Текст книги "Сила притяжения (СИ)"

Автор книги: Анастасия Малышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

– Значит, мечтаешь о кино и большой сцене, – подытожил Кораблёв, после чего неожиданно добродушно улыбнулся, – Ну, тогда добро пожаловать в наши ряды! Но учти – подругу мою лишний раз лучше не трогай! Она у меня очень тонко чувствующая натура, и я не хочу, чтобы от переизбытка чувств Нюта грохнулась в обморок.

– Ты чего несёшь, бестолочь? – возмутилась я, всё-таки сталкивая друга с парты.

– Ничего такого, что не является правдой! – бодро заявил Кораблёв, – Ты побледнела, подруга. Сперва покраснела, конечно, а потом побелела. Я волнуюсь за твоё сердечко.

– Не слушай его, – посоветовала я Давиду, который негромко посмеивался над нашей перепалкой, – Юлиан – что-то вроде местного клоуна.

– Очень обаятельного и привлекательного клоуна, между прочим! – подняв вверх указательный палец, провозгласил мой друг, – Прошу любить и не жаловаться. Ибо это всё равно не поможет.

– А вы забавные, – хмыкнул новенький, – Если все тут хотя бы вполовину похожи на вас – скучно мне не будет.

– Скажем так – ты втянешься, – подмигнул парню Кораблёв, после чего, подвинув меня и положив на заднюю парту гитару, усадил-таки свою пятую точку за парту.

Одновременно с этим в аудиторию зашёл преподаватель. Пошарив в рюкзаке и достав потрёпанную тетрадь с конспектами, Юлик повернулся ко мне и шепнул:

– У тебя ручки запасной, случайно нет?

Я же говорила. Закатив глаза, но, не удержавшись от лёгкой улыбки, я протянула нужный предмет другу, перед этим не забыв треснуть его этой самой ручкой по лбу. Тот обиженно засопел, потирая ушиблено место, но мстить не стал. Тем более, что лекция уже началась, и мы сосредоточили всё своё внимание на преподавателе.

День пролетел на удивление быстро. К счастью, педагоги старались нас не мучить, ограничиваясь лишь повторением того, что мы изучали в прошлом семестре, так что я позволила себе расслабиться, и нет-нет, да и кидала беглый взгляд в сторону новенького. Который, как специально, всегда оказывался неподалёку. Юлик же в какой-то момент просто на всё забил и задремал, подложив под голову свою толстовку. Уж не знаю, просто учителя были столь невнимательны, или никто не желал тревожить его царское величество, но моего друга никто ни разу не упрекнул в том, что он позволяет себе такое поведение. Ох уж этот мне блат.

В конце учебного дня, когда я, отобрав у Кораблёва ручку, складывала вещи в сумку, ко мне подошёл Давид.

– Ты сейчас сильно занята? – дружелюбно улыбаясь, поинтересовался новенький.

– Эм… – растерянно протянула я, опешив от такой конкретной постановки вопроса, – Даже не знаю. А что такое?

– Хотел попросить тебя провести мне экскурсию. Не только по университету, но и по городу, – предложил парень, – Я только переехал, так что совсем ничего здесь не знаю.

Пока я, собирая свой мозг в кучку, судорожно пыталась придумать более менее внятный ответ, мне на помощь вновь пришёл Юлиан. Ну, как на помощь…

– Ань, ты помнишь, что мы собирались в студию? – совершенно бесцеремонно оттеснив в сторону Давида, спросил Кораблёв.

– Эм…в студию? – да, я была просто богиней красноречия.

– Именно. Отец нас уже ждёт – только что скинул мне смс, – потряс друг телефоном, после чего повернулся к Давиду, – Без обид, чувак, но эта дамочка – моя персональная муза, без неё у меня песни не пишутся. Так что, я не позволю тебе её сегодня забрать. Если придётся – я буду драться.

Кузнецов со смешком поднял руки вверх:

– Я не сторонник насилия, так что уступаю тебе. Но только в этот раз, – подмигнув мне, добавил парень.

Я слегка покраснела и, пробормотав слова прощания, схватила Юлика за шкирку и буквально выволокла из аудитории. Тот, к слову, не сопротивлялся, посмеиваясь надо мной.

– Нюта, ты что, запала на новенького?

