Текст книги "(Не)любимый муж (СИ)"
Автор книги: Анастасия Соловьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
34
– Я не особо люблю пиво, – падаю на деревянный стульчик в уютном пабе и облегчённо выдыхаю. Яр не приукрашивал: к вечеру у меня действительно разболелись ноги. Не помню, когда в последний раз я так много ходила.
Кажется, мы обошли полгорода, хотя на самом деле не заходили дальше центральной части Праги. Я такой красоты никогда не видела: величественная старинная архитектура, романтические набережные, забавные скульптуры, от которых глаза на лоб вылазили. Больше всего мне запомнилась вращающаяся голова Франца Кафки, фонтан «Писающие мужчины» и маленькие фигурки пингвинов, которые в темноте светятся ярко-жёлтым цветом.
– Ты просто не пробовала настоящее чешское пиво. Оно здесь особенное, очень вкусное и свежее, – Яр рассматривает меню, а я вытягиваю ноги и прикрываю глаза. Из меня словно все соки выжали, но при этом я никогда не чувствовала себя настолько живой и счастливой.
– Хорошо. Раз ты так настоятельно советуешь – возьми и мне пиво. И вепрево колено!
– Обязательно.
Сделав заказ, Яр опирается локтями о стол и с улыбкой меня разглядывает.
– Ну и чего ты пялишься? – складываю руки на груди, вопросительно приподнимаю бровь.
– У тебя в Праге другое лицо, более одухотворённое. И глаза сияют. Ты очень красивая, Майя.
– Типа до этого у меня было скучное лицо и потухшие глаза? – нарочно цепляюсь к его словам.
– Почти.
– Что? Да ты своё лицо видел? Совсем офигел!
– Тебя так легко вывести на эмоции, – довольно усмехается Яр.
– Да ну тебя. Я обиделась, – усердно хмурюсь, вскидываю подбородок и вспоминаю грустные моменты из недавно просмотренного сериала. Как он там назывался? Чёрт, почему я не помню?
Долго не выдерживаю, ещё пару секунд хмурюсь – а потом прыскаю со смеху. Мне порой не хватает наших с Яром препирательств, хочется его подразнить, раззадорить, но он никогда не воспринимает мои издёвки всерьёз.
Официантка приносит пиво, и я, вдоволь насмеявшись, делаю первый глоток. Насыщенный, бархатный, чуть горьковатый вкус, который не вызывает во мне отторжения. Пробую ещё раз. И ещё.
– Чёрт, а вкусно! Ты был прав. Совсем не похоже на то пиво, которое я пила раньше.
– Я тоже не большой поклонник пива, но в Чехии оно другое.
– Лучше, чем в Германии?
– Да.
Не успеваю спросить, в каких странах он ещё был, как нам приносят вепрево колено. И это жирнота в чистом виде. Аппетитная свиная рулька, маринованная в тёмном пиве, подаётся на небольшом вертеле, а к ней предлагают маринованный острый перец, квашеную капусту, солёные огурчики, горчицу и хрен.
– Это очень сытно, – откидываюсь на стуле, не осилив даже половины порции. – Но ничего вкуснее я ещё не ела. К чёрту устрицы, лобстеры, мраморную говядину и прочие деликатесы. Мне по душе вот такая обычная пища.
Ярослав тянется за бокалом пива, зелёные глаза задумчиво мерцают в полумраке ресторана. Я вижу, как напрягаются его плечи, а выражение лица становится нечитаемым. Ушёл в свои мысли. Такое с ним иногда бывает. Я улыбаюсь. Серьёзный мой мужчина. Интересно, о чём ты думаешь?
– У нас большая разница в возрасте, – говорит Яр ни с того ни с сего.
– Спасибо, Капитан Очевидность. Я знаю. Это ты к чему сейчас? Хмель в голову шибанул?
– Если меня что-то не устраивает, я привык об этом говорить. Иногда я замечаю, как ты намереваешься о чём-то спросить, но потом боязливо отводишь взгляд. Майя, в отношениях нужно быть честными друг с другом, не держать в себе недовольство или тревоги.
– Некоторые вопросы лучше не задавать, – двумя руками обхватываю прохладный бокал, смотрю на веселящихся за соседним столиком европейцев. – Почему ты решил именно сейчас об этом заговорить?
