Текст книги "Волшебство на грани (СИ)"

Автор книги: Анастасия Калямина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Карси была в замешательстве, не зная, идти за мной или нет. Ей казалось, будто я не справедливо поступаю с отцом. Но ведь он это заслужил!

– Подожди! – Спохватился Прохор. – Дай я всё объясню!..

– Не нужны мне твои лживые объяснения! – Отрезал я. – Карси, ты идёшь?

Карси медлила.

Навира застыла возле окна, держа щётку для смахивания пыли. Она не знала, как на такое реагировать, вытолкать меня за дверь быстрее, чем я сам удалюсь, или позволить ситуации разрешиться.

– Пожалуйста, сынок! – взмолился отец.

Но я был не приклонен:

– У тебя сына нет! Ты от нас отказался!

– Я не отказывался!.. – в отчаянии крикнул он.

– Не хочу тебя слушать!..

– Семён, давай его выслушаем! – вступилась Карсилина.

Я ухмыльнулся. У Карси была очень вредная привычка видеть во всех людях хорошее, или пытаться разглядеть. Неужели и правда думает, что он может получить прощение!

– Пойми, Карси, ничего дельного он нам не скажет. – Отказался я. – Ты идёшь, или как?

Карсилина еще раз бросила взгляд на несчастного Прохора Мылченко, потом на меня, мол, Семён, ты не прав.

– Как хочешь. – Рассердился я, хлопнул дверью и ушёл.

Карси догонять не стала.

Она усадила моего отца на диван и приказала Навире принести горячего чая с мёдом.

– А вы, правда, их не бросали? – спросила она, присаживаясь рядом.

– Я не отказывался от жены и ребенка. – Повторил он убитым тоном. – Я слишком любил Фолию…

Он осёкся, вспомнил мою реакцию и изрёк:

– Семён меня не простит!

– Простит, я уверена. – Пыталась успокоить его принцесса.

– Он и слушать не станет!

– Ну, это спорный вопрос. – Заменила Карси, принимая кружку у Навиры. – Выпейте, вам станет легчё! Семён остынет, тогда ему всё и объясните.

Прохор отпил глоток, поставил кружку на журнальный столик и криво улыбнулся:

– Он весь в свою мать.…

Он глубоко вздохнул и признался:

– Я рад, что он жив. Ты, наверное, думаешь, что из меня плохой отец вышел? Может и так, но я должен это исправить…

– Скажите, а почему всё так получилось? – поинтересовалась Кари.

– Тебе действительно хочется узнать?

– Да. – Кивнула она.

– Хорошо. – Ответил он. – В Зебровске мы жили, потому что жену раздражал Листон, она терпеть не могла волшебство. Фолия, в отличие от меня, была простой смертной. А еще она очень боялась, что мои способности передадутся сыну. Она запрещала мне показывать ему, что умею, и не хотела его контактов с магией. Я пытался её убедить, мол, если у него есть хоть какие-то способности, они всё равно разовьются, даже если Фолия этого не хочет. Ведь если человек с рождения чародей, он на всю жизнь им и останется. Но моя жена этого не понимала.

– Так вот почему Семён не знал, что он маг! – перебила Карси.

– Да, поэтому. Но способности у него проявлялись, еще, когда я был с ними. Он, когда был маленьким, творил всякие волшебные вещи не осознанно, всё вокруг падало, тряслось, лопалось, искрилось (как и вокруг любого другого мага младенца). Я старался, чтобы Фолия этого не замечала. Потом, когда ему исполнилось года три, магия уже перестала проявляться внешне в таком количестве, и теперь его можно было даже принять за простого смертного (Я провел с ним ряд тренировок, конечно в тайне от жены, чтобы научить сына сдерживать магию)… А потом меня вызвали в Чалиндокс…

Он закашлялся, отхлебнул чая и продолжил:

– Затем, меня начали шантажировать колдуны ОбГаТра. Говорили, если я попытаюсь вернуться, Фолию и моего сына убьют. Они запрещали говорить им, что я жив. И жена по их сценарию думала, что я погиб…

– И вы не пытались им помешать?! – поразилась Карси, поднялась с дивана, и начала по комнате ходить взад-вперед. – Не решались исправить ситуацию. Как трусливо!..

