Текст книги "О чём молчал Будда (СИ)"

Автор книги: Анатолий Борзов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Мы обнялись.

– А ты чего здесь делаешь? – улыбается Николай Васильевич. – Уж не заболел ли случаем? Не похож ты на больного. На кого угодно, только не на больного.

– Контуженный я, – объясняю, – новости смотрели, так вот я и есть пострадавший. В пивной сидел, думал отдохнуть.

– А я о чем! – поддержал Николай Васильевич. – Отдыхать, Дима, нужно дома. Диван, поди, имеется? Вот на диване и отдыхай. Пива захотелось – купи и бегом на свой родной диван. Взрыв, говоришь? А дома не взорвут, если только какой-нибудь придурок газ забудет выключить. Сильно зацепило?

– Еще не знаю, оглох слегка, а так вроде ничего – повезло.

– Повезло! Еще как повезло! Я тебе вот что скажу – ты, Дима, сегодня второй раз родился. Картинку видел? Уж на что Мерседес машина крепка, и та в хлам – смотреть некуда.

– А вы? – киваю на руку, – тоже бандитская пуля?

– Сущий бандит! Хоть бы предупредил. Я с ним, как с человеком – болит? Он молчит. Я вновь – здесь болит? Никакой реакции, а затем как схватит! С виду порядочный, хозяйка вся из себя, воспитанная. Десять швов наложили и колют постоянно. А как мне без руки? Как я в баню ходить буду? Одним словом – беда и не вовремя. В деревню собрался – год не был. Дима, а выглядишь неплохо. Глаза вот только дурные, но это пройдет.

Николая Васильевича и мужчину в спортивном костюме я вскоре покинул – вылез через окно. Прыгать не пришлось, палата находилась на первом этаже. Состояние мое опасений не вызывало – голова еще гудела, но слух восстановился полностью. Николай Васильевич – ветеринар, и его укусила собака. Я же по своей глупости едва не лишился жизни. Хотя и здесь непонятно. Еще одно досадное недоразумение или происки коварных врагов, которых я не знаю. Деньги у меня пропали – словно их никогда и не было. Тысяча долларов. Но голова на месте, а могло быть иначе. Доллары бы нашли, а вот голову – нет.

Вечером позвонила бывшая жена. Интересно, как бы она отреагировала, если бы узнала, что со мной произошло?

– Как решился вопрос? – тактично спросила она.

– Вопрос не решился, он перерос в другой вопрос, – не менее тактично ответил я. – Но денег я, кажется, никому не должен. То есть я их должен твоему Вадиму – он сильно расстроился?

– Тысяча не такие уж и большие деньги. Ничего страшного – подождет.

Я был несколько удивлен. Похоже, с Вадима можно было слупить гораздо большую сумму. Однако и вернуть пришлось бы тоже гораздо больше. А так Вадим оказал мне некоторую услугу, сам того не зная – забавно. А если бы он мне вообще ничего не дал? Кто стащил деньги? Кто угодно – тот же парень в спортивной костюме. Он что – не проверил мои карманы? Или санитар – лица я не помню. А кто взорвал Афтандила? – Еще более сложный вопрос. Понятно лишь одно – нужно ставить жирную точку и прекращать совать нос в чужие дела.

На кухне, куда я зашел подкрепиться, вновь сидел таракан. Не знаю, не могу сказать, был ли это тот самый таракан, что прежде позорно бежал, но меня вдруг охватило бешенство. Словно таракан был причиной всех моих бед и несчастий. Я принялся его гонять. Таракан оказался ловким – юркнул в одну из щелей, а потом в знак глубокого ко мне презрения показал свои усы. Разбирать мойку я не решился, – у меня руки пришиты не к тому месту. И уж если я берусь за какое-то дело, вещь, подлежащую ремонту, можно смело выбрасывать. И тут до меня дошло – каким-то подсознанием я сообразил, откуда на моей кухне тараканы. Не менее решительно набросил рубашку и направился в прихожую.

