Текст книги "Друзья по падению (СИ)"
Автор книги: Анастасия Драготи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)
Глава 15. Ломка
Артур Шедвиг.
Я понял, что в этих записках от Хамелеона раньше, чем Эмили успела сказать хотя бы слово.
Она просто кинула в меня один быстрый обеспокоенный взгляд, а я прочитал это в её глазах.
Хамелеон перешёл от угроз к нападению.
Это было слишком рано.
Мы не были готовы.
Я прикрыл глаза, матерясь себе под нос.
– «Я придумал», – прочитала Эмили для Кевина и Брюса, и я, открыв глаза, посмотрел на их побелевшие лица. Мы все знали, что это значит.
– Твою мать, – сквозь стиснутые сказал я и ударил кулаком в стену. Эмили тут же сурово посмотрела на меня, а мне оставалось только поджать губы. Она не любила, когда я намеренно калечил себя.
Хотя не думаю, что она была особо рада моим «занятиям в тренажёрном зале».
Я до сих пор не рассказал ей про то, что на самом деле я участвую в незаконных боях. Я не тренер.
Сам не знаю, почему скрываю это от неё уже год. Просто знаю, что она, наверное, разочаруется во мне. Но это были хорошие деньги. Очень хорошие деньги.
А ещё я знал, что она попытается отговорить меня от этого занятия. Но я знал, что так просто соскочить уже не получится. Я чемпион. И человек, на которого я работаю, получает с этого чемпионского титула неплохие деньги.
– Эндрюс, – позвал её капитан Майлз, но все мы обернулись, чтобы посмотреть на него. – Зайди ко мне в кабинет. Одна.
– Кэп, сейчас немного не до вас, – устало сказал я, рукой указывая на огромный ворох писем. Уверен, во всех них написаны одни и те же слова и нигде не обнаружится пальчиков или следов ДНК. Он был слишком умён. Мы уже упускали его дважды просто из-за того, что он оказывался на шаг впереди нас. – Хамелеон решил перейти в наступление.
– Отлично, тогда у тебя есть ещё один повод отправиться в тюрьму, – входя в кабинет, просто сказал он так, словно говорил о кофейне напротив, а мы все на несколько секунд замолчали.
– Позвольте узнать, за что? – первым обрёл голос Брюс, а Эмили выглядела совершенно незаинтересованной в этом диалоге, словно капитан не сказал ей только что, что хочет посадить её.
Капитан Майлз обвёл всех тяжелым взглядом, и я понял его без слов: подошёл, выглянул в коридор, чтобы убедиться, что никто не подслушивает около кабинета, а затем плотно закрыл дверь.
Когда капитан Майлз давал Эмили какие-то задания, это никогда не должно было касаться чужих ушей.
Обычно и моих тоже, потому что я всегда был против них. По большей части такие задания были слишком опасны, но Эмили выполняла совершенно все. Не даром же она тащила на себе ещё и связь с общественностью, но выступала взамен неё другая девушка. Эмили не могла позволить себе показывать лицо по телевидению, от этого могла порваться её грязная работа, на которую её отправлял капитан.
– Эмма Сантерис, – тихо сказал капитан, подходя к Эмили и вытаскивая из нагрудного кармана какую-то фотографию.
– Она убила человека, зарезала кухонным ножом в своей квартире, но это не признали как самооборону, – вспомнила Эмили. Это было не наше дело, но Эмили знала практически обо всех делах в участке. – На Эмме не было следов нападения, о которых она сказала после звонка в полицию, а вот жертву, судя по всему, она затащила в свою квартиру насильно.
– Она пошла на сделку и согласилась рассказать кое-какую информацию про семью Окадзаки, чтобы скостить себе срок, – серьёзно продолжил капитан. – До суда её заключили под стражу в тюрьму.
Про семью Окадзаки знали абсолютно все: преступная группировка якудз, много лет назад эмигрировавших из Японии в Канаду. Но ещё ни разу не удавалось собрать достаточно информации, чтобы обвинить их хотя бы в чём-нибудь. Отмывание денег, ввоз в страну наркотиков, незаконная торговля недвижимостью, контракты на убийство и ещё множество других обвинений так и остались в ящике стола.
