Текст книги "Зимний двор (ЛП)"
Автор книги: Амелия Хатчинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
Глава 28
Айслин уложили в кровать и развели огонь. Хотя бесполезно. Она чувствовала себя такой же холодной, как воздух вокруг, онемевшей, из-за его слов, прокручивающихся в голове. Она слышала разговоры, как все вокруг говорили об уходе Синджина из этого мира. Он ушёл после того, как её Переход закончился, и даже приказ Райдера не вернул его обратно.
День сменился ночью, а ночи превратились в неделю, пока она неподвижно лежала на кровати. Ей не нужно было удовлетворять никаких потребностей, кроме голода, который часто давал о себе знать, и который она изо всех сил старалась игнорировать.
– Ей не становится лучше, – сказала Синтия, и беспокойство в её тоне задело Айслин за живое. Она плевать хотела на то, почему они все здесь или почему переживали. Она лишь хотела, чтобы мир забыл о ней, двигался дальше без её существования. В её груди была глубокая пустота, которая ныла, словно ей вырвали сердце… Синджин своими словами лишил сердца. Она не могла остановить шторм, который бушевал вокруг, и знала, что фейри беспокоятся о снеге, который шёл снаружи, часть эмоций связана с землёй вокруг неё. Королевская буря Айслин бушевала здесь.
– Снаружи уже метр снега нанесло. Арктические ветры превратили подготовку к войне в ад, и никто не может его найти. Этому нужно положить конец и живо.
– Нет, – сказала Синтия, глядя на Айслин. – Она – центр бури; что бы ни произошло в комнате, это лишило её чего-то. А буря – реакция на боль. Именно поэтому ты не вмешиваешься в личную жизнь других людей, понимаешь.
– Откуда мне было знать, что случится такое дерьмо? Предполагалось, что всё будет просто: они берут их, размножаются, а потом всё заканчивается. Это так сложно? – требовательно спросил Райдер.
– Ты берёшь сломленных женщин, прошедших через ад от рук твоего отца, и ждёшь, что они просто смирятся. Твои братья так же пострадали от того, что их заставили сделать, и это полный беспорядок. Не говоря уже о том, что теперь мы должны отправить её к Адаму, который, заметь, пропал, и сказать ему, что, возможно, придётся жениться на ней и произвести на свет детей, на которых ты рассчитываешь, чтобы спасти Царство Фейри. Хотя, возможно, есть ещё одна наследница, и Айслин – временная носительница меток, что очередной беспорядок. Несмотря на всё это, тебе нужно придумать, как аннулировать клятву и убить человека, который вырастил её. Я предупреждала, что этого пока делать нельзя, а ты сделал то, что должен был как король. Я понимаю, ты должен сохранять равновесие, но нам нужно найти другой способ. Если на нас нападут, пока мы защищаем мир, мы справимся.
– Кто такой Адам? – спросила Айслин, и в комнате воцарилась тишина. – Что ты имеешь в виду, говоря, что я оправлюсь к нему? – Она слышала, как это упоминалось слишком много раз в отношении неё, и ей надоело.
– Это – твоя судьба, – объяснила она. – Ты связана с землёй, как и он.
Айслин фыркнула, натягивая одеяло на голову, чтобы отгородиться от окружающего мира. Она понятия не имела, кто такой Адам, кроме того, что не он сделал ей больно. Отказ – товарищ холода в постели. Она стала льдом после боли, которую перенесла, когда отец извергал в неё ненависть. Теперь же та боль эхом перекликалась с новой. Боль, неуверенность от того, что она не знала, что будет, и не могла выбраться из темноты.
– Айслин, ты не можешь просто лечь и умереть. Не выйдет, – простонала Синтия.
– Учись, – сказала она, когда сон овладел ею, и наступило забвение.
В детстве, ей часто снилось бегство и спасение от убийц и стражей, посланных отцом. Но в отличие от тех снов, теперь же зеленоглазый волк ловил её и съедал. Неважно, сколько раз за ночь она просыпалась или пыталась игнорировать сны, всё всегда заканчивалось тем, что зубы впивались ей в горло. Слова Синджина эхом отдавались в ней, когда она делала последний вдох, сразу после того, как просыпалась, вся в поту и жажде.