– Ты в себе? – прямо спросила я, грозно глядя на друга.

– Более чем, – заверил он меня, – А вот с тобой явно что-то не так. Сердечко бьётся, кровь к щекам прилила. Неужто эти карие глаза покорили тебя? Или, быть может, ямочки на его щеках свели тебя с ума?

– Удивительно, что ТЫ их заметил, – хмыкнула я, пихая Кораблёва в бок.

Но тот лишь пожал плечами:

– У меня есть глаза, и мама велит хотя бы изредка ими пользоваться. Парень хорош собой. Не настолько, чтобы тягаться со мной, конечно, но для сельской местности сойдёт.

– Когда-нибудь твоя самоуверенность выйдет тебе боком, – сообщила я парню, – И ты влюбишься в девушку, которая будет видеть в тебе лишь друга. Запомни мои слова.

Юлика почти натурально передёрнуло:

– Фу, не говори при мне таких жутких вещей. И про влюбленность, и про друга. И вообще – пошли скорее. Нас Меридов уже ждёт давно.

Коля и правда поджидал нас на стоянке, подпирая плечом своё авто. Заметив нас, он только покачал головой:

– Вечно вы еле тащитесь. Пока вас дождёшься – можно и состариться.

– Это всё Данчук! – заявил Юлиан, бессовестно тыча в меня пальцем, – Наша девочка влюбилась, и я еле оторвал её от этого бедолаги!

– Захлопни варежку! – крикнула я, замахиваясь на друга.

Но тот увернулся и, заливисто хохоча, уселся на переднее сидение. Коля послал мне полный сочувствия взгляд, словно пытаясь сказать «мы знали, на что обрекали себя, согласившись с ним дружить», и занял место водителя. Мне ничего не оставалось, кроме как устроиться позади Юлиана. При этом я постаралась максимально сильно задеть и руками, и коленками его сидение, в попытке отомстить. Но тот лишь ухмыльнулся, разглядывая меня в зеркало заднего вида.

– Мышонок, прекрати пыхтеть. У тебя всё равно не получится задеть меня – я больше и сильнее.

– И тупее, – мстительно добавила я, – Ненавижу тебя.

Юлиан обернулся и, поймав мои глаза своими, медленно покачал головой, после чего произнёс:

– Нет, ты меня любишь. Мы – лучшие друзья и всегда ими будем. Верно?

И было что-то такое в его голосе, словно он реально боялся, что я передумаю и изменю нашей старой клятве «Вместе навсегда». Так что я не смогла устоять и, сменив гнев на милость, кивнула:

– Конечно. Самые лучшие. Ты и я.

Коля кашлянул, привлекая наше внимание, после чего сказал:

– Ну, раз мы выяснили, что вы – самые что ни на есть лучшие друзья, а я – просто водитель на этом празднике жизни, может, мы уже поедем? Или вы ещё хотите клятву на крови произнести? У меня тут, конечно, ножей и иголок нет, но я могу что-нибудь придумать.

Юлиан, мигом нацепив на себя очередную маску пижона, расхохотался и ткнул друга в плечо:

– Не обижайся, Колян. Нюта – мой друг, а ты – брат! Все роли давно распределены и никакой ревности тут просто нет места. И вообще – поехали уже! Ты же знаешь – мой отец не терпит опозданий!

глава четвёртая

Глава четвёртая

Анна

Отец Юлика в прошлом был весьма знаменитым музыкантом. Я слышала, что у его рок-группы была целая армия фанатов не только в России, но и за её пределами. Они были талантливыми, повернутыми на творчестве и оттого абсолютно свободными. И эти черты мой лучший друг унаследовал на все сто. Как и Коля – его отец также играл в рок-группе «Sky Wizards».

Но годы шли, у всех начали появляться семьи, ответственность, и постоянные гастроли стали вещью почти недопустимой. И группа распалась – мирно. Часть коллектива уехала в другие города, занявшись каждый своей жизнью, кто-то примкнул к другим коллективам. Отцы Юлиана и Коли открыли свою музыкальную студию и помогали уже новому поколению талантливых ребят покорять музыкальный Олимп. И не последнее место в их личном списке звёзд занимали собственные дети.

