Текст книги "Единственная для темного эльфа (СИ)"

Автор книги: Ан Мазарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 38 страниц)

9. Свидетели долго не живут

Сегодня я умерла. Каким образом это случилось, не помню, точнее, я этого и не знала, но бродить в виде духа, призрака, было не очень комфортно.

Я пришла в последний раз увидеться со всеми своими близкими и удивлению моему не было предела, так как у родни гостил молодой человек… которого я очень хорошо ЗНАЮ, по ощущениям, ибо лицо его весь сон было скрыто темным расплывающимся пятном. Однако, безусловно, доверие и то, что он единственный видит меня, как-то расположило меня к нему.

В какой-то момент мы ушли из места, который я тоже считаю домом, ушли, чтобы проводить меня. Он был слегка угрюм, но я знаю, что он не всегда был таким. Я тоже ничего не говорила, просто с легким сожалением улыбалась ему, идя рядом, не касаясь и не отвлекая его из своих мыслей. Было жаль, что я не могла вспомнить его, но возвращать память не возникало даже мысли. Может, это так и должно было быть?

Не заметила как, но мы пришли в какой-то город. Каменные стены, деревянный помост. "Здесь жгли ведьм", – догадалась я, но в каком веке мы живем? Пока мой друг узнавал, что да как, расспрашивая у местных, я прощупывала слои атмосферы в поисках чего-нибудь необычного. И нашла. Прячущуюся ведьму.

Женщина собирала людей у себя в… доме, наверное. Полумрачное скромное помещение, представляющее в себе все деревянное и слегка пыльное – место встречи тех, кого колдунья посчитала необходимым пригласить. Похоже, у моего друга был просто умопомрачительный дар убеждать и втираться в доверие. Я не проявляла никакой активности, пока не поняла, что женщина следит за мной, то есть, отлично меня видит. Что странно, возможно и остальные в комнате видели меня, только не поднимали головы и избегали взглядов на меня.

Женщина положила толстую старую книгу на лавку, недалеко от центра комнаты. С помощью нее она обнаруживала дар у пришедших к ней людей. Мне было любопытно посмотреть, как это происходит, но когда она повернулась и обратилась ко мне, я скромно мотнула головой:

– Извините, у меня не получится, – робко улыбнувшись, мне захотелось смыться. Ощущение тревоги вдруг кольнуло что-то внутри меня.

– Как же не получится? – изогнула она брови в неискреннем удивлении. – У тебя не может не получиться. Это же ведь твое? – и внезапно она достает руку из-за спины, полную белоснежных пуховых, покровных и маховых перьев. Все это содержимое с медлительной легкостью плотным ковром опустилось на пол. Я терпеливо проследила за каждым перышком. Казалось, все внутри меня похолодело. Я твердо подняла взор на нее.

– Вы ошиблись, – четко выговорила я. – Это не мое.

И уже собиралась выскользнуть в дверь, как что-то пошло не так и я в мгновение ока оказалась перед этой несчастной книгой. Толчок и я на коленях, ближе к предмету на лавке. Не знаю, чего она ожидала, но листы толстой книги будто стали сами перелистываться. И не по одному, а даже сотнями страниц, что доказало – это никак не мог быть просто ветер. Люди вокруг ниже опустили головы, я лишь чувствовала их взгляд на шуршащей книге. И чувствовала, что никто не должен был обо мне знать. Ведьма узнала, что хотела.

Я запомнила чье-то лицо. Бабушка со светлыми короткими вьющимися волосами с нежно-розовой помадой. Она что-то успела сказать мне, но я очень плохо ее слышала.

Проснулась резко и глубоким вздохом, будто до этого во сне забыла, как дышать.

Солнышко едва заглядывало в маленькое окошко, видимо, еще не достаточно поднявшись и не одарив всех зрелищем утреннего рассвета. Молиться сегодня настроения не было. Сны и в моем-то мире всегда были слишком яркими и запоминающимися, а сейчас давящее ощущение реальности произошедшего во сне слишком сильно отпечаталось на сознании.

Своей интуиции я доверяла с детства, будь то просто игра в «угадайку» или сны, которые были, если не вещими, то с толстым намеком на предстоящее будущее. Нет, никакой экстрасенсорной силой я не обладала, как любой человек, наверняка подсознательно анализировала ситуации, и мозг сам выдавал мне различные картины с подтекстом. Со временем я даже научилась их расшифровывать.