Промокшая от ночных кошмаров, она встала с кровати и направилась к камину в новой комнате, в которую её поместили. Пальцы скользнули по чугунной крышке, и плоть зашипела. Запах был отвратительный, и тот факт, что ожог зажил до того, как она подняла палец, одновременно беспокоил и забавлял. Она прижала к крышке ладонь и закричала, когда металл расплавил плоть. Дверь распахнулась, и ворвались мужчины, уставившись на неё, стоявшую у камина и прижимающую руку к груди.
– Что за запах? – спросил Зарук, и его глаза блеснули, когда он перевёл взгляд с камина на её руку. – Медленная смерть в огне – плохой выбор? – спросил он, проходя вглубь комнаты.
Айслин нахмурилась и потупила взор, наполнив комнату льдом, когда эмоции захлестнули. Она подняла глаза, чтобы встретиться с взглядом Зарука, светящимся ненасытным голодом.
– Хочешь уйти, милая, мы можем сразиться, но не думаю, что именно этого ты ищешь, – промурлыкал он, сокращая расстояние между ними. Затем провёл пальцем по её щеке, и дьявольская усмешка тронула губы. – Ты прелесть, принцесса, – хрипло произнёс он, а другой рукой обнажил клинок. Айслин напряглась, но не отступила, когда он провёл лезвием по её щеке, надавливая. Он переместил лезвие ниже, разрезая ночную рубашку. Она чувствовала бешеное биение сердца в груди, и знала, что он тоже это слышит. Зарук обнажил её плечо лёгким движением лезвия и зашипел, коснувшись повреждённой плоти. – Чертовски грубая метка, – прорычал он, проводя пальцами по бугристой коже. – Чувствуешь его здесь, да? – спросил он, надавливая на метку.
– Зарук, – в голосе Райдера слышалось предупреждение.
– Он сделал её своей парой, а значит, чувствует её. Он чувствует всё, что и она, и, что хуже, он сопротивляется, как и она. Ты хочешь, чтобы он вернулся? Я могу помочь. – Он пожал плечами.
– Как? – уточнил Райдер.
– Прикрою его метку своей и заставлю почувствовать всё, что буду с ней вытворять. Его волк не оставит ему выбора, кроме как защитить свою пару. Он вернётся к ней, даже если не хочет.
– Ошибаешься, – резко прошипела она. – Он не хочет меня.
– Нет, – возразил Зарук, следя голубыми глазами за каждым её движением. Он носил опасность, как вторую кожу. Его сила витала в воздухе, скользя по плоти, пытаясь приманить Айслин, соблазняя чувства простым взглядом, обещающим плотское наслаждение. Этот мужчина создан убивать, и у него это хорошо получалось. Его губы изогнулись в волчьей ухмылке, обещая разорвать её на части, а затем, кусочек за кусочком, медленно собрать обратно. – Жаждать тебя – заложено в его генетике. Его волк заявил на тебя права, а они спариваются только раз в жизни. Я знаю, потому что прямо сейчас мой волк хочет накрыть его метку своей и показать разницу. Может, мы и выглядим как обычные мужчины, но уверяю, малышка, в нас нет ни грамма милосердия. Он заявил права на тебя. Я чувствую запах его волка на твоей плоти, и тот, кто внутри меня, тоже чувствует, и хочет показать, кто тут альфа.
– Ты пытаешься напугать меня или помочиться мне на ногу? – спросила она, и он округлил глаза, прежде чем красивая улыбка заиграла на его сексуальных губах.
– Я бы помочился на твою ногу, если бы он тут же вернулся, но для этого потребуется нечто большее. Я должен заставить его волка почувствовать, и, учитывая всё происходящее, мне нужен мой брат. Так что ты сейчас просто ляжешь в кровать и позволишь мне разбудить его волка.
– Нет, – возразила она, скрестив руки на груди и с вызовом, посмотрев на него.
– Ты мне только что отказала? – спросил он, будто не мог поверить, что она станет спорить.
– Читай по губам: НЕТ! Так понятно? – раздался смех, и Зарук оглянулся через плечо, заметив, как Синтия ухмыльнулась.