Хотя, тут я, положа руку на сердце, признаюсь – звёздной болезнью ребята не страдали, и они реально пахали, чтобы добиться хоть какого-то успеха. Юлик не зря считался гением – он трудился день и ночь, едва ли не стирая себе пальцы в кровь, пытаясь добиться идеального звучания. Я не знаю, кто вбил ему в голову когда-то, что он недостаточно хорошо играет, но была готова поставить этому человеку памятник. Потому что Юлик за четыре года из просто хорошего гитариста стал великолепным. За его игрой можно было наблюдать бесконечно, главное – не забывать при этом дышать. Он также любил просиживать штаны за клавишными, но гитара, кажется, была его самой главной любовью.

А голос – это было отдельной строчкой в его личном списке достоинств и достижений. Бархатный, с лёгкими хриплыми нотками, он словно обволакивал каждого слушателя, заставляя всех влюбляться в Кораблёва и ту музыку, который он создавал вместе со своими друзьями. Юлиан много времени уделял и вокалу – регулярно занимался с отцом и матерью, нанимал репетиторов и прочее. Я не понимала, как он до сих пор не сломался и на каких веществах он сидел, чтобы успевать всё и чтобы при этом не страдало качество. Он был либо гением, либо роботом.

Но я несправедливо задвинула своего второго друга на задние ряды. А ведь Коля тоже был хорош. Его отец играл на гитаре и клавишных, но сын пошёл отнюдь не по его стопам. Хоть он и освоил фортепиано, Меридов с самого детства неровно дышал к ритм-секции, а именно к бас-гитаре и ударным. В итоге свое сердце он отдал «бочкам», «тарелкам» и прочему. И достиг небывалых высот виртуозности. Почти в каждой песне ему доставалось своё соло, от которого лично у меня внутри всегда что-то обрывалось. Он был сердцем группы, его душой, тем, что заставляло этот сложный механизм работать. И при этом парень – этот Бог барабанной установки! – всегда скромно отмалчивался в углу, позволяя своему лучшему другу блистать и отдуваться за двоих.

Они все в группе были талантливы, но я была слишком предвзята, чтобы выделять остальных. И потом – моё сердце не могло бесконечно растягиваться, чтобы вместить всех. Так что я могла любить лишь нескольких, и я выбрала этих двоих. Нас слишком много всего связывало вместе.

Меридов был не только скромным, но ещё и пунктуальным. Так что в студию мы приехали вовремя. Но что там вообще забыла я, спросите вы? Отличный, собственно, вопрос! И у меня даже есть на него ответ. В общем, у безупречного во всём Юлиана был только один существенный недостаток – он совершенно не умел писать стихи. Вот совсем. И от этого процесс создания песен несколько затруднялся. Нет, у парня в голове была масса идей, и они были очень даже хороши. Одна беда – как облечь их в более-менее приемлемую форму, он не знал.

И вот тут на помощь приходила я. Поскольку училась я на сценариста, уж с чем-чем, а с созданием историй и приданием им дополнительного лоска и шарма у меня проблем не было. Так что Юлиан в какой-то степени очень верно обозначил мой статус – муза. Такая себе, конечно, из меня Евтерпа* была, но помогала я, уж чем могла. И, судя по тому, что парней пока еще ни разу не забросали помидорами и яйцами – получалось у меня, по крайней мере, сносно.

Когда мы переступили порог студии – сразу же попали в гостеприимные объятия других членов группы. Два парня наперебой загалдели, пытаясь самыми первыми донести свои слова и мысли. Ничего удивительного – банда тоже уходила на каникулы и мальчишки давно не виделись. Оставив их делиться впечатлениями от лета, я отправилась на поиски хозяина студии.

Постучав в приоткрытую дверь, на которой висела табличка с лаконичным «директор», я заглянула внутрь с негромким:

– Можно?

Артём Кораблёв поднял на меня взгляд и приветливо улыбнулся. А я в который раз поразилась тому, насколько потрясающе красивым мужчиной он был. Не подумайте – ничего лишнего в его сторону я не думала, но просто…вы бы видели его! Высокий, статный, с потрясающими темно-каштановыми волосами и невероятно-голубыми глазами! Это была чуть ли не главная отличительная черта всех Кораблёвых – двоюродный дядя Юлика обладал таким же нестандартным набором внешних данных, что лишь подтверждало мою теорию.

