Текст книги "Пес бездны, назад! (СИ)"

Автор книги: Анастасия Разумовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 9
Игры сознания

Любите ли вы, когда вас называют «малыш», «малышка», «детка» и в этом роде так, как это ненавижу я? Честно: мне захотелось развернуться и уйти. Если я правильно понимаю, то с Артёмом мы – ровесники. Какой я ему «малыш»? Может быть, кому-то и нравятся такие именования, но я в них вижу попытку унизить женщину и напомнить ей о мужском господстве. Бр-р-р.

Сдерживая раздражение, я вошла в высокие двери.

Что меня искренне поражало в архитектуре Первомира, так это умение строителей обходиться без арок и колонн.

Сначала я решила, что это храм Мельпомены, и мы будем смотреть комедию с обычными актёрами. Амфитеатр с мягкими креслами перед белой стенкой. Похоже на анатомический или драматический театр, но скорее, увы, второй. Когда свет погас, а на экране загорелись картинки, я не то чтобы удивилась. Потом решила, что это и правда представление, но быстро поняла, что тут что-то не так. Это не были живые актёры, это явно мелькали живые картинки, вроде тех, которые я видела у рыжего мальчика рядом со школой. Я попыталась было подойти, чтобы посмотреть вблизи как это устроено, но на меня со всех сторон зашипели, что я мешаю смотреть.

Пришлось сесть и сложить руки на коленях.

От мелькания цветных светящихся пятен у меня довольно быстро заболела голова. На стене показывали обычную жизнь обычных людей. Зрители периодически смеялись, и мне было непонятно: над чем? Впрочем, признаться честно, и эрталийский театр я не особо жаловала. Было странно, что люди, изобретшие бензиновые машины и электричество, смеются над человеком, больно шлёпнувшимся с лестницы. И всё же мало по малу кино меня захватило. Оказалось, что в нём достаточно много полезных вещей. Например, о том, как зажигают плиту. То есть, здесь дровами не пользуются? Неплохо. А тогда за счёт чего горит пламя? Ещё довольно откровенно показали, как женщина одевается. И я поняла наконец для чего на полке лежат небольшие смешные одёжки, похожие то ли на чепец, то ли на до предела укороченные панталоны. Дальше смотреть стало легче, потому что интересно.

– Ты не смеялась, – грустно заметил Артём, когда свет вспыхнул и мы встали, чтобы выходить. – Извини, мне надо было догадаться, что фильм тебе не понравится.

– Почему? Очень даже понравился. Было полезно, спасибо.

А мысленно сделала заметку, что нужно будет завтра спросить чудо-машину-компьютер о том, как именно делают кино. Раз уж тут нельзя подойти и потрогать своими руками. Артём покосился на меня, а потом широко улыбнулся:

– Поехали в ресторан? Заодно и поговорим…

Рестораном, как выяснилось, он называл нечто вроде трактира. Дверь нам открыл человек, одетый не как первомирец. Я даже замерла, соображая, не спросить ли его про Вечный замок. Внутри трактир сверкал зеркалами и пафосом. Я поморщилась. Хорошенькое «поговорим»! Столько посторонних людей.

– Артём, а нет места поспокойнее?

– Хочешь, поедем ко мне?

Я застыла, снова ощутив себя в чужом мире. Тут так нормально? Ну то есть, «поедем ко мне» в понимании первомирцев это прилично или нет? Как на такое предложение должна адекватно отреагировать первомирская девушка? Пощёчиной или «да, поехали»? Не будет ли странно, если я откажусь? Мне снова захотелось в библиотеку. Вдруг компьютер знает ответ и на подобные вопросы?

– Лиса?

– Нет, не стоит. Раз уж приехали, то давай здесь побеседуем.

Он галантно отодвинул мне стул, я села. К нам тотчас подошёл подавальщик, протянул книжечку:

– Ваше меню.

– Выбирай, Лиса, что пожелаешь. На цену только не смотри, – хохотнул Артём.

Я взяла меню. Очень интересная бумага. Провела пальцами. Гладкая-гладкая, словно покрыта лаком, но слишком для этого гибкая. Искусство художника впечатляло, хотя я и не очень люблю натюрморты. И, конечно, я сразу посмотрела на цены. Ещё одна заметка: разобраться, что тут у них с деньгами происходит. В Эрталии на один медяк можно всей семьёй плотно пообедать в харчевне. Тут же творилось что-то не вообразимое. Может быть, это из-за того, что арифметику первомирцы изучают ещё детьми? А, значит, складывать и вычитать четырёхзначные числа им совсем не сложно? Не то, что эрталийцам. Представляю что было бы, если бы матушка за пряник попросила бы пятьсот шестьдесят три медяка. И речь даже не о том, что это просто дорого. Я боюсь, что даже цирюльник запутался бы в счёте. А если бы он желал два пряника?

