Текст книги "Волшебство на грани (СИ)"

Автор книги: Анастасия Калямина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Всё, чувствую, мне пора вызывать психиатра! Или ей пора вызывать…. И, почему она так оптимистично говорит о собственной смерти! Что за странное не пойми что!

– Но вы же ещё живы. – Не сдавался я, надеясь разглядеть в ней хоть какую-нибудь прозрачность. Женщина была абсолютно телесная, и даже не светилась. На щеках у нее имелся здоровый румянец, даже у меня такого нет, да и пройти сквозь нее вряд ли получится!

– Ну что ты на меня так смотришь! Я, правда, мертва. И остальные, кто здесь находится, тоже!

Хотя, если её убили в 1699 году, может, она привыкла быть мёртвой, и свою прошлую жизнь воспринимает как одну большую комедию, которую чуточку подзабыла?

– Что за аномалия?

– Аномалия? Может ты и прав. Знаешь, чем это место славится?

– Не знаю…

– А я и отвечаю! Раз в сто лет одна из стен кладбища исчезает, и на ее месте возникает зал, в нём проходит бал! Сюда сходятся почти все, кто здесь похоронен!..

Всё кто тут захоронен? Но, если они такие мертвецы, то почему выглядят, как живые? Так… Мозг тихо скручивается в трубочку, это вне моего восприятия!

– Иногда хочется ощутить себя живыми. – Неожиданно сказал усатый мужчина в рыцарских доспехах, только без шлема.

– А это кто? – спросил я у леди. Ожидая, что это окажется какой-нибудь троюродный брат сестры её бабушки.

– Это… – Леди посмотрела на мужчину в рыцарских доспехах. – Это мой муж.… Так на чем я остановилась?

Ну, слово «муж» звучит проще того факта, что все покойные Фротгерты здесь собрались.

И тут я понял, раз они тут ВСЕ, то, возможно, я увижу Карси! При этой мысли моё сердце бешено подскочило. Казалось, оно хочет выпрыгнуть из грудной клетки.

– Скажите, а вы не видели… – Попытался спросить я, стараясь унять дрожь и заставить сердце прекратить дико выстукивать.

– Кого?

– Принцессу Карсилину…

– Это та, что так и не стала королевой? Не знаю народа здесь много…. – Ответила леди. – Ты посмотри, может и найдешь…

– А если не найдешь, – вставил ее супруг, – подходи к нам, вместе веселиться будем.

– Возможно. – Бросил я и отошёл.

Дальше с ними разговаривать не хотелось.

Заиграла очень быстрая музыка. Большинство из присутствующих ринулись в пляску, построившись кругами, один круг в другом. Меня при этом чуть не сбили с ног, и пришлось отойти. Еле протиснувшись сквозь круги танцующих, я расположился в самом далеком углу. Пытался высмотреть среди них Карси. Но её всё не было, и не было. Неужели она не придёт!

Как только я об этом подумал, до плеча кто-то легонько дотронулся, я вздрогнул и обернулся.

– Привет, Семён! – Воскликнул лысый усатый старик с большим белым галстуком на фоне красной рубашки.

– Откуда вы знаете, как меня зовут? – похоже, этот день только начинает превозносить сюрпризы.

– Ну, должен же я знать сына барона Мылченко. Твой отец, хороший друг нашей семьи.

– Ничего не понимаю… – Я запутался.

– Я, Лвинис, дедушка Карсилины… – Пояснил старик. – Ты ведь её ищешь?

Я кивнул, стараясь не показывать своего волнения.

Тут Лвинис схватил меня за руку и потащил куда-то ближе к центру зала.

Он подвёл меня к стройной женщиной с тёмно-каштановыми кудрявыми волосами, она стояла рядом с рыжим мужчиной, чьи волосы были заплетены в хвостик. На ухе у него висела серьга, похожая на орла.

– Желлистина и Иксберт. Моя дочь и ее муж. – Пояснил Лвинис.

– Привет, папа. – Поприветствовала Желлистина, поначалу меня вообще не замечая.

– Здравствуйте! – Иксберт одарил нас лучезарной улыбкой.

– Я тут вас познакомить кое с кем хотел. Это Семён, сын барона Прохора Мылченко. – Наконец, я был им представлен.

Родители Карсилины перекинули на меня своё внимание.

