Текст книги "Игра в косынку. Практикум (СИ)"
Автор книги: Анастасия Зубкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
Слово автору. Небольшая древнегреческая трагедия, которую Анечка и Марго разыграли прямо на пороге
Марго: Как люди выносят, что ты к ним приходишь? Как любят тебя? Ты сволочь такая, что сил больше нету, уйду я в высокие горы, свеча моей жизни угаснет.
Хор: О-о-о!!! Угаснет-угаснет!!!
Анечка: Ну, милая, есть что припомнить и мне, не может быть сукой та, что обижена так беспросветно, кого обижали так много, что рвется на части мой дух вдохновленный. Замечу, что суки такой, как ты не сыскать.
Хор: Да, да, не сыскать, не сыскать!!!
Марго: Но почему же ты сукой меня обзываешь, ведь я – мотылек легкокрылый, а ты – не любишь меня, и стерва такая, что слепнут глаза.
Хор: Мы знаем, мы знаем, как слепнут глаза!!!
Анечка: Оставь, душа моя в ранах, неслышны стенанья, я – прорва несчастий, мне душно и я умираю.
Хор: Да, да, умирает!!!
Марго: Да, можно подумать, дождешься такого подарка, ведь на тебе воду возить, или бревна с душой очень чистой возможно легко.
Хор: Возможно, возможно!!! Легко!!!
Анечка: Слова твои злые и мне добавляют еще много ран. О боже, приблизь мой нелегкий конец.
Хор: Нелегкий, нелегкий!!!
Марго: Тогда я, пожалуй, умру чуть пораньше. Чтоб стыдно тебе или тошно вдруг стало!!!
Хор: Как стыдно!!! Как тошно!!!
Анечка: За что, о, за что же, о, боги, она так хулит меня злобно?
Хор: О, боги, как злобно!!!
Марго: А вот… (озадаченно молчит) Потому что… (осекается, пытается что-нибудь припомнить) Вообще-то… (приободряется) А ты почему так несчастна?
Хор: Почему? Почему?
Анечка: Я… Это… (морщит лоб, продолжает очень неубедительно) Очень много несчастий на голову мне повалилось.
Хор: Сердце рвется на части!!!
Марго: (издевательски) Каких же? Каких же?
Хор: Да, да!!! И нам интересно!!!
Анечка: (недовольно) Таких-растаких… Ну, это… Я очень страдаю, а ты – идиотка.
Хор: О, да, идиотка!!!
Марго: Ах, я – идиотка?
Хор: Да, да, идиотка!!!
Марго: (хору) Заткнитесь, иначе по морде.
Хор: (обиженно) По морде?
Анечка: По морде. Вы заколебали.
Хор: (изумленно) Заколебали?
Марго: Хватит повторов. Ну что вы суетесь?
Хор: (с достоинством) Мы – глас судьбоносного рока!!! Мы – метафизичны!!!
Анечка: А к нам что пристали?
Хор: (озадачено) Так нужно. Мы тут резонеры.
Марго: Пошли бы вы в жопу.
Анечка: Ну, там, или на хрен…
Хор: Мы – в жопу? Мы – на хрен? Вот это подстава…
Марго: Уроды…
Анечка: Козлы, маргиналы…
Хор: (осторожно) Вы там разобрались? Мы лично уходим.
Марго: Валите-валите!
Анечка: Может, по пиву?
Слово Марго. Баннер (зачем мы разодрали модемный провод)
– Может по пиву? – спросила Анечка, когда молчание угрожающе затянулось.
Ни у кого из нас даже не хватило сил разыграть из себя непринужденную веселость, типа, у меня все хорошо, видишь, я и без тебя отлично справляюсь, ты не думай, что без твоей поддержки мне гнусно я-порхаю-по-жизни-как-мотылек-у-меня-все-лучше-всех-на-свете-сдохни-сука. Мы просто уставились друг на друга и молчали. Аничкин вопрос, подкрепленный двумя бутылками «Лёвенбрау», оказался как раз кстати. Я кивнула, нащупала на столике для перчаток зажигалку и единым махом откупорила обе крышки. Анечка чуть отступила назад и застыла в позе вдохновенного горниста, жадно глотая пиво. Я присоединилась к ней. Прошло некоторое время, прежде чем мы оторвались от бутылок и, силясь отдышаться, снова вперились друг в друга красными, налившимися слезами глазами. Первой заговорила я:
– Красавицы…
– Н-да, – покивала Анечка, решительно преодолевая порог моей квартиры и задумчиво разглядывая свое отражение в коридорном зеркале, – словами не описать… Надо было мне коньячку прихватить…
– Ну, – вздохнула я, – а то пиво твое идиотское задолбаешься хлебать – жуткая гадость.
