Текст книги "Рагу для северного герцога (СИ)"

Автор книги: Анастасия Тьюдор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Глава двадцать седьмая

Не знаю, сколько времени я пролежала в совершенно обессиленном состоянии. У меня периодически кружилась голова, отчего я была вынуждена закрывать глаза, чтобы хоть немного унять подступающую тошноту.

В какой-то момент я наконец смогла сесть на постели и осмотреться. Моей тюрьмой стала обычная жилая комната со скромным убранством. Напротив кровати находилось окно, плотно занавешенное тяжелой тканью. Из-за этого в помещении было сумрачно, и я никак не могла понять, сколько времени уже нахожусь здесь.

Собравшись с силами, я встала с кровати и обрадовалась, что мне это удалось с первой попытки. В теле еще присутствовала слабость, но идти я могла. Дошла до окна и осторожно отодвинула занавес. Глаза тут же ослепило ярким солнечным светом и я зажмурилась.

Спустя несколько минут, проморгавшись и привыкнув к солнцу, я разглядела небольшой двор с высоким каменным забором. Моя комната находилась на первом этаже, во дворе не было ни души, поэтому я решила открыть окно и попытаться выбраться из своей темницы. Дернула за оконную ручку, но рама не поддалась. Попробовала еще раз. Безуспешно. Видимо, окно было запечатано магией.

Конечно, разве мог де Вилье заранее не позаботиться о моей темнице?

Переживая за драконов и представляя, насколько сильно сейчас волнуется Раэль, я попыталась открыть уже дверь. И опять безуспешно.

Что же делать? Я стала осматривать комнату внимательнее, в надежде найти хоть что-то, способное выступить в качестве оружия. Взгляд зацепился за картину с каким-то пейзажем. Картина была небольшая, но ее обрамляла довольно увесистая рама. В два шага я подошла к стене и без труда сняла этот невзрачный предмет интерьера. Немного тяжеловата, но в руках держать удобно, а значит, ею можно огреть одного очень противного человека.

Перехватив картину поудобнее, я переместилась поближе к выходу и встала так, чтобы любой вошедший в комнату оказался ко мне спиной. Теперь оставалось только ждать.

Не прошло и пяти минут, как замок в двери стал поворачиваться.

Пора.

Я подняла над головой картину и приготовилась.

Дверь отворилась, и в комнату вошел мой похититель. Он сделал шаг и уставился на пустую постель, на мгновение в недоумении остановившись. Это было именно то, что нужно. Я замахнулась и обрушила картину на голову де Вилье.

Вот только держать картину в руках – одно, а размахивать ей, как булавой – совсем другое. Руки дрогнули.

Голова де Вилье вошла прямо посередине и порвала полотно. Жаль. Я хотела ударить рамой, но видимо не рассчитала траекторию. Впрочем, герцог не ожидал нападения и замешкался, а я решила не терять драгоценного времени. Оттолкнув мужчину, я ринулась за дверь.

К моему сожалению, де Вилье быстро пришел в себя и молниеносно развернулся, схватив меня за волосы. Внезапная и резкая боль заставила меня остановиться и вскрикнуть.

Де Вилье же одной рукой схватил меня за горло, а ногой с силой пнул по двери, с грохотом захлопнув ее. После прижал меня к стене и злобно сверкнул глазами.

Его холодные, но цепкие пальцы больно сжимали горло, мешая дышать. Я вцепилась в них, силясь отодрать или хотя бы немного ослабить хватку. А он с такой яростью смотрел на меня, что я всем своим нутром чувствовала, как этот человек пылал ненавистью. Он ненавидел меня так сильно, что я начала тонуть в черной обжигающей смоле его злости.

Как можно испытывать столь сильные и черные эмоции?

Герцог продолжал держать меня за горло, а я не оставляла попытки выпутаться из его цепкой хватки. В какой-то момент в его глазах блеснул такой обжигающий равнодушием холод, что я оцепенела, не сомневаясь – сейчас меня лишат жизни. Но это был лишь порыв, длящийся всего одно мгновение.