А эти скулы, о которые, кажется, можно было порезаться! Лучики морщин возле глаз, которые выдавали в нём человека, любящего много и часто улыбаться. А эти татуировки в стиле механики, что украшали его руки! Я вам клянусь – все наши с Юликом одноклассницы всегда пускали слюни на этого мужчину. А уж когда он пришёл на выпускной сына – там вообще можно было скорую вызывать. Во-первых, потому что Артём Кораблёв напоминал бога, спустившегося с небес. А во-вторых – потому что под руку он вёл свою супругу, которая выглядела чрезвычайно довольной, глядя на мужа с любовью и некоторым задором, который обычно присущ тем, кто только познакомился и лишь познаёт все аспекты влюблённости. Я часто ловила такие взгляды и у своих родителей – словно им снова было по двадцать лет и они познакомились за пару минут до того, как я их застукала.

– Анечка, рад видеть, – поприветствовал меня мужчина, жестом приглашая войти.

– Взаимно, дядя Артём, – улыбнулась я, присаживаясь в одно из кресел.

– Я так понимаю, мой оболтус тоже здесь?

Улыбнувшись, я кивнула:

– Доставлен в целости и сохранности.

Мужчина вздохнул:

– Такое бывает с ним крайне редко. Хорошо, что у него есть ты. Иначе, боюсь представить, каких еще проблем он бы понацеплял на себя.

– Вы преувеличиваете, – тут же вступилась я за товарища, – Юлик, конечно, бывает порой безрассуден, но до крайностей не доходит. Просто он очень яркий, и любит показывать себя. Это пройдёт.

– Ты слишком мудра для того, чтобы дружить с ним, – заметил отец моего друга с улыбкой, – Признайся – он шантажирует тебя? Может, у него есть на тебя компромат?

– Отец! Как ты можешь говорить такое обо мне? – послышался полный праведного возмущения голос со стороны двери.

Но на лице мужчины и мускул не дрогнул, когда он, пожав плечами, сказал:

– Как видишь – очень легко. Я ведь знаю тебя всю жизнь. Всего лишь.

– И Аню тоже, – заметил Юлик, – Какой компромат я должен был нарыть на неё, чтобы заставить быть со мной так долго? Фото, как она суёт пятки в свой рот? Так я делал тоже самое. А видео, как она ковыряется в чужом носу, я уже давно удалил. Не зверь же, в конце концов.

– Что?! – тут же обернулась я, чувствуя, как краснеет моё лицо, – Не было такого!

– Как скажешь, принцесса, – подмигнул мне Юлиан, – Видишь? Иногда я даже тебя слушаюсь.

Пока я подбирала ответ на очередную глупость друга, его отец привлёк наше внимание негромким покашливанием:

– Давайте всё же о деле, – предложил он и тут же взял быка за рога, – Юлиан, я показал запись с вашего последнего концерта нужным людям, и им понравилось. Но, им хотелось бы услышать более качественную запись, поэтому сегодня вы с ребятами запишете одну из своих последних песен. Если повезёт – нашу заявку на музыкальный конкурс одобрят, и в октябре вы, парни, отправитесь в Москву.

– Отлично! – воскликнул Юлик, и я была с ним солидарна.

Хоть мне, конечно, было мало что известно обо всех этих конкурсах, но я знала, что для каждого музыканта это очень важно – получать признание не только в родном городе на уже известных площадках, но и также дарить себя новой публике. Юлиан горел этим – он как-то признался мне, что хотел бы, чтобы его запомнили за его музыку. Для него это было самым важным в жизни – делиться с людьми своим творчеством. И всё это было частью одной большой мечты.

– Кроме того, – добавил отец парня, – У вас концерт через три недели в «Queen», и не помешало бы к нему подготовить что-то новенькое.

Юлиан кивнул:

– Я в курсе. У меня есть пара мыслишек, и я планировал заняться ими в ближайшее время.

– Видимо, МЫ планировали, – добавила я с улыбкой.

– Именно, – кивнул друг, подмигнув мне.

Я закатила глаза на это, а дядя Артём, хмыкнув, вдруг спросил:

– Сын, а ты не думал о смене названия группы?

