Текст книги "Друзья по падению (СИ)"

Автор книги: Анастасия Драготи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)

Глава 2. Правда

  Эмили Эндрюс.

 Прошло уже шесть дней после того, как я внезапно проснулась в пустой больничной палате и услышала, как учащенно билось моё сердце в звуке аппарата, который всё время поддерживал во мне жизнь.

 А потом в голове немедленно возник вопрос: а всё это вообще было реально?

 Что, если вся эта история – всего лишь часть моего больного воображения, и на самом деле ничего этого не было? Не было работы в полиции Торонто, новых друзей, идеальных отношений с отцом и завершения истории с мамой? Не было Артура?

 От одной только мысли об этом внутри меня возникла паника, а аппарат начал издавать крайне неприятный звук, извещающий о сильно участившемся сердцебиении и начале очередного приступа. Я поджала под себя ноги и руками вцепилась в волосы, стараясь начать дышать ровно. За столь долгое время я уже разучилась справляться с этими внезапными приступами паники без Кирана. Или не было этот времени?..

 В груди стало не хватать воздуха, поэтому я открыла рот, стараясь получить хотя бы немного больше кислорода, но это не помогло, и изо рта начали вырываться хрипы. Я зажмурилась, стараясь сосредоточиться на том, чтобы начать правильно дышать, но от одной лишь мысли о том, что всё это было обычной игрой воображения – всё начинало становиться только хуже.

 – Эмили, дыши, – услышала я далёкий голос и подняла голову, стараясь найти источник шума и увидела, как Кевин присел рядом со мной на больничную койку, схватил мои плечи и встряхнул.

 Реальность.

 Я наконец смогла полностью вдохнуть воздух, из-за чего лёгкие обожгло, а вместе с выдохом из моего горла вылетел всхлип, и я, вцепившись в предплечья Кевина пальцами, почувствовала, как по щеке быстро скатилась слеза, упав на белоснежные простыни.

 – Кевин, – прошептала я, сама удивляясь тому насколько тихо звучит мой голос, в ответ на что он медленно утвердительно кивнул головой, а я вытянула дрожащие руки и заскользила пальцами по его лицу, чтобы окончательно убедиться, что это не галлюцинация. Он прижал меня к себе настолько сильно, что в голове больше не осталось ни единой мысли о том, что чего-то из моей жизни за последние пару месяцев могло не быть.

 В этих объятиях я тогда почувствовала что-то успокаивающее, за что была очень благодарна ему. А ещё за то, что он всё это время был рядом, не давая заскучать в белоснежной тюрьме.

 Правда, он совершенно ничего не рассказывал мне о том, что со мной было, кроме каких-то расплывчатых деталей, которые совершенно никак не проясняли всё произошедшее. Последнее моё воспоминание – улыбающееся лицо Артура со стаканом виски в руках перед тем, как я ушла искать дилеров в женский туалет.

 Я сидела в больничной палате, поджав под себя ноги, потому что они очень сильно замёрзли, а я понятия не имела, где можно найти плед, и перечитывала принесённую Кевином книгу, стараясь уловить буквы из-за того, что руки время от времени мелко подрагивали. Никогда не понимала этих веяний современных авторов, касающихся обзора общей модели поведения общества, но, приходилось довольствоваться тем, что есть.

 Я как раз читала момент, где у персонажа впервые появились мысли о самоубийстве после того, как люди в очередной раз отвернулись от него, как внезапно почувствовала на себе чей-то взгляд. Совершенно неосознанно я оторвалась от книги, думая, что опять увижу своего лечащего врача, но взамен увидела того, кого уже совершенно не надеялась увидеть.

 Киран, как всегда в деловом костюме и в начищенных до блеска ботинках медленно вошёл в палату, держа в руках огромный букет пионов. Где он их вообще нашёл в это время года?

 – Ma fille (фр. моя девочка), – тихо прошептал он одними губами, но мне даже не надо было слышать это, потому что я наизусть знала каждое движение его губ, когда он произносил эти слова. Что он здесь делает?

 Киран подошёл к моей больничной койке и… встал на колени, лбом утыкаясь в мои неприкрытые коленки.

