Текст книги "Из леди в служанки (СИ)"

Автор книги: Анастасия Чудная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Мисс Лола! – экономка встала передо мной, перегородив дорогу, – Я не допущу, чтобы вы потревожили его светлость!

– Вы уже потревожили.

Одновременно с миссис Мэйсон мы повернули голову направо, где из коридора вышел лорд Гамильтон с хмурым выражением лица.

– Милорд, – экономка подобострастно наклонила голову, – Прошу извинить.

Я стояла не шевельнувшись.

– По какому поводу шум?

Прежде чем я успела взять слово, миссис Мэйсон уже вовсю спешила очернить мою репутацию. Никакого воспитания!

– Милорд, к сожалению служанка, которую рекомендовала миссис Феррингтон, не пригодна к работе.

– Миссис Мэйсон, кажется я просил обо всем, что касается работы слуг, докладывать мне?

– Конечно, милорд, но эта особа…

Гамильтон поднял руку, прекращая словесный поток экономки:

– Я рассчитываю, что впредь мои приказы будут исполняться безукоризненно.

– Да, милорд, – экономка склонила голову.

– Можете идти.

Напоследок миссис Мэйсон кинула на меня неодобрительный взгляд, смешанный с удовлетворением от того, что сейчас меня погонят. И не надейтесь!

– Следуйте за мной, – обратился ко мне Гамильтон резким тоном.

Несмотря на его недовольный вид, я чувствовала себя абсолютно спокойной. Я была более чем уверена, что никто меня не уволит. Зато мне было что сказать герцогу.

Комната, в которую меня проводил Гамильтон, оказалась его кабинетом. Плотно заперев двери, он обошел темный, почти что черный, покрытый лаком стол, и уселся в кресло.

Странное чувство, будто моя униформа не позволяла мне присесть без позволения. Что за чушь! Чтобы избавиться от этого наваждения, я стремительно подошла к столу и уселась в кресле напротив герцога с самым вызывающим видом.

– Леди Виктория, – сдержанно начал Гамильтон, – Вы без пяти минут в новой должности, как уже не справляетесь.

– Наверное потому что я не предназначена для этой работы, – вскинулась я.

– А вы хотя бы попытались?

– Естественно.

– Хорошо. Поведайте мне, что вы успели сделать.

Гамильтон сложил руки на столе и приготовился внимательно меня слушать.

– Прежде всего, я надела эту ужасную униформу.

Уголок рта герцога подозрительно дернулся, но он только произнес:

– Продолжайте.

– Затем я спустилась в кухню, где миссис Мэйсон попросила меня смешать средство для потолков. Как вы догадываетесь, рецепт мне неизвестен. Но я проявила инициативу и разузнала, что нужно делать у служанки по имени Лилли. Я принесла воду и высыпала туда соды. После экономка направила меня мыть посуду. Из-за неосторожности одного из поваров мой передник был испачкан. Вы сами могли наблюдать мой вид. Так вот, – я наконец подошла к заключительной части своей эпопеи, – миссис Мэйсон отказала мне в замене передника! А затем потребовала, чтобы я покинула дом.

Я старалась выглядеть возмущенной и оскорбленной подобным отношением, но Гамильтон кажется не разделял моих вполне закономерных чувств.

– Много слов, но мало действий. Вы считаете, что сделали все от себя зависящее?

Гамильтон смотрел мне прямо в глаза, как будто он знал обо мне такое, что мне самой неведомо. Мне было очень неуютно под его взглядом, но я подавила желание отвернуться.

– По-вашему этого не достаточно? – спросила я в ответ.

– По-моему вы пытаетесь отлынивать. Для той, что так жаждет вернуться к прежней жизни, вы не прикладываете усилий. Вы привыкли, что все достается просто.

– Не смейте меня учить! – его слова меня задели и очень разозлили, – Вместо того, чтобы одолжить необходимую мне сумму, вы мне мстите! Мстите за то, что я отказалась стать вашей женой!

Этот разговор назревал словно гной, растущий под раной. И кажется, я только что сковырнула корку.