– Зато экономия какая, – пожала плечами Анечка, – а то деньги еще на тебя тратить…
– Все вы такие, – вздохнула я, – пошли к компьютеру.
– Пошли, – кивнула Анечка и храбро шагнула в мерцающую темноту комнаты, шваркнув пустую бутылку на столик для ключей и перчаток.
– Когда я была маленькой, – пробормотала она, врубившись в какую-то тумбу, – тут было значительно меньше вещей.
– А теперь их прибавилось, – заявила я и села за компьютер, – что ищем?
– Что-нибудь, – Анечка пристроилась рядом и заглянула мне через плечо, – я тут подумала, – она нашарила мои сигареты, вытянула из пачки одну, щелкнула зажигалкой и закурила, – если таинственная сила косит косыночников, то слухи должны были просочиться в интернет.
– Ну да, – покивала я, – но может ни фига они туда не просочились. Или мы поднимаем пустую панику, – я подняла руки над клавиатурой, как безумный композитор, прислушивающийся к легким шагам своей музы, – что мы ищем?
– Внезапные смерти мэтров Лиги, – заявила Анечка, поднялась и распахнула балконную дверь, зажав в зубах свою сигарету. По ногам потянуло нежной, едва уловимой в чаду зрелого лета прохладой. Где-то далеко соседи запели хором про Стеньку Разина, торжественно растягивая слова:
– Выплывали распя-а-а-асные-е-е
Стеньки Ра-а-а-азина-а-а-а ча-а-а-алны-ы-ы-ы…
Анечка слушала, вытянувшись в струнку, и табачный дым тревожным облаком клубился, просачиваясь сквозь тюлевую занавеску.
– Ерунда какая, – она коротко поморщилась и щелчком отправила бычок куда-то за перила балкона, – так и ищи, – Анечка повернулась ко мне, – «Внезапные смерти мэтров Лиги».
– Ищу уже, – буркнула я, – плыви сюда – хрень какую-то он выдает.
– Да? – Анечка возникла у меня из-за плеча, – и что тут у нас?
– Порнотень всякая, – принялась я терпеливо открывать ссылки, найденные googlом, – опять порнотень, к тому же какая-то мутная… Никогда не интересовалась садистскими играми? Всякие там мертвые пудельки… Куча баннеров… Заманчивое предложение купить себе резиновую елду, проникнуть в тайны какой-то изнасилованной Маши, заказать почтой выделенку, всего за пятьсот рублей, ребята дело говорят… А?
– Черт, – Анечка выхватила у меня мышку и принялась щелкать ею самостоятельно, – дерьмо какое-то твой хваленый google выдает… Чем вы там в вашей Лиге занимаетесь, раз по ссылкам одна порнуха полезла? О, смотри, форум косыночного сайта.
Восторженный Анечкин клик открыл окно жуткого зеленого цвета. На секунду я зажмурилась, потом принялась читать нескончаемые переписки в форуме.
– Забей, – махнула рукой Анечка, – они даже к Лиге отношения никакого не имеют… Так, пионеры в косынку перекинуться собрались. Стой… Тут есть чат – видишь? Пошли, с народом пообщаемся.
Не успела я что-то сказать, как Анечка уже закурила новую сигарету, назвалась развеселым именем Орландина и вошла в чат. Там нас приветствовала девственная пустота – судя по сохраненной истории посещений, последний желающий пообщаться появлялся тут полтора часа назад. Его предшественник был тут только утром.
– Однако это оглушительный успех, – вздохнула Анечка, раздувая перед собой облако дыма, подцвеченного монитором, – как все интересуются вашей косынкой – только успевай отгребать.
– Слушай, – вздохнула я, – а почему бы нам не залезть на официальный сайт Лиги и не попытаться узнать что-нибудь там? Легкий путь самый верный.
– Ага, – покивала Анечка, – все зависит от того, куда ты стремишься. Если в полную задницу – то вперед.
