Текст книги "(Не)любимый муж (СИ)"

Автор книги: Анастасия Соловьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

29

Мне не нравится тон, которым Яр со мной разговаривает. Требовательно-обвиняющий, злой, едкий. Я ни в чём перед ним не виновата, и он должен это понимать. Вглядываюсь в его суровое лицо: заострённые от напряжения скулы, сведённые брови, пара морщинок на лбу. Я их раньше не замечала, а теперь хочется дотронуться до них пальцами, разгладить или навсегда стереть. Эти тонкие линии – словно отпечаток тревог и сомнений, терзающих душу Ярослава. На кого он злится сейчас: на меня или на Таню?

Спокойно сажусь на диван и, сложив руки на коленях, как прилежная ученица, говорю:

– В универе я встретила Егора. Он умолял о прощении, говорил, что был счастлив со мной и хочет всё вернуть. Естественно, я ему отказала. Егор не поверил, он решил, что у меня остались к нему чувства. Я хотела уйти, но он дёрнул меня за руку, и, чтобы не упасть, я вцепилась ему в плечи. Егор принял это за капитуляцию и насильно меня поцеловал. Это и засняла твоя пронырливая сестра, – я замечаю, как начинают дрожать пальцы, и сцепляю руки в замок, чтобы Яр не заметил мою слабость. – Конечно же, я сразу оттолкнула Егора, расцарапала ему щёку и вообще хотела заехать по морде, но спасибо Тане – она не позволила мне совершить то, о чём бы я потом долго жалела. Егор ушёл. Надеюсь, навсегда. Вот и всё.

– То есть я должен поверить в то, что твой бывший совершенно случайно оказался в университете в тот момент, когда там была ты?

– Мы с Маринкой учимся в одной группе. Думаю, Егор запомнил её расписание и припёрся, чтобы меня вернуть.

– Почему ты не удивлена? – настороженно спрашивает Яр. – Вы давно расстались с Егором, и вдруг спустя несколько месяцев он появляется в университете и просит у тебя прощения. Ты подозрительно спокойно об этом рассказываешь.

– Да потому что он звонил мне вчера, жаловался на Маринку, ныл об утраченном доверии, – от неприятных воспоминаний злость снова разъедает меня изнутри, отчаянно ищет выход.

– Ясно. Звонил, значит, – гневно бросает Яр. – И почему ты об этом не сказала?

– Да потому что ты свою Танечку ненаглядную притащил, и нам было не до разговоров про досадливый звонок Егора! – голос звенит, накопившийся негатив готов вот-вот хлынуть наружу.

Ярослав складывает руки на груди и словно отдаляется от меня ещё больше, даже не смотрит в глаза.

– То есть в твоём молчании виновата моя сестра?

– Извини, а с каких пор я должна перед тобой отчитываться? Ты ведь не предупредил о появлении сводной сестры! Почему не позвонил, не сказал, что возвращаешься домой не один? Или только я обязана обо всём докладывать?

Я вскакиваю с кресла, дышу тяжело, почти задыхаюсь от обрушившихся негативных эмоций. Мне больно, обидно, противно. Я злюсь на Яра и на его сестру, на весь этот несправедливый грёбаный мир. Не я виновата в том, что бывший рехнулся и начал ко мне приставать, не я виновата в бунтарстве Тани, не я заварила всю эту кашу с фотографиями и дурацким видеороликом! Тогда почему я за всех оправдываюсь? Что за бред?

– Есть вещи, которые нельзя скрывать, – Яр твёрдо стоит на своём, не хочет признать хотя бы долю своей вины.

– Какие например? Перечислите весь список, пожалуйста! А я буду записывать!

– Разговор с бывшим – одна из таких вещей.

– Да ладно? А наличие эгоистичной сводной сестры в перечень не входит?

– Нет.

– Удобно устроился, ничего не скажешь!

– Серьёзно? – иронично вопрошает он. – Это я удобно устроился?

Он усмехается. Взгляд колючий, пронизывающий до костей. Лицо чужое, словно и не было между нами вчерашней близости, будто мы до сих пор лишь незнакомцы, заключившие брак по расчёту. Я думала, мы отношения строим, но оказывается – мы даже не слышим друг друга. Каждый талдычит о своём.

– Ты о чём сейчас? – мой голос звучит тихо и даже жалобно.