Эмили молчала некоторое время, прежде чем меланхолично присела на угол стола, скрестила руки под грудью и тяжело вздохнула.
– Окадзаки отправили кого-то, чтобы заставить замолчать её, – догадалась Эмили, поднимая глаза на капитана. – Мне надо попасть в тюрьму и защитить Эмму, чтобы она смогла дать показания.
– Нет! – воскликнул я, и капитан Майлз посмотрел на меня так, как будто уже устал от этого дерьма. – Их обеих просто прикончат там. Окадзаки не остановятся ни перед чем, чтобы сохранить репутацию семьи.
– А можно немного веры? – спросил капитан и вновь отвернулся к Эмили.
Я понимал, что веду себя, как ребёнок. В некоторых аспектах Эмили была даже намного лучше, чем я. Но я не мог отправить её противостоять семье Окадзаки в тюрьму в одиночку.
– Известно, кого наняли? – спросила Эмили у кэпа, но смотрела в это время на меня. В её глазах-океанах я увидел холодную уверенность. Ну конечно она справится. Просто сейчас я никак не мог прикрыть ей спину, а я привык просчитывать хотя бы два варианта отступления, когда её куда-нибудь отправляли.
– Нет, – покачав головой, устало сказал капитан Майлз. Кажется, он пошёл на крайние меры. Я знал, что он никогда в жизни намеренно не стал бы предлагать Эмили такое задание. – Информатор сказал только то, что её хотят убрать. Мы даже не знаем, будет это заключенный или охранник.
Я сжал руки в кулаки и медленно сосчитал от десяти до нуля. Они просто вслепую швыряют её защищать девушку, подписавшую себе смертный приговор, и пытаются рассчитывать на успех.
– Сколько осталось до суда? – задала следующий вопрос Эмили, и я в который раз поразился её хладнокровию. Она точно также, как и я знала, что это практически нереальное задание.
– Суд в следующий понедельник, – тут же сказал капитан Майлз, и я застонал, запустив руки в волосы. – Да, Артур, но из двух зол надо выбирать меньшую. Хамелеон не сможет добраться до неё в тюрьме.
Я резко вскинул голову, глядя на капитана Майлза, а Кевин за его спиной начал подавать мне знаки, заставляя не делать этого. И я правда старался, чтобы голос звучал ровно. Я упер руки в бедра, потому что так у меня уйдёт больше времени, чтобы вскинуть их и нанести удар. Капитан Майлз знал об этом, поэтому проследил за моими руками и тихо хмыкнул.
– Да, а если сможет, тогда на неё будут охотиться киллер и Хамелеон, – язвительно произнёс я, кидая взгляд на Эмили. Она со спокойной решительностью смотрела на меня, и я знал, что она уже приняла для себя решение участвовать в этом, поэтому мои слова не имели для неё совершенно никакого смысла. – Ладно. Как хотите. Но я как обычно против.
Эмили отошла от стола, медленно приблизилась ко мне и обвила своими руками мою талию.
– Арти, – промурлыкала она, прижимаясь ко мне и потёрлась носом о мою шею. – Я буду в порядке. А у тебя будет целая неделя, чтобы придумать, как поймать Хамелеона. Я верю, что в этот раз мы всё сможем.
Я тяжело вздохнул и обнял её в ответ, притягивая к себе и вдыхая запах её волос. Манго определённо стал моим самым любимым запахом. Он был всюду: в моей квартире, в моей машине, в моих лёгких – и мне нравилось вдыхать его каждый раз, потому это была частичка Эмили.
– Я не смогу прикрыть тебя, – прошептал я, прикрывая глаза.
Только Эмили могла так быстро ввести меня в состояние равновесия.
– Я знаю, – так же шепотом подтвердила она. – Но возможно мне и правда сейчас будет там безопаснее, чем в городе. У Хамелеона уйдёт такое-то время, чтобы понять, где я. Это может дать нам некоторую фору. А потом я вернусь, и мы разрисуем стену в твоём ресторане.
– Ладно, – согласился на план я, понимая, что как только выпущу её из объятий, то пожалею об этом. Но сейчас всё это было не важно.
