Текст книги "Друзья по падению (СИ)"
Автор книги: Анастасия Драготи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)
Вначале я подумал, что она мне врёт, но, попробовав, понял, что это действительно можно нормально есть. Вау, неожиданно.
Мы завтракали в полной тишине, пока я не решился спросить:
– Я еду в офис, ты поедешь со мной?
Эмили даже не думала с ответом:
– Да. Надо собрать свои вещи и написать заявление об увольнении.
– Уверена, что хочешь уходить? – уточнил я, стараясь разглядеть в её лице сожаление или что-то наподобие, но Эмили как всегда умело скрыла все свои эмоции. Именно это в ней меня одновременно завораживало и раздражало. Она позволяла узнать себя ровно насколько, насколько он сама позволит тебе это. – Ты можешь работать только в офисе или капитан придумает для тебя что-нибудь другое.
– А как же «мы с тобой можем быть как Бони и Клайд»? – процитировала она меня и усмехнулась. Быстро всё доев (я видел, как она старается наклоняться ниже, чтобы не уронить еду, но продолжала пытаться делать это незаметно, а я старательно делал вид, что ничего не происходит) и поставив тарелку в мойку, потому что я сказал, что загружу посуду в посудомоечную машину, Эмили убежала в комнату, чтобы собраться.
Я ожидал, что придётся долго ждать её, но она появилась в дверном проёме кухни минут через десять, как раз когда я закончил убирать со стола, накрашенная, с расчёсанными волосами и одетая в тёмно-зелёную юбку с узорами и белоснежную кофту с длинным рукавом.
– Я готова, – с улыбкой заявила она, глядя на то, как я оглядываю её с ног до головы. Эмили заметно похудела после двух недель в больнице, но это не шло ни в какое сравнение с тем насколько исхудавшей она приехала из Лондона. – Едем?
Дорога до работы без спецсигналов занимала намного больше времени, но его было приятно скоротать вместе с Эмили. Особенно когда по радио заиграла какая-то весёлая песня английского певца, и она, сделав музыку громче, начала танцевать на сидении машины. Только Эмили умела дурачиться таким образом, чтобы поднимать настроение всем окружающим людям.
В офисе все были чертовски рады возвращению Эмили. Всем надо было с ней поговорить, спросить как у неё дела и всё в таком духе. Она улыбалась и отвечала всем на вопросы, принимала комплименты, а меня ужасно бесили все эти люди. Почему-то раньше на неё никто не обращал так много внимания.
Но ей это было надо.
Договорившись, что встретимся в кабинете, я пошёл в архив, чтобы поднять кое-какие вещдоки по делу Адама ещё во время моего первого расследования. Надо было засадить этого сукина сына за решётку и навсегда забыть о полиции, а то вдруг ещё начну хандрить из-за своего решения.
Сейчас у меня не было чёткого плана о том, чем я буду заниматься дальше, но я знал, что с работой в полиции покончено навсегда. Теперь я делал это не только ради себя, но и ради Эмили. Я знал, что она, конечно, не покажет вида, но ей будет очень больно смотреть на то, как я работаю детективом, езжу на задания, участвую в перестрелках, а для неё эта дорога закрыта навсегда.
И я ведь обещал моей девочке, что мы с ней теперь будем как Бони и Клайд. Не в моей компетенции нарушать обещания.
Когда я примерно через полчаса вернулся обратно, Эмили уже не было в коридоре.
Отлично, значит она уже в кабинете и сможет помочь мне разобраться с тем, какую лучше информацию предоставить прокурору. Но и в кабинете её не оказалось.
На сколько я понял, она даже не заходила туда.
– Ребят, никто не видел Эмили? – громко спросил я, выходя обратно в коридор и оглядывая ряды однотипных слотов офицеров.
– Ушла куда-то вниз минут пятнадцать назад, – крикнул кто-то из них, а я нахмурил брови.
Что могло понадобиться ей внизу?
Что такого важного там было?