День все равно был испорчен – какая после этого разница? Меня едва не убили, украли деньги, а соседи решили потравить тараканов. Учинить маленький скандал, вдоволь наругаться и с чистой совестью отправиться смотреть телевизор – очередную пошлость на ночь – таковы были мои ближайшие перспективы. Я уже преодолел один пролет, когда случайно глянул вниз. Глянул и ошалел – на лестничной площадке стоял тот самый тип! Громила, который дал в нос и стащил портфель. Решительность моя куда-то улетучилась, ей на смену пришло недоумение. Что происходит? Какого лешего ему здесь нужно? Я почувствовал, как забилось сердечко – неужели за мной следят? Или еще одно нелепое совпадение?

Тип стоял и ничего не делал – курил. Я тоже стоял, прижавшись к стене, и благодарил бога, что прежде глянул вниз. Слышал ли он мои шаги? На цыпочках поднял к себе и неслышно притворил дверь – что делать? Откуда он узнал, где я живу? А если так – он меня пасет. И я, дурак, не заметил! А кто заметит? Вот и он не заметил, когда я за ним шел. И все же, что-то подсказывало на абсурдность моих размышлений. Как-то уж свободно он себя вел – стоял и курил. И внимания не обратил – спускается или поднимается кто по лестнице – ему было все равно. А если все обстоит именно таким образом, значит, забрел он сюда случайно.

Господин-случай – я тебе верю. Только самодовольный и легкомысленный не понимает всей глубины, заложенной в случайности. Только на первый взгляд события складываются по воле случая, а по сути – это закономерность. Что должно было случиться, что невозможно избежать – математическая формула, где нет места ошибке. Словно тебе дается шанс – вот только какой?

7

Я подошел к окну и осторожно выглянул – несколько лучшая позиция, нежели стоять на лестничной площадке. Выход из парадной просматривается – чего еще желать? Однако не могу же я вечно стоять и смотреть! И что я увижу? Как тип, наконец, выйдет из дома? Броситься в погоню? В домашних шлепанцах?

Помнится, у меня был товарищ – один из первых детективов в городе. Специализировался на том, что искал доказательства неверности супругов. Оказывается, едва ли не в каждой семье в шкафу стоит скелет – какой понятно. Довольно не хлопотное занятие, если знаешь, что и как полагается делать. Как правило, достаточно фотоаппарата и небольшого знакомства в паспортной службе. Так вот, Константин предлагал мне работу – я отказался. Мне было лень или противно. Сейчас не могу точно сказать, хотя, возможно, и то и другое. Какое, спрашивается, тебе дело – кто и кому изменяет? И почему я вдруг вспомнил о Косте? Одному явно не справиться – только в кино одинокий волк выходит на тропу войны и побеждает. В жизни все гораздо прозаичней. Много воды утекло с тех пор – помнит ли он хоть меня?

Стою, листаю потрепанную временем и грязными руками записную книжку, не теряя, впрочем, бдительности – поглядываю в окно. Прошло минут десять – тип, словно испарился.

– Привет, это Скворцов, – говорю я.

– Привет, Дима, как дела? – говорит Костя, словно виделись мы вчера. – Вот уж чего и подумать не мог – неужели твоя суженная наставляет тебе рога? Ты поэтому звонишь?

– Мы давно развелись. И какие рога у очередного муженька, я видел сегодня. Скажу честно – вкус у моей бывшей паршивый. Я хоть думал, на меня чем-то похож – ошибся. Не возьму в толк, чем руководствуется женщина, решившаяся найти замену? Помнится, ты как-то предлагал мне работу? А сейчас хочу предложить я.

– Что-нибудь серьезное?

– Не могу пока сказать – не знаю. Мне нужна помощь, возможно, совет.