 Я чувствовала тепло его тела и горячее дыхание на своих ногах, а лепестки пионов щекотали мне руку.

 – Девочка моя, прости, – прошептал он, а я была насколько поражена, что не могла вымолвить ни слова. Киран стоял на коленях в своём дорогом костюме в обычной больнице.

 Это было слишком несвойственно для него, особенно учитывая то, что он даже не мог перенести общественный транспорт. Конечно, может, в больнице и должно быть стерильно, но не до такой степени, чтобы Киран смог встать на колени.

 – Что ты делаешь? – наконец смогла спросить я, откладывая книгу в сторону и чуть отстраняясь от него.

 – Я прилетел как только обо всём узнал, – быстро и горячо сказал он, кладя передо мной огромный букет пионов. – Я хочу всё исправить, Эмили. Я был ужасно не прав, когда пытался начать жить без тебя, хотя всё это время я был так нужен тебе. Этот парень, Артур, он помог мне всё осознать. И я хочу начать всё с начала. Я даже готов остаться в Торонто, если тебе нравится здесь намного больше, чем в Лондоне. Или, хочешь, уедем куда-нибудь, где потеплее? Флорида, Майами? Помнишь, ты хотела там провести медовый месяц? Я сделаю всё что угодно, только скажи.

 Артур помог ему что-то осознать насчёт его чувств? Мы точно говорим об одном и том же Артуре?

 И мои мечты провести с ним медовый месяц растворилась около года назад.

 Я поджала губы, вглядываясь в такие знакомые, но совершенно нелюбимые черты лица.

 Слишком маленькие губы, глаза совершенно не того цвета, а волосы не такие объёмные, и лежат абсолютно иначе. Он не тот.

 Я ждала совершенно не его.

 Сердце болезненно сжалось из-за того, что я наконец смогла себе в этом признаться.

 Я влюблена в Артура Шедвига.

 Эта игра в хороших напарников с самого начала была глупой и абсолютно безумной идеей, а теперь, когда всё зашло настолько далеко, это вообще казалось самой огромной ошибкой в моей жизни.

 – Тогда уходи, – попросила его я, глядя прямо в глаза, и чувствуя, как от жалости к себе на глазах начали наворачиваться слёзы. – Ты больше ничего не значишь для меня, Киран. Прошу тебя, перестань мучать нас обоих.

 Интересно, вновь разбивая сейчас сердце Кирана смогу ли я потом вновь собрать своё по частям после того, как услышу эти же слова от Артура?

 Конечно я ничего для него не значу.

 Он ведь сам предупреждал меня насчёт этих проклятых чувств к нему.

 Поздравляю себя, совсем скоро я буду уничтожена навсегда.

 – Эмили, – пробормотал он, но я приложила слегка дрожащую руку к его губам и отрицательно покачала головой, а затем и вовсе мягко ему улыбнулась, смаргивая с глаз слёзы.

 Встреча с Артуром будет не сейчас.

 Сейчас надо разобраться с Кираном раз и навсегда, потому что это не может так дальше продолжаться.

 – Киран, мы можем остаться друзьями, – продолжила я, наблюдая за тем, как он медленно присаживается рядом со мной на кровати и кладёт мне на колени цветы. – Но тебе пора двигаться дальше, пора забыть обо мне. Я надеялась, что дала тебе это понять ещё в Лондоне, но, видимо нет. Тем не менее, мне очень приятно, что ты прилетел сюда ради меня.

 Когда я была в Лондоне и пыталась не дать оправдать убийцу Китти, Киран позвал меня на ужин, и я согласилась. Мне казалось, что я вполне доходчиво объяснила ему почему я больше не люблю его, и почему мы не сможем быть вместе. Видимо нет.

 Он печально улыбнулся, глядя на меня и кивнул головой, прежде чем поджать губы.

 – Я бы мог многое сделать ради тебя, если бы ты попросила, – грустно сказал он, но всё же слабо улыбнулся. – Тогда прости, что побеспокоил тебя.

 Неосознанно я протянула руку в его сторону и слегка дотронулась до его запястья, а ответ на что он развернул свою руку ладонью вверх и сжал мою. Внезапно его взгляд сменился на вопросительный.

