Текст книги "Зимний двор (ЛП)"
Автор книги: Амелия Хатчинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
Глава 23
Синджин смотрел на Айслин, пока она смотрела на землю. Её белые волосы отражали свет костров и сияли, как у богини огня. Она не обращала внимания на пронизывающий холод, стоя в ночной рубашке, и нежные изгибы обнажились перед его голодным взглядом. Её глаза горели неутолённым голодом, который заставил его член дёрнуться, чтобы удовлетворить её потребности. Он чувствовал на ней свой запах, понимая, что поставил больше, чем просто метку, которая скажет другим, что теперь Айслин принадлежит ему. Он запечатлелся с ней, наполняя семенем влагалище, чтобы заклеймить и его и её душу. Он не сдержал внутреннего монстра в той пещере. А выпустил его, чтобы играть, претендовать, запечатлеть своё имя в глубинах её существа. Но она никогда не принадлежала ему. Всё это время она принадлежала другому, наречённая невеста его брата, а он поставил ей метку и проклял всех.
Он хотел стереть самодовольство с лица Кейлина. Синджин никогда раньше не хотел причинить боль или навредить брату; конечно, у них свои тонкости, но это чертовски примитивно. Его волк ходил взад-вперёд, требуя, чтобы он забрал Айслин и создал семью с ней – верный способ дать миру понять, что она принадлежит ему.
Волк Зарука учуял это; альфа-волк поднял голубые глаза, полные печали. Как будто чувствовал то, что он не хотел признавать. Он связался с чужой невестой. Если бы не клятва крови или то, что она давала бы этому злобному ублюдку право требовать, он бы не возражал. Он бы поставил всех в известность о фактах своей метки и притязаний.
Факт: Синджин отметил Айслин.
Факт: эта метка, горящая у неё на плече, делала с его сердцем то же дерьмо, что и она с телом, только хуже.
Они разделили метку, когда Синджин вошёл в тело Айслин, оставив внутри свой запах. Да, он жестоко её трахнул, но это мало что изменило в том, что сделал с их душами. И это ещё не самое худшее; нет, он спарился с ней, бесконечно наполняя её своим семенем с намерением заделать ребёнка. Его волк примитивный и дикий мудак – хотел и требовал, чего бы то ни было, и теперь будет стоять в стороне, когда она выйдет замуж за его брата.
Синджин даже не был уверен, как они сюда попали и почему. Волку, которого он носил как часть себя, всё равно, он не следовал указу короля. Однако Зарук альфа их стаи. За ним они последовали, когда началась Дикая Охота, и Синджину не победить в этой битве. Он знал, что его старший брат будет бороться с ним, чтобы заставить подчиниться указу короля.
Кровные клятвы – обещание, и если не следовать точным требованиям, одна или обе стороны могли умереть. Но всегда была лазейка; им просто нужно найти её. Потребуется время, которое он не хотел проводить вдали от неё, время, которое волк будет бесконечно метаться, требуя, чтобы Синджин продолжал, пока не оплодотворит Айслин.
Он отступил, слившись с окружающей тьмой, материализовав доспехи. Материал создан, чтобы сливаться с местностью, чтобы перемещаться незамеченными при необходимости. Казалось, она искала его, поджав красные губы и сильнее сжав перила.
Мягкий вздох сорвался с её губ, и он глубоко вдохнул соблазнительный аромат свежевыпавшего снега и зимних ягод. Синджин распахнул глаза, когда почувствовал что-то ещё; что-то, чего быть не должно. Его член стал невероятно твёрдым, рот приоткрылся от знакомого дикого запаха, донёсшегося до него, когда она развернулась и исчезла в комнате.
Синджин просеялся, появившись в большом зале, где скучал Райдер, слушая жалобы людей. Затем прошёл мимо перевёртышей, которые скидывали украденные человеческие облики. Одни оборотни рычали, а другие отступали, когда он широким шагом проходил мимо. В момент, когда он бросил на них дикий взгляд зелёных глаз, они поклонились, почувствовав волка, который вышагивал под кожей.
