Текст книги "Эрминиды (СИ)"
Автор книги: Анастасия Курленёва
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
– Что я наделал?
Талантливый маг, гордый лорд, он теперь был похож на раненного пса, приползшего подыхать к ногам жестокосердного хозяина. Это зрелище было настолько душераздирающим, что Мелисента немедленно обернулась к мужу и робко позвала:
– Северин…
Он поднял голову и поглядел на жену с мольбой и надеждой. Мелисента ласково погладила его по щеке, скользнула ладонью вдоль виска, запустила пальцы в густые волосы… Эрлинг закрыл глаза.
Из экипажа он вынес её на руках и так и не поставил на землю: только в спальне усадил на постель, сел на пол и аккуратно снял бальные туфельки с изящных ножек. Северин ничего не говорил, так что Мелисенте не нужно было отвечать. И она была этому рада, потому что произнести что-либо она сейчас вряд ли смогла бы.
Эрлинг прижался виском к её колену и бережно массировал утомлённые танцевальным вечером ступни. Единственным желанием, переполнявшим его в этот момент, было как-то передать, взаимностью вернуть тепло и нежность, которые он получал от жены всё это время, за которые был ей так безгранично благодарен, что не мог выразить этого словами. И Мелисенту захлестнуло, унесло бурным потоком бескорыстной и искренней любви. Она сидела, едва ощущая себя, покоряясь волнам тепла и удовольствия, накатывавшим, словно прибой. Весь мир, все чувства сосредоточились в их руках: его – ласковыми движениями касавшихся его ног, и в её – зарывавшихся в его тёмные волосы, пропускавших между пальцев шелковистые пряди, гладивших его лоб, щёки, губы…
Наконец, леди Эрлинг осознала, что муж сидит, обнимая её колени, и смотрит в лицо вопросительным взглядом.
– Был длинный день, – каким-то глухим, не своим, голосом сказала Мелисента. – Я устала. Давай спать?
Северин кивнул и медленно встал. Так же медленно наклонился к её руке, прижался губами к запястью. И молча вышел.
Девушка ещё долго лежала на постели, даже не думая снимать бальное платье, глядела в расписанный фресками потолок и кусала губы. Впервые за многие годы леди Эрлинг, урождённой княжне Элизобарра было… страшно.
17. И жили они счастливо
После памятного бала прошло несколько насыщенных событиями месяцев. И однажды ночью, когда Мелисента уже отправилась спать, нежно поцеловав перед этим мужа в щёку, в окно кабинета Северина ударился серый нетопырь. Хозяин замка едва успел распахнуть окно и подхватить зверушку, бывшую на последнем издыхании. Однако стоило ему внести летучую мышь в комнату, как лорд-вампир поменял трансформу и на пол грузно опустился Мюнхес, небезызвестный как бургомистр Вейтолия. Это был один из немногих вампиров, к которым лорд Эрлинг не испытывал личной неприязни, а потому он озабоченно осведомился:
– Что с вами?
Мюнхес, ещё не успевший как следует восстановить дыхание, махнул рукой в сторону окна и прохрипел: – Щиты… щиты поставьте.
– За вами кто-то гонится? – нахмурился человек, делая тем временем необходимую серию пассов.
– Не знаю, может… быть. Если князь иллюзию не удержал…
– Сюда вы ввалились без всяких иллюзий, – Северин хмурился всё сильнее. – Что происходит, говорите толком?
– Свадьба… банкет… – слабым голосом произнёс вампир.
Лорд Эрлинг смутно припомнил, как пару недель назад получил приглашение на свадьбу кого-то из лордов-вампиров, вопреки традиции праздновавшуюся не в семейном склепе, а на берегу моря, в беломраморной вилле. Но Мелисента только презрительно наморщила носик (Северин обожал, когда она так делала, сразу становясь похожей на шкодливую девчонку) и заявила, что тереть не может пьяных вампиров. А уж когда их больше одного… вежливый отказ она взялась писать сама, а лорд Эрлинг просто выкинул предстоящее бракосочетание из головы.
– На нас напали, – продолжал Мюнхес. – Всё было подстроено…
– Кто? – деловито осведомился Северин.