Когда у меня перед глазами заплясали черные круги, а легкие заболели от нехватки воздуха, де Вилье отпустил мое горло и отошел на шаг.

– Мерзкая девчонка! – прошипел, сдернув с себя болтавшуюся все это время картину. – Вздумала сбежать?

– Отпусти меня немедленно! И моих драконов тоже! – Я постаралась вложить в голос все свое негодование.

А он просто запрокинул голову и засмеялся, громко и протяжно. Этот смех ужасал и отдавал противным звоном в ушах.

– Нет, моя девочка, твое место здесь. – Герцог довольно усмехнулся. – Ты теперь принадлежишь мне. Как всегда принадлежали драконы.

Его глаза снова сверкнули яростью. Только теперь она была победной. Наконец-то он добился желаемого. Завладел девушкой-эмпатом и драконами. Еще немного – и сможет стать властелином всех земель от края до края. Весь мир будет лежать возле его ног. Все начнут почитать его и бояться.

Всё это исходило от него волнами яростного триумфа, которые теперь я чувствовала кожей, разумом, сердцем… Каждой клеточкой тела. Или мой дар со временем стал сильнее, или же…. Этот человек так умел прятать истинные намерения и эмоции, что я не смогла их считать раньше. Когда мы с отцом гостили в доме де Вилье, я ощущала от него простые эмоции, пусть и не очень приятные. Но теперь передо мной стоял настоящий монстр, который с нестерпимой алчностью жаждал власти. Он был готов пойти на все, принести ради нее любые жертвы.

Пока я находилась в ступоре, оглушенная собственным даром, де Вилье приблизился и почти коснулся меня. Его нос оказался возле моей щеки. Он вдохнул в себя мой запах и на миг задержал дыхание. Я чувствовала, что он, как собака, принюхивался ко мне. Старался понять, какая я. И я уже знала следующий шаг своего мучителя, но ничего не успела сделать.

Его шершавый, склизкий и очень слюнявый язык прошелся по моей щеке снизу вверх. Меня чуть не вырвало от отвращения. А вот он получил неописуемое наслаждение. Теперь я ощущала нарастающее в нем желание, похоть. Герцог грубо взял меня за подбородок цепкими пальцами и развернул к себе.

– Смотри на меня, девочка, – его голос был тихим, а тон требовательным. – Я сказал, смотри на меня!

Последние слова он буквально проорал мне в лицо. От неожиданности и испуга я вздрогнула, открыла глаза и посмотрела на своего мучителя. На его лице расплылась удовлетворенная улыбка.

– Вот так. Молодец, девочка. Когда я с тобой разговариваю, ты должна смотреть на меня. Поняла?

Я молчала.

– Спрашиваю еще раз. Ты меня поняла?

Чувствуя тошноту, я не могла говорить. В моем горле будто застрял комок. Но я кивнула. Пусть робко и совсем чуть-чуть, но кивнула.

– Вот так, – удовлетворенно произнес де Вилье. – Ты теперь полностью в моей власти.

Я не смела закрывать глаза, хотя и очень хотелось, потому как ощущала в этом человеке бесконечную ярость по отношению ко мне. Она немного стихла из-за чувства собственного всесилия, но никуда не ушла.

– Теперь ты будешь мне подчиняться, исполнять любой приказ. – С этими словами он отпустил меня и отошел. – А сейчас мы отправимся к крылатым ящерицам и ты покажешь, что умеешь быть послушной.

И тут я будто пришла в себя.

Да что он мог мне сделать? Убить? Как бы не так! Я ему нужна. Без меня его грандиозный план по свержению королевской семьи никогда не осуществится! И драконам он тоже не причинит вреда, ведь они его основное орудие.

Мне просто нужно потянуть время… Дождаться Раэля. Он обязательно найдет нас и спасет!

Глубоко вдохнув, я уперла руки в бока.

– Нет уж, герцог, не буду я подчиняться, – с вызовом начала я, но меня прервали. Де Вилье расхохотался, запрокинув голову и схватившись за живот.