– У нас проблема, – прошипел он, достигнув помоста, чем привлёк внимание Райдера.
– Это может подождать, – сказал он, указывая следующему заявителю выйти вперёд.
– Не может, – возразил он.
– Что, чёрт возьми, может быть такого срочного? – рявкнул Зарук, стоящий рядом с Райдером.
– Очистите, нахрен, комнату, – продолжил он, потягиваясь, тело болело от запаха, который он уловил ранее. Если эти придурки поймают то, что принадлежит ему, будет грёбаная гонка. Каждое чистокровное существо здесь убьёт, чтобы завладеть ею, и он не допустит этого дерьма.
– Хорошо, уйдите все, – сказал Райдер, наблюдая, как входит Синтия, целеустремлённо двигаясь к нему. Они были связаны на уровне, который предупреждал её, когда он злился, и эта связь двухсторонняя. Как только все ушли, Райдер остановил взгляд на Синджине, отчего пот выступил на лбу; глаза засветились чем-то более глубоким, чем голод. А ещё Райдер чувствовал волка, расхаживающего взад-вперёд, беспокоясь о том, что он здесь, а не на охоте. Его зубы трансформировались, удлиняясь на глазах Райдера. Он вышел из себя, но не сразу. Синджин никогда ничего не хотел, никогда ничего не просил, и теперь, когда чего-то хотел, не мог получить. Он ненавидел это так же сильно, как Магов.
– Не подскажешь, что за хрень может быть такой срочной, что ты прервал дерьмовое шоу поклонов и съёживания? – рявкнул Райдер, наблюдая, как Синджина сжал кулаки, а затем снова расслабил и повторил. Он ждал, когда услышит о необходимости заявить права, зная, что Синджин с ума сойдёт от желания к маленькой принцессе, но не изменит решения, когда слишком сильно зависит от того, что этого не произойдёт.
– У неё начался Переход, – прорычал он и запустил пальцы в тёмные волосы. – Я почуял, а значит, и другие почувствуют.
– Невозможно, она низшая Фейри, а у них не бывает Перехода.
– Послушай, плевать, кто она, но от неё пахнет надвигающимся Переходом, Райдер. Я еле сдержался, чтобы не отправиться в её комнату, а прийти сюда. Я чувствую её, – сказал он, прижимая руку к сердцу. – В течение следующих нескольких часов у неё начнётся полноценный Переход, и случится грёбаная драка с огромным количеством альф на территории замка.
– Невозможно. Это значит, она Высшая Фейри, Синджин. Но ведь Айслин наследница Зимнего Двора, так что это невозможно. Я знаю, что всё внутри тебя рвётся к ней, и если бы я мог что-то сделать, так и было бы.
– Я, чёрт возьми, понимаю, но это не меняет того, что я учуял. Иди и проверь, а потом скажи, что это невозможно. Позови чёртову охрану, чтобы защитить её. Я нихрена не ошибаюсь.
– Где Кейлин? – спросил Райдер, повернувшись к Заруку.
– Охотится за Двором Кошмаров, чтобы закрепить контракт и выяснить, на ком должен жениться Синджин, – сурово сообщил он. – Уехал сегодня утром. Я не видел ничего плохого в том, чтобы отправить его, так как срочных дел не было, а до свадьбы несколько дней.
– Ты отослал его? Если Синджин говорит правду, тебе нужно связаться с ним сейчас же, – отрезал Райдер.
– Я не могу, связаться с ним с тех пор, как они вошли в пределы Двора Кошмаров. Я послал Фейри, чтобы проверить их и убедиться, что с ними не случилось ничего подобного тому, что произошло в Зимнем Дворе, но он не успеет вовремя.
– Хочешь сказать, что у нас есть Высшая Фейри во время Перехода, а её жених в отъезде? – Он провёл рукой по лицу и поднялся с трона, уставившись на Синджина. Золотистые глаза сверкнули, когда он покачал тёмной головой.