– По моей части? Дима, я в другие дела не лезу. Слишком хлопотно и здесь – чудовищно вредная работа. У меня сложилось впечатление, что народ только тем и занят, что изменяет друг другу. Какой-то ужас. Циником, если помнишь, я и прежде не был, но что творится сейчас! Какое-то падение нравов, я уж подумываю, а не проверить ли мне мою! А вдруг и она мне изменяет? А что? В темном, как говорится, омуте и черти водятся. А тут домой прихожу – что за хрень? Перекрасилась в брюнетку, с чего, спрашивается? Я же постоянно на работе, а чем бабе длинными и холодными вечерами заниматься? А жизнь-то, Дима, проходит. И у них, оказывается, она тоже проходит.

– Встретиться можешь?

– Можно и встретиться. Только я, Дима, не пью и не курю – скучный стал. Устал, если честно – и пить, и курить. Видно, взрослею. Один, понимаешь, в тридцать взрослеет, а я в сорок. Здоровье-то как?

– Нормальное здоровье. Простатита еще не нашли, – ответил я.

– Когда встретимся? У тебя срочно али как?

– Завтра годится?

– Значит, срочно. Сейчас погляжу, что день грядущий мне готовит. Пошел бы тогда ко мне, развелся бы еще раньше, – Костя хихикнул.

Громилу в тот вечер я так и не увидел – стоять истуканом мне надоело, куда комфортней лежать на диване, тем более, что тот меня заждался. Ну как тут поставить точку? Я бы и рад прекратить играть в детектива, однако не пускают. Едва ли не в квартиру приперся. Обидно, что не успел переговорить с Афтондилом – унес он с собой не только долг, но массу полезной информации.

Ночь прошла относительно спокойно, чему способствовала погода – дождь поливал как из ведра. Я слышал сердитые порывы ветра и барабанную дробь по крыше. Никто мне не снился, не беспокоил – я ждал приближающегося дня. Он был в дороге, шагал с востока, разгоняя хмурые облака, которых я не видел.

* * *

Костя изменился – он был абсолютно лысый. Гладко выбритый череп блестел – у меня возникло странное желание его потрогать. Я где-то читал… хотя думаю, что и вы читали. А если не читали, то слышали: информация в нынешний век порой залезает в голову, не спрашивая разрешения… Так вот, я где-то читал, что вскоре бритыми будут ходить и женщины. Ничего удивительного – бритым быть удобно и практично. А это уже кое-что. Бритая женщина – в этом есть что-то, похожее на патологию. В мужике – нет, а в бритой женщине присутствует. И кто-то определенно доживет до этих времен.

Кроме того, что Константин изменил прическу, он еще и потолстел. Не знаю, подходил ли ему новый имидж, но показался он мне совершенно другим человеком. Хотя голос не изменился. Глаза? Я их не видел – Костя по неизвестной причине избегал встретиться взглядом. Он как-то ловко уходил из-под моего обстрела, куда-то нырял, пригибался и ускользал. Нынче Костя работал на себя – я это почувствовал. Если бы тогда я согласился, быть мне сейчас бизнесменом.

– С начала или как? – предложил я.

– Дима, рассказывай, что сочтешь нужным. Только не рассказывай, что к делу не относится. Я как пастор – столько мне пришлось выслушать признаний в грехах! На мне этого греха – в бане не отмыться. А я – человек.

– Сколько стоят твои услуги?

– Разговор не юноши, а взрослого мужа, – улыбнулся Костя. – У тебя много денег? Не похоже. Дима, с некоторых пор я чувствую, как пахнут деньги. Я их вижу – на счетах, в карманах, в сумочках. Я слышу их шелест – приятная музыка. Деньгами ты явно не пахнешь.

– А чем тогда? Чем я пахну?