Я лихорадочно думал, пока спускался на первый этаж (ей точно ничего не должно было понадобиться на втором этаже). Стив как всегда стоял за своей стойкой, раскладывая какие-то бумаги.
– Ты видел куда Эндрюс? – без приветствия спросил я, хотя почему-то уже догадывался, куда он укажет рукой.
Одной из отличительных черт Эмили было то, что она чертовски хорошо умеет продумывать свои шаги наперёд, быть расчётливой, а в некоторых ситуациях даже мстительной, упрямой, иногда слишком прямолинейной, и, кажется, я могу ещё долго перечислять не слишком положительные её качества.
Это всё равно не изменило бы того факта, что я всегда попадался на её уловки, не замечая в них никакого подвоха. Как попался и в этот раз.
Она согласилась так быстро поехать в офис не из-за того, что ей надо было собрать вещи или что-то ещё из того, что она мне наплела.
Она согласилась так быстро поехать в офис ради того, чтобы посмотреть в лицо своему главному страху.
Адаму.
Глава 4. Новая история
Эмили Эндрюс.
Звук цокающих по кафелю каблуков звонко отражался от стен в практически пустом коридоре.
Адама держали в боковом ответвлении от главного коридора в специальной камере для особо опасных преступников. Хотя, даже после всего того, что он сделал, я не могла увидеть в нём того монстра, которого видел Артур. Адам был гением, но без доступа к своей лаборатории и связи с помощниками, он не представлял никакой опасности.
– Детектив Эндрюс, – сказала я мужчине, охранявшему входную дверь перед тюремной камерой Адама, и показала значок. – Мне надо с ним поговорить.
– Конечно, детектив, – кивнул он головой и открыл передо мной дверь.
Что же, я ожидала больших проблем с доступом.
Я вошла в помещение, держа спину абсолютно ровно. Эту манеру во мне воспитала мама: чем ровнее твоя спина, тем меньше видно страх.
Сама не знаю почему, но я боялась.
Наверное, это было на подсознательном уровне, потому что я знала, что он сделал со мной.
Не знаю, зачем я здесь.
Возможно, мне просто надо было показать ему, то я не сломалась. Или просто посмотреть ему в глаза и увидеть там хотя бы капельку сожаления.
– Эмили? – услышала я его голос, а затем и увидела, как он подошёл к решётке и вцепился в неё. – Это действительно ты? Или ты очередная галлюцинация?
Моё сердце болезненно сжалось. Он тоже пострадал от действия своего наркотика. Конечно, это не оправдывало всего его поведения, но мне стало его жаль.
Адам выглядел совершенно не так, каким я его запомнила: русые волосы растрёпаны и торчат во все стороны, словно он часами запускал в них пальцы, лицо выглядит бледно, а тёмно-фиолетовые круги залегли под его глазами, будто он не спал уже много часов, расхаживая по тюремной камере, пытаясь понять, как именно он оказался в такой ситуации. Всё в нём выдавало растерянность и нервозность.
Даже после всех тех доказательств, которые я видела собственными глазами, в голове до сих пор не укладывалась, что Адам всё это время был Бубонным доктором. Он совершенно не выглядел злобным гением, создавшим препарат, способный полностью подчинить чужую волю.
Что самое главное – я слышала от Артура, наверное, миллион шуток про то, что Адам может в шутку собрать в подвале бомбу из подручных средств или ещё что-нибудь похуже. Знал ли он, что его шутки окажутся правдивы?
Наверняка нет.
Обещаю, что теперь буду более внимательно прислушиваться даже к самым дурацким изречениям Артура.
– Это я, – подтвердила я, вставая напротив его камеры на расстоянии его вытянутой руки, и скрестила руки на груди так, чтобы он не видел, как они дрожат.
– Как ты? – обеспокоенно спросил он, из-за чего я вопросительно приподняла одну бровь. Он тихо цокнул языком и покачал головой, избегая смотреть мне в глаза. Боялся или стыдился? – Последнее, что я видел – как у тебя начались судороги, а затем Шедвиг подхватил тебя на руки и побежал к выходу. Ты не дышала. А он выглядел так, словно от твоего дыхания зависела и его жизнь тоже.