Я прекрасно понимаю, что он имеет в виду. Безлимитная карточка, которой я пользуюсь по своему усмотрению. Дорогие шмотки, косметика, еда. Шикарный трёхэтажный особняк вместо общежития. Деньги, которые не принесли мне счастья.

Я говорю о том, что он не имеет права злиться на ситуацию с Егором, а он вспоминает о финансах. При таком раскладе я всегда буду неправой, потому что «удобно устроилась». Такой аргумент нечем крыть. Но ведь мы вроде отошли от концепции брака по расчёту, зачем тогда Ярослав вплетает деньги в нашу ссору?

– Ты знаешь, о чём я говорю, – он проводит рукой по волосам, хмурится, но прямо на мой вопрос не отвечает.

– Сказал «а», говори и «бэ», – грустно улыбаюсь. Грудную клетку ломит от боли и неприятия. А чего я ожидала? За пару дней наладить отношения невозможно.

– Это никак не связано с темой нашего разговора, – тихо произносит Яр.

– Да ладно, я и так всё поняла. Мне надо смириться с любым раскладом, ведь я трачу твои деньги и поэтому не должна роптать. Ты можешь ничего не говорить о сестре, я же обязана сразу докладывать о любом разговоре, иначе окажусь виновата в том, что бывший насильно меня зажимал и за локти хватал!

Сука, руки снова трясутся, как у алкоголички со стажем. Обнимаю себя за плечи, жмурюсь, чтобы сдержать подступающие слёзы. Я не зареву перед мужем! Он этого не достоин.

– Майя, посмотри на меня, – слишком родным, мягким голосом просит Ярослав. Ему тяжело сопротивляться, но я пытаюсь.

– Обойдёшься, – трясу головой. – У тебя есть ещё какие-нибудь вопросы или я могу быть свободна?

По приближающимся шагам и по ворвавшемуся в ноздри любимому запаху я понимаю, что Яр не готов меня отпустить. Чувствую его близость, и с трудом подавляю желание сделать шаг назад. Это его оскорбит.

Он перехватывает мою руку и нежно касается пальцами открытой ладони. Дурацкие слёзы жгут глаза. Я тихонько всхлипываю.

– У тебя следы на запястье, – его голос глухой и растерянный.

– Так бывает, когда не сообщаешь мужу о звонке своего бывшего. Заслужила, наверное, – едко отвечаю ему, не желая раскисать и превращаться в плаксивую дуру.

Ярослав касается губами тонкой кожи запястья, целует там, где я до сих пор ощущаю фантомные боли от чужого собственнического захвата. Часто-часто моргаю, теряясь от неожиданной ласки, и снова всхлипываю. Поцелуи Яра действуют, как лучшее в мире лекарство. Пальцы перестают дрожать, сердце сладко сжимается в груди.

– Он больше никогда тебя не тронет, – уверенно заявляет Яр. В его голосе слышится гнев, но на этот раз я точно знаю, на кого он направлен.

– И что же ты сделаешь? Морду ему набьёшь?

– Есть более действенные методы.

Он целует каждый мой пальчик, и я робко улыбаюсь ему, даже в глаза решаюсь заглянуть – а там зелёные искристые луга, в которых нет следов былой ярости. И как у него получается успокоить меня одним только словом или прикосновением? Загадка.

– Кажется, нас обоих достала Таня, но злость мы почему-то выплёскивает друг на друга, а не на избалованную девчонку, – вздохнув, говорю я.

– Не совсем так. Моё терпение лопнуло, когда я увидел эти дурацкие фотки. Конечно, я им не поверил. Видео вообще бредовое, без звука. Но у меня в голове не укладывалось, что любимая сестрёнка могла так по-скотски с тобой поступить. Я весь день копил в себе гнев, а потом вывалил злость на Таню. Она и не подумала извиняться, вместо этого начала доказывать свою правоту, несла какую-то чушь и убежала, оборвав разговор на полуслове. Я не успел успокоиться, поэтому сорвался на тебе… Это было недопустимо, – мы соприкасаемся лбами, закрываем глаза. – Прости, Майя. Ты ни в чём не виновата. Я наговорил глупостей. Нервы сдали, как у мальчишки.

– Я хотела сказать про звонок Егора, правда хотела, но потом всё так завертелось с появлением Тани, что я тупо забыла…

– Я не привык к новому формату наших отношений, поэтому умолчал о сводной сестре.