– Обстановка располагает. Задавай свой вопрос. Лучше знать правду, чем жить в вечных сомнениях.
Официантка уносит наши тарелки. Новый глоток пива увлажняет пересохшее горло. Кончики пальцев потеют, и привычная тревога спазмом окольцовывает внутренности. Всё правильно. Надо обсудить эту тему и навсегда её закрыть. Она ведь мучает меня, сомнения полосуют душу, не дают нормально наслаждаться жизнью.
– Помнишь, я настаивала на том, чтобы ты спал с другими женщинами, потому что не хочу заниматься с тобой сексом?
– Такое невозможно забыть, – морщится Яр.
– Да… Ты спутался с Маринкой, чтобы достучаться до меня, но это произошло спустя неделю или две после нашего разговора. Яр, я не имею права тебя обвинять, но не могу больше оставаться в неведении. Ты был с кем-то ещё? – нервно сглатываю и кусаю губы, стараясь держаться достойно. – Я пойму, если был… Я ведь сама тебя оттолкнула.
Идиотская ситуация. Сама настаивала на измене, сама отказалась от Яра, а теперь задаю ему глупые вопросы. Допустим, он трахался с кем-то, и что с того? Ревновать не имею права, обвинять уж тем более было бы верхом абсурда, так зачем мне знать о похождениях своего мужа? Неужели я хочу лишний раз наказать себя за то, что так скверно поступила с Яром?
Да, но не совсем. После ситуации с Егором и Маринкой я стала по-другому относиться к некоторым вещам. Когда-то я думала, что чем меньше знаешь, тем лучше. Но сейчас мне необходима правда. Пусть она будет горькой, болезненной, ядовитой, но зато я перестану думать о прошлом. Было и было, ничего страшного. Мы с Яром тогда состояли в фиктивном браке, а не в настоящем.
– Помнишь, что я говорил тебе об изменах? – тяжело вздохнув, спрашивает Яр.
– Что ты не из тех, кто будет трахаться с другими бабами, когда у тебя есть законная жена.
– Ничего не изменилось, Майя. Я тогда не воспринял твои слова всерьёз, понимал, что ты действуешь на эмоциях. И ждал подходящего момента, чтобы до тебя достучаться. А потом услышал, как ты признаёшься Джанго во всех своих грехах.
– Я этого не припоминаю.
– Ты говорила, что наделала кучу ошибок, оттолкнула всех вокруг и очень об этом жалеешь. А ещё дурой себя называла.
– Хоть убей – не помню.
Подвигаюсь к Ярославу, кладу голову ему на плечо. Жмурюсь. Мне так хорошо. И наконец-то спокойно.
– Неужели ты ревновала меня? – недоверчиво спрашивает Яр.
– Совсем чуть-чуть. Дурацкое чувство, – я легонько кусаю его в плечо. – Видеть вас с Мариной было очень неприятно. И больно. Я тебе об этом не говорила, боялась показаться слабой.
– Я не знал.
– Кажется, муж, я в тебя влюбилась, – окончательно капитулирую, признаваясь Яру в своих чувствах.
Вместо тысячи ненужных слов он привлекает меня и осторожно целует. Трепетно, медленно, ласково. Я касаюсь его лица, щетинистого подбородка, шеи. Зарываю ладонь в его тёмные волосы, растворяюсь в нашей близости.
Мне больше не страшно. Что бы ни случилось дальше – мы справимся. Я избавилась от мучительного прошлого, приняла свои чувства к Ярославу и даже рискнула в них признаться. Думала, предательство Егора напрочь отбило во мне способность влюбляться. Но нет, стоило встретить своего мужчину – и моё сердце вновь затрепетало, а за спиной выросли крылья.
– Пожалуй, тебе пора узнать правду, – напряжённо произносит Ярослав, когда я прячу голову у него на груди и втягиваю любимый мускусно-древесный запах.
– Хреновое начало. Сразу не по себе становится, – передёргиваю плечами, потому что по спине бегут колючие мурашки.
– Я привирал на нашем первом свидании. Говорил, что не считаю брак чем-то особенным, что жена – это всего лишь постоянная узаконенная любовница. На самом деле я понял, что тебя будет сложно завоевать традиционными способами. Кино, вино и домино – слишком банально для такой девушки, как ты. К тому же после разговора на летней террасе стало понятно, что тебя не интересуют отношения. Поэтому я говорил то, что ты хотела услышать.