Эмили поцеловала меня в подбородок и отстранилась. Взглянув на капитана Майлза, она тут же перешла к делу:
– Мне уже придумали личность?
– Идём, я всё расскажу тебе, – кивнув головой в сторону выхода, сказал кэп. Перед выходом Эмили ещё раз обняла меня и пошла вслед за капитаном, а я проводил её взглядом. Когда я вернул взгляд обратно в кабинет, то Кевин встретил меня насмешливой улыбкой. Я вскинул брови вверх, не понимая его веселья.
– Она вьёт из тебя верёвки, – сказал Кевин, а Брюс подтвердил, делая пометку в углу доски:
– Эмили – восемь, Артур – ноль.
– Ой, да пошли вы нахер, – отмахнулся от них я, глядя на доску. Парни начали вести этот счёт, когда капитан Майлз начал отправлять Эмили на такие задания. У неё каждый раз получалось уговорить меня отпустить её.
А что я мог ещё сделать?
Я не мог насильно удерживать её. Даже если я и был её парнем, Эмили больше всего любила свободу. Попытайся я начать контролировать – она начала бы бунтовать.
Эмили множество раз сравнивала свою жизнь в Лондоне с жизнью в запертой клетке. Я же, если можно так сказать, приручил её. Она была свободна, но я знал, что чтобы не с случилось, она всё равно вернётся ко мне.
– Нам надо придумать, как поймать этого мудака, – перевёл тему я, подходя к столу и внимательно осматривая все письма. – Есть смысл отправлять всё это дерьмо в лабораторию?
– Можно попробовать, но вряд ли будет какой-либо смысл, – подбирая ближайшую к нему записку, сказал Брюс и распечатал её. – Их по меньшей мере трогали три человека. Это будет то же самое, что искать иголку в стоге сена.
– Я думаю, что лучше отправить, – подал голос Кевин и начал собирать письма с пола. – Хамелеон мог написать что-нибудь невидимыми чернилами, сделать какую-нибудь анаграмму или подобную херню.
На то, чтобы собрать все письма, мы потратили около пяти минут, и я вызвался отнести всё это добро в подвал к Морган.
Она как обычно сидела за своим столом, поджав под себя ноги, чтобы быть выше, из-за чего я в который раз невольно улыбнулся. Морган была милой девушкой, я бы общался с ней чаще, если бы она смогла поладить с Эмили. Конечно, детка не была против нашего общения, но я редко проводил свободное время не с Эмили, а если достаточно долго продержать их с Морган в одной комнате – это было чревато взрывоопасными последствиями.
– У тебя вроде сегодня выходной, – повернув голову в нашу сторону, сказала Морган, откладывая ручку в сторону. – Что это?
– Привет от Хамелеона, – недовольно отозвался я, ставя пакет на пол рядом с её столом и опустился на стул рядом. – Отправишь всё в лабораторию?
– Конечно, – незамедлительно согласилась Морган и кивнула головой. – Кстати, как семейный обед?
Я скривился.
– В последний момент решили сменить место проведения, и это оказалось катастрофой, – пробормотал я, проводя рукой по волосам. – Моя тётушка Памела ужасна. Пару раз я даже получал от неё библией по голове за сквернословие.
– Серьёзно? – уточнила Морган, недоверчиво глядя на меня, а я в ответ потёр то место, где когда-то давно была шишка от её ударов. – Как Эмили? Она понравилась твои родственниками?
Я фыркнул, стараясь не рассмеяться.
Конечно, Эмили нравилась многим (Морган не в счёт), но понравиться моим родственникам – невыполнимая задача, если ты атеист.
– В её оправдание скажу, что она продержалась дольше, чем я рассчитывал, – улыбаясь, сказал я и откинулся на спинку, схватил со стола снежный шар. Я подарил Морган его на Рождество. – Мы даже успели сесть за стол.
– Твои родственники настолько ужасны или это Эмили недостаточно хороша? – внезапно уточнила Морган, и я вскинул голову, чтобы встретиться взглядами с её глазами цвета горького шоколада. – Просто из интереса.
Она подняла руки с раскрытыми ладонями, стараясь показать чистоту своих намерений.
