Текст книги "Наследник (СИ)"

Автор книги: Анатолий Логинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Прибывшие громадины летчики приземлили с трудом, зато в тройку «летающих пузырей» поместились все пленные и все участвовавшие в бою армейцы и жандармы.

Вот только к разочарованию Бедряги и Бауэра ни главарей триад, ни представителей гангстеров и русских «Иванов» среди убитых и пленных не оказалось. Несколько наемных охранников – не в счет. Хотя их присутствие и послужило косвенным доказательством, что главари там были. Вот только найти их не удалось. Даже в остатках той разбитой снарядами фанзы нашли останки из которых получилось собрать один труп. Причем европейца и, по некоторым признакам – англо-сакса. Исчезновение же главарей так и осталось неразгаданным. Поэтому особых наград никто из участников этого рейда не получил, а Бауэра даже перевели на месяц в канцелярию. Пришлось бравому агенту «семьсот» сортировать бумаги и отвечать на скучнейшие канцелярские запросы. Впрочем, командировка все равно выручила Якоба, избавив от еще более тяжких решений командования. Ознакомившиеся с его докладом о действиях русских десантников и воздушного флота, военные остались в полном восторге. Который и довели до начальников РНХА. В результате после месяца сидения в кресле, Бауэр был вызван к самому начальнику РНХА генералу Генриху Мюллеру. После разговора начальником Якоба назначили руководить специально организованной группой по расследованию. Как оказалось, кроме имевшихся до этой операции сведений, с которыми он был уже знаком, разведки России и Германии получили интересную информацию. Пока не совсем достоверную, но очень правдоподобную. Получалось, что за столь резким разрастанием наркоторговли в Европе стоят англичане. Похоже, кто-то из их руководства решил повторить старую, опробованную на Китае девятнадцатого века схему. Тогда контрабанданая поставка опиума не только ослабляла китайское государство, но и приносило прибыль англичанам. В результате Китай превратился в нищую полуколонию, а Англия получила дополнительные преимущества в борьбе за первое место в мире. Теперь англичане (сели верить сведениям) решили попробовать повторить этот трюк со своими противниками. И вновь вернуть себе утерянное во время Великой войны лидерство. Но во всей этой интересной схеме были два «но». Первое из которых – САСШ. Во времена опиумных войн штатовцы англичанам соперниками быть не могли. Зато теперь их экономика не уступала Германской, а как считали некоторые и превосходила ее, оставляя российской лишь третье место. И закономерно возникал вопрос – а может за всем этим планом стоят не англичане, а американцы? И второе «но» заключалось в том, что даже в Китае того времени быстро поняли опасность опиумной наркомании и стали с ней бороться. Англичанам удалось отстоять наркоторговлю только победив китайцев военной силой и навязав свои условия правительству. Победить Германию или Россию в войне англичане никак не могли. Следовательно, помешать бороться с наркоманией – тоже. На что в таком случае надеялись авторы этого плана? На эти вопросы необходимо было найти ответы. И «группа Бауэра» должна была этим заняться…

Из газет:

«В Конгрессе Северо-Американских Соединенных Штатов рассматривается законопроект о введении полного эмбарго на торговлю с Чили…»

«Петербургскiя вѣдомости» 01.01.1962 г

«В Строгановском дворце открыт для свободного посещения публикой зал с графическими произведениями, включающими карандашные наброски и акварели, графа Павла Сергеевича Строганова (1823–1911), художественное наследие коего до недавнего времени было неизвестно. Юный граф во время путешествия со своей семьей по Италии запечатлел пейзажи южных берегов этой страны. Долгое время сие увлечение известного представителя российского высшего света оставалось неизвестным. Работы графа П.С. Строганова представлены для всеобщего обозрения впервые»

«Петербургскiя вѣдомости» 27.05.1962 г.