– Слушай, – я непонятно почему разозлилась, – подвязывай тут шпионский детектив устраивать!
– Хорошо, пошли на сайт Лиги, – надулась Анечка, – так и спросим: вы, часом, не убиваете своих мэтров, потому что они у нас что-то часто дохнуть стали…
– С чего ты взяла, что убивает Лига? – помертвела я. В полной темноте колыхалась занавеска, призрачно подсвеченная фонарным светом – навевало это далекие воспоминания из какого-то детского кошмара, душеспасительные мысли, полуобморочную истому и жуткий голод.
– Ты прямо как дитя, – покачала головой Анечка, – если могущественная организация допускает, чтобы убивали ее членов, то она сама и санкционирует эти убийства, чтобы не говорилось в официальных сводках.
– Лига – не официальная организация, – рассеянно проговорила я, заворожено наблюдая за вытанцовывающей занавеской.
– Проснись, – вздохнула Анечка, откидываясь на спинку своего кресла и закуривая, – официальная, и уже давно.
– Какой ужас, – усмехнулась я, раздувая Анечкин дым по комнате, – тогда я не состою в Лиге официально.
– Я иногда не понимаю, ты идиоткой прикидываешься, или на самом деле дура полная, – Анечка и глубоко затянулась и резко выпустила облако сизого дыма, – ты выиграла Большой кубок в «Красотках кабаре»! Это автоматически зачисляет тебя в Лигу! Кто из нас тут мэтр Лиги?
– До сих пор мне казалось, что я, – поморщилась я, – но ты так задала свой вопрос, что я уже даже и не знаю, что тут сказать.
– Тьфу, – отвернулась от меня Анечка, – как тебя Гоша терпит?
– А он меня и не терпит, – хохотнула я, – он страдает, причем, делает это с полным кайфом. Ей богу, в садомазохистском салоне с него взяли бы гораздо больше денег, чем он тратит на меня. Я – его фам фатале.
– С чем тебя и поздравляю, – покивала Анечка, – не скопыться теперь, и все будет отлично.
– Да уж, вашими молитвами, – огрызнулась я.
– Куда уж нам за фамами фаталями угнаться…
– Именно.
– Не умничай.
– Заткнись.
– Пошла ты.
– Договоришься.
– Кишка тонка.
– А ты проверь.
– Не тронь говно.
– Ах вот как?
– А вот так.
– Как?
– Типа… так…
Последняя наша фраза потонула в бодром ржании. Необыкновенно довольные друг другом, мы хохотали так, что не могли остановиться. Слезы бежали по нашим щекам, мы смеялись, потом начали икать, а потом потеряли способность говорить – вроде бы и соскучились уже, пора вставить хоть слово, но идиотское ржание лезет из тебя как фарш из мясорубки. Ну… что-то такое. Видимо, подобная мысль пришла мне в голову в тот момент – розовое мясо, липкая ручка мясорубки, четвертинки лука на мокрой потемневшей доске, хлеб, размоченный в молоке. Или просто сумничать захотелось – вот и подумала: смех лезет как из мясорубки.
– Слушай, – теперь из головы не шли котлеты – лепишь их, сильно сжимая в пригоршне, маленькие (чтобы побыстрее прожаривались), быстро валяешь в крошках (хлеб вчерашний), снова жмешь в пригоршне и на сковороду, под крышку – идет на ура в горячем и холодном виде, главное, чтобы фарш не был слишком жирным, – Слушай, – продолжила я, когда Анечка, оторжавшись, обмякла в кресле и пялилась в компьютер, – что еще ты знаешь про Лигу?
– Ничего, – пожала плечами она, – ерунда какая-то… про то, что мэтры зашибают дикие деньги – только никто не знает на чем – Лига им, вроде бы, не платит… Про предсказания судьбы при помощи косынки – ну это и ты знаешь. Сейчас каждый дурак чуть что – рвет к компу и косынку начинает гонять: «Выгорит ли мое прикольное дельце?» – и так до тех пор, пока винды не рухнут… И еще – все намекают на огромную силу мэтров – только никто не говорит, в чем она заключается.
– Откуда ты все это знаешь? – я снова потянулась за сигаретами.
– Отовсюду, – заулыбалась Анечка, – журналы модные читать надо, а то в приличном обществе будешь выглядеть полной дурой.
– Плевать, – отмахнулась я, – мне, знаешь ли, положить на твое приличное общество, отоврусь как-нибудь.
