Текст книги "Великая победа на Дальнем Востоке. Август 1945 года: от Забайкалья до Кореи"

Автор книги: Анатолий Александров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

В полдень этого же дня на авиабазе в Ацуге приземлился самолет с Верховным Главнокомандующим союзных держав генералом Макартуром на борту. По всему маршруту из Манилы в Токио его лайнер сопровождали две эскадрильи боевых истребителей «Норт-Америкен». Быстро осмотрев, подготовленную для него резиденцию, генерал Макартур встретился с премьер-министром Хигасикуни для уточнения процедуры предстоящей церемонии подписания акта о безоговорочной капитуляции Японии. Были названы день, час и место суровой для Великой Империи процедуры – 2 сентября, девять ноль-ноль, рейд Токийской бухты, борт линкора «Миссури». Там было решено закончить 2-ю мировую войну.

Генерал Макартур потребовал от Японского правительства приемлемого размещения делегаций союзных государств, обеспечения их полной безопасности, установления строгого пропускного режима в прибрежной столичной зоне, удаления из нее всех воинских подразделений, не имеющих отношения к несению охранной службы. Тут же он распорядился о взятии под контроль американских морских пехотинцев Токийской радиостанции.

Вечером из Токио были вывезены арестованные ранее офицеры, сторонники майора Хатанака; готовые в любой момент вырваться на свободу и совершить теракты против, нагрянувших в собственно Японию, оккупантов. Премьер-министр Хигасикуни поручил начальнику Генштаба армии генералу Умэдзу надежно изолировать «молодых тигров» от личного состава гвардейской дивизии и других вооруженных подразделений в столице и ее пригородах. Как показали дальнейшие события, этот «превентивный ход» правительства оказался своевременным и полезным.

На рассвете 31 августа в Токийскую бухту в сопровождении нескольких катеров вошел флагман 3-го американского флота линкор «Миссури» и бросил якорь на внутреннем рейде. На острове Сикоку в районе Ниихамы появились первые части 10-го армейского корпуса. На острове Кюсю вблизи Кумамото высадились части 2-й дивизии морской пехоты. Оккупация метрополии начиналась с этих разрозненных вторжений оккупационных войск, которые производили впечатление «сиюминутного наскока» и указывали скорее на отсутствие всякого оперативного плана, нежели на продуманные и скоординированные действия.

Донесение генерал-лейтенанта Кодзуки о вторжении Советов в Сеул, хотя и носило отнюдь неординарный характер, все же было воспринято начальником Генштаба армии спокойно. Генерал Умэдзу уже пережил главные треволнения, связанные с разгромом войск Квантунской армии в Маньчжурии, но во время утренней встречи с Хигасикуни все же передал суть донесения командующего 17-м фронтом премьер-министру. Реакция получилась неадекватной, заинтересованной, взволнованной.

Новость произвела впечатление, Хигасикуни спросил:

– Что же, Умэдзу, в Южной Корее до сих пор нет американских войск? Свяжитесь с генералом Макартуром и уточните этот неотложный вопрос.

Начальник Генштаба армии подтвердил:

– Да, господин премьер-министр, согласно приказу Верховного Главнокомандующего союзных держав капитуляцию японских войск в Южной Корее должны принимать не Советы, а именно американцы. Этот вопрос как раз и наиболее важен для Японии.

– Но, возможно, генерал Кодзуки успел отвести свои главные силы южнее 38-й параллели, Умэдзу? Вдруг, генерал Макартур еще не осведомлен о событиях на Корейском полуострове? Я готов это предположить.

– Кстати, у него будет возможность сразу же выяснить этот вопрос у руководителя советской делегации, которая сегодня или завтра прибудет в Токио для подписания акта о капитуляции, господин премьер-министр.

– Тем более, необходимо поставить в известность американское командование о происшедшем в Сеуле. Выходит, Умэдзу, Советы проигнорировали приказ Верховного Главнокомандующего союзных держав на Дальнем Востоке.

– Да, именно так, господин премьер-министр.

С раннего утра 1 сентября авиабаза в Ацуге работала в напряженном режиме. В Токио, одна за другой слетались делегации союзных государств, главы которых на следующий день должны были поставить свои «победные подписи» под актом о безоговорочной капитуляции Японии и тем самым положить конец второй мировой войне.

