Текст книги "Волшебство на грани (СИ)"

Автор книги: Анастасия Калямина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

Что касается Димки, то живёт он в обычной семье, с мамой и с папой, и на жизнь, в общем-то, не жалуется. У него нет никаких магических способностей, да и не нужны они ему. Он и без магического вмешательства умудряется влипать в истории.

Ладно, вернемся к нашему разговору:

– А как тебя угораздило поменяться с кем-то телами? – поинтересовался я.

– Я же говорю, это все статуэтка! – разозлился Морквинов. И поведал свою историю.

***

Димка ждал ее на набережной. Солнце припекало голову, и ужасно хотелось пить. Серебринка опаздывала.

Наконец, когда девушка, держа тяжелую бронзовую статуэтку, соизволила появиться, Морквинов недовольно буркнул. Слов девушка не разобрала.

– Я тоже рада тебя видеть. – Кивнула Серебринка.

– Зачем ты хотела со мной повидаться?..

– Ну, во-первых, не с тобой одним. А где твои друзья?

– Кари и Семён? Ну, они вчера заявление в институт подавали, я им ничего про тебя не говорил…

– А ты с ними, почему, не пошел?

– Ну, сама подумай, какой из меня экономист. Я в ТУЗ (Технический Университет Зебровска) поступил на сантехника. Только не смейся.

– Ладно, ладно, сантехник – это достойная профессия. Не каждый сможет так героически прочищать засоры в раковинах и ремонтировать ржавые трубы в ванной. Трубопровод – дело тонкое!

– Серви, ну, пожалуйста, не издевайся! – простонал Димка.

– Я тут вот по какому вопросу обращаюсь. Дело вот в чем: мне надо сплавить ненадолго эту бронзовую статуэтку, пусть пока у тебя полежит. – Серебринка передала Димке статуэтку.

А статуэтка была очень тяжелой.

– Что это за ерунда такая? – поинтересовался Морквинов, вглядываясь в эту вещь, не вызывающую доверия. Там изображался пузатый старец, почему-то без правой руки.

– Не «ерунда», – отрезала Сильв – а древнежипский божок.

– А, ну тогда понятно! – хмыкнул Димка, хотя, ему было ничего не понятно.

– Жипс, государство не с Колды. – сказала Серебринка деловым тоном, заметив, что до Димки так суть и не дошла, а если и дошла, то какая-то искривленная.

– Вы опять с Зольтером по параллельным мирам путешествовали? – Морквинов даже не удивился.

Зольтер, кстати, приятель Серебринки, тоже колдун, в чьих жилах текла эльфийская кровь. Только волосы у него короткие и золотые, в отличие от Сильв. И предпочитал он одеваться во все позолоченное. Если честно, никто из нас не знал, сколько им обоим лет: выглядели они на восемнадцать. Три года назад, когда я с ними только познакомился, Серебринка утверждала, что ей двадцать, но я в это не верил. Ведь если Сильв и Золотский эльфы, то и лет им должно быть очень много. Не известно, почему они скрывают правду даже от нас.

– Ты же знаешь, это моя работа! Давай, я тебе лучше объясню, что это за божок. А то сделаешь со статуэткой что-нибудь бредовое!! Тебе же известно, что я собираю только волшебные артефакты.… Так вот, это изображение Геуча, бога сознания и воли. Я не испытывала на себе воздействие его магии, и тебе не советую. Просто поставь божка куда-нибудь в темное укромное местечко и никому не показывай. Потом Золотский придет и заберет…

– А ты знаешь, в чем заключается волшебство статуэтки?

– Не имею понятия! Вот, Зольтер доставит статуэтку куда надо, там её изучат, и потом об этом поговорим.

Серебринка замолчала и посмотрела на лодочку, скользящую по реке Зебре. Довольный пенсионер закидывал удочку, спешить ему было некуда. Вот он, один из примеров безмятежности.

– Это все, что ты хотела сказать? – терпеливо спросил Дима, ожидая, когда Серви налюбуется пейзажем.

– А?.. Чего?

– Я говорю, это все, что ты хотела мне сказать?!

– Конечно, Димочка, можешь идти.

– Пока! Золотскому привет передавай!

– Ну, пока, – попрощалась Сильв, развернулась и пошла в обратную сторону.

