Текст книги "Артефаки. Часть 2 (СИ)"
Автор книги: Анастасия Вернер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
– Почему это?
– Потому что ты игнорируешь инструкции по безопасности, – безжалостно отрезал он, и это напомнило маму, которая таким же тоном говорила: «Так! Вот не надо тут строить из себя взрослую!»
– Я игнорирую? – Задыхаясь от ярости, всё же нашла силы переспросить. – А почему у тебя стажёры делают людей калеками, а вы закрываете на это глаза?
– Есть определённые правила поведения в критических ситуациях, ты обязана была…
– Вы оставили его у себя! Вы ничего не сделали!
– … лечь на пол, накрыть голову руками, а не хватать плетение.
– НИЧЕГО! – Стёкла на дверцах шкафов наверняка пошли дрожью.
Руперт замолчал, на его лбу пролегла глубокая морщинка, скулы впали.
– Мне от этой ситуации не многим легче, чем тебе, – выдержанно сказал он, – этот парень остаётся в моей фирме только до конца стажировки.
– Тебя прогнули большие начальники, – выплюнула я.
– Больших начальников прогибают начальники ещё больше. Прогибают всех.
– Это только твоё дурацкое офисное мышление! Бороться можно!
– Эрин, в тебе говорит юношеский драйв. Жизнь намного сложнее, чем тебе кажется.
– Ну конечно, – распалённо ухмыльнулась я, – мне ведь всего двадцать, и это, похоже, теперь такая болезнь. Типа как герпес. Может, меня изолировать? Пока не исполнится побольше, и я, наконец, не начну всё понимать!
Руперт в очередной раз поджал губы. По нему было видно, что он не доволен моими вспышками ярости.
– Как двадцатилетнему понять, почему отец не приходит к нему в больницу, а? – Ни о какой разумности не могло быть и речи, меня душили эмоции.
– В каком это смысле? Что это значит? – Руперт выпал в осадок.
– А что это может значить?! – иронично выдавила я. – Две недели уже валяюсь в этой тюрьме, а ты ни разу ко мне не зашёл! Раз тебе плевать на меня, то и не надо указывать, где мне быть и что делать, ясно?
Руперт мгновение стоял с лицом «что я только что прослушал?», потом обернулся и резким движением закрыл «практическую комнату».
– Если я к тебе не захожу, это не значит, что я за тебя не переживаю.
– О! – Меня же это только сильнее разозлило. – Работа, небось, да? У Эвана вот тоже работа, но он почему-то находит время!
Вернее, я заставлю его находить время.
Заставляла.
– Нет. Твоя мать не хочет, чтобы я приближался к тебе.
Я посмотрела на светящийся шарик магической энергии, будто он единственный мог мне объяснить, почему эти сорокалетние люди принижают тебя за молодость, но сами ведут себя как тупые подростки?
Стали ли его слова новостью для меня? Я не знала об этом. Но я не удивилась. Мама – она такая, вечно реагирует эмоционально, отрицая логику во всех её проявлениях. Она всегда поступает, как базарная бабка. Злится, ругается, для неё права бывает только она одна.
А отец…
– Ну и что? Ты не мог ей ответить, что ли?
– Эрин, отключи ненадолго девочковые эмоции, пожалуйста. Ты уже не маленький ребёнок, ты должна понимать, что у нас с твоей мамой не просто сложные отношения. Они ужасные. Этим летом мы виделись с ней чаще, чем иной раз за год. Это всё только из-за тебя. – Он умолк, посмотрел на моё офигевшее лицо и постарался исправить допущенную ошибку: – Я имел в виду, благодаря тебе.
– Ну, извини, что заставила обращать на себя внимание. – Ошибку исправить не удалось. Я обиделась.
– Эрин, я ни слова не сказал про то, что это плохо, – чуть не взвыл он, и мне стало неловко за себя.
Впервые почувствовала, что действительно проявляю слишком много ребячества.
Выжидающе замолчала.
– Твоя мать растила тебя, занималась с тобой с самого рождения. Её слово главнее всего, не только для меня, но и для тебя. Она имеет право на любые условия, когда дело касается её дочери. Это ты понимаешь?
– Понимаю.
– Я всё равно тебе помогаю, хоть и удалённо.
– Это просто деньги, – буркнула.