– Давай ты выберешь сам, – дипломатично возразила я и передала меню спутнику.

Тефтели по цене лошади как-то не очень манили себя выбирать. Артём снова улыбнулся и продиктовал подавальщику неизвестные мне названия.

– Если тебя не смущает вот эта толпа, – решительно начала я, – то мне бы хотелось узнать всё-таки, за что ты у меня просишь прощения.

А заодно немного обо «мне» прошлой. Вернее, об Алисе, которую как-то надо отыскать. Вот только где? В Эрталии? Родопсии? Монфории? Замок Вечности стоял на стыке трёх королевств, и каждое считало, что он входит в его земли. Занести бедную девушку могло куда угодно.

– Видишь ли… Лиса, только не принимай всё это близко к сердцу, ведь это уже всё в прошлом, да? – он положил широкую тёплую ладонь поверх моей кисти и заглянул мне в глаза. – Я влюбился в тебя ещё на первом курсе универа. Почти сразу, как увидел. Ты была такой… Особенной. Не как все. Серьёзная, целеустремлённая, увлечённая наукой. А я…

Он рассмеялся и пожал плечами. Я терпеливо ждала, когда Артём перейдёт к сути.

– Ну, я никогда не отличался тягой к знаниям и прилежанием к учёбе. Сначала ты включила игнор. А я, как настоящий мажор и придурок, пытался завалить тебя цветами, подарками ну и всяким таким.

– А я?

– А ты… Чем активнее было моё внимание, тем жёстче ты включала игнор. А потом ко мне подошёл Руслан и…

– Кто⁈

– Руслан. Это староста нашей группы. Был. Он человек моего круга и бывший одноклассник, но не в этом суть. Так вот, он подошёл и попросил оставить тебя в покое. Сказал, что ты хочешь подать доки на перевод в другой ВУЗ, так как я тебя довёл до ручки. Мы, конечно, подрались. И всё же до меня дошло, что я перегнул.

– Понятно. И как же мы с тобой… э-э… сдружились?

– Стали парой? Ну… мне помог случай. Ты нашла кошку, которую сбила машина. Я помог тебе отвести её в ветеринарку, потом оплатил операцию, потом помог её закопать. Ты ревела, и я утащил тебя бухнуть.

– Что?

– Ну прости. Не знаю лучшего способа снять стресс, кроме секса. Впрочем, в ту ночь я использовал оба способа. Вот как-то так всё и произошло.

Я молчала, ошарашенная. То есть, мы с Артёмом были… ну то есть не мы… Алиса вот так… И он так запросто говорит об этом? Хотя… Я знала, что при дворах всех трёх королевств к подобным вещам относятся очень легкомысленно, но, как правило, в любовную связь вступают только замужние дамы. Ведь потерять девственность значит потерять цену.

– Понимаю, – мягко сказал Артём, чуть сжав мою руку, – ты сейчас думаешь, что я использовал твоё горе, но… Видишь ли, я правда пытался тебя как-то утешить. Ты рыдала и не могла остановиться. Справедливости ради замечу, что первой меня поцеловала ты. Правда ты в тот момент была совсем пьяна…

«Час от часу не легче».

– Понятно, – прохрипела я и откашлялась. – Так, и что было дальше?

– Дальше мы стали встречаться. Ну и… жить вместе.

– Мы женаты? – потрясённо уточнила я.

Вилка выпала из моей руки и звякнула о пол. Артём тоже удивился.

– Нет, – осторожно отозвался он. – А почему ты спросила?

– То есть… Мы с тобой были любовниками?

– Ну-у… можно и так сказать. Но вообще-то просто обычной парой. Я – твой парень, ты – моя девушка. Мы решили не торопиться со свадьбой.

Я зажмурилась, пытаясь привести себя в себя.

– И мы… э-э… спали друг с другом?

Скажи, что нет! Пожалуйста-пожалуйста!

– Ну конечно. В том числе и спали.

