Текст книги "Артефаки. Часть 2 (СИ)"
Автор книги: Анастасия Вернер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Этап 5. Глава 1
ЭТАП 5. КАТАСТРОФА
Глава 1
Она стояла в окружении мужчин, скромно улыбалась, держала в руке бокал с шампанским, но ни разу не поднесла его к губам. Она отвечала односложно, голос звучал тихо, даже стоящие рядом бизнесмены с трудом слышали её. Платье девушки эротично обнажало плечи и ключицу, длина позволяла полюбоваться тонкими ногами на небольшом каблуке. Внешне Джул ничем не выдавала, какая буря разразилась в её душе.
Шэйн некоторое время мялся рядом, пытаясь улучить мгновение, когда тихоня оторвётся от разговора с едва знакомыми ей людьми. Ему внезапно повезло: девушка обмолвилась, что отойдёт к бару буквально на секунду – взять безалкогольный напиток, и вернётся обратно.
Возле стойки Шэйн громко прокашлялся, на что получил скупое:
– Мой отец здесь.
– И что? – не понял парень.
– Не надо со мной разговаривать.
– Почему?
Джул на него не смотрела, её пальцы с силой сжали прозрачный стакан с минеральной водой.
– Потому что мой отец тебя убьёт, – прошипела она в ответ. – Мне нельзя общаться с парнями без его одобрения.
Она намеревалась безоговорочно вернуться к компании каких-то бизнесменов, но Шэйн провокационно схватил её за руку, заставляя замереть на месте. Она чудом не пролила на платье содержимое стакана.
– Извиниться не хочешь? – Мажорчик был подавлен и раздражён.
Тихоня удивлённо взглянула на его лицо и выдавила скорее злобно, чем раскаянно:
– Ну прости! Всё?
– «Ну прости»? – Шэйн явно ожидал услышать нечто другое. – Джул, я смотрю, ты очень хочешь, чтобы я рассказал, с кем был в клубе недавно. Твой отец очень обрадуется!
– Чего тебе надо? – Она недовольно выдернула свой локоть из цепких мальчишеских пальцев.
– Извинений как минимум!
– Я уже извинилась!
– Нормальных извинений! И вообще-то, хотелось бы знать, почему я в итоге проснулся у Эрин дома?
Джул раздражённо закатила глаза, огляделась, пытаясь отыскать среди собравшихся фигуру отца, затем недовольно вздохнула и шикнула:
– Пойдём на улицу хотя бы.
Они вышли наружу, но если тихоня надеялась таким образом освежить голову, то зря – Эмир пропитался вечерней духотой от земли до самого купола, обеспечивающего вентиляцию воздуха. Единственное, что радовало глаз – поздний закат, нанесённый на небесную гладь ядрёного цвета мазками.
– Прости, что назвала тебя жалким ничтожеством, – словно через силу, проговорила Джул. – Я так не думаю. В основном.
– В основном? – Парень удивился.
– Шэйн, ты… я в тебе…
Джул не успела договорить, из здания арендованного клуба выскочила Айрис, возмущённо размахивая видеофоном.
– Ну хоть вы тут! Где все остальные?!
Джул с Шэйном переглянулись, оба недовольные прервавшимся диалогом. Понимая, что без ответа реплику альбиноски оставлять нельзя, тихоня уточнила:
– О чём ты?
– Ника нет! Я заколебалась ему звонить! И знаете, что?! Эрин тоже нет! По-любому они где-то вместе! – Только слепой мог не увидеть в поведении Айрис откровенную ревность.
– Ты уверена? Зал большой.
– Уверена! Я сто раз всё осмотрела! – Айрис прошлась туда-сюда, с затаённой яростью оглядывая местность, будто надеялась застать пропавших стажёров в одной из машин. – Как думаете, где они? Что они решили делать? Может, это из-за этого их артефакта?
– Айрис, успокойся, – попытался привести подругу в чувство Шэйн. – Если они и ушли, то недалеко. Позвони Эрин.