– Если Айслин – Высшая Фейри, нам нужно знать, к какой касте она принадлежит. Каждый переживает Переход иначе, – предположил Зарук.
– У нас вот-вот разразится массовая драка. Мы зря тратим время, – протянула Синтия, скрестив руки на груди.
– Если у неё и вправду Переход, нужно напоить каждого, у кого нет иммунитета. Это будет не драка, Питомец, а кровавая бойня насмерть за неё. Для достижения полного Перехода может понадобиться несколько Фейри.
– Почему сейчас? Я имею в виду, если она Высшая Фейри, уже не так молода, почему именно сейчас?
– Ей не нужно было бы кормиться или использовать магию, если бы не феромоны других мужчин поблизости. Кормилась бы из того, что есть, а здесь, где рядом мужчины, которые источают тестостерон или феромоны, инициируют Переход. Как и у тебя, ты начала меняться, как только оказалась рядом с нами. Твоё тело почувствовало, что с нами безопасно совершать Переход. Кроме того, ты была спрятана, и была татуировка, которая остановила прогресс изменения. Как только ты оказалась рядом с существами, которые могли удовлетворить потребность, процесс оказался запущен. То же самое с Адамом, он был рядом с нами, и мы вызвали реакцию. Если то, что говорит Синджин, правда, она была с мужчинами, которые могли справиться с изменениями её тела, и это вызвало изменения.
– Значит, поскольку она здесь, может развиваться, не зная об этом? – спросила Синтия.
– Почему бы нам не спросить её?
– Точно, – прорычал Синджин, который следил за разговором, пока боролся с самыми основными потребностями. Всё мужское внутри хотело врезаться в мужчин, которые вышли вперёд. Первобытная потребность бороться с ними за право претендовать на Айслин была яростной и непреклонной.
– Если это так, то она твоя. Без Кейлина её растерзают мужчины, а я уверен, она этого не захочет. Если она выберет тебя – только не ошибись потому что, это её выбор, – предупредил Райдер. – А ещё, если она решит отказаться, мы не будем вмешиваться.
– Она умрёт.
– Если Айслин решит пройти через это в одиночку, да, – согласился он. – Я не думаю, что она склонна к самоубийству. Мне кажется, она хочет жить.
– Она не так сильна. Когда мой волк поставил ей метку, я увидел дерьмо, от которого у меня свело живот, Райдер. Она прошла через ад и устала бороться. Этот придурок тратил каждую свободную минуту на попытки убить её; причина так и не ясна, но он ненавидит её.
– Тогда, возможно, мы не оставим ей выбора. Преувеличим ситуацию, – расскажем факты, но всё же, Синджин, окончательный выбор остаётся за ней. Она сама выбирает, что будет дальше.
Глава 24
Айслин мерила шагами комнату, тело то обдавало жаром, то леденело, а боль внутри становилась почти невыносимой. Ночная рубашка прилипла к коже. Веки отяжелели от желания, которое она не могла точно определить или выразить. Что-то не так, её кожа горела, и казалось, что миллион крошечных булавок вонзается в тело и вытаскивается обратно.
Раздался стук в дверь, и она стряхнула страх, который скользнул по позвоночнику и осел в голове. Айслин медленно подошла к двери и открыла. Король и королева уставились на Айслин, и Синджин зарычал, когда другой мужчина подошёл ближе, с горящими от голода глазами.
– Проклятье! – рявкнул Райдер.
– Не то слово, – простонала Синтия. – И кто же ты? – тихо спросила Синтия, вперившись взглядом в лицо Айслин.
– Что? – спросила Айслин, не уверенная, что задала этот вопрос, поскольку то, кем она была, должно быть им ясно.
– Ты Высшая фейри, и кто же ты на самом деле? – надавила Синтия, с прищуром наблюдая за ней.
