Текст книги "О чём молчал Будда (СИ)"

Автор книги: Анатолий Борзов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

18

Подарков я никому не вручал тысячу лет. Я забыл, как их вручают, что при этом говорят и как улыбаются. Я забыл блеск в глазах и тревожное ожидание сказки – а что там в этой нарядной коробочке, заботливо перевязанной не менее нарядной ленточкой? Забыл восторг, который меня переполняет, и легкое волнение – а вдруг не понравится? А вдруг я не угадал желания?

На привычном месте, где стоял обычно Пежо – непонятная машина и скучающий водитель – явно взятый в аренду. Пикнула сигнализация – я шагаю с гордо поднятой головой. Знак приветствия бывшим сослуживцам, а вот дверь – за ней Элла Сергеевна. Капризная и взбалмошная женщина.

Черт! Почему мне не везет? Почему день не может завершиться на одной мажорной ноте? Он что – раньше не мог зайти? Григорий Аркадьевич смотрит на меня снисходительно. Я вижу его глаза, хотя и упрятанные за линзами темных очков.

– Какие проблемы? Наш герой пришел сообщить что-то важное. Эллочка, глянь, ну не гусар ли? Аксельбанта не хватает и усов. Мой тебе совет, Дима – срочно отпусти усы.

На иронию, полную сарказма, я отвечаю молчанием. Сажусь без приглашения на диван. Ботинки у меня еще класс – есть, на что посмотреть. Закидываю ногу на ногу и говорю.

– Неделя прошла.

Старый лис Григорий Аркадьевич начинает медленно соображать, о чем пойдет речь.

– Двадцать три тысячи, – продолжаю я, – наличными без торга. Покупатель в темном Мерседесе.

– А что мы продаем?

– Мини Купер, последняя модель, машина на гарантии.

Затем встаю, подхожу к Элле Сергеевне, беру за руку и картинно опускаю в ладошку ключи.

Какая великолепная пауза! Ручаюсь, она украсила бы любой спектакль. Оба не могут сообразить и понять Диму-скомороха. Сегодня он в ударе.

– Ну что? Продаем или оставляем? Клиент ждет.

Григорий Аркадьевич принимается хлопать – сначала медленно, потом более одобрительно.

– Ай, да Дима! Мы тебя явно не оценили. Эллочка, Дмитрий Анатольевич делает тебе подарок – вместо угнанного Пежо – Мини Купер. Достойно, возразить нечем. А вкус? Эллочка, Купер – машина со своей харизмой. Английский дух старика Джона. Отказываться нельзя.

Ты глянь, – мысленно говорю я Элле Сергеевне, – Подойди к окну и высуни свой нос. Кто и когда делал тебе столь уникальный подарок? Это же сказка! Эллочка в стане чудес! Только не нужно лететь на другую планету – я здесь – человек из ниоткуда.

– Она не краденная? – разрушает сказку Григорий Аркадьевич, – или Дима Скворцов у нас фокусник?

– Вы пойдете смотреть?

– Сходи, Эллочка, глянь. Надеюсь, она не красного цвета? У Эллочки уже был красный Гольф, нам с ним не повезло. А дурные приметы нам не нужны.

– Она красная, – говорю я. – Ужасно красная, она как Кармен.

– А что! – вскакивает на ноги Григорий Аркадьевич, – почему бы и не красная? В этом что-то есть. Сходи, посмотри.

– Я сама решу, что мне делать.

– Люди ждут, – напоминаю я, – Элла Сергеевна, никакого обмана, машина действительно принадлежит вам.

– Еще не принадлежит – я думаю.

Ну до чего женщины капризны! Она думает! О чем? Что происходит в твоей голове? Откуда отстраненный взгляд и тень под глазами? Ты должна прыгать, смеяться, ты должна броситься на шею и меня поцеловать. Плюнь на него и забудь или сделай вопреки, брось вызов – если шалить, так шалить до конца.

Элла Сергеевна смотрит, словно прочитала мои мысли. Ты этого хочешь? Ты хочешь, чтобы я тебе поцеловала? Ты что, Скворцов, и в самом деле дурак?

– Мы принимаем твое предложение, – заявляет Григорий Аркадьевич, – принеси документы. Оформление – моя забота.

– Оформление входит в цену. Все оплачено.