– Люди, – устало отозвался вампир. – Ворожеи, колдуны, остатки… боевых. Да и просто те, кто посчитал: Элизобарра взял на себя слишком много. А таких немало, молодой человек.
Лорд Эрлинг молча кивнул, предоставляя вампиру возможность продолжать.
– Я предупреждал… – тяжело проговорил тот, – предупреждал князя, что нельзя оставлять за спиной недобитого врага, но он только рассмеялся! Сказал, что при отсутствии внешнего врага немедленно находится внутренний.
– Одно другому не мешает, – угрюмо сказал Северин.
На этот раз кивнул Мюнхес.
– Вы правы. Пара молодожёнов нас здорово подставила с этой виллой. И то, что их столь же вероломно обманули в их чаяниях, послужило нам слабым утешением. Князь едва поморщился, когда их испепелили. Хотя когда снимали часовых – разъярился, будто раненный вепрь. Их не убили сразу, только усыпили в надежде, что глава клана пьян и не почует…
– А он не был пьян? – недоверчиво осведомился лорд Эрлинг.
– Был, юноша, – подтвердил вампир, – и даже очень… но защитный купол, тем не менее, успел поставить. Он ведь…
– …глава клана, – нетерпеливо подхватил Северин. – Я знаю. Что дальше? Вас окружили? Атаковали?
– Вот, вы и сами всё знаете… – устало заметил вампир, роняя голову на грудь. Лорд Эрлинг присел рядом и легонько побил его по щекам:
– Сейчас не время, эй! Подробности! Мне нужны подробности!
– Два кольца, – сообщил Мюнхес. – Это только магов. Стена пламени… мы отступили в дом. Они высаживали ставни из арбалетов. Вместо болтов стреляли осиновыми… кольями. Ловушки со всех сторон. Магия. Серебро. Святая вода… – он демонстративно предъявил хозяину замка искалеченную ногу.
– Как вам прорваться-то удалось? – в голосе мага прозвучало неподдельное удивление.
– Князь… приказал атаковать. Всеми силами. Они отвлеклись. А он тем временем…
– Наложил на вас иллюзию?
Мюнхес судорожно кивнул.
– Купол ненадолго снял. На время… атаки. Погибли… многие, думаю.
Северин знал, что такое одновременно держать защитную сферу, да ещё и высококачественную иллюзию, способную обмануть опытных магов. А Влад, к тому же, был ещё и пьян, как лепрекон, должно быть…
– Просто чудо, что вам удалось долететь, – буркнул человек. – Но почему вы? Неужели не нашлось никого более… проворного?
– Я лучше других смогу убедить вас сунуть голову в петлю ради призрачной надежды спасти сородичей, – криво усмехнулся Мюнхес. – Так он… другим сказал. Желающих вырваться из этого ада была масса, уверяю вас… а на самом деле…
– На самом деле? – нетерпеливо переспросил Северин.
– Он велел передать вам это, – вампир протянул лорду Эрлингу булавку с брильянтовой головкой. – И ещё на словах, цитирую: «Позаботься о моей сестре. Открой портал так далеко, как только сможешь. И не возвращайтесь».
– Идиот, – пробормотал Эрлинг. – Через портал нас снять легче лёгкого…
– Он сказал, вы знаете какой-то шифр… – слегка улыбнулся вампир, – который не позволит отследить…
Северин поморщился.
– Даже если так! Рано или поздно нас найдут и… Вот что, – резко сказал он. – Лучший способ защитить мою жену, это вытащить князя Элизобарру из этой передряги.
Лорд-вампир глядел на человека с непередаваемым выражением на лице.
– Но что вы сможете сделать? Один… против трёх кланов? К тому же, вряд ли вы успеете… если не хотите пользоваться порталом. А вблизи от скопления магов это, конечно, будет чистым самоубийством! Я-то добирался по воздуху, но и то в горах мне приходилось нелегко. А у вас, насколько я знаю, не очень много опыта по принятию трансформы…
– Если колдуны смогли найти себе союзников, почему я не смогу? – парировал лорд Эрлинг. – Я уверен, тролли не откажут себе в удовольствии ещё раз съездить боевым магам по их хрустальным шарам. Да и колдунам тоже… А гномы… гномы, я надеюсь, проведут нас под горами. И очень быстро.