 – С тобой всё хорошо? – поинтересовался он, опуская взгляд на наши руки. – Ты дрожишь.

 Я слабо улыбнулась и кивнула головой, вытаскивая руку из его некрепкой хватки.

 – Не переживай, – только и смогла произнести я очередную ложь. – Со мной всё будет хорошо.

 – Если что, мой номер так и не изменился, – прошептал он, и я не смогла не сдержать улыбки.

 Оставив рядом со мной принесённый букет, Киран встал с места и подошёл к небольшому шкафу, стоящему напротив моей кровати, и извлёк оттуда плед. Медленно подошёл ко мне, укрыл мои ноги, а затем быстро, насколько это было возможно, наклонился ко мне и ставил лёгкий поцелуй у меня на лбу, прежде чем выйти из палаты. Я так и смотрела ему вслед, совершенно не понимая, что всё это значит.

 Через несколько минут после его ухода в палату зашла медсестра (ну конечно, вся больница видела парня в дорогой одежде с огромный букетом цветов, который заходил в мою палату) с большой вазой для цветов, наполненную водой, повздыхала над мужчинами, готовыми совершать подвиги ради своих девушек (я не решилась разочаровать её), поправила мои подушки, помогла расчесать волосы (в последнее время это давалось мне очень сложно), сильнее укутала в одеяло и вышла из палаты.

 Наконец сумев облегчённо выдохнуть, я вновь взяла в руки книгу, но не успела прочитать и пары страниц, как почувствовала на себе чей-то взгляд. И я тут же поняла, кому он принадлежал.

 Артур, совершенно обросший, с густой, по меньшей мере, полуторанедельной щетиной, стоял по ту сторону двери и смотрел на меня с лёгкой улыбкой на губах.

 Не удержавшись, я тоже слабо улыбнулась ему и коротко махнула рукой в знак приветствия. Надеюсь, что хотя бы в этот раз он не обычная галлюцинация, которая посещала меня уже не один раз за последнюю неделю после того, как я очнулась.

 Он медленно открыл дверь и неуверенно ступил в палату, пряча руки в карманы джинсов.

 – Привет, – неуверенно поздоровался он, глядя куда-то в пол.

 – Ты точно реален? – спросила я, хотя даже в самых своих безумных мечтах не могла даже подумать о том, что когда-нибудь увижу Артура с бородой и в старом растянутом свитере.

 Он присел рядом со мной на больничную койку и взял в руки моё запястье, очертил пальцами каждую вену.

 – Абсолютно, – прошептал он, поднимая на меня своё взгляд цвета грозового неба и чуть сильнее сжимая мою руку. – Боже, детка, прости, я такой мудак.

 Я слабо улыбнулась и притянула его к себе, обнимая за шею и вдыхая такой знакомый запах его одеколона. От неожиданности Артур застыл на какое-то время, но затем положил обе руки мне на талию, прижимая к себе по-собственнически, но чрезвычайно нежно.

 Как же хорошо вновь оказаться в его объятиях.

 Только сейчас я поняла насколько мне не хватало его. Хотя, был ещё Артур, который возникал в моей больничной палате каждый раз и выглядел как реальный, и я правда думала, что он наконец здесь, но затем оказывалось, что это всего лишь действие не до конца исчезнувшего из организма Альфы. Ужасный наркотик.

 Он появлялся всегда внезапно и буквально насмехался надо мной из-за того, что я надеялась на то, что Артур придёт. Хотя тогда была уверена: он наверняка уже просто забыл о том, что было. И Кевин совершенно никак не давал хотя бы какого-нибудь внятного ответа про Артура, поэтому я перестала спрашивать и действительно поверила в то, что Артур больше никогда не появится в моей жизни.

 Теперь, когда он действительно здесь, я наконец почувствовала спокойствие. Вот он, реальный Артур, сидит совсем рядом со мной и медленно перебирает мои волосы, шумно дыша мне в ухо.

 Артур чуть отстранился от меня, но всё ещё не выпускал из своих рук, как будто боялся, что если отпустит меня, то я вновь исчезну, и заглянул мне в глаза.

 – Как ты? – тихо поинтересовался он, а я восхитилась тем, как хрипло звучит его голос, по телу пробежали мурашки, что наверняка не утаилось от Артура, но он промолчал, продолжая всё так же внимательно вглядываться в моё лицо.