«Ростов-на Дону: На заводе «Аксай» происходит крупная забастовка рабочих, вызванная отказом администрации пересмотреть действующие расценки на проведение работ. По сообщению нашего корреспондента Панфилова, бастующими избит главный инженер завода Н.С. Палкин …»

«Московскiя вѣдомости» 02.06.1962 г.

«Финальный матч чемпионата мира по футболу, проходивший на стадионе «Эстадио националь» в Сантьяго, закончился победой команды Бразильской империи. Со счетом три один команда тренера Салданьи разбила команду Германской империи, главный тренер которой, г-н Хербегер заявил после матча о своем намерении уйти в отставку…»

«Петербургскiя вѣдомости» 18.06.1962 г.

«Cиам: От нашего собственного корреспондента. По последним сведениям, полученным от службы информации Правительства Его Величества Короля Рамы IX, 24 июля сего года ожидается прибытие в столицу Сиама главнокомандующего лаосской армией принца Суфанувонга. По неофициальным сведениям, переговоры будут посвящены признанию вассальной зависимости лаосских провинций от короны Сиама и возобновлению торгово-промышленных отношений …»

«Московскiя вѣдомости» 22.06.1962 г.

Примечания:

[1] Нем. «смешанные», «полукровки» – использовавшееся с 18 века обозначение потомков смешения рас и национальностей. В немецком языке имело обычно отрицательную коннотацию. Нацисты в совей расовой доктрине обозначали этим словом людей, имевших еврейских родственников

[2] Нем. Reeperbahn (канатная дорога) – улица в Гамбурге, в центре квартала Сан-Паули. Центр ночной жизни района, с расположенными на ней многочисленными публичными домами, забегаловками и увеселительными заведениями.

[3] Нем. Главное управление имперской разведки (Reichsnachrichtenshauptamt)

[4] При аналоговой телефонной связи по проводам передавалась только часть спектра звукового сигнала, что вместе с искажениями от микрофонов и телефонов приводило к очень сильному изменению голоса в телефоне. Порой голос менялся до полной неузнаваемости.

[5] Кеннеди – таун – район Гонконга на острове Гонконг (и в нашей реальности тоже). Назван в честь седьмого губернатора Гонконга (с 1872 по 1877 г.) Артура Эдварда Кеннеди

[6] РЛС

[7] Sd.Kfz.2 Kettenkrad – существовавший и в нашей реальности полугусеничный мотоцикл высокой проходимости, выпускавшийся в Германии для парашютных и горно-пехотных частей в 1940-45 г.г.

[8] Моторрад (нем. Motorrad) – немецкое название мотоциклов, использовавшееся в России нашей реальности до революции

[9] «Заливает» – жаргонное «болтает зря, привирает». «Завалил» – жарг. убил

[10] Из песни Г. Сукачева «А за окошком месяц май». Последнее предложение изменено

[11] Фатерлянд – нем. «отечество, родина»

[12] DAP (ДАП) – существовала в нашей реальности в 20-е годы, как предшественница национал-социалистической рабочей партии (НСДАП). Именно в нее вступил Гитлер, перехватив затем власть у основателей партии К.Харера и А.Дрекслера и затем переименовав. Отто Штрассер – брат Грегора Штрассера, руководителя северных отделений НСДАП, имевшего левые взгляды, убитого по приказу Гитлера во время «ночи длинных ножей» (мероприятия по уничтожению всех, несогласных с политикой Гитлера, в рядах партии). В нашей реальности Отто умер в 1974 г.

[13] Абвер (от нем abwehr – защита) – название армейской разведки и контрразведки в Германской Империи. В нашей реальности существовало с 1889 по 1944 г.

[14] В России существовало Министерство внутренних дел, и в нем уже департаменты полиции и отдельного корпуса жандармов. В Германской Империи каждый департамент полиции представляет собой практически самостоятельное ведомство. Имеются отдельные – транспортная полиция, водная полиция, лесная полиция и криминальная полиция т. п. Причем все эти департаменты имелись в нескольких государмствах, входящем в состав империи – Пруссии, Баварии, Бельгии, Саксонии, Вюртемберге, Гессене и Мекленбурге. В каждом департаменте – свой директор, но есть и главный среди них, с должностью, называемой, полицай-президент. Подчиняющийся непосредственно главе государства и по полицейской линии – Рейхскрминальдиректору при Императоре.