Димка долго глядел ей вслед, пока она не перешла дорогу и не скрылась за поворотом. Затем, словно опомнившись ото сна, он вздрогнул, и, казалось, только сейчас осознал всю тяжесть бронзовой статуэтки, которую уже минут десять держал в руках.

Дальнейшие его действия были примерно такими:

Морквинов прошел где-то половину пути до дома от набережной, оставалось свернуть направо возле магазина «Ваша свежесть», где продавались исключительно морепродукты: оптом и только для частных предпринимателей; и пройти через площадь.

Вдруг около тротуара, чуть не обрызгав Димку водой, затормозил шикарный серебристый автомобиль, марки «Химбарачи», с тонированными стеклами. Оттуда вышли два совершенно лысых персонажа в длинных желтых шортах и в широких серых футболках с желтыми надписями «Глобус КоФФш». Их лысины, при желании, можно было использовать как зеркало, наверняка бы вы там разглядели застрявший у себя в зубах укроп.

Вслед за мужчинами появился низенький вспотевший паренек, телосложения колобка. На его большой голове красовалась довольно-таки маленькая кепочка. Глаза закрывали большие очень темные очки. Носил он точно такой же наряд, как и у тех двоих. Только футболка – без надписи.

Этот юноша являлся солистом группы «КоФФшики». Группа малоизвестная, но, не смотря на это, уже пользовалась популярностью. В основном у некоторых школьников, которые принадлежали к субкультуре, называющей себя «Мэ». Откуда точно вытекла эта «субкультура», сказать сложно. Лучше бы она поскорее втекла в какую-нибудь канализацию и благополучно забылась молодёжью Зебровска. Так же, мне не известно, откуда у них такое название. «КоФФшики» выступали под ужасную музыку, которую и музыкой сложно назвать, да и петь они совсем не умели. Все песни были примерно такого содержания:

Захотел пораньше я лечь спать, Ночью меня сбросила кровать, Только тихо ойкнул я во сне, И смотрю, чьи зубы на стене. Точно не мои, вам говорю, Я свои на тумбочке храню…

Знаменитый поэт девятнадцатого века, Эдвард Холодрыгинский, если б услышал хоть одну их «песню», слёг в больницу с инфарктом и потрясением сознания.

Солиста хвалёной группы все звали Глобусом КоФФшом. Но это псевдоним некоего Глеба Ковшова, шестнадцати лет. Просто, когда коверкаешь своё имя и фамилию, начинаешь круто звучать. По крайней мере, этого придерживается субкультура «Мэ».

Теперь о главном.

Димка с удивлением остановился и посмотрел на автомобиль. Двое мужчин в желтых шортах, телохранители Глобуса, зашли в «Вашу свежесть», покупать креветок к праздничному столу. Отцу Глеба исполнялось сорок девять лет. Он питался исключительно морепродуктами и никакой другой пищи не признавал.

Димка уже собирался завернуть за угол, но Глобус окликнул его:

– Эй, неряпь, где купил такую потрясную статупунэтку?

«КоФФшики», как и течение «Мэ», очень любят новомодные слова, так же, они их коверкают, изобретая неологизмы, переставляя фонемы так, что родной язык признавать отказывается. По крайней мере, слова бездарных песен «КоФФшики» придумывали всем понятной речью. «Неряпь», кстати, распространенное у «Мэ» обращение к человеческим существам мужского рода. Женских особ звали «нервушками».

– Один ученый подарил. У него полно таких в коллекции, – ответил Морквинов.

– Лушайс, – предложил КоФФш. – может, продашь по-дешевке, фринтиков за двести?

– Еще чего! – возмутился Димка, не подозревая, что перед ним стоит начинающая звезда шоу-бизнеса, да, и не зная, как разговаривать с представителями течения «Мэ». – Я не собираюсь ее продавать!

– Тебя бажа мушит! – ехидно улыбнулся Глобус, намеренный торговаться до-последнего.

– Никакая баржа меня не глушит! – Запутался Димка.

– А если я дам вдвое больше? Четыреста фринтиков, – сказал паренек, вроде, понятно.

– Не продается!

– Андол. Пятьсот!..

– И не надо со мной торговаться!

– Орохош, семьсот! И это моя последняя енца.

– Нет! – хоть некоторые слова Димка не понимал, но с карьерой торговца решил повременить, да и Серебринка Сильв не одобрит.

– А в руках подержать ножмо?

