Текст книги "Солнечные дети тёмной планеты"

Автор книги: Анастасия Лаврова

Соавторы: Владимир Лавров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

Найва откликнулась сразу, но она была вне дома, в школе. На наше счастье, началась перемена. Найва помчалась домой, а я принялся убегать от морского чудовища, ползая по тросам между фок– и грот-мачтами. Чудовищу приходилось залзить то на одну, то на другую мачту, но всё равно оно пару раз чуть меня не достало.

Через несколько минут Найва подумала мне:

– Готово! Я включила питание. Давай картинку чудовища!

Я передал сестре образ змея. Найва что-то сделала, чудовище дёрнулось, но потом продолжило преследование.

– Не получилось, – подумал я сестре.

– Это я ему страх пыталась внушить, но оно, видимо, не поверило. Наверное, ты не очень страшно выглядишь. Ладно, попробуем по-другому. Сейчас я ему усилю любовь к дружку.

На этот раз всё сработало – морской змей вдруг начал вертеть головой, ища своего партнёра, а затем сполз с мачты и плюхнулся в воду.

Под водой началась свалка – то ли на запах крови приплыли другие хищники, то ли второй морской змей пытался защитить первого от зубастых рыб. Я начал сомневаться, что лучше – спуститься и попытаться спрятаться в поплавке, с хорошим шансом никогда из него больше не выбраться, или остаться на мачте и стать добычей какого-нибудь головонога.

Время текло, ничего не происходило. Через пять минут я рискнул спуститься и постучать в поплавки. Наши храбрые воины отважились немного приоткрыть люки.

– Вылезайте и становитесь на баллисту. Они больше не появлялись. Как увидите – стреляйте или старайтесь попасть копьём в глаз. Бинты для перевязки захватите…

Двое воинов рискнули встать к баллисте. Исузима перевязала мне руку с бальзамом от ран и юркнула обратно в поплавок. Через десять минут появились моряки и начали грести. Мы подошли к «Смелому». Я перепрыгнул на его мостик, следом за мной посыпались все воины. К баллисте встали девчонки во главе с Исузимой.

Баллиста «Смелого» была разбита на мелкие кусочки. На мостике виднелись костяки двух моряков – змеи объели их до последнего кусочка. Воины принялись стучать в поплавки, оттуда послышались стоны, а потом люки открылись. Из них высунулись патлатые головы моряков.

И тут из-под воды поднялась голова второго морского змея. Она поднималась и поднималась, пока не поднялась почти на три метра. И как ей это только удалось? На её несчастье, она выскочила из воды прямо перед нашим кораблём. Исузима не дремала и влепила стрелу точно посередине тела, прямо под головой. Морской змей рухнул в воду и больше не показывался.

– Теперь можно вылезать? – спросил моряк из левого поплавка «Смелого».

– Наверное, можно, – сказал я спустя минуту.

В поплавках «Смелого» обнаружилось двенадцать детей по обмену, которых вождь Вертулии просил отвезти в нашу пещеру. Все эти пять суток они просидели в поплавках и натерпелись большого страху. История, которую рассказали моряки «Смелого», была вполне ожидаема. Они как раз открыли люки и собирались заменять несущих ночную вахту моряков, когда через открытые окна мостика внутрь забрался морской змей и загрыз пару матросов. Остальные успели спрятаться и задраить люки, но лишились возможности бороться с чудовищами.

– Нужно будет поставить на все окна железные решётки и запретить открывать их полностью, – подумал я вслух.

– А что это у тебя с рукой? – спросил тот же матрос.