– Ну и молодец, – буркнула Анечка, – а теперь сидим как идиотки и про Лигу ничего не знаем. Опаньки… – Анечка подслеповато подалась вперед и уставилась в монитор. Я последовала ее примеру и мы с хрустом столкнулись лбами.
– Пятерка, – вздохнула Анечка, – пробьем друг другу головы и ляжем здесь бездыханными. Что это за хреновина?
– Где хреновина? – я шарила глазами по экрану, но ничего противоестественного не замечала. Тем более там не было ничего, что могло бы привести Анечку в такое волнение.
– Дура! – взорвалась та, – ты на баннер смотри!
– Ну смотрю, – пожала плечами я, – баннер как баннер, я вообще их замечать перестала – либо врут, либо заманивают куда-нибудь идиотов всяких и де… – я вдруг поняла, что во рту у меня пересохло, а сердце забухало где-то в горле, – как же так, – слабо затрепыхалась я, – откуда же они узнали… господи…
Короче, единственный рекламный баннер этого чата, который, по идее, должен зазывать вас посмотреть порнуху, почитать последние новости или купить себе какую-нибудь ненужную вещь, гласил: «Новейшая ссылка, специально для G126!!!». Далее баннер гас, а затем загорался снова: «www.kosinkaliga.ruspasimir001 – только для крутых крутанов!!!». Затем появлялась на редкость непристойная картинка (видимо это и были те самые крутаны), и все повторялось заново.
Честно говоря, не знаю, чего от нас с Анечкой ждал тот, кто устроил эту неумную и страшную шутку. Может быть кто-то, не моргнув глазом, пошел бы по этой ссылке. Мы же с Анечкой запаниковали.
– Нас застукали! – Анечка заламывала руки и хваталась за сердце, – нас настигнут!
– Вырубаем компьютер! – орала я, – вычислили по ай-пи адресу!
– Что такое ай-пи адрес? – в ужасе вопрошала Анечка.
– Не знаю, – завывала я, – что-то очень крутое, у нас сисадмин на работе всегда так говорит!
– Боже! – по анечкиному лицу разливалась нездоровая бледность, – вырубаемся прямо из сети!
Короче, когда мы починили удлинитель, розетку, модемный провод, снова подключились к интернету и набрались смелости зайти по адресу, указанному в страшненьком баннере, уже почти светало.
Слово автору. Текстовый макет страницы www.kosinkaliga.ruspasimir001 (раздобыт автором, проявившим героическую смелость и смекалку)
Вероятно, вы не спасете мир.
Вы просто не знаете, как это сделать. Вы спрашиваете себя: «Что такое Лига»? Не поверите, все получилось случайно. Просто мы знаем, что вы ненавидите свою жизнь и себя самих. Мы знаем, что от самоубийства вас удерживает лишь малодушие и скука. Для прочтения следующего послания разложите пасьянс на 10000 очков. Удачи!
Поздравляем, вы успешно справились с заданием.
Не вдаваясь в долгие объяснения, хотим заметить, что человек – это целый мир, ничто и в то же время все. Пока вы этого не осознаете, но, вероятно, осознаете позже. Может, никогда не осознаете. Наверное, на это всем наплевать. Повторяем – человек – это целый мир, абсолютное ничто и в то же время совершенное все. Не понимаете – не важно. Это вообще мало кто понимает. Возможно, не понимаем и мы – повторяем, не важно. А что важно? Разложите пасьянс на 10500 очков и узнаете. Удачи!
Поздравляем, вы успешно справились с заданием.
Важно то, что весь свой мир вы строите сами. Наплевать, что эту фразу в разных интерпретациях вы слышали уже сотни раз. Положить с прибором. Все, что наполняет вашу голову – и есть то, что создало соседей, друзей, родных, целлюлит, прогноз погоды, потрескавшиеся губы, голодающих детей Африки, авитаминоз, арабо-израильский конфликт, проблему перенаселения планеты, глобальную экологическую катастрофу, грибок стопы, цвет ваших ботинок, плитку в ванной, этот сайт, президента любой державы – все, вплоть до малейших нюансов, абсолютно – от вздоха эльфа до секущихся концов волос. Вам не нравится то, что творится вокруг? Стойте у зеркала и плюйте себе в рожу. Или разложите пасьянс на 11000 очков. Удачи!