– Подожди, – я отстраняюсь и заглядываю в его сосредоточенное лицо. – А тебе вообще нужен был брак по расчёту?
– Не особо. Но про Дуброва я не врал. Он на самом деле предпочитает вести дела с женатыми бизнес-партнёрами, и он действительно выгодный клиент. Но моя компания спокойно обойдётся и без него, невелика потеря.
Я трясу головой, пытаясь осознать ту несуразицу, которую несёт Ярослав. Он серьёзно сейчас?
– Ты решил жениться на первой встречной девушке только потому, что она тебе понравилась?
– Иногда хватает одной или двух встреч, чтобы понять человека.
– Ты сумасшедший, – закрываю лицо ладонью и нервно посмеиваюсь. В голове не укладывается, что Яр пошёл на такой серьёзный шаг ради меня, острой на язык, чересчур эмоциональной и запутавшейся в себе девчонке.
– Если бы у нас не получилось – мы бы легко развелись. Поэтому я и не настаивал на брачном контракте. Как видишь, игра стоила свеч.
Я даже злиться на него не хочу. Он совершенно ненормальный, странный, склонный к риску мужчина, и мне, чёрт побери, это нравится! С ним никогда не соскучишься, и в людях он действительно разбирается.
– Как хорошо, что однажды ты забрёл в дурацкий ресторан, а я подошла к твоему столику и приняла заказ, – подмигиваю нахмуренному Яру, и его лицо вмиг светлеет.
Мы поднимаем бокалы и чокаемся. А потом выходим из ресторана и целуемся до тех пор, пока Яру не начинает звонить освободившаяся после концерта Таня.
35
– А ты теперь на каждый день рождения будешь делать мне такие офигенные подарки? – весело спрашивает Таня.
– Ещё чего! Размечталась, – качает головой Яр. – Ты для начала в школу вернись, хорошо?
– Ой, какой ты вредный, – Таня показывает ему язык и смеётся. – Ладно, я подумаю. Может, и вернусь.
Мы бродим по огромному аэропорту и ждём, когда начнётся посадка. Сутки пролетели незаметно. Вчера, после ужина в пабе, мы встретили Таню и слушали, как она восторженно отзывается о Билли Айлиш. Втроём гуляли по ночной Праге, зависали на набережной, продуваемые холодными ветрами, а после полуночи, отметив день рождения Тани в симпатичном ресторанчике, выпал первый снег.
Это было похоже на сказку. Я бегала по европейской узенькой улочке и ловила руками невесомые снежинки. Таня хохотала, снимала меня на телефон и тоже подпрыгивала рядом, хлопая в ладоши. Яр наше веселье поначалу не разделял. Смотрел только внимательно, ухмылялся, головой качал, словно мы какой-то фигнёй занимаемся, а не снег приветствуем. Но в конце концов он сдался. Перестал строить из себя серьёзного умника и тоже разулыбался, а я повисла у него на шее, заставила меня кружить над землёй как можно быстрее, чтобы воздух свистел в ушах, а перед глазами всё расплывалось.
Заснули мы поздно, на равзрат не хватило никаких сил. Зато утром я вскочила с кровати, быстро приняла душ и голенькой начала будить Яра. Он очнулся быстро, без долгих прелюдий посадил меня на себя и с характерной хрипотцой приказал двигаться. В этой позе у нас ещё не было секса, и я немного растерялась. Но стоило Яру сжать пальцами напряжённые соски, посмотреть на меня тёмным порочным взглядом – как я полностью растворилась в происходящем. Двигалась медленно, желая продлить наше общее наслаждение. Оно было тягуче-сладким, обволакивающим, медовым. Я ускоряла темп, потеряв контроль над собственным телом, впилась в губы Яра диким поцелуем и простонала в его рот, содрогаясь от сильнейшего оргазма.
Потом мы позавтракали и отправились на прогулку. На этот раз Таня была с нами, без своей привычной яркой косметики и странной одежды. Здесь, в другой стране, она превратилась в обычную девчонку: бойкую, весёлую, чересчур болтливую и эмоциональную. Ничего не напоминало о её любви к мрачной музыке и вызывающе-кричащему гардеробу. Вот такая Таня настоящая, она отнюдь не бунтарка и язвительная злюка. Но ей ещё предстоит познать саму себя.