[15] Шанхай, шанхайка – название китайских кварталов

[16] Прозвище извозчиков, по аналогии перешедшее на водителей такси

[17] Названия триад – совпадают с названиями из нашего реала, но вот районы действия – другие. «Иван» – прозвище воровских авторитетов, аналогов современных «воров в законе» во времена Российской Империи. Капоне – не тот, который в нашем мире, просто выдуманное лицо.

[18] Синтетический наркотик

[19] Напоминаю, что Пасха – чисто христианский праздник, буддисты его не празднуют

[20] Альтернативные вертолеты армии России фирмы Сикорского. Очень примерные аналоги в нашей реальности – десантные вертолеты Ми-4 и «Си Кинг», и вооруженные варианты вертолетов Ми-2 и «Алуэтт»

[21] Реактивные орудия – то, что в нашей реальности называется подвесной многоствольной пусковой установкой неуправляемых авиационных ракет. Такое название существовало и в нашей реальности в 40–50 годы 20 в. Пример – УБ-16 на 16 стволов для НАР С5 калибра 57 мм

[22] Reichsheer – Сухопутные войска империи, от рейх – империя и хеер – сухопутные войска, армия. Люфтваффе (букв. воздушное оружие) – ВВС Германии

[23] Hubschrauber– нем, вертолет. Напоминаю, что в этой АИ вертолеты называются в России винтолетами

[24] «Вперед!», букв. – «Вставай!», боевой клич китайской армии, если верить моему другу Б. Орлову

[25] Scharfschütze – меткий стрелок, снайпер. В здешней Российской императорской армии в ходу названия соболятник» и «бекасник», а в официальных наставлениях – «меткий стрелок»

[26] Напоминаю – линия – старинная русская мера длины, 1/10 дюйма. 8 линий – 0,8 дюйма или 20,3 мм.

[27] В нашей реальности – ручной пулемет 30-х годов ZB-26

За кулисами

Весь мир театр

тайной войны,

А люди в нем –

агенты.

Приписывают ВВП

Дневник великого князя Олега

23 августа 1962 г. Среда. Такой чудесный день с легким бризом с моря. Катался с братом в шлюпке. Купались после, в воде было 18°. Обедала Татьяна. Хотели покататься под парусами на Светланском ботике. Но неожиданно наступил полный штиль. И мы еле добрались до «Работника». От него нас взял на буксир дежурный катер и довел до гавани, откуда мы вернулись к дому на электрическом катере. Жаль, что завтра в дорогу…

Германская Империя. Потсдам. Август 1962 г.

«Папаша» Мюллер вышел из машины и по привычке осмотрелся. По улице брело несколько прохожих, у ресторана. «Принц Ойген» стоял «майбах» с берлинскими номерами. Водитель «майбаха» курил прямо в машине, выпуская дым в открытое окно. Вполне обыденная мирная картинка пригорода столицы.

Кивком подтвердив своему водителю, а заодно и телохранителю, что все в порядке, Генрих пошел к дверям ресторана. У которых его уже ждал швейцар в пышном мундире. Мюллер мысленно усмехнулся, отметив про себя, что униформа этого привратника выглядит куда представительнее его парадного генеральского мундира. Что отнюдь не меняет истинного положения дел, сразу же признал он, проходя в дверь, открытую услужливо кланяющимся швейцаром. Встретивший нового посетителя официант либо знал, кого ему предстоит встретить, либо узнал генерала. Слишком уж он лебезил, провожая Генриха к нужному кабинету. В котором генерала Мюллера уже ждал заместитель начальника абвера, вице-адмирал Руге.