– Отвяжись! – буркнул Димка. И что этот парень так к статуэтке прилип? Может, в беднягу вселился дух древнежипского божка?..

– Может, я хочу поставить его на фракш, в студию, где записываю лондакт-иски!

– Зачем?..

– Как это?! Я присмотрел в твоей стутапунетке хороший латисман для своей группы «КоФФшики»!

– А играть вы с коллективом только на нервах умеете? – Димку эта ситуация начинала раздражать. Впрочем, вру. Этот тип его уже пять минут злил.

– Ты еще скажи, что про Глобуса КоФФша чинево не лысшал!..

– А это кто? Солист твоей группы?

– Это я! – рявкнул Глеб (он же Глобус).

– Тебе опасно давать в руки статуэтку!.. Ненормальный!

– Это я то схип?! Нарываешься!

– Слушай, оставь меня в покое!

– Ну, продай стутапунетку! Неужели жалко? Назови енцу!

– Да жалко. Можешь дотронуться, так уж и быть.

– Болешн! – воскликнул Глеб и дотронулся до статуэтки двумя руками. – Какая прелесть!

А духу статуэтки, Геучу, богу сознания и воли, нравилось слушать комплименты, особенно, если они касались его. И божок не смог устоять перед соблазном проявить свою магию. А сделал он следующее: Когда фраза Глобуса была изречена, статуэтка тренькнула один протяжный раз и выпустила фиолетовый туман. Туман становился гуще, и вскоре Морквинова и КоФФша накрыл с головой. Глобус попытался отлепить свои руки от статуэтки, но руки, похоже, приклеились намертво. Затем вспыхнуло что-то, не могу сказать, что. И оба юноши потеряли сознание…

Когда Димка пришел в себя, то увидел склонившегося перед собой охранника Ковшова, который пытался привести его в чувства.

– Вы чего? – не понял Морквинов.

– Как это «чего»? – басом ответил охранник. – Глобус, ты в порядке?

– Я же не КоФФш! – Димка понял, что в руках нет статуэтки, и поднялся на ноги.

– Ты, что? Глобус, что с тобой творится?

– Я не Глобус.

– Глеб, перестань дурачиться!

Димка посмотрелся в витрину магазина и ахнул: вместо него там отражался Ковшов! Статуэтка поменяла их с Глобусом телами.

– Только не это! – испугался юноша.

– Ты чего, живот болит? – обеспокоено спросил охранник. – Полезай в машину, там разберемся.

Но в этот момент настоящий Глеб открыл глаза и поднялся, растягиваясь в широкой улыбке:

– Смотри, Шапик, какая чудесная статупунетка! – и для пущей убедительности помахал статуэткой перед носом охранника.

– Отойди от меня, неряпь. – Рассердился Шапик.

– Шапик, ты меня пугаешь!..

– Отвяжись, нахал!

– Ты чего? Я же Глобус!

– Да какой ты Глобус?! У нас уже есть один КоФФш. А у вас неряпь, наверное, раздвоение личности!

КоФФш посмотрел на Димку и крикнул ему:

– Лушайс, ты, сомазвонец! Я настоящий Глобус!..

Он даже чуть не бросился на Морквинова с кулаками, но, понятное дело, Шапик схватил его за шиворот и оттолкнул. Ковшов чуть не упал в лужу, но смог удержать равновесие. Он посмотрел на свое отражение в луже, и отчаянный вопль вырвался из него:

– АААА! Что рабисходит?!

Странно, но даже шоковое состояние не заставило его прекратить выражаться на сленге «Мэ».

– Не знаю, юноша, но вы мешаете нам отъехать! – ответил Шапик.

– Он украл мое елто! – догадался Глобус и запустил в Димку бронзовой статуэткой. – Верни его! Ровь! Шорохитель! Ваблан!!!

Дима увернулся от статуэтки, грозившей ударить его по колену, и встал около машины. Вид у него был растерянный, он не мог собраться с мыслями, чтобы принять здравое решение. Да и что можно было придумать в таком случае? Да и что значат странные слова, которые изрекает этот сумасшедший, поменявшийся с ним телом?

Из «Вашей свежести» вышел второй охранник и положил в машину на заднее сидение ящик креветок. Затем он хотел спросить так называемого Шапика, что это они все топчутся, но Глобус опередил:

– Пеларий, ты то хоть монипаешь, кто я?!