– Я пытался! Тайно разрабатывал план спасения моей семьи. Прошло некоторое время. Я, наконец, решился. Купил билеты на рейс в Зебрландию, хотел забрать свою жену и сына. Но эти злодеи, видимо, о чем-то догадались. За час до вылета мне позвонили и сообщили, что убили Фолию и Семёна, что уничтожили тела… – Прохор вздрогнул. – А, я, как идиот, поверил.

Карсилина остановилась посреди комнаты и с сочувствием на него посмотрела. Она молчала, не зная, что сказать.

А Прохор прошептал, указывая на портрет покойной жены:

– Я тогда потерял смысл жизни. По крайней мере, мне так казалось. Лоритта и Желлистина не отходили на меня ни на шаг, боялись, что я могу что-нибудь с собой сделать! Они взяли с меня клятву, которая в какой-то мере дала мне новую цель жизни, но я всё равно не ощущал, что живу.

– И что это за клятва? – поинтересовалась Карси, снова присаживаясь на диван.

– Я поклялся, покуда зло еще сильно, охранять вас: тебя, Мартину и Альфреда. Желли, видимо, чувствовала, что они с Иксбертом скоро уйдут в мир иной…

Наступила пауза, во время которой Прохор допил остывающий чай.

– Знаешь, я отношусь к вам, как к собственным детям. Я к вам очень привязан, но забыл уже давно, что такое счастье.

– Какой же вы несчастный, Прохор Платонович… – С горечью заметила Кари, коснувшись ладонью его плеча.

– Сегодня чувствую себя уже не так как вчера и все эти пустые годы! – воскликнул Прохор, да так громко, что Карси вздрогнула.

Похоже, за всё это долгое время он чуть тронулся умом, по крайней мере, Карсилина пришла к такому выводу.

– Мой сын жив! – он поднялся и подошел к фотографии, на которой он держал своего годовалого ребёнка, и провел по ней указательным пальцем. – Только, не хочет меня знать.

– Нужно рассказать ему всё.

– Да. Конечно. – Сказал он, сделав большую паузу между этими двумя словами, отворачиваясь от фотографий.

Он посмотрел на Карси таким пристальным взглядом, что та почувствовала себя неуютно. У неё сложилось ощущение, что его тёмно-карие глаза видели её насквозь, угадывали всё, что она чувствует сейчас.

– Но больше всего я боюсь, – признавался он, медленно подходя к ней, – что с моим сыном случится то же самое, что и со мной. Я боюсь, что он потеряет…

И он остановился, не закончив фразу, снова закашлялся, а затем изрек, серьёзно глядя на Кари:

– Но я этого не допущу!

Принцесса попятилась, опасаясь, что он сейчас схватит её и запрёт где-нибудь, слишком жутко звучали эти слова.

– Я не позволю ему стать таким жалким, как я! – и он засмеялся, но смех этот был не от счастья. – Не позволю чувствовать то, что я чувствовал тогда!

Он снова бросил взгляд на Карси. Карси медленно поднялась с дивана и осторожно пошла к выходу.

Прохор молча смотрел, как она покидает комнату, и вздрогнул, когда за ней хлопнула входная дверь.

– Господин, вам лучше прилечь. – Посоветовала Навира, которая всё это время простояла за занавеской, натирая тряпкой подоконник.

В конце концов, барон Прохор Платонович Мылченко (тайный глава ДС и директор банка «Чалинвест»), не монстр какой-нибудь!..

***

До дворца я добирался пешком. Хотелось развеяться, и я был зол на весь мир, особенно на отца, который вдруг объявился из мёртвых. Так же я злился на Карси, за то, что она встала на его сторону!

С досады я пнул ногой фонарный столб, злости не уменьшилось, только нога заболела. Если честно, меня раздражало, когда Карси проявляла к кому-нибудь свою жалость, особенно к тем, кто этого, по моему мнению, не заслуживал!

В лицо дул прохладный ветерок, и я, забывшись, чуть не столкнулся с солидного вида мужчиной.

– Осторожно! – буркнул он мне, даже не обернулся.

«Осторожно!» – передразнил я его, когда он скрылся за поворотом. То же мне, какой правильный нашёлся!