Если бы он только знал, насколько он прав.
После того, какого Артура я увидела в больнице, я даже не могла сомневаться хотя бы в одном его слове, которое касалось его чувств ко мне.
Но почему я до сих пор не ответила взаимностью?
Я не могла дать ответа на этот вопрос даже для себя.
– Как видишь, я выжила, – как можно более безэмоционально ответила я, вглядываясь в его лицо. – Просто объясни мне: зачем ты это сделал?
В его глазах всего на секунду промелькнуло абсолютное безумие, а по рукам прошло лёгкая судорога.
Что это было?
Я стала вглядываться в его лицо немного тщательнее, но пока он больше ничем не выдавал себя, поэтому я продолжила:
– Адам, ответь, мне нужно это знать. Зачем ты похитил меня? Зачем накачал наркотиками? Зачем потом изнасиловал? Почему ты сделал всё это?
Он склонил голову так, словно хотел спрятаться от моего голоса, не слышать его и затряс головой, как будто это могло помочь ему не слушать.
Внезапно он резко накинулся на решётку и протянул руки в мою сторону, стараясь дотянуться до меня, но с глазомером у меня по прежнему всё было хорошо, поэтому Адаму не хватило каких-то жалких семи сантиметров, чтобы его руки сомкнулись на моей шее.
В его взгляде читалось чистое безумие, и он скалился, словно дикий зверь.
– Ты обманула меня! – заорал он, не прекращая попыток дотронуться до меня, из-за чего кожа на его тех участках, где он прижимался к решётке, сильно раскраснелась. – Строила из себя влюблённую, хотя всё это время была влюблена в него! Ты говорила, что ненавидишь его! А я просто хотел значить для тебя хотя бы немного больше! Немного!
– А знаешь чего ты добился в итоге? – слишком спокойно спросила я, а затем подняла руки вверх, но так, чтобы он всё равно не мог схватить меня. – Смотри. Своим наркотиком ты уничтожил меня.
Все попытки Адама разом прекратились и его руки безвольно упали вниз, ударившись об железную решетку.
– Ох, Эмили, мне так жаль, – пробормотал он, и всё в его виде действительно выражало огорчение. Но я не спешила расслабляться. Скорее наоборот, всё его поведение заставило меня быть максимально настороженной. Тут его лицо искривилось, и он прокричал: – Жаль, что ты не сдохла у него на руках!
И тут он сделал то, что я совершенно не ожидала от него: он развернулся корпусом так, чтобы его правая рука смогла просунуться сквозь решётку чуть дальше (даже несмотря на риск сломать ключицу), чем он мог дотянуться двумя руками. Я едва успела отшатнуться, и Адам схватил пальцами лишь воздух, но при этом начал смеяться, как какой-то безумец, и его смех заполнил абсолютно всё свободное пространство.
Чего я не ожидала больше всего, так это того, что в это же мгновение Артур ворвётся в помещение и одним лёгким движением заломит руку Адама так, что тот окажется прижатым спиной к решётке. Не думала, что Артур так быстро найдет меня.
– Ещё хоть раз увижу, то ты тянешь к ней свои ручонки – оторву и скажу, что так и было, – угрожающе зашипел он на ухо Адаму, а затем толкнул его вглубь тюремной камеры, и развернулся ко мне. В его взгляде не было совершенно ничего хорошего. – А с тобой у меня отдельный разговор.
Он ухватил меня за локоть и вывел из помещения. К удивлению, парень, который дежурил у входа, куда-то ушёл, а в коридоре стояла гробовая тишина. Ну, тихо здесь ненадолго.
Артур развернулся ко мне, и буря в его глазах пришла в движение: я видела вспышки молнии, чувствовала пронзительные ветер на своём лице и пыталась не сжаться от холода. Я оказалась в самом эпицентре урагана, самого мощного за всю историю, и вот-вот мне предстоит из него выйти. И почему-то я была уверена, что я не сделать это и остаться невредимой.
