем сегодня крупно повезло. Пару метров не хватило.

В голове рисуется возможная картина. Разбитые в хлам машины. В одной – молодой мужчина со спущенными портками и полуголая девица. В другой… а вот об этом не будем. К чему говорить о том, чего нет?

Существует множество методов разговорить человека, не все пристойные. Есть среди них и метод критической ситуации – своеобразный гипноз. Похоже, на Эллу Сергеевну он не действует – она сидела и курила мои сигареты.

– С каких это пор, – начала она, – ты пьешь за рулем?

– Я не самоубийца, это вы пьете за рулем.

– Я? – удивилась она, – ты что-то путаешь. Кто они?

– С жилплощадью, видно, проблемы. На машину деньги есть, а на квартиру не хватило. Экстремалы они – занимаются любовью.

– В машине?

– Разворот понравился? Могу научить.

– Дима, ты слишком много себе позволяешь. Водитель мне нужен, чтобы не было лишних проблем.

– А лицензия к чему? Без пистолета никак нельзя? Элла Сергеевна, к чему мне оружие? Вам угрожают, вы беспокоитесь за свою жизнь? А-а-а-а, понял! Элла Сергеевна желает научиться стрелять. Машину водить она научилась, теперь хочет научиться стрелять из пистолета. Никаких проблем – вот он, всегда при мне. Можно приступить к занятиями прямо сейчас.

– Не юродствуй. Тебе мало платят?

– Нормально платят – ботинки новые купил. Обратите внимание – у вас купил. Ваши деньги к вам и вернулись.

Мы помолчали.

– Дима, – говорит она. – Произошел несчастный случай. Он сам разбился. Понимаешь? Меня в машине не было. Я не знала, что он носится как сумасшедший. Володю мне нашел Григорий Аркадьевич – его кандидатура. Мне позвонили и сказали – Володя разбился. Мне действительно жаль – совсем молодой. Всем занимался Григорий Аркадьевич. Хочешь – поговори с Тимуром. Так и скажи – Элла Сергеевна разрешила. Мне скрывать нечего. Поэтому и купила Пежо. А как бы ты поступил? Купил бы точно такую же машину?

– Вы гоняли?

– Случалось. Думай что хочешь, но моей вины нет. Дима, я тебя не принуждаю. Только скажи, и мы прекратим. Они, кажется, собираются уезжать? Давно пора – тоже мне, нашли место.

Любовники и в самом деле уехали – в ночном лесу остались лишь мы вдвоем.

– Мы когда-нибудь свернем себе шею, – продолжил я. – Подобные увлечения иначе не кончаются. Рулетка – болезнь, зло, за которое приходиться расплачиваться. Володю вы тоже обманывали?

– То есть?

– В портфеле документов не было – Володя знал об этом?

– Поехали! – излишне требовательно произнесла она.

– В портфеле были газеты. Элла Сергеевна, кто еще кроме вас знал, что в портфеле газеты? Григорий Аркадьевич?

– Какое твое дело? Что ты хочешь – оказаться вновь на улице?

– Документов в портфеле не было, – пропустив мимо ушей угрозу, продолжил я, – но они пропали. Значит, кому-то было выгодно, чтобы они пропали. Небольшой спектакль и они пропадают. Как вовремя подвернулся Дима Скворцов! Подарок небес. Только как мог Володя организовать нападение на самого себя? Володя что-то знал. Или вы использовали его в темную? И вдруг – трагедия. Красный Гольф разбивается в лепешку. У Эллы Сергеевны железное алиби, однако что-то пошло не по плану. Нужно срочно переписать сценарий и вручить роль новому статисту – Диме Скворцову. Вот только время не ждет – слишком мало его осталось.

* * *

– Дима, сколько тебе нужно времени, чтобы сходить за сигаретами? – Элла Сергеевна смотрит на меня с осуждением, – а ну-ка… да ты пьян! Вот это номер! Дима Скворцов – пьян! На рабочем месте. Ты, дружок – нахал. Ты понимаешь, что я должна тебя выгнать? Водитель называется! А пистолет – Дима, где твой пистолет? Господи, он еще и пистолет потерял!

Да, Дима Скворцов несколько не рассчитал свои силы. А пистолет – вот он, я его в штаны сунул.

Всю дорогу Элла Сергеевна меня чихвостила – на лицо не только нарушение трудовой дисциплины. К чему нужен водитель, если ты сама его везешь? А потом еще ждешь в ночном лесу – Диме приспичило по малой нужде. Остановились мы, где прежде стоял автомобиль с любовниками, и где не состоялся возможный разговор.