– Звонила уже! Она тоже недоступна!
– Может, Дэппер знает? – вздохнула Джул.
– Не поверите, но Эвану я тоже звонила, и он тоже не берёт трубку!
– Они устроили тройничок? – ляпнул Шэйн, но быстро прикусил язык, когда на нём скрестились возмущённо-недовольные взгляды девушек. – Ладно-ладно, я молчу.
– Джул, вот ты где! Обыскался тебя! – сокрушил всех грозный мужской голос. Мероприятие покинул полковник армии Эль-Ната в поисках своей дочери. Он нахмурил брови и оглядел каждого стоящего перед дверями клуба. – Что вы здесь обсуждаете? – строгим голосом начал допрос он.
– Мы не можем найти нашего руководителя и двух ребят из группы, – тихо-тихо, словно загнанная в угол мышь, отозвалась Джул.
– Вашего руководителя я тоже ищу. Не могу понять, с…
Его прервал оглушительный звук сирен; машины службы спасения, скорой и пожарной служб появились из-за угла и промчались по свободным дорогам Эмира, сверкая аварийными сигналами.
– Это что ещё… – растерянно произнёс полковник и в этот момент у него зазвонил видеофон. Мужчина посмотрел на высветившийся номер и без лишних слов отошёл в сторону от детей, намекая, что разговор серьёзен и конфиденциален.
– Смотрите, там дым, – нахмурился Шэйн и подошёл к торцу здания, чтобы лучше разглядеть аномалию.
– Что-то горит? – уточнила Айрис, встав рядом с парнем и щурясь, что есть мочи – дым был очень далеко.
– Ребят… посмотрите на купол, – слабым голосом сказала Джул.
Все задрали головы и потрясённо уставились на огромную дыру в шарообразной защите города.
– Так…э-э… – Айрис мгновенно полезла в Инфранет, решив отыскать последние новости. – Смотрите, пишут, что минут двадцать назад…
Она ошарашенно приподняла брови, словно не поверив тому, что только что прочитала.
– Ну?! – поторопил Шэйн.
– Пишут, что возможно это теракт, – договорила она, – похоже, бомба взорвалась на медицинском лайнере.
«По предварительным данным, на борту находилось пять человек, два доктора, два члена экипажа и пациент. Как стало известно, лайнер F-540 осуществлял перевозку известной балерины Линды Карильо из Акамарской городской больницы в столицу Эль-Ната. О точном количестве жертв пока не сообщается. Судя по записи с дрона, опубликованной в Инфранете, взрыв произошёл в кабине лайнера. Эксперты полагают, что могло быть активировано самодельное взрывное устройство. Находился ли предполагаемый преступник на борту в момент взрыва, неизвестно.
Самолёт упал на востоке Эмира, пострадали по меньшей мере пятьдесят человек, среди них есть женщины и дети. К месту аварии уже выехали машины скорой помощи, больницы столицы оперативно принимают раненых.
Наш источник в правоохранительных органах подчеркнул, что будут рассматриваться все возможные версии произошедшего. Власти столицы на данный момент не классифицировали случившееся как теракт».
Глава 2
Глава 2
Медленно оседала пыль, всё отчётливее слышались испуганные крики людей. Лёгкие, казалось, забились песком, камнями и прочей уличной грязью до самых краёв. Каждый вдох отзывался невыносимой болью, будто внутри застряла шрапнель. Постепенно возвращался слух, детский плач стрелами вонзился в уши. Что-то падало. Часть пыльной бури взметалась вверх и покрывала собой здания, часть ползла по дороге, любовно оседая на лежащих людях.
Настигало осознание.
Я приподняла голову, понимая, что телом пошевелить почему-то не получается. Дёрнулась раз, другой, попыталась опереться на содранных локтях и сообразила – меня зажало между двумя изрезанными по краям бетонными блоками. Постепенно начали долетать чужие крики. Одна женщина голосила от ужаса так громко, что я едва удержалась, как бы не отыскать кусочек камня, коих тут было навалом, и не запульнуть в неё.