– Зачем? – тихо, стараясь контролировать свою злость, читающуюся в его глазах, спросил Артур.
Я отвела взгляд, потому что сама не знала ответа на этот вопрос.
Действительно, зачем?
Понятия не имею.
Мне хотелось увидеть, что такого опасного представлял собой Адам. Почему его держали в одиночной тюремной камере под постоянным надзором.
Я хотела увидеть монстра, которого видели все, но в итоге увидела кое-что другое.
– Эмили, – с нажимом повторил Артур, и я периферийным зрением увидела, как он свёл брови к переносице. – Ты понимаешь, что в последний раз, когда ты была с ним, я едва не потерял тебя?
Он сократил между нами дистанцию и крепко прижал себе, одной рукой взявшись за талию, а другой закопавшись в волосы на затылке. Я ожидала какой угодно реакции от него, но только не такой.
– Боже, я действительно был готов переломать ему обе руки, – прошептал он, прижимая к себе ещё сильнее. Я аккуратно положила руки ему на спину и вдохнула знакомый запах сандала и ванили.
– Прости, – извинилась я, чувствуя, как и мой, и его гнев постепенно исчезает, уступая место спокойствию. – Я не думала, что ты отреагируешь на это таким образом. Я вообще не думала, что ты узнаешь о том, что я была у Адама. Мне очень жаль.
– Постарайся впредь так не делать, – попросил Артур, и его голос оказался по-настоящему спокойным. – А теперь идём, надо подумать какие именно улики отправлять в прокуратуру.
Мы пошли по коридору подальше от камеры, где держали Адама, Артур обнимал меня за шею, я его за талию, и никто не мог подумать о чём-то не том, потому что мы уже не раз так прогуливались по участку, смеясь, как два безумца. Мне нравилась эта связь, которая установилась у нас с Артуром за столь небольшой срок работы в одной команде. Жаль, что нашей команде пришёл конец.
Нет, я верю в то, что мы будем продолжать общение, но само раскрытие преступлений, работа под прикрытием, погони, перестрелки – ничего этого больше не будет.
И от этого становится немного грустно.
Я поняла, что мне надо сообщить о своей догадке, которая наверняка пустит всё наше дело коту под хвост.
– Боюсь, что с этим могут возникнуть некоторые проблемы, – чуть прикусив нижнюю губу, произнесла я, и искоса посмотрела на него.
– Почему? – переспросил Артур, и его лицо слегка вытянулось, когда он посмотрел на меня. – У тебя слишком кислое выражение лица. Это что-то чертовски плохое?
– Я боюсь, что у него диссоциативное расстройство идентичности, – тихо сказала я и пождала губы. Мы зашли в лифт, и я облокотилась об стенку напротив входа. – По крайней мере, на это указывают некоторые факты. Я заметила одну маленькую деталь: когда личности внутри него сменяются, то по его телу проходит лёгкая судорога. Возможно, он даже сам не догадывался о том, что он и есть Бубонный доктор. Когда я зашла, то он выглядел так, будто действительно раскаивается за то, что было. Но затем была едва заметная судорога, и он стал таким, каким ты его видел. Возможно, это было просто притворство, или, я больше склоняюсь к этому варианту, в тот момент, когда он похитил меня, первая личность Адама, которого мы знаем, была «заперта», – я показала воздушные кавычки, – и мы увидели Бубонного доктора.
– Звучит всё крайне дерьмово, – пробормотал Артур и потёр подбородок. После того, как он побрился, то стал вновь напоминать мне прежнего Артура. И словно не было этих двух недель, которые нам обоим дались достаточно тяжело. – Ты думаешь, адвокат будет давить на это?
Я пожала плечами и покачала головой.
– Я думаю, что да, – подтвердила свою догадку я, тяжело вздыхая. – Согласись, что сослаться на психическое расстройство гораздо проще, чем долго и нудно выстраивать стратегию защиты. По крайней мере, я бы так и сделала.
– Твою мать, – прошипел где-то у меня за спиной Артур и тоже вздохнул. – Что ты предлагаешь?