Мимо, смеясь, пробежал школьник, наверное, третьеклассник. Я крикнул ему: «Разбегался тут!». Мальчик испуганно глянул на меня, казалось, он сейчас расплачется (Еще бы, какой-то сердитый парень неожиданно решил на тебя накричать!).

Нужно срочно выпустить пар! Иначе мог повториться один из многочисленных случаев, когда я случайно что-либо взрывал, поджигал, разбивал, когда был очень сердит. Я вспомнил, как случайно спалил лавку в магазине, когда Димка меня разозлил своей дурацкой выходкой. Не помню, какой, да и не важно. Я должен был научиться контролировать магию во время вспышек плохого настроения!

Я глянул на мальчика и почувствовал угрызения совести. Ведь мог случайно его покалечить (В голове тут же возник образ испуганной продавщицы, у которой дымились волосы, а целая полка за её спиной пострадала от моего огненного шара).

Я подошел к впавшему в ступор мальчику, он глядел на меня, как кролик на кобру.

– Прости. – Сказал я, самым доброжелательным тоном, материализовал леденец на палочке и протянул ему.

Он выхватил леденец и убежал, ничего и не сказав.

– Ну и катись! – Недовольно сказал я, сжав кулаки, злость накатила новой волной. В конце концов, он мог бы и не выхватывать этот леденец так резко. У меня и так нервы на пределе!

Я глубоко вздохнул три раза, говорят, это помогает, когда злишься. Затем достал из кармана плеер, настроил на радио «Колокольчик Плюс» и пошел дальше. И песня там снова играла под моё настроениё, называлась «Колдунья из села Белогоряченское». Её исполняла Листонская группа «Железный Персик». Песня, конечно, глупая, но музыка сойдёт. Бывают и такие исполнители, которые придумывают отличные мелодии, а вот тексты на эти композиции ложатся совершенно кривые.

Моя злоба постепенно спадала, главное только не думать об отце.

«… Ты меня околдовала,

Сердце подло украла, На кусочки разбила! Это величайшая подлость, Из всех, что ты совершила!..»

Я тихо подпевал солисту «Железного Персика», отвлекаясь от мыслей о Карси, ведь если сейчас буду о ней думать, то потом вспомню про отца, пойму, что из-за него я с ней поссорился и снова разозлюсь на себя, на отца и на Карсилину, а потом еще на кого-нибудь.

Проходя по насыщенно-зелёной лужайке возле дворца, я увидел Мартину, Альфреда и собаку Карсилины Ленди. Она весело носилась вокруг двойняшек. Альфред увлечённо кидал ей толстую палку, принесённую, из королевского парка.

Возле Мартины стоял красивый белый пегас с серой гривой, у него были огромные сизые крылья, и он терпеливо ждал, пока Мартина нахлобучит себе на голову шлем. «Рожок» – Догадался я. Это был тот самый пегас, с которым сестра Карсилины участвовала в скачках.

– Семён, а где Кари? – спросил меня Альфред, ожидая, пока Ленди притащит ему палку.

– Скоро придёт. – Ответил я, не желая распространяться на эту тему.

– Выглядишь не очень довольным. – Заметила Мартина, взбираясь в седло. – Что стряслось?

На ней были чёрные ботинки со шнурками, кожаные штаны и серая блузка. Совершенно не тот образ, в котором я увидел её первый раз.

– Да не важно. – Отмахнулся я.

Мне не хотелось им рассказывать о том, что сегодня случилось, что я нашел своего отца. Судя по тому, что Карси встала на сторону Прохора Мылченко, семья Фротгерт его уважает.

– А, по-моему, очень даже важно. – Заметила Мартина, поглаживая пегаса по гриве.

– Выскажись! Легче станет… – Посоветовал Альфред, швыряя палку куда-то в сторону ворот.

Я заметил, что и на этих его кедах шнурки не завязаны.

– Ты ни разу не падал, наступив на шнурки? – не смог удержаться, чтобы не спросить.

– Нет! – Засмеялся Альфред, и посмотрел на свои кеды. – Специальная магия для шнурков! Хочешь, научу?

– Он любит эксперименты с волшебством. – Улыбнулась Мартина, рассказывая об особенностях брата. – Один раз даже учительницу в кактус превратил…

– Марти! Не преуменьшай мои способности. Это был фикус! – тут же поправил её брат.

– Ах, да. Кусачий фикус. – Кивнула та.