Уши начали болеть.
– Эрин! Эрин! – голос Ника звучал приглушённо и непонятно откуда.
Я закрутила головой и сквозь белёсу пыли различила очертания парня. Он медленно, но верно, подползал ко мне, подтягиваясь на локтях. Парень весь был в сером осадке, пиджак извазюкан в грязи и порван в нескольких местах.
– Жива? – уточнил Ник.
– Жива. Ты как?
– Хреново, – огрызнулся он, а может, показалось, что огрызнулся. – Чёрт, – добавил, оценив моё положение. Незавидное, прямо скажем.
– Ааааааааа!!! – голосила тётка где-то рядом, и это дико, дико, дико раздражало.
Бетонные блоки упали друг на друга, образовав домик, внутри которого застряло моё невезучее тело. Придавило больше не корпус, а ноги, но раз я могла дышать, значит, ещё продержусь. Я злобно извернулась, пытаясь разглядеть голосящую женщину (да что у неё такое произошло, что она так орёт?!), но вместо неё обнаружила засыпанного камнями мальчишку, лежащего посреди дороги.
– Ник, – свободной рукой резко схватила парня за локоть, – Ник, на мальчика падает свет.
– И? – на этот раз совершенно точно огрызнулся блондин.
– Закатный свет, Ник. Купол повреждён.
– И?!
– У него на коже выступают волдыри, – как идиоту пыталась донести самую очевидную мысль на свете. – Подползи, что ли, накинь на него свой пиджак.
Ник посмотрел на меня, как на полную дуру.
– Класс. А я останусь без защиты? – возмущённо уточнил он.
– Ты в тени.
– Пока я буду до тени ползти, то получу ещё больше ожогов.
– Ник! – прорычала я.
– Эрин, он, скорее всего, мёртв. Вон он, лежит, не двигается.
– Отличная способность – диагнозы ставить, – злобно плюнула я. – Ник, подползи! Ну же!
– Я тебя ради какого-то ребёнка не оставлю.
– Ник!
Он сделал вид, что не услышал. Под истошные завывания некой дамы, у которой, скорее всего, был обычный шок, парень облокотился на плиты, что сдавливали мне корпус, и попытался их сдвинуть.
– Ты меня не вытащишь один, – пыталась достучаться до его разума, – пожалуйста, Ник. Наверняка сюда выехали спасатели. Их нужно найти, показать, где мы. А по пути набрось на ребёнка…
– Эрин!!! Нахер мне этот ребёнок не сдался!!! – заорал на меня Ник и с размаху долбанул по щербатой плите, тут же заработав ссадину на кулаке.
Я прилегла на асфальт, чувствуя, как мелкие песчинки впиваются в кожу, из глаз медленно потекли слёзы. Сквозь мутную пелену едва смогла различить незнакомые образы приближавшихся людей.
Высокий мужчина уверенным шагом пересекал наш квартал, за ним шли ещё двое – намного крупнее, в шарообразных оранжевых куртках с характерными значками спасателей.
Пока их ноги двигались в нашу с Ником сторону, мужчина в костюме склонился над мальчиком, проверил пульс, пошарил руками по телу – двигать не стал, снял с себя пиджак и укрыл мальчишку выше пояса вместе с головой.
– Эван, – выдавила, ещё не разглядев его лицо, но просто… поняв.
Я словно провалилась в сон, где мельтешили неразборчивые фигуры, а мне приходилось наблюдать за этим, пытаться разобраться.
– Ноги, Эрин, ноги чувствуешь?! – будто уже давно пытаясь добиться ответа, повысил голос один из спасателей, едва не переходя на рычание.
– Не знаю, – выдохнула, – мне просто больно.
– Всё будет хорошо, – то ли обнадёжил, то ли безоговорочно пообещал мужчина. В эту самую секунду я ему поверила, как никому другому.