Ну вот! Началось! Я тут же прыснула в кулак, бросая быстрый взгляд в сторону Юлика. Который уже привычно нахмурился и даже скрестил руки на груди, приготовившись к очередной битве, которая ни к чему, собственно, не приведёт.

– Нет, – отрезал парень.

– Юлиан, – со вздохом начал мужчина, – Я всё понимаю – первое название и всё такое. Но вы придумали его, когда вам было по пятнадцать. Может, пора что-то изменить?

– Точно не название, – упрямо стоял на своём Кораблёв-младший.

Я хотела было вмешаться, но потом подумала, что влезать в спор, который стар, как мир – глупо, и заняла первое место в зрительном зале, приготовившись к очередному акту давно известного спектакля.

– Сын, ты ведь понимаешь, что ехать покорять столицу с таким названием – несколько неразумно? Никто же не будет воспринимать вас всерьёз.

– И пусть, – хмыкнул Юлиан, – Им же хуже. Отец, мы не будем ничего менять. Мы – «Бешеные панды», и это не изменится!

Господи, он сказал это! Произнёс вслух! И даже не дрогнул, в то время как я очень старалась сдержать рвущийся наружу смех. «Бешеные панды»! вы можете себе представить рок-группу с таким названием? А она существовала! Более того – я помогала им писать песни! Кому расскажешь – на смех поднимут! Ну, ровно до того момента, пока не услышат их музыку. Или пока Юлик не услышит этот самый смех.

– Дядя Артём, оставьте это, – хмыкнув, всё же решилась я подать голос, – Пусть зовутся как хотят. Нравится вашему сыну быть свирепым кабаном – и ладно.

– Мы – «Бешеные Панды»! – начиная закипать, процедил Юлиан.

– Ага, – кивнула я, не скрывая ухмылки, – Я так и сказала. Ладно, иди уже готовить ребят. Я ещё к своему отцу хотела заглянуть вообще-то. Так что давай вы запишитесь, мы с тобой немного поработаем над текстами – и я поеду.

На том и порешили. Отработали парни быстро – сказывался опыт. А вот над словами новой песни нам с Юлькой пришлось попотеть – парню все мои варианты казались слишком сопливыми и девчачьими, а свои рифмы он придумать, понятное дело, не мог. В итоге мы чуть ли не перегрызли друг другу лица, но дядя Артём вовремя нас растащил. И, выдохнув, я уехала из студии.

В танцевальную школу своих родителей я приехала уже ближе к вечеру, когда все занятия уже закончились. Но я знала, что отец внутри, потому что он был из тех трудоголиков, которые были готовы всё своё свободное время уделять любимому делу. Ну, и еще потому что в окнах одного из классов сиял свет, выдавая, что внутри кто-то был.

Поднявшись на нужный этаж, я заглянула в зал. Бинго – отец сидел в одном из кресел-мешков и что-то писал в своей пухлой тетради. Наверняка расписывал очередной план занятий или подготовки молодняка к очередным соревнованиям. Саша утром ведь говорил, что первый конкурс у него уже через месяц. Честно говоря, ему можно было и передохнуть – его медалями и кубками уже был просто весь дом завален. Но братишке всё было мало – он мечтал ни много ни мало, а затмить команду папы, которая в свои годы умудрилась завоевать титул чемпионов мира. И я даже была свидетелем этого триумфа. Правда, не помню об этом ровным счётом ничего, поскольку мне было на тот момент всего несколько месяцев от роду.

– Тук-тук, – мягко произнесла я, улыбаясь отцу.

Тот поднял на меня взгляд и отзеркалил мою мимику.

– Кнопка. Ты что тут делаешь?

– Соскучилась, – пожала я плечами.

Зайдя внутрь, я скинула сумку с плеча, бросив её в угол, а сама вышла на середину зала, разминая плечи. Помнится, раньше я тоже много времени проводила в этом месте, наблюдая за родителями и братом. И тренируясь. А что? Тот факт, что я отказалась связывать свою жизнь с танцами, не означал, что я не любила их. На самом деле, мне нравилось это ощущение – свист ветра в ушах от резких движений, сокращающиеся мышцы, бешено колотящееся сердце и огонь, разливающийся по венам. То невероятное чувство эйфории, когда у тебя получался тот или иной сложный элемент.