– А какие у нас теперь отношения? – я немного напрягаюсь, и Яр это замечает, отстраняется, убирает прядь волос с моего лица и гладит по щеке.

– Хочу, чтобы мы стали настоящей семьёй.

– Я тоже очень этого хочу, – радостно улыбаюсь, обнимаю его за шею и покрываю поцелуями его лицо.

Мы долго не можем отлипнуть друг от друга. Целуемся нежно, страстно, до лёгкого головокружения от нехватки кислорода. Усталость как рукой снимает, я снова чувствую себя бодрой и живой. Пусть не все обиды забыты, не все проблемы решены, но мы справились с первой ссорой в нашем новом статусе и даже достигли взаимопонимания.

– Я не знаю, что делать с Таней, – признаётся Ярослав, когда мы сидим на диване и просто обнимаемся, наслаждаясь желанной близостью. – Наверное, её пора отправить домой, к родителям. Не будет же она и в самом деле жить на вокзале.

– А вдруг будет? Ты же потом себя не простишь.

– Можно снять ей комнату где-то в центре.

– Нет, Яр, это не выход, а бегство. Легче избавиться от надоедливой малолетки, чем попробовать достучаться до неё, разобраться в причинах её истеричного поведения. Она попросила тебя о помощи, потому что от неё все отказались. С родителями общий язык Таня не нашла, друзей, как я понимаю, у неё тоже нет, и ты – её единственная надежда. Если ты её бросишь, отправишь к родителям или на съёмную квартиру – это будет концом света для недолюбленной девчонки. Она и так считает, что никому не нужна, и подобным жестоким поступком ты лишь подтвердишь её опасения. Таня навсегда замкнётся в себе. Разве ты этого хочешь?

– Конечно, нет, – Яр сканирует меня задумчивым взглядом. – Ты очень хорошо понимаешь Таню.

– Я просто ставлю себя на её место и прихожу в ужас, думая о том, как от меня отказывается любимый брат. Тем более она ведь решит, что ты выбрал жену, а на неё забил. Бррр, это настоящая драма даже для взрослого человека, что уж говорить о закомплексованной девчонке.

– Спасибо за понимание, – он целует меня в плечо, улыбается. – Может, поедем куда-нибудь? Снимем апартаменты, отдохнём нормально.

– Я всеми руками и ногами за! – смеюсь от искрящейся радости, заполонившей душу. И пофиг на учёбу, конспекты, рефераты – я очень хочу побыть наедине с законным мужем!

– Хорошо. Тогда нужно выгулять собак – и можно ехать.

– Таню же, наверное, следует предупредить. Тем более вы поссорились…

– Знаю, – по лицу Ярослава пробегает тень. – Сейчас схожу к ней.

Но когда мы с мужем спускаемся на второй этаж, то видим открытую дверь в комнату Тани. Ярослав быстро заходит внутрь, я бегу за ним. На кровати лежит листок с написанными крупным почерком словами:

«Не буду вам больше мешать! Лучше жить на улице, чем постоянно чувствовать себя лишней. Совет вам да любовь!»

30

– И где теперь её искать? – я растерянно осматриваю комнату Тани.

Девчонка оставила почти всю одежду, а также разные мелочи типа косметички и расчёски. Видно, что собиралась она поспешно. Наверное, боялась, что мы с Яром быстро договорим и помешаем ей совершить побег.

– К родителям она бы не поехала, – вздыхает Яр, присаживаясь на застеленную кровать и сжимая в руке жалкий клочок бумаги. Сминает записку, превращает её в шарик и бросает в стену.

– У неё точно нет друзей? Я ведь не знаю…

– Была одна подруга, но её номера телефона у меня нет.

Яр обескуражен, он не понимает, куда бежать и где искать свою сестру. Город огромный, в нём легко затеряться.

– Есть один вариант, – вдруг спохватывается Яр. – Мне нужен телефон. Идём в мой кабинет.

– И что за вариант? – спрашиваю, шагая вслед за ним по лестнице.

– Пару недель назад Таня влипла в неприятную ситуацию: поехала с малознакомыми людьми на тусовку, ей там не понравилось, и она позвонила мне и слёзно умоляла поскорее её забрать. Я попросил сестру включить передачу геоданных в своём телефоне, чтобы видеть её местоположение.