– Склоняюсь к родственникам, – отозвался я, опуская голову на снежный шар и потряс его, заставляя маленькие белые хлопья прийти в движение и укрыть собой пухлого Санта Клауса. – Даже я порой не выдерживаю с ними особо много.
Я посмотрел на наручные часы, отставил в сторону снежный шар и поднялся на ноги.
– Ладно, я пойду, – сказал я, указывая большим пальцем на дверь через плечо. – Эмили опять ввязалась в какую-то авантюру от капитана, надо узнать, как обстоят дела. Позвони, если что-нибудь станет известно.
Я поднялся обратно на третий этаж и нашёл Эмили в кабинете. Она делала какие-то заметки на маркерной доске. За год полторы доски разрослись до четырёх, и теперь бесполезно занимали место в кабинете.
Мы добавляли всякую мелочь, начиная от случайных похожих случаев до портретов подозреваемых. Но совершенно ничего из этого не привело нас к разгадке.
Это уже начинало бесить.
Он буквально был неуловим.
Каждый раз, когда мы пытались просчитать все ходы наперёд, оказывалось, что он просчитал всё на один ход больше нас. В итоге мы сами себя загоняли в ловушки.
Как вообще можно было обхитрить хитреца?
– Что с работой? – спросил я, подходя к Эмили со спины. Она слабо вздрогнула и обернулась. Я заметил, что её руки мелко подрагивают. Хотя, будь я на её месте, то, наверное, уже давно поддался бы паникой: знать, что какой-то придурок хочет убить меня, причём каким-то зверским способом – просто ужасно.
– Мне надо съездить домой, чтобы переодеться, – лишь со второй попытки попав маркером в колпачок, произнесла Эмили и подняла на меня свои глаза цвета океана. – Ты отвезёшь меня? Надо успеть до пяти часов.
Я кивнул головой и похлопал по карманам в поисках ключей от машины.
Уже дома Эмили быстро вошла в нашу спальню (как же я обожаю это сочетание слов) и принялась рыться в шкафу. Когда она въезжала в мою квартиру, у неё едва набирался чемодан вещей, сейчас же, чтобы сложить все её вещи потребуется минимум три.
Она принялась рыться в своих вещах, громко двигать вешалки и что-то ворчать себе под нос. Я знал, что это может довольно затянуться, поэтому лёг на кровать и принялся наблюдать за ней из-под полуопущенных ресниц.
Кажется, я задремал, потому что проснулся из-за того, что Эмили слабо гладит меня костяшками пальцев по щеке. Открыв глаза, я понял, что застыл в изумлении: на Эмили было надето короткое кожаное платье без бретелей с молнией спереди, которая, как я знаю, прекрасно расстёгивалась.
Её светлые волосы были завиты и уложены на одну сторону, а вульгарный макияж точно заставил бы полезть любого парня за бумажником в карман.
– Ого, – только и сказал я, наблюдая за тем, как ярко-красные губы расплываются в улыбке. Она явно решила позлить ещё и Хамелеона, потому что это был его любимый оттенок. Может, надо везде расклеить объявление с номерами телефона Эмили, чтобы он позвонил, они просто поболтали про то, какая помада от Dior на данный момент является лучшей, и разошлись?
– Я похожа на проститутку? – спросила Эмили, чуть наклоняясь вниз, тем самым открывая мне вид на её грудь. Я облизнул губы и поднял взгляд, стараясь сосредоточиться на её глазах, сильно накрашенных чёрными тенями. Это выглядело ужасно вульгарно.
Я так хотел её.
Боже, как же я хотел её.
– Я бы отдал все свои деньги, чтобы ты осталась у меня в постели, – честно признался я, неосознанно опуская глаза на её губы, чтобы увидеть то, как они вновь растягиваются в улыбке, отрывая вид на её белоснежные передние зубы.
– Надо ехать, у нас почти нет времени, – прошептала она, но её тело говорило совершенно иное: она практически легла мне на грудь, а её руки бродили по моим плечам. Я был готов дать ей всё, что она только попросит. Но Эмили, разочарованно вздохнув, отстранилась от меня и встала с кровати. – Поехали.
Дорога до участка проходила в напряжённом молчании, я понятия не имел, какие слова могу сказать, чтобы подбодрить её.