В .числе первых на летное поле военного аэродрома, плотно оцепленного американскими морскими пехотинцами, приземлился «Дуглас» с делегацией гоминдановского Китая, возглавляемой генералом Су Юнчаном. Почти одновременно прилетели делегации Великобритании и Австралии во главе с известными военными – адмиралом Фрейзером и генералом Блейми. В середине дня на летное поле в Ацуге опустились «транспортники» с правительственными делегациями Голландии, Новой Зеландии и Канады. Их возглавляли адмирал Халфрих, вице-маршал авиации Исит и полковник Мур-Косгрейв. Предпоследней прибыла в Токио французская делегация во главе с генералом Леклерком.

Вскоре после полудня на летном поле в Ацуге приземлился краснозвездный «Ли-2» с советской делегацией на борту. Ее возглавлял уполномоченный Верховного Главнокомандующего Красной Армией генерал-лейтенант Деревянко. В тот же день, наскоро разместившись в гостинице в центре японской столицы, глава советской делегации встретился с генералом Макартуром. Верховный Главнокомандующий союзных держав прихватил с собой на нее генералов Уайнрайта и Персиваля, две недели назад освобожденных десантниками 6-й гвардейской танковой армии из лагеря военнопленных в Мукдене. Встреча тем и началась, что оба американских генерала выразили, в лице генерал-лейтенанта Деревянко, искреннюю благодарность Красной Армии, принесшей им освобождение из японской неволи. Они торжествуют. Теперь им не надо скрывать своих искренних «растроганных чувств».

Увертюра встречи получилась изысканно эмоциональной. Ее общий тон сразу же изменился, как только в дело вступили главные действующие лица. Не сдержался генерал Макартур и первым делом поставил вопрос о вторжении советских войск в Сеул. Почему нарушена предварительная договоренность о разграничении районов действий союзных войск? Красная Армия должна была остановиться у 38-й параллели, но ее передовые отряды вторглись в Сеул, и ведут разоружение японских войск из состава 17-го фронта Квантунской армии.

Генерал-лейтенант Деревянко с достоинством пояснил Верховному Главнокомандующему: американских войск в Южной Корее еще нет, и советскому командованию неизвестно, когда они появятся там вообще. Переход 38-й параллели частями 25-й армии 1-го Дальневосточного фронта преследовал только одну цель – разоружить и взять в плен японские войска, сознательно отведенные в предместья Сеула из дивизионных оборонительных районов «Канко» и «Хэйдзио». Советские войска выполнят предыдущие договоренности, как только в район Сеула прибудут американские оккупационные силы. Так что все будет решено полюбовно.

Вопросы главы советской делегации то и дело ставили генерала Макартура в трудное положение. Верховный Главнокомандующий союзных держав не смог вразумительно ответить, почему командующий экспедиционными силами Соединенных Штатов в Китае генерал Ведемейер выделяет совершенно недостаточное количество автотранспорта для быстрейшей передислокации в Чунцин американских военнопленных из Мукдена и Сейяна? Никакая помощь не оказана им практически в медицинском и материально-техническом обеспечении контингентов лагерей, хотя «парадных слов» о необходимости сделать это как можно быстрее, было высказано уже излишне много.

Совершенно неожиданным для Верховного Главнокомандующего союзных держав явилось предложение генерал-лейтенанта Деревянко о проведении в Токио Парада Победы над Японией до конца сентября. К участию в нем можно было бы привлечь по одному-два соединения от всех участвующих в войне на Дальневосточном театре военных действий государств. Генерал Макартур пообещал изучить этот вопрос и в ближайшее время сообщить советскому командованию о принятом им решении.

Ничего вразумительного не смог ответить генерал Макартур и на вопрос главы советской делегации об эвакуации из Маньчжурии на родину семей японских офицеров и генералов, взятых в плен Красной Армией. Для него такой проблемы вообще не существовало.

Не возникло трудностей у Верховного Главнокомандующего союзных держав по поводу обязательного пленения японских войск 17-го фронта в Южной Корее. Это произойдет, заверил главу советской делегации генерал Макартур, как только американские передовые отряды высадятся южнее 38-й параллели. Дескать, никуда они не денутся.

Очень неопределенно высказался генерал Макартур по поводу создания Контрольного Совета по Японии из представителей союзных держав для проведения ее демократизации и демилитаризации. Он заявил генерал-лейтенанту Деревянко, что опыт деятельности такой структуры в Германии нельзя слепо переносить в дальневосточный регион и, в конце концов, такими проблемами должны заниматься, по его мнению, правительственные органы, а не военные командования союзных государств. Лично он не знаком с работой главы американской миссии в Европе генерала Эйзенхауэра и не хотел бы обременять себя столь масштабными военно-гражданскими обязанностями.