– Деньги, которые поставят тебя на ноги, – сухо добил он и был – как ни обидно это признавать – прав.
Только вот почему-то легче не становилось. Ни капельки.
– Дилан, знаешь, какое я плетение хочу создать? Плетение счастья. Его в нашей жизни, увы, почему-то никогда не хватает.
Ненавижу такие моменты, когда возникает неоднозначная ситуация, я успеваю напридумывать себе всякого, а потом оказывается, что всё вообще не так. И я начинаю чувствовать себя полнейшей дурой.
Мне было проще перевести тему разговора, чем извиняться.
В такие моменты извинение выглядело, как унижение.
– Давай сделаем, хорошо? – продолжила настаивать на своём перед мальчишкой.
Тот закивал.
– Ты умеешь создавать сгусток магии?
– Меня брат научил, – похвастался мальчишка, а я в очередной раз поразилась новым вводным: у него ещё и брат есть?!
Дилан доковылял до ближайшей платформы и вывалил в выемку какую-то жалкую кроху энергии. Но даже если бы мне приставили пистолет к виску, я ни за что не упрекнула бы за это ребёнка. Он настоящий герой.
– Дилан, знаешь, когда-то я учила все эти плетения наизусть. Мне говорили, что есть система, категории, но у меня не было времени во всё это вникать. И я просто зубрила. Знаешь, не так уж плохо вызубрила. Мне это было нужно. Но сейчас… всё изменилось.
Дилан недоумённо похлопал глазами. Кажется, часть речи и вовсе прослушал.
– Сбегай к шкафу и поищи инструкцию, – попросила тихо. – Я не помню порядок креплений.
– Линию А на пятнадцатую, – вмешался Руперт. Он продолжал стоять возле двери, но теперь скрестил руки на груди. На его лицо будто налепили табличку «МНЕ ТАК ТЕБЯ ЖАЛЬ».
– Спасибо.
– А если ты сделаешь счастье, то я могу стать счастливым? – с любопытством спросил Дилан.
– Все могут. Но ненадолго, – ответил за меня Руперт.
– А вы тоже артефак? – смущённо выдавил мальчик, губами он шевелил еле-еле, мы с трудом его расслышали.
– Тоже.
Отец подошёл ближе, чтобы взглянуть на мою работу. Платформа была сделана из дерева, иглы на ней заметно проржавели, выемка покрылась чёрным налётом. Оборудование буквально из прошлого века.
Я протянула левую руку к энергии, собираясь действительно вытянуть линию А. В конце концов, я же не буду создавать артефакт. Просто пару ушек закреплю, да и всё. Проверю свои силы.
Вот только сил-то не было.
Они испарились, когда рука потеряла работоспособность.
Я ненавидела кофты с пуговицами. Медсёстрам было легче надевать их на меня, но я упрямо брала футболки. Да, они тяжелее налезали на руку, ещё и через голову, но это лучше, чем трясущимися пальцами пытаться просунуть пуговицу в петельку.
На этот раз пальцы левой руки тоже тряслись. Они были похожи на толстые сосиски, потерявшие чувствительность. Я хотела аккуратно выцепить линию, изящно, как делала это всегда, но не успела даже начать тянуть, как та порвалась.
Порвалась на первых же секундах!
– Эрин, – вступился Руперт, – давай ты не будешь сейчас…
– Я попробую ещё раз, – перебила упрямо.
Села ближе к платформе. Размяла пальцы и схватилась за ещё одну линию А.
Её успела вытащить на сантиметр.
– Ты же видишь, что…
– Я попробую ещё раз.
– Ты занимаешь физиотерапией?
– Да.
Порвалась. Снова.
– Эрин…
– Я попробую ещё раз.
– Ты же видишь, что руку сперва нужно…
– Я попробую ещё раз!
Схватила линию. Вытянула. Она порвалась с тихим «чпоком», и если бы была эластичной резинкой, точно впечаталась бы оторванным концом мне в лоб.
Это было больно, унизительно и до чёртиков обидно.
– Эрин…
– Хватит! Хватит произносить моё имя! – не выдержала, взорвалась. – Я ненавижу вашу артефактику!!! И тебя я ненавижу!!!
Даже не помню, как вскочила на ноги. Была бы моя воля – схватила бы платформу и опрокинула её на пол, ещё бы и побила ногами сверху. Но учебная конструкция была намертво прикреплена к столу.