Да и что можно сказать в таком случае?
В участке Эмили не осталась без внимания.
Первым её внешний вид прокомментировал Стив:
– Чёрт, Эндрюс, я готов сменить ориентацию!
Она рассмеялась и откинула волосы с одной стороны назад и послала в его сторону воздушный поцелуй.
Как можно было не ревновать?
Я был готов сломать ему шею прямо здесь и сейчас, если бы в этот момент Эмили не прижалась ко мне спиной и не поцеловала в подбородок.
Конечно же я тут же забыл обо всём, что собирался сделать.
– Эндрюс, ты вовремя, – раздался за моей спиной голос капитана Майлза, и я понял, что пришла пора отпустить её. Мне ужасно не нравилась эта идея.
Пока она не успела отстраниться, я положил обе руки на её щёки и наклонился, чтобы оставить аккуратный поцелуй на её губах. Она тут же прикрыла глаза и счастливо улыбнулась.
– Делай всё, что посчитаешь необходимым, – прошептал я ей в самый губы, точно зная, что именно это она и сделает. Эмили до этого не провалила ни единого такого задания.
У неё было потрясающее критичкое мышление, которому мог позавидовать даже я.
Эмили была прекрасным лидером именно из-за этого качества. Ну и может быть из-за того, что от неё было просто невозможно отвести взгляд.
– Я люблю тебя, – прошептала она, накрывая мои руки своими руками и тоже поцеловала меня в губы, прежде чем отстранилась и поспешила к капитану Майлзу.
Они быстро и тихо о чём-то заговорили, направляясь к выходу. Их сопровождали двое патрульных, скорее всего необходимых для представления. Не удивлюсь, если они даже разыграют, как её задерживают за проституцию на глазах у какого-нибудь клиента.
Эмили всегда подходила очень серьёзно к таким вещам.
Теперь мне оставалось только ждать.
И я даже знал, чем себя занять.
Я купил в магазине у дома бутылку виски, сразу запер дверь и поставил телефон в режим с самым громким звонком, чтобы не пропустить входящий вызов.
Переодевшись, я застелил пол в гостиной и достал холст и краски.
Единственная незаконченная картина с Эмили.
Я всё никак не мог дорисовать её.
На картине Эмили сидела на стуле, повернувшись в мою сторону с растрёпанными волосами. Не знаю, почему до сих пор не закончил её.
Наверное, берёг именно для такого случая, когда у меня не будет связи с Эмили неделю.
Сраную неделю.
Я сойду с ума прежде, чем наступит завтра.
И в этом будет только моя вина.
Болезнь под названием «Эмили Эндрюс» была неизлечима и тяжело переносима. Симптомы можно было сравнить с наркотической ломкой.
Кажется, болезнь была смертельна.
Я часто оправдывал себя тем, что спасаю людей от этой болезни, но она была нужна мне.
Я не был уверен, что любил Эмили.
Любовь всегда ассоциировалась у меня с чем-то невесомым, трудно различимым, нежным.
Наверное, это не любовь, это что-то совершенно другое, сильнее и мучительнее.
Я не хотел просто любить Эмили. Я хотел владеть ею, всем, что было связано с ней: её монстрами, её страхами, её счастьем, её прошлым и быть её будущим.
В такие дни, как сегодня, у меня начиналась ломка. Я знал, что, придя в нашу спальню, не увижу её на кровати, она не улыбнётся и не поцелует меня. Я знал, что не смогу утром приготовить для неё завтрак, потому что её нет в квартире. Я знал, что не сделаю какой-нибудь глупый вульгарный комплимент, пока она будет собираться на работу и не получу в ответ её упрёк, хотя глаза совершенно точно выдадут её.
Я был долбанным наркоманом.
Вот только в отличие от всех остальных наркотиков, у моего имелся и голос, и сложный характер, и манговый запах волос.
Чёрт.
Я точно сдохну за эту неделю.
Глава 16. Судьба
Эмили Эндрюс.
– Малыш, ну может мы договоримся? – канючила я у охранника, пока он вёл меня по тюремному коридору в сторону моей камеры. Никто даже из служащих тюрьмы не должен был знать, что я коп. Единственное что, капитан Майлз смог каким-то образом договориться, чтобы меня содержали в камере вместе с Эммой и ещё какой-то женщиной.