Разговор благополучно приблизился к другой теме.

Мартина поправила шлем и приказала брату наколдовать в воздухе прозрачные круги, через которые она решила пролететь. Альфред послушался, начертил указательным пальцем несколько кружков, которые постепенно приобретали цвет и увеличивались в размерах. Затем круги поднялись в воздух и разместились высоко над дворцом и лужайкой.

– Развлекайся! – Улыбнулся он, любуясь на результаты своего волшебства. – Они у меня сегодня ровнее получились.

И Рожок тронулся с места, двигая своими длинными и мускулистыми ногами. Он разогнался, расправил огромные сизые крылья и взлетел.

Тут и Карсилина вернулась. Она подошла к нам и, смотря, как пегас плавно парит над дворцом, подобный исполинской птице, воскликнула.

– Как хорошо, что он выздоровел! Теперь Мартина сможет начать тренироваться.

– Кубок будет наш. – Гордо отозвался Альфред.

Затем она уже обратилась ко мне:

– Семён, я кое-что узнала!

– Только не говори, что будешь убеждать меня в том, что…

Я чуть не сказал «моего отца», но вовремя исправился.

– …что его есть за что прощать!

– Ты ведь не знаешь, что заставило его так поступить! – обиженно отозвалась Кари.

– Я не хочу этого знать!

Злость на отца никак не проходила, мне тогда казалось, что он предал меня и маму, что Прохор Мылченко в принципе не может быть человеком порядочным.

– О ком это вы, а? – поинтересовался Альфред, выхватывая палку из зубов собаки.

Карси собиралась, было, ответить, но, я её опередил:

– Об одном мало значительном человеке!..

– Семён! – недовольно буркнула Кари.

– Это тот человек, который испортил настроение вам обоим? – Догадался Альфред, и снова бросил палку.

Пегас летел ровно, то, снижаясь, то опускаясь. Вдруг непонятно откуда вылетела визжащая девушка на летающем табурете. Ее черные волосы плавно развевались на ветру, но девушка отнюдь не красовалась. «Помогите!!! Кто-нибудь!! Я сейчас разобьюсь!!!» – визжала она. Видно, у табурета возникла магическая неисправность.

«Держись!!» – Крикнула Мартина, пикируя и пытаясь ее догнать. Но та выделывала такие страшные виражи, от которых Рожок приходил в ужас и боялся маневрировать. «Тише, Рожок, тише…» – Мартина пыталась его успокоить, затем ей это удалось, и конь отважно сделал в воздухе сальто.

– Я же говорю! – воскликнул Альфред. – Точно бы первое место заняла!

– О какие трюки! И без каскадеров! – заметил я.

Между тем, табурет стремительно приближал черноволосую девушку к дворцу. Сейчас она врежется в стену… «Рейсмарони-Макарони» – выкрикнула Мартина, надеясь усмирить бешеный табурет. Но она упустила маленькую деталь: выводить из строя и так выведенную из строя технику это уже тянет на сумасшествие.

Заклинание попало точно в яблочко, и табуретка мешком понеслась к земле. «МаааааааММааааааа!!!» – взвизгнула черноволосая девушка. В последний момент Мартина успела схватить ее за руку и потянула на себя, только по этой причине та осталась целой и невредимой. Рожок плавно опустился перед нами, и девушка спрыгнула с него, упав на траву.

Тяжело дыша, она пыталась справиться с пережитым шоком и всхлипывала.

– Служба спасения отдыхает! – воскликнул Альфред.

– Высший класс! – кивнула Карсилина.

– Кого это мы тут спасли? – Альфред склонился над спасённой девушкой и ойкнул:

– Это же Сулитерия Трегторф!

– И что в этом такого? – не поняла Карси.

– Она племянница Гадритты! – пояснила Мартина, слезая с пегаса.

Я посмотрел на Сулитерию, и в этот миг наши глаза встретились. У неё были большие тёмно-серые глаза, я поспешил отвести взгляд, почувствовав себя неуютно.

– Не положено ей здесь быть! – буркнул Альфред.

– Ну и что с того, что моя тетя злая колдунья! – опомнилась Сулитер. – Это не значит, что я тоже…

– Трегторфам нельзя доверять. – Пробормотала Мартина, точно повторяла слова бабушки.