Ситуация с единым органом, координирующим работу всех специальных служб, занимающихся разведкой и контрразведкой, была сложной с самого момента возникновения этой идеи в период Великой войны. Причиной этому была старая как мир, но со временем не утрачивающая остроты вражда основанная на борьбе за соответствующее финансирование. Борьба шла между разведчиками и контрразведчиками, между теми, кто работает за рубежом, и теми, кто работает внутри страны. Даже старожилы любого из ведомств и служб не могли вспомнить точно, когда вспыхнула эта вражда. Но всем было ясно, что она была, есть и будет всегда и никуда от нее не деться. Сам Мюллер считал, что все началось с момента перед франко-прусской войной, когда Штибер создал отдельную, не зависящую от прежних структур разведку. Которую потом подмяли под себя военные. Создание же Reichsnachrichtenshauptamt (Главного управления имперской разведки) эту борьбу только обострило. Возможно, стоило пойти каким-то другим путем, чем создание после неудач абвера в России независимого надминистерского органа, призванного координировать, анализировать и оценивать данные всех разведслужб. Но Вильгельм Третий всегда предпочитал простые и прямолинейные решения. При всех его симпатиях к военным, катастрофический провал военной разведки, причем не только в политической области, но и в военной, он простить не смог. Еще бы, даже про новые русские броневики разведчики ничего не знали. А в результате последовал катастрофический разгром «Варшавской добровольческой бригады». Причем сопровождавшийся такими утечками документов к русским, что дело едва не дошло до войны. А если учесть, что каждое из ведомств, занимавшихся внешней безопасностью, имело свои данные и свой взгляд на сложившуюся ситуацию… Сложить же их вместе и проанализировать никому не пришло в голову.

Если знать это, причины создания РНХА не вызывают никаких вопросов. Как не вызывает никаких вопросов и то, почему новый департамент, который создавался откомандированием сотрудников всех специальных служб, стал не только объектом межведомственной бюрократической войны, но и всеобщей почти не скрываемой ненависти. Тем более учитывая, что таким путем любая организация обязательно избавляется от самых неудобных сотрудников. Не всегда самых плохих, надо заметить. Гораздо чаще от тех, кто не смог вписаться в сложившийся коллектив или задает неудобные для начальства вопросы.

Иногда Генрих Мюллер, во время создания РНХА служивший в полиции Баварского королевства и считавшийся первым кандидатом на пост полицай-президента Баварии, а в будущем и всей Германии, жалел о своем решении согласиться на пост главы нового департамента. На этом посту он заработал прозвище «Папаша» и стойкую неприязнь глав Абвера, архивного департамента Министерства Иностранных Дел, отдела внешних сношений Канцелярии Его Величества Кайзера и всех департаментов международных полицейских расследований входящих в Рейх королевств и герцогств. Впрочем, к этому он уже привык. Как привык и к бюрократическим уловкам, добыванию утаиваемых данных его собственными секретными агентами в своих же министерствах, постоянным шепоткам за спиной на всех приемах во дворце. Даже явное благоволение Вильгельма Четвертого, считавшего Генриха одним из лучших профессионалов, доставшихся ему от отца, не могло переломить эту тенденцию. Впрочем, в обычное время Мюллер на все это обращал внимания не больше, чем на писк комара. Но не в то время, когда со всех сторон все явственнее и явственнее проступают признаки нового кризиса, который обещает быть опаснее «военной тревоги сорок первого». Опаснее и страшнее, потому что теперь в арсеналах империй имеются дальнобойные ракеты с атомными боевыми частями, способные за полчаса уничтожить город на другой стороне Атлантики. И проигрыш войны сейчас может означать не просто поражение, а полное уничтожение государства. Еще Великая Война и судьбы бывшей Австро-Венгрии и Франции показали, чем может обернуться для страны неправильная оценка разведывательных данных. А в нынешних условиях это может быть, по мнению Мюллера, страшнее в сотни раз. Именно поэтому необходимо наладить нормальную совместную работу всех специальных служб Империи. Первым шагом в этом направлении и должны были стать две сегодняшние встречи – Мюллера и Руге, а также заместителя Мюллера полковника Гелена с главой архивного департамента МИДа Целлариусом.