– А спали это именно спали или…

– Алис, – он мягко взял мои ладони в свои, – я же не тупой, я понимаю, что ты сейчас не готова, малыш. И я ж не про то, что… Ну не для этого же! Но мы тогда любили друг друга. Естественно, сексом тоже занимались, куда ж без него? Ну ты чего? Эй, Лисёнок?

Я сглотнула. Приехали. Но тут же вспомнила, что это была не я, а Алиса. И всё равно открывать глаза было как-то неудобно. И неудобно смотреть на мужчину, сидящего напротив. И… «Ну и зачем тебе это было знать, Мари? – отругала саму себя. – Что за нездравый интерес⁈»

Артём рассмеялся и отпустил мои пальцы:

– Ты покраснела. Чёрт, Алис… Даже не предполагал, что ты так смутишься. Эй, всё хорошо. Я понимаю: ты всего этого не помнишь…

«А ты-то помнишь», – подумала я, чувствуя, как на щеках горят костры.

– И что было потом? Чем ты провинился? Давай всё остальное пока не будем обсуждать.

– Хорошо, – послушно согласился парень. – Ты ешь давай.

«Да что-то не хочется», – подумала я, отобрала у него свои руки и закрыла лицо ладонями, облокотившись о стол.

– Это я виноват, – начал Артём грустно, но убеждённо. – Я, не ты. Герман неправ. Да, ты, в каком-то смысле, мне изменила, но пусть братец не суёт свой нос, куда ему не надо. Я сам разберусь. В том, что случилось, виноват…

– … лишь ты. Я поняла. Можешь без предисловий?

Мой голос прозвучал как-то глухо. Итак, Герман сказал правду про измену… Это был удар.

– Понимаешь, я тогда много работал. Отец поставил меня руководителем отдела, и я пропадал целыми днями на работе. Я пытался уговорить взять и тебя в мой отдел, но что отец, что брат были против наших отношений и отказали. Ты не смогла устроиться по специальности и пошла работать в школу учительницей. И так получилось, что последний наш год меня не было дома практически целыми сутками. Ты была одна, тосковала и…

– Решила утешиться?

– Ну… Не кори себя, малыш. В последнее время у нас было много проблем, мы часто ссорились, а я, идиот, не понимал, что тебе просто не хватает меня. Мне казалось, ты мне выносишь мозги и устраиваешь истерики, я злился и уходил из дома. То, что случилось, то случилось. Но…

– … в этом я виноват. Я поняла. Так что в итоге я сделала?

Я отвела ладони от лица и прямо посмотрела в лицо Артёма. Тот нахмурился и отвёл взгляд. Губы его чуть подрагивали от напряжения. Ладони сжались в кулаки.

– Вы всегда были дружны с Русланом. Ещё с универа. Я, признаться, даже ревновал. Да, был дураком, сознаюсь. Просил тебя перестать общаться с тем, в ком видел соперника. Ты, помнится, лишь посмеялась над моей ревностью и заявила, что любовь – это любовь, а дружба – это дружба. Ну и… Не удивительно, что, скучая по мне, ну и обижаясь на мои реакции, ты сблизилась с…

– … другом?

– Да. И…

– А потом сблизилась сильнее?

– Слушай, может не стоит? Лиса, я вижу, как тебе тяжело. У тебя сейчас лицо такое… Давай всё это забудем просто?

– Нет. Я хочу знать.

«Мари, зачем⁈ – завопил мой рассудок в моей голове. – Это была не ты! Не ты, это другая женщина. Какой тебе дело до её грехов⁈». И он был прав. Но почему я чувствую себя так, словно всё это натворила я?

– Ну да. Может, выпила. Может… Я тебя не виню.

– И как… – я откашлялась, закусила губу, преодолела комок в горле и попыталась выровнять голос, – … как ты узнал, что я тебе изменила?

– Так ты мне сама сказала, Алис. Мы поссорились, я на тебя наорал, что ты меня допекла до печёнок, хлопнул дверью и ушёл. Бухать. А утром, когда вернулся… ну, я попросил у тебя прощения, а ты сказала, что уходишь. И что переспала с Русланом. И что между нами всё кончено, – его голос осип. – «Я больше не буду допекать тебя до печёнок» – сказала ты. И ушла.

Мы молчали. В голове гудело, и больше всего мне хотелось открыть глаза и проснуться. «это была не я», – снова попыталась напомнить самой себе, но вышло так себе. Подавальщик принёс нам какие-то блюда, расставил, разложил приборы. Когда он ушёл, Артём зашептал:

– Лиса, дай мне шанс. Пожалуйста. Я всё исправлю. За этот год я всё осознал, переосмыслил. Сначала ненавидел тебя, проклинал. А потом понял, что сам неправ.