– К стене, – скомандовал мужчина, останавливаясь рядом с моим домом на ближайшую неделю, но я, взамен того, чтобы прислониться к ней лицом, развернулась и соблазнительно улыбнулась.
– Малыш, ну может хотя бы не у всех на глазах? – томно спросила я, бегло оглядывая все тюремные камеры за его спиной. Было довольно поздно, многие уже лежали в своих кроватях, поэтому рассмотреть чьи-либо лица было невозможно. – Я, конечно, могу и здесь, но девочкам же тоже хочется… можем устроить групповушку.
Он грубо схватил меня за плечи и практически впечатал в стену лицом.
Я тихо охнула, но только потому, что там бы явно сделала девушка, которую я играю – Эмили Кисс, которая торгует наркотиками и своим телом.
Мужчина снял наручники с моих запястий, открыл стальную дверь в камеру и втолкнул меня внутрь.
Я упала на колени, но это тоже было сделано специально.
Две пары глаз тут же уставились на меня, и я приветливо улыбнулась, откидывая светлые пряди себе за спину. Хорошо, что с меня не сняли резинку для волос.
– Привет, куколки, – слащаво поздоровалась я, поднимаясь на ноги и отряхивая коленки тёмно-красной тюремной формы. Она была мне ужасно велика и держалась где-то на бедрах, а верхняя часть скорее напоминала свободное платье.
– Проститутка? – уточнила женщина, и я смогла разглядеть её: афроамериканка с копной тёмных кудрявых волос, собранных с помощью резинки на затылке.
– Фу, как грубо, – ответила я, присаживаясь на единственную свободную кровать и слегка поморщилась. Как люди вообще спят на таких кроватях? А ещё мне досталась самая ужасная – рядом с туалетом, поэтому придётся мириться с запахом. – Предпочитаю «девочка по вызову».
Эмма, до этого лежащая лицом к стене, повернулась и начала внимательно оглядывать меня.
– Я Эмили, – представилась я, протягивая руку в её сторону, но на этот жест она ничего не ответила.
– Эта молчаливая Эмма, а я Фрея, – подала голос женщина. Мне показалось, что ей не больше тридцати. Эмма была моей ровесницей с короткострижеными русыми волосами. Я видела фотографии, у неё были достаточно накачанные руки, которыми она вполне могла затащить в квартиру свою жертву. Единственный вопрос, который я никак не могла понять: зачем?
Это дело было каким-то очень странным.
Одна маленькая деталь пазла, которая никак не хотела вставать на своё место.
– За что сидим? – спросила я, окидывая взглядом уже застеленную кровать. Вроде в тюрьме нет таких люксовых условий. Это сделал кто-то из моих сокамерниц?
– Убийство, – буркнула Эмма и отвернулась обратно к стене.
– Ого, круто! – стараясь выглядеть слегка безумной, радостно сказала я, подаваясь вперёд. – Любовник или ещё кто?
– Ещё слово и следующей будешь ты, – грубо сказала Эмма, даже не повернувшись. – И вообще, заткнитесь обе, давайте спать.
Мы с Фреей переглянулись, она пожала плечами, прежде чем тоже легла на кровать и отвернулась к стене. Я посмотрела на двух женщин, понимая только одно: это будет самая долгая неделя в моей жизни.
Я легла на кровать, но не отвернулась лицом к стене, взамен этого разглядывала широкую спину Эммы.
За что она убила того человека?
Я мысленно поставила для себя ещё одну цель: выяснить, что послужило спусковым крючком.
***
Я проснулась ранним утром из-за того, что что-то звенело где-то прямо над ухом.
Вскочив с кровати на ноги, я начала взволнованно озираться по сторонам, пока взгляд не остановился на лениво вылезающей из-под одеяла Эмме.
Всё в порядке.
– Привыкай, новенькая, – с размаху хлопнув меня по спине, пожурила Фрея.
– Спасибо, лапуля, – растеряно пробормотала я, проводя рукой по волосам. – Что происходит?