– Защекотал змея до смерти. Кожа у него шершавая, руку стёр, – ответил я и ушел к себе на корабль, баюкать начинавшую болеть всё сильнее руку. Уже забравшись в поплавок, я понял, что никто на моём корабле не знает, каким образом мне удалось прогнать ящера. Ничего, догадаются, копья-то у меня больше нет…

Через два дня и ночь мы входили в порт. Рука болела ужасно, из-за чего я был мрачен и неразговорчив. Найва встретила меня известием о том, что бабушка замучила её требованиями сжечь тело. Пришлось вместо отдыха идти уговаривать родителей и дедушку составить нам компанию в путешествии на северный утёс. Но ещё до путешествия пришлось гасить десяток конфликтов между чернокожими девчонками. В моё отсутствие, в условиях относительного безделья, они оказались очень изобретательными в деле организации ссор. Был и серьёзный проступок – Нишизума пырнула Песту ножом, и довольно глубоко. К моему прибытию она сидела в одиночке под замком, а Песту выхаживали родители. Я уговорил нашего вождя отложить это дело до вечера, а сам выбрался с семьёй на северный утёс.

Костёр принял тело бабушки с весёлым потрескиванием. Душа бабушки задержалась над костром очень надолго, она всё махала и махала нам рукой. Должно быть, она потратила на это все её силы. Мама и дедушка так ничего и не увидели, кроме смутной тени, бабушку узнал только папа. Глядя на то, как из его глаз скатилась единственная слезинка, я понял, что заканчивается целая эпоха. Больше у нас не будет защиты в виде доброго призрака бабушки.

– Мне это кажется или детство закончилось? – мысленно спросила Найва, прикоснувшись к амулету на шее.

– Думаю, оно закончилось тогда, когда чернокожие выгнали нас из стрелковой пещеры на холод, – ответил я.

Вечером судили Нишизуму. Вождь собрал Главного Ведуна и всех ведущих специалистов.

– У нас в пещерах в детских драках запрещено применить оружие. Никто даже из взрослых не может выстрелить или порезать другого человека, кроме как по разрешению суда. Детям применять оружие запрещено вообще. Нарушение этого закона карается изгнанием из пещеры поздно вечером. У вас другие законы? – начал вождь.

– У нас тоже запрещено, – ответила Нишизума, глядя прямо на вождя.

– Тогда почему ты его порезала ножом?

– Он повалил меня на пол и пытался убить ударами ног.

По версии Нишизумы, Песта сначала дразнил и обзывал её, а когда она ответила тем же, начал драться, бить ногами в живот и голову. Песта, которого принесли на носилках ради такого случая, рассказал другую версию – будто это Нишизума толкнула его в узком коридоре, чтобы пройти первой, а в ответ на протесты грубо обругала.

– Наша пещера не такая уж большая, ты могла кричать и звать на помощь. Применять нож не было необходимости.

– Ага, а за это время он мне что-нибудь сломал бы.

– Это не извинение! По закону, ты теперь должна покинуть пещеру, и звери теперь тебе всё переломают. Что меньше? Лейтане, вождь чернокожих, что скажешь? – зарычал вождь.

– Я давно знаю Песту. Он часто издевался над слабыми просто ради удовольствия поиздеваться, это все знают, спросите любого в школе. Поэтому я верю Нишизуме. Но она тоже очень горячая, тоже могла обругать первой. Думаю, они друг друга стоят.

– Я не могу найти смягчяющих условий. Изгнание из пещеры. Если переживёшь ночь, получишь продовольствие на следующий день! – вынес решение вождь, – Есть протесты у знатоков законов?

У Главного Ведуна протестов не было. Я попросил милосердия – Нишизума привыкла к постоянной опасности и угрозе нападения, могла действовать по привычке. Суд отказал.

– Подумаешь, переночуем в корабле пару ночей, не в первый раз, – сказал я Нишизуме. Та удивилась:

– А тебе-то это зачем?

– Но так как я тебя оставлю? Ты же из моего племени.

Нишизума удивлённо замолчала.

Составить нам компанию вызвались ещё семь девочек из команды Нишизумы. Мы решили, что безопаснее будет немного отойти от берега, а утром пристать обратно. Перед тем, как задраивать люк, вся восьмёрка со смехом накинулась на меня, связала и сдала на руки моему папочке. Вывалили из люка корабля, как куль с зерном. Я ругался самым страшным образом, но это не произвело ни на кого ни малейшего впечатления. Хитрюги заранее сговорились меня не брать в море, и папочку подговорили. А я ещё удивлялся, почему отец стоит в стороне и не делает попыток отговорить меня от ночной прогулки.