– Нет. – Озадаченно ответил Пеларий.

– Знаешь, по-моему, этот парень только что пытался убить Глобуса! – Пожаловался Шапик. – Надо отправить этого психа в психушку!.. А ты, КоФФш, садись в машину, а то тебя и так чуть не покалечили!

Димка послушался и сел в «Химбарачи» на заднее сидение рядом с ящиком креветок, пахнущим морем.

Охранники тем временем схватили настоящего КоФФша, связали его и, вместе с бронзовой статуэткой, запихали в багажник.

– Да как вы смеете!.. – прокричал Глобус, пока ему в рот не засунули старый носок и не захлопнули багажник.

– Это для твоего же блага! – рассудил Шапик; и оба охранника сели в машину.

Да, это был самый кошмарный день в жизни Глобуса!..

Наконец, они доехали до ворот Центра Психических Отклонений.

– Сиди тут! – приказал Шапик Димке. – Мы скоро.

И вместе с Пеларием вышел из машины. Они вытащили связанного КоФФша из багажника, Пеларий перебросил его через плечо, а Шапик ядовито произнес:

– Ну вот ты и дома! Там тебя так ждут!

– Мема… а! – промычал возмущенный Глобус. – Уф... ие… меа! Фы… ме иеее… маа! А маа… ф… уф… оам!

– Да не брыкайся ты так. Тебе там понравится!..

– Мее… меаа! А ме иф!.. А ме иф!.. О фа… е… еа! О фа… е!..

Мычание КоФФша и хихиканье его охранников стихло. Димка понял, что пора уносить ноги. Он попросил у водителя ключи от багажника, сказал, что там лежит бутылка с водой, а жажда замучила. Достал из багажника бронзовую статуэтку, вернул ключи, быстро перебежал на противоположную сторону дороги и сел на первый попавшийся автобус…

***

Я терпеливо выслушал историю, а затем спросил:

– Ты сейчас где?..

– Ну, уж точно не дома! – возмущенно перебил Морквинов. – Кто ж меня в таком виде узнает!

– И все-таки?

– На автобусной остановке. Там еще таксофон возле ларька.

– Вообще-то таких остановок в городе сотни, если не больше. Можешь сказать конкретнее?..

– Возле твоего дома!..

– Никуда не уходи, я мигом!

Димке ждать долго не пришлось. Уже через десять минут я был на остановке. «Ну, у тебя и вид!» – улыбнулся я, разглядывая своего, влипшего в очередную историю, друга. «Спасибо за комплимент!» – съязвил Димка, не оставшись в долгу.

– Вот и отлично… – заметил Морквинов, поняв, что мне нечем ему ответить. – А теперь будем думать, как вернуть мое тело.

– А что думать? Просто надо заехать к КоФФшу в клинику и заставить прикоснуться к статуэтке. – Предложил я, а что, это ведь самый простой способ!

– А как я выберусь оттуда, когда приму собственное обличие?

– Сделаю тебя невидимым. – Уверенно заявил я, все-таки он с чародеем разговаривает.

– Надеюсь…

Вскоре мы были около ворот, за которыми располагалось желтое каменное здание психлечебницы. Я, как и обещал, сделал Димку невидимкой, и мы оба перелезли через забор. К счастью, во дворе никого не было. Пустовали маленькие деревянные скамеечки, расположенные возле желтоватых кустов, выстриженных в форме снеговиков.

Мы вошли в холл лечебницы.

– Вам куда? – спросила дама из регистратуры, явно не желающая меня пропускать, взгляд её, видите ли, ко мне приклеился! Морквинова она не видела.

– К вам тут сегодня одного парня привезли, который утверждает, что он Глобус КоФФш… – уверенно начал я.

– Это очень сложный случай. Он опасен для общества, – сказала дамочка.

– Еще не установили его личность?..

– Нет. А вам зачем?

– Хотите, я помогу в этом разобраться?

– Вы кто такой будете?

– Как, вы меня не знаете? Я начинающий экстрасенс… Регистр Регистрович Регистров! Разве можно меня не знать? Я же знаменитый целитель!

– Странное имя…

– Конечно. В нашей деревеньке… Стулово каждый первый Регистр. Вот и меня так же назвали, чтобы не упускать традицию.

– Как это чудесно! – воскликнула дамочка.