Поздравляем, вы успешно справились с заданием.
Значит ли все вышесказанное, что все произошло случайно? В предыдущем послании употреблено слово «хаос». Все хаотично? Нет! Мы просто ошиблись, и на это плевать нам, плевать вам, а потому плевать всем и мы продолжаем. Мир, который вы строите – неслучаен. Он уравновешен и логичен, он – идеальная система, которая балансирует на лезвии ножа почище любого эквилибриста. Но нет системы устойчивей, чем мир, который вы строите. А как вы это делаете? А мы не знаем. Или знаем? Разложите пасьянс на 11500 очков, а там посмотрим. Удачи!
Поздравляем, вы успешно справились с заданием.
Нет, мы все-таки ни хрена не знаем. Не радуйтесь, вы знаете еще меньше. Как вы строите свой мир? Да отвяжитесь, не знаем. Есть ли оружие для обретения этого знания? Возможно ли контролировать это построение в соответствии со своими предпочтениями? Нет. Или все-таки да? Разложите пасьянс на 12000 очков, и заодно подумайте, нужно ли вам это. Удачи!
Поздравляем, вы успешно справились с заданием.
Хорошо, вы нас добили. Вы нам надоели. Вы привязались к нам, как банный лист, мы плюем на вас: – тьфу! тьфу! – и говорим вам: одним из известных средств построения мира является косынка. Не всем дано играть в нее так, как вы, а потому это знание открывается не всем – лишь избранным. Вероятно тем, кому не дается косынка, прости господи, открывается что-то гораздо более простое и действенное. Вам же – косынка. Радуйтесь и этому. Кстати, вы подумали над тем, нужно ли вам управлять своим миром? Вы до сих пор хотите научиться изменять его в соответствии с вашими желаниями и предпочтениями? Вы хотите менять себя? Тогда наберите 12500 очков и вперед. Кстати, а что такое Лига (если это вас до сих пор интересует)? Да ничего – просто организация такая. Удачи!
Поздравляем, вы успешно справились с заданием.
Может свернете все это? На хрен вам это надо? Ваша жизнь и так хороша, полна красок, попробуйте сходить погулять, воздухом что ли подышите, напейтесь, наконец! Да вы же, черт возьми, даже не пробовали! Забудьте, это мы так, проверяем вас, что ли… мы видим, что вы полны решимости, все дела, так что теперь слушайте:
1. косынка – живая;
2. косынка – необычайно капризное существо, она может выкинуть любой фортель;
3. косынке плевать на вас, она лишь любезно предоставляет вам возможность немного порулить своей жизнью – и все;
4. зачем ей это нужно – мы не знаем;
5. для эффективной работы с косынкой вам достаточно разложить пасьянс с результатом больше 13000 очков, четко представляя себе те перемены, которые вы хотите привнести в свою жизнь;
6. раньше у вас не получалось ничего подобного, потому что рядом с вами не было никого, кто бы мог разъяснить вам истинное положение вещей;
7. ну и напоследок: люди! Типа, старайтесь нести добро в этот мир и все такое, мы думаем, вы нас понимаете.
Теперь разложите пасьянс с результатом более 13000 очков и добро пожаловать в титулованные мэтры Лиги. Вы знаете все. Остальные легенды, которыми полнится интернет, не имеют ничего общего с реальностью. Вас пока должна греть мысль, что вы – одни из немногих, кто знает правду о нас. Но скоро вам будет наплевать на это – просто не останется времени. Мы предупреждали. Уже поздно. Удачи!
Кто-то, умиравший от любопытства по ту строну
Ева так и не изволила приподняться с пола – ей лениво было валяться, лениво вставать, не хотелось делать ничего – она и не делала. Приступ всепоглощающей лени настиг ее на полу – ради бога, всю жизнь будет лежать и ни за что не поднимется. Евины темные волосы змеились по кроваво-красному ковру, она закинула ногу на ногу, болтала в воздухе ступней и улыбалась, изредка шевеля губами. Тонкие браслеты, унизывающие ее щиколотки, тихонько позвякивали. Евина смуглая кожа светилась в мягком полумраке, пальцы сомнамбулически перебирали ворсинки ковра, глаза бесцельно блуждали по потолку, подол белой хламиды, усеянной мелкими цветами, колыхался в такт ее мерному шевелению пальцев, Ева жмурилась и ни о чем не думала. В ее голове болталось сонное скрипичное соло, простуженное на холодном ветру, одинокое и печальное.