– Девочка, ах, как ты еще глупа и наивна! – абсолютно серьезно заявил он уже через секунду, резко оборвав свой безумный смех.

Почему у него так скакало настроение? Почему я раньше в нем не замечала подобного?

Облизнувшись, герцог подошел к двери, приоткрыл ее и щелкнул пальцами. Через несколько мгновений она полностью открылась, и на пороге появился мой отец в сопровождении огромного стражника.

– Папа! – громко вскрикнула я и бросилась к нему.

Но меня на ходу перехватил де Вилье. Он сгреб меня в охапку и не дал сдвинуться с места. Слезы отчаяния брызнули из глаз – папа был бледен, болен и обессилен, а ещё ощущал себя беспомощным и виноватым.

– Прости меня, милая, – прошептал он, даже не попытавшись вырваться из-под охраны и приблизиться ко мне.

Герцог, усмехаясь, развернул меня и прижал к себе, оказавшись пугающе близко. Наши лица почти соприкоснулись, и меня мгновенно затошнило.

– Я же сказал, что теперь ты только моя, – мерзавец победно улыбнулся, – и отныне будешь подчиняться беспрекословно. Иначе…. – Де Вилье намеренно сделал паузу и ждал, когда я в полной мере осознаю его угрозы. – Да, да, моя красоточка, иначе за строптивость моей куколки будет расплачиваться ее отец!

Глава двадцать восьмая

Герцог сошёл с ума. Определённо спятил, в чём моя уверенность лишь подогрелась, когда он схватил меня в охапку и потащил по коридорам незнакомого мне дома.

– Ана! – вскрикнул сзади отец, но его голос резко прервался, сменившись сдавленным стоном боли. Громила-охранник ударил его коленом в живот, что я увидела, когда попыталась вывернуться из мёртвой хватки де Вилье и рвануть назад.

Но у нашего похитителя были совершенно другие планы.

– Не дёргайся, иначе прикажу отрезать твоему дражайшему папочке уши или сломать колени. Такая малость сохранит ему жизнь, но принесёт значительные неудобства в существовании, – неприятно осклабился он, притянув меня к себе и практически до хруста сжимая мои плечи пальцами. – В нашу первую встречу ты казалась мне гораздо умнее, дорогая.

– В нашу первую встречу и ты выглядел адекватнее, дорогой, – бессильно прошипела я в ответ, вонзив в его руки ногти. Очередная безуспешная попытка освободиться… В ответ получила крепкую оплеуху и новый виток его бешеного, ничем незамутнённого веселья.

– Чувствую, мы поладим, крошка Ани! Женой ты моей стать отказалась, даже легла под того смазливого мальчишку, лишь бы не возвращаться ко мне, поэтому не вздумай жаловаться. Всё это происходит сейчас из-за тебя. И будущее твоё незавидное, – переводя дыхание от смеха, обронил герцог, ударом ноги по-хозяйски распахивая перед нами какую-то дверь.

– Хочешь сделать меня любовницей? Будешь бить, насиловать, угрожать жизнью отца?

Схватившись за косяк, я немного притормозила, надеясь, что проходящие мимо слуги как-то помогут. Но нет. Они лишь невозмутимо обошли нас, не сбавив ни шага, ни голосов. Просто продолжили обсуждать какие-то бытовые вопросы. Вероятно, их хозяин не впервые так развлекался, поэтому им было без разницы, чья ещё загубленная жизнь оказалась в его руках.

Де Вилье оскалился. Его ухмылка – дикая и страшная – исказила лицо, позволив наконец рассмотреть внутреннего монстра. Маски окончательно слетели, в этом я не сомневалась.

Учтивый аристократ, волнующийся и оскорблённый жених, похотливый безумец, пытающийся меня запугать – всё отступило, ужасающе резко явив его истинное нутро. И там, я ощущала это как никогда раньше, не просто не оставалось ни капельки света.