– Еще не знаю, но деньгами точно не пахнешь. Мои услуги? Я уже не бегаю и не сижу в машине – мне вредно в сухомятку. Бегают другие, глянь – сколько их. Они молодые, а мы с тобой в возрасте – время, когда беготня утомляет. Удивлен? Сегодня я могу себе позволить философствовать. Одна беда – не с кем. С кем, прикажешь, говорить? А мы с тобой все же коллеги. Лучшие годы вместе…

Костя и в самом деле изменился. Прежде услышать похожую болтовню от него было невозможно. Да и не слушал его никто. По правде говоря, и я не слушал. Еще один недостаток молодости – слушать и не слышать. Я не перебивал – пусть выскажется. По себе знаю, иногда возникает необходимость поболтать.

Наконец он замолчал и погладил свой лысый череп. Словно проверял, насколько чисто он выбрит. Я держал паузу, ожидая продолжения.

– Пятьсот долларов, – произнес он.

– Что?

– Мои услуги стоят пятьсот долларов в день.

– В день? – опешил я.

– В сутки. А ты что думал? Ненормированный рабочий день. Трудовой кодекс читал? Они же нынче все грамотные пошли, прежде можно было работать в две смены на третью. Парни работают в паре. Машина, бензин. Ты знаешь, сколько он стоит? А соцпакет? Страховка.

Капиталист! Самый настоящий капиталист! Пятьсот долларов в день – с ума сойти можно!

– Нет у меня таких денег, – признался я.

– А сколько есть? – не моргнув глазом, спросил Костя.

– Честно? У меня вообще сейчас нет денег. Вчера были.

– Понимаю – временные обстоятельства. Можно в долг – я тебе верю. Как бывшему коллеге сделаю скидку, либо можно договориться на разовые поручения – это дешевле.

И вдруг он рассмеялся – я сидел, как оплеванный, и не мог сообразить, чем вызван приступ веселья.

– А ты что думаешь! – Костя вновь стал серьезным. – Это же бизнес! За благотворительностью ступай в церковь. Ты же вешаешь на меня свои проблемы – а это стоит денег. И обрати внимание – проблемы, за которые не всякий возьмется.

– Сначала оплата, а уж потом дело? – уточнил я.

– Как в магазине. Денежку заплатил, товар получил.

Худшее зло – влезать в долги. И хотя сейчас многие исповедуют иной подход к данной теме, о чем свидетельствует кризис в банковской системе, я отношусь к ретроградам. Прекрасное слово, оно уже вымерло, как и многие другие. Я – законченный консерватор. Не просто консерватор, а законченный, тот, кого уже не исправишь. Тяжелый случай, и мне с этим как-то нужно жить дальше. Я никогда не могу себе позволить купить ненужную вещь, даже если она слишком хороша. Даже если у меня найдутся лишние деньги. Потому что и лишние деньги мне жалко – такой я человек. Я лучше приду вновь в магазин и посмотрю, как она хороша – ненужная мне вещь. Брать в долг – быть кому-то обязанным. Быть обязанным уже потом, когда ты вернешь деньги или не вернешь. Ты уже в кабале – она у тебя в подсознании. Она будет отравлять твое существование, вылезая мерзкой гадюкой – крохотной, как червяк. Только кусать гадюка будет не тебя, а твоего благодетеля. Любая оказанная в жизни услуга часто отравляет взаимоотношения. И мы не желаем себе в этом признаться. Я не боюсь. Я давно себе в этом признался. Что может быть проще, чем взять у бывшей жены в долг и не вернуть? Вадим это отлично понимает. Ему также жаль денег. Даже в том случае, если их у него много. Говорят: денег много не бывает. Бывает! Умные люди подтвердят. Я еще не решил – возвращать долг Вадиму или нет. Сейчас у меня действительно нет денег, и в ближайшее время я их вряд ли верну. А когда они у меня появятся, в чем я нисколько не сомневаюсь, вопрос будет стоять иначе. Возвращая Вадиму деньги, я все также остаюсь его должником.

Несколько иначе дело обстоит с Костей. Нужна помощь? – Плати. Не можешь сейчас, заплатишь позже. Вопрос – сколько?