 – Мне уже лучше, – честно призналась я и тепло улыбнулась, крепче сжимая его руку, стараясь унять дрожь в руках. – Спасибо. Врачи сказали, ты спас меня… опять.

 – Должен же был хотя бы кто-то это сделать, – с усмешкой прошептал он, а я, не удержавшись, провела рукой по щеке Артура, пальцами закапываясь в тёмную бороду. Видеть его таким было ужасно непривычно, но я не могла сказать, что ему это не идёт. Хотя, признаю, было очень необычно.

 – Так ты спас меня только из-за долга? – лукаво спросила я, чуть прищуривая глаза.

 – Скорее из-за того, что не мог тебя потерять, – на удивление серьёзно сказал он, глядя мне прямо в глаза. И я поняла, что он сказал мне абсолютную правду, что заставило моё сердце забиться чуть быстрее. – Ты помнишь что-нибудь?

 Я пождала губы и потупила взгляд, остановив его на наших с Артуром переплетённых пальцах, прежде чем медленно покачать головой.

 – Врачи говорят, что мой мозг поставил что-то по типу блока на все воспоминания, связанные с приёмом Альфы и тем, что со мной происходило в это время, – тихо начала я, чуть сильнее сжимая его руку, в ответ на что Артур провёл большим пальцем по костяшкам, очерчивая каждый выступ. – Но мне никто не хочет говорить о том, что происходило со мной. Разве я не имею права знать?

 – Они хотят уберечь тебя, – возразил мне Артур, и я нахмурила брови.

 – Как можно уберечь человека от правды, если она рано или поздно станет известна? – спросила я, поднимая глаза и упираясь взглядом в лицо Артура. Его глаза почернели, что выдавало злобу, которую он напрасно пытался скрыть, ведь я знаю, как распознать каждую его эмоцию. – Расскажи мне. Ты же знаешь, что я обязательно узнаю обо всём. С твоей помощью или без неё.

 – Боже, детка, – сдавленно воскликнул он, закапываясь одной рукой в волосы и прикрывая глаза. – Я не могу тебе об этом рассказать. Вся эта история – полное дерьмо, о котором я хочу забыть.

 – Так расскажи мне, и я клянусь, ты больше не услышишь от меня об этом ни слова, – горячо пообещала я, но от ответа на мои расспросы Артура спас внезапно вошедший в палату лечащий врач – доктор Льюис, мужчина около сорока лет с невероятной гетерохромией: один его глаз был небесно-голубого цвета, а другой по цвету напоминал горький шоколад.

 – Эмили, как ты себя чувствуешь? – любезно спросил он, совершенно игнорируя присутствие Артура, и достал из нагрудного кармана ручку, посмотрел поверх очков на меня, сжимая в руках планшет с моей историей болезни, в которую мне невероятно хотелось заглянуть хотя бы одним глазком. Может быть, это чуть приоткрыло для меня завесу тайны, которые все так упорно от меня скрывали.

 – Меня ничего не беспокоит, – в тон ему отозвалась я, надеясь услышать только то, что меня наконец выпустят отсюда. Тем не менее, я была уверена: он знал, что я лгу. Эта проклятая дрожь в руках всё никак не проходило, хотя прошло уже так много времени, и, думаю, уже никогда не пройдёт. Конечно, у меня была ещё надежда, потому что, когда я проснулась в больничной палате, то совершенно ничего не могла удержать в руках или даже одеться. Сейчас всё стало немного лучше.

 Доктор Льюис сделал какие-то заметки на своём листе и вновь поднял глаза на меня.

 – Тогда скажи, у тебя есть человек, который сможет будить тебя по ночам каждые четыре часа? – спросил он, чем заставил меня поморщиться. Меня проверяли каждые четыре часа, потому что Альфа всё никак не выходил полностью из моего организма, а это означало, что я могу вновь впасть в кому.

 – Я, – ответил Артур раньше, чем я даже успела подумать. Я резко повернула голову в его сторону, но он даже не смотрел на меня, хотя всё ещё крепко сжимал мою руку. – И мы можем поговорить наедине?