– Но прошло столько времени! Неужели она не отключила эту функцию?

– А вот сейчас узнаем, – он заходит в кабинет и берёт телефон с письменного стола. – Если Таня перестала делиться своим местоположением, значит, всерьёз решила сбежать из дома. Но до этого дня я мог наблюдать за её передвижениями.

– И что там? – я поднимаюсь на цыпочки, чтобы заглянуть в смартфон Ярослава.

Открыты гугл-карты. Иконка с фотографией Тани мелькает где-то в центре города.

– Не отключила, – облегчённо выдыхает Яр.

– Неужели забыла?

– Вряд ли. Скорее проверяет, действительно ли от неё все отказались или же мы бросимся на её поиски.

– Крик о помощи? Мол, докажи, Ярик, что ты мною дорожишь, что вернёшь меня, несмотря на все мои детские капризы? – качаю головой, поражаясь Таниному мышлению.

– Да.

Яр невидящим взглядом смотрит на то, как движется на карте значок с фотографией Тани, как он останавливается возле хостела и больше не дёргается.

– У неё есть деньги, чтобы снять комнату? Это намного лучше вокзала, – невесело усмехаюсь я. – Ну что, поехали за твоей сестрой?

Я обнимаю Ярослава и целую его в небритую щёку. Уставший он совсем, разочарованный очередной выходкой сводной сестры. Как ему помочь? Где найти правильные слова, чтобы приструнить Таню? Да и возможно ли это? Сомневаюсь.

– Поехали, – отрывисто произносит Яр, крепко сжимая меня в своих объятиях.

Через двадцать минут мы подъезжаем к хостелу. На улице сыро, капает мерзкий холодный дождь. Из машины не хочется выходить, но надо идти, снова разбираться с наглой девчонкой. Я протираю запотевшее стекло и смотрю на тусклый свет, горящий в окнах небольшого мрачного здания. Неприятный хостел, один из самых дешёвых в городе.

– Подожди, – я хватаю Яра за руку, когда он собирается выйти из машины. – Смотри, там Таня, – указываю на знакомую щуплую фигурку. Девчонка сидит на скамейке, голову укрыла капюшоном, но по чёрно-белым кедам и яркому рюкзаку я сразу догадываюсь, что это сводная сестра Яра.

Муж до боли стискивает мою ладонь. Выпускает воздух сквозь зубы, чертыхается. Мы оба видим, что плечи Тани вздрагивают, она вытирает лицо тыльной стороной ладони и пинает невидимый камушек на асфальте.

– Позволь мне, – мягко прошу застывшего Ярослава. – Она ещё обижена на тебя, расстроена из-за ссоры, возможно, чувствует свою вину. А я ей никто. Со мной проще общаться.

– Уверена?

– Вообще нет, – утыкаюсь лбом в его плечо и зажмуриваюсь, ощущая, как бешено стучит сердце. Волнуюсь. Действую инстинктивно. – Но чувствую, что так правильно.

– Хорошо, – Яр целует мои щёки, губы, подбородок. – Я буду рядом.

– Куда ж ты денешься? – улыбаюсь ему, с удовольствием замечая, что Ярослав немного расслабился. – У тебя в машине есть зонт? На улице дождливо.

– Да, держи.

Выскакиваю из машины, первым же делом случайно ступаю ногой в огромную ледяную лужу, прикусываю губу, чтобы не взвизгнуть. Раскрыв зонтик, я иду к одинокой лавочке, где сидит Таня. Плюхаюсь рядом с ней. Девчонка даже голову не поднимает, только шмыгает носом да утирает мокрые глаза. Ревёт, значит, не всё потеряно. Ничто человеческое ей не чуждо.

Обнимать ершистую капризную девчонку я не собираюсь. Мы не лучшие подружки и вряд ли когда-нибудь ими станем. Поэтому я чуть наклоняюсь и задеваю Таню плечом. Она резко оборачивается, скидывает капюшон. Её губы вытягиваются буквой «о», заплаканные глаза становятся огромными.

– Ты что, Джастина Бибера увидела, раз так сильно удивляешься? – насмешливо спрашиваю я.

– Фу, он же слащавый и мелкий какой-то, – фыркает Таня, поспешно избавляясь от слёз.