– А то!.. Так, вы мне покажете, где находится тот, кто считает себя КоФФшем?

– Конечно, покажу!

– Будьте любезны. Мне еще диплом писать по этому поводу.…

Дама встала и попросила последовать за ней. Мы прошли вперед по коридору, затем повернули направо и остановились перед бежевой дверью. Остальные двери по какой-то неведомой причине были белые.

– Ну, удачи, – шепнула дамочка, открывая замок.

Я открыл дверь и, дождавшись пока туда прошмыгнет Димка, вошел в помещение. На кровати, в облике Морквинова, в смирительной рубашке сидел Глеб Ковшов. Он одарил меня недовольным взглядом, видимо, ставил меня в ряд где-то между инфузорией туфелькой и эвгленой зелёной, и крикнул:

– Я Глобус КоФФш! Почему мне никто не верит?! Выпустите меня отсюда!

– Спокойно, – сказал я, боясь, что он сейчас разойдётся, и будет его не заткнуть. – Я знаю, кто ты такой.

– Конечно, это я!

– Успокойся. Остальные не хотят тебе верить…

– Очемуп?! – в его речи снова проскользнул сленг «Мэ».

– Они не верят в магию, даже если чудеса происходят у всех под носом. Не хотят этого замечать. Для них магии не существует, хотя, доказать то, что этого явления нет, они тоже не могут. Вот поэтому, ты и считаешься психом. Но это, конечно, не так.

– Ненавижу магвию, раз она сотворила со мной катое! Это ужасно!

– В этом нет ничего ужасного. Бывают и похуже вещи.

– Какие?

– Не будем вдаваться в подробности, – с трудом сдержавшись, чтоб не выразить своё отношение к его субкультуре, сказал я. – Могу помочь тебе вернуть прежний облик.

– Авдарп?! – воскликнул КоФФш. – А ты что, колдун?

– Почему сразу «колдун»? Я могу быть и чародеем.

– А разница, какая?

– Большая.

– А если мне интересно?

– Я не для этого сюда пришел. Давай, лучше я с тебя чары сниму?

– Ага, развяжи сначала!

КоФФш встал, я развязал ему рукава смирительной рубахи, и саму рубаху снять помог.

Затем я тихонько подозвал Димку и взял у него статуэтку, которая тут же обрела видимость. Глобус вскрикнул: статуэтка вызывала в нем не самые лучшие воспоминания.

– А ты руневен, что оно мне надо? – жалобно проскулил Глобус.

– Перестань трястись! Встань спокойно и держи статуэтку! – приказал я, если он не перестанет, придётся перейти к политике запугивания.

– А мы телами не поменяемся?

– Вздор!

– Значит, не поменяемся…

КоФФш осторожно взял бронзовое изваяние, при этом вид у него был такой, что казалось, он закричит: «Убери от меня это!». Димка тоже прикоснулся к бронзовой фигурке и сказал: «Произнеси статуэтке какой-нибудь комплимент».

– Аземч? – не понял Глеб, думая, что это говорил я.

– Надо, чтобы подействовало.

– Ну, хорошо, хорошо.… Глобус откашлялся и произнес, чувствуя себя полным идиотом: «Ты такая… красивая… гируфка». Ничего не произошло, только шевельнула рукавом смирительная рубаха, лежащая у него под ногами. КоФФш огорченно уставился на меня, словно я был продавцом поддельных вещей, ожидая объяснений.

– Ты недостаточно старался. – Объяснил я. – Надо это с чувством произнести, а не так монотонно, как ты…. И, желательно, слова не искажать.

– Ты что, издеваешься?! – возмутился Глобус. – Не буду я этого делать!

– А что тебе остается? Может мне уйти?..

– Нет! Не оставляй меня с этой куштовиной наедине!

– Тогда сделай то, что я прошу.

Ковшову пришлось подчиниться. Он выговорил с притворным удовольствием: «Ты такая прелестная, статуэтка!». Правда, последнюю букву в слове «статуэтка» он произнес с некоторым визгом. Я ухмыльнулся, глядя на него, это было забавное зрелище.

Древнежипский божок снова напустил на всех Густой фиолетовый туман, и снова Глеб с Димкой потеряли сознание.