Спасателям понадобилось четверть часа, чтобы достать нужные инструменты, приподнять плиту и извлечь меня из-под завала. Всё это время мне хотелось лишь одного – орать. Но я держалась. Тут уже есть одна ненормальная, своим воплем задолбавшая даже матёрых медиков, видевших и не такое.
Ника увели к медкапсуле ещё до начала операции по моему спасению.
Я могла без опасений смотреть исключительно на Эвана и наконец-то не делать вид, будто это чистая случайность. Больше не нужно было контролировать взгляд, слова, движения, даже мысли. Несмотря на весь ужас происходящего, одно из лучших мгновений в моей жизни.
Руководитель пытался придать себе отстранённого вида, но ничего у него не получилось. Он ходил от меня к мальчику, передвинутому на носилках в тень (почему-то его не увозили), советовался с докторами, задавал хоть и важные, но злобные вопросы («вы можете поторопиться?! Ткани отмирают быстрее, чем вы тут шевелитесь!»), а проще говоря – мельтешил, не в силах справиться с нервами.
Когда блоки перестали сдавливать ноги, Эван был наготове – резко схватил меня под плечи, и, грозясь их вывихнуть, быстро потянул к себе.
Я вцепилась в мужчину и категорически отказывалась его отпускать.
– Следил за нами, – со слезами на глазах шептала ему на ухо. – Следил!
– Не мог же я тебя одну с ним отпустить.
– Эван!
– Что?
– Это самый романтичный поступок, который ты когда-либо делал!
– Вытаскивал тебя из-под завалов?
– Боже!.. – мысли никак не укладывались в голове.
– Не подумай, что мне не понравилось, но в следующий раз обойдёмся обычным свиданием. Ладно?
Я уткнулась носом ему в плечо и разревелась. Так мы просидели, казалось, вечность, но в реальности – что более вероятно – не больше минуты. В моей голове мы как минимум вместе романтично отправлялись в медпункт – я, конечно, у него на руках, – но жизнь оказалась жестока.
Меня передали в руки спасателей.
– Нет-нет-нет! – Я мёртвой хваткой вцепилась в рубашку Эвана. – Не отпускай меня.
– Девушка, спокойнее, мы о вас позаботимся, – профессионально увещевал один из спасателей.
– Я должен помочь. – Эван нежно отцепил мои пальцы от своей одежды. – Пострадало много людей. Тут не хватает рук, а я когда-то почти выучился на врача. Всё будет хорошо.
Он передал меня спасателям, поцеловал в лоб и отвернулся, за секунду переключившись на пациентов с более серьёзными повреждениями. Когда он вообще приобрёл эту медицинскую хватку?
Пока спасатель уносил меня прочь, я наблюдала, как Эван вернулся к мальчику и с другим медицинским работником начал оказывать необходимую помощь.
Меня же уложили на носилки и занесли в одну из машин скорой помощи. Внутри уже сидел Ник, нервно отстукивая подошвой грязного ботинка по железному днищу.
– Блин, тебя вытащили, – облегчённо выдохнул он, когда мы оказались вместе.
– Да уж. – Ответа лучше не придумала.
Медик куда-то отошёл. Благодаря открытым дверям автомобиля, мы имели честь лицезреть, как сотни добровольцев помогают оказывать первую помощь. Люди тащили воду, полотенца, лекарства, – всё, чего могло не хватить на «поле боя».
Самым отвратительным звуком, который навсегда врезался мне в память, был даже не истошный крик той женщины, что голосила с нами в одном квартале. Нет. Я так и не узнала, что с ней, выжила ли она вообще.
Самым отвратительным звуком стали звонки видеофонов. Они трещали чуть ли не в каждом углу, чуть ли не у каждого пострадавшего в кармане брюк или пиджаков.
На многие из этих входящих вывозов уже некому было ответить.
В кабину забрался парамедик в компании ещё двух раненых – они, видимо, несильно пострадали, могли сидеть, у обоих были ссадины на головах.
– Только одного не могу понять, – пробурчал Ник, пока врач закрывал двери машины. – Зачем они столько барахла тащат?