С момента, как я в этом мире, может из-за перенесенного стресса, может, просто не высыпаюсь, может еще что, но сны я вижу хаотичные и слабо запоминающиеся. Это первый сон за полтора месяца, который своей живостью отпечатался в памяти, словно изображение на чеканной монете.

Я закрыла глаза, прикрыв их еще и рукой. Пытаясь выровнять дыхание, отсчитывала секунды. Десять – сейчас я успокоюсь. Двадцать – сейчас я возьму себя в руки. Тридцать – мои сны ничего не значат, тем более, здесь. Сорок – открываю глаза.

Молиться же без искреннего желания не прокатит? Я села в постели, свесив ноги на холодный каменный пол. Поджав пальцы ног, чуть подтянула их повыше. Такое замечательное раннее утро, чего добру пропадать?

В итоге сев в излюбленную позу «лотоса», я оперлась спиной о стену и укрыла ноги одеялом. Молиться не хотелось, зато вот сознание автоматически чуть ли не улизнуло куда-то в астрал. Прийти в себя пришлось только благодаря тихому стуку в дверь.

– Да? – отвлеклась я в сторону двери. Странно, кто бы это мог быть в такую рань?

– Доброго утра, Ая, – раздался негромкий голос учителя за дверью. – Могу я войти?

– О, конечно, – я оттолкнулась от стены, но позу не посчитала нужным менять. Может для местных девушек это и необычно, но к моему происхождению здесь уже привыкли.

Дверь без скрипа отворилась и внутрь втек мой невысокий наставник. Такая уж в храме особенность – ни одна дверь не закрывается. Первое время мне было дико неудобно, но оказалось вполне совместимым с житейским существованием. По крайней мере, в мою дверь никто без стука или без спроса не входил.

Обнаружив меня сидящей в гнезде одеяла, он обеспокоенно оценил мое состояние.

– Обычно в это время ты в молебне, – он присел на стул напротив меня с противоположной стены. – Не заболела?

Спустя паузу (а может это просто заторможенность сказалась), я медленно отрицательно мотнула головой. Рассказывать про сон мне не хотелось. Грузить его этой ерундой? Кто на моем месте так стал бы поступать? А ведь есть люди, которым вообще не снятся сны или они видят их черно-белыми. Говорят, они их даже не запоминают. Наверно, высыпаются лучше.

– Все нормально, – не желая вдаваться в подробности своих ночных приключений, пробормотала я. – Думаю, можно сделать перерыв в систематической аудиенции у высших господ. Глядишь, соскучатся и ответят в следующий раз.

Жрец мягко улыбнулся, опустив глаза. Когда он поднял их снова, я прочла в них практически то ли отеческую, то ли дедовскую заботу. Все-таки я не ошиблась, когда решилась найти какой-нибудь храм, я счастлива, что судьба свела меня с этим человеком. И Фалем, без него бы я ничего не смогла.

– Тогда спускайся и позавтракай, – он аккуратно встал, с вниманием отнесясь и к своему не совсем молодому телу, и направился к двери. – Погода сегодня хорошая будет.

Какое-то время я смотрела на закрытую дверь, осознавая сказанное. И правда, может полезным будет сегодня сходить за травами? Что там распускается к полудню?.. Память девичья, надо бы освежить конспекты.

Нехотя я выбралась из постели, приводя ее и себя в божеский вид. Внизу овсянка, сэр. Я не выспалась, но это не повлияет на мое настроение. Решив не маскироваться под мальчика, я надела сандалии под свободное в пол, с двумя длиннющими вырезами по бокам, зеленое платье, больше походящее на рубашку с кельтскими знаками. Горлышко платья едва прикрывало ключицу, рассекаемое ровной полосой выреза до груди, заботливо переплетенного шнурочком. Не изменив своим леггинсам, добавила еще и пояс на завязочках, минимальный обхват которого повис где-то на начальном уровне моих бедер. Зато мешочек для трав крепить хорошо. Волосы даже не заплела, я сегодня бунтарь.

Все-таки многие прихожане очень внимательны. В благодарность за помощь они иногда приносят мне одежду. Одна женщина, насколько я знаю, даже ее шьет, потому вся одежда мне здесь как родная.

Жрецы видят во мне сестру, потому я не беспокоюсь, что могу вызвать какое-то порицание со стороны, если наряжусь в нечто помимо серой туники с капюшоном. К тому же, вся одежда закрыта и не провокационна.

Завтрак прошел тихо и спокойно. Привыкшие к трапезе после молебен, храмовники с почтением принимали пищу, а я, насытившись чуть раньше, помогала с посудой.