Когда Глобус очнулся, туман уже развеялся. Он встал на ноги и посмотрел на свое отражение в зеркале. КоФФш видел в зеркале себя родимого и радовался:

– О, да! Я опять в себе! Моя душа в моем теле! – это были первые строчки его будущей песни, хита мирового шоу-бизнеса.

Я в это время поднял с пола статуэтку.

– Асибопс за все! – благодарил Глеб, прокручивая в голове замысел новой песни.

– Да ладно. Ничего особенного… – ответил я, прерывая бурю благодарностей. – Димка, ты где?

– Здесь, кажется. – Отозвался голос Морквинова. – По крайней мере, надеюсь на это.

– А кто такой, этот газадочный Димка? – поинтересовался КоФФш.

– Он мой ручной невидимый Барабашка. – Пошутил я. – Когда-то был духом статуэтки.

– А как он выглядит? – заинтересовался Глобус.

– Не знаю, его же не видно. Хотя, что-то подсказывает, у него есть длинные клыки…

– Я сам себя не вижу, и не представляю, на что похож. – Добавил Морквинов.

– Как это грустно, не видеть самого себя… – пробормотал Ковшов.

– Почему сразу «грустно»? Может, мне это нравится? – перебил Димка.

– Всё, Дима, пойдем! Мы сделали всё, что могли. – Решил я, прерывая бессмысленную дискуссию насчет бестелесного Барабашки.

Мы подошли к двери, но КоФФш крикнул:

– А как же я?!

– Ты остаешься тут, – распорядился я и приоткрыл дверь, пропуская Димку.

– Это еще ачемуп?

– Выпустят они тебя, не беспокойся. А с нами нельзя.… Всё, пока! Если что, ты меня не видел, договорились?

Глеб Ковшов кивнул, зная, что он у меня в долгу.

Я вышел и запер дверь.

– Все! Вылечил! – воскликнул, проходя мимо регистратуры.

Дамочка, сидящая там за столиком, восхищенно на меня посмотрела. «Попросить, что ль, автограф у этого Регистра?» – мелькнула мысль в ее голове. Она проводила меня взглядом до самого порога, и когда решилась окликнуть, я, к счастью, уже вышел на улицу…

***

– Ты это видел! – воскликнул Димка. Мы ехали в автобусе. Народу было мало, но все сидения заняты, так что, пришлось стоять.

– Ты о чем? – я не понял, к чему он клонит.

– Ну, эта, регистраторша.… По-моему, ты ей понравился.

– Просто верит во всякую ерунду про бутафорских экстрасенсов.

– Судя по тому, как она на тебя таращилась…

– Это глупая тема для разговора…

Тут автобус дернулся, резко тормозя перед светофором, и Димка от неожиданности чуть не уронил бронзового божка мне на ногу.

– Эй! Ты чего, решил меня покалечить?!

Стараясь удержать статуэтку, Димка пихнул меня локтем. А я вам говорил, что он страдает редкой формой неуклюжести?

– Извини.

– Ладно, проехали. Мы скоро выходим.

***

Плитс Шпаклевич, начинающий театральный режиссер, а так же муж Марии Радужниковой, с самого утра был в хорошем настроении. Сегодня его любимой бирюзовой пуделихе Трапеции исполнялось пять лет. Эту собаку он любил даже больше, чем жену, только Мария, к счастью, не догадывалась об этой маленькой несправедливости.

По случаю праздника Плитс решил испечь вишневый пирог. Только, до этого Шпаклевич ничего, кроме макарон, сам не готовил.

Получилась откровенная гадость, а не пирог! Во-первых, Плитс вместо сахара добавил очень много соли, придал пирогу нелепую форму, похожую на чье-то сплющенное лицо, полил сверху вишневым джемом. Пирог, вдобавок еще и подгорел, к тому же, вместо корицы Плитс посыпал свое творение перцем.

Когда стол был накрыт и все сели за стол, в том числе и две собаки: пуделиха Трапеция и овчарка Ленди (она была не совсем обычной собакой), и разрезали пирог, в дверь раздался звонок.

– Мы кого-то ждем? – удивилась тетя Маша.

Карсилина направилась открывать дверь.

– Привет! – на пороге стояли мы с Димкой, причем, Морквинов держал в руках бронзовую статуэтку, которая и без приложения в виде Димки была странной.

– А у нас праздник, – сообщила Карси. – Вы как раз вовремя!