– Я добрая! Понимаете, добрая!! – крикнула Сулитер. – Я против зла! Даже крылья мухам не отрываю!..

– И сушеных пауков не ешь? – фыркнула Ленди, которой уже надоело приносить Альфреду палку.

– Как вы понять не можете, Фротгерты! Я к вам ненависти не испытываю! Меня интересует только картфол, вовсе не зло!

Последовало недолгое молчание, во время которого Сулитерия ощутила на себе неприязненные взгляды и поёжилась.

– Врешь! – наконец буркнул Альфред.

– Я правду сказала. – Сулитерия поднялась с травы и отряхнулась. – Я протягиваю вам руку дружбы. Решайте сами, дружить со мной или нет.

Ход, надо сказать, был неожиданным. И чего она добивалась, эта странная Сулитерия?

Она протянула руку для рукопожатия, но почти все отошли от нее на шаг назад, даже Ленди, я тоже отошёл. Я вспомнил, как вела себя её тётушка, и заводить знакомство с кем-то подобным не хотелось.

Карси отходить не стала, она задумчиво смотрела на Сулитерию, которая состроила очень несчастный вид. А затем, вопреки всем ожиданиям, протянула ей свою руку.

– Кари, не верь ей! – крикнула Мартина.

Но Карсилина не стала одёргивать руку, и рукопожатие состоялось.

– Не бойся, Сулитерия, я верю тебе. – Сказала она с улыбкой.

Всё таки Кари наивная. Кто бы знал, что это рукопожатие послужит началом всех неприятностей, более масштабных, чем были ранее. И Сулитер сыграет в этом далеко не последнюю роль.

Сулитер подмигнула Карсилине, а затем сказала: «Ладно, мне идти надо». И пошла, собирать обломки табуретки.

– Кстати, в ноябре, тринадцатого в пятницу, состоится матч по картфолу. Приходите за меня болеть!

С этими словами она обернулась вокруг своей оси и исчезла…

***

Сулитерия появилась в своей небольшой комнате. На полу комнаты распластался коричневый в крапинку ковер. Где-то в углу примостился худой черный шкаф, у стены теснилась небольшая черная кровать. Около двери терпеливо стояло бордовое кресло с широкими подлокотниками. Кресло это использовалось Сулитерией для игры в картфол.

Сулитер произнесла «Огниос-Костеро», прямо на ковре разгорелось зеленоватое пламя, которое нисколечко не обжигало. Правда, не обжигало оно только колдунов. Племянница Гадритты тут же бросила то, что осталось от табурета, в костер, где эти деревяшки и растворились.

– Я не помешала? – к племяннице подошла Гадритта. А Сулитер даже не заметила, как она вошла.

– Нет, не помешала. – Ответила Сулитерия, поворачиваясь к тетушке.

– Чем можешь меня порадовать? Удался план?

– Насчет неисправной табуретки?

– Внедрилась в доверие к Фротгертам?

– Понимаешь, тетушка… – Смутилась Сулитер.

– Что там еще?!

– Они не захотели со мной дружить…

– Что же ты такая не убедительная! – Рассердилась Гадритта, не дав ей договорить.

– Мне удалось втереться в доверие только к Карсилине. – Сообщила племянница, отходя от тётушки дальше, чем расстояние вытянутой руки.

– Это хорошо. – Сразу успокоилась Гадритта, сменив гнев на милость. – Старшая внучка Лоритты уже на крючке. Усыпи их бдительность. Сделай так, чтобы она считала тебя лучшей подругой.

– А дальше что?

– Дальше начнется самое интересное! Ты же играешь в картфол в ноябре?

– Да.… Но при чем здесь…

Сулитерия не понимала, к чему клонит тётя, но замышляла та что-то очень не хорошее.

– А притом, дорогуша! Ты как бы подворачиваешь ногу, и просишь Карсилину тебя заменить…

– Принцесса на это не пойдет! Она не умеет играть!

– Мастерства и не требуется. – Хладнокровно заключила Гадритта. – Объясни ей самые примитивные заклинания. Уверена, что, с ее картфольным опытом, в игре долго не протянет. Мне обязательно нужен летальный исход. Лучше сделать так, чтобы ее сшибли с кресла, или, чтоб ее растерзали! В общем, как получится. Карсилина не должна пережить этот матч! Ты меня поняла?