– Семён! – обрадовалась Желлистина. – Как же ты вырос! Когда последний раз тебя видела, ты был еще совсем крохой! Наверное, ты меня и не помнишь…

Я был немного смущён, и буркнул:

– Наверное…

– А ты похож на своего отца! – Заметил Иксберт, приглядываясь.

Уж не знаю, по-моему, совсем не похож, особенно внешне.

– Ты ему привет от нас передавай, хорошо? – Попросила Желлистина.

– Обязательно.

Дальше началась мелодия, очень похожая на польку.

– Потанцуем! – воскликнул Иксберт, вместе с Желлистиной пускаясь в пляс.

– Не могу. – Покачал головой Лвинис. – Радикулит.

И для пущей убедительности схватился руками за спину.

– Папа! Нет у тебя радикулита! – возразила Желлистина. – Ты же умер!

– Ты могла не напоминать об этом! Хотя бы раз в сто лет! – возмутился Лвинис, обидевшись, что его актёрские способности остались не оцененными.

А когда Желлистина с Иксбертом скрылись из виду, он распрямился и тоже пошёл танцевать.

Я остался в стороне, не теряя надежды увидеть Карси.

Так прошёл час, один танец сменялся другим. Люди, которые умерли, весело проводили время, чувствуя себя живыми. Даже я был по собственным ощущениям не такой живой, как они, и чувствовал себя лишним на этом празднике.

Я уже начал думать, что затея увидеть здесь Карси бесполезна. Может она не появится, раз и месяца ещё не прошло со дня смерти…

И тут я увидел её. Она стояла возле помоста, на котором играл оркестр, а когда закончили исполнять очередную композицию, похлопала им. Довольный дирижёр поклонился, и поцеловал её руку, в знак признательности. Карси смутилась и отошла от помоста.

Я застыл, не решаясь подойти к ней, и боясь, что она сейчас исчезнет. Нужно взять себя в руки и действовать! Время уходит!

Я подошел ближе. Она почувствовала мой пристальный взгляд и обернулась…

И застыла, удивлённо глядя на меня.

Она была одета в пышное бордовое платье, словно из прошлого века. На её шее блестело гранатовое ожерелье.

– Семён… – Прошептала Карси, подходя ближе.

Как же я соскучился по её голосу! Слышать его снова было так не обычно и приятно.

Затем она дотронулась рукой до моей щеки, как будто проверяя, настоящий я или видение. Я взял её руку в свою.

– Почему ты здесь? Ты что, умер? – наконец, спросила она.

– Нет. Карси!

Я обнял её, боясь, что сейчас исчезнет, и почувствовал, что Карси дрожит.

– Я больше тебя не отпущу…. Никогда! – прошептал я и поцеловал её, сердце колотилось, как бешеное.

– После бала все испарятся, и я тоже. – Прошептала она, всё еще находясь в замешательстве.

– Тебе ведь не обязательно уходить? Останься со мной, Рыжик…

– Невозможно. – С горечью ответила она. – Я мертва, этого не изменить. Моё тело похоронено…

– А если его поднять?..

– Семён! Я не оживу! И они тоже больше не оживут! Эта смерть окончательна… – Ей было тяжело об этом говорить.

– И обжалованию не подлежит? Тогда, возьми меня с собой.

– Не могу, ты жив…

– Это легко исправить!..

– Семён! – она даже рассердилась. – Ты этого не сделаешь!

– Меня здесь ничто не держит! – не унимался я.

– Самоубийство, бегство от проблем. Проявление слабости. Сильные люди себе этого не позволят!

– Тогда, почему ты убила себя, раз, по-твоему, это слабость?!

– Тише. Не кричи, пожалуйста. Это была моя ошибка, только, не все ошибки можно исправить, некоторые исправлять слишком поздно.

– Ты не подумала…

Нас перебили. Это оказался Лвинис, которому надоело танцевать. Он подошёл к оркестру и объявил:

– А сейчас, наш гость из мира живых споёт песню!

Это было для меня неожиданностью.

– Но, я не… – Попытался отвертеться я. Последний раз я пел в классе в седьмом на школьном спектакле.

– Не каждые сто лет на этом празднике присутствует кто-то живой! Ты не бойся. Доверься своей душе! Оркестр подхватит!