– Король Септор не очень-то сговорчив, – усомнился бургомистр, имевший некоторый опыт общения с монаршей особой. – Особенно… гхм… особенно, принимая во внимание ваше семейное положение…
– Он будет сговорчив, – отрезал Северин. – Если говорить с ним будет леди Тандер.
Мюнхес подивился такой рассудительности молодого человека. Он не знал одной маленькой детали: Северин был женат уже достаточно долго, чтобы осознать и принять: Мелисента любит своего брата. Частенько костерит его на чём свет стоит, строит недовольную мину и пререкается… но любит, а вовсе не боится, как полагал лорд Эрлинг, бравший в жёны княжну Элизобарра. Этот факт доставил ему немало минут угрызений по поводу собственной тупости и слепоты, но менее фактическим от этого быть не перестал. Если Влад умрёт, Мелисента будет несчастна. А значит, вампир будет жить. Для лорда Эрлинга всё было просто.
***
А вот для леди Эрлинг всё оказалось гораздо сложнее. Лорд-вампир Мюнхес сконфуженно опустил глаза, увидев, в каком коротком халатике хозяйка разгуливает по дому. Мелисента собиралась выйти в сад, чтобы срезать цветов в комнату мужа, а заодно пробежаться босиком по росе, но при виде вампира настороженно замерла на месте.
– Доброе утро, миледи, – сказал Мюнхес. И неловко кашлянул, стараясь скрыть смущение. – Хотя, наверное, не такое уж и доброе…
Через четверть часа вампир излечился от ран и ожогов, а леди Эрлинг была осведомлена о произошедшем накануне. И о решении мужа.
– Отправляйтесь в замок Элизобарра, – сказала Мелисента нейтральным тоном. Её лицо оставалось совершенно бесстрастным. – Это защищённая крепость, которая снабжена несколькими зашифрованными каналами связи. Сообщите о своём местонахождении леди Тандер. Я полагаю, она даст вам дополнительные инструкции.
– Хорошо, миледи, – учтиво поклонился лорд-вампир Эрминиду второй ветви. – А… вы?
– А я останусь здесь, – задумчиво ответила она. – Подожду, может быть… «Северин вернётся», – подумала Мелисента, но вслух сказала: – …что-нибудь прояснится.
***
Они успели. Еле-еле, князь Элизобарра держался на одном упрямстве: нападающие создавали огненное кольцо как днём, так и ночью, целенаправленно истощая естественный магический фон. А ещё вампиры были на чужой земле… Но чего-чего, а упрямства Владу было не занимать. Дневные атаки людей продолжали отбивать. Хотя ночные контратаки вампиров давно прекратились: носферату были слишком истощены. Те немногие, кого им удавалось захватить в первые удачные вылазки, оказались недостаточной пищей для нуждающихся в регенерации и восстановлении быстро расходующихся сил вампиров.
Лорд Эрлинг привёл не только троллей и гномов. С ним были ещё и полчища низших вампиров, которых на помпезное торжество не пригласили. На фоне всей этой пёстрой компании красивый, как картинка, белокурый сид, неизменно державшийся поблизости от Северина и прикрывавший ему спину, даже не особенно выделялся. Между прочим, если кто спрашивал, он невозмутимо называл себя троллем. Читай на Книгоед.нет
Первый удар приняли на себя малочувствительные к магии подчинённые Глыбы. Лорд Эрлинг, разумеется, позаботился об их дополнительной защите от враждебных заклинаний, а потому тролли пёрли на магов, как бесчувственные скалы. Помимо того, что это отнимало много магических сил, ещё и просто нервировало.
Гномы, виртуозно подрубавшие колени что лошадям, что людям, занимались, в основном, стрелками и небольшим количеством вампироненавистников-ксенофобов, присоединившихся к атакующим из классовой солидарности.
