Текст книги "Солнечные дети тёмной планеты"

Автор книги: Анастасия Лаврова

Соавторы: Владимир Лавров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

Пробный домик, выставленный за ворота для пробы, дожил до утра без повреждений. Правда, внутрь мы никого не сажали.

Следующую неделю мы изготавливали баллисты. В переплавку пошли лужи стали, оставшиеся от пушек (до этого я чаще переводил на железо двери, куски повозок и прочие простые изделия). Выковать и закалить рога для баллист было непросто. Только для того, чтобы повернуть заготовку, требовались усилия пятерых, но мы справились. Получились очень мощные устройства, не менее мощные, чем у нас дома. А учитывая то, что сталь здесь была получше, даже мощнее. Основные надежды я возлагал не на прочность домиков, а на тяжёлые стрелы. Устройство самострелов позволяло поворачивать их вверх. Это было новшеством, папины баллисты наводились только по горизонтали, а по вертикали – совсем чуть-чуть.

В эти недели кто-то пронёс обезьянку на территорию фермы. За первой последовала вторая, третья… сотая. Всем девчонкам очень нравилось, когда они лежали у них на ручках и мурлыкали, пока их гладили. Со временем эти пройдохи даже спать приладились вместе с людьми.

Эти обезьяны стали настоящим бедствием. Они таскали репу из салата и мясо из супа, прямо из тарелок. Они устраивали бега друг за другом в любом месте, как правило – в самом неподходящем. Они отрывали девчонок от дела, забираясь им на ручки и требуя их гладить. При этом они ухитрялись не переходить ту грань, за которой их пришлось бы выгнать. Даже научились в туалет ходить на специальные горшочки. Мы с Серым шипели, ругались, требовали от девчонок выгнать прилипал, но всё было бесполезным.

Наконец пришел тот день, когда мы выкатили первый полностью готовый корабль за ворота для испытаний. Первую ночь я собирался провести в нём один. Я надеялся на помощь бабушки. Несколько раз за это время она показывалась нам с Найвой, выглядела очень довольной и махала руками в сторону запада – пора домой, мол. Уничтожение центра ведьм ей явно понравилось.

Я забрался в переднюю часть домика, где находилась баллиста, проверил механизм и натяжение, разложил десять самострелов. В дверь домика постучали. Я открыл. В домик забрались Нишизума, Истизия и Хавазума. Оружия на них было столько, что хватило бы на десяток. Ещё они тащили с собою корзины. Истизия и Хавазума были теми девочками, которые подрались за право быть моей первой женой.

– Вы чего тут? Идите домой, сейчас ворота закроют, – не очень приветливо буркнул я. Долгие прощания со слезами в мои планы не входили.

– Мы с тобой остаёмся, – вразнобой и улыбаясь ответили они.

– Я самая сильная, – сказала Нишизума, – тебе может потребоваться моя помощь.

– А я хотела стать твоей первой женой. Не дело, если жена бросает мужа, – пояснила Истизия.

– Ага, – Хавазума даже не утрудилась объяснениями.

– Я вам сказал…

– Но мы же ничего не требуем. Доплывёшь до своих северянок – женись на них. А если не доплывёшь – одна из нас станет твоей первой, – и опять улыбаются.

Перед лицом такой преданности мне оставалось только сказать: «Угу». Я понадеялся на то, что бабушка в случае чего позаботится и об этих безголовых. Спасла же она нас четверых как-то раз…

В корзинах у девчонок оказалось продовольствие, и это было самое лучшее, что они могли придумать. Первую половину ночи мы грызли орешки, потом ели бутерброды, потом пили компот, потом опять грызли орешки. Большим минусом было то, что говорить приходилось шёпотом. Девочки знали некоторое количество сказок, которые не рассказывали в наших краях, наши сказки им тоже были неизвестны. Около полуночи нас атаковали небольшие хищные ящерицы. Их было много. Они проникли в домик через небольшую дыру около двери. Мы перекололи их копьями и ножами.

– Ага, без нас тебе пришлось бы тяжело, – торжествовали девчонки. Мне пришлось признать, что их руки очень пригодились: ящериц было очень много.