Увы, хорошее рано или поздно заканчивается. Начинается посадка на наш рейс, и я с грустью киваю симпатичной стюардессе. Таня благосклонно позволяет мне разместиться у окошка, а сама достаёт наушники и весь полёт слушает музыку. Яр читает электронную книгу, я же залипаю в бескрайнее синее небо, время от времени проваливаясь в сладкую дремоту.
– Я хочу вам кое-что сказать, – взволнованно заявляет Таня, когда мы садимся в такси, ожидающее нас возле аэропорта.
– Ты бросаешь школу? – хмыкает Яр.
– Ты кого-то убила на концерте? – насмешливо интересуюсь я.
– Что? Нет! Чего вы из меня монстра делаете? – кривится Таня, осуждающе поглядывая на нас. – Я хотела серьёзно поговорить.
– Давай, мы внимательно слушаем, – я перестаю улыбаться. Что задумала эта сумасшедшая девчонка?
– В общем, мне теперь восемнадцать лет. Могу бухло и сигареты в магазине покупать, круто же, да? – Таня хмурится, собираясь с мыслями. – Но суть не в этом. Короче, не пристало совершеннолетней жить под надзором старшего братишки и его жены. Я хочу съехать.
Эти выходные смело можно называть лучшими в моей жизни! Путешествие в Прагу, душевный разговор с Яром и на десерт – взросление Тани, которая наконец-то поняла, что ей пора идти своей дорогой, а не торчать под крылом у сводного брата.
– И где же ты хочешь жить? – Яр кажется удивлённым и немного растерянным. Логично, всё же он любит свою сестрёнку, и будет волноваться, нормально ли она устроилась на новом месте.
– На съёмной квартире, желательно недалеко от центра. Мне хватит и однушки, можно без современного ремонта, я не слишком привередливая, – тараторит девчонка. – Но родаки точно не дадут мне денег на аренду жилья…
– Это понятно. Я разберусь, – кивает Яр. – Ты уверена? Можешь оставаться у нас, сколько пожелаешь.
– Уверена. Я давно мечтала сбежать из родительского дома и жить самостоятельно. Может, готовить нормально научусь, об учёбе вспомню.
– Ты точно моя сводная сестра или тебя подменили?
– Точно, – Таня смущённо улыбается, а потом смотрит на меня искрящимся взглядом. – Просто я побывала в универе Майи, выслушала много весёлых историй о студенческой жизни, и меня это вдохновило, что ли. Хочу подготовиться к внешнему тестированию и поступить в вуз.
– Похвальное решение, – тихо произносит Яр.
Такси останавливается возле нашего дома. Странно, когда я стала считать этот серый особняк своим?
Пока Яр устраивает Тане допрос по поводу будущего проживания в квартире, я распаковываю вещи, включаю телефон. Несколько пропущенных вызовов, тревожные сообщения от мамы.
Холодок пробегает по телу, под ложечкой сосёт. А вдруг случилось что-то серьёзное, пока я развлекалась с Яром и Таней? Я ведь себя потом никогда не прощу…
Набираю номер мамы. Вслушиваюсь в безразличные долгие гудки.
– Да, милая. Ты как? Второй день до тебя дозвониться не могу! – слышу вполне себе бодрый голос мамы. Волнение немного притупляется.
– Хорошо. Мы в Праге были, отмечали день рождения сестры Ярослава.
– Ух ты! Молодцы какие, – не слишком-то радостно восклицает мама.
– А ты почему звонила? Всё хорошо?
– Да так… Обидно, что ты променяла нас на новую семью, – из динамика раздаётся горестный вздох. – Когда вы к нам приедете, доченька? Могли ведь на выходных нас навестить, но Прага, конечно, оказалась важнее…
– Конечно, важнее. Тут я даже спорить не буду, – падаю на кровать и с головой укрываюсь одеялом. Тошнит от этих ничтожных попыток в манипуляцию.