И Лвинис вместе с дирижёром, затащили меня на помост. Карси улыбнулась, а её улыбка подействовала на меня лучше, чем всякие уговоры.

Довериться своей душе… Хорошо. Я попытаюсь.

Выдержав паузу, я запел песню, которая часто попадалась мне на радио «Колокольчик +». Оркестр подхватил, словно они часами это репетировали. Пел я на удивление сносно:

Одинокие квартиры,

И они давно пустуют.

Одинокие создания

Бродят в темных переулках.

Никому ты здесь не нужен,

Никому, и даже птицам.

Бродишь серыми ночами

По пустынным лабиринтам.

Ты совсем не понимаешь,

Что случилось с этим миром.

Одиночество повсюду,

Нет и поводов для смеха.

Все окрашено в цвет серый,

Все как будто не такое…

Одиночество повсюду,

Одиночество с тобою…

***

Мартина и Альфред, как известно, учились в Королевском Лицее Магических Технологий (КОРЛИМАГТ). Этот лицей подготавливал выдающихся, умных или очень богатых детей к учёбе в ЧАЛИКУНЕ. Да и находился на территории университета. Практически все ученики были зачислены в ряды его студентов заранее. Ведь там обучалась Листонская Элита. Но, не стоит думать, что в КОРЛИМАГТЕ лицеистам всё сходит с рук. Двоечников и разгильдяев там не любили, и быстро отчисляли, если ребёнок не брался за ум, даже если родители платили за своё «чадо» бешеные деньги.

Единственный, кого не отчисляли за «выходки», был Альфред. Ведь, он был листонским принцем, и директор лицея, который спонсировало пигистерство, боялся навлечь на себя неприятности. Проще ему казалось мириться с тем, что принц Альфред ведёт себя неподобающе, иногда, экспериментируя с волшебством, наносит ущерб лицейскому имуществу, пару раз заколдовывал учителей по не магической дисциплине (алгебре и истории). Учителя уже устали оставлять его после уроков. Двойки за поведение и замечания в дневнике Альфреду не страшны. А ещё юноша не носит (принципиально) школьную форму, являясь в лицей в экстравагантных цветных пиджаках и ярких брюках, да ещё и шнурки не завязывает. Какой-то раз, он пришел в школу в короне, не потому что хвастался своим положением, а просто считал, что с «вот этим» пиджаком, она очень хорошо «подходит к голове». Учился он так себе, и скатываться ниже ему не позволяла сестра Мартина, которая, в отличие от брата, девочка способная и уравновешенная.

В этот день Альфреда опять оставили после уроков за выходку. А сделал принц следующее:

Он, скучая на переменке, попытался оживить шкаф со скелетом в кабинете биологии. Скелет, разумеется, не ожил, зато шкаф – очень даже! Грохоча, он стал носиться по кабинету, переворачивая парты, сбивая со стены портреты знаменитых биологов и распугивая одноклассников. Некоторые из них попытались остановить шкаф, даже магию применили, но не вышло. Пришлось отступать. Староста кричала листонскому принцу «Прекрати это безобразие!», на руке у неё красовался синяк, поставленный дверцей ожившего шкафа. Альфред взобрался на подоконник и смеялся, глядя на это безобразие. Мартина, которая прижалась к стене, тоже что-то кричала, но вмешиваться более радикально не хотела. Всё равно Альфреда за это не исключат, а ссориться с братом не хотелось, он же единственный родной человек, не считая бабушки, но она в коме в больнице.

Шкафу надоело носиться по классу, он вышиб дверь и отправился бушевать в коридор. Одноклассники, те, кто был посмелее, побежали следом. Староста класса отправилась в учительскую жаловаться.

В коридоре шкаф наткнулся на толпу младших школьников, забросил внутрь себя одного мальчика, закрыл дверцы и ринулся дальше. Мальчик очень перепугался.

На шум прибежали учителя, директор и завуч, которую привела староста. Они, попытались блокировать шкаф. Борьба продолжалась минут двадцать. Всё это время попавший внутрь шкафа мальчик дико кричал.

Наконец, поверженный в неравной борьбе шкаф издал «предсмертный» скрип и завалился на бок. Дверцы открылись, и оттуда выпал мальчик. Он весь дрожал. Бедняга сразу же был отправлен в медпункт, от страха он начал заикаться.