Айслин выгнула бровь, когда Зарук снова вперил в неё взгляд тёмно-синих глаз, покачал головой, а затем в комнате вспыхнула сила. Сила Синджина была ощутимой, но у Зарука она в десять раз больше. Тело стало тяжёлым, пока Зарук наблюдал за ней с непоколебимым желанием в глазах. В воздухе больше не было зимнего холода – атмосфера нагрелась до дискомфортного уровня. Грудь заныла, и Айслин выгнулась, неважно, что не хотела хотеть Зарука. Он древний, сильный и использовал каждое преимущество, которое имел над ней. Айслин громко застонала, наплевав на зрителей или на то, что не хочет Зарука. Тот же провёл большим пальцем по её губам, и неприятная метка на плече запульсировала. Он притянул Айслин ближе, прикусил плечо, задевая губами метку. Тепло коснулось шеи, а затем губы Зарука коснулись её рта, пробуя сладость. Он подвёл её к кровати и толкнул.
Айслин наблюдала за ним, и тело горело от желания, которое выводило из себя. Что бы ни кричал разум, тело игнорировало. Он опустился на колени рядом с ней, наклонился, чтобы лизнуть ключицу, заставив зарычать от возбуждения, пульсирующее в теле, которое зажгло огонь в сердце. Зарук положил руку ей на щеку, поворачивая рот к своему. И обрушил поцелуй на её губы – его рот поглощал, подавляя любое сопротивление её разума, в тот момент, когда его язык нашёл её и сразился, доказав, что Зарук – стопроцентный мужчина. Зарук наклонился к ней, прижимая большой палец к метке на плече. Он не заявлял права, а стал владельцем по праву. Вырвавшийся стон пронзил всё тело, она сжала ноги вместе. Словно он языком оживил её, заставляя раздвинуть ноги для его прикосновений, но только он опустил руку, как исчез, и комнату наполнил грохот.
Айслин тряхнула головой, разгоняя туман, и уставилась в потолок, не уверенная, куда Зарук делся. Затем села, повернувшись на шум. Синджин был в ярости, его волосы были растрёпаны, и на нём не было рубашки. Она выдохнула, разогнав остатки тумана Зарука, и двинулась к краю кровати. Одного взгляда на остальных хватило для понимания, что они не намерены прекращать бой. Она встала между мужчинами, не обращая внимания на то, что те стоят друг напротив друга и рычат. В момент, когда она оказалась между мужчинами, без предупреждения ударила Зарука. Тот удивлённо откинул голову назад.
Синджин фыркнул, и она развернулась к нему, быстро и сильно ударив коленом в пах, прежде чем отступить, чтобы посмотреть, как он падает на колени, держась за раненный член.
– Пошли вы оба!
– Я понимаю, почему она тебе нравится, – сказал Зарук, поправляя нос со злобной ухмылкой на губах, которые были в крови. – Но ты облажался, брат. Ты создал с ней пару, и этого уже не исправить. Я понимаю, тебе больно, но оттолкнув её, ты ничего не исправишь. Я не могу тренировать мужчин на снегу – они скользят, так что исправляй всё, понял?
– Я всё исправил, – отрезал он.
– Хрена лысого! Ты просто ушёл, будь всё проклято, но не можешь нас бросать. Мы – один хренов отряд против всего мира! У нас остаётся всё меньше времени. Ты – мой брат, Синджин. А если из-за неё ты уходишь, что тогда?
– Не смей, – прорычал Синджин.
– Она не твоя, – сказал Зарук, большим пальцем вытирая кровь с губы. – У неё есть цель, чтобы принести пользу этому миру, а это главнее нас всех. Если Райдер мог отдать Синтию Адаму, то и ты справишься.
– К слову об Адаме, – простонала Синтия. – Он пропал с трупом Кендры, и его никто не видел.
– Тогда призови его, или пусть Тёмный Король призовёт. Он с ответственностью перед этим миром – он должен заделать ребёнка Светлой Наследнице, – отрезал Райдер
– Ну, рискни сказать ему об этом, – сказала она, свирепо глядя на него.
– На кой хрен ему вообще понадобился труп?
– Ему необходим сосуд, сам подумай, Фейри.