Ева расплывалась в блаженной улыбке, наполняясь этой печалью с верхом – перед ее глазами плыли отдельные картинки – Марго, с открытым ртом корчится на полу, сдерживая рвущийся из горла крик; Анечка сосредоточенно водит пальцем по стеклу, остаются белесые разводы и вороны кричат хриплыми утренними голосами; Марго покупает сливы – лицо сосредоточенное, жарко, волосы растрепались, пахнет разлитым пивом и пылью из тамбура электрички; Анечка тупо сидит на постели – орет будильник, а она не может понять, что происходит; в желтом фонарном свете вытанцовывают снежинки и ложатся на волосы Марго – она задрала голову и смотрит куда-то вверх…
В молочном белом тумане, заливавшем комнату, болтались смутные очертания стен, слышались шорохи, неясные голоса, порой – целые обрывки фраз, границы ковра сужались и расширялись, по нему ползли какие-то растения, перекидывались на стену и исчезали в тумане. Ева лежала на ковре, и вокруг нее сворачивалась целая галактика – комната пульсировала, меняясь каждую секунду – неизменным оставалась лишь Евина неподвижность и Евино блаженство.
А потом плавный фон голосов свернулся в одну точку и стих. Ева подняла голову, прислушиваясь.
В полнейшей тишине звякнули ключи, из тумана начал вырисовываться кусок потрепанных обоев в розовых огурцах, с приблизительного потолка свесилась лампочка и высветила дверь, рывком возникшую в стене.
Снова звякнули ключи, косяк заходил ходуном, дверь распахнулась и в комнату хлынул столп света, разом накрывший Еву. Она сморщилась и закрыла лицо рукой – из-за ее спины поползла чернильная дымка, перемешалась со светом, заглушила его, смягчила, ухнула с ним в туман, ползущий по полу, и Ева снова погрузилась в приятный полумрак.
В то же мгновение в комнату шагнул Тарзан, весь засыпанный снегом, отфыркиваясь, тряся светлой лопоухой головой, румяный, пахнущий влажным снегопадом, дымом и мокрой землей.
– Я дома, – проорал Тарзан, и какая-то неясная тень сгустилась рядом с ним, подхватила его куртку, припала к его ногам, стянула с него ботинки и аккуратно пристроила их к плинтусу, начавшему вырисовываться из тумана. Тарзан сделал еще шаг – комната поплыла и суетливо принялась подстраиваться под него – появлялись стены, фрагменты обоев, край широкого гобеленового дивана, табурет, полированный бок торжественно-воскресного буфета – с каждым шагом Тарзана комната становилась все больше похожей на жилое пространство.
Ева только хмыкнула и недоуменно покачала головой, когда Тарзан наткнулся на нее, было прошел насквозь, но передумал, обогнул, поплутал и одним махом опустился на диван. Комнату накрыло теплыми запахами какой-то еды – на столе, частично выплывавшем из тумана к дивану, появилась тарелка с горячими пельменями, ломоть хлеба, коробка сметаны и зеленоватая бутылка нарзана.
– Спасибо, – коротко кивнул Тарзан и принялся за еду.
Ева, возлегавшая рядом на полу, хотела было задремать, но потом передумала, на мгновение пропала из виду и тут же возникла рядом с головой Тарзана, чинно повиснув в воздухе.
– Короче, – громко заявила Ева, порвав в клочья нараставшее тиканье часов и мерный звук, похожий на шум холодильника, которые принес с собой Тарзан вместе с запахами влажной метели, еды и дыма, – я все придумала и теперь мы их спасем.
Тарзан заметно вздрогнул, но продолжил невозмутимо дожевывать пельмень.
– Я, в общих чертах, представляю, что там будет, – продолжала Ева, порхая на уровне лица Тарзана.
– Ну? – сдержано поинтересовался тот, деловито окуная пельмень в сметану.
– Короче, – рубанула воздух Ева, – я им подсунула баннер со ссылкой на настоящий сайт Лиги.
– И? – Тарзан задумчиво водил вилкой по тарелке, размалывая во рту остатки последнего пельменя.
– И они пошли туда. Теперь будем ждать, чего будет.
– Переборщили, – скривился Тарзан.