– А вообще-то я бы и без вас отбился бы! Залез бы на приступочку и с неё копьём их тыкал. Надо будет заделать все щели и крупные дыры.

Девчонки согласились с тем, что надо. Мы воспользовались рычагами и немного откатили домик в сторону, чтобы он стоял в стороне от лужи крови ящериц. Тела погибших ящериц мы тоже выбросили, после чего перешли к зерновым шарикам с мёдом. За домиком тут же возник шум – падальщики принялись за дело.

Ещё через пару часов нас навестила пара громадных хищных ящеров. Я умышленно не стал стрелять по ним из баллисты – было интересно, узнают ли они мамонта в нашем художестве, а если нет, то унюхают ли нас под слоем травы, пропитанной дёгтем. Покрыть траву чем-нибудь дурнопахнущим тоже посоветовал дядя Андрей.

Ящеры в темноте мамонта не узнали. Они потыкались мордами в наш стог и без интереса прошли мимо, к останкам ящериц. Там они убедились, что пришли слишком поздно, и ушли дальше. До утра нас больше никто не беспокоил.

С рассветом на стены высыпал весь наш народ. Я покачал хоботом, а затем открыл дверь. Раздались крики восторга, а затем девчонки спели «Прибытие корабля». Найва научила, не иначе. Мы ушли спать, а все остальные начали грузить продовольствие. Это было непростой задачей – на каждого человека как минимум по десять кило зерна, да и консервы ведьм тоже хотелось взять…

Через три дня мы выступили. Длинные вереницы девчонок, по три перед каждым домиком, тащили за собой наши драгоценные тяжести. Домашнюю скотину мы выпустили из стойл и прогнали в лес, но животные не нашли ничего лучше, чем потащиться за нами. Это было опасно, они привлекали внимание хищников, но никто не знал, что с ними делать.

В первый день нас навестила пара тигров. Девчонки даже не стали прятаться в домики, только несколько стрелков юркнули на управление баллистами. При таком количестве самострелов мы могли тигров не бояться. Тигры долго и задумчиво созерцали с пригорка наше мамонтово шествие, но так и не решились напасть. Зато домашнюю скотину, которая разбежалась по лесу, они сочли привлекательной целью и переключились на неё.

Мы шли медленно, час работы – полчаса отдыха, с горячей пищей на обед и на ужин. Но всё равно за первый день мы прошли намеченную треть пути. Во всяком случае, так уверял дядя Андрей. Дорога ведьм с неведомым нам твёрдым покрытием сильно облегчала движение. Ночью вокруг нас ходили хищные ящеры и другие крупные животные, часовые даже не смогли их опознать в темноте. Появлялись серые обезьяны. Но нападать не рискнул никто – наши мамонты, установленные на поляне спиной к спине, чтобы не оставлять непростреливаемых зон, произвели на лесную живность необходимое впечатление.

Второй день отличался от первого только тем, что на нас напала пара ящеров. Об их появлении нас заранее предупредили мурлыкающие мартышки, которые продолжали двигаться за нами по деревьям. Все девчонки через две распашные двери быстро погрузились внутрь «мамонтов». Ящеры приблизились, посмотрели на «мамонтов», сравнили свои размеры с «мамонтами» (наши дома были выше) и раздумали нападать. Мы даже не смогли проверить в деле баллисты.

Во время обеда мы угостили мартышек кашей с мясом. Те не остались в долгу и принесли множество орехов и фруктов, настолько много, что даже осталось про запас. На следующий день мартышки нас покинули. Ближе к реке лес закончился, мартышки ещё некоторое время нас сопровождали, жалобно покрикивая, а затем вернулись. Нам было жалко с ними расставаться, мы к ним привязались. С нами осталось всего две мартышки – одна у Истизии, вторая у Нишизумы. Удивительно, Нишизума их даже ни разу не кормила.