Я наблюдала сквозь толстые прутья, как женщины в тюремных камерах напротив лениво встают со своих кроватей, словно этот противный, пробирающийся в самые закоулки сознания звук ничего не значит.
– Это будильник, – неожиданно сказала Эмма, заправляя кровать. – А ещё лучше заправь кровать, если не хочешь схлопотать наказание.
– Какого плана? – с ухмылкой спросила я, чуть подаваясь в её сторону, но она окатила меня холодным взглядом с ног до головы, который заставил меня немного стушеваться. – Ладно, поняла, никаких пошлых шуточек.
Я вскинула руки вверх и уже собиралась отвернуться, когда Эмма резко развернулась и припечатала меня к стене, вцепившись руками в мои плечи.
– Послушай сюда, блонди, – обдавай своим зловонным дыханием, прошипела мне в лицо Эмма. – Если ты хочешь бояться наклоняться здесь за мылом, то пожалуйста, веди себя так же. Здесь не любят избалованных красоток вроде тебя.
– Ты что, волнуешься за меня? – уточнила я, чуть прищуривая глаза, в ответ на что получила её смешок.
– Если бы я волновалась за тебя, то сказала бы держаться меня, блонди, – довольно жестоко прошипела она, а мне ничего не оставалось, кроме как сделать вид, что я обиделась. Я уже ненавидела себя за придуманный мной же образ Эмили Кисс.
Эмили Кисс совершенно не умела постоять за себя.
И была тупой как пробка.
Но как же мне хотелось прямо сейчас высказать всё Эмме в лицо.
– Ты разбиваешь мне сердце, – прижимая руки к груди прошептала я. – Но, если серьёзно… можно я буду держаться тебя? Хотя бы первые пару дней. Пожалуйста?..
Эмма раздраженно вздохнула и провела рукой по коротким волосам.
– Два дня, – тыкая в мою сторону пальцем заявила она. – После этого ты сама по себе. Но если начнёшь раздражать меня – я сама займусь тем, чтобы превратить твою жизнь здесь в Ад.
В принципе, первый день прошёл относительно бесполезно: никто не обращал на Эмму достаточного внимания, чтобы я смогла счесть его подозрительным, и это действовало на нервы. Гораздо проще было знать, откуда придёт опасность, а не слепо бросаться на каждого проходящего.
Показания против семьи Окадзаки были очень важны, они могли помощь дать ход многим делам.
Но что-то в этой истории не давало мне покоя.
Откуда у Эммы есть сведения о семье Окадзаки?
Как она их заполучила?
Неужели они настолько ценные, раз Окадзаки послали кого-то, чтобы убить её?
Эмма не выглядела, как человек, связанный с семьёй Окадзаки. Она была скорее готова идти напролом, в то время как Окадзаки предпочитали действовать скрытно.
Но если Эмма и вправду работала или была как-то связана с этой семьёй, то всё становилось немного хуже. Этот факт означал то, что Окадзаки ещё больше расширяют своё влияние. Хотя никто до сих пор не знал, сколько на самом деле у этой семьи было власти в городе. Информаторы никогда не говорили ничего конкретного, какие-то размытые факты, и я не была уверена, что никому из них не платят за ложную информацию полиции.
Всё это было слишком запутано.
И у меня было ещё шесть дней, чтобы выяснить, как именно Эмма связана с Окадзаки.
Вот только здесь была одна проблема: за весь сегодняшний день она сказала мне от силы пару слов с общей тематикой «нарываешься».
Вторая сокамерница, Фрея, была более разговорчивой. И это было довольно-таки хорошо, иначе я бы сошла здесь с ума. Но я до сих пор не знала, можно ли ей доверять.
Из-за того, что никто не знал, сколько именно влияния у Окадзаки и в каких сферах, они запросто могли, точно так же, как капитан Майлз, договориться, чтобы убийцу подсадили прямо к Эмме в камеру.
Хотя эта теория никак не складывалась у меня в голове.
Чего она тогда ждёт?
Пытается узнать, что ей известно и стоит ли убивать за эту информацию?
Теперь я поставила себе новую цель: сблизиться с Фреей и узнать, имеет ли она хотя бы какое-нибудь отношение к Окадзаки.