– Это плохо, – простонал он, поворачиваясь к этим трём, которые свирепо смотрели друг на друга. – И это тоже. Один сплошной бардак!
– Может, нам следует покинуть комнату? Думаешь, они заметят?
– Это вы, мудаки, затеяли драку и пытаетесь улизнуть? – сказал Ристан с порога, и серебристые глаза загорелись смехом.
– Демон, не время, – сказала Синтия.
– Цветочек, а когда вообще бывает время? – он хохотнул.
– Убирайтесь, – прорычал Синджин, наблюдая, как Айслин направляется к кровати.
– Эй, я уже попкорн заказал, – простонал Ристан. – Я хотел посмотреть, чем закончится противостояние.
– Айслин, – начал он.
– Ты тоже можешь уходить, – заявила она, забираясь в кровать и не обращая внимания на то, что одежда порвана. Воздух стал холодным, наполняясь льдом, когда она силой выталкивала всех наружу. Плевать, что Синджин вернулся или то, что ему больно, потому что его слова глубоко ранили, и рана свежа.
Глава 29
Синджин мерил шагами коридор у двери, зная, что Айслин в эмоциональном смятении из-за того, что он сделал. Он был на охоте, выпустив волка убивать всё, что попадется на глаза, пока они бродили по горам. Он сделал единственное, что мог, чтобы помешать ему вернуться к ней. Волк жаждал её, требуя вернуться, пока Синджин не предложил единственный другой выбор: охотиться, выпуская зверя, чтобы освободиться от удерживающей плоти. Какое-то время это срабатывало, вплоть до момента, как Зарук лизнул грёбаную метку. Он знал трюк; его волк бросил вызов волку Синджина. Он знал, что это предупредит волка о том, что его самку ублажает другой.
Он чувствовал, что она теряет рассудок, её воля медленно ускользает, и всё внутри оборвалось. Синджин точно знал, с кем она, и как сильно она жаждала того, что происходило. Она хотела его, не разумом, а телом, которое затопило возбуждение. Не прошло и нескольких часов после Перехода, а он уже бросил её. Каким бы эгоистичным придурком он ни был, ушёл, убедившись, что она его ненавидит. Дав ей точно понять, что он считает её совершенно беспомощной, что близко к правде.
Он заставил себя уйти, когда безумно хотел прижать сексуальное маленькое тело к своему и забыть обо всём на свете. Он жаждал её запаха и дикости в глазах, которая появилась, когда Айслин проснулась с ненасытным голодом в голубовато-серебристой глубине. И с лукавой улыбкой, которой одаривала его, когда начинала прикасаться, исследуя тело, будто он сокровище, которое она бесконечно искала и, наконец, обнаружила. Синджин уставился на дверь, чувствуя приближение брата, и попытался мысленно заставить себя снова уйти.
– Она голодна, – отметил Зарук, скрестив руки на груди, когда смотрел на Синджина сверху вниз.
– Да.
– Ты поможешь ей или хочешь, чтобы разобрался? – спросил он с усмешкой на губах и блеском в сапфировых глаз, которые Синджину захотелось вырвать.
Синджин покрутил шеей, и кости затрещали под давлением. Его зубы удлинились, и волк начал выхаживать прямо под поверхностью. Он встряхнулся, повернув голову, чтобы взглянуть на старшего брата. Зарук не был симпатичным, чертовски далёк от этого. У него сапфировые глаза с тонким чёрным обручем вокруг. В отличие от остальных, никто понятия не имел, кем была мать Зарука; только то, что Алазандер привёл его домой, заявив на него права. Они почувствовали его, что предупредило о происхождении его отца, но о матери ничего не было известно. Волк был не единственным обликом, который принял Зарук. В то время как остальные могли легко принимать облик волка, Зарук мог превратиться в любое животное, какое только пожелает.
– Пошёл ты, Зарук, – рявкнул он.
– Я пойду и трахну её, – резко ответил он. – Не волнуйся; я позабочусь, чтобы она кричала так громко, что ты услышишь, пока я буду терзать её прелестную плоть. Бьюсь об заклад, она кончит ещё до того, как мой член войдёт в неё. Хочешь поспорить?
– Она выше нас, – предупредил Синджин.
– Как ты себе это представляешь?