Во время приготовления ужина на третий корабль напал медведь. Чёрный хитрец, очевидно, издалека присмотрел себе цель и подбирался в высокой придорожной траве на полусогнутых. Когда одна из девочек отошла в сторону, чтобы подобрать сухостоя в костёр, он ринулся на неё. Бедняга не знал, с кем связался. В следующую секунду он оказался утыкан стрелами, как ёжик. Забыв от боли о добыче, он встал на здание лапы и двинулся к костру, у которого сидели охотницы Нишизумы. Нишизума вместо того, чтобы отойти и дать сделать дело баллисте, принялась геройствовать и попыталась ткнуть в медведя копьём, за что получила когтём по голове. Как только она упала и перестала закрывать медведя, тот получил стрелу из баллисты и отлетел обратно к зарослям.

Когда мы с Найвой подошли к месту событий (наш корабль шел первым), кровь толчками выливалась из открытой раны на голове у Нишизумы, а все её охотницы стояли вокруг, подперев щёки руками.

– Что стоите, коровы? Перевязывать и шить не умеете? – зарычала Найва и наклонилась над охотницей, – Свет мне сюда и воду кипячёную как закипит!

Девчонки с завидной быстротой кинулись кто кипятить котёл, кто переносить жар ближе к месту операции. Найва достала инструменты и начала шить.

По просьбы сестры я сделал ей новые хирургические инструмента взамен тех, что отобрали ведьмы. Скальпели и зажимы я сделал из тех кусочков пушки, на которых не было ржавчины – ведьмы владели секретом изготовления такой стали, которая не ржавела. Правда, такой было очень мало. Иголки, которые я ей делал, Найва неоднократно браковала. Поднося к моему носу очередное изделия в полпальца толщиной, Найва грозно вопрошала: «А тебе хотелось бы, чтобы в тебя такие иголки втыкали?». Сколько я ни хныкал и ни плакал о слабости доступных мне технологий, Найва была неумолима и требовала тонких иголок. А ещё она везде собирала лекарственные травы, трясла девочек, выпытывая из них всё, что они знали о траволечении, и перетапливала жир у тех жирных зверей, которых иногда приносили охотницы.

Как же теперь это всё пригодилось! Найва зашила рану на голове тоненькой иголочкой, промыла кипячёной водой, смазала лечебным бальзамом из подорожника на барсучьем жире и перевязала бинтами, нарезанными из тканей ведьм. Кровь вскоре перестала течь.

– Несложный случай. Даже череп особо не пробит. Вскоре будет ходить. Мы забираем её на мой корабль. Давайте носилки, – сказала Найва, с трудом поднимаясь с колен. Охотницы смотрели на Найву очень круглыми глазами. А потом поклонились, как положено кланяться чародейке – учёной, и кинулись мастерить носилки. Найва пошла лечить девочку, на которую медведь напал первой. У той была сломана нога. С ней Найва закончила за пять минут.

Всё это время я смотрел на Нишизуму и думал о том, сколькими ещё жертвами будет оплачено моё желание попасть домой или хотя бы просто к людям. За печальными раздумьями я даже не заметил, что мой корабль Найва теперь нахально называет своим кораблём.

Мясо медведя стало добавлением к ужину. Найва осталась верна себе и потребовала вытопить медвежьего сала. Сказала, что при ранах или как основа для лечебных бальзамов оно очень полезно. Правда, медведь был очень старым и тощим, так что больших запасов Найва не сделала. Похоже, только от отчаяния мишка и решился на такое нападение.

Вечером мы спустили корабли на воду. Предполагалось, что мы перед началом движения сделаем мачты и поставим паруса. Но всем почему-то хотелось поскорее оказаться подальше от того места, где разыгралась трагедия, и мы налегли на вёсла сразу, как только сбросили колёса. Всем казалось, что на середине реки мы будем в большей безопасности, чем на берегу.

Примерно за час до полуночи я в очередной раз обернулся, чтобы оглядеть строй кораблей. Строй был безупречен, течение реки ровно несло нас по середине. Немногие гребцы – рулевые отказались сидеть без дела и понемногу гребли, что, тем не менее, увеличивало скорость движения очень заметно. Корабли оказались на редкость хорошими ходоками. Ими можно было любоваться, но над последним кораблём… Над последним кораблём снижался дракон!

Крылья дракона казались такими широкими, почти в ширину реки! Его лапы были хищно вытянуты. Похоже, он принял наш корабль за настоящего мамонта и собирался обеспечить себя едой на пару дней вперёд.