– Твой брат…

– К дьяволу Германа! Лис, мне плевать что он там думает. Я люблю тебя.

Я встала. Он схватил меня за руку, заглядывая в лицо снизу-вверх.

– Хорошо, – прошептала я. – Хорошо. А сейчас отвези меня домой. Пожалуйста.

Артём вскочил.

– Официант, дайте мне счёт…

Наша еда осталась нетронутой. Плевать. Я вышла на широченную шумную улицу и вдохнула прохладную морось. Глаза защипало. Я не могла отказать Артёму в праве на надежду.

– Надо найти Алису, – прошептала себе и зажмурилась. – Это не моя жизнь. Не моя судьба. Не… Это не я.

А если всё не так? Если Алиса – это всё же я? Просто действительно потеряла память и… Всё то, что было с Мари мне пригрезилось? Я попыталась вспомнить всё, что пережила в Эрталии, но прошлая жизнь вспоминалась смутной и таяла при попытке рассмотреть какой-либо эпизод детально.

Башня. И коса, которая росла в волшебном растворе. Матушка-колдунья. Вечный замок. Что если всё это – лишь игры сознания, пережившего клиническую смерть? Кажется, так это называлось в фильме?

* * *

Когда вернулась сестра, Осень читала параграф химии, устроившись на кровати с ноутом на коленях. Алиса подошла, заглянула.

– Это твой компьютер? – спросила безжизненным голосом.

– Тебе жалко? – угрюмо уточнила Осень, вытащив из ушей наушники. – Мне тоже нужен ноут. Даже больше, чем тебе, между прочим. Потому что я учусь, а для учёбы нужно столько всего искать! Но вам же с мамой плевать, да⁈

– Да нет, не жалко.

Сестра упала на кровать. Выглядела она как-то странно.

– То есть, я могу поработать? – осторожно уточнила школьница.

– Да. Если нужно, работай.

– Я, кстати, твои таблетки положила тебе в тумбочку. Ты неважно выглядишь.

– Таблетки?

– Ну да. Которые тогда Артём купил.

– Артём? Как ты относишься к нему?

Девочка пожала плечами:

– Нормально. Хороший парень. Добрый. Всегда к тебе приходил с цветами и подарками. Кстати, не только для тебя, но и мне, и маме и соседкам тоже приносил. Весёлый.

– А ты… помнишь нас как… пару?

– Ну да.

– И… как я выглядела со стороны?

– Нормально. Счастливой. Вы вообще классной парочкой были. Жаль, что расстались.

– А почему расстались, знаешь?

– Не-а. Ты же мне ничего не говорила. Но я догадалась, что это было твоим решением. Потому что Артём потом всё помириться пытался, а ты пошла в отказ и запретила ему появляться. И очень жаль.

– Осень, а Руслана помнишь?

– Это который староста был в вашей группе? Зануда. Они постоянно с Артёмом ругались. Даже как-то подрались.

– Почему?

Осень пожала плечами. Откуда ей знать? Алиса повернулась набок и внимательно посмотрела на сестру.

– Мы с Артёмом решили попробовать ещё раз, – сказала дрогнувшим голосом.

– Ну и отлично. Пусть тогда он тебе ещё один ноут купит, а этот подари мне. Там у меня столько файлов и фоток! Кстати, мать там борщ сварила, будешь?

– Там это где?

– На кухне. На нашем столике стоит. Ну не у соседей же.

– Пойдём со мной, – жалобно попросила сестра. – Я не хочу одна есть.

Осень вздохнула, положила ноут на кровать.

– Ладно. Мне тоже стрёмно одной на кухню ходить. Мало ли…

Уже засыпая, девочка вдруг услышала звук сообщения. Смахнула с экрана заставку – котика со скошенными друг к другу глазами – и увидела сообщение от Витэля. Сердце подпрыгнуло.

«Привет, – писал парень, словно ничего между ними не произошло, – у меня в субботу др. Будет весело. Приходи. Можно без подарка. Камиллы не будет». И геолокация.

Осень нажала «удалить сообщение». Судорожно отменила удаление. Перевернулась на спину и уставилась в потолок, покрытый сетью трещинок. Он вообще нормальный? А где хотя бы: «прости меня, я был неправ»? Ну или что-то такое…

Плинь.