– Добрый день, Генрих, – на правах хозяина первым поздоровался Руге. – Я позволил себе сделать заказ, если в не возражаете.

– Добрый день, Фридрих, – здороваясь с адмиралом, Мюллер неожиданно подумал, что во главе специальных учреждений рейха стало очень много говорящих на хохдойч[1] с акцентом. Он – баварец, начальник абвера и его собеседника в том числе, генерал Эрвин Лахузен фон Вивремонт – австрияк, военный министр Кай-Уве фон Хассель родом из Восточной Африки, начальник Генштаба генерал Буркхард Мюллер-Гильтебрандт – из Лотарингии, а «дипломат» Целлариус вообще родился подданным кайзера Российского. Впрочем, мысль эта, промелькнув, скрылась где-то в глубине. – Полагаюсь на ваш вкус, Фридрих, – не стал тянуть он с ответом.

Пока официант расставлял приборы и блюда, собеседники обсуждали погоду. Вспомнили и новую посмертную выставку акварелей ставшего вдруг популярным художника-импрессиониста и архитектора, скончавшегося девять лет назад. Генрих в принципе не интересовался такими мелочами. Но раз уж завел разговор, приходилось соответствовать. Тем более, что пара неплохих картин этого художника на военную тему висели в коридоре главного здания его департамента.

– Признайте же, что акварели Адольфа выполнены более зрелой манере…, – похоже, Руге, не так давно назначенный на должность пытался таким образом «прокачать», как говорили в РНХА, своего собеседника.

– Поверьте, Фридрих, даже такой дилетант в живописи, как я, – не стал увиливать от неожиданной темы Мюллер, – заметит, что акварели герра Гитлера хороши. Но не более того. Выполнены, я полагаю, более профессионально, особенно поздние. Но в них нет той искренности и экспрессии, как в его фронтовых картинах. Вспомните знаменитую «После боя». Взгляд солдата, сидящего на краю забитого трупами окопа… Такое не придумаешь и впечатление от этого запоминается на всю жизнь.

– Может быть, вы и правы, Генрих, – неожиданно согласился адмирал. Отпустил закончившего сервировать стол официанта, предупредив, чтобы без вызова не беспокоили. И сразу преобразился из вальяжного бюргера на отдыхе в собранного капитана боевого корабля на мостике перед боем. Чему Мюллер нисколько не удивился. Он-то знал, что «кабинетный историк и теоретик» Руге начинал службу в колониях на колониальной канонерке, успел поучаствовать со своим корабликом в Тихоокеанском конфликте и поработать вместе с адмиралом Канарисом в военно-морской разведке.

– Я думаю, мы обойдемся без тостов, – поднимая рюмку со шнапсом, предложил Руге. Выпили. Быстро, по-солдатски зажевали. – И без предисловий, – откладывая вилку, добавил адмирал.

– Мне, как крестьянину, – хитро улыбнулся Мюллер, – такой подход нравится. Поэтому сразу начну с претензий. Скажите-ка мне, герр Руге, почему ваша служба скрывает важную информацию от моих мальчиков?

– Какие? – совершенно искренне удивился Руге.

– Например, участие ваших людей в военном перевороте в Чили. О чем мы узнали постфактум[2] и из других источников. Или о разоблачении штатовского агента в бурской резидентуре.

– Задержка вызвана всего лишь необходимостью внутреннего расследования, – тут же возразил Руге.

– Ха-ха-ха, – плебейски хохотнул Мюллер. – Коллега, давайте все же разговаривать честно. Я знаю, что вы знаете, что я знаю…

– Тем более, о чем может быть разговор. Не об этих же пустяках? – наигранно удивился Руге.

– Разговор о доверии, – ответил Мюллер.

– Доверять нельзя никому, – отбрил его Руге, осклабившись.