– Разворачивай! – еле смог пропищать я. Голос от волнения отказал. Гребцы замерли – они не знали, в какую сторону разворачивать. Я показал рукой направо. Они спешно заработали вёслами. Я кинулся к баллисте.

К счастью, стрелок на последнем корабле не дремал. Из всех наших мамонтов только у одного баллиста была установлена в корме. На этом корабле дежурили по очереди, он всегда был замыкающим. Дракон получил стрелу в правое крыло, прямо около рёбер. Удар перевернул его, он шлёпнулся в воду, но не утонул. Мы как раз находились на перекате, глубина реки здесь была минимальной. Дракон высунул голову на длинной шее над водой и, шумно разбрызгивая воду, ринулся на обидчика. В этот момент наш корабль наконец-то повернулся так, что я мог стрелять. Моя стрела попала дракону в левую часть шеи, оторвала кусок мяса и отлетела в сторону. Дракон взвыл и на секунду застыл. Поднятые по тревоге девчонки уже крутили колесо лебёдки баллисты, натягивая трос для нового выстрела. Остальные корабли продолжали движение вперёд, на них не сообразили вовремя, в чём дело. Там тоже все уже проснулись, мелькали вёсла, разворачивая носы кораблей на дракона.

– Не успеем. Мы не успеваем, – успел подумать я.

На последнем корабле нашелся кто-то с головой. Из-за борта высунулась рука и кинула в дракона разгорающийся в воздухе шар. Вообще-то пропитанные растительным маслом и смолой пучки трав предназначались для распугивания той крупной живности, которая не боялась баллист. Мы заготовили их некоторое количество ещё на ферме, но никто не считал их серьёзным оружием, поэтому их было мало. Стрелять ими предполагалось из баллист. Тот, кто бросил в дракона горящий шар вручную, поступил гениально: свет ударил по уязвимым глазам дракона, что дало нам ещё несколько секунд. Пока дракон бил крыльями по слепящему шарику, все корабли развернулись, а последний перезарядил баллисту. Следующие три стрелы попали в шею и почти оторвали голову. Огромное тело рухнуло в воду и затихло.

Все замерли. Мы подстрелили дракона! Никто из взрослых никогда не мог похвастаться, что подстрелил дракона. Никто никогда даже не слышал про то, чтобы кто-нибудь когда-нибудь мог подстрелить дракона. А мы это сделали!

– Можешь установить на сегодняшний день праздник, день ПВО, – пошутил Андрей и засмеялся. Я шутки не понял.

Я попросил гребцов приотстать, чтобы пропустить все корабли. С замыкающего ответили, что у них всё нормально, никто не ранен.

– Кто додумался кинуть шар – та умница и поклон её земной! – крикнул я. В корабле засмеялись.

Мы ускорились и заняли прежнее место во главе колонны. Больше в эту ночь нас никто не тревожил. Примерно через час после схватки над рекой промчалось несколько драконов. Они спешили к месту гибели своего собрата, чтобы уничтожить людей, бросивших им вызов. К счастью, мы были уже далеко. Ближе к утру я сдал вахту Серому и пошел спать. А утром мы вплыли прямо в стадо хищных ящеров.

Стадо из десяти или двенадцати особей мирно плескалось на отмели, когда из-за излучины на них вылетела колонна наших «мамонтов». Возможно, удивившиеся ящеры и не тронули бы наши корабли, но у девчонок не выдержали нервы, и в ящеров полетели стрелы. Тревогу объявили уже после того, как стрелы были спущены, собственно, от резкого удара челнока баллисты я и проснулся. Все гребцы только протирали глаза, пытаясь сообразить, в чём дело. Боевая команда уже накручивала зарядное колесо и вопила на всех, чтобы быстрее начинали грести. Серофан метался с борту на борт и кричал дежурным гребцам: «Правее! Левее!», очевидно, чтобы увернуться от очередного удара. Я кинулся к носовым щелям.