– Честно? – спросила я, оборачиваясь. – Понятия не имею. Даже если мы сможем посадить его на большой срок, то ему всё равно дадут смягчающее. Но ему вряд ли дадут даже срок, скорее всего отправят в лечебницу.
Артур поравнялся со мной и открыл дверь в наш кабинет и пропустил меня вперёд.
– Если бы я был Бэтменом… – тихо, но очень злобно начал он, чем заставил меня громко рассмеяться, запрокинув голову вверх. – Что? Эй, прекрати.
Но я услышала и в его голосе насмешку, поэтому в следующую секунду мы оба смеялись, усевшись в своих рабочих креслах.
Тем не менее, наше веселье продлилось недолго.
Какой-то офицер появился в дверях нашего кабинета, и, скромно прокашлявшись, чтобы привлечь к себе внимание, аккуратно произнёс:
– Капитан Майлз хочет вас видеть.
Мы с Артуром переглянулись, и он слабо пожал плечами, говоря, что понятия не имеет, что от нас надо капитану, а затем подмигнул мне и слабо улыбнулся. Он встал со своего места, потянулся, словно долго сидел за столом и выжидающе посмотрел на меня. Я нехотя встала с кресла, и мы оба направились к капитану Майлзу.
В кабинете у капитана всё было без изменений: он сидел за своим столом, заполняя какие-то бумаги, но, когда мы вошли, капитан Майлз тут же отложил ручку и встал со своего кресла, а на его лице появился едва заметный намёк на улыбку.
– Рад, что ты уже в строю, – произнёс капитан и протянул мне руку для рукопожатия. – С возвращением на службу, Эмили.
Я замялась и посмотрела на его протянутую руку. Артур позади меня тихо закашлялся, но ничего не сказал, давая мне шанс рассказать капитану обо всём самой.
– Боюсь, с этим возникнут небольшие проблемы, – тихо сказала я и пожала руку капитана именно в тот момент, когда запястье вновь сковала судорога. – Наркотик, находящийся в моём организме, серьёзно повлиял на нервную систему. Поэтому с работой в полиции покончено.
Капитан Майлз сел обратно на своё кресло, и устало потёр виски, явно обдумывая мои слова.
– То есть, вы хотите сказать, – после недолгой тишины, возникшей в кабинете, за время которой Артур незаметно положил мне руку на спину практически рядом с ягодицами (в этом жесте не было совершенно ничего пошлого), говоря, что он рядом, – что я меньше чем за месяц лишился двух своих лучших детективов?
– Именно так, шеф, – согласился Артур и кивнул головой для большей ироничности.
– И я совершенно никак не смогу уговорить вас остаться? – уточнил он, поднимая на нас свой взгляд.
Мы одновременно отрицательно покачали головой, и Артур большим пальцем начал выводить на моей спине маленькие узоры большим пальцем, явно пытаясь меня успокоить. Он знал, насколько много значила для меня эта работа. Хотя она и для него она значила ровно столько же.
Внезапно пришедшая мне в голову идея едва ли не прошибла меня электрическим током.
– Мы можем стать консультантами, – внезапно сказала я, и Артур удивлённо повернул в мою сторону голову. – Ты же консультируешь Чейза по некоторым делам. Мы можем делать это со всем участком.
Артур солидно покачал головой, явно гордый моей идеей.
– Хорошая идея, – пробормотал он, чуть прищурив глаза. – Мне определённо это нравится. Конечно, не будет всего этого азарта в самостоятельном раскрытии, преследованиях, перестрелках, но по крайней мере мы оба хороши в этом.
Я улыбнулась и кивнула головой, а затем мы перевели взгляд на капитана, который отвлёкся на какое-то сообщение, только что пришедшее ему на телефон. Я удивлённо вскинула брови. Раньше он такого себе не позволял. Но, судя по тому, как он свёл брови к переносице, а затем потёр её пальцами, дело было срочное.