– Ну и прекрасно. Эллочка, тебе какой номер оставить? Или Дима уже и здесь позаботился?

В общем, старый лис еще излил несколько галлонов желчи, прежде чем отбыл. Заглянувший Тимур незаметно подмигнул – похоже, он мне был рад.

– Дима, что за цирк? Откуда у тебя машина? – Элла Сергеевна засыпала меня вопросами – присутствие старика явно ее смущало.

– Люди ждут, – напомнил я, – мы идем смотреть машину?

– К чему? Я согласна.

– Через час. Всего лишь час – приеду и отвезу вас домой.

Олег Николаевич, вероятно, нервничал – пускал клубы дыма и был чем-то недоволен.

– Вопрос решился положительно, – улыбнулся я, – есть проблемы?

– Это был Шепитько?

– Да, это был Григорий Аркадьевич, вы знакомы?

– А кто его не знает? Григория Аркадьевича в нашем городе знает каждая собака. Купер будет иметь к нему какое-нибудь отношение?

– Ну, как вам сказать…

– А так и скажите – будет?

– Это как-то меняет дело? – удивился я.

– Арсен, – Олег Николаевич, обратился к водителю, – сходи пройдись – недолго, минут пять.

Парень беспрекословно выполнил команду – открыл дверь и направился за угол.

– Почему вы не сказали о Григории Аркадьевиче? – набросился Алик.

– А что я должен быть сказать? Не понимаю, какое он имеет отношение к нашей сделке?

– Неприятностей не хочу – вот какое! Дмитрий Анатольевич, боюсь, я не смогу быть вам полезен.

– То есть?

– Сделка отменяется. И не уговаривайте – не могу и все! Моральный ущерб – пожалуйста. Тысяча вас устроит? Хорошо, две тысячи.

Кажется, я не оценил в полной мере серого кардинала. А как еще его назвать, если Алик с Гороховой шарахается от него, как от прокаженного? Две тысячи! Да он за каждый доллар бьется, как за последний! Они все жадные и алчные, а тут – две тысячи!

– Сделку отменить невозможно, – сказал я тоном, не терпящим возражений, – Григорий Аркадьевич одобрил.

– Правда? Вы меня не обманываете? Он действительно одобрил? Ну и славно.

– Как быть с оформлением машины?

– Никаких проблем, все входит в цену. Мы вам и страховочку организуем, так сказать, подарок от фирмы. Номер желаете особый? Ну там буковки какие, можно по имени вашей дамы. И помните – машина на гарантии. В любое время.

Я был тронут до глубины души. Рыночные отношения имеют свои плюсы.

* * *

Жизнь удивительна и неповторима. Утром я резал бумагу, чтобы сделать «куклу», а вечером сидел в новой машине, которую купил. Я их даже потрогать не успел – передал Олегу Николаевичу. Он был сама любезность – шутил, смеялся, наблюдая, как шелестят зеленые бумажки.

Элла Сергеевна позвонила в начале первого ночи. И опять она была пьяна.

– Дима, я вот о чем подумала…

Знаю, о чем ты подумала, можешь не продолжать – болезнь вернулась. Сейчас я вызову такси и отравлюсь на стоянку. Тридцать минут по объездной и мы за городом. Ты уже дрожишь, адреналин стучится тебе в сердце, ты роешься в сумочке и не находишь. Хватаешь мои сигареты и куришь, куришь, куришь…

Элла Сергеевна, я не принц с далекой планеты, я всего лишь вернул долг. Вернул чужие деньги. А знаешь, кто мне их любезно подарил? Сунул в коробку и забросил на антресоли? Думаю, это твои деньги.

– Дима, ты почему молчишь?

Элла Сергеевна, я не молчу – я уже проехал в мыслях по нашей трассе – она вас еще не утомила? Красный цвет – пора вернуться на прежнее место. Как его звали – Володя? Он не оправдал ваши надежды – молодость спешит, торопится.

– Ты приедешь?

Звучит не как приказ или капризная просьба. Ты желаешь о чем-то сказать? Элла Сергеевна, о чем ты говорила Володе? Ты искала и не находила, злилась на себя за малодушие и обещала впредь не повторять ошибки. Ты умная женщина – от себя не убежишь, не скроешься.