После моих слов наступила звенящая тишина. Гамильтон молчал. Молчала и я. Жалела ли я о сказанном? Возможно, в какой-то степени. Но с момента заключения этой унизительной для меня сделки, мысли о мелочной мстительности герцога не давали мне покоя.

– Я не испытываю к вам ровным счетом ничего. Вы мне давно не интересны, а потому в мести нет необходимости.

Гамильтон смотрел на меня ничего не выражающим взглядом, практически не мигая.

Его слова больно ударили по моему самолюбию. Конечно, одним поклонником больше, одним меньше… И тем не менее, такая откровенность сильно задевала. Человек, утративший к твоей персоне интерес – намного неприятнее человека, не испытывавшего вовсе.

– Возможно видеть меня в подобном положении доставляет вам изощренное удовольствие?

Гамильтон ухмыльнулся и откинулся в кресле.

– Повторюсь, мне нет никакого дела до вашей личности. Напоминаю, что это вы, а не я, свалились мне на голову. Точнее под ноги, – буквально на секунду в его зеленых глазах засветилось тепло, но уже вскоре они вновь источали равнодушие.

– Тогда почему же…

– Леди Виктория, – произнес он усталым от нетерпения тоном, как будто вновь и вновь был вынужден объяснять одно и то же, – Я не одалживаю вам деньги, потому как считаю, что люди должны трудом зарабатывать свое благосостояние. Я сам живу по таким законам.

В голову ударило воспоминание. Мокрая от воды, налипшая к спине хлопковая рубашка. Деревянная лопата. Лицо и руки, перемазанные в грязи… Нет, мне определенно ничего не добиться от этого странного человека, с его странным суждением о жизни.

– Я надеюсь, вы меня поняли.

Я абсолютно ничего не понимала и отказывалась стараться понять. Мне хотелось поскорее получить эти злосчастные сто фунтов и больше никогда не иметь дел с герцогом Аберкорн. А посему приходилось переступать через себя:

– Разумеется.

– Я рад это слышать. Возвращайтесь к своим обязанностям. На вопросы миссис Мэйсон отвечайте, что понесли денежное наказание.

Я поднялась с места, готовая уйти, как:

– И еще кое-что.

Я чуть не застонала в голос. Что же это еще кое-что?!

– В присутствии другой прислуги, ведите себя как полагается горничной.

Я нахмурилась, ожидая какого-то разъяснения со стороны Гамильтона.

– Я не сторонник раболепия, но таковы уж порядки среди слуг. Привычки, приобретенные с годами… Ваше поведение не должно отличаться от их поведения, особенно при обращении ко мне. Иначе все решат, что вы здесь «на особых условиях».

Он сделал акцент на последних словах и мои скулы загорелись от возмущения. Этого мне только не хватало! Я молча покинула его кабинет, и только благодаря титаническому усилию воли, не хлопнула дверью.

По возвращении на кухню, я словила не менее дюжины любопытных взглядов. Если не больше. Считать мне не хотелось. Миссис Мэйсон здесь не было, и я не имела понятия, чем мне следует заняться.

За время моего отсутствия повара успели приготовить ужин, и по всему помещению витали аппетитные запахи жаркого, запеченного мяса и других блюд, повышающих слюноотделение. Лакеи сновали туда-сюда, вынося из кухни серебряные подносы с едой.

– Лола! Тебя не уволили?

Ко мне подбежала Лилли с обеспокоенным взглядом и куском хлеба в руках. Видно и у слуг сейчас ужин. В желудке заурчало.

– Нет. Лорд Гамильтон очень милостив.

– Это сущая правда! – искренне воскликнула девушка, так что на миг и я ей поверила, – Пойдем, у нас есть немного времени, чтобы успеть поужинать.

Мы присели за стол у дальней стены кухни. Никаким изяществом он не отличался. Обычный, сколоченный из досок, стол. Без скатерти. В тарелках были сыр, холодная курица, хлеб и отварные овощи.

– Тебя не уволили? – удивленно спросила одна из служанок, сидящих напротив. Помнится, она присутствовала при нашей стычке с миссис Мэйсон, но ее имя вылетело из головы.