– Майюш, я тебя не узнаю. Совсем ты изменилась. Витенька соскучился, он так давно тебя не видел! Ты ведь даже не звонишь ему. Он переживает за тебя, поэтому хочет встретиться с Ярославом, поговорить с ним, как отец с зятем. Вдруг ты непорядочного мужчину выбрала. Богатые ведь тоже с причудами бывают.
Ага, как твой ненаглядный Витенька, думаю я, но вслух произношу совсем другое.
– Мам, в ближайшее время мы к вам не приедем, – обрубаю её жалобные фразы.
– Почему?
Да потому что Витюша может оказаться корыстным лжецом, который только притворяется обеспеченным человеком, а на самом деле хочет попросить у Яра большую сумму денег, допустим, на развитие собственного дела. Вдруг отчим давно не работает в той строительной компании или влез в долги? Я, наверное, себя накручиваю, но эти настойчивые просьбы мамы встретиться с Витюшей наводят на плохие мысли. Либо отчим изменился, либо ему что-то надо. Третьего не дано. Но маме же об этом не скажешь.
– Я пока занята, зачётная неделя на носу. Позвоню позже, хорошо? – выдумываю тупую отмазку, лишь бы побыстрее закончить разговор. Не хочу тревожить маму, пока Яр не раздобыл информацию о Викторе.
Мама недовольно сопит в трубку, но всё же соглашается.
Выключаю телефон. Сворачиваюсь под одеялом в клубочек. Как же гадко на душе. Я понадобилась маме и отчиму только после того, как вышла замуж за богатого бизнесмена. Жажда денег меняет людей. Никогда с этим не смирюсь.
36
Понедельник тянется невыносимо долго. Я не могу сосредоточиться на учёбе, сижу, подперев ладонью подбородок, и смотрю в одну точку. Жду звонка от Ярослава. Боюсь узнать правду про отчима. Хочу, чтобы на него не нашлось компромата, просто у Виктора слишком поздно проснулись отеческие чувства. Так же бывает, да?
Наивная Майя. Ничему тебя жизнь не учит. Люди не меняются.
Я закрываю бесполезные тетрадки и пытаюсь отвлечься от дурных мыслей. Мне нужна работа. С восемнадцати лет я привыкла трудиться, не покладая рук, совмещала учёбу с десятичасовыми сменами в ресторане, да ещё умудрялась личную жизнь устроить. Почему сейчас расслабилась? Хорошо жить на всём готовеньком, но ведь о самореализации тоже не стоит забывать.
Только вот официанткой я точно больше работать не буду. Осточертело. Да и не положено супруге крутого бизнесмена бегать с тарелками и ублажать похотливых мужланов. Хммм, а кем тогда мне устроиться? Гипнотизирую взглядом телефон. Надо бы Ярослава спросить, чем занимаются жёны миллионеров. И какого чёрта он до сих пор не звонит? Я так ногти все сгрызу, думая об отчиме!
– Эй, поможешь мне с вещами? – без стука врывается в комнату Таня.
– Окей, – быстро соглашаюсь я, пряча телефон в кармане.
Ярослав уже нашёл квартиру для Тани. Вот так, за один день. Просто позвонил знакомому риелтору, скинул сестре фотки – и она с радостью согласилась на приличную однушку в центре города. Так что завтра-послезавтра Таня съезжает, и я с грустью думаю о том, что дом вновь станет слишком пустым и холодным.
– А ты чего мрачная какая-то? – спрашивает любопытная девчонка.
– На работу хочу устроиться, но не знаю, на какую именно, – разглядываю комнату с разбросанной одеждой, качаю головой, понимая, что за один вечер мы вряд ли справимся.
– Серьёзно? На хера тебе работа? – Таня крутит пальцем у виска. – Я бы на твоём месте жизнью наслаждалась, а ты о рабстве мечтаешь.
– Любимая работа – это не рабство, а удовольствие, – тут же возражаю я.
– Ага, конечно, мои родаки обожали свою деятельность, но уделяли ей слишком много времени, постепенно превратившись в рабов. Все их мысли, все заботы посвящены только бизнесу, никакой свободы, отдыха, путешествий. Сдохнуть же можно от такой жизни!
– Но если им нравится, что здесь такого?
– Ребёнка тогда не надо было рожать! – злобно шипит Таня, ударяя кулаком по столу. – Если работа для них – смысл жизни, на хрена им дети? Или это обязаловка такая, хочешь не хочешь – а роди, иначе ты будешь считаться неполноценным?