Парень обращался ко мне, но ему не слишком дружелюбным тоном ответил один из новоприбывших мужчин:
– А непонятно? Это, мать его, человечность называется.
Глава 3
Глава 3
Мы с Ником серьёзно не пострадали во время теракта, – власти официально охарактеризовали этим словом произошедшее, – я отделалась ушибами по всему телу, двумя глубокими порезами на ногах и болящими при каждом шаге лодыжками. На рентгене не было перелома, но боль была такой раздражающе-пронзительной, как будто был. Нику наложили несколько швов на раны. Останься мы без денег или медицинской страховки, нас бы уже выперли из больницы, освободив место пострадавшим гораздо сильнее, но так – предоставили палаты со всеми удобствами, приставили обслуживающий персонал и в сотый раз назначили всякие анализы.
Пролежать в мягкой, комфортной больничной кровати я смогла от силы час, после чего поднялась и медленно побрела в коридор. На теле оставались липучки, дистанционно передающие сигналы приборам.
Стоило покинуть палату, как среди проходящих мимо людей различила удивительно знакомую фигуру.
– Пап?!
– О, Эрин! – Он торопливо приблизился, удивительно, как не споткнулся. Остановился, оглядел и – это меня поразило больше всего – порывисто обнял.
Он был в костюме, что намекало – возвращался или ехал на какую-то важную встречу, просто так он костюмы не надевал. И то, что Руперт оказался тут в таком виде, было равносильно фразе «выскочил, в чём был».
– Я приехал сразу, как увидел списки пострадавших, – подтвердил он мои мысли.
– Я не специально, – пробубнила ему в плечо.
– Понятное дело, но Эрин! Когда ты уже перестанешь попадать в неприятности? С тобой всё время нужно начеку быть!
– Зато со мной не скучно, – резонно заметила я.
– Издеваешься?
– Немного.
– Я, конечно, уже поговорил с врачом. Но ты… ты в порядке? – Он беспокоился, только вот голос всё равно звучал неодобрительно.
– Вроде да.
– Ты сильно пострадала?
– Вроде нет.
– А Ник?
– Вроде нет.
– Ладно… – Он задумчиво помолчал, продолжая укрывать меня в объятиях. – Я видел тут столовая есть, ты пробовала там что-нибудь?
– Нет ещё, было немножко не до этого, – пошутила мрачно.
– Отлично. Можем сходить, – с явным страхом получить отказ, предложил Руперт. Но с чего бы мне отказывать?
– Пойдём, – отозвалась равнодушно.
Мы находились в центральном госпитале. Судя по карте, буквально противоположное направление от той больницы, в которой должен был быть мистер Дженкинс.
Столовая совершенно ничем не выделялась на фоне столовых в других медучереждениях (а я уже смело могла называть себя больничным сомелье), здесь всё было даже древнее, чем в Акамаре, хотя вроде бы – столица.
Выдача заказа происходила в порядке живой очереди, никаких автоматов с сенсорными экранами и окошками с вылезающими подносами, даже не было кофемашин.
Я заняла свободный столик, Руперт пошёл за едой и вернулся только спустя пятнадцать минут. Себе он взял полноценный обед с жирным гарниром, я была напичкана лекарствами, поэтому на подобную еду налегать не могла. Да и не хотелось. Мне взяли диетический салат и чай.
– Почему ты оказалась в эпицентре? – будучи расстроенным отцом, он задал вопрос соответствующим тоном. – Вы же должны были быть с Эваном.
Я поковырялась в салате и решила признаться:
– Мы с Ником поехали к Гэрриэту Дженкинсу.
Рука Руперта с вилкой и насаженным на неё мясом замерла на полпути ко рту.
– Кому?!
– К магу, с которым работал Дерек Юргес.
– Но… зачем?!
– Хотела порасспрашивать его про артефакты.
– В смысле? Как их создавать?
– Нет. Как извлекать магию из уже готовых.
Отец всё же донёс кусок мяса до рта. Пожевал.
– Как ты об этом узнала?
– Что магию можно извлекать?