Подлинное смятение вызвал у генерала Макартура вопрос генерал-лейтенанта Деревянко о необходимости обязательного раздела военного и торгового флота Японии между союзными государствами. Ведь в ходе войны с июня сорок первого, из-за преднамеренных провокаций японских военно-морских сил, Советский Союз так или иначе потерял в дальневосточных водах восемнадцать торговых судов и почти сто восемьдесят судов, под надуманными предлогами задерживались в нейтральных водах японскими военными кораблями. В результате этих действий Советский Союз понес чистый материальный урон на сумму шестьсот тридцать семь миллионов рублей. Глава советской делегации предложил создать специальную комиссию из представителей союзных государств для проведения этой работы в самые сжатые сроки, до начала следующего года.

В конце дня 1 сентября начальника Генштаба армии генерала Умэдзу снова огорчил командующий 5-м фронтом генерал-лейтенант Хигути. Он сообщил, что на Кунашире высадился крупный морской десант Советов, который уже приступил к разоружению частей 88-й пехотной дивизии вблизи северной оконечности острова.

Конец 2-й мировой войны приближался. Только ни один из собеседников не знал точно, где именно это произойдет – там, на Кунашире, или уже на Хоккайдо, к которому Советы подступили с двух направлений – от Сахалина и от Курильской гряды. Последующие действия русских им не были известны.

Все же генерал Умэдзу осмелился обнадежить командующего 5-м фронтом:

– Не переживайте, Хигути, до окончания нашей войны осталось менее суток, и ничего более ужасного, чем то, что с нами уже произошло, произойти за предстоящую ночь не может. Все решится завтра в Токийской бухте.

Глава VII
Акт о капитуляции на «Миссури»

Это был исторический и очень волнительный день для всех участников церемонии подписания официального документа, венчающего 2-ю мировую войну. Шесть лет кровопролития позади. Долгожданный мир актом о безоговорочной капитуляции Японии входил в каждый земной дом, каждую семью. Он венчал победу Объединенных Наций над милитаризмом и безудержной экспансией алчных сил насилия и грабежа на Дальнем Востоке.

Раннее сентябрьское утро. Как и положено «хозяину», генерал Макартур прибыл на линкор «Миссури» раньше других членов делегаций, чтобы в последний раз лично убедиться в готовности корабельной палубы к торжественному церемониалу. Он хорошо понимал, что отныне с его именем канет в лету это знаменательное событие и тут уж окажется не лишней видимая щепетильность, подчеркнутая аккуратность.

Вся процедура от начала до конца, по замыслу Верховного Главнокомандующего союзных держав, должна была создать подавляющее впечатление, будто Япония сокрушена в основном Соединенными Штатами Америки. Армии других участвующих государств лишь оказывали им посильную помощь на отдельных участках Дальневосточного театра военных действий и на Тихом океане.

Стремясь подчеркнуть, что эта победа подводит итог более чем девяностолетней американской политике на тихоокеанских просторах, был специально извлечен из музея и доставлен на «Миссури» флаг, с которым в середине XIX века командор Перри «открывал» Японию. Именно он заставил противника под жерлами корабельных орудий подписать неравноправный договор. Исторический флаг, помещенный в прочную стеклянную оболочку, был установлен на видном месте, справа от стола с разложенными текстами акта о безоговорочной капитуляции Японии.

В половине девятого на верхнюю палубу линкора поднялись члены делегаций союзных государств, многочисленные корреспонденты. Японская делегация была доставлена к борту «Миссури» на американском эсминце «Лэнсдаун» спустя двадцать пять минут. Дипломаты – в черных сюртуках и круглых цилиндрах, военные чины – в форме представляемого на церемонии своего рода войск. Впереди – министр иностранных дел Сигэмицу, опираясь на тросточку, и начальник Генштаба армии генерал Умэдзу. Не доходя до стола, японские представители остановились – наступили «минуты позора». В течение «мучительно долгих» пяти минут японская делегация стояла под суровыми взглядами представителей союзных держав, олицетворяющих на борту «Миссури» миролюбивые Объединенные Нации, одержавшие историческую победу над дальневосточным агрессором.