– Нет, – отвела и принялась за мясо. Ничего вкуснее в жизни не ела.

– Нет? – переспросила другая девушка и переглянулась с первой. Мне не понравился этот обмен взглядами, словно служанки были не согласны с таким решением.

– И тебя даже не наказали?

Вопросы сыпались чуть ли не со всех сторон, отвлекая меня от важного дела. Вскоре появилась миссис Мэйсон и все разговоры разом смолкли.

– Лола?

Экономка растерянно хлопала глазами.

– Лорд Гамильтон принял решение не увольнять меня за это недоразумение. И лишил меня месячного жалованья, – напоследок добавила я.

Во взглядах многих засветилось одобрение.

– Что ж, – протянула миссис Мэйсон, – Наказание вполне справедливое.

Мне захотелось закатить глаза.

– Лилли, вместе с Лолой натаскайте угля в комнаты милорда. И в три гостевые комнаты на втором этаже. Первые по коридору.

– Сию минуту, – Лилли вскочила со своего места, и я обреченно поплелась за ней.

День вымотал меня настолько, что уже в полночь я вовсю зевала. Однако необходимо было дождаться, пока улягутся все гости, поскольку тем могли понадобиться свечи. И почему спрашивается, они сами не в состоянии их зажечь?

В горизонтальном положении я оказалась уже после полуночи. Тело ныло так, что я содрогалась при одной мысли о том, чтобы тащить на чердак ведра с горячей водой для купания. Подумать только, еще вчера утром я просыпалась в своей постели с шелковыми простынями и множеством самых мягких подушек, благоухающих лавандой. А сегодня засыпаю на койке, жесткость которой не умаляет соломенный матрас, накрываясь шерстяным одеялом, от которого чесалось все тело. Казалось за эти два дня произошло столько событий, что хватило бы на целую жизнь.

А ведь я могла быть хозяйкой этого особняка…

Несколько лет назад, в год моего дебюта в высшем свете, выдалось знойное, жаркое лето, совершенно не характерное для наших краев. Наша семья проводила время в родовом поместье. Среди лугов и лесов было намного свежее, чем в городе.

От духоты я спасалась тем, что надевала самую легкую из имеющихся у меня амазонок, взлетала в седло любимой лошадки Дэйзи, и неслась навстречу ветру. А потом я вдруг обнаружила себя невестой лорда Джеймса Гамильтона, герцога Аберкорн.

Мне было дозволено кататься в пределах наших земель, но я часто нарушала этот указ, несясь все дальше и дальше. На земли, принадлежащие Гамильтону. По всей видимости, именно в тот момент герцог и обратил на меня внимание. Иного объяснения у меня не было, ведь нас не представляли друг другу в обществе. Меня коробила мысль, что Гамильтон мог за мной наблюдать, пока я скакала на лошади по его полям, совершенно не подозревая о его присутствии.

Отец поставил меня перед фактом заключения помолвки. Самый высокий титул, возможность объединения наших земель в будущем. Это и еще многие другие плюсы, которые были мне озвучены. Воспитание диктовало мне следовать воле родителей, что я и сделала.

Пару раз мы прогуливались по парку нашего поместья. Я откровенно скучала, что не укрылось от его светлости, и его реплики все чаще окрашивались усмешками и замечаниями, наполненные сарказмом.

Весь зной и духота этого лета вылились в сильную грозу, которая застала меня на лошади. Дороги размыло, из-за дождя ничего нельзя было разглядеть. Я переждала сильный ливень под деревом и попыталась вернуться домой, но копыта моей Дэйзи увязли в грязи, и мы не могли сдвинуться с места. Моих сил не хватало, чтобы вытянуть лошадь, и меня начала охватывать сильная паника. Я крутилась вокруг себя, пытаясь углядеть хоть кого-нибудь, кто бы мог прийти мне на помощь.

Дэйзи увязала все глубже, и я проваливалась вместе с ней. Я кое-как выбралась из трясины, и побежала как мне показалось по дороге, молясь про себя хоть кого-то найти. Впереди я увидела человека, копавшего канаву. «Рабочий!» решила я, и бросилась скорее к нему.