– Она Светлая Наследница, созданная для спасения Царства Фейри.
– И что? Она голодна, и Адам не спешит забрать её. Кейлин не ответил, и прямо сейчас, в этот грёбаный момент, она голодна. Ты здесь, а они нет. Она не знает, что, чёрт возьми, происходит, и сидит там одна. Ты пометил её, Синджин. Соберись и оседлай её, или это сделаю я. Слишком многое зависит от того, выживет ли она, и позволить ей умереть с голоду, потому что ты боишься привязаться, чушь собачья, и ты это знаешь. Ты уже привязан; в тот момент, когда твой зверь учуял её и пометил, всё стало твоим грёбаным делом. Кейлин ушёл, чтобы дать тебе шанс с ней. Не упускай его, чёрт подери.
– Он ушёл, потому что ты его прогнал.
– Ты ни хрена не видишь? Он попросил разрешения уехать, чтобы его отправили в другой двор за твоей невестой, чтобы ты мог провести с ней время, прежде чем его призовут выполнить клятву. Он не хочет её, не в таком смысле. Он хочет сдержать слово, того же хотим и мы всё. Райдер сказал тебе держаться подальше, да, но он также сказал, в какой она комнате, и какого хрена, по-твоему, он это сделал?
– Чтобы помучить меня, – простонал он, проводя рукой по лицу, прикрывая рот и вдыхая мучительный аромат жаждущей плоти, который доносился даже через закрытую дверь. – Я не могу контролировать себя с ней, будто схожу с ума. Я жажду её, Зарук.
– Потому что ты соединил с ней своего зверя, – сказал он с громким фырканьем, опустив руки и уставившись на него. – Твой волк встречается с волчицей только раз в жизни, и он выбрал её по какой-то причине, но выбрал. Это нелегко поправить. Никакой выключатель не исправит это дерьмо. Ты не можешь выкинуть её из своей системы, потому что теперь она твоя грёбаная система.
– И если дитя Дрездена и Татьяны никогда не вернётся, она выйдет замуж за Тёмного Принца и станет его женой. И я буду стоять там и смотреть, как это происходит, так что скажи, какого чёрта я должен с этим делать, когда единственное, чего хочу, это схватить её и убежать как можно дальше?
– И это полный звиздец, да?
– Адам не хочет её, Кейлин не хочет её, и она связана с обоими так, как не понимает. Лишь я хочу её, но не могу получить.
– Кейлину легко всё исправить, и ты это знаешь. В клятве говорится, что она должна выйти за него замуж, родить ребёнка, а затем, по истечении года, всё закончится. Если не сможем найти другую Светлую Наследницу, это может стать проблемой. Но мы привлекли к этому дерьму всех, ты же знаешь. Мы отправили людей на поиски дочери, но ей каким-то образом удаётся оставаться вне поля зрения.
Из комнаты донёсся стон, и оба мужчины замерли и повернулись, чтобы посмотреть на дверь. Зарук задрожал, когда к нему потянулась сила, доносящаяся по воздуху в коридоре, а его монстр внутри зарычал от голода.
– Она моя, – отрезал Синджин, делая шаг вперёд.
– Я знаю, но мой зверь действительно хочет лизнуть эту сладкую плоть, попробовав её губы. Если тебе нужна помощь, я буду тренировать мужчин.
– Мне не нужна твоя помощь, чтобы трахать её, – прорычал он.
– Жаль, она восхитительно пахнет.
Глава 30
Вода в ванне становилась холодной, и всё же Айслин отказывалась покидать мыльный рай ванны. Её руки прошлись по животу, скользнули между ног, когда она представила, что вместо этого там находится его рука. Грудь болела; жгучий голод, охвативший её, был бесконечным, будто Айслин всё ещё заперта в той комнате с бессердечным придурком.
Дверь открылась, а затем захлопнулась, и Айслин встала, обернувшись, чтобы посмотреть, кто вошёл. Их взгляды встретились, и она открыла рот, чтобы что-то сказать, но затем закрыла его. Она снова села, отвернувшись от Синджина, когда температура в комнате упала.