Директор поправил на глазу монокль и, стараясь не повышать голоса, спросил:

– Кто это устроил?! Ох, и не поздоровится шутнику!..

– Это Альфред постарался. – Буркнула староста класса, зло глядя в сторону Мартины, зная, что Альфреда серьёзно наказывать никто не будет.

Руководство боится за репутацию учебного заведения. Ведь этот принц-проказник, гордость лицея! Королевская особа! Старосту класса это злило. Любого другого в такой ситуации можно уже отправлять в кругосветное путешествие по школам для трудных детей, а портрет этого у них на доске почёта висит!

Сам «виновник торжества» в коридоре не появлялся.

Директор, услышав имя Альфреда, передёрнулся. Мальчишка опять шалит! Даже родителей в школу не вызвать! Обычно в таких ситуациях директор жаловался королеве Лоритте, и какое-то время Альфред старался не проказничать. Получать выговоры от бабушки юноше не нравилось. Но после того как Лоритта попала в больницу, мальчик даже стал себя вести спокойнее, всем казалось, что он исправляется. Но это оказалось затишьем перед бурей. После гибели старшей сестры этого «почти паиньку» словно подменили. Принц стал проказничать чуть ли не каждый день, причём, во всех его действиях никогда не было злого умысла.

И что творится в голове у этого ребёнка!

– Такие несуразицы разбавляют обыденность! Добавляют новые краски. – Именно так Альфред теперь объяснял своё поведение.

Раньше, до гибели сестры, он выходки объяснял по-другому. Говорил, что эксперимент не удался, и обещал всё исправить.

– А ты не мог бы, эту свою «обыденность» не такими ущербными методами раскрашивать! – сердился директор.

Он со всем учительским составом были уже в разгромленном кабинете. На подоконнике, с самым невинным видом сидел Альфред и уверенно говорил, что в его поступке нет ничего плохого. Кто-то ведь должен был разбавить эту «рутину»!

Директор нервно усмехнулся. Он попросил Альфреда проследовать в его кабинет, а остальным отдал распоряжение:

– Так, ничего здесь не убирать! А учеников можете отпустить по домам.

Альфред махнул Мартине рукой, мол, увидимся дома. И с гордо поднятой головой проследовал за директором.

Что касается Мартины, то она, проводив взглядом брата, забрала сумку и спустилась вниз в холл, где вовсю уже обсуждалось происшествие. Престарелая вахтёрша увлеченно слушала самую ближнюю к ней группку учеников, набиралась свежими сплетнями.

Мартина решила не останавливаться и ни с кем не разговаривать. Все и так, после каждой из выходок Альфреда, доставали её вопросами об адекватности брата. Но не подкалывали и не дразнили, ведь Фротгертов в Листоне уважали. Фротгертов беречь надо, их только двое осталось, кому-то из них страной потом править!

Мартина достала номерок и протянула его гардеробщице.

Гардеробщица с улыбкой протянула Мартине куртку.

Девушка оделась, повязала на шею полосатый шарфик цвета флага Листона и вышла на заснеженное крыльцо. Дворник увлечённо подметал ступеньки…

Как было сказано ранее, Фротгертов надо беречь. И «ДС» приставили к близнецам четырёх боевых магов из Отдела Безопасности. В полномочия этой четвёрки входило сопровождение Мартины и Альфреда до лицея и обратно. После гибели Карсилины оставлять их без присмотра глупо и опасно.

Мартина решила не сообщать охранникам, что их отпустили с уроков раньше, хотелось побыть одной. Хоть она и понимала, что это рискованно. Но дсовцы уже порядком надоели! Ещё начнут потом приставать с вопросом «Почему не контролируешь своего брата!». Конечно, она родилась на 5 минут раньше Альфреда, но не настолько, чтобы ему указывать. Брат всегда поступает по-своему!

Принцесса шла по аллее и думала, в какое неловкое положение её постоянно ставит Альфред, и не заметила, как поравнялась с женщиной в чёрной кожаной куртке, рваных джинсах и сапогах с заклёпками.

Шапки у этой особы не имелось. Причёска была весьма необычная: сбритые над ушами волосы, чёлка и пышный хвост. Волосы иссиня-чёрные, лишь одна белая прядь, выделяясь, падает на бритый висок. В носу, похожем на клюв орла, вставлено чёрное железное колечко. Брови тоже проколоты. А в ушах болтались чёрные металлические паучки. Глаза у женщины были с узкими зрачками, как у кошки, и разного цвета, правый – кроваво-красный, левый – неестественно-голубой.