Девять часов. Генерал Макартур подходит к микрофону, произносит краткую речь:

– Мы собрались здесь – представители главных воюющих держав, чтобы заключить торжественное соглашение, при помощи которого мир может быть восстановлен. Проблемы, влекущие за собой противоположные идеалы и идеологии, были решены на полях сражений всего мира и поэтому не являются предметом наших обсуждений и дебатов...

Закончив речь, Верховный Главнокомандующий союзных держав резким сухим жестом предлагает японским представителям подойти к столу и поставить свои подписи под актом о безоговорочной капитуляции Японии.

В наступившей тишине, хромая, подходит министр иностранных дел Сигэмицу. Ни на кого, не глядя, не читая акта, он медленно ставит свою подпись на всех экземплярах документа и удаляется на прежнее место. Лицо его бесстрастно, не выражает никаких эмоций.

Сигэмицу сменяет у стола начальник Генштаба армии генерал Умэдзу. Он ставит подпись на всех экземплярах акта от имени императорской Ставки. Помятый китель, полевое кепи, сапоги и кавалерийские бриджи лишний раз подчеркивают его взволнованное внутреннее состояние. Маститый «генштабист» прибыл на линкор и без самурайского меча. Во избежание непредвиденных эксцессов, американское командование не разрешило японским генералам иметь их при себе во время церемонии на «Миссури».

К разложенным на столе папкам с копиями документа подходит генерал Макартур. В присутствии «ассистентов», генералов Уайнрайта и Персиваля, он ставит свою подпись на акте от имени всех союзных держав.

Процедура подписания акта повторяется представителями Соединенных Штатов Америки, Советского Союза, Великобритании, Франции, Китая, Австралии, Канады, Нидерландов и Новой Зеландии. Свои подписи поставили под актом адмирал Нимиц, генерал-лейтенант Деревянко, адмирал Фрейзер, генерал Леклерк, генерал Су Юнчан, генерал Блейми, полковник Мур-Косгрейв, адмирал Халфрих и вице-маршал авиации Исит.

Акт о капитуляции Японии гласил:

«1. Мы, действуя по приказу и от имени императора, Японского правительства и японского императорского Генерального штаба, настоящим принимаем условия Декларации, опубликованной 26 июля в Потсдаме главами правительств Соединенных Штатов Америки, Китая и Великобритании, к которой впоследствии присоединился и Советский Союз, каковые, четыре державы, будут впоследствии именоваться союзными державами.

2. Настоящим мы заявляем о безоговорочной капитуляции союзным державам японского императорского Генерального штаба, всех японских вооруженных сил и всех вооруженных сил под японским контролем вне зависимости от того, где они находятся.

3. Настоящим мы приказываем всем японским войскам, где бы они ни находились, и японскому народу немедленно прекратить военные действия, сохранять и не допускать повреждения судов, самолетов, военного и гражданского имущества, а также выполнять все требования, которые могут быть предъявлены Верховным Главнокомандующим союзных держав или органами Японского правительства по его указаниям.

4. Настоящим мы приказываем японскому императорскому Генеральному штабу немедленно издать приказы командующим всех японских войск и войск, находящихся под японским контролем, где бы они ни находились, безоговорочно капитулировать лично, а также обеспечить безоговорочную капитуляцию всех войск, находящихся под их командованием.

5. Все гражданские, военные и морские официальные лица должны повиноваться и выполнять все указания, приказы и директивы, которые Верховный Главнокомандующий союзных держав сочтет необходимыми для осуществления данной капитуляции, и которые будут изданы им самим или же по его уполномочию оккупационной администрацией. Мы предписываем всем официальным лицам оставаться на своих постах и по-прежнему выполнять свои не боевые обязанности, за исключением тех случаев, когда они будут освобождены от них особым указом, изданным Верховным Главнокомандующим союзных держав или по его уполномочию.

6. Настоящим мы даем обязательство, что Японское правительство и его преемники будут честно выполнять условия Потсдамской декларации, отдавать те распоряжения и предпринимать те действия, которых в целях осуществления этой Декларации потребует Верховный Главнокомандующий союзных держав или любой другой назначенный союзными державами представитель.

7. Настоящим, мы предписываем Японскому императорскому правительству и японскому императорскому Генеральному штабу немедленно освободить всех союзных военнопленных и интернированных гражданских лиц, находящихся сейчас под контролем японцев, и обеспечить их защиту, содержание и уход за ними, а также немедленную доставку их в указанные места.