– Убирайся, – приказала она
Его единственным ответом было рычание. Синджин подошёл и сел в единственное кресло, сделанное на заказ в комнате. Его взгляд упал на пену, которая едва прикрывала её. Жар, разлившийся в зелёных глазах, не утолил голода, который выбрал этот момент, чтобы издать громкий рычащий звук. Она подтянула ноги к груди и посмотрела на Синджина поверх колен.
– Я сказала, убирайся, – попыталась она снова.
– Я слышал тебя, просто решил проигнорировать. – Он пожал плечами, наклонился, положил локти на колени и пристально посмотрел на неё. – Тебя нужно покормить, Айслин.
– Я в курсе, но ты можешь послать с этим кого угодно, кроме себя
– Я так не думаю, – хрипло прорычал он.
– Что-то не припомню, чтобы выбирать тебе, – кипятилась она, вставая и поворачиваясь, позволяя ему увидеть зад, когда направлялась к полотенцу, которое положила рядом с собой. – Пришли кого-нибудь другого, – повторила она, а затем сделала паузу, когда его дыхание коснулось её шеи.
– Я сказал «нет», и это имел в виду, – предупредил он, целуя её в плечо, посылая волну тепла по телу. Дрожь пробежала по спине Айслин, а тело разгорячилось, воспламеняясь, будто его губы были пламенем, а она воск, который плавился. Она отступила, очаровательно надев мягкую серебристую ночную рубашку, которая обнажала тяжёлые соски.
– Ты забыл, что не хочешь меня? Ты отверг меня.
– Я осознаю, что сделал, – возразил он с улыбкой на порочных губах. Затем облизал губы, и сияние запульсировало в его гипнотических глубинах.
– Тогда почему ты здесь? Почему бы не послать кого-нибудь другого позаботиться о моих нуждах? Где Кейлин? Разве не он должен быть здесь со мной?
– Я здесь, – сказал он, и его глаза переместились на отметину у неё на плече, на его грёбаную отметину.
Всё внутри кричало о собственничестве, будто заезженная пластинка, пока волк злорадствовал из-за метки, которую оставил на ней в качестве доказательства. Он укусил её, и она принадлежала ему. Для зверя всё просто. Его не волновали сложности, и он не понимал, что земля, которую они называли домом, была в опасности. Его волновало лишь то, что она принадлежала ему. Всё чертовски просто.
– Я не думаю, что ты понимаешь, как сильно я тебя сейчас ненавижу
– Не думаю, что меня это волнует, – ухмыльнулся он. – Понимаю, я был мудаком и наговорил дерьма, которого не имел в виду, и заставил себя поверить в это.
– Не приставай, Синджин. Никому это не нравится
Он улыбнулся, и ей пришлось заставить своё лицо оставаться незаинтересованным, поскольку улыбка смягчила его черты, придав почти мальчишеский вид. Она покачала головой, подошла к кровати и забралась в неё, не заботясь о том, что это казалось отступлением, но на самом деле так и было.
– Ты прячешься? – спросил он, когда кровать зашевелилась, подсказывая, что присоединился к ней.
– Я притворяюсь, что тебя не существует, – пробормотала она, когда он приподнял одеяло и забрался под него, чтобы посмотреть на неё.
Сияние глаз разгоняло темноту, и тот факт, что Синджин был достаточно близко, чтобы поцеловать её, только усилил чувства. Синджин притянул её ближе, коснувшись губами её плеча, когда она прижалась к нему.
– Я не хочу нуждаться в тебе, – хрипло произнесла она, и слёзы заглушили её слова.
– Ты нужна мне, – хрипло ответил он. – Прости, что я был мудаком. Прости, Айслин.
– Этого недостаточно, – прошептала она, отворачиваясь, чтобы спрятать слёзы, намочившие подушку под ними.
Синджин почувствовал запах слёз, зная, что ей было больно. Этого он не мог желать избежать или исправить. Он хотел, чтобы она возненавидела его, тогда уйти было бы намного проще, по крайней мере, он так думал. Но он чувствовал это, её внутреннее смятение и потребность, борющиеся с эмоциями. Узы ничего не утаивали. Он чувствовал все её чувства, и даже больше. Он знал, что её голод достиг опасного уровня, а значит, он почувствовал запах её возбуждения и предположил, что она завершила Переход, но она ещё не полностью вышла из него. Если бы так, она всё равно была бы удовлетворена тем, сколько раз он брал её. Чёрт возьми, он чувствовал себя изголодавшимся по её плоти.