Пройдя с Мартиной до ближайшего фонарного столба, незнакомка поспешила обратить на себя внимание принцессы.

– Закурить не найдётся? – спросила она, голос был громкий и неприятный.

Мартина даже вздрогнула и остановилась.

– Нет. – Ответила принцесса, удивляясь, почему это её, примерную девочку, принимают за курящую.

– Даже зажигалки не найдётся? – не отставала женщина.

– Если хотите, я могу поджечь вам сигарету и так. – Недовольно сообщила Мартина, желая, чтоб эта особа поскорее отстала.

– Маг, значит. – Буркнула незнакомка, хотя, было видно, что не удивилась.

– Можно, я пройду?

– Подожди! А сама закурить не хочешь? – лукаво поинтересовалась женщина, доставая из кармана пачку, на которой был изображен кривой красный котёнок, словно нарисованный маленьким ребёнком.

– Я похожа на ту, кто дымит, как паровоз?!.. – наконец, возмутилась Мартина.

– Ну, почему сразу паровоз! – Не согласилась дамочка. – Тут и никотина совсем нет.

Она достала из пачки тоненькую сигаретку розового цвета и подожгла, щёлкнув пальцем. Затем, затянулась. Мартина скептически за этим наблюдала, желая уйти.

– Попробуй и забудешь о проблемах. – Настаивала незнакомка, выпуская изо рта розовые колечки дыма, которые сцеплялись над её головой, образуя что-то вроде нимба.

– Я не наркоманка!..

– Тише ты. Это совершенно безвредно. Просто почувствуй, как беспокойства удаляются, оставляя место блаженству.

Дамочка достала вторую сигарету, теперь уже тёмно-зелёную, зажгла и настойчиво вручила Мартине.

– Эта с ароматом хвои. – Пояснила она.

Мартина размышляла, смотря на дымящуюся сигарету. Проблемы, значит, пройдут? Она, хотя бы на короткое время, прекратит думать о гибели сестры и перестанет бояться смерти, которая может караулить за каждым углом, прекратит беспокоиться о бабушке, которая сейчас в коме, забудет о том, какой Альфред идиот…

В этом что-то есть.

Мартина осторожно поднесла сигарету к губам и затянулась. Едкий дым проник в лёгкие, и девушка закашлялась.

– Ну не залпом же! – воскликнула незнакомка, и похлопала принцессу по спине.

А Мартина всё кашляла и кашляла, сигарета выпала у неё из рук. Изображение в глазах померкло, и девушка отключилась, упав в руки незнакомки, спасшей её от удара головой о скамью.

Женщина бросила свою сигарету в урну, та вспыхнула зелёным пламенем. Потом незнакомка перебросила Мартину через плечо и куда-то потащила…. Людей вокруг было не много, и они не придавали этому значения. Подумаешь, одна подруга-алкоголичка тащит на себе другую, которая, похоже, дошла до кондиции. Современное общество, что тут сказать!..

***

Наконец, меня отпустили со сцены, и я снова подошел к Карси.

– Пожалуйста, улыбнись. – Попросила она.

– Они украли у нас драгоценные минуты! – Я не желал смиряться с ситуацией, с тем, что она скоро исчезнет.

– Семён…

– Ну, хорошо, хорошо. – Я улыбнулся.

С одной стороны, я счастлив был видеть любимую девушку, разговаривать с ней, касаться. Но с другой, меня огорчало, что вечер закончится, и больше я Карси никогда не увижу. Жизнь, если это можно так назвать, снова станет большим и серым пятном.

– А давай отбросим все негативные мысли и проведём этот вечер так, словно ничего не случалось? – прошептала Карсилина мне на ухо.

– Это как?

– Поверим в то, что мы оба живы. В то, что всё, как раньше.

Если честно, мне эта идея казалась сомнительной. Не могу вводить себя в заблуждение, даже по собственному желанию. Для этого я слишком серьёзен, ведь знаю, что всё не так и будет хуже, и это напрягает.

– Ты хочешь видеть меня счастливым?

Карси кивнула. На что я заметил:

– Тогда тебе придётся воскреснуть.