– Я Айслин, принцесса и наследница Зимнего двора. И мне не по себе, – хрипло произнесла она. – Кажется, я заболела.
– Ты не больна, Айслин. У тебя Переход. – Король выглядел взбешённым, и Айслин открыла и закрыла рот.
– Из-за отца? – спросила она
– А кто он, если не король Зимнего двора? – возразил он.
– Дрезден, он изнасиловал мою мать на саммите, – прошептала она, стыдясь, что правда выплыла наружу.
– Твою же Фейри-душу, – присвистнула Синтия и нахмурилась. – Подожди, если она Дрездена… твоя мама действительно твоя мать? Или ты принадлежишь Татьяне и Дрездену?
– Я только что сказала, что он изнасиловал мою мать. – Айслин покачнулась, когда что-то скользнуло сквозь неё, посылая скользкий жар к сердцевине.
Синджин и Зарук зарычали, но только Синджин вошёл в комнату, уставившись на неё.
– Мне нужна комната, Райдер.
– А мне нужны ответы на вопросы, – возразил он.
– Она вся влажная, а значит, посылает феромоны каждому грёбаному самцу поблизости.
– Как грубо, – пробормотала Айслин, глядя на него. Он не ошибся, но должен ли заявлять о таком всем?
Его глаза сияли, как изумруды под лучами солнца, губы раскрылись, обнажив белые зубы, обещавшие наслаждение, а тело напряглось, словно предчувствуя нападение. Айслин улыбнулась, её тело наполнилось жаром, когда она уставилась на него с голодом, который нельзя игнорировать. Она шагнула вперёд, но замерла.
– Дрезден твой отец, но никогда не называл тебя своей, – сказал Райдер.
– Это не вопрос. – Её слова вырвались с шипением. Зрачки Айслин расширились от желания, которое, казалось, было сфокусировано лазером на Синджине. – Он поймал её на саммите, когда просил низших фейри выплатить десятину, равную той, что они предложили Орде. Его заявление было встречено с плохо скрываемым презрением, и ему велели уйти, пока не известили Орду о его предательстве. Он должен был уйти, но застал мою мать одну в комнате. Татьяна держала её, и они по очереди насиловали и избивали её.
– Татьяна женщина, как она могла так поступить? – спросил он.
– Думаю, у неё… были какие-то приспособления. Подробностей я не знаю, только то, что когда её муж насытился, и мать оплодотворили мной, они ушли. Он не задержался, чтобы посмотреть, что оставил.
– А твой отец, он догадался? – спросила Синтия.
– Нет, кажется, именно это Алазандер прошептал ему на ухо в тот день, когда уничтожил мой двор. Джеральд чувствовал это, знал, что я не ребёнок своего отца. После он перестал смотреть на меня так, как будто я что-то, что он любил, и я стала ненавистным созданием. Когда появились метки, его ненависть лишь укрепилась. Я стала невольной Наследницей Светлых Фейри и Наследницей Зимнего Двора. Я всю жизнь пыталась игнорировать одно, чтобы претендовать на другое.
– Это нехорошо, – пробормотала она, поворачиваясь к Райдеру.
Голова Айслин резко повернулась к голодному взгляду Синджина, и улыбка тронула её губы. Она провела рукой по животу, не заботясь о том, что остальные стоят в комнате.
Ноздри Синджина раздувались, губы шевелились, но не было слышно ни звука, кроме дикого рычания. Он стиснул руки по бокам, будто сопротивлялся чему-то, что пульсировало внутри.
– Она Наследница Светлых Фейри, – прорычал Райдер и прищурился. – Айслин, когда появились метки?
– Двадцать два года назад, – пробормотала она, подходя ближе к Синджину, её голод становился невыносимым.
– Она принадлежит Адаму, – пробормотала Синтия.