8. Власть императора и Японского правительства управлять государством будет подчинена Верховному Главнокомандующему союзных держав, который будет предпринимать такие шаги, какие он сочтет необходимыми для осуществления этих условий капитуляции.

Подписано в Токийском заливе. Япония, 2 сентября 1945 г. 9 часов 04 минуты».

Акт подписан. Делегации союзных держав приглашаются генералом Макартуром в офицерскую кают-компанию линкора. Японская делегация на некоторое время остается на бронированной палубе «Миссури» в полном одиночестве Для нее продолжаются томительные «минуты позора».

Верховный Главнокомандующий союзных держав поздравляет присутствующих с окончанием 2-й мировой войны, предлагает поднять победный тост. Бокалы членов делегаций тотчас наполняются американским «виски». Генерал Макартур идет вокруг стола, чокается звонкими фужерами с каждым представителем стран-победительниц. Лишь опустошив победные «сто граммов», он вручает адмиралу Нимицу одну из черных папок с подписанным актом о капитуляции Японии и отправляет его «наверх» для вручения японской делегации.

Папка с историческим документом вручается главе японской делегации. Все. «Позорная миссия» для нее окончилась. Министр иностранных дел Сигэмицу первым медленно спускается по трапу, где у борта линкора делегацию уже поджидает американский катер. Он и доставляет ее на берег. Там пересадка в специальный автобус, который кружным «секретным маршрутом» отвозит делегацию в резиденцию Японского правительства. Там ее встречают император Хирохито и премьер-министр Хигасикуни.

Делегации союзных держав, получив по экземпляру подписанного акта о безоговорочной капитуляции Японии, покидают «Миссури» чуть позднее и доставляются на берег на американских миноносцах. Советская делегация без всякого промедления отправляется на аэродром в Ацуге и улетает на родину, в Хабаровск. Она с честью выполнила возложенную на нее ответственную миссию.

Порт-Артур тщательно готовился к встрече первого отряда кораблей Тихоокеанского флота. 2 сентября. Утро. Безупречен строй моряков – десантников у старых городских пирсов. Зеленым четырехугольным каре застыл у кромки причала сводный полк. Колышутся на ветру гирлянды ярких флажков расцвечивания, над которыми на высоте Золотой горы гордо реет военно-морской флаг Советского Союза.

Около десяти часов на горизонте появились далекие черные точки военных кораблей. Они быстро росли, приближались на глазах. Вот уже хорошо различимы грозные очертания флагманского судна, которое уверенно держит курс на вход в порт-артурскую гавань. За ним в кильватерной колонне, вытянувшись по струне, идут все остальные корабли отряда.

По борту флагмана, в торжественном строю замерли матросы и офицеры. Корабль, вздымая носом белопенную волну, приближается к входу в гавань, вступает в узкий пролив между горами Тигровая и Золотая. Тотчас первым приветственным залпом грянули орудия береговых батарей на Электрическом утесе и Тигровой горе. На несколько секунд их скалистые вершины растворились в облаках порохового дыма. Но вторично блеснули желтые огоньки. Грохот нового орудийного залпа раскатился по рейду, понесся вдаль, к сиреневой гряде Ляотешаня. Дала о себе знать и батарея Золотой горы. Это гремел в Порт-Артуре салют в двадцать один торжественный залп во славу советского флота, во славу нашей великой победы, одержанной в кратчайшие сроки.

На глазах оживала история Порт-Артура. Именно здесь, сорок один год назад, бились с врагом «Баян», «Паллада», «Ретвизан», «Цесаревич». И вместе с экипажами погибли, расстрелянные в упор с горы Высокой из тяжелых одиннадцатидюймовых японских пушек. Погибли, но не сдались!

Флагманский корабль разворачивается перед узкой песчаной косой, ограждающей вход на внутренний рейд, и проходит в воды овальной гавани. Вступают в пролив и остальные суда нашего первого отряда.

Едва смолкает последний, двадцать первый приветственный залп порт-артурских орудий, как раздается артиллерийский грохот ответного салюта. Моряки флагмана отвечают берегу. Они салютуют в честь соединений 39-й армии, пришедших на Ляодунский полуостров навстречу нашему флоту. Плывут над рейдом величавые звуки Гимна Советского Союза, троекратное, солдатское и матросское «Ура!», рвется ввысь, сплетаясь воедино, под орудийные раскаты береговой и корабельной артиллерии.