– Отмечаете успех очередной постановки Плитса? – поинтересовался я, проходя в прихожую и снимая ботинки.

– Нет. День Рождения Трапеции, – ответила Кари.

– У каждого режиссера свои странности. – Заметил я, Плитс, видимо, один из самых необычных режиссеров, он даже фонд защиты дождевых червей открыть хотел. А что, я бы пожертвовал ради прикола туда маленькую часть первой стипендии, ну просто крошечную.

– Привет, юноши! – поприветствовал Плитс, выглядывая с кухни. – Проходите и угощайтесь.

Тут его взгляд упал на статуэтку:

– Хотите преподнести это произведение искусства в подарок моей собаке?

– Нет. Мы ей лучше косточку как-нибудь занесем, – ответил я, хотя идея избавиться от статуэтки в пользу Трапеции показалась заманчивой.

– По-правде говоря, статуэтка мне не очень понравилась, – пробасил Шпаклевич. – В качестве декорации в театре я бы это не использовал! И где вы приобрели сию дешевую безвкусицу?

– Не знаю, где ее Димка откопал. Честно, не спрашивал, – признался я.

Наконец, все были за столом. Но Плитс вдруг вспомнил какую-то важную деталь, достал из шкафа маленькую синюю свечку, вставил ее в кусочек самодельного пирога и пододвинул к Трапеции. Та удовлетворенно тявкнула.

– Ну, Трапи, пора загадывать желание! – воскликнул Шпаклевич, восхищенно глядя на собачку.

– Вы думаете, она действительно способна задуть свечу? – засомневался Димка.

– Раньше задувала, – сказал Плитс, хлопнув его по плечу, отчего тот чуть не подавился салатом…

====== Глава 2. Амулет ======

А в Чалиндоксе обитала такая дама. Колдунья по имени Гадритта Трегторф. И была она главой злобно-настроенной организации «ОбГаТр». Самой первой целью этого общества являлось уничтожение королевской Листонской семьи, ведь Трегторфы с давних пор вели против династии жестокую игру. А ещё они по своей природе были злыми и считали, что нужно поддерживать репутацию, совершая ужасные поступки.

Особенно Гадритта гордилась тем, что смогла уничтожить королеву Желлистину и её мужа Иксберта, и представить это как несчастный случай (Сейчас королевой Листона являлась мать Желлистины Лоритта, которой пришлось снова надеть корону).

Лет двенадцать назад при странных, а точнее сказать, неизвестных, обстоятельствах пропала пятилетняя дочь Желлистины: принцесса Карсилина. Девочка была похищена колдунами «ОбГаТра».

Гадритта поручила приспешникам увезти ребенка подальше и убить. Но те, не будучи такими бессердечными и жестокими (все-таки, убить ребенка, пускай и маленькую принцессу какого-то королевства – это ужасный бесчеловечный поступок), не решились на это.

Боясь гнева хозяйки, они соврали, что убили девочку, а сами спрятали ее у своей старой знакомой, глухой и сварливой бабки, которая, являясь маразматичным параноиком, так и не удосужилась спросить, откуда взялся ребенок.

Однако держать там девочку вечно не получилось. Старуха начала что-то подозревать (А она – бывшая приспешница Трегторфов). Правда могла всплыть наружу, и тогда незадачливых злых колдунов ждала кара.

Прикрываясь визитом к больным родственникам, парочка наших колдунов, вывезла девочку Карсилину в Зебровск.

Но маленькая принцесса оказалась очень бойкая и постоянно ныла, видимо догадываясь, что эти люди не те, за кого себя выдают. Она просилась домой, к маме и папе. Кроме того, девочка была еще и волшебницей, и постоянно устраивала в тайном месте погром.

Под конец, уставшие от возни колдуны решили, что нужно с этим кончать. Рано или поздно Гадритта обо всем догадается, или девочку найдут, тогда точно им не поздоровится.

Поздним вечером одного дня они погрузили спящую принцессу в машину и отправились в путь на окраину Зебровска. Было темно, и шел ливень. Колдуны, ехавшие в машине припирались:

– У нас нет другого выхода! – злился тот, что был за рулём.

– Мы не можем так поступить! – отвечала вторая, сидя с ним рядом.

– Но оставить её мы тоже не можем!..

– Убийство – это не выход!