Я отыгралась на стуле.
Он не отодвинулся с первого раза, и я злобно откинула его в сторону.
В коридор вылетела уже не видя самого коридора – слёзы застилали глаза. Всё слилось в одно тёмное безнадёжное пятно.
Глава 3
Глава 3
В столовой ГАУ было достаточно оживлённо, но хотя бы не собралось километровой очереди, как на большом перерыве во время учебного года.
Шэйн сидел с отстранённым лицом и меланхолично помешивал кофе одноразовой бумажной ложечкой. Айрис терпела-терпела, но в конце концов не выдержала:
– Хватит уже! Это на тебя не похоже!
– Что не похоже, – без особых эмоций уточнил парень.
– Такое состояние! Ну серьёзно, Шэйн, чего ты себя мучаешь? Ты не виноват. Она сама схватила это плетение. Если человек доучился до третьего курса и до сих пор суёт руки в раскалённую магию, этот человек идиот. Ясно тебе?
Айрис c жалостью разглядывала друга, который ушёл глубоко в себя и там начал разлагаться. Она искренне не понимала, с какого перепуга он так переживает. Он же объективно не виноват. Шэйн просто пошутил, если бы Эрин не протупила, все бы посмеялись и забыли. А теперь из её друга сделали врага народа.
Да и он тоже хорош. Нашёл очередную возможность поныть. Привык, что проблемы за него решают родители, вот и не может взять себя в руки.
Кретин. Ну какой же кретин!
– Слушай, если будешь так остро на всё реагировать, то тебе в артефактике не место. – Айрис была безжалостна.
Шэйн поднял на неё липкий, неприятный взгляд.
– Извини? Ты, то есть, по-другому бы себя вела, да?
– Я тебе ещё раз говорю. Ты не виноват. Она идиотка, а ты идиот ещё больше, потому что позволяешь ей строить из себя жертву.
– Из-за меня Берлингер наследницы лишился. – Парень вцепился пальцами в короткие, уже сутки немытые волосы.
– Она не умерла, а рука восстановится. Никуда твоя наследница не денется. Боже мой, сколько можно? Знаешь, за это я и восхищаюсь Юргесом. Он бы нюни распускать не стал, продолжил бы работать и добился своего.
– Ну так и вали к своему Юргесу.
– Зачем я вообще с тобой разговариваю, – раздражённо закатила глаза Айрис. – Хочешь зарыться в самобичевании, милости прошу. Мешать не буду.
– Иди слушай своих говноартефаков, – тут же огрызнулся Шэйн.
На парне была чёрная объёмная толстовка, он сложил руки на столе и уткнулся в них лбом, «утонув» в плотной ткани. Ему ещё никогда не было настолько плохо, что каждый вздох давался с трудом.
Никогда ещё так отчаянно не хотелось сдохнуть.
Всё равно всем будет наплевать. Про него скажут, что заслужил, что это «бумеранг вернулся».
– Ай! – пронёсся по столовой высокий девчачий возглас.
Шэйн лениво поднял голову и увидел, как Джул склонилась над опрокинутым подносом. Рядом с ней стоял парень. Его броская чёрная кожанка вызывающе приглашала поскандалить, цветная татуировка на шее намекала на протестующий характер, выбритые виски светились непреклонностью. Он пнул её поднос массивными берцами и сплюнул:
– Ты чё тут, овца!
– Эй! – на этот раз воскликнул уже Шэйн. Он быстро вскочил на ноги и приблизился к «парочке». – Тебя манерам не учили?!
Шэйн оказался на голову, если не на две меньше зачинщика неприятностей – огромного бугая, явно наложившего поролона под куртку, ведь таких выпуклых мышц у людей просто не бывает! Или бывает?
– А ты чё? Ну чё, а? Чё?
С красноречием тут была беда, но вот с габаритами… он навис над Шэйном и отпихнул его объёмной грудью.
– Ну вот и чё?! А ничё!
– Других слов не знаешь? – Шэйн как-то не по-джентльменски растерял всю уверенность. – Перед девушкой извинись.
Ввязываться в драку ему резко перехотелось, но при целой столовой зрителей давать заднюю было поздно. Нет уж, прослыть ещё и трусом в собственном универе точно не с руки.