– Эмили, ты занята сейчас? – внезапно спросил капитан Майлз, поднимая на меня взгляд. Рука Артура исчезла с моей спины, и он чуть отодвинулся в бок (на какой-то краткий момент я почувствовала огромное разочарование), хотя я всё равно ещё ощущала тепло, исходящее от него.
– Мы хотели подумать над тем, какие улики предоставить прокурору против Адама, – аккуратно произнесла я, пока не решаясь сказать ему про то, что возможно с этим могут возникнуть проблемы.
– Не хочешь провести небольшую лекцию для детей? – поинтересовался капитан, но это звучало явно не как вопрос. Артур, тихо рассмеявшись, похлопал меня по плечу и пробормотал что-то смутно напоминающее «удачи».
Через пару минут я стояла в небольшом помещении, в котором офицеры расставляли стулья полукругом перед белоснежной маркерной доской.
– Эмили, – позвал меня знакомый голос, и я, повернув голову, заметила входящего в помещение Лео, который вносил сразу четыре стула. – Привет.
– Привет, – поздоровалась я с ним и одними глазами наблюдала как он ставил стулья, а затем быстро подходит ко мне и заключает в объятия. Я тихо рассмеялась и обняла его в ответ.
– Сегодня ты проводишь лекцию? – тихо спросил Лео, всё еще не отпуская меня от себя.
– Боюсь, капитан не оставил мне большого разнообразия выбора, – с улыбкой отозвалась я, и только после этого он отстранился. – Я правда понятия не имею, о чём с ними говорить, но капитана не особо интересовал этот факт.
Лео пожал плечами и провёл рукой по коротким волосам, прежде чем скрестить руки на груди.
– Расскажи им о каком-нибудь расследовании из личного опыта, в конце сделай поучающий вывод, и постарайся растянуть это хотя бы на полчаса, – громко сказал входящий в помещение Артур и протянул мне стакан с горячим шоколадом из моей любимой кофейни. – По крайней мере, так обычно делал я, дети были в восторге.
– Тогда почему не сказал капитану, что ты можешь провести эту лекцию? – спросила я, принимая из его рук стакан и в шутку толкая его в грудь. Он поймал мою руку и кратко, почти незаметно, погладил мои пальцы.
– Потому что я от этого был не в восторге, – с нисходящей с лица ухмылки, ответил он, и отпил что-то из второго стакана, который держал в руках. – Поэтому мучайся сама, а я посижу в кабинете.
Я шуточно едва не задохнулась от возмущения и, отвернув голову, при этом стараясь не смеяться, произнесла:
– Я ненавижу тебя, Шедвиг.
– Врёшь, – тут же сказал Артур и тихо хмыкнул, когда Лео непонимающе посмотрел на него и подняв вверх брови. – Ой, да брось, кто меня не любит?
– Э-э… – протянул Лео и приложил палец к подбородку. – Все?
Мы с ним одновременно рассмеялись, глядя на то, как вытягивается лицо Артура. Конечно, это была ложь, но снизить самооценку Артура было ещё приятней.
– Да пошли вы, – стараясь скрыть улыбку, пробормотал Артур, но я видела её в его глазах, когда мы мельком пересеклись взглядами. – Ладно, Лео, идём, не будем Маньячке мешать пугать детей своими историями.
Я вновь слабо стукнула Артура в грудь, но улыбку скрыть не могла. Было приятно вернуться в знакомый коллектив, и понять, что хотя бы что-то не изменилось, ведь вся моя жизнь больше не будет прежней.
Они ушли, а буквально через минуту мне на телефон пришло сообщение от Артура.
«Я рад, что ты вновь искренне смеялась».
Я улыбнулась, и всего на один краткий миг чуть сильнее сжала телефон в руках. Артур был везде в моей жизни, и мне действительно нравилось это. Нет, конечно, для меня делали и более значимые поступки, но все эти мелкие детали, когда он принёс мне одеяло, когда я замерзла, попытался приготовить для меня завтрак, хотя вначале позиционировал себя как человек, который в жизни не притронется к сковородке. Всё это значило для меня многое.