Окончен торжественный салют. Все корабли отряда уже бросили якоря в гавани. От причала отваливает юркий катер командира базы. Контр-адмирал Ципанович обходит их строгий строй, начиная с флагмана.

Поравнявшись с ним, командир базы обращается к матросам и офицерам, белоснежной стеной застывшим на флагманском борту:

– Поздравляю с благополучным прибытием в Порт-Артур!

– Ура... а... а! – раскатисто несется в ответ с флагмана. Катер контр-адмирала Ципановича поочередно обходит все суда, возвращается к причалу и принимает на борт командующего советскими войсками на Ляодунском полуострове генерал-полковника Людникова и генералов его штаба. Юркий катер командира базы вновь бороздит воды внутреннего рейда, и прибрежные горы вновь оглашаются громовым «Ура!» матросов – тихоокеанцев.

Весь день празднично шумел легендарный Порт-Артур. В одночасье город забелел парадными форменками советских моряков, которые своим присутствием как бы омолодили его старинные, вросшие в землю постройки. Матросы стайками бродили по узким переулкам старой китайской части Порт-Артура, взбирались на Энергетический утес и Перепелиную гору, снова спускались в порт, к гавани, осматривая и ощупывая чуть ли не каждый камень. Столько о нем, Порт-Артуре, прочитано и передумано, и вот он, легендарный, загадочный, наяву, перед тобой.

К пятнадцати часам офицеры с кораблей пришли в свой клуб – старинное морское офицерское собрание. Командир базы контр-адмирал Ципанович дал обед в честь моряков-тихоокеанцев, прибывших в Порт-Артур. В восемнадцать часов на громадном дворе, примыкающем к клубу, открылся матросский митинг, завершившийся большим праздничным концертом флотских самодеятельных талантов...

Император Хирохито не скрывал своего волнения, спросил министра иностранных дел:

– Вы выполнили тяжкое наше поручение, Сигэмицу, но что более всего бросилось вам в глаза в поведении американцев?

«Первый дипломат» Японии уже пережил гнетущую подавленность духа и, бросив короткий взгляд в сторону Хирохито, спокойно ответил:

– Соединенные Штаты в большей степени, чем другие союзные державы, чувствуют себя победителями в закончившееся войне, Ваше Императорское Величество. Полагаю, что к такому выводу пришли и другие члены нашей делегации, глядя на поведение генерала Макартура и адмирала Нимица. Этим духом их превосходства была пропитана вся церемония подписания акта о капитуляции Великой Империи.

– А что вы скажете, Умэдзу? – Хирохито всем корпусом повернулся в сторону начальника Генштаба армии и тут же добавил: – Чтобы правильно строить свою военную политику в ближайшее время, нам надо как можно лучше знать расстановку политических сил в лагере союзных держав. Это, как я считаю, самое главное для нас.

– Я думаю, Ваше Императорское Величество, что, обладая атомным оружием, американцы постараются доминировать в лагере союзников. Но объективно противоречия в стане нашего противника будут нарастать, что, несомненно, должно пойти на пользу Великой Империи.

– И что же мы в таком случае должны делать? – император продолжил диалог с членом своей Ставки.

Генерал Умэдзу знал, что надо делать, и, не колеблясь, уверенно ответил:

– Великая Империя должна извлечь из своего стесненного положения максимум пользы. Нам придется выполнить требования акта о капитуляции и при этом сохранить становой каркас армии и флота. Без них Японии не устоять как великой державе. Демобилизуя армию, наше правительство должно уберечь от развала штабное хозяйство. Что же касается военного флота, то там, на мой взгляд, важнее всего сохранить новейшие технологии и производственную оснастку по судам основного класса.

Из уст начальника Генштаба армии такое заявление Хирохито услышал впервые и сразу же вовлек в разговор начальника военно-морского Генштаба адмирала Тоеду, тоже члена своей Ставки:

– Вы, Тоеда, разделяете эту точку зрения генерала Умэдзу?

– Разделяю, Ваше Императорское Величество, – отозвался начальник военно-морского Генштаба и продолжил диалог: – Правительству следует также побеспокоиться о сохранении наших военных министерств – военно-морского и сухопутной армии. Это самое главное.