– Извини, Лейте, но ты – тот, кто говорит с ветром, тот, кто может зарубить морского змея, хищного ящера и научить других, как это делать, ты не должен рисковать. Да, я из твоего племени, но тут я позволю себе не подчиниться, – сказала Нишизума и отчалила. Я стоял, привалившись спиной к папе, и глотал слёзы, глядя на то, как мой корабль отходит от берега (корабль Нишизумы был вытащен на берег, его решили не трогать). Папа обнимал меня и молчал.

Ночью я подумал, что Нишизума вполне могла украсть судно и отправиться искать свой дом в южных землях, что всё это было заранее разыгранной комедией. Но поутру корабль пристал к причалу, да ещё с грузом рыбы. Думаю, Нишизума не до конца поняла, почему я её так радостно обнимаю. Рыбу мы продали нашему вождю по самой высокой цене, хотя он не хотел брать.

Через день мы уходили на север. Я даже не представлял, насколько много продовольствия и инструментов мы купили. Цифры на бересте казались небольшими, но когда мы начали всё это носить… Погрузка затянулась до обеда. Отчалили мы ближе к вечеру, после небольшого пира. Даже Нишизуму на него пустили, правда, под конвоем двух воинов. Накормили нас так, что не хотелось есть весь следующий день.

Перед отплытием ко мне пришла Лайта, старшая подруга Найвы, и со слезами умоляла взять её на север. Оказывается, её мать уже несколько раз пыталась выдать дочку за разных противных и богатых стариков. В один из таких дней Лайта убежала в лес с твёрдым намерением не возвращаться – это был как раз тот день, когда мы её впервые встретили. Мама на время затихла, но в последние дни утроила усилия. Я согласился и сходил к вождю, чтобы согласовать нового члена похода. Вождь отпускать Лайту не хотел, говорил, что одинокая девчонка будет нам только обузой и погибнет без присмотра, но потом разрешил.

Я обнял родителей, дедушку, Найву, Масю, и мы отчалили. Речь о том, чтобы отпустить с нами Найву, даже не шла – её не отпустили бы ни вождь, ни родители. А держать взаперти полторы сотни девчонок, которые хотели начать обустраивать себе новый дом, тоже не было никакой возможности.

Команду шахтёров, которые должны были вырубить новую пещеру, мы встретили в море, напротив скал, которые они должны были интенсивно рубить. Шахтёры сидели в своих кораблях и резались в карты. Я разозлился невероятно – вслед за нами должны были прибыть корабли с животными, с семьями мастеров…

В Зирании мы подобрали несколько семей, в том числе дядьку Иригама – моего нового Мастера Припасов, а точнее – реального главу племени. Когда мы с дядькой Иригамом перешли на корабль главы шахтёров, тот начал объяснять:

– Понимаете, тут вот какое дело… Тут вопрос уровня повыше нашего. Мы вырубили главный зал и несколько малых залов, всё, что от нас требовали, а потом подумали, что жившие тут раньше люди могли копать шахты для добычи железа и что эти шахты могли остаться. И решили мы их найти. Чтобы зря лишнего не копать, как понимаете.

– И как, не нашли? – хмыкнул я.

– Нашли, молодой командир, нашли. Но там кое-кто жил. Мы не знали… Мы не хотели…, – далее речь главы шахтёров стала несколько неразборчивой. Ценой больших усилий из него удалось получить следующую историю:

В старых шахтах жили создания, немного похожие на человека, но по виду ближе к обезьянам. Всё их тело было покрыто длинным чёрным мехом. Они были выше людей в полтора раза и в разы сильнее. Шахтёры этого не знали и ещё на дальних подходах к шахте подстрелили их женщину. Когда они разобрались, кто живёт в шахте, и когда человекоподобные поняли, кто убил их подругу, возникло жёсткое противостояние. Черношкурые начали нападать на людей. Шахтёры бросили новую пещеру, укрылись на кораблях, где и играли в карты целую неделю до нашего прибытия.