– Эмили! – раздался оклик, а когда я подняла глаза, то увидела, как ко мне подходят Зак, младший брат Кевина, и Пенни – дочь Кэсси, женщины, в которую мой отец безумно влюблён.
– Привет, ребята, – расплываясь в улыбке, поприветствовала их я, протягивая руки для объятий. Они обняли меня с двух сторон, а у меня в голове внезапно сложился пазл. Девочка, которая пишет стихи, которую Зак собирался пригласить на свидание. – Так вот, что за Пенни.
– Неловко вышло, – тихо рассмеялся Зак, отстраняясь от меня. – Не думал, что вы знакомы.
– Возможно, мы скоро станем сводными сёстрами, – с улыбкой заявила Пенни и обняла меня обеими руками. – Ох, Эмили, мы так волновались за тебя.
– Я надеюсь на то, что мы станем сёстрами, – уточнила я и погладила её по спине. – Рада тебя видеть. Так вы пришли на лекцию?
– О, да, – тут же ответил Зак и закатил глаза. – Не понимаю, зачем нам это рассказывают. Хотя пару месяцев назад сюда ходила другая группа, и Артур рассказывал им о том, как во время одного расследования преступница отвлекла его и приковала наручниками, которые до этого вытащила у него из кармана, к кровати.
Я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Он точно не рассказал им, что он решил переспать с ней, и она приковала его со спущенными штанами.
– Я постараюсь тоже рассказать что-нибудь интересное, – с улыбкой сказала я, в голове прикидывая, какое из расследований я могу им рассказать. Но почему-то в голову совершенно ничего не приходило. – Ладно, садитесь, пора начинать.
Они отошли от меня, а я повернула голову и заметила, что кабинет полностью заполнен подростками. Прекрасно, самая ужасная аудитория. С ними было несколько преподавателей, и даже некоторые офицеры стояли в самом конце со скрещенными за спиной руками.
Так, как там говорил Артур?
– Привет, – поздоровалась я, обводя глазами аудиторию. Большинству детей было вообще не интересно меня слушать, они сидели со скучающими лицами и наверняка думали, как бы более незаметно достать телефон. – Меня зовут Эмили Эндрюс, я детектив центрального участка полиции Торонто-сити. И не так давно я едва не умерла.
И тут абсолютно все вскинули головы и посмотрели на меня.
Благодаря общению с Артуром я теперь знала, что нужно сказать, чтобы заинтересовать публику.
– Но для начала скажите мне, что вы знаете про серийных убийц? – спросила я, разводя руками и вновь оглядывая уже заинтересованные лица.
– Они выбирают жертв каким-то определённым образом, – подала голос какая-то девушка с первых рядов, и я кивнула головой.
– А ещё по большей части они психи, – крикнул парень с откуда-то сзади. Именно этого ответа я и ждала.
– Вот тут я уже не соглашусь, – с улыбкой сказала я, присаживаясь на угол стола, который стоял позади меня. – Когда люди говорит про серийных убийц, то по большей части они представляют эмоционально неуравновешенных людей с проблемной психикой. Но на самом деле, о большинстве серийных убийцах так говорить нельзя. Составление психологических портретов серийных убийц – тяжкий и долгий труд, и ты никогда не можешь быть наверняка уверен в его правильности. Тем не менее, когда мы говорим о них, то речь идёт о властолюбивых людях, которых ты бы ни за что не посчитал убийцей. В своей повседневной жизни они могут быть зоозащитниками, домохозяйками или даже учителями. Единственное, что их объединяет – они любят власть, могут быть даже склонны к насилию, а мотивацией для них служит паталогическое стремление удовлетворить свои извращенные желания. И они точно не психи. Да, большинство из них не может похвастаться IQ выше среднего, но они холодные и расчётливые. И основная проблема, когда ты имеешь дело с серийными убийцами – то, как они подбирают места, людей и время для своих убийц. На то их и называют серийными, что все их убийства происходят в определённое время, и необходимо сразу выявить группу риска.