– Этот вопрос нами в принципе уже решен, Тоеда, – бросил реплику премьер-министр Хигасикуни.

Император предложил высказаться по затронутым вопросам другим членам японской делегации, но никто из них не проронил ни слова. На этом встреча и закончилась...

Как только генерал-лейтенант Деревянко кратко доложил маршалу Василевскому о результатах своего «исторического броска» в Токио, Главком дальневосточной группировки сразу же позвонил в Ставку. Как и было договорено ранее, Сталин ждал этого звонка. Он хотел немедленно знать подробности происшедшего события на рейде Токийской бухты. Но и на этот раз Верховный Главнокомандующий остался «формалистом». Он спросил:

– Товарищ Василевский, вы мне скажите – закончил 2-ю мировую войну товарищ Деревянко в Токио или не закончил?

Главком дальневосточной группировки в том же спокойном тоне ответил:

– Генерал Деревянко достойно выполнил важное поручение Верховного Главнокомандования Красной Армии, товарищ Сталин. Передо мной лежит акт о безоговорочной капитуляции Японии со всеми необходимыми подписями. Так что 2-й мировой войне положен конец.

– Понятно, товарищ Василевский, а как была организована сама церемония американами? Мне кажется, что не случайно они организовали эту процедуру на борту своего линкора.

– Конечно, товарищ Сталин. Всю церемонию генерал Макартур уместил в двадцать минут. По нему выходило, что Соединенные Штаты почти сто лет назад начали борьбу на Тихом океане против захватнической политики Японии и вот теперь успешно ее завершили. А наша Красная Армия на материке решала всего лишь локальную задачу.

Верховный воспринял это заявление Главкома дальневосточной группировки спокойно:

– Мы еще многое узнаем в ближайшее время из арсенала американских достижений, товарищ Василевский. Возможно, скоро тот же генерал Макартур заявит, что судьбу войны с Японией решили, главным образом, атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Они, дескать, сломили волю японского народа к сопротивлению, побудили его принять Декларацию союзных держав [90]90
   Речь идет о Декларации правительств Соединенных Штатов Америки, Китая, Великобритании и Советского Союза от 26 июля 1945 года.


[Закрыть].

– Так вполне может произойти, товарищ Сталин, – согласился маршал Василевский. – Но при встрече с генералом Деревянко Верховный Главнокомандующий союзных держав на эту тему не распространялся.

– А как генерал Макартур ответил на вопросы товарища Деревянко, которые мы поручили выяснить у него при встрече в Токио? Ответил или отмолчался?

– Для Верховного Главнокомандующего союзных держав они прозвучали как большое откровение, товарищ Сталин. Пожалуй, только по вопросу приема капитуляции японских войск в Южной Корее был получен утвердительный ответ. На все остальные наши вопросы генерал Макартур пообещал ответить через некоторое время.

– Понятно, товарищ Василевский, – вроде бы удовлетворился ответами Сталин, но тут же задал следующий вопрос по текущей обстановке. – Боевые действия наши войска закончили повсюду или где-то японец еще оказывает нашим войскам сопротивление?

Главком дальневосточной группировки был хорошо осведомлен о развитии оперативной обстановки в Маньчжурии, на Сахалине и на Курильских островах и уверенно доложил:

– На Сахалине и Курильских островах всякое военное сопротивление сломлено, противник разоружен и взят в плен, товарищ Сталин. В Маньчжурии наши войска продолжают зачистку территории. Вот и сегодня маршал Мерецков доложил мне о том, что в тридцати километрах западнее Муданьцзяна в горно-лесистой местности части 365-й стрелковой дивизии в напряженном встречном бою разгромили большой отряд японских войск из состава 1-го фронта Квантунской армии численностью свыше двух тысяч солдат и офицеров. Помимо этого, в долине Сунгари также еще встречаются укрывшиеся отдельные группы «смертников». Их тоже приходится ликвидировать.

Верховный закончил разговор очень приятным, радостным сообщением:

– Ну что же, товарищ Василевский. Сегодня Центральный Комитет партии и Совет Народных Комиссаров поздравили советский народ с победой над Японией и окончанием 2-й мировой войны. В поздравлении подчеркивается величие подвига советского народа и Красной Армии в разгроме фашистской Германии и империалистической Японии. Президиум Верховного Совета принял Указ об объявлении 3 сентября праздником Победы над Японией. С чем я вас и ваши доблестные войска и поздравляю.