– Да, в наши дни доверять нельзя никому, – согласился Генрих. И добавил, улыбнувшись. – Мне – можно…

Еще пару минут они препирались на темы доверия-недоверия и прочих моральных и бюрократических моментах взаимной нелюбви двух служб. Потом дружно вспомнили про горячее, открыли накрытые крышками тарелки… и на время приостановили словесную баталию. Процесс наслаждения настоящим, великолепно приготовленным айсбайном[3], прерывался всего пару раз на поглощение рюмок шнапса под традиционное короткое «прозит»[4]. Покончив с блюдом, адмирал вежливо подождал, пока генерал отложит столовые приборы и продолжил разговор.

– Как я понимаю, ваш аналитический центр накопал что-то такое, отчего вы развили активную деятельность? – нейтрально-вежливым тоном спросил он у Мюллера. – Именно поэтому вы сейчас здесь, а ваш заместитель Шушниг сейчас пытается найти общий язык с Целлариусом.

– Да, – коротко ответил Мюллер. – Мои мальчики просчитали несколько вариантов того что сейчас происходит и чем это может закончиться. С учетом всех имевшихся в распоряжении управления данных.

– Так, – Руге кивнул. После чего замолчал на несколько минут, прикрыв глаза. Мюллер сидел тихо, не мешая собеседнику обдумывать полученную информацию.

– Кто? – лаконично спросил Руге.

– Скорее всего – англичане и американцы, – столь же коротко ответил Мюллер.

– Уверены? – уточнил Руге. – Не одни американцы?

– Именно англичане и американцы вместе. Даже несмотря на внешнее охлаждение отношений, у них очень тесные отношения на уровне деловых кругов, секретных служб и военных, – ответил Генрих. – Сведения надежные, – добавил он. – Цели – мы и русские. Сначала спровоцируют новый виток напряженности между нашими державами, вплоть до разрыва союза. А потом разобьют по одиночке.

– По военным – есть такие данные по флотским кругам. Но они и до этого имели неплохие отношения, еще с Великой войны, – подтвердил Руге. – Неподтвержденные и недостоверные сведения есть по армии. Вы полагаете, все серьезнее, чем просто отдельные переговоры с целью снижения напряженности в двусторонних отношениях? К тому же, как они собираются вести войну? Запретят нам или русским применять атомное оружие? Даже у нас или русских в одиночку хватит чисто стратегических бомбардировщиков и ракет, чтобы нанести им неприемлемые потери. Игра не стоит свеч.

– По имеющимся сведениям, все намного сложнее и опаснее. Они ведут совместную работу, причем разработали и пытаются воплотить в жизнь оригинальный план. Умники, скорее всего из английского Генштаба, для американцев слишком сложно. Разработчики плана нашли слабые места в концепции гарантированного атомного сдерживания. Они вспомнили опыт войн с Китаем. Предварительное разложение жизненных сил страны и разрушение структур управления – вот ее соль. Наркотизация населения, организация противоправительственных сил, индивидуальный террор, вооруженный мятеж, гражданская война, убийство самодержца – все это должно создать хаос в управлении, условия, при которых некому будет отдать команду и на нанесение атомного удара и ли нажать кнопку. Не следующий за разгромом в войне, а предшествующий ей хаос. И пораженную этим хаосом страну можно брать голыми руками. Вы заметили, что в мире становится все неспокойнее? Нам так и не удалось установить настоящий орднунг в Африке. Если же колонии серьезно взорвутся, будет очень сложно их замирить. В самой метрополии появилось слишком много недовольных существующим положением вещей, слишком много пацифистов, социалистов, индивидуалистов. Бюргеры слишком обросли жирком и не хотят рисковать своим благополучием. У русских, судя по имеющейся информации, ситуация немногим лучше, чем у нас. Слишком длительный мирный перерыв. Слишком хорошо мы стали жить и мало кто хочет отказаться от масла ради пушек. Это придает теоретикам нового метода войны новые надежды на возможность реализации их разработок на практике.