– Идиот, – сказал я, застегивая штаны, – а мог бы сейчас и в начальники выйти. Выходить-то некому и ты бы, Дима, вышел – терпения у тебя нет. Это точно, терпения у Скворцова ни на грош, но голова варит. Если и сейчас, после этой дурацкой выходки меня не уволят, значит я прав. Дима Скворцов нужен. И увольнять его нельзя. Сколько трудов вложили в Диму? А потом взять и уволить?

И все же, что у них за план? И когда наступит время «Ч»?

Дверь я открыл и понял – в квартире кто-то был. Когда человек живет один, обмануться невозможно. Не нужно быть проницательным или обладать необычными способностями, нужно иметь хороший нос. Мой нос подсказывал – кто-то побывал в мое отсутствие. Ну вот, – сказал я, – что-то похожее на детектив. Труп есть? Есть – Афтондила убили. Украли документы, которые оказались газетами. Красный Гольф, покойный Володя, а теперь и в квартиру залезли. Все правильно – я их проверяю, они – меня. Корзина грязного белья и пара пустых бутылок – весь их улов. Наверно, их постигло глубокое разочарование и не менее глубокая тоска. Я же секретный агент, ядрена вошь! Меня же с утра до вечера учили, как вас всех вокруг пальца обвести.

* * *

Новый день – новые возможности, забытые долги и обязательства. Кажется, вчера я слишком много себе позволил. Небольшой эксперимент и, чтобы его завершить, снимаю трубку.

– Слушай, – говорю я, – какого черта? Мы с тобой, помнится, договаривались. А если бы я был с женщиной?

– Ты о чем?

– О чем? Ты же ко мне приходила. Хотя бы крышку на унитазе подняла.

– Скворцов – ты законченный идиот. Ты – больной! Ты всех и всегда подозреваешь. В каждом углу тебе мерещатся враги! Дурак!

Прозвучавшая ругань пролилась сладостным бальзамом. Но каков я! Бывшую жену не учуять! Про унитаз – дешевый прием.

– Я знаю, ты оставила себе ключи. Не стыдно? Что ты желала найти – лифчик на торшере или помаду на фужере? Перевод получила?

– Какой перевод?

– Как! – на этот раз уже я стал терять терпение. – Ты не получила извещение? Я выслала тебе деньги – десять долларов в счет погашения долга.

– Скворцов – ты полное ничтожество. Сунь свои доллары в…

Браниться она умеет, а вот ругаться – нет. Издержки гуманитарного образования, у меня – техническое. Возможная причина нашей размолвки, думаю, как раз в этом и заключается. Когда я впервые выругался в ее присутствии… в общем, она была крайне удивлена. Я – не меньше. Откуда она свалилась? Я – с планеты, название которой забыл при приземлении. Но она-то всю жизнь провела здесь! Не знать родного языка – странно и непростительно.

– Ты, наверно, меня ревнуешь? – с гордостью в голосе сказал я.

– Пошел ты…

В литературе данный прием называется повтор, если что – лингвисты меня поправят. Когда тебя посылают в одно и то же место, возникает вопрос… к слову, задница у нее роскошная. Вероятно, я сначала влюбился в задницу, а уж потом во все остальное.

Гора с плеч. Она все-таки была в моей квартире – плевать. Однако мой нос упорно подсказывал, что был и кто-то другой. Не думаю, что это Вадим. Этот другой зашел, когда она ушла – хитрец отменный. Кто на примете? Кандидатов не столь много – Костя и человек Григория Аркадьевича. Почему Костя? Он у меня однажды был, а зайти второй раз уже проще. Григорий Аркадьевич – сплав жестокости и сентиментальности. Я помню его глаза. «До развилки» – сказал он. В действительности Григорий Аркадьевич сказал – Дима, сколько можно ждать? Когда, наконец, ты ее грохнешь? Грохни, и я тебя отблагодарю. Пистолет – научи эту стерву стрелять. Я видел, как ты стреляешь – молодец. Прошу, научи Эллочку стрелять. Володя меня подвел – большое расстройство. Я же на Володю надежды возлагал. А она колготки порвала и ноготок сломала. Вся рубашка мокрая – ткнулась головой и плачет, дуреха. Пришлось успокоить – погладить по головке. Говорю – ребенок ты у меня несмышленый, не переживай, купим мы тебе другую машину. Цвет выберешь – не переживай.