Холодно. Лето ушло, отправилось в иные края, на родину. Осень я не люблю. Осень – подведение итогов. Подводить нечего, нужны факты – скупые события.

Дима спешит – шагает по лужам, не особенно заботясь о последствиях. Если Дима купил Мини Купер, новые башмаки он себе купит без проблем. Дима спешит получить ответ на вопрос – чьи деньги он нашел?

Классная машина, которая досталась за бесценок. Она не может стоить двадцать тысяч. Миллион с лишним, а если быть точней – миллион и сто тысяч рублей. Какой у нас нынче курс? Элла Сергеевна, ты только не торопись с ответом.

А вот и наш малыш. Интересно, кто у тебя был хозяин – женщина или мужчина? А ты как думаешь?

Крохотный Будда – всего лишь копия большого благословения. Я держу его в руках. Прежде он пылился, забытый и покинутый. Его даже хотели выкинуть! Откуда ты пришел? Кто тебя сделал? Кто вселил в тебя дух?

Женщина, – говорю я. – Нет, мужчина. А ты – как думаешь? Я не думаю, – слышу я. Думать – заблуждение. Думают и заблуждаются. Ты – мужчина, но ты и женщина. Инь и янь, ночь и день, свет и тьма – не думай. Закрой глаза и ответ придет. Нужно только захотеть.

Распахивается дверь, и в салон влетает другой мир – она рядом. Где капризы? Где холодный взгляд? Где, наконец, Элла Сергеевна?

– Спешил, – оправдываюсь я и срываю галстук, – когда спешу, вечно путаюсь, вот и галстук повязал.

Элла Сергеевна водит носом, – а знаешь, говорит она, – чужого запаха нет. Я ужасно привередливая и чужой запах меня пугает. А его нет!

Мои предположения оправдываются – это ее деньги я нашел.

– А почему красный? Дима, только правду – почему красный?

– Настоящий Купер должен быть красным. И выбора не было, как и времени – он вам нравится?

– Еще не знаю, не могу сказать – чужого запаха нет.

– Очень резвый, но коварный, в повороте не любит тормозов, – объясняю я, снимите ногу с газа, и не тормозите – накажет. Дух старика Джона Купера.

– Дима, вы старик?

Я ошибся – Элла Сергеевна не брала капли в рот.

– Мы едем или как?

– Сначала мы покурим – он должен нас почувствовать.

Почему она не спрашивает, откуда у меня деньги?

– Григорий Аркадьевич был взбешен, – сообщает она, – я никогда прежде не видела его в таком состоянии. Поверьте, я знаю его много лет. Дима, он вам отомстит – не боитесь?

– Он меня убьет?

– Не знаю, может и убить. Его все боятся.

– Вы тоже?

– Меня Григорий Аркадьевич не тронет – он дал слово. Это долгая и грустная история, но он дал слово.

– Вам? Кому он дал слово? Нет человека, нет обязательства. Кому Григорий Аркадьевич дал слово?

– Поехали. Хочу ближе познакомиться – он кто? Мальчик или девочка?

Ветер рвет ночные облака, судорожно мечется лес, освещенный на мгновенье ярким светом. Хорош мотор – старина Джон Купер отошел от сна, но еще не проснулся. Элла Сергеевна только сейчас поняла – мальчик или девочка. Крохотная баранка в руках повторяет рельеф дороги. Кони переходят в галоп – несутся, отрывая ноги от поверхности. Я их сдерживаю, не решаясь подарить свободу. Еще один поворот, за ним другой – извилистой лентой вьется шоссе. Какие двадцать тысяч! Я готов отдать жизнь, чтобы управлять духом старика Джона.

Внимание!

Что?

Тормоза!

Бью по тормозам, и мы оба виснем на ремнях. На смену растерянности приходит страх и чувство обреченности – сколько может длиться полет? Темный силуэт приближается и приобретает очертания – трактор! Огромный, в несколько десятков тонн, он стоит поперек дороги. Ни намека на скольжение – мы вылетаем из поворота, как ядро из пушки. Наверно, это конец.

* * *

Помню школу. В классе у меня не было постоянного места – сидел, где придется. Много лет спустя понял – это была репетиция моей взрослой жизни. Сонным взглядом окидываю комнату – что-то здесь не так, чего-то не хватает. Вылезаю с дивана, беру пиджак и вываливаю на стол содержимое карманов. Вновь на диван – теперь все в порядке. Крохотный Будда занял свое привычное место.