Лорд Эрдинг был сразу везде. Он атаковал, когда надо было оттянуть внимание на себя, он зачаровывал щит-зеркала, которыми прикрывались гномы и вампиры, он, в конце концов, шёл напролом, раздавая мечом удары направо и налево, доказывая, что заявление князя о том, что «Эрлинг фехтует как баба», мягко говоря, не вполне соответствует истине. Так, например, Северин всадил клинок в грудь колдуна-архимага в следующую секунду после того, как тот обрушил на это исчадие преисподней с обезображенным шрамом лицом такую прорву энергии, что, впитавший её через энергетический купол маг полностью восстановил ментальные силы. Это заклинание специфической магии вампиров и принадлежало авторству князя Эйзенхиэля – большинство людей вообще не знали, что такой купол возможен.
Вырвав посох из ещё тёплой руки, лорд Эрлинг ринулся вперёд. Он был человеком, а потому небрежно рвал паутину серебра и лишь отрывисто ругался, когда его окатывали святой водой. Маги, отчётливо различавшие нагло выставленную напоказ ауру лорда-вампира, от такой неуязвимости приходили в ужас. Нарастала паника. Из уст в уста передавалась сплетня о безбожных экспериментах, которыми, «как все знают», баловался князь Эйзенхиэль. И вот, судя по всему, что за мутанта он вывел…
Маги дрогнули. Но задолго до того, как они побежали, Северин вышиб дверь особняка, в котором прятались его соклановцы. В одной руке он сжимал свой меч, в другой – посох покойного архимага. Окинув вампиров угрюмым взглядом, обнаружил, что всё ещё хуже, чем он предполагал.
– Выходите, – прохрипел человек, кивая на дверь, к которой уже подтягивали ящики с родовой землёй и бурдюки с кровью.
Глава клана с трудом поднялся на ноги. Он весело скалился.
– Отрон, ты когда-нибудь научишься делать то, что тебе говорят?
– Ты до этого благого времени не доживёшь, – сухо заявил Северин, развернулся и вышел, предоставив князю самостоятельно заботиться о себе. Влад остался ему за это благодарен. Он был очень слаб, но даже представить, как человек тащит князя на плече, было унизительно. Впрочем, скорость регенерации у высших вампиров достойна удивления, и, осушив один из бурдюков почти целиком, глава клана значительно приободрился.
***
Проводив Мюнхеса, Мелисента переоделась и отправилась завтракать. Намазала хлеб маслом, заварила чай. Поставила на столь две чашки и наполнила их благородным напитком с ароматом бергамота. Отпила из одной и недоумённо поглядела на другую. Привычка – вторая натура. Бутербродов тоже оказалось в два раза больше, чем она могла съесть.
День, не задавшийся с самого утра, протекал не лучше: леди Эрлинг бродила по замку и не знала, куда себя деть. Разумеется, она переживала за брата. Мелисента привыкла считать его сильным, диким и непобедимым. То, что Влад мог попасть в элементарную ловушку, просто не укладывалось у неё в голове. Но мысли о муже сжимали горло страхом. И это… раздражало.
– Что за чушь! – бормотала девушка, отбрасывая от себя книгу, на которой невозможно было сосредоточиться. – Он ведь уже дрался с колдунами. Тогда ведь я не беспокоилась!
И тут же возразила сама себе: «Потому что там были только колдуны. И не так уж много».
Ноги принесли её в лабораторию. Раскрытые книги, журнал наблюдений, оборванный на середине строки, реактивы, небрежно брошенный на спинку стула халат – казалось, Северин вышел всего на минуту. Мелисента выбежала прочь.
«Его ведь не зря называют Убийцей Магов, верно?» – говорила она себе. И тут же некстати вспоминала, какое потерянное, несчастное лицо бывало у мужа во время ссор. «Тоже мне, хладнокровный убийца! Его можно смертельно ранить парой неосторожных слов!»
За обедом стол снова оказался накрыт на двоих. Леди Эрлинг была не в настроении готовить сама и воспользовалась кулинарным заклинанием. Теперь она вяло ковыряла вилкой в своей тарелке, разглядывая ту, что предназначалась для Северина: совсем чуть-чуть гарнира, зато много соуса. Как он любит. У Мелисенты вдруг пропал аппетит.