– Организовать неуязвимую к индивидуальным террористическим актам систему управления стратегическими ядерными силами непросто, но возможно, – задумчиво произнес Руге. – Генрих, что-то в этом описанном вами плане не складывается. Должен быть еще какой-то неучтенный нами фактор, который не позволит применить наше атомное оружие. Что-то такое, неожиданное и непредвиденное. В военной части плана я такого не нахожу.

– И в политической тоже, – подтвердил догадку адмирала Мюллер. – Вы точно вычислили тот самый вопрос, который мучает меня. Именно поэтому я и борюсь за максимальную координацию усилий всех наших служб. Нет смысла играть в бюрократические игры, стоя у края пропасти. Надо искать этот «фактор Икс».

– Поэтично, – с удивлением посмотрел на генерала не ожидавший такого от несентиментального начальника Главного управления Рунге.

– Литература была моим любимым школьным предметом, – осклабился Мюллер. – Но к делу…

– Эрвина я уговорю, – подумав мгновение, согласился Рунге. – Опасность для Рейха весьма вероятна и он пойдет на более тесное сотрудничество. Но, Генрих, вам придется передать мне ваш меморандум с доказательствами существования этого плана. Иначе Лахузен мне не поверит. С Кай-Уве и Буркхардом разговаривайте сами…

– Да, их и Его Величество кайзера предупредить необходимо и срочно предупредить, – согласился Мюллер. – Моя аудиенция назначена на завтра. А с Мюллер-Гильтебрандом и фон Хасселем разговаривать все-таки вам. Не моя компетенция, Фридрих, уж извините. Все необходимые документы у меня в машине, в трех экземплярах. Думаю, предупреждать вас о конфиденциальности полученной информации нет необходимости, – пошутил он.

– Если есть желание – принесите бланк подписки, я заполню, – отшутился Руге. – Но, черт возьми и задачу же вы задали, генерал, – добавил он задумчиво. – Что же придумали эти хитрые островные обезьяны?[5]

– Опасаюсь, Фридрих, что придумали нечто такое, что нормальному человеку и в голову не придет, – ответил Мюллер. – Очень опасаюсь…

Британская империя. Лондон. Клуб «Уайт’с». Сентябрь 1962 г.

Перефразируя старинную римскую поговорку, император Священной Римской Империи Фердинанд I сказал: «Pereat mundis, et fiat justicia[6]». Полностью соглашаясь с этой латинской поговоркой, англичане могли дополнить ее другой: «Пусть сгинет мир, но уцелеет мой клуб». Действительно, какие бы пертурбации не происходили в мире, как бы не теряла Британия свои позиции, ничто не могло заставить англичан отказаться от посещения своего клуба.

Вот и клуб «Уайт’с» нисколько не изменился с того самого года, когда в нем впервые вместо свечей включили электрические лампочки. Как не изменились и его посетители. Представители элиты, пятеро из которых как раз заняли карточную комнату для приватного разговора.

Причем, узнай о том, кто собрался и для чего, многие разведки мира отправили бы туда самых лучших агентов, которые бы любым путем постарались подслушать разговор. Потому что в комнате, получившей свое название от висящей на стене карты мира, встретились постоянные заместители важнейших министров и начальников департаментов Британской империи, а также личный советник Георга Седьмого. Компания подобралась колоритная, широко известная в узких кругах «кембриджская пятерка». Родившийся в бурлящей мятежами Индии Гарольд Филби из секретной разведывательной службы SIS, выходец из Шотландии, полковник морской специальной лодочной службы[7] Алистер МакЛин, дипломат и светский денди – тонняга[8] коренной лондонец Дональд Маклейн, гений финансового мира, лучший друг миллиардера Виктора Ротшильда Гай Фрэнсис де Монси Бёрджесс из Корнуолла, и, наконец, профессор Энтони Блант, советник короля.

На самом деле в Кембридже учились только четверо из них. Пятый, МакЛин, постоянный заместитель министра обороны, те, познакомился с друзьями позднее. Но тоже, как ни удивительно, в Кембридже.