– А сам-то чё?! Ну вот и ничё мне тут!
– Так. Слушай ещё раз…
Слушать тот не стал. Размахнулся и врезал Шэйну по лицу с такой силой, что парень опрокинулся на спину и проскользил ещё метр по плиточному полу.
Вот и поговорили.
Спустя несколько минут Джул аккуратно присела за тот столик, где недавно Шэйн сидел с Айрис, даже на её место, и протянула парню пакет со льдом. Шэйн впечатал его в лицо, не особо заботясь, на синяк он это сделал или нет.
– Не нужно было, – тихо проговорила девушка, – я бы себе просто другой поднос взяла, да и всё…
– Типа я сейчас зря по роже получил?! – Шэйн аж пакет от лица убрал.
– Не зря, – быстро сказала Джул. – Прости. Прости! Я «спасибо» не сказала.
– Ну, «спасибо» в карман не положишь, знаешь ли.
– А… а что положишь?
– Вообще-то, если уж так случается, что я заступаюсь за девушку, то обычно потом у нас бывает секс! – Джул изменилась в лице, Шэйн мученически вздохнул: – Да не про тебя я. Забей. Ничего не надо.
Парень бросил пакет со льдом на стол и вновь уткнулся в спасительную толстовку. Она была приятнее и дружелюбнее, чем мир вокруг.
– Джул, ты сказала, что на обед тебе нужно пятнадцать минут. Ты поела? – раздался рядом просто невероятно низкий и властный голос.
– Папа, знакомься, это Шэйн, мой… э-э… коллега.
Шэйну захотелось залезть под стол и больше никогда оттуда не вылезать. Парень поднял голову и встретился с парой абсолютно недружелюбных глаз, стреляющих готовностью защищать дочурку от любой особи мужского пола.
– Ты же шла обедать одна.
Ох как был недоволен этот мужчина.
– Пап, один парень меня толкнул, а Шэйн за меня заступился.
Отец Джул просканировал того безжалостным взглядом.
– Полковник Фрэнк Маккомбер, – и протянул руку.
– П-полковник? – у Шэйна онемел язык.
Парень протянул в ответ свою хиленькую и трясущуюся ладонь. Лучше бы уж не позорился. Рукопожатие вышло таким крепким, что у Шэйна начала неметь ещё и рука.
– Вижу, у тебя наливается синяк. – Полковник принялся громогласно растаптывать нежелательного знакомого дочери. – Подрался?
– Да, сэр.
– Скотина получила по заслугам?
– Он будет мучиться, сэр.
Правда, угрызениями совести, но Шэйн не стал дополнять.
– Синяки, полученные за даму, только украшают мужчин! – без особого дружелюбия кивнул отец Джул.
Шэйн спешно закивал в ответ.
– Мы участвуем в благотворительном аукционе, ты готов к нам присоединиться? – спросил полковник.
– Извините, мне тут это… – Шэйн почесал нос. – Я записался на презентацию. Я… я не могу её пропустить.
– То есть даже не проводишь мою дочь? – грозно нахмурился мужчина.
– П-провожу.
– Да ладно, шучу. Я сам её провожу. – И Шэйна с размаху долбанули (в смысле ободряюще потрепали) по плечу. – Иди на свою презентацию.
– Так точно, сэр.
Парень резко повернулся к столу, чтобы забрать свои вещи, потом вспомнил, что вещей у него нет. Неловко развернулся, прошмыгнул рядом с полковником и поспешил смыться из столовой.
Он выглядел как дезертир, и ему стало даже слишком неловко – и за ложь, и за то, что всё-таки не навалял тому парню!
Шэйн злобно шлёпал кроссовками по ступенькам, не особо заботясь отслеживанием этажей. Идёт и идёт! Куда-нибудь придёт! Вот, можно на крышу. Пойти туда, да сброситься с неё. Отличное окончание дня.
Он не смотрел по сторонам, только раздражённо пялился в пол. Его привлёк какой-то непонятный шум и тяжёлое, надрывное дыхание. Парень решил заглянуть на этаж, сунул голову в коридор и с удивлением застыл.
По стеночке, срывая голос от плача, ползла Эрин. Он сразу её узнал – по железной конструкции на правой руке. Девушка на подгибающихся ногах доковыляла до какого-то кабинета и скрылась в нём. Шэйн быстро пошёл за ней. При ближайшем рассмотрении кабинет оказался женским туалетом.