Четверо хищных ящеров были повреждены, трое взрослых лежали неподвижно, один подросток, хромая, выбирался на берег. Несколько малышей тоже устремились на берег. Зато четверо взрослых особей ринулась прямо к нам, желая поквитаться. Один из них оказался совсем близко к нашему головному кораблю. Девчонки держали по середине реки и потому здесь, на излучение мы оказались на отмели – широкий пологий плес выдавался далеко в реку. Именно по нему к нам и мчалось чудовище. Вода мешала ящеру двигаться быстро, но он всё равно приближался очень быстро. Я всерьёз рассмотрел идею спрыгнуть в воду и пырнуть его копьём в живот. Хищные ящеры – мораны бегают на задних лапах, иногда помогая себе хвостом для равновесия. Передние лапы у них короче, они на них припадают редко. Но эти лапы у них очень сильные – взрослые рассказывали, что когда тигр и ящер сходятся в схватке, ящеры могут передними лапами порвать тигру грудь. Если ящер примется крушить ими наш дощатый ломик…

Пока я выбирал между самострелом и копьём, глаза сами отмечали подробности. Трое других ящеров направились к следующим кораблям, но те, бешено работая вёслами, успели оттянуться назад или к другой стороне реки. На пятом корабле мелькали вёсла, он разворачивался баллистой в сторону побоища.

Ба-бах! Лапа хищного ящера дотянулась до левого поплавка. Мы все покатились кубарем. На наше счастье, чудовище вместо того, чтобы ударить по корпусу, стукнуло мамонта по «бивням» (тоненькие палочки, конечно, отвалились), а затем схватило мамонта за хобот. Видимо, у этого ящера был опыт схваток со слонами или мамонтами, и он знал, какая часть у них наиболее опасна. Хобот оторвался, растянувшись перед этим вдвое.

Хищный ящер привстал, удивлённо рассматривая длинный шланг в своей лапе, а затем торжествующе заревел. Это его и погубило, туча стрел из ручных самострелов полетела ему в голову. Две из них попали в глаз и углубились в мозг. Чудовище рухнуло. Быстро наши охотницы среагировали! А я даже не успел схватить самострел.

Корабль начал крениться на левый борт. Левый поплавок почти скрывался под водой. Я посмотрел вперёд – туда, где ящер касался обшивки. Там зияла дыра, через которую даже небольшие речные волны заливали внутрь всё новые и новые порции воды. Ещё немного, и мы опрокинемся. Непотопляемость наших морских кораблей обеспечивалась очень просто – внутри всегда стояли заполненные каким-нибудь лёгким грузом (или пустые) глиняные сосуды с запечатанными горлышками. Даже при полном затоплении корпуса они не давали утонуть кораблю. Здесь же у нас не было возможности тащить с собою столько горшков, да и не ожидал никто такой стычки с ящерами нос к носу.

В реке нет таких зубастых рыб, которые могут откусить половину руки с одного укуса, как в море. Но маленькие зубастые рыбы здесь вполне могут съесть нас и по маленьким кусочкам, причём за несколько минут. Вода вокруг упавших в воду хищных ящеров уже кипела от лавин этих рыб. Кроме того, на корабле находились запасы продовольствия, раненые… Мы не могли потерять корабль!

– К берегу! Гребите изо всех сил! Кто не гребёт – на правый борт! – завопил я, указывая на ближайший берег.

Ближайшим к нам был тот берег, на котором находились хищные ящеры. Девчонки удивились, но послушались. Корабль начал понемногу продвигаться к песчаной полоске. Я кинулся к люку в поплавок. Так и есть! Вода заполняла его почти полностью! Мы держались на плаву только потому, что в корме был небольшой отсек, который долбили отдельно – там было очень много сучков, пришлось отсек, через который проходило поперечное бревно пола, делать цельным. Это было плохо, такие «пробки» в поплавке быстро рассыхаются и трескаются, это было вынужденное решение, но оно нас сейчас спасло.

Через несколько десятков очень долгих секунд левый поплавок ткнулся в песок. Баллиста оказалась направленной вниз по течению, в сторону от ящеров. Я выскочил из двери и помчался к пробоине. В руках я держал запасную доску и гвозди с намерением заколотить дыру по-быстрому. Девчонки уже опустили в люк поплавка помпу и изо всех сил качали её. Долгое это будет дело, мы набрали около двух тонн воды, они её минут десять откачивать будут.