– Не всем дано быть хорошими родителями, – с сожалением говорю я.
– Вот именно! – Таня мотает головой, отворачивается и звенящим от напряжения голосом произносит: – Ладно, не важно всё это. Ты на вопрос не ответила: зачем тебе работа?
– Чтобы чувствовать свою значимость. Чтобы не лезть на потолок от скуки, когда после сессии начнутся двухнедельные каникулы. Чтобы найти себя в конце концов!
– Ярику это не понравится, – поджимает губы Таня. – Он же старый, и мысли у него старпёрские. По-любому скажет, чтобы ты сначала университет окончила, а потом уже о работе думала.
– Мне кажется, ты ошибаешься.
– Посмотрим, – Таня достаёт из шкафа огромный чемодан, скептически осматривает захламленную комнату. – Ну что ж, да начнётся сбор шмоток!
* * *
Вещи мы с Таней собрали, даже в три чемодана всё уместили, а потом посмотрели четвёртую серию «Эйфории» и выгуляли собак. Девчонка ушла к себе, а я маялась на кухне, втыкая в твиттер и ожидая прихода мужа.
Когда Ярослав возвращается домой, я тут же напрягаюсь, боясь услышать плохие новости об отчиме.
– Привет, – мой голос выдаёт меня с потрохами: он сиплый, неуверенный, чужой.
Бесит неопределённость! Я должна знать правду. Давай, Яр, рассказывай про моего отчима!
– Почему ты дрожишь?
– Ты что-то узнал про Виктора?
Яр подходит ближе и обнимает меня. Я прижимаюсь к сильному телу, встаю на цыпочки, чтобы заглянуть в любимые зелёные глаза. В них отражается смутная тревога.
– Да, мой человек раздобыл информацию, – Яр сжимает мою ладонь, кивком головы указывает на гостиную. – Пойдём, тебе лучше присесть на диван.
– Звучит вот совсем неутешительно! – раздраженно вздёргиваю подбородок, но послушно бреду в другую комнату.
Яр достаёт виски, разливает тёмный напиток по бокалам, добавляет несколько кубиков льда.
– Держи, – протягивает мне крепчайший алкоголь. Значит, дела совсем плохи.
Залезаю с ногами на диван, обнимаю коленки рукой и дрожащими пальцами держу бокал. Пить не особо хочу, но, наверное, после слов Ярослава у меня возникнет желание забыться. Облизываю пересохшие губы и смело смотрю в глаза мужа.
– Я готова. Рассказывай, – произношу уверенным, слегка повышенным тоном.
– Твой отчим действительно работает в строительной компании, получает весьма приличную шестизначную сумму. Он хороший руководитель, в своём деле разбирается, жалоб на него никаких не поступало. Здесь не к чему прикопаться.
– А к чему есть?
– Квартира, которую ты переоформила на маму, уже давно сдаётся в аренду. Ты об этом знала?
– Нет, – удивлённо таращусь на Яра. – Мама категорически против аренды, она всегда говорила, что незнакомые люди могут испортить мебель, обокрасть, обмануть. Да и вообще на эту квартиру у неё не было никаких планов.
– Верно. Потому что в аренду её сдаёт не твоя мама, а твой отчим.
Я совсем ничего не понимаю. Делаю глоток виски, даже не обращаю внимание на жжение в горле.
– Но ведь квартира мамина, каким боком тут отчим?
– Не все жильцы проверяют документы арендодателя, особенно свидетельство о праве собственности на квартиру. Так что отчим вполне мог сдавать жильё, не поставив в известность твою маму.
– И куда же он тратит деньги?
– Правильный вопрос, Майя, – Яр на секунду отводит взгляд, его губы сжимаются в тонкую нить. Нутром чую, сейчас узнаю что-то очень неприятное. – Недавно Виктор заложил свой дом и взял кредит на сумму в несколько сотен тысяч. Также он продал свою машину, купил тачку в три раза дешевле.
Я пытаюсь сложить два плюс два. Отчим влез в огромные долги, нелегально сдаёт жильё моей матери, внезапно хочет познакомиться с обеспеченным Ярославом.