Так вот о школе, как-то мы собирали мозаику – огромное полотно, что уместилось только на полу. Мы ползаем, толкаемся, друг другу мешаем и ругаемся. Разноцветные кусочки отказываются найти свое положение. Сейчас я понимаю, в чем дело. Мозаику нужно собирать в одиночестве.

Ночью мы едва не разбились. Каким-то чудом остановились в метре от груды металла. Ума не приложу, откуда взялся трактор. Вблизи не ведутся строительные работы, место заброшенное, значит, чей-то злой умысел. Мысль одна – Григорий Аркадьевич пожелал свести счеты. Нанести один коварный удар. Для него не существует проблем, если потребуется, трактор будет доставлен на Красную площадь, и ни одна живая душа не узнает, как это ему удалось.

Мозаика – тот же детектив, в основе все тот же принцип – отыскать необходимое связующее звено. У меня лишь масса разбросанных фрагментов. Помнится, я уже пытался. Многие события между собой не связаны, доказательства отсутствуют и только воображение подсказывает – может быть, может быть…

Дима Скворцов не мистик, он циник. Если мне прежде нужно было раскрутить дело, я не впадал в нирвану, выстраивая в голове цепь возможных событий. Доставал сигарету, брал блокнот и писал – «Прошу провести мероприятие». Человек – социальное существо – он куда-то ходит, с кем-то общается, ему звонят, пишут, о нем говорят – он вынужден общаться. За ним смотрит наружка, его слушают люди в наушниках, наконец, ему подставляют «казачка». И все! Остается лишь перечитать справки по результатам мероприятий и принять решение.

Однако сейчас у меня нет ни одного из доступных прежде средств. Я вынужден обращаться к дедовским методам, прислушиваться к внутреннему голосу и верить в мистику. У Димы Скворцова нет выхода. Дима – один в поле воин. Мой цинизм и неуместная ирония – бронежилет. Горилка – не впасть в отчаяние. Единственный товарищ – крохотная фигура Будды. Прежде чем его превратили в божество, приукрасив множеством мифов и легенд, Будда был обыкновенным человеком – таким же, как мы с вам. Я не говорю о религиозном течении, я говорю о его проницательности, о волшебном даре дать ответ на самый сложный бытовой вопрос. Он сейчас мой учитель – крохотная деревянная фигурка. Если в куске металла на четырех колесах может жить дух Джона Купера, почему в деревянной фигурке не может присутствовать частица великого Будды?

Какой мотив у Григория Аркадьевича? К чему ему нужна моя и Эллы смерть?

Ревность? Стремление наказать распоясавшегося Диму и вместе с ним и отбившуюся от рук женщину? Вряд ли. Это не мотив – Григорий Аркадьевич человек иного склада характера – хитрый, расчетливый и безжалостный. Нужен другой, более серьезный мотив.

Позвонил телефон – благородный и смешной Юра Деточкин отправился восстанавливать справедливость в мире. Я дослушал мелодию и взял трубку.

– Скворцов? Привет, ты не подъедешь?

Медленно соображаю – куда я должен подъехать. В трубке шум улицы. Кто-то бранится. Зачем чихает. Вновь шум.

– Ну так что? Подъедешь?

Сержант, – слышу я в голове старческий голос.

Поворачиваю голову – крохотный Будда вновь улыбается.

Как я мог забыть! Сержант, которому я вручил пятьсот долларов. Уточняю, куда именно должен подъехать. Пять минут и я спускаюсь по лестнице. Вылетаю на улицу и нос к носу сталкиваюсь с Леликом. Ну и рожи у нас были в тот момент! Свою я, конечно, не видел, а вот Лелик… бедняга, вероятно, подумал, что я вновь вставлю ему ствол в одно место – его перекосило. Лелик швыряет в меня какой-то пакет и удивительно легко для своих внушительных габаритов улепетывает. Вижу, как стремительно мелькают его подошвы. Что это? В пакете конфеты! Я не люблю конфет. Конфеты любят дети и женщины. Ах, вот в чем дело! Костя прав – у Лелика в моем доме живет она – таких же внушительных размеров королева сердца. Бедный Лелик – я ему сорвал свидание. Он – конфеты, она ему селедочки с рынка, и оба закружились в сладостном танце любви.