 Доктор Льюис лишь медленно кивнул головой и, посмотрев на меня, улыбнулся мне, как он всегда это делала перед тем как уйти.

 О чём они собирались говорить?

 Как только дверь за ними закрылась, я медленно подошла к ней и прильнула ухом, чтобы лучше слышать разговор. Мне надо знать правду.

 – Пришли результаты её анализов? – серьёзно спросил Артур, и, я была уверена, нахмурил брови.

 – Да, детектив Шедвиг, они в моём кабинете, – моментально ответил доктор Льюис.

 – И что там? – быстрее, чем было нужно, спросил Артур.

 – Сексуальный контакт был подтверждён, – всё так же спокойно продолжал мой лечащий врач.

 Сексуальный контакт?

 Да что вообще происходит?

 – Твою мать, – слишком тихо произнёс Артур, но я знала его достаточно хорошо, чтобы знать, что он сказал именно это. – А что насчёт наркотика в её организме?

 – Со временем он исчезнет, но я не думаю, что события тех дней вернуться к ней, – сказал доктор Льюис, и я почувствовала лёгкий укол разочарования. Артур никогда в жизни не расскажет мне о том, что со мной было. – Вот только её руки...

 – Они постоянно дрожат, – закончил Артур, и, судя по тому, что ответа не последовало, доктор Льюис просто кивнул.

 – Эмили сильная, – наконец сказал работник больницы. – Мне не хочется её разочаровывать, но рано или поздно ей придётся узнать об этом.

 – Позвольте я сам скажу ей, – внезапно попросил Артур, а я почувствовала, как моё сердце внезапно перестало биться. Это могло многое означать, но я понимала что именно он хочет мне сказать: о работе в полиции на должности детектива придётся забыть навсегда. Какой из меня детектив, если я теперь не смогу даже нормально держать пистолет? – Думаю, ей будет проще услышать это от меня.

 Я опустила взгляд на свои руки и что было силы сжала их в кулаки, чувствуя, как от усилия они начинают дрожать ещё сильнее. Всегда думала, что не прекращу работать в полиции до того момента, пока меня не застрелят на каком-нибудь из заданий, а не из-за того, что у меня была передозировка наркотиков.

 Так.

 И что дальше?

 Кем я теперь буду?

 – Как пожелаете, – вновь спокойно произнёс доктор Льюис. – Только учтите, что после этого она может закрыться в себе. Всё остальное время, пока с ней не находился кто-то из знакомых, а порой, даже когда и находились, она была очень скована и замкнута, я даже просил нашего психолога поговорить с ней.

 Почему-то я была уверена, что Артур уже и так обо всём догадался. Но тот факт, что он хочет присматривать за мной поражал.

 Может быть, именно потому, что он заметил моё состояние, а может и по какой-то другой причине. Порой мотивы Артура так и оставались для меня загадкой.

 Услышав приближающиеся шаги, я быстро добежала до своей больничной койки и выхватила из прикроватной тумбочки расчёску, намереваясь сделать вид, что расчёсываю волосы, но именно в момент, когда дверь в палату открылась, по левой руке прошла судорога, и расчёска с громким стуком упала на пол, что заставило меня поморщиться.

 – Детка, давай помогу, – тут же предложил Артур, подходя ко мне и наклоняясь, чтобы поднять расчёску. – Держи.

 Я взяла предмет из его рук и слабо улыбнулась. Как показать мне, что теперь я беспомощна – мастер-класс от Артура.

 То ли из-за того, что я начала нервничать, то ли ещё из-за чего-то, но расчёска вновь выпала из моих рук, что заставило меня чертыхнуться, но теперь дрожь в руках усилилась ещё сильнее, и я не могла даже нормально держать руку.

 Я ненавидяще смотрела на левую руку, которая продолжала подрагивать, хотя я максимально старалась ничего не делать, чтобы унять эту дрожь. Но она не проходила.

 Ненавижу.

 Ненавижу себя за это. Что мне теперь делать с этими руками? Я даже не могу застегнуть пуговицы или завязать шнурки. Кому я такая нужна?

 Если честно, я не нужна такая даже себе.

 Как теперь жить дальше, каждый день просыпаясь с мыслью о том, что я себя ненавижу?