Дверь в столовую с грохотом открылась и вбежал молодой мальчик лет пятнадцати, послушник, появившийся еще совсем недавно. Глазами он нашарил Алазара и пулей метнулся к нему. Настоятель внимательно выслушал что-то, излагаемое ему на ухо, затем выпрямился, осмысливая, и неспешно нашел взглядом меня.

Я поняла, что стоит подойти по тому, что он продолжал смотреть. И не заставила долго его ждать.

– Пойдешь с Моилом, – начал он, когда я приблизилась. – Он покажет тебе дом госпожи Ратьи, ее дочь захворала. Похоже на телесный недуг, цепляющийся при переохлаждении.

– Жар у нее, горит, – вставил свои пять копеек Моил, в нетерпении переступая с ноги на ногу.

Сразу переведя на привычный русский, я прикинула, какие травки от простуды у меня имеются, а какие придется докупить по дороге. Согласно кивнув, поторопилась в келью за «медикаментами».

Да, этот мир я не изменю, но я рада, что от меня есть польза. Спустя минут десять, мы с коротко стриженым юнцом уже петляли вдоль улочек у торгового ряда. Закупившись по мере необходимости, мы целенаправленно подступали к нужному домику. Мальчик кивнул мне и бегом отправился назад в храм.

Не успела я постучаться, как дверь распахнулась, и меня втянули в дом за запястье.

Госпожа Ратья была мне известной прихожанкой, исправно посещающей наш храм вместе со своей дочерью. Она не раз угощала меня своей выпечкой, потому я запомнила ее, как женщину очень хозяйственную и домашнюю. Другими словами, она напоминала мне добрую уютную хозяйку, рядом с которой ты как дома.

– Аюшка, как рада я тебя видеть, – она схватила меня за руки, в глазах виднелась бессонная ночь. – Милену с вечера в озноб бросило, а сейчас погляди, бледная вся лежит, бредит, на имя не отзывается.

– А почему сразу за нами не отправили кого? – присев на край постели заболевшей девушки, приоткрыла я ее веки, наблюдая реакцию ее зрачков на свет.

– Так не давала, шальная голова! – сетовала на дочь Ратья, обеспокоенно порхая рядом. – Тебе может принести чего? Ее травками я на ночь поить пыталась, да все без толку.

– Воды принесите новой холодной. И тряпку чистую, – выставив на полочку пару скляночек с настойками, попросила я. Сейчас мы тут бациллы разгоним, чтоб им неладно было. – И маленьких лоскутков ткани каких-нибудь прихватите, пожалуйста, – добавила я вслед ушедшей женщине.

Через минуту, когда зафиксировала мокрое полотенце на вспотевшем лбу девушки, я разложила несколько лоскутков ткани, аккуратно капая на них вытяжку из своих богатств. Зеленая жидкость скоро впитывалась, распуская по комнате аромат свежей хвои.

– Разложите это в каждой комнате, – закрепила я пробочку и спрятала внутрь сумки склянку. Сделать эфирное масло я пока не могу, но вот вытяжку наколдовала. Старый проверенный способ дезинфекции помещения.

– Ты смотри, какая спокойная стала, – с нежностью в голосе прошептала Ратья, собирающаяся уйти исполнить мою просьбу, но не в состоянии оторвать взгляда от заснувшей под действием мелиссы и лаванды дочки. – Будто тебя и ждала.

Я кивнула, присев к девушке и взяв одну ее руку в свою. Аккуратно поглаживая ее по голове заметила, что вроде бы температура начала спадать. Странно, я ведь ничего жаропонижающего дать еще не успела. Но расценив произошедшее как исключительно положительный процесс, довольно улыбнулась.

Сменив полотенце, я развела необходимую настойку, приготавливаясь помочь дремлющей девушке выпить горькое лекарство. Но коснувшись ее щек, отметила, что температура ее едва превышает допустимую. Мои брови дугообразно выгнулись, но стоило ли удивляться?

– Привет, – слабо прошептало рыжеволосое горе, не открывая глаз. – Ты пришла.

Голос ее едва различался, но я находилась достаточно близко для этого, чтобы, даже не нагибаясь, слышать все, что она говорит.

– Она говорила, что ты придешь, – она перевела дух, чтобы заговорить снова. – Говорила, что сможешь помочь…

Это она о своей матери? Я недоуменно погладила ее волосы. Стоит ли ее будить вообще. Пусть спит, а я дождусь, пока она сама не проснется. Потом выпьет лекарство сама, раз температура спала.