Сулитерия кивнула, но в ее глазах мелькнуло беспокойство. Несмотря на то, что она только сегодня познакомилась с Карси, но успела проникнуться к ней симпатией. К сожалению, противостоять давлению своей тети Сулитер была не в состоянии. В конце концов до ноября еще целых три месяца, а значит, обстановка может еще измениться.

– Поняла меня? – повторила Гадритта.

– Поняла. – Кивнула Сулитер. – А если Кари выживет?

– Я разработаю новый злобный план… Ладно, пойду кое с кем договорюсь.

– С кем это?

– Неважно. Фротгерты должны знать, на что способны Трегторфы. А мы на многое способны!

С этими словами Гадритта покинула комнату Сулитерии.

Сулитер, сбивая с ковра зеленое пламя, задумалась: «И зачем все это? Почему наши семьи не могут мирно существовать? Да, мы разные.… Но все-таки, родственники» А вообще тётушка на неё раньше редко внимание обращала, и только недавно приклеилась с явным желанием сделать из племянницы злодейку.

На самом деле Сулитер свою тетю не любила – она ее очень боялась. Да и сама Гадритта не испытывала к Сулитерии теплых чувств, задаваясь целью вырастить преемницу, настоящую злую и могущественную колдунью.

Любовь? Нет. Такого понятия для Гадритты не существовало. «Это чувство для слабаков!» – было ее убеждение. Сердце Гадритты не пылало, оно просто работало: каменное, холодное.… У обладательницы такого сердца не было души. Ведь люди, которые решаются встать на путь разрушения, со временем утрачивают душу, а вместе с ней – способность любить.

====== Глава 8. Предупреждение ======

Мистер Зорт преподавал у нас предмет, который назывался «Сосредоточение и меткость». Сегодня у нас было первое занятие.

Зорт был в старых кожаных ботинках, брюках цвета асфальта и в вязаной кофте, вероятно, подаренной его бабушкой на какой-то новый год.

– Приятно видеть сегодня эти заинтересованные в учёбе лица! – иронично воскликнул преподаватель, так как лица у большинства из нас были сонные и не желающие усваивать материал.

Затем, он приказал нам собрать учебники и освободить парты. Мы, не понимая, зачем он это требует, послушались. Убедившись, что на партах ничего не лежит, а мы вместе с сумками стоим у дальней стеночки, мистер Зорт взмахнул рукой, и парты исчезли. Вместо доски висела большая, от потолка до пола, круглая мишень.

– А для чего?.. – тут же спросил самый любопытный из нас. Я не удивился, что это был Афанасий Лоин.

– Я хочу узнать, на каком уровне ваши способности, и кто из вас умеет контролировать свои силы. Это нужно, чтобы потом корректировать вас. – Пояснил преподаватель. – Ну что, кто хочет первым поразить мишень?

Желающих не нашлось. Знакомая ситуация, не правда ли? Преподаватель ждёт, а никто не выходит, все могут, просто сомневаются.

– Ну что ж, пройдёмся по списку присутствующих.

Мистер Зорт взял наш список и долго изучал его, затем вызвал меня, помня о том, что устроил на испытании.

Я медленно встал напротив мишени. Преподаватель отошел и дал знак, что я могу начинать. Я неуверенно оглянулся. Карси шепнула «Давай! Ты сможешь!», а Раиса Демонс, тощая блондинка, усмехнулась.

Я снова повернулся к мишени, и пустил такой слабый огненный шар, нет, даже шарик, что он не долетел до цели и погас где-то на полпути.

– Ничего! Попробуй еще раз, только сильнее. – Сказал мне мистер Зорт, но подойти ближе не решался.

Я напряженно глянул на мишень, и тут, ровно посреди неё примерещилось довольное лицо моего отца, который приговаривал: «Да, я вас кинул, и ни о чём не жалею!». Я почувствовал, как закипаю от злости, а в следующий миг мишень чуть не разлетелась, от попавшего ровно «в яблочко», магического заряда. Даже стёкла затряслись.

– Довольно. – Попросил меня мистер Зорт. – Я всё понял.

Я отошёл в толпу одногруппников, вставая рядом с Карси. Мистер Зорт тем временем сделал пометки в блокнотике и спросил, появились ли желающие. Таковых не обнаружилось, и он снова принялся искать «жертву».