Чтобы отвлечься, вечером она оправилась в оперу, даже не удосужившись уточнить, что там сегодня ставят. А давали «Волшебную флейту». Леди Эрлинг невидящими глазами смотрела на сцену и вместо так нравившейся ей партии слышала экспромт, который Северин когда-то написал для неё, вспоминала его застенчиво опущенные глаза и уверенно перебирающие клавиши флейты пальцы… Мелисента вернулась домой задолго до конца представления. Вяло поужинала. Поднялась в спальню, с полчаса лежала в кровати, пока не почувствовала, что замерзает. Подчиняясь иррациональному порыву, перебралась в комнату мужа, залезла под одеяло. Подушка сохранила его запах. Леди Эрлинг долго лежала в темноте, вспоминая их «первую брачную ночь», донельзя смущённого молодого человека, разбившего каминные часы и уснувшего в кресле… Мелисента не призналась бы в этом даже самой себе, но на момент вступления в брак княжна Элизобарра была столь же одинока, как и угрюмый маг, и ничуть не меньше нуждалась в ласке и утешении.
У Мелисенты не было близких подруг, камеристок или компаньонок. Пока был жив Эйзенхиэль, в этом не было необходимости. После его смерти, последовавшей за кончиной большинства её деревенских приятельниц, девочке долго было не до новых знакомств. Да и Влад был настроен ещё более решительно, чем отец: он не доверял не только людям, но и вампирам, а потому не подпускал к сестре вообще никого, кроме Генриха. Старик Зальц, конечно, всегда был добр к ней, но дочь князя Эйзенхиэля навсегда останется для него той маленькой леди, что возилась в розарии и лазала по деревьям в западной части сада. А Мелисента выросла. И в связи с этим потеряла брата, так фанатично заботившегося о ней и защищавшего не только от внешнего мира, но в первую очередь от себя самого. Ей хотелось простого человеческого тепла, не обременённых сложными переживаниями отношений, простых радостей. И Северин дал ей это с лихвой. Молодой учёный был внимателен, даже проницателен, за всё время их совместной жизни не сделал ни одного по-настоящему неверного шага. Иногда Мелисенту это даже злило. Немного. Например, ей нравилось сидеть у мужа на коленях, склонив голову к нему на грудь, чувствовать безопасный уют его объятий. Рука Северина ни разу не соскользнула ниже талии, ни одно его прикосновение не могло быть истолковано как фривольное, хотя леди Эрлинг прекрасно слышала, насколько учащённо бьётся при этом его сердце.
Вампиры не разводятся. Позволяя Северину надеть на своё запястье брачный браслет, Мелисента вполне осознанно вверяла ему судьбу. И пусть она не испытывала по отношению к новоявленному супругу особых романтических чувств, но оставлять свой брак фиктивным не собиралась. Когда-нибудь ей захочется стать матерью, и тогда… Леди Эрлинг не отказывала себе в удовольствии подразнить мужа, например, с самым невинным видом обрисовать пальчиком овал его лица, линию носа, исследовать губы… Как правило, Северин ловил её руку и нежно целовал в чашечку ладони. Его прикосновения не были дразнящими, только ласковыми.
Мелисента свернулась клубочком на постели и уткнулась носом в подушку, глубоко вдохнула. От неосуществимого желания почувствовать, как муж гладит её по волосам, из глаз брызнули слёзы.
***
Тролли и низшие вампиры образовали своего рода санитарный коридор, по которому наиболее ослабленных носферату препровождали в тыл. Туда же направился и набравшийся благоразумия Влад. Однако пара-тройка лордов-вампиров, выложившихся не так сильно, как глава клана, встали за спиной у Северина. Никто больше никогда не посчитает его никчёмным. И ни один не назвовёт оскорбительно – человеком.
Лорд Эрлинг умел владеть собой. Какие бы чувства не обуревали его, он умел направить страсть в русло достижения поставленной цели. Именно поэтому он был таким хорошим магом. Оглядев свой маленький отряд внутри отряда, он сообщил вампирам:
– Атакуем ворожей.