Вместо души у де Вилье была выжженная пустошь, чёрная дыра. Да он и сам являлся пустотой в форме человека. И эту пустоту могли заполнить лишь чьи-то страдания, агония, боль. Он ненавидел и упивался тем, что был ненавидим. Стремился к власти, потому что страдания пары человек – ничто по сравнению со страданиями миллионов.

Меня затрясло. Герцог понял причину, потому что его лицо изменилось. Схлынули все эмоции, которыми он мастерски манипулировал, оставив лишь холод и нечеловеческий, изощрённый разум.

– Ты меня провела, отдам должное. Кто бы мог подумать, что жалкая и хилая девчонка не захлопает в ладоши от шанса выбраться из нищеты, а наоборот, предпочтёт долю беглянки и голодранки, – произнёс он неожиданно спокойно. – Жизнь в бесчестье твой сознательный выбор, Ана. Вот только оставлять ли мне использованный товар себе или, к примеру, скрасить тобой досуг моих людей… Занятный вопрос, требующий осмысления. Наёмники – ребята не привередливые. А вот я крайне злопамятен и обидчив.

Его пальцы сомкнулись у меня в волосах, дёргая и принуждая идти дальше. Из глаз брызнули слёзы, но я не издала ни звука, сцепив зубы и пытаясь нарочно оттоптать ему ноги. Но де Вилье был проворным и шёл, словно танцевал, играючи уклоняясь от моих попыток ударить.

Я уже понимала, что находилась в его поместье за тысячу лиг от солнечной Эстрадии, где осталось моё сердце. Впереди было лишь отчаяние и страх, но опускать руки не хотелось. Я должна была быть сильной ради отца и моих малышей. Ради Раэля и мирного будущего во всех королевствах.

Ворвавшись в одно из подвальных помещений, герцог швырнул меня на стул, установленный напротив массивной железной клетки. Её толстые прутья странно мерцали, вероятно зачарованные каким-то экзотическим видом заклятий. За ней, прижавшись друг к другу, сидели мои драконы.

– Золотце! Руби! – безотчётно метнувшись к ним, я была отброшена обратно на стул сильной рукой де Вилье.

– Э, нет. Не так быстро, госпожа наседка. Во всём должна быть дисциплина, а эти ящерицы и так немало дней обучения пропустили, – сказал он, с мрачным энтузиазмом взирая на пленников. – Подняли ор на весь дом, потому что постельку им не постелили и мясо сырое изволили подать вместо жаркого. Знаешь, я даже благодарен, что избежал такого подарка, как ты, в виде жены. Не хотел бы, чтобы и наших детей ты обратила в размазню своими дурными повадками.

– Да кто рожать бы от тебя захотел? Чудовище! – не сдержалась я, со слезами смотря на драконят, пытающихся прорваться ко мне сквозь прутья клетки. – Посмотри на них! Что ты делаешь с нами? Что с тобой вообще такое? Неужели ты сам никогда не любил и никто не любил тебя? Ты не был ни к кому привязан? Ни о ком не заботился, не переживал? Ты злодей!

Резво развернувшись, он обошёл меня и склонился из-за спины, схватив за плечи. Его пальцы лихорадочно подрагивали, но в целом герцог вёл себя спокойно.

– Нет, Ана. Злодеев в этой комнате двое, ведь мы похожи. Ты крадёшь и портишь моё имущество, лжёшь, интригуешь, разрушаешь договорённости, ставишь под угрозу полного уничтожения планы, на подготовление которых ушли годы. Но это ладно, я сразу тебе не понравился, – его свистящий шёпот был похож на шипение змеи, а руки медленно сомкнулись вокруг моей шеи. – Ты сбежала, оставив жизнь отца под угрозой, ведь не знала, убью ли я его в порыве гнева или нет. Буквально отдала мне его в заложники, из-за чего он теперь так страдает в плену, понимаешь?

– Нет! Всё враньё!

Я забилась в попытке освободиться, но его хватка была стальной. Он практически душил меня.