– Нет, она всего лишь запасная наследница. Мир нашёл то, чего не хватало, и потребовал. Это не значит, что как только другая наследница войдёт в Царство Фейри, метки не выберут её; это зависит от того, кто сильнее. Они принадлежат чистокровным Высшим Фейри. Они выбирали из того, что было, поскольку они не могли чувствовать другого, появились у того, кто был доступен. Если Светлая Наследница не будет найдена, она может стать наследницей для Адама.
– Она моя, – прорычал Синджин.
– Подземелье, Синджин, – прорычал Райдер, и его глаза из золотистых стали обсидиановыми. – Используй стену за третьей камерой и не выпускай её, пока она полностью не перейдёт. Спроси её сейчас же.
– Выбери меня, – потребовал он мягким и успокаивающим тоном, будто он приглашал её на свидание, а не просил трахнуть. После их последней встречи он не стал бы винить, если бы она захотела другого, даже если бы это, чёрт возьми, застряло в горле.
– Для чего? – спросила она
– Тебя нужно будет трахать часами, а то и днями. Выбери меня, – потребовал он, и гордость оказалась уязвлена, пока он ждал, наблюдая за эмоциями, которые отражались на её лице.
– Я под клятвой принадлежать Кейлину. Я не могу позволить ублюдку победить.
– Он недоступен, и никто не имеет права отвергнуть Переход, даже если он дал клятву. Ты не можешь нести ответственность. Это самое первобытное время за всю жизнь фейри, и никто не может этого отрицать. Твоего… твоего жениха здесь нет. Ты умрёшь, если будешь отнекиваться, Айслин. Другой вариант – остаться здесь и позволить тем, кто не в состоянии бороться, завладеть тобой. Тебя могут трахнуть несколько человек, понимаешь?
– Я хочу тебя, – прошептала она, входя в его объятия и кладя голову ему на грудь. – Я выбираю тебя.
Его сердце заколотилось от этих слов, а волк взвыл внутри и наклонил голову, как охотник, вынюхивающий добычу. Он будет обладать ею несколько дней подряд, и никто не будет иметь права утверждать обратное, даже Кейлин, если вернётся.
Он не стал тратить время, сжал её руку и удерживал, пока просеивал в темноту неиспользуемого подземелья и проскользнул за секретную стену, готовясь к самому дикому сексу в своей жизни. Она будет первой женщиной, которую он проведёт через Переход, и знание того, что ему, возможно, придётся позвать на помощь, не устраивало. Он сделает всё возможное, чтобы утолить её голод, и хотя улыбнулся, увидев её обнажённую и распростёртую перед ним с лёгкой улыбкой, не мог не волноваться при воспоминании о том, что сказал Райдер. Если Светлая Наследница не будет найдена, Айслин останется ею. То есть, если они захотят исцелить Царство Фейри, Айслин должна стать Тёмной Королевой Фейри, выйдя замуж за Адама, принца Тёмных фейри. Застрять с Кейлином это лишь год и один день. Но если Адам выберет её, союз будет вечным.
Глава 25
Комната была чистой и скрытой за фальшивой стеной в тёмном подземелье. В момент, когда Синджин открыл дверь, Айслин застонала, когда что-то запульсировало внизу живота, посылая огромную волну жара по телу. Айслин пыталась устоять на ногах. Её рука скользнула по предплечью Синджина, и Айслин зарычала, звук вышел диким, будто она была наполовину животным.
– Внутрь, маленькая принцесса, – приказал он, напрягаясь, хотя ухмыльнулся, не утруждая скрыть волнение от осознания того, что она в его власти. Он мог чувствовать притяжение связи, которую они теперь разделяли, боль в груди, которая манила её к нему. Он был не в состоянии отрицать неизбежное стремление к спариванию. Сторониться Айслин было бы адом, но он напомнил себе, что должен. Он никогда не пошёл бы против желания Райдера, и не стал бы мешать им исправлять ошибки прошлого, но Айслин? Она была как бальзам на гноящиеся раны его души. Синджин никогда не желал чего-то до неё, никогда не испытывал необузданного голода, затуманившего зрение. Кейлин обязан сдержать слово, но, будь всё проклято, Синджин укусил её, и метка видна, пульсируя доказательством. Он чувствовал, когда Айслин прикасалась к уродливому, красному шраму, и как её тело отвечает на ласку. Лишь чёртова клятва стояла между ними, но теперь и она не помешает, потому что последствием будет смерть.