Как и положено, сержант остановил меня полосатым жезлом. Решительно подошел и бросил привычное – дакументики папрашу. Конспирация – понял я. У них сейчас с этим строго. Говорят, своя служба безопасности, ищут оборотней в погонах.

– Деньги принес? – первым делом спросил он, как только мы залезли к нему в машину. Коллега, напоминающий майского жука, предусмотрительно вышел, абы не нарушать нашей интимности.

– Принес, – соврал я, за что сразу и поплатился.

– Черт! Кажись, забыл! Права сунул, а кошелек забыл, в кошельке они у меня. Вот незадача!

– Напрасно. А если бы и впрямь нарушил правила?

– Так я их не нарушал!

– Деньги всегда нужно держать при себе, – дал он мне мудрый совет, – иди и поезжай за деньгами.

– Как!

– А вот так. Есть деньги, есть разговор, нет денег, нет и разговора.

– Товарищ сержант…

– Что товарищ сержант? Я, можно сказать, рискую, помощь тебе, Скворцов, оказываю, а он – забыл!

– А пятьсот долларов?

– Тьфу на твои пятьсот. Из них осталось – выпить да закусить. Информация денег стоит. Я вообще-то не понимаю, кто к кому с просьбой обратился?

– Будут деньги. Честное слово.

– Не обманешь? – строго спросил сержант. – Видишь, стоит мой товарищ. Смотри! Палкой отдубасит, неделю на задницу не сядешь. Записывай…

Я записал.

– А это что?

– Штрафная стоянка.

– !!!

– Чего идиотом смотришь? – ухмыльнулся сержант. – Штрафная стоянка. Лучше места не сыскать. Кто сунется искать угнанную машину на штрафную стоянку? В списках-то ее нет.

– Сколько?

Сержант почесал голову.

– С учетом аванса – триста. Подойдешь и скажешь – я от Евгения Михайловича. Дождись, чтобы дед был один. Дашь ему пару сотен или бутылку купи, но только хорошую – капризный он. И поставь настоящую сигнализацию. Не ворон пугать, а настоящую. Дежурство у меня до двух – успеешь?

Майский жук уже кого-то прихватил – читает по слогам фамилию нарушителя. Бегу мимо и кричу – спасибо, товарищ сержант, я больше никогда не буду. Врубаю скорость и на глазах оторопевшего сотрудника пересекаю осевую линию – лечу в обратном направлении. Сколько стоит столь грубое нарушение правил дорожного движения? Похоже, часть денег я возместил.

В магазине суета. Раздувая ноздри, хватаю бутылку водки и бегом к кассе.

– Не терпится харю залить, – слышу за спиной.

Выбегаю и что я вижу? А вижу, что какой-то урод поставил свою машину таким образом, что мне не выехать! Швыряю бутылку на сиденье и бросаюсь вновь в магазин… за второй бутылкой.

– Ты гляди! – слышу знакомый голос за спиной, – уже залил!

Машину мы передвинули за пять минут – мы ее вынесли, взялись с двух сторон подняли и вынесли. Приз – все та же бутылка водки – отдал трем молодцам. Похоже, потеха пришлась им по душу. Я уже подумывал, а не вручить ли еще одну, чтобы парни унесли машину за угол?

Мы идем вдоль длинных рядов. Они справа и слева, он кругом – заляпанные грязью, дождем, я даже вижу прошлогоднюю листву на капоте. Кладбище – стоянка чем-то напоминает мне погост. Дед, как и положено, шагает впереди. В кармане пятнистого камуфляжа бьется бутылка – недалекая перспектива скрасить унылые будни. Говорить нам не о чем, поэтому оба молчим.

– Ну вот, – подает голос охранник, – тут она, родная, и стояла.

Дима Скворцов медленно тупеет и открывает рот. Затем он его вновь открывает и вновь закрывает. Дима разучился говорить.

– Вот как раз перед твоим приездом, получается, ее и забрали.

– Кто забрал?

– Сейчас узнаем.

Охранник достает рацию и строгим голосом кричит.

– Первый! Ответь второму. Второй слушает, – прорывается сквозь треск нечеловеческий голос. – Саня, кто машину с пятьдесят второго места взял? А хрен знает, – отвечает Саня, – баба какая-то взяла.