– Работаешь? – спросили меня.

– Продаю обувь.

– Понимаю, – кивнул он.

Нет, Костя не понимал. Вероятно, думал, я торгую оптом.

– Работаю продавцом в магазине, – продолжил я.

– Ты? Продавцом? – он был действительно удивлен, что читалось у него на лице.

Могу себе представить, какие мысли пронеслись в его лысой голове – я их даже увидел.

– Так ты – башмачник?

– Башмачник – тот, кто делает башмаки. Я их продаю. Жду клиента, а когда тот приходит, набрасываюсь на него. Моя задача – впарить башмаки, лучше дорогие.

– Никогда бы не подумал, Димка Скворцов торгует башмаками, – признался Костя. Хотя ты всегда был не как все.

Костя прав. Я всегда был не как все.

– Дадим твоему делу имя «Башмачник». Ты не против?

В бытность свою у нас был начальник – предпенсионного возраста дед. Большой выдумщик. Всем делам придумывал оригинальные названия. Фишка в том, что по истечению определенного времени многие поражались точности, с которой он лепил ярлыки. Он и сам мне признался, что за всем стоит какая-то необъяснимая мистика. Старик не верил ни в бога, ни в дьявола. Он вообще никому не верил, благо опыт имелся богатый, и людей через него прошло тьма. Так вот, данное стариком делу имя начинало работать. По мере сбора информации или проведения мероприятий это имя каким-то непонятным образом приобретало самостоятельность и начинало жить своей жизнью.

Башмачник? А что – не самый плохой из возможных вариантов. Значит, Костя все же решился оказать мне услугу. Оказать, зная, что я гол, как сокол. Похвально. Приятно ошибиться в человеке, хотя сомнения оставались. Костю всегда зажимали. Он был рабочей лошадкой. Таким больше всех достается, их по неизвестной причине «любит» начальник и желает «иметь» чаще, нежели свою возлюбленную. Они сидят без выходных и проходных, и в отпуск уходят последними. Их забывают наградить, а если подобное случается, в списке награжденных они стоят на последнем месте. А сама награда столь малозначима, что о ней хочется быстрей забыть. Костя из них, из рабочих лошадок.

Рассказал я все, кроме Афтондила. Хотя и про Афтондила можно было рассказать – какое покойному нынче дело? Запишут его в осведомители или не запишут? Знаю, дело закроют, но не уничтожат – отнесут в архив. И будет оно там пылиться, желтеть и стареть.

Костя внимательно слушал – по крайней мере, мне так казалось. Гладил свой лысый череп, не перебивал и вопросов не задавал.

– Прости, – наконец сказал он, – я тебя не понимаю. Что тебе нужно?

Действительно, что мне нужно?

– Установить громилу – кто он такой? Ты и сам можешь прекрасно справиться. Адрес знаешь, какие проблемы?

– Документы, – подсказал я.

– Что документы? Твоя Элла Сергеевна уже отправила на охоту людей. Не сомневайся, найдут.

– Я их уже нашел! – вырвалось у меня. – Афтондила помнишь?

Костя переменился в лице – сразу видно, он в курсе событий.

– Афтондил нашел?

– Так он утверждал,… в общем, ждал я его. Встреча у нас была назначена в кафе. И тут его… новости, поди, смотришь?

– Интересный расклад, – крякнул Константин. – Тебя же могли грохнуть.

– Бог миловал.

Зазвонил телефон. Костя взял трубку и погрузился уже в свои проблемы – я это почувствовал. Кто меня дернул упомянуть Афтондила? Прости, парень, видно, иначе не справиться.

– Это уголовщина, – пару минут спустя сказал Костя, – я занимаюсь другим. Супружеская измена, иногда поиск пропавших любовников. У меня даже оружия нет – слишком хлопотно. И в уставе четко записано…

– Что у тебя записано, меня не интересует, – перебил я. – Тебе деньги нужны? Ты что, не понял? Это же деньги! Находишь документы и возвращаешь за вознаграждение. Элла Сергеевна человек не бедный.