 – Эмили, – позвал меня Артур, но я не обратила на него внимания, пытаясь хотя бы как-то заставить перестать свои руки дрожать (из-за чего, кажется, они начинали дрожать ещё сильнее), поэтому Артур взял моё лицо в свои руки, заставляя посмотреть на него. – Детка.

 Я застыла и поджала губы, одновременно с этим закусывая щёку изнутри, чтобы на глаза не выступили слёзы. Теперь я совершенно бесполезна. Абсолютно беспомощна.

 – Не нервничай, мы с этим справимся, – прошептал он и поцеловал меня в нос. – Я схожу оформлю все документы, обещаю, я быстро. А после я увезу тебя из этой проклятой больницы. Договорились?

 Я медленно кивнула головой, чувствуя, как на глаза всё же выступают слёзы.

 Только не здесь и только не при нём.

 Артур вышел из палаты вслед за доктором Льюисом, а я, что было силы, ударила кулаком по стене, чтобы почувствовать боль. Как ни странно, это помогало хотя бы ненадолго унять дрожь, поэтому я ударила ещё раз.

 Чувствуя, как сбилось моё дыхание из-за переполняемой меня злости, я обессилено опустилась на кровать и уронила голову на грудь.

 Моя беспомощность бесила меня.

 И я понимала, что совершенно никак не могу от неё избавиться.

 И от этого становилось только хуже.

 Это всё казалось каким-то недоразумением, глупой ошибкой, но с каждой минутой, проведённой в тишине больничной палаты, я осознавала всю сложившуюся ситуацию.

 Я совершенно не знала, что мне делать дальше.

 Работа в полиции была для меня всем смыслом моего существования, а сейчас мне словно перекрыли кислород, и я падала в бездонную яму, не имеющую ни начала, ни конца.

 Я совершенно не знала, что со мной произошло на самом деле.

 Конечно, у меня были предположения, но все они казались до такой степени безумными, что мне было даже неприятно думать о таком. Так или иначе, за неделю, проведённую здесь практически постоянно наедине с собой, я смогла придумать только этот вариант событий, из-за которого я лишилась работы. Вот только у кого теперь проверять свои догадки было до сих пор не ясно.

 И последнее…

 Я совершенно не знала, что делать со своими чувствами к Артуру.

 Он мог вести себя со мной мило, но я не хотела оказаться на месте той девушки из истории Адама, которая покончила жизнь самоубийством из-за того, что Артур отверг её. И, зная Артура, он отвергнет любую, если заметит хотя бы намёк на чувства.

 Потому что он боится чувств.

 Не знаю точно, связано ли это с его первой неудачной любовью, примером его родителей или ещё чем-то таким, но Артур просто до ужаса боится романтических чувств.

 Единственный вопрос заключался в следующем: боялся ли он их испытывать или чтобы их кто-то испытывал к нему? Как ни прискорбно, выяснить это мне вряд ли удастся.

 Не знаю, сколько прошло времени, но когда Артур вернулся обратно в палату, держа в руках кучу бумаг, я так и не сдвинулась с места, а костяшки на руках горели от недавних ударов об стену.

 – Детка, всё хорошо? – поинтересовался он, присаживаясь рядом со мной и откладывая документы в сторону.

 Я кивнула головой, всё ещё не поднимая головы, продолжая рассматривать свои руки.

 – Боже, иди сюда, – пробормотал он, и я почувствовала, как он, словно ребёнка, посадил меня к себе на колени. – Ты можешь мне всё рассказать, ты же знаешь?

 – Всё хорошо, Артур, – ответила я, вставая с его колен и отворачиваясь от него.

 А что я могла сказать?

 «Ой, ты знаешь, теперь я совершенно бесполезна, а ещё, кажется, поняла, что влюблена в тебя»?

 Даже так это звучит совершенно нелепо.

 – Если всё же захочешь рассказать, я выслушаю тебя, – спокойно сказал Артур, за что я была ему очень благодарна. У меня совершенно не был придуман план отступления на случай, если он продолжит расспрашивать. – Чем я могу тебе помочь, чтобы мы быстрее отсюда убрались?