– Да.
– То есть это правда?
– А ты… – Руперт замолчал. Понял. – Да уж. Тебе бы следователем работать.
Это немного польстило.
– Ты мне расскажешь, как ты это делаешь? – Я продолжила напор. – Только не ври. Я знаю, что ты «подправляешь» артефакт Джейсону Уэльсу.
Отец замер. Долго молчал. Думал.
– Послушай, это старая история. Очень давно мы с Дереком начали работу над проектом «Вита». Мы хотели сделать такой артефакт, который поставит на ноги инвалидов. Мы много экспериментировали, но в итоге проект провалился. Сохранилось всего два артефакта, и только из них можно извлекать магию.
– Значит, «В» – это не «Берлингер»…
– М?
– Но два артефакта сохранились. Как? То есть они работают? То есть реально есть артефакты, которые возвращают к жизни людей… ну, с особенностями?
Руперт явно пожалел, что начал отвечать на вопросы и позволил мне залезть в эту информацию.
– Нет. Проект провалился, я же сказал. Только два артефакта прошли испытания, остальные вызывали эпилепсию у крыс, мы не могли испытывать их на людях.
– Но эти два…
– Они попали в руки тем, кто в них нуждался. Это ты хотела узнать у Гэрриэта?
– Ну…
– Почему ты просто у меня не спросила?
– Ты бы мне соврал.
Руперт обижено поджал губы.
– То есть я сейчас соврал?
– Может быть, – уклончиво пробормотала я. – Ник сказал, что Гэрриэт был рациомагом его отца, и я предположила, что, возможно, он в курсе…
– Эрин, он не работает с Юргесом уже больше десяти лет. Он ушёл из артефактики, очень давно. Я вообще о нём ничего не слышал.
– Это никак не противоречит тому, что он мог что-то знать!
– «Что-то знают» всего четыре человека: мы с Юргесом, и двое владельцев артефакта.
Я злорадно улыбнулась: кто бы мог подумать, что его так легко подловить.
– Артефакты разве можно создать без магов?
– Прости?
– «Что-то знают» пять человек. Ты забыл про вашего мага.
Руперт недоумённо всмотрелся в моё лицо, его взгляд был отрешённым, ищущим ответ на такое простое утверждение.
– Ты права, Эрин. Я забыл про мага.
Он вдруг изменился: начал теребить пуговицу на манжете, задел локтем стакан с чаем, чуть не разлил.
– Ты в порядке?
– Я… я давно не виделся с Линдой. И сейчас только понял, что больше и не увижусь.
Хорошая ложь.
Принимается.
Я потыкала вилкой в оливки, те не поддались и разлетелись по тарелке.
Руперт явно не мог придумать, что сказать – то ли начать утешать, соболезнуя, то ли сменить тему и задавать какие-нибудь другие вопросы, не давая нам обоим увязнуть в тайнах его прошлого.
– Я её знала, – взяла слово на себя, обводя затуманенным взглядом столовую. – Мне приходилось общаться с Линдой Карильо в акамарской больнице.
– Вы дружили?
– С ней никто не мог бы дружить, – поморщилась в ответ. – Просто… она умела дать хорошего пинка.
– Полезное качество, – кивнул отец.
– Она должна была получить новое сердце, чтобы жить дальше. И знаешь, многие, наверное, этого не хотели – многие желали ей смерти. Но такого никто не заслуживает. Погибла не только она, но и весь экипаж. Все, кто там был. И ещё десятки жертв на земле. А люди, которые находились в тех домах в этот момент?..
– Тот, кто это сделал, обречён. – Руперт явно намекал на эффект бумеранга, высшую кару или даже проклятье души после смерти. Но я такими вещами не интересовалась. Не верила.