Заслышав хлюпанье подошвы по лужам, человек обернулся:

– Леди Виктория?

Сквозь моросящий дождь я разглядела лицо лорда Гамильтона. Герцог был перемазан грязью с головы до ног.

– Вы заблудились? – спросил он и протянул ко мне свою черную руку.

Я отпрянула в ужасе. Я не могла поверить, что этот человек, который словно простолюдин копается в земле, станет моим мужем.

– Не прикасайтесь ко мне! – истерично завопила и крикнула ту самую фразу про деревенщину, которую я до сих пор не могу в точности воспроизвести. Настолько сильно омерзительный шок охватил все мое естество.

Я кинулась прочь, но очень скоро действительно заблудилась, так и не сумев отыскать место, где оставалась моя лошадь…

Я бродила не менее часа, продрогнув до самых костей, до тех самых пор, пока не наткнулась на знакомый холм, который вывел меня на дорогу к поместью. Дома я с неделю пролежала в постели с высокой температурой, отказываясь отвечать на расспросы о Дэйзи.

Как я потом узнала, на следующий после грозы день, к отцу заявился лорд Гамильтон. Он расторгнул помолвку, но какие причины он назвал отцу, для меня так и осталось тайной. Отец же ни разу со мной об этом не заговаривал.

Дэйзи нашли рабочие Гамильтона. Она увязла в трясине, так и не сумев выбраться…

Я осторожно вытерла слезы, стекающих по щекам и перевернулась на левый бок. Интересно, стань я женой лорда Гамильтона, миновало бы меня в этом случае проклятье?

Засыпая в такой поздний час, я меньше всего ожидала, что меня разбудят так рано. Даже в деревнях приличные петухи все еще видят десятый сон. Кажется, в такое время я обычно возвращалась домой после бала, и тем тяжелее мне было вставать. Но вокруг доносился шум собирающихся приступить к работе девушек, так что у меня не было выбора.

Спустившись при свечах в подвал, и перехватив завтрак буквально на ходу, мы получили задания от миссис Мэйсон.

– Лола, вымой пол в восточном крыле на втором этаже.

– Но там темно, – нахмурилась я.

– А свечи на что? Или хочешь лишиться еще одного месячного жалованья?

Впервые мне захотелось показать кому-то язык, как это часто любила делать моя сестрица Луиза. Сестры! На миг в сердце что-то защемило, но мне было некогда предаваться своим чувствам. Под недовольным взглядом экономки я отправилась выполнять худшее занятие из всех возможных.

Металлическая ручка ведра больно впивалась в руку, пока я несла его до второго этажа. Или, точнее будет сказать, пыталась нести.

– Спина болит? – заботливо поинтересовалась пробегающая мимо Лилли.

– Да, – и это фактически не было ложью. Болело все.

– Давай помогу!

Лилли ловко перехватило ведро и уже в следующую секунду донесла до этажа. Как хорошо, что есть Лилли. Вчера большую часть работы, порученной нам на двоих, выполнила именно она. Не понимаю, откуда в ней столько глупого рвения?

Оставшись наедине с ведром и паркетом, я не знала, как заставить себя начать. Как-то это было мерзко, опускать тряпку в воду, выжимать, протирать полы…

С тяжелым вздохом я аккуратно опустилась на пол, и принялась… раскладывать складки хлопкового легкого платьица, которое вчера мне вручила миссис Мэйсон для утренней работы. При этом у нее был такой вид, словно она отдавала мне во владение песцовую накидку, не меньше.

О, я была мастером раскладывать эти складки, словно картину. Так живописно у меня это получалось. Мне казалось, что я половину работы выполнила одним этим занятием.

– Доброе утро. Вижу работа кипит.

Над самой головой прозвучал ироничный голос Гамильтона. Неужто спать еще не ложился? Ни за что не поверю, что он поднимается так рано.

– Доброе утро, – чопорно ответила я, и замерла. Еще не хватало, чтобы он застал меня за мытьем полов!

– Я вам мешаю? – иронии не убавилось ни на тон. Забавляется!

– Да, – ответила довольно лаконично.