 – Мне надо собрать вещи, – практически безэмоционально пробормотала я, подходя к шкафу и доставая оттуда небольшой рюкзак, который принёс папа с вещами, которые могут мне понадобиться. – И переодеться.

 Я быстро вытащила из прикроватной тумбы все свои небольшие пожитки и сложила их в одно отделение, а из другого достала свои любимые чёрные джинсы и толстовку такого же цвета. Цвет по жизни.

 Переодевшись за специальной ширмой и так и не сумев застегнуть лифчик на спине или ещё хотя бы как-то, потому что мои руки дрожали, я сложила всё в рюкзак и вышла к Артуру. Он уже стоял у выхода и критично оглядывал палату, явно размышляя о том, не забыла ли я что-нибудь.

 Уже через несколько минут я сидела в таком до боли знакомом салоне машины и вдыхала запах одеколона Артура, который уже плотно пропитал всё вокруг.

 Кажется, только сейчас я смогла вдохнуть полной грудью и окончательно успокоиться.

 Практически успокоиться.

 Я чувствовала себя чертовски неловко, находясь рядом с Артуром в одной машине, потому что боялась, что смогу как-то выдать свои чувства к нему. Лучше быть рядом с ним и не иметь возможности прикоснуться к нему, чем медленно сгорать изнутри от осознания, что всё испортила.

 Поэтому мы ехали в напряжённой тишине, с момента выхода из моей палаты так и не произнеся ни слова. Артур не выдержал первым:

 – Может скажешь что-нибудь?

 А что я могу сказать?

 – Это ведь был Адам? – спросила я, уводя тему в максимально далёкую, чтобы никак не затрагивать наши с Артуром очень усложнившиеся отношения.

 – Что? – переспросил Артур, хотя я была уверена, что он понял всю суть вопроса. Ну ладно, сформулирую его ещё понятнее.

 – Бубонным доктором был Адам? – повторила я, наблюдая за тем, как лицо Артура моментально мрачнеет, а руки сильнее сжимаются на руке. В точку. – Он похитил меня, где-то удерживал и изнасиловал?

 Артур молчал, и атмосфера в машине буквально давила на плечи, оседая мёртвым грузом. Прошла не одна минута, пока я поняла, что он даже не собирается отвечать, поэтому попросила:

 – Отвези меня домой.

 По его лицу заходили желваки, и он стал вести машину ещё агрессивнее, чем до это, совершенно не обращая внимания на светофоры или знаки. По идее, мне должно быть страшно, но я, наоборот, чувствовала в этом какой-то азарт, чувство скорости будоражило.

 – Я и везу, – наконец коротко ответил он, глядя только на дорогу.

 – Мой дом в другой стороне, – заметила я, внимательнее вглядываясь в его профиль. Надо заставить его сбрить эту бороду, потому что она мешает распознавать его эмоции.

 – Я везу тебя к себе домой, – сделав акцент на то, куда он меня везёт, произнёс Артур, и наконец кратко посмотрел на меня, и я даже увидела лёгкую усмешку на его лице. – Я же должен за тобой присматривать, ты не забыла?

 – Ты не должен этого делать, – почему-то внезапно смутившись, сказала я и отвела взгляд в сторону, впиваясь в его руки, которые стали выглядеть более расслаблено, чем пару минут назад.

 – Должен, – моментально отозвался он, а затем я услышала, как он шумно вдохнул в себя воздух. – Я люблю тебя, Эндрюс.

 Я настолько быстро перевела взгляд на его супер-серьёзное лицо, что у меня даже немного закружилась голова. Мои брови сами по себе удивлённо поползли вверх, а затем я рассмеялась. Хотя это было скорее нервное.

 Это такая его проверка, и если я скажу «Я тоже тебя люблю», он на полной скорости выкинет меня из машины и скажет, что я не прошла проверку?

 – Отличная шутка, Артур, – утирая слёзы, выступившие в уголках глаз, пробормотала я, и покачала головой.

 – Я не шучу, детка, – даже не улыбнувшись и не посмеявшись вместе со мной, сказал Артур.

 Мы уже приехали к его дому, и теперь сидели в заглушенной машине на парковке.