– Еще скажи: пельмени недосоленные, – хохотнула Ева, и на столе Тарзана одна за одной стали появляться серо-зеленые пачки с поваренной солью экстра. Через пару секунд стол ломился от них и пачки стали выстраиваться вторым этажом.
– Все мы знаем, что за этим последует, – в комнате с тихим звоном десятков невидимых колокольчиков возникла Вава – бледная, полупрозрачная, всклокоченная, с пустыми глазами, опущенными бесцветными ресницами, она возлегала в голубом гамаке, крепящимся никуда из ниоткуда и с непоколебимым достоинством взирала на Еву и Тарзана. Потом Вава секунду взяла в рот ноготь безымянного пальца (зубы у нее торчали как у кролика), вытащила из-за уха сигарету, прикурила от чего-то невидимого, затянулась и презрительно выпустила дым в потолок. Колокольчики зазвенели громче.
– Тьфу, – Ева сонно повела рукой и пачки с солью, начавшие укладываться уже четвертым этажом, исчезли, словно и не было их в помине. Вместо соли появилась новая тарелка с пельменями и Тарзан снова невозмутимо принялся за еду.
– А ты мне тут не тьфу, – возмутилась Вава, – ты знаешь, что они начнут вытворять, я знаю, Тарзан знает, даже Плу и тот знает.
– Я знаю, – раздался скрипучий голос невидимого Плу, – кто ж не знает – понесет родимых во все тяжкие, к-хе, к-хе… вот.
– Подслушивал, – покачала головой Вава и выпустила дым в потолок, где он принялся разгуливать, принимая очертания готических замков и трехпалубных парусников.
– Говорю: во все тяжкие понесет! – прикрикнул Плу, словно кто-то плохо его расслышал, а не упрекнул в подслушивании.
– И что? – пожала плечами Ева, покачиваясь в воздухе, – понесет… А кого не носило?
– Я предлагаю Марго отговорить, – вдруг завелась Вава, возмущенно пуская клубы дыма, – она всегда реагировала на разумные доводы, ты мне поверь.
– Ты ей поверь, – просипел Плу, – Марго как-то сидела за компьютером и услышала на балконе жуткий грохот. Она находилась одна в квартире, ей стало страшно – почему-то представился маленький злой человечек с острыми зубами, прыгнувший к ней на балкон и готовый разорвать ей этими зубами глотку. Она уже ждала звона разбитого стекла, но тут она привела себе неоспоримый довод – маленькие злобные человечки с острыми зубами не падают на балконы – и Марго даже не обернулась.
– И что там было? – выдохнула Ева, внимательно слушавшая Плу.
– Маленький злобный человечек с острыми зубами, – ответила за Плу Вава. – Надо их остановить.
– Нет, – потерянно проговорил Плу, – ты меня запутала, это сугроб ей на балкон упал, просто сугроб…
– Это был Бабай, – Тарзан поднял голову от своих пельменей, – ты прекрасно об этом знаешь, он как раз тогда первый сказал, что Марго будет играть в косынку – помнишь, никто его не слушал.
– Так вот, – торжествующе провозгласила Вава, – Бабай и есть маленький злобный человечек с очень острыми зубами.
– Да нет же, – потерянно бормотал невидимый Плу, и комната вибрировала от его смущения и грусти, – это был сугроб… Вы меня не слушаете…
– Оставь, – махнула рукой Ева, – оставь, Плужичек, мы их все равно с тобой не переспорим.
– Вот, – торжествующе объявила Вава, – естественно. А почему? – она заговорщицки посмотрела на Тарзана.
– Потому что мы – банда! – провозгласили они хором и исчезли с оглушительным хлопком.
Комнату накрыла пронзительная тишина. Ева сложила руки на груди и пошарила скучающим взглядом по углам. Потолок комнаты медленно пополз вниз.
– И-идиоты, – выдохнул Плу.
На комнату в одно мгновение накатили все исчезнувшие из не звуки…
– Банда, мы говорим! – хором проорали Вава с Тарзаном, снова возникая, застыв в картинных позах: Вава, словно собиралась танцевать страстный испанский танец и Тарзан, высоко вскинувший к потолку руки, как перед прыжком в воду с большой высоты. Ева с отвращением смотрела на них. При беглом осмотре стало ясно, что ко всему прочему, на Ваве криво нахлобучено сомбреро, а Тарзан сжимает поперек брюха жирного гуся, время от времени порывавшегося хлопать крыльями.