– Не буду вас тревожить. Хорошего вам дня, Лола, – он широко улыбнулся и был таков. Индюк напыщенный!

Очень скоро у меня заболели колени, а руки покрылись морщинами от воды. И кажется, я заработала мозоли от постоянного выжимания тряпки. И почему у его светлости такие огромные коридоры?! Глядя на себя, на свои прекрасные белые руки, которые сейчас выглядели как непонятно что, мне хотелось плакать. Мне хотелось бросить эту противную серую тряпку, уткнуться в колени и зарыдать.

– Как тебе новенькая?

Впереди была приоткрыта дверь. Оттуда еще раньше доносился тихий разговор служанок, но именно сейчас мои уши стали различать отдельные слова.

– Которая Лола?

– Да кто же еще?

И правда. Других новеньких я здесь не наблюдала. Но кажется служанки особым умом не отличаются. Или же это особый способ вести диалог?

– Нос задирает и строит из себя невесть что.

Я и есть невесть что! В смысле, я леди!

– Соглашусь с тобой, Молли.

Уж это имя я постараюсь запомнить.

– Непонятно только, как с такой внешностью она оказалась на таком приличном месте.

– Да уж понятно, как! Милорд любит красивых женщин. А тут, считай бесплатно. Она же ведь толком ничего не умеет.

– Поди в постели умеет.

Раздался приглушенный смех. У меня же было такое чувство, словно на меня вылили воду из ведра, которой я мыла эти полы. Жалкие сплетницы! Я была настолько обескуражена услышанным, что не заметила проходившую мимо миссис Мэйсон.

– Лола, поменяй воду. Разводы же останутся, – возмущенно зашептала экономка.

Я даже не стала спорить. Подслушанный диалог выбил меня из колеи. Безусловно, подслушивать считалось неприличным занятием. Но если обсуждают твою персону?

Выходит, что служанки считают меня кем-то вроде дамы легкого поведения? Если бы они только знали, как я на самом деле отношусь к его светлости. За своими мыслями я не заметила, как поменяла воду в ведре и вернулась обратно. Поистине, злость придала мне сил! Дверь комнаты, из которой доносился разговор, была закрыта, значит девушки уже ушли.

Как же не вовремя появилась миссис Мэйсон! Хотела бы я дослушать эти гадости до конца, а потом лично промыть их языки с мылом! Неслыханная дерзость, прислуга посмела меня обсуждать!

Я не была сильно сведуща в том, что должно происходить в спальне между мужчиной и женщиной. Знала только, что на репутации можно поставить крест, случись, что кто-то об этом узнает. Занятая этими мыслями, я с остервенением домыла весь холл восточного крыла.

На чем и можно было поставить крест, так это на моих коленях, когда я закончила работу. Закончила работу! Непривычно осознавать такие выражения у себя в голове. Будто бы я совсем другой человек.

Ближе к середине дня соизволили проснуться гости его светлости. И всем служанкам следовало переодеться в черную униформу с белым передником. Пока гости обедали, экономка наказала собрать все постельное белье и вывесить для проветривания. Мне до ужаса не хотелось прикасаться к простыням, на которых спали неизвестные мне люди. Это же не гигиенично в конце концов! Но Лилли, моя вечная соратница, с каким-то далеким для меня задором, управлялась со всем этим бельем, что я невольно следовала ее примеру.

Лилли воспитывалась в приюте, и уже в тринадцать лет ее направили служить у вдовы, которая не отличалась большим состоянием. А потому Лилли выполняла всю работу по дому одна, и на сон порой оставалось всего несколько часов.

Находясь на смертном одре, вдова, преисполненная благодарностью к Лилли, оставила той прекрасные рекомендации и небольшую сумму, которой бы хватило на время поисков нового места.

– Мне очень повезло оказаться здесь! Хозяин платит двойное жалованье всем, кто хорошо трудится.

– Вот как, – удивилась я.

Лилли вызывала во мне смешанные чувства. Она могла болтать без умолку, рассказывая какие-то истории из своей жизни, которые не вызывали во мне большого интереса. Она работала с каким-то непостижимым для меня оптимизмом, заставлявшим меня в какой-то степени ею восхищаться. Я не знала, как относиться к Лилли, а потому вела себя сдержанно и настороженно, поминая диалог между Молли и другой служанкой.