Следующей он вызвал Раису Демонс. Одета она, кстати, была в джинсовое платье бежевого цвета. На спине платья был вышит нитками мулине слабо заметный белый кот. Странно, обычно люди приклеивают заплатки с всякими зверюшками, а она вышивает…

От этих глупых раздумий меня оторвал голос преподавателя, просил Раису прицелиться. С выражением «Вы все такие глупые», она оглянулась на нас, затем повернулась к цели, взмахнула рукой и попала белым лучом прямо в центр мишени, не оставив на ней и следа.

Мистер Зорт её похвалил и пригласил следующего. Удивительно, но Афанасий вышел по собственному желанию, хоть и готов был провалиться сквозь землю. Он не любил, когда на него смотрит большое количество народа, это сбивало парня с толка.

Он, как и следовало ожидать, так и не попал в центр мишени. Зато выбил самое ближнее к ней окно и опрокинул вниз цветочный горшок, на что испуганный за университетское имущество преподаватель потребовал прекратить. Афанасий уныло поплелся обратно, а мистер Зорт, что-то прошептал, стекла в разбитом окне встали на место, да и окно было абсолютно целым, даже цветок вернулся. И что он так волновался?..

***

После занятий мы с Карсилиной решили прогуляться по королевскому парку. Да и погодка позволяла. Солнышко, птички радуются, а на небе – ни облачка!

– Так и не хочешь узнать, что рассказал мне твой отец? – в очередной раз поинтересовалась Карси.

– У меня нет отца. Пожалуйста, не начинай. – Отмахнулся я.

– Но…

– Этому человеку удалось запудрить твой мозг.

Это высказывание обидело её. Она уязвлено посмотрела на меня и сказала:

– Ты не пытаешься понять!

– Мне это ни к чему. Я и так знаю, что он предатель…

– Ну почему ты такой злой!

Она оттолкнула меня и побежала в направлении башни. Я крикнул «Не злой!» и побежал следом.

Она с грохотом отворила входную дверь, та крякнула и ударилась о кирпичную стену, Карси вбежала вверх по винтовой лестнице и закрылась в небольшом помещении на самом верху.

Я не пытался открыть дверь с помощью магии, понимая, что Карси закрылась на простую задвижку, к тому же, не очень крепкую. Эту дверь, при желании, можно выбить простым пинком. Но если бы я так сделал…

– Кари, хватит дуться! – Попросил я, переводя дух от бега по ступенькам. – Это смешно!

Тишина, затем медленные шаги и возмущенная фраза:

– Ты – эгоист!

– Ну, Кари...

– Ты не справедлив к своему отцу! – не унималась принцесса.

– Он это заслужил! – в очередной раз повторил я.

Карси насчет отца каждый день терзала «ты к нему не справедлив, ты к нему не справедлив», думала, сломаюсь и побегу просить прощения у Прохора Платоновича. Не дождется!

– Даже не пытаешься разобраться! Придумал себе непонятно что и веришь!

– Но я прав. – Упрямился я.

– Эгоист! – снова буркнула она. – Это глупо! Ты должен выслушать своего отца!

– Ничего я ему не должен!

– Как ты понять не можешь! Я с ним разговаривала, он объяснил, почему всё так! И, знаешь, мне его очень жалко, Прохор Платонович несчастный человек.

Я промолчал, чувствуя, как в глубине подсознания просыпается совесть, которую хотелось придушить. Прохор Мылченко и, правда, выглядел не очень счастливо. Я присел на ступеньку, стараясь побороть жалость к нему.

– Вот видишь, я права! – заметила Карри, мне нечем было возразить. – Знаешь, почему он до сих пор не отремонтировал особняк? Он живет воспоминаниями! Не хочет расстаться с прошлым, ему очень тяжело. А ты, упрямый, как кирпичная стена… Я не хочу с тобой разговаривать, самый чёрствый человек на этом свете!

Я был чуточку пристыжен, понимая, что зашел слишком далеко в ненависти к отцу. Может, стоило его выслушать?

– А что он тебе сказал? – я надеялся, Карси ответит.

В ответ – молчание, она сомневалась, сказать мне или нет.