Парень осторожно приоткрыл дверь – поморщился, когда та слегка скрипнула. Заглянул в щёлочку и увидел, как девушка забилась в угол под раковину, скрутилась в три погибели и громко плакала, уткнувшись носом в коленки.
Шэйн замер в ступоре.
Он, конечно, мог сейчас зайти и попытаться что-то сделать. Но Эрин видеть его не могла. Вспомнить хотя бы, что случилось в больнице, когда он всего лишь попытался извиниться.
Шэйн быстро пришёл к выводу, что помочь не в силах.
Он – нет.
Эван был приглашённым гостем на конференции «Артефактика будущего». Он выступал с докладом на третьем этаже. Шэйн пулей промчался с восьмого на третий, влетел в нужную аудиторию и замер, поразившись количеству студентов. Как их сюда согнали?!
Оцепенение быстро прошло, Шэйн прошмыгнул к кафедре и приблизился вплотную к руководителю.
Эван заметил парня, запнулся в докладе. Замолчал. Выгнул бровь, окатив «гостя» презрительно-леденящим взглядом. Шэйн чувствовал его ненависть каждый день после того происшествия, даже в «Берлингере», хотя мужчина ни разу не сказал в его адрес ни одного обидного слова. И казалось, продолжал общаться с ним так же, как прежде.
Но этот взгляд…
– Эрин в беде, – прошептал Шэйн. – Она в туалете на восьмом этаже. Не знаю, что с ней. Но… может, паническая атака. Не знаю, правда.
– Ты уверен? – едва шевеля губами, уточнил Эван.
– На все сто.
– Прошу прощения, – хладнокровно проговорил Дэппер в микрофон, – я вынужден прервать своё выступление. Меня заменит мой коллега Дастин Уокер.
Глава 4
Глава 4
Я не могла с этим справиться. Не знаю, что случилось. Просто не могла и всё.
Оно было повсюду.
Оно было во мне.
Эта штука вгрызлась в душу и не собиралась отпускать, пока не оставит от меня одни обглоданные кости.
Эта штука называлась отчаяние.
– Эрин? Ты тут?
О нет. Нет!
Попыталась левой рукой вытереть слезы-сопли, шмыгнула носом несколько раз и выдавила:
– Всё нормально. Я в порядке.
– Эрин.
– Не надо. Ничего не надо. Я не плачу уже.
Повернула голову и вздрогнула настолько сильно, что ударилась макушкой об ободок раковины. О нет. Эван! О НЕТ!
Я ведь не опознала его. Поняла, что голос мужской. Показалось, что незнакомый. Думала, кто-то из добрых людей решил помочь ревущей девушке, а реальность подготовила сюрприз.
– Ты… ты… ты чего…
Я попыталась принять более подобающую для таких встреч позу, но ноги заскользили по полу, а голова вновь ударилась о раковину. Пришлось замереть, чтобы не сделать хуже. Решила вытереть слёзы на лице, автоматически подняла обе руки и, естественно, поцарапала себя железными прутьями.
– Прости, – выдавила тихо и начала плакать.
Постаралась свернуться калачиком – к нему спиной, чтобы он не видел моих слёз. Их редко кто видел, и Эван вообще не должен был быть среди тех, кому выпала эта незавидная участь.
– Эрин.
Он коснулся моего плеча. Сквозь ткань футболки я остро ощутила его тёплую кожу.
– Не надо меня трогать! – прогнусавила. – Всё нормально!
– Эрин.
Ну чего? Вот чего?
Я не хочу, чтобы меня видели. Неужели непонятно?
– Давай, аккуратно.
Эван сжал мою правую руку в районе предплечья и начал тянуть на себя.
– Что… н-нет…
Сообразила, что он пытается сделать. Начала сопротивляться. Взбрыкнула ногами, в очередной раз долбанулась о раковину, начала всхлипывать ещё сильнее – теперь от боли, попыталась обратно забиться в угол.
– Вылезай. Не дури.
– Не надо. Пожалуйста, уходи, – чуть ли не провыла ему в ответ.
– Это не сложно. Ну.