– Баба, – объясняет мне охранник.

– Когда взяла?

– Саня, глянь, когда взяли?

Рация шипит, охранник крутит громкость, я жду.

– А тут не разобрать, – прорывается в эфир Саня, – карандашом написано. А потом зачеркнули и исправили.

– Слышал? – уточнил охранник, – в общем, баба забрала. Пойдем что ли, обратно?

– Привет Евгению Михайловичу, – напутствует меня охранник, явно утомленный прогулкой, – жена, наверно, забрала. Не переживай. Я тебе вот что скажу – нечего бабам спуску давать. Строго нужно. Пусти козла в огород – понял?

– Машина какая? – вдруг опомнился я, – желтый Пежо?

– Желтый, желтый, – успокоил меня охранник.

– А женщина какая?

Охранник тупо на меня смотрит.

– Ты чего? Жену свою забыл? Саня! Какая была баба? – кричит он в рацию.

Выходит Саня. Долго и тщательно давит окурок в грязную землю. Затем плюет и сморкается.

– Баба как баба, вот тут две сиськи, а там, значит, задница. Симпатичная в целом – твоя, что ли?

– Саня у нас до женщин страшный охотник, – объясняет его напарник. Он кроме сисек ничего в упор не видит. Не обижайся, мужик. Если Саня обратил внимание, значит, того стоит.

– Женщина была одна?

Саня засмеялся.

– Не переживай, одна она была.

* * *

Довольно странный и неожиданный поворот в цепи событий. По описанию охранников – если пошлость можно назвать описанием – женщина похожа на Эллу Сергеевну. Фигура, на которую обращают внимание. Неутешительный вывод, что она является частью плана Григория Аркадьевича, меня расстроил. Я принялся рыться в карманах.

– Кристина? Привет! Не узнала? Это Дима. Что за люди? – Мой знакомый. Школьный приятель. Познакомить? Кристина, у него семья. Как – ну и что! Ты собираешься разрушить семью? Девочка, не следует выходить замуж за Мерседес. Он может сломаться, попасть в аварию, его просто могут угнать. А потом Алик тебе не пара. Две половинки – помнишь? Или по-другому, муж и жена одна сатана. Будет у тебя принц. Он тебя уже давно ищет. Устала ждать? А как он устал – думаешь, ему легче? Как нет принцев? Разобрали? Кристина, у меня к тебе просьба. Элла Сергеевна на месте? Не знаешь? А ты сходи к ней, придумай предлог и сходи. Как не можешь? А в туалет ты имеешь право сходить? Плюнь! Ни в какой должностной инструкции нет запрета ходить в туалет. Хорошо, я буду ждать.

Сколько нужно времени, чтобы приехать на край города, забрать машину и вернуться в кабинет? – Два часа. Однако машину нужно еще и спрятать. Глупость. К чему у себя угонять машину, рисковать и нервничать? Первый же патруль остановит машину, которая находится в розыске. А если заявление забрать? Как все просто! Нет заявления – поиск прекращается. Ты можешь спокойно ехать куда захочешь. Вновь я плетусь в хвосте событий.

– Ну что? Нет? Эллы Сергеевны на месте нет? И не было с утра!

Они оба заодно. Дима Скворцов потерял напарника, а как он старался! Дима – ты кретин! Кому ты доверился? Костя прав – она меня сожрет. Но уж слишком все сложно – какие-то многоходовые комбинации и ради чего? А может, с ней поговорить? Припереть к стенке и забросать вопросами.

– Евгений Михайлович? Это Скворцов, Я стою в банке и снимаю деньги. Вам как лучше – по сто долларов или по пятьдесят?

Евгений Михайлович, вероятно, думает – что за идиот ему попался.

– Что? Можно по пятьдесят? Понимаю. А если по пятьдесят нет? Понимаю, предпочтительней по пятьдесят. По пятьдесят у них закончились, но есть у моей жены. Она сейчас за рулем. Представляете, забрала у меня перед носом машину и усвистала! Ничего не понимаете? И я не понимаю! Думаю, хотела меня наказать – мы накануне поссорились. Что вы! Все договоренности остаются в силе. Скворцов – человек слова! Евгений Михайлович, вы там гляньте в свой компьютер… ах нет компьютера? А тогда по рации, рация-то у вас есть? Мне бы эту стерву найти – разве можно так над человеком издеваться! Я же ночью спать не могу, а расходы… желтый Пежо, номер… не нужно номер? Понимаю, Евгений Михайлович – профессионал. Вы перезвоните? Конечно, в наших с вами интересах. Жду!