Надо сказать, что ковен редко вступал в силовые конфликты. Однако на Влада Элизобарру ворожеи были злы ещё со времён его безбашенной и неразборчивой в связях юности. Совершенно случайно Северин об этом знал. А ещё он был в курсе специфических особенностей женской школы магии. Вернее, о наличии этих особенностей. За дополнительной информацией он обратился к леди Тандер.
– Будет нелегко, – Лайта изогнула красиво очерченную бровь. – Помни главное: их сила в единстве. Одна ворожея сама по себе не так уж страшна для лорда-вампира, но все вместе они представляют собой… весьма опасное целое.
– То есть их нужно разделить? – уточнил Северин.
– Ты потрясающе догадлив, мальчик, – саркастически ухмыльнулась леди-вампир. – Да, их нужно вывести из резонанса. Смутить. В идеале – поссорить.
Лорд Эрлинг кивнул. Он уже прикидывал, что располагает эффективным оружием против ворожей. Оружием по имени Орион.
Ни для кого не секрет, что сиды потрясающе привлекательны для всех гуманоидных существ. И дело не в общих стандартах красоты (которых у таких разнообразных рас как, скажем, гномы и вампиры, не существует), а в особой ауре, которая внушает доверие и необоримую симпатию к её носителю даже без дополнительных усилий с его стороны. А уж если сид задался целью понравиться женщине…
Ориону не пришлось делать ничего особенного. Он просто шагнул вперёд и снял шлем. Ворожеи дрогнули. Золотистые локоны спадали на плечи сида крупными кольцами. Плечи, к слову сказать, были широкие, облачённые в сверкающую броню, которая оказалась Ориону безумно к лицу. Атаковать его было совершенно невозможно. Пока ворожеи любовались на красавца ярла, Северин повёл вампиров в обход флангов, в результате чего дамы попали в окружение. Утратившие сосредоточение ворожеи с шипением отбивались от пробной атаки, после чего дружно трансгрессировали, оставив над поляной облако ругательств, доводившее до сведения окружающих, что все мужики…
***
Первым, что увидела леди Эрлинг, открыв глаза, была алая роза, лежащая поверх одеяла. Радостно вскрикнув, Мелисента схватила шипастый стебель и опрометью выбежала из комнаты.
– Северин!
Однако лорд Эрлинг не откликался. Его не было ни в лаборатории, ни даже в саду… мало-помалу радостное возбуждение предвкушения встречи переходило в раздражение, граничащее с бешенством.
– Да где же ты, наконец! – воскликнула Мелисента, отшвырнув от себя розу.
Несколько секунд тишины были прерваны вкрадчивым голосом:
– Кажется, я ввёл вас в заблуждение, миледи. Простите, я не хотел.
Казалось, голос принадлежал Северину. Мелисента могла бы поклясться, что это он, если бы не интонация. И не это обращение – миледи.
– Кто… здесь? – осторожно спросила она.
– С вашего позволения, я и есть здесь, – отозвался голос. – Вы говорите с замком Эрлинг, миледи.
– Ты… дух замка? – недоверчиво переспросила хозяйка. – Привидение?
– Нет, – в голосе, так похожем на голос Северина, зазвучала нотка обиды. – Я не дух. И я, – говоривший сделал ударение на местоимение, но Мелисента не придала этому большого значения, – не привидение. Я и есть замок. Лорд Эрлинг… наделил меня голосом много лет назад, когда ещё только поселился здесь. Как он сказал: «Чтоб совсем разговаривать не разучиться».
– А почему я раньше никогда тебя не слышала? – требовательно спросила Мелисента.
– Хозяин запретил мне заговаривать с вами, – застенчиво сообщил замок голосом Северина. – Я должен был только заботиться о вас, но не привлекать внимания. Я буду очень признателен, если вы не станете сообщать ему о нарушении приказа.
Мелисента уже не обращала внимания на болтовню замка.
– Так он не вернулся, – прошептала леди Эрлинг, обессиленно опускаясь в кресло.
Такая резкая смена эмоциональных состояний была для неё нехарактерна. Мелисента сердилась. В первую очередь, на саму себя, за то, что позволила мужчине лишить её самостоятельности и до такой степени завладеть всеми помыслами. Зависимость всегда её пугала.