Синджин прислонился к косяку, пока она осматривала комнату и потупила взор льдисто-голубых глаз, когда заметила кровать, а затем верёвки, свисавшие с потолка. Знала ли она, для чего они? Что он может связать её и через них управлять её телом так, как решит сам? Синджин оттолкнулся от косяка, закрыв дверь за собой. Свечи вспыхнули, наполнив комнату пьянящим ароматом богатого мускуса и амбры.
– Что будет дальше? – Её голос прозвучал тихим, испуганным, и всё же в нём был намёк на секс, аромат её страха наводнил комнату, заставляя зверя Синджина расхаживать внутри.
– Скоро твоё тело нужно будет накормить, и голод поглотит разум. Ты будешь беспомощна, если проигнорируешь его.
– И мы… мы сделаем это, чтобы накормить? Разве нет другого способа? – спросила она, каким-то образом избегая его взгляда, пока он медленно ходил вокруг неё.
– Не думаю, что тебе понравятся последствия, – признал он, остановившись перед ней и приподняв её подбородок кончиками пальцев. Айслин пронзила дрожь голода, и он улыбнулся на такую её реакцию. – Чтобы подпитывать эмоции, как тебе нужно и пройти через Переход живой, необходимо, чтобы сотни людей подвергались пыткам. Вот почему во время него мы питаемся друг другом, а не людьми. Они бы не выжили, и мы не смогли бы остановиться. Обычно есть несколько фейри, готовые перевести одну из нас во взрослую жизнь, Айслин. Тебе может быть мало меня одного, но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы предотвратить это.
– Я не хочу, чтобы меня делили, – хрипло ответила она, обняв живот и отдёрнув подбородок, словно прикосновение обожгло. – Я не хочу этого делать. Не хочу меняться.
– Двадцать два года назад, Айслин, ты получила метки, но не прошла Переход. У тебя смешанная родословная, но я чую аромат твоего возбуждения, которое пульсирует в твоём теле от потребности предстоящего Перехода от юности к женщине. А значит, что каждый грёбаный мужчина в этом месте тоже. Это происходит, хочешь ты этого или нет.
– А если я откажусь? Если проигнорирую требования и попрошу не трогать меня? – возразила она.
– Тогда я буду здесь, когда станет тяжело игнорировать, и я тебе понадоблюсь.
– Ты мне не нужен, – возразила она, её тело стало влажным от пота, когда она подошла к кровати. На которую заползла, ненавидя то, что солгала. Но если она менялась и становилась одной из них, то скоро не сможет лгать. – Сколько времени это займёт? – спросила она, как будто у неё было место, где она предпочла бы быть. У неё не осталось ничего, ни дома, ни того, кто мог бы оспорить слова отца. Как будто она разрушила весь мир в момент, когда пустила стрелу в грудь Синджина. Теперь у неё отнимали ещё больше, будто недостаточно наказали. Её мать пообещала, что ей не придётся этого терпеть, поскольку она ничего не чувствовала, когда тело изменилось. Что младшие Фейри были доминирующими, и какой полной ложью всё это было, но Айслин проглотила это как факт.
В тот день, когда метки появились на её плоти, прожигая путь по рукам, она в ужасающем молчании ждала, когда начнётся дрожь боли, но ничего не произошло. До Синджина.
В меньших дворах не было Высших Фейри. Они предпочитали оставаться среди своих, будто сама мысль о том, чтобы быть рядом с меньшими, была ниже их достоинства. Вполне возможно, её присутствие спровоцировало Переход, и опять вина пала на неё. И она же спровоцировала секс с Синджином, и теперь это может иметь неприятные последствия и разрушить клятву.