– Лапуля, – тихо позвала я Фрею, точно зная, что она не спит. Я слышала это по её дыханию, которое в полной тишине отражалось от стен. Но чтобы не выдавать себя, я уточнила: – Ты не спишь?
Она какое-то время лежала неподвижно, наверняка раздумывая, стоит ей начинать со мной разговор или послать меня куда подальше и притворяться спящей. Но я знала, что её любопытство возьмёт верх.
– Чего тебе? – так же тихо спрашивает она, поворачиваясь ко мне лицом.
– Я так и не спросила, – стараясь звучать как можно более безобидно, начинаю я, – а за что ты ожидаешь суда?
Она тихо хмыкнула. Мне хотелось видеть её лицо в этот момент, но в камере было очень темно, я не могла разглядеть даже собственные руки.
– Я убила человека, – сказала Фрея, и я поразилась тому, насколько спокойно звучит её голос. – Но мой адвокат говорит, что шансы хорошие. Я вообще не помню события тех суток.
От её слов я поднялась на локте, а мои глаза расширились.
– Расскажи подробнее, – потребовала я, становясь собой.
Может ли быть хотя бы какая-нибудь вероятность?..
Нет.
Пожалуйста, пускай это окажется что-нибудь другое.
Мы засадили Адама за решетку почти год назад. Все психологи признали его вменяемым, он отдавал отчёт в своих действиях, когда создавал Альфу, распространял её и насильно удерживал меня.
– Ну, я ничего не помню, – словно намеренно пытаясь позлить меня, ответила Фрея. – Последнее, что помню – какой-то парень предложил мне «колёса», а после всё как в тумане.
Как любит говорить Артур… твою мать.
– А может быть ты помнишь какой-нибудь звук? – уточнила я, неосознанно подаваясь в сторону Фреи.
– Да! – внезапно сказала она, и кровать скрипнула под её весом, когда она села. – Да, был какой-то противный свист. И после этого я ничего не помню… а что?
– Ничего, – вновь превращаясь в Эмили Кисс, беззаботно сказала я и махнула рукой, хотя Фрея наверняка даже не увидела этот жест. – Просто я тоже много чем балуюсь, стало интересно. Никогда не встречала наркотиков с таким эффектом, а я их продаю.
– Что с тобой не так? – неожиданно спросила Фрея, тем самым заставив меня вздрогнуть. – Ты не похожа на обычную проститутку. И я в жизни не поверю, что ты торгуешь наркотиками. Ты слишком ухоженная, чтобы такими способами зарабатывать себе на жизнь.
Я почувствовала, как язык прилип к нёбу.
Чем я могла себя выдать и что сказать сейчас в своё оправдание?
Но я была слишком хорошей лгуньей, за что в который раз поблагодарила свою мать. Ну хотя бы за что-то я ведь могу сказать ей спасибо?..
– Я не сплю с кем попало и не стою ночью у дороги в ожидании клиентов, – солгала я, продолжая ткать историю Эмили Кисс. – Да, я девочка по вызову, но, лапуля, имена моих клиентов известны в высоких кругах. А наркотики… всем клиентам порой хочется расслабиться. И благодаря этому я знаю столько государственных тайн, что даже не сосчитать.
Фрея тихо хмыкнула, словно её губы только что растянулись в ухмылке.
– Всё же ты действительно не так проста, – пробормотала Фрея, заглатывая мою ложь. – Я постараюсь держаться рядом, чтобы другие не испортили твоё милое личико.
Я тихо поблагодарила её, точно зная, что мне не понадобится защита в случае чего. Но мне при любом раскладе понадобиться защищаться. Другие женщины смотрели на меня, как на кусок мяса. Одна сегодня даже попыталась схватить меня и потрогать грудь, но Эмма пресекла это одним взглядом.
Не знаю, почему, но Эмму здесь уважали.
И боялись.
Мне и самой Эмма внушала некий ужас, едва заметный, но довольно ощутимый под её тяжелым взглядом. Если бы я не была полицейской и практически каждый день не сталкивалась с ещё более страшными людьми, чем Эмма, я бы боялась её просто до чёртиков.
Но сейчас есть Хамелеон, который пугает меня куда сильнее.