– Семён…

Пришлось ей подыграть. Я воскликнул, делая вид, что предыдущая моя реплика была шуткой:

– Ну, если в качестве исключения, то, давай растянем этот короткий миг так, чтоб он показался вечностью!

Я прекрасно понимал, что всё хорошее когда-нибудь заканчивается, а вот плохое тянется, словно резина, и обвивает несчастного, как удав.

Сейчас мне не хватало маленькой капли наивности. Но если бы я ей поддался, если бы намеренно забыл о том, что Карси мертва, то, боюсь, после того, как она исчезнет, у меня снова начнётся депрессия. Хотя, не уверен, что здравый смысл поможет, но попытаться стоит.

– Так, – Решила Карси, разглядывая меня, – Для начала тебе нужно придать более праздничный вид.

– Как скажешь. – Покорно согласился я.

– Тогда, сделаем так…

На мгновение, она задумалась, затем, что-то решив, взмахнула рукой, и мой облик преобразился. Вместо мрачного костюма, на мне красовался белоснежный пиджак с позолоченными пуговицами и белые брюки с ботинками, чьи белоснежные шнурки были завязаны аккуратными бантиками.

– Мило. – Хмыкнул я.

– Не совсем то, что я хотела. Ну и ладно! – Улыбнулась Карси, заметив промашку с пуговицами. – Зато ты теперь не мрачный!

Я хотел возразить, но сдержался, заметив, только:

– Отвык от белого цвета. В глазах рябит…

Карсилина засмеялась, взяла меня за руку, и повела на середину зала.

– Только учти. – Предупреждал я. – Я не умею танцевать вальс, и остальное, что они тут отплясывают…

– Это не важно. Я помогу!

Мы остановились напротив друг друга. Карси положила свою руку мне на плечо.

– А теперь, обхвати меня за талию. – Попросила она. – Не бойся, я не кусаюсь.

– Я знаю. – Улыбнулся ей в ответ.

– И медленно, под музыку, на раз два три…

– А ты не обидишься, если случайно наступлю тебе на ногу?

– Доверья мне…

Она давала мне указания, я пытался им следовать, то и дело, поглядывая вниз, опасаясь отдавить Карсилине ногу и, притормаживая. Ощущал я себя неловко: жирафом на льду. Но, это была приятная неловкость.

Я забыл о том, что этот вечер, не долговечен, а, кроме меня, на празднике живых нет. Отбросил все негативные мысли, всю ту серьёзность, под которую прятался, словно в ракушку, радовался тому факту, что Карси рядом. Мы осторожно следовали по залу, пытаясь не сталкиваться с другими танцующими. Я ей даже на ногу ни разу не наступил. По крайней мере, можно не считать себя слоном в посудной лавке.

Под конец вечера у меня начало получаться.

– Молодец! – похвалила Карси.

Даже голова закружилась от этого танца. И я чувствовал себя счастливым, словно она и не умирала никогда…

***

Но, рано или поздно, всему хорошему приходит конец. Мы так увлеклись обществом друг друга, что просто не заметили, как пролетел этот вечер, и настала пора прощаться.

Люди вокруг стали исчезать. Стихла музыка. А мы стояли, прижавшись, друг к другу. Я не мог её отпустить, а она не хотела уходить.

– Прости, пожалуйста. – Прошептала Карси, нарушив молчание. – Я пошла на поводу у гордости, не осознавала, что могу умереть и не хотела показывать, что боюсь этого,… Ты не заслужил такого! Ты же любил…

– Я и сейчас тебя люблю, Карси, но, к сожалению, жизнь не компьютерная игра, в которой можно перезагрузить неудачный момент и пройти его заново.

– Если задумываться и жить осторожно, разве это не стратегия пугливых?

– Это не стратегия, Карси. Это привычка.

Мы снова замолчали, глядя друг другу в глаза.

Люди, которые были на этом балу, почти все исчезли.

– Мне надо идти. – Наконец, сказала Карсилина.

– Подожди, побудь со мной, хотя бы ещё несколько минут!

– Я не могу.

Она взяла меня за руку, говоря:

– Пожалуйста, не отчаивайся, и не отступай от намеченных целей!

– Постараюсь… – Выдохнул я, но от этого обещания легче не становилось.