– А собаки у них – вообще ужас, мне по пояс. Мы не могли оставаться под угрозой постоянного нападения, но и убивать черношкурых тоже не считали возможным без вашего решения, – закончил свой рассказ начальник шахтёров.

– Это вы, пожалуй, правильно решили, – вынужден был признать я, – если у них есть собаки, значит, они понимают смысл идей «дружба» и «сотрудничество».

– Найва, ты что-нибудь читала про черношкурых? – мысленно спросил я сестру, прикасаясь к амулету на шее. Удивительно, но сестрёнка, находившаяся за много сотен километров, в нашей родной пещере, меня услышала.

– Прижми нос пальцем и спроси, такой ли у них нос? – скомандовала Найва.

– Да-да, точно такой, – закивали шахтёры.

– Теперь растяни глаза пальцами и спроси, такие ли у них глаза?

– Да-да, точно такие, – подтвердили шахтёры.

– Теперь согнись, как старый дедушка, и спроси, так ли они ходят?

– Да-да, вот такие они и есть, – ещё более удивлённо подтвердили шахтёры.

– Ну вы влипли! Это очень сильные и выносливые существа. Они умные, немного могут говорить, могут изготавливать простые инструменты, понимать смысл простых дел. Раньше в богатых семьях их держали в качестве «младших» членов семьи, они простые работы делали – стирали, убирались, посуду мыли. Ещё их на тяжёлых работах использовали. Но их воспитывали в семье с самого детства, как своих детей. Я мельком видела описание в библиотеке ведьм. А что вы будете делать с дикими, я не представляю. Скорее всего, это выжившие «младшие» члены семей тех, кто раньше работал в шахте. Можно попробовать применить устройство внушения, чтобы подружиться. Но шансы невелеки.

Глядя на моё помрачневшее лицо, шахтёры заметно испугались.

– Мы попытаемся подружиться, – сказал я.

– А может, перестреляем их? Нас тут больше трёх сотен самострелов, вряд ли их там живёт больше, чем на шесть выстрелов, – предложил дядька Иригам.

– Живые они ценнее. Они будут нашими слугами, руду будут копать и дрова рубить.

Взрослые посмотрели на меня очень долгими испуганными взглядами, но спорить не стали.

На следующий день мы пошли к пещере человекоподобных. Путь пролегал по широкой каменистой долине, оставшейся, вероятно, ещё с тех времён, когда действовал древний порт. Впереди шли чернокожие девочки, за ними шли вооруженные мужчины. Я шел впереди всех вместе с Нишизумой и Исузимой. Девчонки несли с собой мартышек.

Позади моряки с нашего корабля катили две пушки. Ещё на пути с континента я поделился с папочкой наблюдениями о стрельбе скорострельной пушки. Мы долго думали, как сделать нечто подобное, но так ничего и не придумали. Всё, до чего мы додумались – это сделать круглую трубу, заложить в неё небольшую, но прочную стрелу, а сзади пристроить сосуд со сжатым воздухом. Воздух предполагалось накачивать насосом с приводом от ног. Папа сказал, что для того, чтобы сделать длинную трубу, придётся создавать специальный станок. Такой, который крутил бы заготовку точно и без сильного биения.

Дядя Андрей, посмотрев на эскизы наших идей, притворно заплакал: «Ах, какие хорошие были хищные ящеры, большие такие, с хвостиками!». Я удивился.

– Вы сейчас изобрели токарный станок и пневматическую пушку. Это очень мощное оружие, если сделаете достаточно прочный сосуд для сжатого воздуха, то очень быстро перестреляете всех хищников. И будут у вас вскоре по всей планете, как у нас, везде торговые ряды длинной в километры, а в редких зазорах между ними – борцы за сохранение экологии, – пояснил дядя Андрей. Я из его пояснения, впрочем, мало что понял, но переспрашивать не стал. Дяде Андрею был свойственен тяжеловатый юмор.