– Дима! Ты откуда свалился? Она уже заплатила. Сам сказал, с людьми беседовал. А что за люди – понял? Хотя если документы серьезные, и деньги серьезные. А кто найдет – разница невелика. Хорошо. Давай поступим так. Ты говоришь с Эллой Сергеевной. Если она согласна, я начинаю работу… хотя не пойдет.

– Почему?

– Работать на голом энтузиазме? Спасибо – проходили. Нужна предоплата, иначе меня не поймут.

– Кто не поймет? – растерялся я.

– Учредители. Откуда у бывшего мента деньги? Ты не подумал? А подумал, сколько стоит аренда здания? А кресло, в котором сидишь? Дима, ты категорически отказываешься взрослеть! Что с тобой? Я тебя не узнаю. Я по-прежнему рабочая лошадка, только на меня нацепили дорогую сбрую и запрягли в нарядную карету.

Как все прозаично. Вот откуда взялись пятьсот долларов в сутки. Я-то дурак решил, что Костя такой же – дерет три шкуры и жалуется, что не хватает денег. Пардон, Константин, плохо о тебе подумал. Однако темная моя сторона не сдавалась.

– Могу быть казачком, – предложил я.

В свое время именно так мы называли внедрившегося сотрудника.

– Сколько, по-твоему, могут стоить документы? – спросил Костя. – С казачком решим потом.

– Нужно перетолковать с Эллой Сергеевной. Я не знаю, сколько они стоят. Однако то, что их разыскивают, говорит само за себя. Ни документов, ни денег я не видел.

– Видел громила. Спрашивается, чего мы тут из пустого в порожнее переливаем – были документы, не были. Поговорить нужно с этим типом, вот и все. А уж потом вырабатывать тактику и стратегию. Ох, Скворцов, ты и авантюрист! Не сидится – бабу тебе нужно. Чтобы взяла она тебя в охапку и навешала проблем. А что Элла Сергеевна? Хороша будет? Или не в твоем вкусе? Я тебе, Димка, по опыту скажу – женщине влюбиться, пара пустяков. Откуда знаю? Так через меня сколько прошло! В смысле дел. А есть такие, хоть садись и роман пиши. А уж какая там любовь! Страсти какие! Одно скажу – мужики так любить не умеют.

– Значит, берешься? – уточнил я.

– Адрес пиши. И телефон свой. Самодеятельности никакой. Все согласно утвержденного плана. Вацлова помнишь?

Старика звали Вацлов Петрович.

– Как он меня изводил своей педантичностью! – признался Константин. – Во сне снился – и там покоя не было. А сейчас вспоминаю теплым словом – умница. Ни в одном пособии не найдешь, чему он меня обучил. Хороший был старик, но вредный.

8

Прошли три дня – серых и невыразительных. Обо мне забыли. Не звонил даже Миша. А что ему звонить? Он мне кто? Элла Сергеевна также не звонила, и вообще складывалось впечатление, что я никого не интересую. Перестали мной интересоваться и тараканы – они исчезли. Видно, жрать было нечего. Кухня сверкала, как Эрмитаж в лучшие свои годы. Я вымыл и натер до блеска даже лампочку под потолком – подобного со мной не происходило никогда. И что странно – я получал удовольствие. За три дня ни разу не прилег на диван, поэтому он обиделся – скрипел вечерами, жалуясь на вынужденное одиночество.

Костя позвонил, когда я сел ужинать – приготовил замечательный борщ. Полдня готовил. И только взял в руки ложку, как звонит телефон. А тарелка на столе. Скатерть новая, и запах сумасшедший – я уже слюной захлебывался. Тут он и звонит.

– Спускайся, – говорит, – побеседуем.