Небо окрасилось закатными красками и меня неумолимо клонило в сон. Похоже, я даже задремала, опершись о собственную руку у кровати девушки с насыщенным медно-красным цветом волос. Дернуться заставило шевеление извне, и глазам моим предстал следующий факт: передо мной сидела молодая девушка, дочь Ратьи, вполне себе здоровая на вид, будто болезнь ее была лишь видимостью.

– Как чувствуешь себя? – чисто на автомате поинтересовалась я, потому что и невооруженным глазом было видно.

– Отдохнувшей, – мелодично отозвалась она, с любопытством поглядывая на меня. – Чего бы и тебе пожелала.

Улыбнувшись ее намеку, я проверила лоб девушки и пульс на всякий случай. Температура спала, а сердцебиение не дало усомниться, что принадлежит физически здоровому человеку.

– Ты лекарство все равно попей, – неуверенно протянула я, оставляя настойки на столе с четкой инструкцией. Что это было? – Для профилактики.

Рыжеволосая улыбнулась шире и кивнула.

Уходила я в недоумении.

Выздоровление людей здесь ничем не отличалось от выздоровления людей в моем родном мире, исключая, правда, факт наличия необходимых артефактов и амулетов на этот случай. Но я не заметила в семье Ратьи ни намека на подобный предмет. В чем же тогда дело? Собственная сильная генетика девушки? Хотя, без наличия химии, добавок и радиации – вполне себе все шансы быть крепче, чем любой землянин.

В мыслях я и не заметила, как дошла до поляны, располагающейся в выемке леса, куда народ уже старается не заходить. Точнее, ноги меня сами привели. Это место показал мне Фаль, еще тогда, в первый раз, когда узнал, что я одна выхожу «на охоту». Привел сюда и ляпнул раздраженно:

– Вот, можешь здесь свое сено собирать.

Воспоминание доброй улыбкой отразилось на лице. Все-таки потешный этот эльф, нахохливается только, что грозный и кровожадный. Мне правда любопытно, что там у него было с главарем знакомой мне банды, но не спрашиваю чисто из чувства такта. Захотел бы, сам бы и рассказал. Но, надо признать, представители разных рас, судя по моим наблюдениям, старались вообще обойти его стороной, будто он не культурный иностранец, а бандит с большой дороги. Даже как-то обидно за друга.

О, да, бояться у меня его не получалось. Я вполне понимаю его заботу и беспокойство, но из-за чрезмерной опеки даже не вижу смысла чего-то остерегаться. Те, кто видел меня с дроу, стараются не делать ошибок в общении со мной (если вообще общаться приходится), эльф знатно нашу компанию прорекламировал, дефилируя по городу и окрестностям. А больше я никому и не надо. Этот маленький мирок, в котором меня поселили, меня устраивает. Я же все равно когда-нибудь вернусь домой. Достучусь только до этих их богов, а потом дело в шляпе.

Ну, по Фалю буду скучать, конечно.

Место в сумке стремительно заканчивается, а недостаток домашних травок я уже достаточно восполнила. Пора бы возвращаться? Сейчас около полудня.

Так вот, недавно я осознала, что даже там, дома, у меня не было друга ближе, чем Фаль. Если вначале меня сковывал страх на фоне происходящего, нервное истощение, замкнутость из-за необходимости не дать раскрыть себя, то Фалькониэль терпеливо все мои щиты преодолевал, пока я не впустила его в пределы своей скорлупы. Оказалось, не тесно, с ним нормально. Я только поверить не могу в свое везение, из-за которого в правильный момент дроу захотел поучаствовать в жизни незнакомой девушки.

Подходя к черте города, я окинула взглядом полевые угодья, залитые ярким солнечным светом, путь из которых я держала. Насыщенный желтый цвет растений, похожих на подсолнечники, ослепительным пятном бросалось в глаза. Кристально-чистое голубое небо почти заставлял душу радоваться. Все же Алазар был прав, отличная погода сегодня удалась!

Прекрасно понимая, что на поляне я слегка увлеклась, пришлось заставить себя свернуть к мастеру, что плел корзины из лозы. Травы, что я заботливо несла в переднем подоле своего платья, нужно было разложить и хорошенько высушить на солнце, чтобы потом выбрать лучшие экземпляры и пользоваться ими в лечении. К счастью, необходимые размеры корзины нашлись сразу и я, не задерживаясь, направилась к храму.

Какой черт дернул меня сократить? Обычно после слов «я знаю короткую дорогу» начинаются самые долгие приключения. Если бы знала, что наткнусь на такое…

Недалеко от торгового ряда (как центральной улицы), располагается арочка Забытых героев. Почему ее так назвали, я не знала. А может просто забыла. Но сложно было сопоставить это название и местность. Ну, что там водился кто-то забытый, это вполне себе могло быть. А вот что еще и герои заглядывали, оказалось неожиданностью.