Первые четыре пушки были готовы только к нашему отплытию. Пробные стрельбы вселяли надежду – стрела легко пробивала шкуру хищного ящера, правда, накачивать сосуд для нового выстрела приходилось почти минуту. Так что об истреблении хищников речи не шло, в лучшем случае мы могли защитить подходы к пещере. В пути мы испробовали пушку на головоноге. Получив стрелу, головоног не умер, но погрузился под воду и обратился в бегство. Я понял, что одним из главных продуктов нашего экспорта, кроме руды и железа, будут пушки и стрелы для них.

Сейчас мы взяли пушки как защиту от неожиданностей. Применять их против человекообразных смысла не было, слишком медленно они стреляли. А вот как защиту от ящеров или тигров их стоило взять.

Идти до старой шахты пришлось почти два километра. Триста человек, идущие с большими промежутками, выглядели очень впечатляюще. Когда мы подошли к пещере человекообразных, то увидели, что наша толпа произвела на них нужное воздействие. Воины племени с копьями в руках начали выползать наружу, но с заметной неохотой. Они постоянно оглядывались на вход в пещеру. Наше нахальное наступление испугало их, хотя воинов, возможно, у них было намного больше.

Мы остановились, не доходя двадцати шагов до первых рядов. У человекообразных вперёд вырвался самый крупный самец, он зарычал и бросил копьё. Копьё с огромной силой воткнулось в землю перед моими ногами. Я видел, что копьё летит не в меня, и потому не сделал шага назад. Женщина, стоявшая за спиной вожака стаи (или главного воина?), сразу подала ему новое копьё.

Я отметил, что воин кинул копьё очень точно и очень быстро. Если начнётся драка, то они с такими копьями на небольшом расстоянии закидают нас – они кидают намного быстрее, чем мы перезаряжаем самострелы. А ещё под ногами у воинов крутились поистине огромные собаки – я таких никогда не видел. Проклятие, они по весу больше меня, наверное, раза в полтора. Если ещё и они примут участие в драке…

Я вызвал Найву, передел ей образ главного воина черношкурых. Найва ответила, что начинает внушать ему самую горячую любовь ко мне. Меня затопила волна ласки и нежности.

– Да не мне внушай, а человекоподобным! – подумал я Найве.

– А я ему и внушаю, это тебя краешком задело! – обиделась Найва.

– Тогда уменьши силу, а то они неладное заподозрят. Не думал, что ты умеешь так интенсивно любить.

– Что вы вообще знаете о девочках…

– Нишизума! Давай твою мартышку.

Нишизума сняла с плеча мартышку и передала её мне на руки. Я протянул руку, взял из поданной корзины персик и передал его мартышке, а затем поставил её на землю и подтолкнул в сторону черношкурых. Глупая мартышка сожрала персик в три укуса, не пережёвывая. Племя больших человекообразных с интересом наблюдало за маленьким человекообразным.

– Нишизума!

– А я что? Я ими не командую. Они сами по себе живут.

Я взял второй персик, всучил его мартышке и пинком направил её в сторону черношкурых. Вообще-то мартышки показали себя очень сообразительными – иногда можно было попросить их отнести тот или иной инструмент кому-нибудь, кто находился на верхушке мачты, чтобы самому не лезть. Но тут мартышка сделала пару шагов и задумалась. Я подумал, что она совершенно правильно боится собак человекоподобных, и попросил Найву внушить собакам нежность к мартышкам. Потом взял вторую мартышку, дал её персик и показал на строй впереди.

Получив компанию, первая мартышка наконец-то решилась и на трёх лапах побежала к чёрному воину. Подбежав, она протянула ему персик. Гигантские собаки, которые до этого гавкали, не переставая, замолкли, глядя на то, что будет дальше. Вторая мартышка вручила персик воину рядом.

Главный воин немного поколебался, но затем нагнулся и взял персик. Мартышка улучила момент и молниеносно взобралась ему на шею. Воин дёрнулся, чтобы проткнуть обезьянку копьём.