– Я думаю о них постоянно, – тихо призналась, будто сидела на исповеди. Может, отцу и не хотелось это выслушивать, но пусть уж потерпит, всё же я его дочь – мне можно. Согнулась над салатом, словно бабка, и принялась поражённо осознавать несовершенство мира, в котором живу: – Представляешь, кто-то из них обедал или играл с ребёнком, кто-то, может, назначал свидание по Инфранету, а кто-то собирался в магазин. Или в гости. Или… А потом хренакс – и какой-то урод взорвал бомбу. И полдома снесло лайнером. Сколько уже погибло? Сотня?
– Сто шесть, – сухо исправил отец, чей взгляд выражал сочувствие чужому горю, но профессиональная выдержка не позволяла проявить его в голосе.
Стало ещё хуже. Казалось, уже невозможно ковыряться в салате унылее, но нет. Возможно.
– Я видела на ней кольцо. Второй артефакт с буквой «В».
– Не думал, что ты такая наблюдательная.
– Я замечаю артефакты. И я видела, как кольцо Линды потеряло свою силу. Как тогда создать артефакт, который действительно помогает? Как это сделать, если даже Юргес с Берлингером не справились? Я так хотела создавать артефакты, чтобы мир стал лучше…
– Пытаться, несмотря ни на что.
– Но ты ведь больше не пытаешься…
– Кто тебе сказал?
Я удивлённо взглянула на отца, но тот быстро нацепил маску холодной отстранённости.
– Ты… создаёшь новый артефакт?
– Нет, Эрин. Увы. Но ты можешь пытаться вместо меня.
– Как… твоя наследница? – Хорошо, что к салату не притронулась – точно подавилась бы.
– Ну, по крайней мере, как мой отпрыск.
Отпрыск.
Ещё бы назвал меня «биологическим материалом».
– Как твой отпрыск я точно должна уметь извлекать магию из артефактов.
– Тебе это ни к чему.
– С чего ты взял?
– Медальон Джейсона теряет силу, кольцо Линды уничтожено в этом взрыве, часы носил парень, с которым тоже случилось несчастье.
Я снайперски вогнала вилку в оливку и процедила:
– Это три.
– Что?
– Ты сказал, что артефакта было два.
Руперт тяжело вздохнул, видимо, устал оправдываться за каждое слово. Но ничего. Потерпит.
– Я сказал, что сейчас осталось два. Артефакт филмагии давно зарыт в могиле вместе с владельцем.
Три вида магии…
Рацио – для Джейсона Уэльса, каким-то образом лечил мозг.
Физ – для Линды, поднимал её на ноги даже с переломанными пятками.
Фил – вообще непонятный артефакт. Кому он предназначался? Для чего?
И в целом, зачем? Почему именно три?
– Эти артефакты произведены незаконно, да? – Прозвучало как вопрос, но в целом, я не спрашивала, а констатировала.
Руперт замялся, прокашлялся.
– Они, скорее, эксперимент. Неизбежное зло.
– Артефакт для Джейсона Уэльса неизбежное зло? У него зависимость от этой магии, это же очевидно. – Я продолжала хладнокровно протыкать беззащитные оливки.
Руперт отпил чая с таким видом, будто пригубил более крепкий напиток, явно собираясь с духом отвечать на сложный вопрос.
– Без артефакта он был бы уже мёртв. Есть жертвы, на которые иногда приходится идти ради хорошего дела.
– Что намешано в этом артефакте?
– Не могу сказать.
Кто бы сомневался.
– То есть цель оправдывает средства? – фыркнула я.
– На этот вопрос нет однозначного ответа. Что для одного ужас, для другого норма. Мерить нужно по себе. С чем ты готов жить и спокойно засыпать по ночам, то и оправдывает твои поступки.
– А ты спокойно спишь?
– В моём послужном списке намного больше грехов, чем один скандальный артефакт, – хмыкнул отец, принимаясь с наслаждением разрезать отбивную, воняющую так, словно она протухла не одну неделю назад. Но Руперту, кажется, было всё равно. – У меня есть понимание грани дозволенного. Прежде, чем принять решение, я сравниваю, смогу ли потом смотреть на себя в зеркало без отвращения. Если знаешь, что решение было взвешенным, что за ним скрывалась благая цель, то и жить с ним можно. И спать. И в зеркало на себя смотреть. Главное, не переусердствовать с самоубеждением. А то именно так рождаются все эти последователи благих целей, взрывающие бомбы в самолётах. Будь всегда к себе и критична, и милосердна. Жить станет намного легче.