Чем глупей, тем лучше. Что стоит сержанту выйти в эфир и обнаружить желтый Пежо? Они даже руки могут заломить и бросить на капот. Хватит, пора от слов переходить к делу. Теперь парадом командует Дима Скворцов! А что делать с Купером? А мы его продадим Алику с Гороховой. Скажем – Григорий Аркадьевич передумал. Цвет слишком крикливый – в глаза бросается. У вас есть темный Купер? Тогда простите. Денег нет? А вы не в кассе возьмите – в столе или сейфе. Проверять? Мы вам доверяем, Олег Николаевич. Сегодня обманете вы, завтра – мы, спрашивается, а как нам жить после завтра?

Будда улыбается. Определенно, Дима Скворцов ему нравится. Ты мне тоже нравишься – где ты прежде был?

– Слушаю, Евгений Михайлович. Нашли? Так быстро! Не надо ее задерживать, я сам задержу. Она ужасно скандальная женщина – здесь ОМОН потребуется. Что? Где я нахожусь? Как – где? В машине сижу и жду вашего звонка. Евгений Михайлович, не стоит беспокоиться. Быстрей? Ах, с мигалкой быстрей? Вы впереди, а я за вами? Понимаю, все прекрасно понимаю.

Никогда прежде не ездил с почетным эскортом. Знаете, а в этом что-то есть. Когда ты несешься по разделительной полосе и кроме музыки ничего не слышишь. Мир с почтением расступается перед тобой, а ты его вращаешь, как в детстве – толкаешь, обутой в стоптанный ботинок, самокат. Блаженная улыбка и никаких забот – наверно, так я выглядел со стороны. Как мне хотелось, чтобы Элла Сергеевна находилась в машине. Чтобы я подкатил, хлопнул дверью и направился к ней.

Город вдруг показался мне крохотной деревней. Десять минут и я его увидел. Желтый цыпленок – он не изменился. Еще мгновение поправить галстук. Равнение на – середину! – захотелось крикнуть мне. Где этот жалкий сценарист? Срочно переписывай текст.

– Вы?

Элла Сергеевна сморщилась и едва не превратилась в старуху. Человеческое лицо – сколько в нем загадок! Оно увядало с каждой секундой – всего их было десять. На большее меня не хватило.

– Триста долларов, – сказал я, – и обязательно банкнотами по пятьдесят.

Она роется в сумочке и послушно протягивает деньги.

– Я просил по пятьдесят. Иначе Евгений Михайлович меня не поймет.

– Дима, я вам сейчас все объясню.

– Книга! У вас есть какая-нибудь книга? Любая книга, а журнал? Дайте мне ваши права.

На фото Элла Сергеевна смотрится не менее привлекательно. Каким-то образом она умудрилась показать свою роскошную грудь, которую я прикрываю пятидесяти долларовой банкнотой. Впрочем, скоро грудь вновь показалась – Евгений Михайлович забрал деньги.

– Она?

Я кивнул.

– Не завидую я тебе, – неожиданно признался сержант, – у твоей бабы черти в глазах. Намаешься, Скворцов, поверь моему опыту. Не баба, а сатана. Будут проблемы – звони.

– Они меня арестуют?

Элла Сергеевна вздрогнула, когда я вновь залез в Пежо.

– Если кому и суждено арестовать, так это мне, – вздохнул я, – у вас десять минут, прежде чем подъедут мои коллеги.

– Дима… Дмитрий Анатольевич, вы не поверите, но вины моей нет!

Еще один прием из моего прошлого арсенала – брать клиента тепленьким. Элла Сергеевна полыхала как печка. Лицо старухи куда-то исчезло. Непонятно, с какой целью расстегнула кофточку и придвинулась.

– Осторожно, Дима! – прошептал мне голос, – она сейчас утащит тебя в омут. Ты глянь – какие глазищи! И не позволяй ей взять себя за руку!

Поздно! Элла Сергеевна уже прикоснулась ко мне, и электрический заряд вошел в мое тело.