Желая сократить дорогу с хоть и не очень оживленной, но ярко освещенной солнцем улице, я обнаружила для себя узкий проход в улочку, шириной не более двух метров. Хотелось избежать приближающегося солнцепека и скорее нырнуть в освежающую прохладу свода храма.

А еще лучше вернуться до прихода Фаля, если он вообще сегодня придет. Да, пока этот эльф не «взрастит» меня до ведомого только ему уровня адаптации, самостоятельности мне не видать. И почему это, как назло, начинает нравиться?

С умиротворенным настроением, развевающимися на ветру волосами и подолами платья, корзиной на изгибе локтя, я танцующе влетела в поворот улочки, чтобы окаменеть.

Нас разделяли каких-то метров семь. Семь метров, чтобы узреть то, что не думала, что увижу вообще. Или, по крайней мере, не увижу так скоро.

На земле и у каменных стен, распластавшись или низко повесив голову, лежало шесть трупов. Я это сразу распознала, по кровавым брызгам на стенах, по алым разводам по камню, по разбросанному оружию, по отрубленной голове…

В центре этой кровавой картины стоял высокий стройный мужчина, облаченный во все черное, потому ярко выделяющийся на фоне яркого солнечного дня. Узкий проход улочки позволял ему творить свой суд незаметно для чужих глаз. Я стала невольным свидетелем, просто оказавшимся не в том месте, не в то время.

Он стоял ко мне спиной, но что-то внутри меня подозрительно кольнуло. Очень высокий, широкоплечий, с крепкой спиной, плавно переходящей в узкие бедра крепких ног, мышцы которых угадывались даже под плотным слоем защитной ткани. С туго стянутыми в пучок длинными волосами цвета лунных лучей…

Когда он оборачивался, мне уже не нужно было знать, кто тот, кто совершил такое месиво посреди дня. Знакомые ножны переливчато заиграли отблесками света даже в тени высоких каменных домов. Чуть изогнутые мечи, что убийца держал в обеих руках, были исписаны вдоль лезвия светящимися голубым древними рунами – я знала, что они жаждали крови и магии. Они все еще были голодны. Они пели призывную песню жертвам своих будущих кровопролитий.

Когда наемник медленно, я бы сказала, флегматично, обернулся, я встретилась с холодным взглядом светящихся алым глаз. Ледяных глаз, плавно округляющихся, меняющих цвет на привычный голубой, с отражением осознания. Он тоже меня узнал.

Сероватый цвет замерзшей кожи был уже ненужной подсказкой. Черная маска, закрывающая нижнюю часть лица от переносицы, усыпанная ровным рядом острых шипов, уже ничего не скрывала от меня.

Корзинка незаметно соскользнула с руки, упав и откатившись вместе с моей нескромной лесной добычей. Ноги стали ватными и я автоматически ухватилась за выступ кирпича из стены, чтобы не упасть там, где стою. Помогло относительно и я припала к стене, не в силах оторвать взгляд от фигуры эльфа и мертвых людей за его спиной. Точнее того, что от них осталось.

Господи, что он… Мысли роились в голове. Он не мог отвести глаз от меня, а я, как загипнотизированная, от него. Я вообще не могла пошевелиться. Дышать, забыла, как дышать.

– Девушка, с вами все в порядке? – послышался откуда-то за спиной приближающийся мужской голос. На меня словно брызнули холодной водой. Фаля же увидят! И пусть я не могу промолчать о том, что в глубине есть люди и возможно кто-то еще жив, я не могу выдать друга… Я дернула головой всего на мгновение, находя, что сказать, но спустя ровно такое время от моего знакомого эльфа и след простыл. Осталась только гора трупов.

Невольно я испытала облегчение.

– Там, – указала я слегка трясущейся рукой. – Кажется, там людям плохо.

Подошедший ко мне мужчина, похоже, заметил то, что видела я, и вскриком позвал приятелей. На ноги меня подняли тотчас, а вот посмотреть на произведение «искусства» моего друга, к счастью, мне никто не дал. Собрались несколько мужчин, развернувших бурную деятельность.

Как камнем пришибленная, я в прострации направилась к храму. Зачем ты это наделал?! Фаль, что же ты натворил… Нет, это не Фаль, я обозналась. Просто эльф, очень похожий на него, это не он. Не он. Мой Фаль такое не сделает.