 – Когда ты исчезла, все подумали, что я сошёл с ума, – отстёгивая мой ремень безопасности, потому что самостоятельно я сделать этого не могла: мои руки просто не попадали по кнопке. – Я заставил весь отдел работать на износ, лишь бы они нашли тебя как можно скорее.

 Артур говорил всё это с такой серьёзностью, что по моей коже даже пробежали мурашки.

 – Идём, я расскажу тебе всё дома, – внезапно сказал он, и я даже почувствовала лёгкий укол разочарования.

 Я смогла только с четвёртого раза открыть машину, пока Артур забирал мой рюкзак из багажника, и мы быстро поднялись в его квартиру на лифте.

 Он тут же завёл меня в свою комнату и усадил на кровать, укутав в плед и сказал не двигаться.

 Тем не менее, это не помешало мне оглядеться.

 В комнате был жуткий беспорядок, хотя раньше Артур себе такого не позволял, а на прикроватной тумбочке стояла большая бутылка недопитого виски.

 Да что с ним вообще происходило всё это время?

 И что значит его признание?

 Как мне на него реагировать?

 Говорил ли он серьёзно или это какая-то очередная его игра с неизвестными мне правилами?

 Через пару минут он вновь появился в комнате, держа в руках две большие кружки, сверху посыпанные маршмеллоу, а в нос ударил запах горячего шоколада.

 – Доктор Льюис сказал пока не давать тебе пить кофе, – виновато улыбнувшись, сказал он, присаживаясь на кровати напротив меня и протягивая мне кружку.

 Я тут же с жадностью сделала пару глотков, абсолютно не обращая внимания на то, что жидкость обжигает язык и горло. Ужасно скучала по горячему шоколаду.

 Артур легко улыбнулся, и, вытянув руку, вытер уголки моих губ.

 Я понимала, что он пытается тянуть время перед тем, как рассказать мне события двух недель, которые я провела в больнице. Этот вопрос интересовал меня больше всего.

 – Капитан засадил меня за решётку после того, как я подрался с Адамом, – неожиданно начал он, и я впилась взглядом в его лицо. Он жутко нервничал, и, я уверена, больше всего на свете хотел закончить этот разговор, но знал, что тогда я найду все ответы сама, и от этого не будет лучше. – Я очнулся через двенадцать часов, понимая, что уже прошло слишком много времени, а я так и не нашёл тебя. И тогда я принял Альфу.

 Я ахнула и приложила ладонь ко рту, совершенно под другим углом посмотрев на Артура. Он совершил такое безумие чтобы найти меня? Но он ведь точно знал про отрицательные воздействия Альфы на организм.

 – И, – продолжил он, усмехнувшись и покачав головой, – я увидел тебя. Маленькую тебя, но такую же чертовски вредную, как и сейчас. Первое, что моя галлюцинация спросила у меня, было «И оно того стоило?» Боже, это было до такой степени похоже на тебя, что я внезапно понял, то, о чём вообще боялся даже подумать: если я тебя не найду, тогда этот наркотик и твои фотографии – всё, что от тебя останется.

 Я отставила в сторону кружку с горячим шоколадом и потянулась к нему, руками крепко обнимая за шею и вдыхая такой знакомый запах, тем самым стараясь сказать: «Я здесь. И я не уйду».

 Артур пересадил меня к себе на колени как ребёнка, и на этот раз я даже не могла подумать о том, чтобы отстраниться от него. Мне нравилось ощущать его каждой клеточкой его тела, чувствовать, как он закапывается носом в мои волосы, судорожно вдыхая их запах и прижимает к себе ещё сильнее.

 – И я нашёл тебя, – закончил он, прошептав мне эти слова на ухо. – Ты была до такой степени накачала Альфой, что вообще ничего не соображала. Ты не поверишь, но ты опять меня подстрелила, только на этот раз пуля вошла в меня с довольно близкого расстояния, и на этот раз не с рикошета. А потом, прежде чем отключиться и чертовски напугать меня, твоё сознание прояснилось, и ты попросила у меня помощи. Я чуть не сошёл с ума, когда ты перестала дышать. Именно тогда я задумался: а что, если ничего этого не будет? Что, если не будет тебя? Не будет нас? Я ведь так и не успел рассказать тебе о том, что я так чертовски в тебя влюблён.