Да, этого момента я не учёл. Мы-то привыкли, что обезьяны ходили по нам, как по палубе, а черношкурые наверняка примут это за нападение.

Но ничего страшного не произошло. Мартышка начала с удовольствием копаться в шерсти у главного воина, что-то там выискивать и засовывать в рот. Это человекообразные понимали. Воин зажмурился от удовольствия. Вторая мартышка последовала примеру первой.

Я поставил перед строем корзину с фруктами и попросил девчонок отозвать мартышек. Но мартышки в ответ на призывы только защёлкали зубами – очевидно, копаться в густой шерсти было куда интереснее, чем в тощеньких человеческих волосах. Я передал Найве образы остальных воинов и попросил пройтись по ним внушением дружбы к людям. Найва с удовольствием выполнила. Воины заметно расслабились.

– Ах вы ж предатели! – ахнула Нишизума.

Племя человекообразных смекнуло, в чём суть сцены, и начало хихикать. Я скомандовал отход. Мы сделали несколько шагов назад, а затем развернулись и пошли в нашу новую пещеру. За нашими спинами оставалось пять корзин с разными фруктами.

Через пятьдесят метров мартышки нас догнали с громкими протестующими криками. Девчонки взяли их на руки.

Новая пещера была совсем маленькой, но зато с правильными двойными воротами. В ней не было горячей воды, всякому, кто хотел помыться, приходилось таскать дрова и греть большой котёл. Но зато это была наша пещера. За последнее время мы так привыкли спать все вместе, в больших пещерах, покорабельно, что почти не почувствовали разницы, когда заняли пять залов, первоначально предназначавшихся для хранения разных продуктов.

В следующие дни шахтёры принялись углублять ходы и строить небольшие пещерки для семей. Они пробивали воздуховоды вентиляции, обустраивали жильё, а мы ходили на охоту и за дровами. Я попросил всех при встрече с челвоекообразными всегда угощать их чем-нибудь – сухофруктами или копчёным мясом, что найдётся, и всегда держать в карманах запас угощений. Когда через несколько дней около пещеры появились любопытствующие разведчики черношкурых, охранники, предупреждённые мной, зазвали их внутрь и показали пещеру. Я вызвал Найву и попросил обработать пришедших излучениями дружелюбности. Найве пришлось срываться с уроков, но просьбу она выполнила.

Человекообразные поначалу дичились и при встрече в лесу пытались конкурировать за пищу, но быстро сообразили, что охотиться с нами куда полезнее, чем противостоять – самострелы приносили куда больше пользы, чем их копья. Дичи вокруг было много, и я просил всех охотников делиться частью добычи с человекообразными. Закончилось всё тем, что в голодные дни некоторые из черношкурых заходили к нам столоваться. Их кормили объедками и недоедками, приучали к кашам. А через два – три года их дети начали понимать наш язык (старшие человекообразные язык людей забыли, а своего не имели). С этого момента всё пошло намного легче…

Через год после нашей высадки на севере дядя Андрей сказал, что его народ снимает наблюдательную станцию с нашей планеты. Язык они выучили, новых технологий не предвиделось, а потому начальство не могло больше тратить средства на «примитивную планету». Рейтинг сериала тоже упал, он перестал приносить доходы. Никому не было интересно смотреть, как мы плавим руду и отстреливаем ящеров, как в тире. Мы пожелали дяде Андрею, Вове и Марусе всего хорошего. С этого момента моя и Найвина собачки стала неподвижными игрушками. А жаль. Космическая разведка иногда нам очень даже помогала.

Собачки оживали с тех пор только два раза. Один раз совсем ненадолго, через год после улёта. Дядя Андрей попросил организовать убежище для тех космических кораблей, которым будет нужен ремонт. Мы согласились. Убежище комнада неразговорчивых техников вырубила из скалы за три дня прямо над нашей головой. Второй раз собачки ожили, когда мы ездили жениться. Эту историю пришельцы записали во всех подробностях для своего сериала.