– Да, полная правда. Ты малодушно бежала от проблемы. И драконов вырастила такими же малодушными. Ты позволила королевской семье заполучить их, могущественное оружие, которое они так или иначе бы применяли для запугивания соседей, ничем не отличаясь от меня. И не говори, что это не так. В политике нет места сантиментам. Ты пыталась спрятаться и спрятать их, но почему-то позволила себе оказаться в центре событий, вместо какой-нибудь глухой деревеньки выбрав для пряток замок Кейбран, а потом и столицу Эстрадии. Ты выбрала чувства к тому напыщенному парнишке, оставшись на виду и наивно веря, что он тебя защитит. И просчиталась, подвергнув опасности уже жизни так полюбившихся тебе ящериц, – скороговоркой процедил он, сдавливая пальцы и вынуждая меня цепляться за его руки в попытке остановить.

Воздуха начинало уже не хватать, когда герцог резко отпустил меня, позволив с хрипом и кашлем свалиться со стула и отползти от него подальше. Отряхнув камзол, он занял моё место, достал платок и вытер им руки, словно я была по уши в грязи.

– Ты... Нет! Я не... – Кашель душил меня. Затравленно упёршись спиной в клетку, я ощутила тёплые мордочки драконов, тыкающиеся в меня в стремлении поддержать.

– Ты да, – наигранно пожал плечами де Вилье и гадко, очень гадко улыбнулся: – Зато мне твоя неосмотрительность была на руку. Собрать драконов в одном месте, буквально в одной комнате посреди громадного замка, в защите которого точно можно найти всеми забытую брешь, если платишь талантливым магам – чья это вообще была гениальная идея?

– Могу сказать это же и о хранении драконьих яиц в одном ларце! – зло выплюнула я, ощущая беспомощность и лихорадочно скользя глазами в поиске хоть чего-то, что могло помочь. Ничего не было, кроме упомянутого ларца с оставшимися двумя яйцами. Их герцог видимо не посчитал нужным прятать в клетке.

– История склонна повторяться, – тем временем согласился он. – Но одно дело, когда ты не ждёшь угрозы и ощущаешь себя на коне, а другое – когда точно знаешь, что за твоим сокровищем скоро придут. Если в так хорошо обогревшей тебя Эстрадии все настолько тупые, их будет ещё легче сломить, чем я полагал.

Мой страх медленно плавился, превращаясь в ещё толком не оформившуюся ярость. Как смел этот гадёныш делать и говорить такие вещи? Был ли он вообще живым человеком?

– Раэль найдёт меня. Найдёт и освободит. С ним придут его лучшие люди, чтобы вздёрнуть тебя на воротах твоего же поместья, – процедила я, поднимаясь на ноги. Де Вилье некрасиво хрюкнул от смеха, прикрывшись платком, но потом бросил его на землю и тоже встал со стула.

Он был выше меня, пусть и не настолько, как мой Раэль. Его тень падала на меня и драконов.

– Девочка вспомнила про характер? Показывай зубки чаще, а то с этими слезами и воплями я даже успел заскучать, – нарочито фальшиво пропел он, словно собаку поощрительно потрепав меня по голове. – Что до твоего ненаглядного и его дружков... Да пожалуйста, пусть приходят. Неужели ты полагаешь, что я этого не предугадал? Не подготовился? Мардеин – чужое для них государство и не самое дружественное по отношению к соседям. Здесь ни их регалии, ни связи не помогут. А вторжение боевым отрядом на чужую территорию будет равно объявлению войны, о чём они сгоряча могут поздновато вспомнить.

Пройдя к клетке с драконами, он провёл над нею рукой, сделав пару сложных пассов. По прутьям проскочили белые молнии, ударив малышей и заставив их с громким плачем носиться по клетке.

– Не делай глупостей, – стоило мне дёрнуться, предупредил де Вилье. – Я вполне могу увеличить мощность и заставить их сойти с ума от боли, если ты на меня нападёшь.

Остановившись от него в паре шагов, я замерла, с болью и постепенно разрастающимся отчаянием наблюдая за происходящим. Абсолютная и всепоглощающая ненависть отравляла меня, как эмпата, стирая все установки и отголоски того доброго, что я когда-либо имела.