***
О прелестях тылового удара знал не один Северин. Пока тролли кровожадно гонялись за колдунами, к которым у них до сих пор оставалось много претензий, а наиболее вменяемые лорды-вампиры решали проблему ворожей, Влад Элизобарра готовился отбивать атаку от своих раненых и истощённых подопечных. То, что такая атака последует, глава клана не сомневался. И оказался прав.
Новый глава боевых магов был несколько моложе покойного Теуса Мариса, а потому менее опытен. Но вампиров ненавидел с той же страстью. Возможно, именно это чувство служило неким сплачивающим боевых магов раствором, позволяя набирать всё новых членов из рядов носфератуненавистников. Их предводитель собрал все силы в один кулак для решающего удара. Пусть он рисковал самим существованием клана, но другого такого шанса уже не предвидится.
Влад заметил приближающихся магов издали. Он мог бы, конечно, поставить на подопечных защитный купол, но делать этого не стал. Во-первых, князь тоже не собирался упускать шанс расставить приоритеты и показать, кто тут главный, раз и навсегда. Во-вторых, этот купол и за предыдущие несколько дней изрядно ему осточертел и вымотал до грани, за которой уже явственно маячил негостеприимный, особенно к долгоживущим расам, Мир Мёртвых.
Поэтому вместо установки купола глава клана принял трансформу.
Людям подобные превращения, как правило, давались нелегко. Даже Северину Эрлингу при всех его феноменальных способностях и принадлежности к клану Вампиров, приходилось изрядно поработать, чтобы изменить физиологию собственного тела. Молодой маг находил это нерациональным, а потому после защиты магистерской диссертации практически никогда не практиковал. Помимо всего прочего, Северину было элементарно неуютно в другом теле. А вот вампиры переходили в иное качество легко и непринуждённо. Даже низшие. Правда, превращались они в основном в крыс. В крайнем случае, в летучих мышей. Лорды-вампиры могли позволить себе роскошь более продвинутой третьей трансформы – волка. Самые талантливые поднимались до тумана.
Влад Элизобарра пользовался пятой трансформой. Описать её было довольно трудно, поэтому те, кому «посчастливилось» видеть главу клана Вампиров в таком состоянии, говорили всегда одно слово (да и то, нервно сглотнув): «Чудовище!» Это сложно было назвать зверем: князь сохранял прямостоящее положение, руки оставались свободными, так что при желании он мог бы даже воспользоваться мечом. Вот только в этом не было необходимости. Чуть загнутые, бритвенно-острые когти и пасть, полная куда более внушительных зубов, чем клыки обычного вампира, служили не только превосходным оружием, но и внушали жертве панический ужас. Однако самым пугающим в этой трансформе оказалось, что она ложилась на Влада едва ли не более естественно, чем его собственная внешность. Князя Эйзенхиэля в своё время за глаза звали Белым Волком: образ хищного, но благородного животного весьма ему подходил. Про Влада же… предпочитали молчать.
Молчали боевые маги и на этот раз, вопреки своему обыкновению забыв и о подначках, и о ругательствах. Они рассчитывали добить измождённые остатки клана, однако упустили из виду скорость, с которой может регенерировать высший вампир, напившийся свежей крови. Северин позаботился о том, чтобы дичь били в лесах князя Элизобарры. Родовые земли ценятся у вампиров далеко не по соображениям сентиментальности.
Так вот боевые маги (которых тоже осталось не так уж много после пламенного общения с лордом-вампиром Отроном в Приморье), собравшиеся для решительной атаки, медленно пятились назад, словно заворожённые не в силах отвести взгляд от скалящегося на них существа. Влад, чуть ссутулившись, подался вперёд, сделал несколько маленьких, напряжённых шагов, настороженно поводя головой из стороны в строну. Безобразные ноздри чутко улавливали запах страха, которым исходили не только люди, но и его собственные подданные. Князь остановил взгляд на новом главе боевых магов. Тот держался неплохо, видимо, не зря получил эту должность.
Вампир прыгнул.
Сразу несколько зарядов магии сорвались с рук взвинченных людей, но чудище не отклонилось от траектории полёта: только короткая шерсть полыхнула голубыми искрами.