– И, главное, ты должен жить…

Карси становилась всё прозрачнее и прозрачнее. Я больше никогда её не увижу! Осознавать это тяжело, меня всего трясло. Реальность схватила тисками за голову, вытаскивая из мира грёз обратно. В мир, в котором Карсилина Фротгерт мертва.

– Карси… – Я хотел её остановить.

– Прощай... – Это было её последнее слово. Карсилина исчезла.

Я застыл на месте, глядя в пустоту. «Прощай», я не могу этого сказать. Это слово звучит очень горько и ставит точки. Оно всегда что-то прерывает! Одно из самых безжалостных слов в нашем языке. Гораздо гуманнее и безобиднее звучит: «Пока, До встречи, До свидания», они дарят надежду на продолжение. А «Прощай» эту надежду отбирает, и оставляет тяжёлый осадок.

Я заметил, что снова весь в чёрном, и медленно побрел прочь из зала. Когда пересёк черту, отделяющую его от кладбища, за спиной тут же возникла большая холодная стена с грифонами. Я развернулся, словно хотел заглянуть сквозь неё, заставить испариться. Но стена упорно оставалась на месте. Я дотронулся до неё рукой и произнёс, сдерживая слёзы.

– И что остаётся? Жить воспоминаниями, как мой отец?!

Тут, тяжелая металлическая дверь кладбища отворилась, и вошел Прохор Мылченко. Лёгок на помине! Вид у него был очень сердитый.

– Мне стоило раньше догадаться, где ты пропадаешь! – Сказал он, обойдя ряд надгробий и приблизившись ко мне. – Тебе не надо было сюда приходить…

– Прекрати указывать! – разозлился я, так хотелось, чтобы он ушёл.

– Я твой отец, и должен о тебе заботиться. Ты ещё не выздоровел, вся обстановка, и воспоминания могут навредить. Не хочу, чтобы тебя снова положили в больницу. Пойдем домой, в особняк…

– Мой дом здесь. И ты не запретишь думать о Карси, ясно!

– Семён, я не это имел в виду… – Смутился отец.

– Иди, доставай кого-нибудь ещё! Мои мысли и чувства тебя не касаются!

С этими словами я телепортировал в свою комнату, больше не собирался находиться в одном помещении с этим «раздражающим фактором».

В комнате я подошел к кровати и упал, лицом в подушку. Злость и обида на отца смешались с грустью и отчаянием по поводу Карсилины. Не знаю, сколько я так пролежал, и сколько потребовалось времени, чтоб прийти в, так называемую, «норму».

В дверь постучали. Я не ответил. Обойдутся! Хочу побыть один. Может в отшельники податься, чтоб не доставали?

Стук повторился, теперь уже настойчивее, явно ожидая приглашения.

Я присел, устремив недовольный взгляд на дверь.

– Семён! Ну открой! Я знаю, что ты там! – послышался голос Димки.

Морквинов всегда отличался бестактностью. Вот от таких, как он и приходится запирать дверь на ключ.

– Мылченко! – Димка редко называл меня по фамилии. Видимо, он злился, что не впускаю.

Пришлось сдаться, а то он начнёт ругаться на весь коридор, и у горничных тут же пополнится запас грубых словечек. Я мысленно заставил ключ повернуться в замке, и дверь открылась.

Димка вошёл, не сдержался, и всё-таки выругался.

– Полегчало? – спросил я. – Зачем так ломился?

Он чуть не забыл, зачем пришёл, осуждающе глядя на меня:

– А ты, оказывается, эгоист….

– Я знаю. Ближе к делу. Зачем беспокоишь? – поинтересовался я.

Он собрался с духом и сказал:

– Мартина пропала, по дороге из лицея. Весь «ДС» на уши подняли, найти не могут…

– Близнецам же выделили охрану! – удивился я. – Как так вышло…

– Мартина не предупредила их, что уроки раньше кончаются.

– Где Альфред?!

– В штабе ДС у Серебринки. Отправили его туда, как только узнали про Мартину. Боятся, что и он пропадёт.

– Тоже мне! – возмутился я. – Хорошо подготовленный отряд боевых магов, и проворонили принцессу! Если в этом деле замешен «ОбГаТр», то времени очень мало!..

– И что предлагаешь?.. А вдруг ОбГаТр тут не при чём?

– Навестим «старую знакомую» и узнаем. – Высказал я свою безумную идею. – А где ее убежище находится, можно и у Сулитерии спросить.