– Джентльмены, я пригласил вас на встречу, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие, – убедившись, что двери закрыты и все заняли места за столом, сообщил собравший их на встречу постоянный заместитель главы СИС, Гарольд Филби.

– К нам едет ревизор, – не смог удержаться от понятной всем шутки Дональд Маклейн. Все, кто закончили Тринити-колледж в Кембридже и изучали историю литературы, шутку оценили сразу. Алистер сообразил немногим позднее. Вообще, МакЛин сам писал и даже выпустил пару романов о флоте, поэтому быстро вспомнил произведение из которого позаимствовал свое вступление Филби.

– Намного хуже, джентльмены, – не принял шутку Гарольд. – Германцы и русские начали интересоваться планом «Опиум». Пока независимо друг от друга… и пока в основном германцы. Но вы знаете наших тевтонских «друзей», они не остановятся и будут медленно и методично вести расследование. Да и русские, если осознают опасность, бросят все силы на раскрытие тайны, – четверка соратников смотрела на рассказчика молча и задумчиво. План «Опиум» им передала предыдущая команда, которая и разработала, и начала претворять его в жизнь. План был сложный, многоходовой и рассчитанный на длительный период. По некоторым известным присутствующим данным, первые наметки плана появились сразу после Великой Войны. А первые варианты начали реализовываться уже в тридцатые. Тогда же с частью плана познакомили заокеанских кузенов, учитывая их экономический и людской потенциал. Но кузены есть кузены, в своей деревенской манере они сразу грубо попытались захватить все руководящие вершины, чтобы забрать себе всю прибыль от реализации плана. Даже подсунули наследнику престола «медовую ловушку». Но после неудачи с Эдуардом и миссис Симпсон[9] согласились на раздел «фифти-фифти».[10] Выполняемый сейчас вариант оформился к середине сороковых годов. И уже воплощался в жизнь, когда «кембриджская пятерка» заняла свои посты. Американцы, как и ожидалось, пытались опять отхватить себе побольше будущих прибылей, но пока с этим удавалось справляться. Что давало повод с оптимизмом смотреть в будущее и надеяться, что скоро Британия опять начнет править морями.

– Обвинить нас они не смогут, работаем через несколько посредников. К тому же везде, если начать искать инициаторов, обнаружится, что все организовали и финансировали наши кузены, – отметил Гай Берджес, постоянный заместитель государственного казначея. – Поэтому единственное, что тевтоны и русские могут сделать, это помешать выполнению некоторых пунктов или замедлить их выполнение.

– А что в этом такого, чтобы ты переживал и заставил думать об этом нас? – удивился сообщению Гарольда хранитель картинной галереи короля, профессор и член Британской академии, а заодно и лучший друг Его Величества, сэр Энтони Блант. – Даже если что-то откопают, мы же не по одному направлению действуем. Перенацелим основные усилия на другой участок… Нет, подождите-ка. Понял. Не о том мы думаем, джентльмены. Немцы и русские, обнаружив, что все угрозы нацелены только на них, могут забыть о разногласиях и, как Великую Войну, действовать вместе. А такой союз нам, даже вместе с кузенами, в прямой конфронтации не одолеть. Черт побери! Столько времени и усилий потратить на то, чтобы расстроить этот союз… – за столом воцарилась тишина. Собеседники обдумывали новую идею королевского советника.

– В экономическом отношении союз Германии и России будет превосходить нас с кузенами. У нас девять процентов мирового промышленного производства, у кузенов двадцать один, у Германии двадцать два, у русских восемнадцать. Италия со своими пятью процентами их поддержит. И у противника получается полуторное превосходство. Если же учитывать золотые запасы и финансовые резервы, то в этом вопросе превосходство у континентального союза как минимум двойное, – заметил Бёрджесс. – Учтите также, джентльмены, что долго использовать чрезвычайные бюджеты состояние наших финансов не позволит…