Раэль был обречён, стоило ему ступить на землю Мардеина, отца ждала незавидная участь вечного пленника в руках безумца, а мои дети... Да, я за долгое время впервые призналась себе, что считала дракончиков своими детьми. Мои кровиночки должны стать кровожадными чудовищами, из нежных и ранимых созданий переродившись в убийц, не знавших ничего, кроме страха, боли и обращения как к тупым животным.

«Они мои! Мои! – билось в моём сознании, пока они с прорывающимся сквозь писк рычанием катались по полу клетки и потихоньку зверели, не в силах вынести изощрённой пытки. – Но если они мои, то и я должна быть равной им, чтобы спасти. Слабому человеку не по силам то, на что способны драконы. Чтобы защитить самое дорогое, я должна сама... стать драконом».

Глава двадцать девятая

Сколько я помнила себя, эмпатов боялись. Никому не хочется столкнуться с человеком, видящим тебя настоящего и способным манипулировать тобой, как заблагорассудится. С де Вилье последнего не получалось, потому что у него вообще не было собственных эмоций. Он играл, органично вживаясь в роль, но на деле у него не было крючков, за которые я могла бы потянуть. В противном случае, его ядовитый разум давно бы превратился в кровавую кашу, разорвав ему голову на мелкие кусочки.

Охрана и прислуга... До них я тоже пыталась дотянуться, но видимо, мерзавец правда ко всему приготовился и снабдил их экранирующими магию амулетами. Поэтому единственные, к кому я могла прикоснуться в плане дара, были драконы. Мои славные малыши, которые от непрекращающейся боли постепенно превращались в зверей.

Утонуть в чужих эмоциях – мой главный страх жизни. Я всегда старалась держать себя в руках, отчего и Раэлю открылась далеко не сразу. Чужое сознание могло поработить и свести с ума неопытного эмпата, навеки заточив его в плену другой личности. Но выбора не было, и я сделала шаг в бездну, открыв сознание настолько сильно, насколько могла, и... устремившись вперёд.

Не было ни вспышек, ни плавного перехода, ничего.

Просто в какой-то момент меня пронзила острая первобытная ярость и боль, не дающая и вздохнуть. Где-то под кожей словно заклокотало фантомное пламя, сознание взорвалось на мириад огненных искр и охватило всю комнату, настолько было всепоглощающим слияние наших разумов с драконами. С потолка посыпался песок, где-то в коридоре начали с громким звоном лопаться окна, а де Вилье метнулся ко мне, но было поздно.

Яйца – синее и оранжевое, что оставались лежать в ларце, разлетелись вдребезги, явив на свет двух новорождённых драконов, охваченных пламенем и скалящихся на герцога. Золотце и Руби, отыскав силы подняться на лапы, отчаянно заревели, деформируя клетку своим натиском и огнём. Комната вспыхнула, как стопка сухих поленьев. Я была собой и одновременно ещё четырьмя маленькими существами, которые, деля боль на всех, были очень, просто невероятно сильны.

Герцог схватил меня за волосы, рванув на себя и вероятно вырвав внушительный клок волос, но это были сущие мелочи. Я сама прыгнула на него и вгрызлась зубами ему в шею, больше не чувствуя ни страха, ни жалости. Наверное, я вообще на тот момент перестала быть человеком.

С руганью вырвавшись, де Вилье пинками выбросил меня в коридор и выскочил следом. Приложившись головой о стену, я моргнула, на время возвращая себе контроль, но потом всё вокруг заволокло дымом и языками пламени, что прорывались сквозь захлопнутую за нами дверь. Каким-то краем разума я чувствовала, что малыши в порядке, всё-таки огонь не мог навредить драконам, хотя и волновалась, как бы на них не обрушился потолок.

Не давая опомниться, герцог схватил меня за воротник одежды, утаскивая прямо по полу подальше от очага пожара, словно мешок с мукой. Цепляясь за его ноги, я пыталась задержать мужчину и вернуться, чтобы убедиться в том, что драконы смогут спастись, но безуспешно.