Если судить о Молли и таких же как она, не как о прислуге, а как о девушках из моего круга, то их поведение становилось вполне мне понятным. И даже обычным. После таких размышлений, моя злоба на них даже слегка приуменьшилась.

Я задумалась о Гамильтоне. В его доме слугам действительно предоставлялись достойные условия работы и проживания. Водопровод избавлял прислугу от необходимости носить воду хозяину и гостям. В комнатах для сна стояли какие не какие кровати, а не обычные соломенные матрасы. Судя по рассказам Лилли, челядь получала намного больше жалованья в год, чем в других домах. И возможно мне повезло, что проклятье не распространилось именно на герцога, а не на кого другого. И кстати, я до сих пор не представляла, как же такое могло произойти?

Днем меня отправили протирать пыль со стеллажей в библиотеке. Мне показалось, что это лучшее поручение из всех, что мне давали, пока я не очутилась среди книг его светлости. Да я же весь день здесь проведу!

Размеры библиотеки приближались к размерам бальной комнаты. Мой отец любил читать, но даже в нашем родовом поместье, не говоря уже о городском особняке, книги не занимали столько места. Я горестно вздохнула и принялась за работу.

Положила тряпку на полку и повела ее вдоль книг. Потом на другую полку и обратно. Не так уж и трудно. Так я думала, пока не столкнулась с тем, что мне необходима лестница, чтобы дотянуться до следующих полок. Искомая обнаружилась у соседнего стеллажа. Сейчас бы вызвать лакея, чтобы тот переставил лестницу куда нужно…

Нет! Хватит! Не буду я ничего делать! Я честно пыталась выполнить работу, но что я могу поделать, когда мне ставят такие препятствия?

Я гневно отбросила тряпку и уселась в кресло, сложив руки на груди. Не знаю, как долго я так просидела, кипя от негодования и несправедливости, когда в библиотеку заявилась миссис Мэйсон, чтобы проследить как идут дела. Порой она напоминала мне коршуна.

– Лола! Что я вижу?

Экономка уперла кулаки в бока и грозно на меня посмотрела. Кажется, я не наблюдала на ее лице иного выражения, кроме как недовольства.

– Ты опять отказываешься выполнять работу?

– Как я могу выполнять работу, когда она совершенно невыполнима? – раздраженно бросила я в ответ.

– Позволь узнать почему?

– Я не в состоянии справиться с лестницей.

Экономка воздела руки к потолку и застонала:

– За что мне эта непутевая девица?

Будь я в другом настроении, я бы расхохоталась в голос над сокрушениями миссис Мэйсон. А та развернулась и поспешила скорее донести на меня лорду Гамильтону. Я не сомневалась, что меня тут же вызовут на ковер.

Тот же самый кабинет, тот же самый герцог, сложивший руки на столе и глядящий на меня враждебным взглядом зеленых глаз.

– Леди Виктория, я полагал, что вчера мы пришли к взаимопониманию.

– Прошу меня простить, милорд, – я сделала ударение на последнем слоге, – за то, что не обладаю дюжинной силой, чтобы передвигать лестницы.

Мои слова так и источали сарказм, и нужно быть совсем улиткой, чтобы этого не заметить.

– Умением строить отношения с другими людьми, вы обладаете?

– О чем вы?

– Попросить помощи? Вместо того, чтобы упиваться своей беспомощностью.

Каждый раз Гамильтон выворачивал все таким образом, что ставил меня в самое неприглядное положение. Я чувствовала себя нерадивой ученицей, которую отчитывали за невыученный урок. Никто еще меня так не нервировал.

– Леди Виктория, я бы не желал, чтобы миссис Мэйсон явилась ко мне с жалобой на вас в третий раз. Боюсь в этом случае, ваше присутствие здесь встанет под вопросом. Можете идти.