Девочка зажмурилась, решив игнорировать. Она тоже себя не на помойке нашла. И не собачка, чтобы ей свистнули, и она прибежала.

Телефон молчал.

Осень облизнула губы, открыла глаза и сильно бьющимся сердцем снова заглянула в телефон.

«Ну так чё? Будешь?».

«Иди ты», – написала девочка зло. А потом прибавила куда.

Витэль прислал стикер с повешенным. «Не душни».

«Это я душню? Козёл».

«Да ладно тебе. Я извиниться хотел».

«Засунь свои извинения, знаешь куда?»

Осень судорожно всхлипнула, вырубила телефон и ткнулась лицом в подушку. Проплакалась. Снова открыла телефон и увидела в сообщении песню «Одуванчик». Всхлипнула. Воткнула наушники в уши и стала слушать. «Ты как солнечный луч ранишь насквозь», – пел голос любимой исполнительницы.

И они обменивались треками почти до утра.

Глава 10
Зеркальный ангел

«Ну, я спать», – сообщил Витэль и отключился. Осень взглянула на сообщение и зевнула. Уже было поздно ложиться, и она встала. За окном накрапывал дождь. «Суббота – это завтра», – сонно подумала девочка, подошла, села на подоконник и прислонилась лбом к стеклу.

Парень сказал, что подарки не нужны, но… Стрёмно идти на дэ-эр без подарка.

Осень натянула джинсы, футболку, свитер. Хотелось пройтись по улицам и подумать. И насчёт подарка – тоже. Было бы неплохо вручить Витэлю нечто эдакое и гордо удалиться. Типа ей плевать. Вышла из чата. Вот только… Что подарить тому, кому ничего не нужно? И чтобы он не просто отшвырнул это куда-нибудь…

… на помойку.

Девочка скрипнула зубами. Повернула зеркало к себе.

– Эй, – позвала тихо.

Помахала рукой. Отражение повторило её движение. Осень вздрогнула. «Я его утопила, – подумала с запоздалым испугом. – Это считается убийством?»

– Эй! Пожалуйста, не дуйся… Ты же не умер? Нет?

– Нет, – вдруг ухмыльнулось отражение и присело на край зазеркального стола. – Но без твоего зова не смог бы вернуться. Это так, на будущее.

– Извини, – буркнула Осень.

– Бывает. Так что там у тебя?

– Ты не мог бы… Ну не в виде меня?

– А в виде кого? Может, так?

– Разобью!

– Снова? – рассмеялся Витэль в зеркале.

Сердце пропустило удар.

– Меня пригласили на день рождения, – сообщила Осень тихо.

– И?

– Я не знаю, что подарить…

Эй принял собственный вид, закатил глаза с видом терпеливого, очень-очень терпеливого человека. Вздохнул.

– И? У тебя карточка есть.

– Ну… она же твоя…

Отражение рассмеялся, даже хрюкнул от смеха.

– Ну ок. Я не буду возражать, если ты попытаешься немножко сократить мой безлимит.

Осень облегчённо выдохнула. Всё же с Эйем было разговаривать просто. Зеркальный парень, казалось, вовсе не умел обижаться.

– Посоветуй, что подарить?

– Кому?

Девочка покраснела. Эй поднял бровь.

– Серьёзно? Мудиле, который тебя кинул? Подари ему совочек с веничком. Пусть сам себя подметёт.

– Эй…

– Детский сад, – проворчал Эй и спрыгнул со стола.

– Ты поможешь? – мрачно уточнила Осень.

– Ну, я ж типа добрый волшебник. Твой личный ангел-храни…

– Осень, ты с кем там разговариваешь?

Алиса сидела на постели и моргала. Младшая сестра растерялась, покраснела, сунула руки в карманы джинсов.

– Ни с кем.

– Напомни, пожалуйста, где наша поликлиника?

Ответив на дурацкие вопросы старшей, Осень дождалась, когда та выйдет в ванную, и снова обернулась к зеркалу, в котором виднелось обычное отражение:

– Эй, ты здесь?

– А где мне ещё быть? Давно твоя сестричка забыла дорогу в поликлинику?

– Она всегда была немного того, – отмахнулась девочка. – Гений естественных и точных наук. То кофе пригорит, то суп поджарится. А ты можешь переместиться в другое карманное зеркальце? Не то, которое я утопила. Но ты был сам виноват…

– Легко. Однако у меня возникло встречное предложение: позови меня в свой мир. Живой я, да ещё и рядом, лучше, чем отражение.