– А кого сейчас молодёжь слушает? Я не в курсе. Моргенштерна? Егора Крида? Элджея?

– Нет, не люблю рэпчину, – кривится девчонка. – А ты чё, разве не молодёжь?

– Да фиг знает. Я по старинке сижу в твиттере и слушаю русский рок, а не увлекаюсь Тик Током и рэпчиной, как ты выразилась.

– Тю, Тик Ток и я не особо люблю. Отстойная соцсеть.

– Тогда мы найдём общий язык, – поднимаю зонт повыше, чтобы на Таню не попадал ледяной дождь.

Девчонка шарит взглядом по парковке и нервно сглатывает, заметив машину Яра.

– Нафига вы припёрлись? – снова начинает защищаться Таня. Гордо задирает подбородок, пытается смотреть на меня свысока. Смешная.

– Ярослав очень о тебе переживает. Видела бы ты его лицо, когда он прочитал записку. Он был совершенно сбит с толку, потерянный и безумно уставший. Тань, ты очень дорога Ярославу.

– Ага, а почему он тогда на меня кричал? – всхлипывает Таня.

– Даже у самых сдержанных людей иногда сдают нервы. Это лишь доказывает, что Ярославу на тебя не наплевать. Иногда свою боль и тревогу мы выражаем криками, глупыми наездами и обвинениями. Так проще, так привычнее. Я тоже срывалась на Яра и устраивала истерики, когда мне было очень тяжело. Это нормально. Грустно, конечно, но все мы люди и все порой творим плохие вещи.

– И он тебя простил? За истерики? – Таня волнуется, пальцами хрустит, и от этого тихого, но противного звука я то и дело вздрагиваю.

– Да, конечно. Правда, применил шоковую терапию, чтобы привести меня в чувство. Представляешь – сработало.

– Это как? – любопытничает девчонка. В глазах её появляется живой огонёк, но на лице всё ещё виднеется печать тревоги.

– Он сделал так, чтобы я застала его целующимся с моей бывшей лучшей подругой.

– Ни фига себе! – присвистывает Таня, переводя ошалевший взгляд на автомобиль Ярослава. – Но это же пиздец! Я бы его убила! В рожу бы плюнула со злости!

– Боюсь, тогда бы у нас с Яром ничего не получилось, – я осторожно улыбаюсь, чтобы не спугнуть выглядывающую из своего панциря девчонку. Один неверный шаг – и она снова начнёт защищаться, а не поддерживать со мной разговор.

– Не знала, что Ярик на такое способен. Он же честный и порядочный, благородный даже, аж бесит порой, – признаётся Таня.

– Не нравятся тебе джентльмены?

Она мотает головой, посмеивается, немного напряжённо, неуверенно, но искренне.

Вот ты и призналась, Танюша, что не влюблена в Яра. Тебе даже не нравится такой тип мужчин, о каких великих чувствах может идти речь? Запуталась девчонка.

– Ты видела сегодня моего бывшего. Тот ещё козлина, – произношу доверительным, чуть приглушенным голосом. – После него Яр кажется восьмым чудом света. Он заботливый, терпеливый, тонко чувствующий, понимающий. Не без своих загонов и недостатков, конечно, но я даже испугалась вначале, когда с ним познакомилась. И закрылась в себе, чтобы не дай бог не пустить Яра в душу. Было очень страшно открыться ему – а потом разочароваться, как это случилось с бывшим парнем.

– Не, в Ярике невозможно разочароваться. Я его десять лет знаю, и ни разу он меня не подвёл. Иногда поорёт немножко, как сегодня, но ведь он по делу кричал…

– По делу? – задаю уточняющий вопрос, не напираю интонациями, просто интересуюсь, давая Тане возможность соскользнуть с опасной темы.

– Ну типа того, – мнётся девчонка. – Я злилась на него, обзывала, даже материлась… Мне показалось, что Ярик принял сторону моих родителей и готов от меня отказаться…

– Разве мама от тебя отказалась?

– Давно уже. Она трудоголик, влюблена в свою работу, а на меня ей всегда было наплевать. Главное, чтобы училась хорошо да возвращалась домой до полуночи. Я часто пыталась поговорить с мамой, рассказать ей о своих проблемах, но ей было не интересно… Она только кивала, даже особо не вслушиваясь, а потом снова про учёбу талдычила. Как будто оценки – это самое важное в жизни!