Вроде только что объявила, что не разговаривает со мной, с таким нехорошим.

А через минуту сдалась. Обижаться на меня долго у неё не получалось:

– Вот сам у него и спроси! – послышалось из-за двери. – Узнай, наконец, правду!

Я поднялся со ступенек и предпринял попытку помириться:

– А давай, ты сейчас открываешь дверь и перестаёшь дуться, а я сегодня же иду разговаривать с отцом?

– Точно пойдёшь? – усомнилась она.

– Пойду, чувствую, меня под конвоем поведёшь.

Дверь помещения медленно отворилась, и вид у Карси был такой довольный! Еще бы, не каждый день удаётся меня переспорить.

– Больше этот мухаслон не обсуждается. – Сказал я ей, входя в маленькую круглую комнатку.

«Мухаслон» – такая ерунда, из-за которой люди начинают ссориться. А проблема, на самом деле, ничтожная, вырастает до гигантских масштабов только из-за упрямства сторон!

Спорим на что угодно, с вами подобное происходило? Например, вы случайно разбили бокал, а на вас за это кричат, что вы такой растяпа редкостный. Да мало ли таких ситуаций!

Между тем, солнце медленно клонилось к закату, озаряя оранжевым светом почти ушедшего за горизонт ярко-апельсинового диска все окрестности. В королевском парке зажигались фонари, вокруг которых тут же начинали виться стайки глупых мотыльков.

Мы вышли на треугольный балкон с фигурчатой балюстрадой, дул прохладный ветерок и шелестел листьями деревьев в парке. Над нашими головами располагался циферблат со стрелками, механизмы этих огромных волшебных часов были скрыты от посторонних глаз на чердаке башни, ну, или их вообще не было. Хотя, часы шли, и ни разу не ломались.

– Эта башня даже старше чем Чалиндокс. – Сказала Карси, нарушив молчание.

– Почему ты так думаешь?

– Есть легенда о всесильном волшебнике по имени Ломеркус. Он построил её.

– Ему нечем было заняться? – ухмыльнулся я.

Разве нормальный человек вдруг решит построить башню? Да еще и с гигантским циферблатом, у которого множество стрелок! Ну, если только он архитектор.

– Легенда очень древняя и связана с пересечением рек Листра и Чалдокс. Говорят, Ломеркус очень любил экспериментировать и изобретать что-то новое. Я думаю, тебе стоит почитать эту книгу.

– А рассказать не хочешь?

– Я её очень плохо знаю. Помню, что Ломеркуса местный князь посадил в темницу и приговорил к смерти. Настал день казни, палач уже заносил топор, но тут Ломеркус исчез, испарился из этого мира.

– Расщепился на мельчайшие частицы? – пошутил я.

– Нет. Он провалился в Недосягаемость.

– Недосягаемость? – не понял я, да и как туда можно провалиться?

– Ну, это еще одна листонская легенда: «Про Недосягаемость». Она гласит, что если окажешься в безвыходном положении, когда грозит неминуемая смерть, существует возможность избежать гибели, провалившись в Недосягаемость. Это такое пространство, вне времени, и миров. Правда, попасть туда могут только те, кого выбрала Случайность. И в благодарность за спасение, они должны ей служить.

– Случайности служить? – окончательно запутался я. – Это как?

– Я не знаю, иногда легенды не очень понятны. – Призналась Карси.

Я был чуточку удивлён, обычно она всё понимала, даже то, что заставляло мозг мой в трубочку скручиваться и завязываться узелком.

– И всё-таки, – я почувствовал, что мы удаляемся от темы, – что произошло с Ломеркусом, когда он провалился туда?

– Не известно, он долго не появлялся. Но когда объявился, то приобрел способности, которым мог позавидовать любой маг. Никто не хотел признавать, что Ломеркус в этом мире когда-то существовал. Тогда, хвастаясь своим всесилием, он заставил реки Листру и Чалдокс пересечься, благо здесь стояла только небольшая деревушка с названием «Чали». Деревня не была разрушена, правда, непонятно каким образом оказалась поделена на четыре части пересечением рек. Никто не погиб, но жители были очень напуганы.

– Забавно, а он, оказывается, шутник! – Усмехнулся я.

– Ну, рассказывать про его дальнейшие похождения я не буду, а то пропущу главное…