Осень раскрыла рот:

– А… так можно?

– Ага.

Девочке стало жутко.

– Я… – растеряно и испуганно пропищала она. – Да, но…

– Ладно, проехали, – хмыкнул Эй. – Пошли, пока твоя сестра не вернулась и не помешала. Обсудим подарок для твоего козла.

Осень торопливо накинула куртку и выбежала, едва не сшибившись лбами с Людмилой Прокофьевной в коридоре. Из комнаты, где жили гастарбайтеры, донесся разговор на повышенных тонах. Девочка выскочила на лестничную площадку, пробежала вниз, перепрыгивая через две ступеньки, и выдохнула, только оказавшись на Введенской. А потом пошла не спеша. Предложение Эйя нагоняло необъяснимый ужас.

С одной стороны: отражение ей ведь и правда помогал, и… а с другой… парень из зеркала. Что случится, если он окажется здесь? Вдруг что-то ужасное?

И всё же зеркальце купить следовало.

– Знаешь, что меня удивляет в девчонках? – это был первый вопрос Эйя. – Притом, что удивлялка у меня давно отшиблена.

– Что? – буркнула Осень, уже начиная раскаиваться в возвращении зеркального «ангела» из небытия.

– Ваша склонность влюбляться в сволочей. И бескорыстная вера в то, что однажды сволочь перевоспитается. Это забавно.

– Забавно⁈

– А разве нет? Сволочь козлит с влюблённой идиоткой. Она идёт, ревёт. Потом он вдруг спохватывается и типа: «извини, вот тебе сто роз». Или сто одна. И дурочка всерьёз верит: о, он раскаялся! Он теперь нитакой. И так тысячу и один раз, без изменений.

– Это ты называешь забавным? То есть, тебе от такого смешно?

– Ещё как.

Осень остановилась, насупилась. Сузила глаза:

– Ну и зачем ты мне это говоришь? Ты же вроде хочешь, чтобы я тебя вытащила из зеркала? Тогда зачем пытаешься убедить меня, что ты – монстр?

– Хочу, чтобы ты верила лишь одной сволочи в своей жизни, – заржал Эй. – Мне. Не люблю, знаешь ли, конкуренции.

– Это, типа, ты честный?

– Ты удивишься, насколько с людьми можно быть откровенным. Чем больше вам говоришь правды, тем сильнее вы верите, что это ложь.

– Я напрасно вытащила тебя из реки, – прошипела Осень.

Эй ухмыльнулся, глаза его стали узкими и почти совсем чёрными.

– Обожаю заставлять девушек жалеть о сделанном.

– Фу. Звучит мерзко. Почему ты хочешь, чтобы я так плохо о тебе думала?

Парень лёг во внезапно появившийся гамак, закинул руки за голову и принялся качаться.

– Жил-был людоед, – невозмутимо начал Эй. – Он обитал в страшном-престрашном замке посреди мёртвого леса на высокой-превысокой горе. И был вечно голоден, потому что ни один нормальный человек не попрётся на высокую-превысокую гору в мёртвый лес. Тогда людоед повесил на дороге, ведущей в его логово, табличку: «В замке людоеда нет. Чесна». Но никто всё равно не шёл. И людоед сидел и плакал. И тут к нему пришёл добрый волшебник…

– Ты, что ли?

– Вроде того. Добрый волшебник пожалел несчастного людоеда, взмахнул волшебной палочкой, и надпись на табличке изменилась. Теперь там было написано: «Запрещается идти по дороге! Запрещается проникать в мёртвый лес. Осторожно: в замке живёт людоед».

– И?

– Всё. С той поры людоед не голодал.

Он замолчал. Осень вздохнула. Мимо ехали машины, бежали люди. Дождило.

– И зачем ты мне рассказал эту дебильную сказку о людоеде?

– О добром волшебнике, вапчет. Ладно, вернёмся к нашим козлам. Итак, парнокопытному шестнадцать. А тебе ещё нет. И то, что уже разрешено рогатому, ты купить не сможешь…

– Перестань, – поморщилась Осень. – Не называй его так.

Туповатый юмор Эйя девочке не нравился, и всё же парень был добрым. Это сразу чувствовалось.