Осмотр вблизи показал, что моя идея забить пробоину доской и гвоздями нереальна. Пробоины не было. Оказывается, девчонка, которая долбила поплавок, потеряла направление и в носу продолбила обшивку слишком сильно, а в одном месте вообще вышла наружу. Толщина обшивки в носу была всего несколько миллиметров. В месте прорыва её подруги вставили аккуратную пробку и замазали смолой. Мне они ничего не сказали… Теперь эта пробка плавала в поплавке. Ящер, нажав на поплавок, просто выбил её внутрь, и когда он опустил нос под воду, мы и набрали воду… И как я не заметил эту халтуру, когда мы смолили корабли? И почему мы не сделали запасные поплавки, как нам советовал дядя Андрей?

Я перевёл взгляд на ящеров. Двое из нападавших хищных ящеров уже погружались под воду. Умницы девчонки, отличная стрельба! Третий, трезво оценив силы, выбирался на сушу, чтобы выместить зло на нас. В нашу сторону двигалось и трое подростков из числа молодняка. Нам от этого было не легче, самый маленький из них всё равно был вдвое выше меня. Я завопил, что мне нужна помощь – носильщики, кожа и верёвки.

С помощью набежавших девочек мы кое-как продвинули корабль выше по песку, чтобы вода перестала заливаться в отверстие. Потом я положил кусок кожи на поплавок и велел ближайшим девчонкам приматывать его к корпусу, чтобы закрыть отверстие, а сам схватил копьё и помчался на перехват к ящерам. Рядом с собой я обнаружил Серого и трёх чернокожих девчонок. Я посмотрел на них с недовольством – мы, конечно, проводили тренировки по борьбе с ящерами, но как они поведут себя в бою… только мешать будут.

И тут передо мной возник мальчик. Примерно моих лет, но прозрачный. Он начал напевать потустороннюю песню, превращавшую всё в камень. Как это было невовремя! Может, он и спасёт нашу четвёрку, но ящеры же разнесут весь корабль! И погубят всю команду…

Мышцы даже не подумали каменеть. Через несколько мгновений я понял, что мальчик поёт каменную песню не нам. Первые два ящера – подростка замедлились и остановились. Я остановил Серофана и девчонок. Они ничего не поняли и удивлённо уставились на меня (но держались при этом, что характерно, между ящером и мной). Серофан пристально посмотрел туда, где стоял прозрачный мальчик, и, кажется, начал понимать.

Со стороны взрослого ящера раздался вой – очередная стрела с кораблей товарищей нашла цель. Он рухнул на песок и забился в конвульсиях. Оставшийся подросток, раненый в ногу взрослый ящер и совсем маленькие ящеры скрылись в лесу, но неглубоко. Среди деревьев иногда мелькали их тела.

Помпа откачивала воду небольшую вечность, минут восемь, а может, и десять. Девчонки выливали воду одновременно и черпаком, но это мало помогало – в маленьком отверстии было тяжело развернуться. Остальные корабли подошли поближе и направили баллисты на лес. Наконец корабль выпрямился и приподнялся над песком. Мы попрыгали внутрь и отчалили. Помпа всё продолжала работать, выливая остатки. Мы пошли вниз по течению. Только после этого мальчик перестал петь каменную песню, ящеры – подростки сделали несколько неуверенных шагов и удивлённо уставились на наш корабль, внезапно оказавшийся так далеко.

Верёвки, державшие заплатку в носу, вздымали живописные буруны и сильно тормозили движение. Вся команда гребла изо всех сил и периодически посматривала на меня, явственно желая поставить мне ряд вопросов на ребро. Я смотрел вперёд и соображал, как бы им объяснить неподвижность ящеров.

– Передай своим девчонкам, что река, когда поворачивает, вымывает глубокий омут на внешнем краю поворота, и образует мелкий плес на внутренней дуге. Пусть на поворотах держатся ближе к наружной дуге изгиба, тогда до вас никто не доберётся, – шепнул Андрей, когда улеглась первая суматоха.

– Вам же запретили передавать нам знания? – не мог не пошутить я.

– Это рассекреченная технология, – без тени усмешки ответил дядя Андрей.