Я знала, что с ним бесполезно спорить, что-то ему доказывать (даже очень аргументированно), он всё равно сделает по-своему. И ещё меня жутко раздражал его приказной тон, но когда Эвану что-то требовалось – он переходил на него, и тут уж хочешь не хочешь, а делать будешь.
Меня лишили выбора ещё в тот момент, когда руководитель появился в помещении, даже если поначалу казалось по-другому.
– Давай. Ничего сложного, – повторил он.
Мне не отвертеться. Повернулась насколько смогла и позволила вытянуть себя из-под раковины.
– Ну вот видишь, – мягко сказал Эван. – Я же говорил – это несложно.
Он заставил сперва повернуться на бок, а потом опереться на колени и выползти к нему. Он по-прежнему держал меня за руку, и даже когда мы оказались друг напротив друга, руку не отпустил. Продолжил тянуть… тянуть… притягивать ближе.
– Теперь голову сюда, – приказал огорошенной мне. – Ну и всё. Не так уж трудно, правда?
Я оказалась в его объятиях.
Как ребёнок уткнулась лбом ему в плечо. А плечо было мягким-мягким, потому что под пиджаком скрывалась подкладка. И я внезапно осознала, что мы сидим на коленях на полу. И ладно я, у меня хотя бы джинсы, да футболка. Но Эван? Он же в дорогущем костюме.
– Спасибо, – прогнусавила в атласную серую ткань.
– Не хочу тебя обидеть, но по моим наблюдениям мама у тебя не из тех, кто обнимает детей.
– Не из тех, – согласилась тихо.
– Тебя не обнимали никогда, – сказал он мне.
– Обнимали, – не согласилась. – В моей жизни были люди, которым хотелось меня обнимать.
– И где они сейчас?
– Мы с ними расстались, – со слезами выдавила я.
Сама не заметила, как вцепилась в его пиджак, скомкав ткань в левой руке. Будь я кем-нибудь другим, он, наверное, прибил бы меня на месте за это. Но сейчас он сам сидел рядом, сам притянул к себе и сам обнимал.
– Эван… – Слёзы покатились с новой силой. Стало тяжело дышать, лёгкие разрывались. – Я сдаюсь. Сдаюсь.
– Сдаваться нельзя.
– Я так больше не могу.
– Сдаваться, Эрин, нельзя. Никогда. Всё получается.
– Ничего не получается. Ни… че… го…
Не хватало сил выговаривать слова.
Я пыталась вздохнуть и не могла, воздух застревал в горле и не добирался до грудной клетки. Я начала задыхаться.
– Тихо. Не плачь.
Почувствовала его ладонь – тёплую и мягкую – на своей щеке. Едва-едва касаясь кожи, он провёл пальцами вдоль лица, очерчивая контуры, склонился и прижался губами.
Я знала, что он это сделает. Его взгляд, этот невероятный пронзительный взгляд, говорил намного больше, чем лицо, на котором он всеми силами сохранял нейтральное выражение.
Его губы были тёплыми, приятными, будто родными, будто созданными именно для меня. Он заставил ответить на поцелуй. Хотя о чём это я? Какое заставил?
Я потянулась ближе, прижимаясь теснее, позволяя превратить нежный невинный поцелуй в бомбу замедленного действия… которая так и не детонировала.
– Я где-то читал, что при панической атаке нужно задержать дыхание, – хрипло сказал он.
С трудом осознала, что он больше не рядом. Стало холодно. Губы будто покрылись инеем.
– Ясно. Я… я задержала.
Вперила взгляд в пол. Только из-за того, что видела мужские колени, понимала, что Эван рядом. В остальном казалось, что он отдалился на сотни, тысячи, миллионы километров.
– Если тебе лучше, то мы можем…
– Мне не лучше.
Резко подняла взгляд на мужчину. Руководитель уже отвернулся, чтобы подняться. Я упрямо схватила его за руку. Эван вздрогнул, вновь посмотрел на меня, и от этого взгляда меня молнией пронзило с ног до головы.
– Хотела бы я сказать, что ты мне как отец, но тогда я совру.
Бывало, что мне нужна была куча времени, чтобы распознать человека и подпустить его ближе.
А бывало, что я обхватывала человека за шею, притягивала ближе и впивалась в него поцелуем. Вот как сейчас, например.
Эван крепко стиснул мою талию и одним молниеносным движением прижал к себе.
У меня ещё никогда не было таких жарких поцелуев.