– А может, ты ко мне? – отвечаю. – Совместим приятное с полезным?

– Ты забыл. Не пью я и не курю.

– Куда спускаться? Во двор? Борщ у меня и ложка в руке. Ты борщ любишь?

– Борщ я люблю, – признался Константин, – но конспирация дороже. Надевай портки и за угол. Белый Шевроле.

Ох, уж эта конспирация!

– Нашли мы твоего типа – полное ничтожество, – сообщил Костя, едва я залез в машину. – Сдается мне, он и читать не умеет. Ничего удивительного. Нынче читать нет никакой необходимости. Сначала упирался – не брал, не видел, короче, я – не я.

– Можно закурить?

– Кури, – разрешил Константин. – Нарисовали ему перспективу, объяснили возможные перспективы. С кодексом он знаком, кое-что знает – сообразил. Денег, говорит, в портфеле не было. Документы выбросил.

– Как выбросил? Куда? Врет!

– Конечно, врет – кто бы сомневался. И тут, Дима, начинается самое интересное. Он предложил мне копии, но за пятьсот долларов.

И в самом деле – ничтожество. Где взять копии, если он их выбросил?

– Требует аванс, – продолжил Константин.

– И ты дал?

– А куда денешься? Пришлось дать. Представляешь, засранец первым делом бросился их проверять – полетел в банк. Как думаешь, куда он затем поехал? Ну давай, соображай…

– К Афтондилу?

– Молодец! Кретин даже не знал, что Афтондил уже стоит в очереди к Святому Петру! Ну и рожа у него была, когда он вышел обратно.

– Сколько ты ему дал?

– Двести. Нормальная цена за документы.

– Какие документы?

– Как какие? Документы, что он мне передал.

Мне стало дурно.

– Он тебя надул! – закричал я. – Как он мог сделать копии, если они сгорели вместе с Афтондилом? Он тебе сунул, один черт знает что! Тебя развели.

Костя был спокоен.

– Как сказать. Документы мы проверили у нотариуса – они подлинные.

И все равно я отказывался верить.

– Афтондил сделал копии и держал их у себя? И как этому типу позволили их взять? После убийства там и муха не пролетит незамеченной! Ты хоть это понимаешь?

– Не горячись и не прожги мне сиденье, – подсказал Костя. – Он мог всучить вообще левые документы, те, что никогда не было в портфеле. Однако и достать эти «левые» документы не всякому дано. Где они могли их взять? Подмена? Но документы, верней копии – подлинные.

– Ты не знаешь Афтондила. Для него состряпать любой документ, что плюнуть. У них везде схвачено. Через день принесут любые документы на машину.

– А чего тогда с ним связался? – задал вполне грамотный вопрос Костя. – Если у тебя сомнения, чего соваться? Он мошенник. А какой спрос с мошенника? Я тут вот о чем подумал. Элла Сергеевна знает о твоей прежней работе?

– А как же!

– Знает, однако от помощи твоей отказалась.

– Разговора не было.

– И нанимает людей. Выходит, документы ей нужны. Но тебе она не верит.

– Как не верит? А кто просил отвезти портфель?

– Ерунда какая-то получается, – озадачился Костя. – Ничего не понимаю.

– Документы при себе?

– В сейфе оставил. На словах скажу – это дарственная. Кто-то кому-то что-то дарит, а что именно не понять. Документ составлен столь хитро, что разобраться невозможно. Крименюк. Тебе ничего не говорит эта фамилия?

– Никогда не слышал.

– Сейчас мои парни уточняют, хотя первая проверка не дала результатов. Дарственная оформлена от лица Крименюка. Что-то голова сегодня плохо соображает. Тупит и мыслей никаких.

– А что помешало Элле Сергеевне восстановить документы? Это же просто делается.

– Не хочет огласки, – сказал Костя. – Да и как она их восстановит, если не имеет никакого к ним отношения? Может, это залог? Или еще что-нибудь.