Поместье занималось, как спичка.

Только теперь, осознав произошедшее, я понимала, что температура драконьего огня была гораздо выше, чем безобидные чиханья Золотца, когда-то давно поджёгшего мне комнату. На этот раз драконы пребывали в лютой ярости и уже буквально плавили под собой пол, когда мы сбежали.

Оказавшись на улице и ощутив, как свежий воздух защипал полученные и вероятно многочисленные ожоги, я осмотрелась. Де Вилье втащил меня на пригорок, отчего его дом был перед нами как на ладони. В разные стороны от него разбегались люди, видимо понявшие, что такое уже не потушить. Кроваво красное и неестественное пламя с рёвом вырывалось из окон, а жар, доходивший до нас несмотря на расстояние, практически опалял брови.

Мимоходом отметив, как далеко меня смог дотащить герцог, я приподнялась и села. Он с отстранённым и задумчивым видом смотрел на огонь, отражавшийся в его тёмных глазах. Кровь из глубокого прокуса на шее, оставленного моими зубами, медленно текла по воротнику, а на щеке красовался свежий и воспалённый ожог, грозящий обратиться малопривлекательным шрамом. Но его это попросту не волновало.

– Место силы, тысячи охранных противопожарных и антиогня, – протянул он, имея в виду защитные заклинания, призванные предотвратить нечто подобное. – Где же здесь был мой просчёт?

Из охваченного заревом дома с воем выскочил горящий человек, но не пробежал и нескольких шагов, упав на землю в агонии и затихнув. Я прижала пальцы к губам, давя почти сорвавшийся с них вскрик. Осознание последствий того, что я сотворила, дошло до меня слишком поздно.

– Отец!

Мне хотелось сорваться с места, броситься вниз и искать, искать, искать... Того единственного человека, который всю мою жизнь был рядом и оберегал, заботился, поддерживал. Несмотря на наше скудное состояние, пытался дать мне достойную жизнь и воспитать из меня настоящую леди.

Папа…

– Стоять! – тяжёлый сапог де Вилье придавил меня к земле, наступив на бок и не дав подорваться с места. – Ты хоть представляешь, какого труда стоит найти в этом мире живого эмпата?

– Отпусти меня, подонок! Тварь, негодяй! Папа! Папа! – с криками еле выцарапавшись из-под его ноги, я подскочила, но он без труда перехватил меня. Потом сжал рукой за горло, слегка приподняв и заставив привстать на носочки.

– Молчать, глупая девчонка! Твоё хныканье лишь раздражает. Я мог бы однажды положить к твоим ногам весь мир, поставить всех на колени... О, возможно я даже по своему полюбил бы тебя. Но ты оказалась СЛИШКОМ ТУПА! – Он не кричал, но его голос бил меня подобием плети. – Теперь эта кровь на твоих руках, так и запомни. Я был в общем-то прав, мы с тобой одинаковы.

Отбросив меня, отчего я безвольно упала на землю, давясь слезами, герцог огляделся и хмыкнул. По склону к нам медленно ползли три маленьких точки, что при ближайшем рассмотрении оказались невероятно усталыми и ослабшими, пусть и живыми драконами.

– А ящерицы-то живучие. Одного, правда не хватает, ну да ладно… Твой любимый папочка получил от меня внушительную сумму ещё до нашей свадьбы, ты знала? Самое время ему проявить наконец-таки гостеприимство. Пусть и посмертно.

Я не слышала его слов. Смотрела на трех драконов и все больше срывалась в отчаяние.

Крошечный синий.

Такой же по размеру янтарно-коричневый.

И красный, самый большой.

Мой взгляд метнулся в сторону поместья. Я лихорадочно завертела головой в надежде увидеть золотое пятнышко.

Безуспешно.

– Золотце, – прошептала я. – ЗОЛОТЦЕ! – сорвалась в крик.

Я попыталась настроиться на золотого дракончика, уловить хотя бы эхо, отголосок его эмоций.

И зарыдала в голос, когда осознала, что моего золотого малыша больше нет.