* * *

Увидев Леночку на прежнем месте, Вера дулась почти целый день. Сначала попыталась продавить своё мнение, напирая на статус партнёра, но Герман выразительно приподнял бровь и в упор посмотрел на неё. Они оба знали, что партнёрство – чистая формальность, условие, поставленное отцом Веры как обязательное для его участия в проекте.

– Видимо, опыт ничему тебя не научил, – прошипела обиженная девушка и хлопнула дверью.

Герман проигнорировал выпад. Он знал, что Вере нужно время, чтобы остыть и включить голову. Зато остаток рабочего дня прошёл крайне продуктивно. Обсудив все детали с Выборгом и в общих чертах накидав договор подряда, Герман отправил черновик юристам и выдохнул. И тут же дверь приоткрылась, на пороге замерла виноватая Вера. Как всегда, когда чувствовала свою неправоту, девушка смотрела куда-то в сторону и теребила поясок.

– Ты поедешь со мной на дачу?

– Нет. Хочу сгонять в Выборг, ещё раз всё перепроверить.

– На выходных надо отдыхать, – возразила Вера и наконец посмотрела в его глаза. – Заедешь хотя бы на часик?

– Угу.

– Тогда захвати Витю. Пусть парень проветрится, пока погода тёплая.

Герман хмыкнул. Погода никогда не мешала семье Веры проветриваться, ведь в разных частях света она всегда разная. Но иногда приходится чем-то жертвовать ради мира. Например, возможностью побыть наедине с собой и любимой музыкой.

– Хорошо. Откуда?

– От школы.

– Ок.

Она подошла, положила руки на его плечи, наклонилась и чмокнула в губы.

– Ладно, я не возражаю против Леночки. Пусть уронит нас ещё на триста тысяч…

– Вер.

– Хорошо-хорошо, не буду язвить, раз уж она теперь – твоя протеже…

– Лена не моя протеже. А ошибиться может любой. Особенно, новичок. Впредь будет внимательнее.

– Ты слишком добр для бизнеса, – Вера потёрлась о его щёку, обхватила шею руками. – Ладно. Пусть тогда Тёмка к нам приезжает. Давно его не было.

– Возьми и пригласи. Я не хочу ему звонить.

– Ой, ладно тебе злиться! Младшие братья – это всегда геморрой. Уж я то знаю. Но он всё равно твой брат, не забывай, да?

– О таком вряд ли забудешь.

Она помолчала, а потом тихо уточнила:

– У нас с тобой всё ок?

Герман заглянул в её прозрачные глаза. И вдруг ощутил, что очень устал. «Взрослые отношения – это работа. Строительство одного общего дома двумя разными людьми, каждый из которых видит и конструкцию, и планировку, и интерьер по-своему».

– Нормально.

Тренькнул телефон.

– Герман Павлович! Я послала вам смс с бронью отеля в Выборге.

– Спасибо.

Вера тихонько вышла.

Освободился Герман примерно через час. И обнаружил, что у него есть часа три свободного времени. В последнее время жизнь не баловала его такой щедростью. «Вера права, – подумал мужчина, набрасывая куртку и выходя в дождь, – надо отдыхать». Он так устал, что даже собственную девушку стал воспринимать, как работу.

– Ну и как будем отдыхать? – спросил сам себя вслух. И усмехнулся. М-да.

Потёр пальцами виски. Помнится, Артём подарил старшему брату на день рожденья купон на вождение самолёта. Может, воспользоваться?

– Три часа мне не хватит, – решил Герман.

Да и не хотелось.

– М-да, это уже похоже на выгорание.

И отправился гулять. Он давно не бродил пешком.

Герман любил дождь так же сильно, как и Питер. А сейчас, в пятницу, можно было забыть о текущих делах и просто дышать, расправив жабры. Он шёл мимо модерна, отражённого в лужах, и снова чувствовал себя пятнадцатилетним пацаном. Перепрыгнул целое озеро на пешеходном переходе и улыбнулся. Душу охватило ощущение озорного всемогущества, как в юности. «Я всё смогу, – утверждало оно. – Потому что это я».

– «Кто бы ты ни был, город – вымысел твой», – прошептал Герман, запрокинув лицо к серому небу. – Город-мечта…

И внезапно понял, что он на Воскова. Где-то здесь живёт странная девочка Алиса, потерявшая память. «Наверное, она чувствует себя, словно попала в Зазеркалье». В сердце шевельнулось неожиданное хулиганское желание. Герман пошёл по улице мимо обшарпанных доходных домов, каждый из которых был не менее прекрасен, чем дворец, а затем, сам не зная зачем, зашёл в грязно-охристое скромное здание со скромной световой вывеской «кафе».