Я заметила, что некоторым уже наскучила теория, поэтому я решила перейти сразу к практике:
– Когда нам с напарницей дали это дело, то, как оказалось, убийца промышлял на улицах города уже больше полугода, – начала я свой рассказ, вновь погружаюсь в те времена, когда Китти ещё была жива. – На него никто не обращал внимания, поэтому к тому моменту он уже начал действовать более агрессивно. По началу он просто убивал бездомных людей по ночам в каких-нибудь подворотнях, где никто не услышит их крики, а затем отрезал им большие пальцы правой руки. Через полгода он научился убивать в толпе, и убивал уже не бездомных. Его выбор становился совершенно хаотичным, мог упасть на любого человека: мужчину, женщину, подростка. Мы никак не могли понять зачем он отрезает большие пальцы и каким образом убивает людей, потому что криминалисты не находили совершенно никаких видимых признаков смерти. Эти люди как будто засыпали… вот только проснуться потом не могли.
– И как вы раскрыли это дело? – боязливо спросила другая девочка, сидящая во втором ряду, и я обратила внимание, что абсолютно все, даже офицеры, подались чуть вперёд, внимая каждому моему слову.
– Всё оказалось куда проще, чем я вообще могла предположить, – просто сказала я и пожала плечами, стараясь выждать паузу для подогрева интереса. – Раньше ни я, ни моя напарница не сталкивались с подобным, поэтому мы не сразу поняли всю простоту данного расследования. За что она поплатилась жизнью.
Я отвела взгляд и выдохнула весь воздух из лёгких, стараясь выбить из головы улыбку Китти со слегка выпирающими вперёд зубами. Она всегда шутила, что это из-за того, что мама в детстве слишком часто кормила её морковью.
– Убийц было двое, – я как раз подошла к кульминации своего рассказа. – Братья-близнецы. Вначале убивал один, вкалывал в большой палец бездомных людей, пока они спали, наркотик, который раздобыл в уличной банде, в которой они с братом состояли с детства. А после этого к нему присоединился его брат, который в повседневной жизни работал в кофейне. Они по несколько недель следили за посетителями, выясняли, какой рукой кто берёт кофе, а затем, в определённый момент, подсовывали им стакан с небольшой иголкой, чтобы их жертва уколола палец. Первый брат, который и придумал всё это, следовал за жертвой и, когда ему становилось плохо, подходил и быстро отрезал большой палец острозаточенным охотничьим ножом, он умел делать это быстро, потому что у него уже была практика в почти полгода.
В кабинете послышались вздохи и тихие перешептывания, что походило на улей.
Да, у этих серийных убийц была только одна категория, по которой они выбирали жертв. Все жертвы были правшами.
– Когда мы вышли на их след, то понятия не имели про банду, а банда понятия не имела какими делами занимаются их члены, – тихо заговорила я. Не думала, что кто-нибудь обратит на меня внимание, но как только я произнесла первое слово, в кабинете вновь воцарилась тишина. – Нам надо было отработать сразу две версии, одна версия про работника кафе, а вторая про банду. Путём жеребьёвки мне досталось кафе. И я до сих пор ненавижу себя за это. Оказалось, что оба брата в этот момент были с бандой, у них было что-то вроде собрания. И моя напарница потревожила змеиное логово. Когда я приехала туда с группой захвата, то банда уже открыла перестрелку, защищая свою территорию. Моя напарница погибла в ней, а я, пытаюсь её вытащить, получила шесть пулевых ранений, и была в коме полгода. Один из братьев-серийников погиб в перестрелке, а второго, того, который всё это придумал, не так давно посадили в тюрьму.
Все люди начали охать, и голоса становились всё громче, а я почему-то внезапно почувствовала облегчение.
Я рассказала эту историю, поделилась последним расследованием Китти, и теперь, я уверена, что так будет, эти люди расскажут её историю другим людям. Она ещё долго останется в памяти других людей, а не только на посмертной доске почёта в Лондоне.
Теперь Китти буду помнить не только я. И пусть в этой истории она так и останется без имени. Но она будет жить.