– А что ты предлагаешь? Сказать всю правду Госпоже? Или явиться с повинной к «ДС»??? Ты понимаешь, если не избавимся от этого ребенка, нас ждут большие непри…

– Тормози!!!! Ты что делаешь!!!..

В пылу ссоры, они разогнались до бешеной скорости. И по скользкому от дождя шоссе вынеслись прямо на встречную. Надо сказать, колдуны могли воспользоваться магией, но когда всё развивается так стремительно, они превращаются в простых смертных, ведь в такой ситуации сложно среагировать мгновенно.

А по встречной полосе, везя груз из новеньких шкафов, ехала фура.

Машину наших колдунов, стремящуюся избежать лобового столкновения, закрутило. Водитель фуры вдавил на педаль, но тормозной путь у фуры оказался неслабый. Машину, вынесло в кювет, перевернуло, и ударило о самое ближнее дерево. Капот автомобиля напоминал груду раскореженного металла, и дымился. Колдуны, погибли на месте, не успев понять, что произошло….

Маги, хоть и обладают некоторыми не очень обычными способностями, но не являются бессмертными.

Напуганный водитель грузовика выскочил из салона и бросился к дымящему автомобилю.

Поскользнувшись на мокрой от дождя траве, он потерял равновесие и упал. В этот момент мужчина расслышал крик маленькой девочки. «Нужно вытащить её оттуда!» – пронеслось у него в голове.… Но раздался жуткий хлопок – машина взлетела на воздух. Всё еще лежа на траве, и потихоньку осознавая произошедшее, он открыл глаза, весь мокрый от ливня, пополз к грузовику. В его сознании все еще стоял крик девочки, которая звала на помощь…. Дрожа, он заполз в кабину и поспешил убраться с места происшествия….

На самом деле крик ему не мерещился. Маленькую принцессу выбросило из машины еще до столкновения с деревом. И она лежала, в канаве, ничего не понимая, и кричала от ужаса.

От пережитого шока девочка потеряла память.

Когда фура уехала, она попыталась подняться на дрожащие ноги, и тут же упала. Остатки автомобиля колдунов горели неподалеку. Девочка опять поднялась, и медленно, стуча зубами от холода, пошла вдоль дороги. Удивительно, но мимо никто не проехал. Хлестал сильный ледяной ливень, а на ребенке уже места сухого не осталось. Ей было страшно. Она шла по темной дороге, держа подмышкой свою маленькую кожаную сумочку. Вода текла с нее ручьями.

Не знаю, сколько еще она прошла, спотыкаясь, и чуть не падая…. Увидев высокий забор и калитку, за которым, возможно, скрывалось тепло и еда, девочка из последних сил бросилась туда. На калитке висел огромный тяжелый замок. Девочка звала кого-то, но никто не выходил, она дёргала замок, в надежде, что тот пустит ее.

Издав последний крик отчаяния, она рухнула на мокрые деревянные мостки и потеряла сознание….

***

…Карси проснулась в холодном поту. Этот кошмарный сон снова приснился.

– Кари? – Собака Лэнди тихонько подошла к её кровати. – Всё хорошо?

– Да… Конечно, – ответила Кари, с трудом опомнившись.

– Ну, тогда ладно.

Овчарка снова улеглась возле батареи и уснула.

Карси перевернулась на другой бок и попыталась заснуть. Только, это оказалось не легко.

Этот сон был единственным ее самым первым воспоминанием. Она не знала, почему оказалась на той дороге, не знала, что произошло с ней до этого. Она так и не вспомнила, кем же является на самом деле. И где её настоящая семья.

Единственные вещи, которые остались ей от родителей, были крошечная глянцевая книжечка с пустыми страницами и золотой медальон на цепочке, на крышке медальона красовались буква «К» выложенная прозрачными красными камушками. Когда медальон открывался, то внутри была надпись «Малютке Карсилине, от любящих родителей» и дата её рождения. Кроме того, он светился. Что касается книжечки, то однажды, Карси откапала её у себя в коробке со старыми игрушками и открыла, на пустых страницах стали появляться буковки. Книжка поведала о том, что Карсилина – волшебница, и рассказала о магах, которые жили на Колди. Тайно, но обитали.

***

Вечером одного летнего понедельника Карсилина собиралась на дискотеку.

– Только, смотри, не пропадай до поздней ночи, а то я сама лично приду и заберу тебя оттуда! – давала наставления тётя Маша.