Я молча вышла из кабинета и направилась в библиотеку. Пропади пропадом эта лестница, если я с ней не справлюсь! Во мне бурлили такие страсти, что этой деревянной конструкции следовало бы меня остерегаться!

Признаться, это оказалось вовсе не так трудно, как мне представлялось. Лестница не была такой уж тяжелой, какой выглядела. Я мысленно поздравила себя и даже позволила гордиться таким достижением. А вот вытирать пыль с полки, стоя на лестнице, было не так то просто.

Я потянулась вправо как можно дальше, чтобы за раз захватить чуть ли не всю полку, как лестница покачнулась в сторону. Сердце пропустило удар, в висках застучало от дикого страха. Я вцепилась обеими руками в деревянную перекладину, и только запоздало поняла, что надо было ухватиться за полку стеллажа. Я стала падать вниз и истошно завопила. Вот он, мой бесславный конец.

– Ах!

Каково было мое удивление, когда вместо страшного столкновения с твердым полом библиотеки, я приземлилась в чьи-то руки, уверенно сжавших меня за талию.

– Лорд Гамильтон! – пискнула я. Сердце продолжало быстро стучать, и я больше не могла вымолвить ни слова. Как он здесь оказался?

– Вы когда-нибудь перестанете попадать в передряги? – сурово спросил герцог.

Он продолжал меня сжимать, от чего мне стало совсем не по себе. Не сказать, что это было неприятно. Скорее, как-то необычно. Непривычно. Интригующе.

Внезапно до меня дошло, что я чуть было не разбилась! От осознания этой ужасной истины на глаза сами собой навернулись слезы. Я просто была не в состоянии остановиться. Я была на волоске от смерти.

– Тихо-тихо, – прошептал Гамильтон и осторожно усадил меня в одно из кресел.

Он исчез и через несколько мгновений перед моим носом возник бокал с янтарной жидкостью на дне.

– Выпейте. Поможет успокоиться.

Пребывая все еще в шоковом состоянии, я, не задумываясь, приняла бокал из его рук. Крепкий алкоголь! Какая гадость! Однако она быстро привела меня в чувство.

– Спасибо вам, – я посмотрела на Гамильтона новыми глазами.

– К вашим услугам.

Я не стала спрашивать, как он здесь оказался. Все это уже не имело значения. Вот только:

– Почему вы не попали под власть проклятья?

Было заметно, что его светлость не ожидал такого вопроса.

– Я размышлял над этим, и пришел к выводу, что в момент наведения проклятья, меня попросту не было в городе.

Значит, вот так все прозаично. А я после своего чудесного избавления от смерти, уже уверовала в предначертание судьбы…

После пережитых мною потрясений в библиотеке, остаток дня я ходила притихшей. Разумеется, я и раньше была не особо склонна к общению с другими слугами, но я была тиха и в собственных мыслях. Все поручения от экономки я выполняла машинально и без единой жалобы с моей стороны.

И только ближе ко времени отхода ко сну, я почувствовала, как на меня навалилась вся усталость этого тяжелого дня. Не лишним было бы искупаться. Совсем не лишним.

– Лола, куда ты собралась? – спросила Лилли, переодеваясь в ночную рубашку.

– Я намереваюсь принять водные процедуры.

– Ты иногда так смешно выражаешься, – засмеялась девушка, вызывая во мне недоумение, – Но наша очередь через два дня.

– Очередь?

– Конечно, очередь. А как бы мы стали мыться всей толпой?

В ее словах был резон.

– Так в нашем владении всего одна ванная на всех?

Открытие потрясло меня не меньше чем события в библиотеке. Одна ванная?!

– Да. Ты удивлена? Разве у миссис Феррингтон было по-другому?

И каким образом Лилли удавалось до сих пор помнить имя вымышленной хозяйки?

– Ммм…

Что за мычание, Виктория?!

– У миссис Феррингтон было меньше горничных…

– О, разумеется! Она ведь не была герцогиней.

– Разумеется, – согласилась я, – И как часто наступает наша очередь?

– Каждые четыре дня.

Четыре дня? Да меня точно сведут в могилу в этом доме! Одно радует, я успею искупаться еще один раз прежде чем навсегда распрощаюсь с лордом Гамильтоном.