– Это глупо, ты думаешь, она так просто нам всё расскажет? Может даст «Ширмаколтином» в нос, и всё… – Испугался Димка.

Он ушам своим не верил, обычно, я действовал более осторожно. А теперь…

– Я могу один туда пробраться…

– Я тебя не пущу! Пойдем, расскажешь всё Серебринке, или Зольтеру! Они знают, что делать.

– Упустить время и шанс сразиться с Гадриттой?! – не согласился я. Кроме того, у меня для неё должок.

– Там наверняка её приспешники, которые от тебя и места живого не оставят! – Димка пытался меня образумить.

– Ну и что! Я их не боюсь!..

– Семён, ну что ты говоришь! В тебя Кари что ли вселилась?!.. – ляпнул Морквинов, и тут же осёкся, думая, что сказал лишнее.

====== Глава 18. Новый союзник ======

В подземном убежище Гадритты, в главном зале, глава организации «ОбГаТр» сидела на чёрном кресле, с черепами в подлокотниках, пододвинутом к чёрной стене, и скучала. Ей было нечем заняться, даже планов злобных разрабатывать не хотелось. И чёрные мраморные колонны не радовали её каменную душонку. Зевнув, колдунья уже собиралась перевернуть страницу справочника по самым опасным ядам (дополненное издание), но тут, прямо перед ней возникла ведьма, забросившая себе не плечо какую-то рыжую девушку, девушка эта была без сознания. Если честно, ведьма на ведьму не смахивала. Но это к делу не относится.

Гадритта вздрогнула:

– Нэя, я же просила, стучаться, когда заходишь! Я тут размышляю!

– Простите, Госпожа, но я поймала принцессу. – Сообщила ведьма, казалось, что она нисколько не устала держать Мартину.

Гадритта отложила книгу, почему-то это сообщение её не обрадовало:

– Это так неожиданно. – Сказала она, вставая с трона и разглядывая пленницу. – Только, я не планировала сегодня никого убивать. Могла бы её и завтра поймать, завтра я была бы кровожадна.

– И что с ней делать? Отпустить? – удивилась Нэя, собираясь расстроиться, что зря всё провернула.

– Ни в коем случае! Отправляйся в бункер 23, и запри её там в какой-нибудь из клеток!

Нэя кивнула и испарилась вместе с принцессой. И только тогда Гадритта заметила в зале присутствие еще одного человека, Сулитерии. Племянница стояла за колонной и подслушивала.

Гадритта отошла от «трона» и сказала спокойным усталым тоном:

– Можешь не прятаться.

Сулитерия была застигнута врасплох. Пришлось соврать:

– Жду поручения, тётушка.

Гадритта усмехнулась и сообщила:

– Поручение будет завтра. Чтобы доказать верность ОбГаТру, ты убьешь Мартину. А я посмотрю, насколько уважаешь нашу организацию и чтишь традиции. Я смогу тобой гордиться.

Сулитерия даже вздрогнула, она этого не ожидала. Становиться убийцей не хотелось. Она была готова отказаться даже от картфола, если тётушка станет угрожать.

– Неужели боишься? – насторожилась тётушка.

– Я сделаю всё, как надо. – Твёрдо сказала племянница, резко сменив позицию.

– Вот и отлично. Добреньких ждет большой удар! – Так Гадритта называла тех, кого ненавидела. – Смерть второй принцессы, это точно их ослабит!

Среди «Добреньких» были весь ДС, Королевское семейство, правительство Листона, вместе с пигистром и другие субъекты. Свою же организацию колдунья гордо величала «Злом».

Сулитер нервно сглотнула. Замысел мог не сработать.

***

От пререканий с Димкой меня отвлек звонок мобильного. Какой-то незнакомый номер. Я хотел сбросить, но Морквинов сказал:

– Наверное, что-то важное.

– Ну, подумаешь, телефоном ошиблись, с кем не бывает. – Буркнул я, но трубку взял…

– Алло! Семён, это ты? – ответил знакомый женский голос.

Только, я не мог вспомнить, где его слышал раньше.

– Кто это? – спросил я, перебирая в уме варианты.

– Это же я, Сулитерия! – ответил голос.

Я был очень удивлён, да и говорить с ней не хотелось.

– Откуда у тебя мой номер?

– Мне его Кари дала…