– Элла Сергеевна говорила, что собиралась передать значительно большую сумму, однако передумала. Почему – неизвестно. Костя, дарственная тоже деньги. Мы не знаем, какие, но это деньги. Чтобы человека взорвать, – перешел к другой теме я, – нужны основания. Афтондил не входил в число авторитетов, и его гибель для меня загадка. Ты согласен?

– Не по Сеньке шапка? – уточнил Костя.

– Именно. Могли взорвать Мерседес, а не Афтондила, который оказался в нем случайно. Самое смешное – он мне его предлагал купить.

– Купить? У тебя же нет денег! А тут – Мерседес. Он что, твой Афтондил, совсем дурной? Дима, куда ты влез?

– А черт знает! Сколько я тебе должен?

– Спроси у Эллы Сергеевны. Сколько она готова отдать за документы?

– Представления не имею. Я их даже не видел, а то выходи самостоятельно, без посредника.

– Не обижайся. Голова чугунная… что-то здесь не складывается, а что – не пойму. Хотя, возможно, мы все накручиваем. Тебе когда на работу?

– С понедельника.

– Вот и выходи. Наберись нахальства и к ней в кабинет. Мол, как успехи, спасибо за сочувствие и главный вопрос – как продвигаются дела. Вроде как озабочен и чувствуешь угрызения совести.

– Три минуты.

– Что три минуты?

– Разговор на три минуты. Занята Элла Сергеевна. Хлопот и забот выше крыши. Что дальше?

– Предложи помощь.

– Костя, ты что – дурак? Это же разводка. Она тетка умная. Она должна попросить, понимаешь – она. Моя роль закончилась – крохотный эпизод. Мелькнул на экране и пропал. Если начну проявлять активность, возникнет подозрительность – а уж не Скворцов и в самом деле устроил весь этот спектакль?

– Если кто и устроил, так это Элла Сергеевна.

Константин принялся чесать за ухом, нисколько не заботясь, как выглядит со стороны. А выглядел он столь комично, что я едва удержался, чтобы не прыснуть от смеха. Определенно его можно было брать на небольшую роль в кино – когда требуется небольшая разрядка, и зритель должен передохнуть от суматохи на экране.

– Есть идея, – Костя, вероятно, докопался до мысли. – Мы проверим звонки Эллы Сергеевны. Вот только стоит подобная услуга дорого.

Улыбка сползла у меня с лица. Сколько стоит услуга, о которой говорил Костя, мне плевать. Я был встревожен другим. Накануне убийства с Афтондилом, я активно говорил с ним по телефону. А если так, за мной уже давно присматривают бывшие коллеги.

– Ты чего?

Костя хоть и не был психологом, однако произошедшие со мной перемены заметил.

– Думаю, когда ждать гостей, – признался я.

– И над легендой следует поработать. Решил, что сказать? – огорошил меня Костя. Чего это вдруг бывший милиционер и кидала воспылали друг к другу любовью? Чего тебе от него нужно? А ему – чего? И самое дурное – Афтондила убивают, когда он едет к тебе на встречу. На, держи, – и сунул мне конфетку.

Я понял – Костя недавно бросил курить. И своей сигаретой я устроил ему настоящую пытку.

– И что – совсем не пьешь?

– Совсем, – вздохнул Константин. – Три месяца, две недели и пять дней. Сегодня как раз пятый пошел.

– И как долго собираешься считать? – задал глупый вопрос я.

– Скворцов, ты счастливый человек. Делаешь, что тебе вздумается, и не ломаешь голову. Я же не могу себе позволить жить, как я хочу. Обстоятельства диктуют. Ступай домой и ешь свой борщ.

– Хотел тебя спросить…

– Ну?

– Чего тип делал в моем доме?

Костя улыбнулся.

– А вдруг у него здесь любимая женщина живет? Или просто женщина? Ты, Скворцов, сам подумай – я же твоих соседей не знаю.