Гамильтон… Признаться, у меня теперь не выходило испытывать к его светлости искреннее презрение и ненависть. Какое-то подвешенное состояние. Я в полном праве злиться на герцога за то, что он поставил мне эти невозможные условия для получения денег. Но почему-то не получалось. Или не хотелось?

Я не стала продолжать этот странный внутренний монолог и погрузилась в сладкий сон.

Просыпаться рано утром на следующий день оказалось не легче, чем в предыдущий. Если не сказать, тяжелее. Меня одолевало болезненное желание поваляться в постели еще хотя бы несколько минут. А лучше часов. Впереди еще восемь дней этой неблагодарной работы, и в голову закрадывались малодушные мысли отдаться на волю проклятью. Правда и в этом случае, меня ожидает не лучшая доля. А то и худшая.

– Лола, вычисти каминную решетку в столовой.

Я получила свое задание от миссис Мэйсон и отправилась его выполнять. По крайней мере не пришлось таскать ведра с водой как прошлым утром. Однако позже я пожалела о том, что не мою полы. Работа эта была муторной, грязной, нудной и до дури отупляющей. Я сидела на одном месте и терла, терла, терла. Дышать становилось трудно, кисти рук горели, а колени затекли. Мне начинало казаться, что работа служанкой – это ничто иное, как каторга! Доживают ли они вообще до старости?

Я решила немного передохнуть и облокотилась спиной на декоративную мраморную колону камина. Глаза закрылись сами собой. Как было бы здорово немного вздремнуть…

– Слышала, что вчера произошло?

До меня донеслись тихие перешептывания с другого конца столовой. Я не видела разговаривающих, как и они не могли видеть меня.

– Нет, а что?

– Наша миссис Мэйсон снова бегала к его светлости с жалобой на новую служанку Лолу. Ты бы слышала, как она вчера ее распекала.

– Жаль, я все пропустила!

В голосе девушки явственно чувствовались нотки сожаления и разочарования. Я замерла, сидя на месте, боясь спугнуть этих сплетниц. Что это? Утренний ритуал служанок? Внутри меня возмущение боролось с любопытством.

– Что же было дальше?

– Ее вызвали к хозяину, однако Лолу никто так и не уволил.

В тоне рассказывающей эту восхитительную историю читался намек, что она уж точно знает, почему меня не уволили.

– Ты думаешь, что…?

– Уверена.

Я не знала, были ли это вчерашние горничные, чей разговор я подслушала, пока мыла паркет второго этажа, или же новые, но мне определенно не нравилось, что меня принимают за путану в этом доме! Я уже собиралась подняться со своего места, чтобы осадить их, как до моих ушей донеслись новые детали их беседы:

– Как только его светлость женится, новая хозяйка в миг выгонит эту зазнайку.

– Еще бы. Ни одна приличная дама не станет терпеть в доме служанку с таким лицом.

Гамильтон собирается жениться? Эта новость меня поразила. Но на ком? Его появления в высшем свете довольны редки, чтобы можно было догадаться о возможной претендентке на руку и сердце герцога. Хотя, вполне вероятно, служанки просто строили предположения на будущее.

Не понимаю, почему это вообще меня должно волновать? Девушки покинули столовую, и я принялась и дальше скрести сажу от углей. Однако эта работа располагала на то, чтобы отдаться потоку нежелательных мыслей и размышлений.

Почему несколько лет назад Джеймс Гамильтон решил жениться именно на мне? Ведь мы даже не были знакомы! В то время я полагала, что он польстился на объединение наших земель. На совместных прогулках герцог не напоминал мне влюбленного поклонника, из чего я делала вывод, что моя персона или внешность его вовсе не интересовали. А посему мне было также не интересно общение с ним.

Чем больше проходило времени, тем я больше понимала, что человек изначально заинтересованный в материальной выгоде от брака, не будет расторгать помолвку только потому, что молодая невеста сгоряча наговорила ему гадостей. Из чего я делала вывод, что мои слова задели его светлость за живое. И Гамильтон освободил меня от будущего брака, потому что я отказалась стать его женой.