– Когда он начал сдавать мою бывшую квартиру? – пазл постепенно складывается, мне только нужно разгрести последние детальки.
– Около двух лет назад. Почти сразу же, как ты переписала её на маму, – тихо отвечает Яр.
Раньше мама с отчимом ездили на море, хоть как-то отдыхали, а потом Виктор стал слишком занят. И за пару месяцев до моего совершеннолетия он заявил, что отныне я должна всего добиваться сама. Вскоре я переоформила квартиру, а отчим решил получать с неё деньги, не сказав об этом маме. Ко всему прочему он заложил дом и взял кредит. При этом у него офигенная зарплата с шестизначной суммой.
В голову приходят только два варианта. Первая догадка – он наркоман и тратит все деньги на очередную дозу. Но тогда бы мама по-любому что-то заметила, она же не совсем слепая! Значит…
– Виктор – игроман? – осторожно спрашиваю я. Морщусь, когда пью прохладный виски. По телу разливается приятное алкогольное тепло, но этого мало, чтобы чувствовать себя нормально.
– Да, Майя. Он постоянный клиент подпольных казино.
Я вздрагиваю, мотаю головой, не желая мириться с поступившей информацией. Бред, как мама могла ничего не заметить? Это же болезнь, зависимость! Она должна была что-то заподозрить! Или наивно верит, что Виктор загружен работой, хотя на самом деле он зависает в казино? Да они же запрещены! Это нарушение закона, это опасно и страшно!
– Лучше бы он оказался меркантильным ублюдком, который хочет попросить у тебя денег на развитие собственного бизнеса, – всхлипнув, шепчу я. – Игромания – это болезнь. Это намного хуже. Она вообще лечится? Что нам делать?
– Для начала – успокоиться, – Яр убирает бокал с недопитым виски и заключает меня в свои тёплые объятия. – Это не смертельная болезнь, не наркомания. Выход есть всегда.
– А долги? Какие же там суммы, если дом заложен, если кредит взят? Я боюсь даже представить!
– Это не твоя забота, Майя.
– Да, но он мой отчим. И мама с ним в одной лодке. Я уверена, что она ничего не знает. Как ей быть дальше? Жить с человеком, у которого зависимость от игр, это ужасно! Вдруг он снова сорвётся? Вдруг влипнет в неприятную историю, и маме начнут угрожать коллекторы?
Яр гладит меня по спине, пытается успокоить. А я совсем растеряна, взволнована, не понимаю, что делать, как сообщить маме о болезни отчима. Это её убьёт. Она так сильно любит Виктора, что простит ему все грехи и будет дальше жить с игроманом.
– Майя, постарайся не паниковать. Зависимость излечима, а долги рано или поздно можно погасить, – пытается достучаться до меня Яр. – Твои родители – взрослые люди, они справятся.
– А я вот не уверена.
– Я понимаю твои тревоги, они вполне обоснованы. Но давай решать проблемы по мере их поступления, – Яр ловит мой растерянный взгляд и ободряюще улыбается. – Для начала нужно переговорить с твоими родителями.
– Виктора я не хочу ни слышать, ни видеть. Он лжец!
– Да, но он дорог твоей матери.
– И что теперь? Простить и понять?
– Для начала – встретиться с ним и с твоей мамой. Раз Виктор так сильно хотел меня видеть, то так уж и быть, я выполню его желание. Предлагаю на днях съездить к твоим родителям и обсудить возникшую ситуацию.
– Ты серьёзно? Это плохая идея. Я просто позвоню маме и расскажу ей всю правду о ненаглядном Витюше!
– Подобные новости нельзя сообщать по телефону. Ты и сама это понимаешь, Майя.
Я освобождаюсь из его тесных объятий и несколькими крупными глотками допиваю виски с подтаявшим льдом. Закрываю глаза. На ощупь нахожу руку Яра, прижимаюсь к ней губами. Его пальцы касаются щеки, ласково гладят чувствительную кожу. Я сворачиваюсь клубочком на диване, кладу голову на колени Яра и наслаждаюсь его прикосновениями. Так мы и сидим, в тишине одинокой гостиной, но это тишина приятная, светлая. Благодаря нежным ласкам мужа я потихоньку успокаиваюсь, и ситуация перестаёт казаться такой уж безысходной.