Когда тело главы боевых магов коснулось земли, у него уже была сломана шея. Вампир сделал всего несколько глотков крови, небрежно разрывая жилы, и поднял голову. Выразительно обвёл взглядом собравшихся. Его морда была густо обагрена. Князь прорычал:
– Ну? Кто следующий?
– Д-давайте все разом, братья! – прохрипел чей-то сорванный голос. Его, в общем, послушались. Боевые маги, как один, открывали экстренные порталы. Куда угодно, только подальше отсюда.
***
Мелисента, и без того пребывавшая не в лучшем расположении духа, отправилась на кухню, чтобы утешить себя чем-нибудь вкусным, и застала там полный разгром.
– Это ещё что такое? – строго осведомилась она у призрака старушенции, весело покрывавшего мебель мукой, будто пеплом.
– А то енто! – нахально отозвалась Фастинда. – Чего хочу, то и делаю! Тутава я хозяйка!
Леди Эрлинг нахмурилась.
– Замок!
– Боюсь, в известной степени она права, миледи, – в голосе, так похожем на голос Северина, зазвучали виноватые нотки. – Фастинда Эрлинг является моей неотъемлемой частью.
– Муженёк твой больно много возомнил о себе, – сварливо заявила старуха. – Думал, запереть меня может. Это в моём же доме! Ну ничего! И на Северина бывает проруха, знаешь ли. Допрыгался, сердешный! А теперь я тебя, деточка, со свету сживу, даже не сумлевайся!
Это было уже слишком. Ни слова не говоря, Мелисента поднялась в гардеробную, переоделась в костюм для верховой езды и выбежала из замка.
– Миледи! – испуганно крикнул ей вслед замок: он представлял себе гнев хозяина, когда тот вернётся. – Куда вы?
– Ноги моей больше здесь не будет, – заявила Мелисента, вскакивая на коня, подаренного ещё Владом.
– Постойте! Не уезжайте!
– Скатертью дорожка! – расхохоталась Фастинда, весьма довольная происходящим.
Девушка даже не обернулась.
***
Измождённый, с глазами красными, как у самого Влада, Северин вернулся домой после почти недельного отсутствия. И не застал там ни одной живой души.
– Где она? – хрипло спросил он у Фастинды.
– А нетути, – нагло ответила полоумная бабка. – Сказала, ноги ейной в ентом доме не будет. А и не надоти! Тутава и меня довольно…
Плазменный пульсар развалил стену. К счастью, не несущую. Замок испуганно промолчал, даже не пикнул.
– Чавой-то ти? – Фастинда наконец обратила внимание на то, как страшно изменилось лицо её правнука. – Совсем сбрендил, ти шо? Ой!! – призрак счёл за лучшее сгинуть из поля зрения сорвавшегося с катушек мага. Одна, хрупкая и беззащитная, его жена бродила сейчас где-то доведённая до отчаяния из-за того, что он не удосужился подновить связующие заклинания.
Эрлинг бросился к главе клана.
– Что?! – взревел тот. – Как можно умудриться потерять собственную жену? Найди её, человек, а иначе… я самолично из тебя всю кровь до капли выпью, не посмотрю, что ты клан спас.
Но Северин не слушал угроз. Когда он понял, что Мелисенты здесь нет, то стремглав бросился прочь. Однако посещение дома Элизобарры не было уж вовсе бесполезным. Пробегая мимо галереи, он вспомнил висевшую там картину, и логично заключил, что сбежавшие жёны чаще всего возвращаются к матери. Не прошло и часа, как он выяснил, где находится дом, принадлежавший Лоридейль Элизобарра, в девичестве Лейнсборо.
***
Этот дом не был родовым гнездом. Лоридейль Лейнсборо, как и большая часть местных жителей, не была уроженкой этого мира, не карте тентур так и обозначавшегося «Университетский». Чёрный Дракон, ставший легендой чёрной магии, купил этот дом для сестры, которую весьма трогательно опекал. Девушка прожила тут всего пару лет, но три местных призрака в неё просто влюбились. Эту сентиментальную привязанность они перенесли и на её дочь.