– Ты поэтому начала бунтовать?

– Нет… Может, отчасти. Хотела достучаться до мамы, разозлить её. Зря я это делала. Мама меня возненавидела, стала вечно орать, назвала «непутёвым ребёнком», даже пощёчину пару раз влепила. И отчим был на её стороне. Они оба трудоголики, им наплевать на собственных детей. Ярик ведь тоже не знал родительской любви… Он тебе об этом рассказывал?

– Да.

– Мама терпеливо ко мне относилась, пока я не начала бунтовать… Мне кажется, она даже рада, что я переехала к Ярику. Никто больше не добивается её внимания, можно всё свободное время уделять работе.

– Родители выгнали тебя из дома или ты сама ушла?

– Я сама, – она вздрагивает и снова напяливает на голову капюшон. – Был ужасный скандал, просто отвратительный. И всё из-за дурацкой татуировки. Я решила уйти, когда мама сказала, что я – самое большое разочарование в её жизни и что никому я такая истеричная и тупая не нужна…

– Ярику ведь нужна, – толкаю её в плечо, ободряюще улыбаюсь. Таня хмыкает, но хотя бы не возражает.

– А больше никому…

– Разве у тебя нет друзей? Знакомых?

– Знакомые не считаются. А друзей больше нет.

– Но были?

– Ага. Но потом меня выставили на посмешище перед всем классом, и друзья куда-то исчезли, – надтреснутым голосом сообщает Таня. Закрывает лицо ладонями, дрожит.

– Значит, это были не настоящие друзья.

– Но от этого ведь не легче!

– Понимаю, Тань, очень хорошо понимаю. Однажды тебе станет легче. Только увы, я пока и сама не знаю, когда наступит это «однажды». Иногда кажется, что обо всём забыл, но случайное событие напоминает о прошлом, и сердце снова болит.

Таня не отвечает. И я тоже больше не нахожусь, что сказать. Выдохлась. Я истощена и измочалена нашим непростым разговором. Не хочу даже в гостиницу с Ярославом ехать, мечтаю лишь обнять его покрепче и заснуть, вдыхая его запах.

Теперь уже Таня касается плечом моего плеча. И неуверенно спрашивает:

– Тебе это, не слишком от Ярика влетело?

– Нормально влетело, как полагается, – улыбаюсь я.

– Я удалила то глупое видео и фотки.

Естественно, Таня не собирается просить у меня прощения. Но эти её слова можно считать намёком на то, что она раскаивается в содеянном. Что ж, чуда я не ждала, поэтому вполне довольна её словами.

– Может, пойдём в машину? Заболеть как-то совсем не хочется, а дождь, зараза, всё не утихает.

– Хорошо, – вздохнув, соглашается Таня. – А Ярик сильно злится?

– Он волнуется о тебе, а не злится. Всё будет хорошо. Не дрейфь!

Таня прыгает на заднее сиденье автомобиля, чему я даже удивляюсь. Могла ведь занять место возле Яра, чтобы в очередной раз доказать свою значимость. Видимо, разговор не прошёл даром. Таня меняется.

Ярослав смотрит на нас долгим внимательным взглядом, а потом чуть заметно улыбается.

– Как ты меня отследил, Ярик? – робко спрашивает девчонка.

– Да вот, кто-то забыл отключить передачу геоданных в телефоне, – пожимает плечами Яр.

– Я и не надеялась, что ты заметишь…

– Да ладно? – он саркастически выгибает бровь. – Совсем-совсем не надеялась?

– Ну, может, чуть-чуть, – улыбается Таня. И её улыбка кажется такой радостной и ослепляющей, что на душе становится тепло.

– Не знаю, как вы, а я очень хочу жрать, – оживлённым голосом сообщает Яр. – Как вы смотрите на поздний ужин в ресторане?

– Я бы слона съела, – поддерживаю мужа в его попытке закончить этот день на позитивной ноте.

– А я бы не отказалась от пиццы, – немного замешкавшись, отвечает Таня.

– Вот и замечательно, – с явным облегчением говорит Яр.

Машина мягко трогается с места. Я счастливо улыбаюсь. Может, завтра Таня снова закроется в своём панцире и станет дерзить, как раньше. Но это будет потом, в другой день, в другое время, а сейчас я хочу насладиться ужином в тесном семейном кругу.