Долгим взглядом я рассматривала морщинки на лице Руперта, пока он безмятежно разрезал мясо и с удовольствием закусывал салатом, хлебом, орешками, всем, что набрал на стойке выдачи.
Я почувствовала в его словах тягость пережитого опыта, но не ощутила навязывания собственного мнения. Это подкупило.
Просто совет.
Просто от человека, повидавшего больше меня.
– Ник, – отец неожиданно прервал мой судорожный поток мыслей, – позовём к нам? Чего это он один сидит?
– НЕТ! – поспешно дёрнулась я.
Руперт второй раз за время нашего разговора замер с не донесённой до рта вилкой.
– Вы поссорились? – не понял он.
– Я… после этого… теракта. После этого теракта я поменяла к нему отношение.
– А что случилось? – нахмурился отец.
– Да так. – Я не стремилась делиться подробностями.
– Он что-то сделал?
– Повёл себя как козёл, – огрызнулась, всё ещё чувствуя лютую ненависть от воспоминания, как Юргес не пожелал делиться с ребёнком пиджаком, стремясь защитить исключительно свою шкуру.
– Бывает, – понимающе кивнул Руперт, хотя к чему конкретно относилось его понимание, я не сообразила.
Ник сидел у окна, организовав негласное соревнование по самому унылому ковырянию в салате. Вид у парня был пришибленный, окружающих он и не пытался разглядывать, нас с Рупертом наверняка не видел.
Я бы и хотела испытать к блондинчику жалость, но не получалось.
Это Ник Юргес.
Он давно себя показал в роли эгоистичной скотины, и менять что-то точно не собирался. Он не проявлял сочувствия к другим, не жалел никого, так почему я должна?
– Я уж было подумал, что вы подружились, – с намёком проговорил отец, заметив мой взгляд.
Можно было бы вяло возмутиться, мол, никакие мы с ним не друзья, уж точно никогда не были! Но я посмотрела на страдальчески израненный салат и тихо выдавила:
– Я тоже.
Руперт явно не ожидал такого откровения, снова застыл, подумал и осторожно проговорил:
– С людьми примерно также. Ты должна определить ту грань для человека, тот поступок, после которого не сможешь его простить. Если понимаешь, что в сравнении его слова или действия не настолько плохи, не всё ещё потеряно.
Я лишь уныло запустила вилку в салат, маньячно расчленяя листья и перемешивая их с другими ингредиентами.
– Экстренная ситуация по-разному действует на психику, – продолжил Руперт, не дождавшись вменяемой реакции на свои слова. – Кто-то паникует и убегает, кто-то лезет на рожон. Вон, как Эван, например.
Вилка замерла в руке, едва успев насадить кусочек огурца.
– А что Эван? – уточнила бесцветным голосом, не поднимая взгляда.
– Да как обычно, полез вытаскивать людей из-под завалов.
Мне показалось, что я превратилась в мраморную статую – на лице замерло отрешённое выражение, рука не двигалась, вилка так и осталась мучить насаженный на неё огурец, спина застыла в сгорбленном положении, пальцы заледенели.
Внутри что-то тоже покрылось трёхметровым слоем льда.
Я не могла вскочить и броситься искать врачей, спасателей, не могла панически выспрашивать у отца, что случилось, как там Эван, что с ним, он хоть жив? Я не могла ни заорать от отчаяния, ни заплакать.
– Он всегда был немного героем, – пожала плечами и засунула ненавистный огурец в рот.
Желудок моментально начал сопротивляться, пытаясь спазмами отговорить меня глотать ненужную ему еду. Но я проглотила. Спокойно отложила вилку. И аккуратно начала спрашивать, что случилось.
К сожалению, отец почти ничего не знал.