Но даже в этом я умудрилась выделиться. Потому что из всех направлений, что так сильно любил мой отец, обожала мать и буквально боготворил брат, лично я выбрала нечто совершенно иное. Бальные танцы.

Отец как-то сказал мне – «в танце ты тот, кем ты хочешь быть в эту минуту». Не знаю, может быть, в моей душе умирала принцесса, и таким образом я пыталась вернуть её к жизни, но с самого раннего детства я восхищалась бальниками. Их грацией, стойкостью, невероятно величественной осанкой. Мне хотелось быть, как те девушки, что всегда роскошно смотрелись в дорогих платьях и босоножках, усыпанных стразами. Я завидовала их партнёрам, ведь они могли не просто прикасаться к этой красоте, но и помогать им, поддерживать их, танцевать с ними.

В какой-то момент папа смирился с тем, что маленького хоппера вырастить из меня не получится. Более того – он открыл в школе класс бальных танцев. Возглавил его дядя Демид – единственный из команды отца, у кого было академическое образование. И я кайфовала. Изучала всё новые и новые стили – вальс, танго, самба, ча-ча-ча, румба, пасодобль, джайв, фокстрот и квикстеп. Я впитывала знания, как губка, достигая всё новых высот, пока не поняла – не моё. Хобби – да, смысл жизни – нет. И я оставила этот мир, ныряя в него лишь тогда, когда этого требовала моя душа.

– По своему старику? Или по залу? – с понимающей улыбкой спросил отец.

Он всегда видел меня насквозь, безошибочно угадывая любое изменение моего настроения. От этого человека было невозможно что-то утаить. Да и, честно говоря, не особо то и хотелось. Поэтому, пожав плечами, я ответила:

– Всего понемногу, мне кажется.

– Как первый день? – спросил папа, откладывая свои записи.

– Прошёл – и ладно, – отозвалась я, разглядывая своё отражение в огромном – на всю стену – зеркале, – Пока никаких конкретных целей и задач нам не ставили, так что, можно сказать, что всё прошло тихо и спокойно.

– Ясно, – кивнул отец.

Поднявшись на ноги, он дотянулся до одного из пультов и, нажав кнопку, включил музыку. Меня оглушило нечто жуткое и футуристичное. Пока я зажимала уши и пыталась понять, за что он так со мной, отец, ругнувшись сквозь зубы, нажал ещё парочку кнопок – и по залу разлилась медленная, лирическая мелодия. Папа в извиняющейся улыбкой подошёл ко мне, протягивая руки:

– Уважь старика.

Я нежно улыбнулась, вкладывая одну ладошку в его руку, а вторую сжимая на его плече. Помните, я говорила, что наша с ним связь – нечто, не поддающееся описанию? Так вот, я была не права. Кое что о наших отношениях сказать было можно. Когда я призналась отцу, что не люблю и не принимаю уличные стили, он не просто отдал меня в бальный класс – он пошёл туда сам. Мой отец, который был уличным танцором до мозга костей, выворачивал себе ноги, пытаясь правильно поставить пятки, и терпел унижения и насмешки от своего друга – и всё ради того, чтобы иметь возможность танцевать со мной. И на моем выпускном мы, без сомнения, были самой красивой парой «отец и дочь». Нас даже для школьной газеты щёлкнули, и на сайте опубликовали видео с нашим вальсом. Мелочь, а приятно.

Прижимаясь к отцу и позволяя ему кружить меня по залу, я заметила:

– А раньше я стояла на твоих ступнях.

Было и такое, но меня можно было понять – в семь лет я была не особо пластична и гибка. Так что приходилось вот так выкручиваться. Благо никто, кажется, не возражал, а я чувствовала себе до невозможного довольной.

Отец на это моё замечание лишь усмехнулся:

– Ну, теперь пришла и моя очередь потоптаться на твоих.

Словно в подтверждение своих слов он мягко наступил на мою ногу, придавливая её сквозь кед. Я шутливо пихнула его, но отец лишь перехватил мои руки, закружив меня по залу. А я хохотала, как ребёнок, и в душе всё пело от осознания, что моя жизнь и моя семья – идеальны. И всё в ней стоит на своих местах.

*Евтерпа – древнегреческая муза поэзии и лирики