– Дни, недели, никто не может точно определить, сколько времени займёт каждый Переход. Кому-то нужно больше, кому-то меньше времени и пищи, чтобы стать полноправным Фейри, но ты – наследница Светлого Двора, а наследникам иногда требуется много времени. Твоё тело станет сильным, и на изменение уйдёт время.
– А боль? – спросила она, и между ног стало влажно, будто тело готовилось к тому, что вот-вот начнётся.
Синджин втянул носом воздух, опустив взгляд зелёных глаз туда, где тело жаждало быть заполненным. Как будто он знал, что происходит. Его губы изогнулись в сексуальной ухмылке, а красивые глаза начали светиться нескрываемым голодом.
– Боль будет только усиливаться, чем дольше ты её игнорируешь, – сказал он, щёлкнув, а затем сел на стул и закинул ноги на кровать, а его рубашка исчезла. Его метки скользили, но метки не наследника, а мужчины, контролирующего зверя. – Я здесь, используй меня, Айслин.
– Я не хочу меняться, – закричала она, прижимая ноги к груди. – Я потеряла всё, а теперь и себя потеряю. Лишь это нельзя было у меня отнять.
– Думаешь, станешь другой? – спросил он, опуская ноги и садясь рядом с ней. Он уставился на белокурые волосы, такие светлые, что в тусклом свете свечей казались голубоватыми. – Ты будешь собой, только сильнее. Твои глаза изменятся, но если что-то из способностей меньших Фейри не станет доминирующим и не повлияет на результат, ты не должна так сильно измениться.
– Я не смогу лгать и не буду знать, как контролировать собственную магию. Я не ребёнок, Синджин. А женщина, которая провела большую часть последних ста лет, оттачивая навыки, чтобы выжить при убийстве короля-убийцы, желавшего моей смерти. Я уже не буду прежней, разве не видишь?
– Разговоры или споры не меняют происходящего. Твоя сердцевина влажная, тело ноет от желания быть наполненным. Твои глаза горят от голода, и ты потеешь. У меня член болит, потому что готов заполнить сладкую плоть, и так будет с каждым мужчиной, который может учуять потребности твоего тела. Я изо все сил постараюсь быть нежным, но это происходит несмотря ни на что. Ты слышишь? – спросил он, склонив голову. Айслин уставилась на дверь, которую он закрыл, надежно заперев каждый засов, прежде чем войти в комнату. Она слышала возню и хрюканье, будто в коридоре происходило что-то, что даже звуконепроницаемая комната не могла полностью заблокировать. – Они дерутся за то, чтобы добраться до тебя, за право претендовать. Каждому чистокровному Фейри в этой крепости не терпится трахнуть тебя, потому что ты источаешь запах женщины во время течки. В их генетике заложено сделать тебя женщиной. И прямо сейчас я изо всех сил стараюсь не раздвинуть твои бёдра и не войти в твоё тугое тело. Я пробовал её, Айслин, и жажду ещё раз.
Её тело дёрнулось, и он толкнул её вниз, наблюдая, как лицо исказилось в хмуром взгляде. Его рука вспыхнула жаром, и он поднял её, наблюдая, как слезы катятся из глаз Айслин. Он прижал руку к её лону, добавляя жара, чтобы облегчить дискомфорт, и она застонала, поднимая бёдра, широко раздвинув ноги. Синджин зарычал.
Шум за дверью усилился, когда мёд её желания стал вытекать больше. Она настолько влажная, тело скользкое от пота, а зрачки расширились, прежде чем вновь застонала. Она сильнее выгнулась, прижимая нуждающуюся сердцевину к его руке, которая предлагала спасение от боли. Айслин была так близка к тому, чтобы послать всё к чёрту и отбросить страхи, чтобы потребовать от него облегчение. И всё же в его взгляде было что-то дикое. Что-то, что подсказывало ей, что это будет не просто переход; Синджин собирался разрушить её мир и разрушить для любого другого мужчины.