«Интересно, она третью задачку решила?»

И тут же понял, что этот вопрос может задать вслух.

– Привет.

Алиса обернулась. Её глаза вдруг просияли, а затем потухли.

– Привет.

– Не будете возражать, если я присяду?

Она покачала головой, закуталась в нежно-голубой шарфик и вернулась к ноуту. «Ну и зачем?» – спросил Герман сам себя, заказал капучино и опустился напротив.

– Как себя чувствуете? Как с работой?

– Директор дала мне две недели на восстановление. Я взяла больничный. Осваиваю вот… всё. Герман, я рада нашей внезапной встрече. Я должна сказать… Мы поговорили с Артёмом.

Мужчина напрягся. Раньше, чем она продолжила, он уже догадался, что именно услышит.

– Артём мне рассказал всё, что произошло между нами. Он предложил начать всё заново.

– И вы согласились?

– Да.

Её губы вздрогнули. Алиса нахмурилась и посмотрела на собеседника потемневшими глазами.

– Ваш капучино.

Герман подошёл, взял тяжёлую чашку на блюдце и снова сел за столик. Отпил.

– Я знаю, мы договаривались, но…

– Причём тут это? Вы показались мне здравомыслящей девушкой. Если, всё взвесив, вы с Артёмом так решили… Но мне кажется, или вы как-то не рады принятому решению?

– Не рада, – честно призналась девушка. – Артём по-прежнему мне чужой.

– А тогда зачем?

Она снова нахмурилась, опустила взгляд, подбирая слова. А Герман неожиданно для себя разозлился. Наверное, на собственное разочарование.

– Я должна была дать ему… нам второй шанс. Тем более, во всём, что произошло, виновата я, а Артём – пострадавшая сторона.

– Всегда поражало умение женщин делать трагедию из всего. А то, из чего не получилось сделать трагедию, превратить в проблему, – резко произнёс Герман.

Алиса подняла брови.

– Вы меня сейчас отчитали?

– Я посочувствовал брату. Неприятно быть должным женщине, но куда хуже, когда женщина должна тебе.

– Вы не справедливы, – буркнула девушка и снова уткнулась в компьютер.

«Я – идиот, – выругался Герман мысленно. – Трижды». Какое ему до всего этого дело? Артём – уже взрослый мужик. И Вера права: хватит опекать младшего братца. Пора Тёме самому разобраться со своей жизнью. А сейчас ещё и Алиса… Она-то каким макаром относится к Герману? Почему он вдруг чувствует себя ответственным за постороннюю ему девицу?

Герман допил кофе, прикидывая, куда лучше потратить оставшееся время. Если бы не обещание забрать из школы Виталика, он бы уже махнул в Выборг.

– Я решила задачу, – Алиса вдруг снова подняла голову, – проверите, правильно или нет? Или…

– Давайте.

Он забрал из её рук несколько листков бумаги. Углубился в кривоватый мелкий почерк, словно убегающий куда-то. Усмехнулся. Запустил пальцы в волосы, лохматя их.

– Интересное решение. Нестандартное. Только неоправданно усложнённое…

И принялся объяснять ей, как решить проще. Алиса слушала несколько рассеяно.

– Герман… можно попросить вас об одной… э-э… услуге?

– Да.

Мужчина снова насторожился.

– Можете подсказать, как мне найти Руслана?

– Ч-что?

– Не надо на меня так смотреть, – Алиса закусила губу. – Я не собираюсь с ним спать. И не собираюсь повторять ошибок женщины, которую не помню. Просто хочу узнать от третьего участника событий его версию.

– А в версию Артёма вы не верите?

– Нет. Я вообще никому не верю. И не хочу. Хочу разобраться сама.

– Я был бы рад помочь, но…

– Ясно, – Алиса захлопнула ноут, поднялась.

– Руслан погиб. Третьей версии не будет.

– Как? – прошептала девушка и снова опустилась в кресло.

– Как герой. На войне.

– Ясно, – прошептала она и закрыла лицо руками.

Герман допил кофе, встал, ощущая неловкость и злясь на себя за это неуместное чувство.

– Хотите, дам совет? – неожиданно для себя предложил он.

И скорее угадал её нечёткое согласие, чем расслышал его.