– Кретины, – выплюнула Ева и отвернулась. Тарзан и Вава протанцевали к дивану и с разбегу плюхнулись на него так, что пружины всхлипнули. Широким жестом Тарзан отшвырнул гуся куда-то в угол, туда же полетело и Вавино сомбреро, гусь кудахтал и перья летели во все стороны.
– Господи, – покачала головой Ева, – я стараюсь, ночей не сплю, а они уродничают так, что хоть святых вон выноси.
– Мы еще и спеть можем, – доверительно сообщила Вава, приобнимая Тарзана за талию.
– Не надо, – взмолился невидимый Плу, – стойте… Доктор, – проорал он так, что комната завибрировала, колоколом взбалтывая его голос, – Куда ты, черт тебя дери, запропастился?
Из стены появилась всклокоченная голова Доктора. На ней не было шапочки, волосы торчали в разные стороны, белая тога была в беспорядке, а на губах играла глумливая улыбочка.
– Не хрена орать, – страшным голосом проговорил Доктор, достал из кармана свою шапочку и водрузил на голову, – сказано же вам, Лига открыла охоту на мэтров – своими ушами все слышали: шестьдесят шесть с чем-то там процентов вероятности, что это так.
Все с облегчением заржали – смех лился теплый, легкий, хотелось обниматься, в воздухе закружились гусиные перышки вперемешку с какими-то цветами. Комната ожила, задвигалась, туман, наполнявший ее, заколыхался, опал и открыл всем собравшимся гигантскую елку, макушкой уходящую далеко в потолок. Пушистые ветки опутывала гирлянда с сотней мерцающих разноцветных лампочек, то там, то тут мелькали картонные ангелы, трубящие в трубы, зайцы-барабанщики, золотые месяцы, клубники, припорошенные снегом и серебристые остролисты. Под елкой угадывались коробки с подарками – матово поблескивала разноцветная подарочная бумага и многоэтажные банты.
Откуда-то лилась прозрачная хрустальная мелодия: «Джингл белс…». Ева коротко повела плечами, опустилась на пол, подошла к елке, медленно наклонилась и осторожно взяла один из подарков – большую коробку, завернутую в темно-синюю бумагу, расчерченную золотой вязью.
– Тяжелая, – усмехнулась Ева, пару раз подбросив подарок.
– Ты открывай, – разволновался Доктор, шагая в комнату, – открывай…
– Какие мы стали нежные, – подала голос Вава, уже перебравшаяся в свой гамак и презрительно наблюдавшая за происходящим с новой сигаретой в зубах, – нас так волнуют праздники…
– Нас волнуют праздники, – прикрикнула на нее Ева, – потому что мы – люди.
Вава захохотала, откинув голову назад. Вокруг нее затрепетали тысячи бабочек, слетевшихся непонятно откуда на ее смех. Вава не могла остановиться, всхлипывала, отмахиваясь от бабочек, но они слетались снова, кружили, трепеща золотистыми крыльями, посыпая Ваву светящейся в полумраке пыльцой. Тарзан поморщился, один из канатов, поддерживавших Вавин гамак, вдруг оборвался, и она коротко сиганула вниз, переполошив бабочек, устремившихся вслед за ней. Но, в паре сантиметрах от пола, Вава бухнулась в пухлую пуховую перину, подняв небольшую метель вокруг себя – мелкие пушистые перышки перемешались с бабочками, парили вокруг Вавы и ложились на ее светлые льняные волосы.
– Пидоры, – припечатала Вава, рывком извлекла из-под себя цветастый плед, накрылась им с головой и затихла. Полумрак над ней начал густеть и мерцать, баюкая бабочек, присаживавшихся ночевать на Ваву.
Ева покачала головой и принялась сдирать обертку с подарка, который все еще держала в руках. После непродолжительного хруста, шуршания и глухого стука, перед собравшимися предстала какая-то странная штука.
– Безделушка «Дождливый Питер», – хрипло прокомментировал Плу, – незаменимая в хозяйстве вещь.
Доктор с живейшим интересом разглядывал прозрачный конус, заключающий в себя микроскопическую Дворцовую площадь, полный прозрачного и синего масла. Ева встряхнула «Дождливый Питер» и на площадь начал падать призрачный и тоскливый дождик.