– Ты всегда можешь использовать меня, – мягко сказал он, медленно спустившись пальцами вниз и остановившись на её бедре. – Я могу подождать, но есть я, а ещё есть Зарук. Так что, если не хочешь, чтобы я сходил за ним.
– Просто заткнись, – прорычала она, оборачиваясь и свирепо глядя на него через плечо. – Я не голодна.
– Я не спрашивал, голодна ли ты, твоё тело говорит за тебя. Ничего не закончено, иначе ты была бы сыт. Боги знают, я кормил тебя много раз, так что этот голод говорит, что нужно ещё. Зарук тоже почувствовал это. Так что я буду здесь, пока не понадоблюсь, и ты сможешь использовать меня.
Айслин продолжала свирепо смотреть на него. Она ненавидела муки голода, которые терзали её, но не хотела уступать ему. Он причинил ей глубокую боль. Его слова были выбраны, чтобы причинить боль, а она стоила большего. У неё больше гордости. Он наклонился ближе, целуя её плечо, где оставил шрам, который не исчез, когда изменилось её тело. Будто эта отметина была глубже, чем она могла понять.
В тот момент, когда его губы коснулись её, всё внутри взорвалось. Всё её внимание было сосредоточено на нём, на том, чтобы взять то, что нужно, и вернуть это ему в десятикратном размере. Его губы прошлись по её шее, и хриплое рычание отозвалось в глубине груди. Его дьявольские губы скользнули по линии подбородка, медленно прокладывая путь поцелуями. Мужчина знал толк в женском теле. Руки соприкоснулись, пальцы скользнули по изгибу её бёдер, в то время как Синджин продолжал целовать её подбородок и веки теми нежными, как перышко, поцелуями, которые заставляли сердце биться в опасном ритме.
Синджин трогал, целовал, изучал каждый дюйм своей пары, пока она тихо постанывала, невольная участница собственного соблазнения. Его пальцы скользнули вверх, пропуская шёлковые пряди её волос. Он притянул её ближе, когда она открыла рот, чтобы возразить. Он не позволил, накрыв её рот, и скользнул языком по её языку. Звук, вырвавшийся из его горла, был каким угодно, только не человеческим. Это было что-то животное, потребность, которая разрывала нутро, была такой болезненной, словно волк пытался принудить к изменению. Он оторвался от неё и толкнул на кровать, глядя в прекрасные глаза, которые усилили желание. Эти грёбаные слёзы он медленно стирал поцелуями, раздевая магией совершенное тело Айслин. И это тело было покрыто шрамами, смешанными с её кровью, сохранила их во время Перехода. Для него это чертовски идеально. Он пососал шею, под которой бешено пульсировала вена, идеально гармонируя с его губами.
Айслин потерялась в страсти, в которой его губы держали её в плену. Её тело пылало, жаждало того, что только он мог ей дать. Их дыхание туманилось в ледяном воздухе, который формировали её эмоции, а его тепло согревало её.
Его одежда исчезла, и она почувствовала, что он раздвигает её ноги коленями, продолжая целовать, впитывая, как мужчина с неутолимой жаждой.
– Синджин, – хрипло прошептала она.
– Айслин, – пробормотал он.
– Не навязывайся.
Он уставился на неё с горящими глазами.
– Слишком поздно, принцесса, – предупредил он, входя в её тело, причиняя боль. У неё не было времени привыкнуть к его ширине; вместо этого он трахал её так, словно умирал с голоду, как одержимый. Она обняла его ногами за талию, приподняв задницу, чтобы вобрать его ещё глубже, чтобы он задел каждое нервное окончание, с лёгкостью унося её к звездам. Он лизнул её плечо, затем поцеловал, задевая зубами, когда он опустошил свой член глубоко в её тело. Она выдохнула, насытившись, но как раз, когда Айслин подумала, что Синджин закончил, он поднял чёрные глаза и хрипло зарычал.
– Моя, – сказал он, уже двигая бёдрами, когда смотрел на неё с одержимостью, горящей в чернильных глубинах. – Пара.
– Синджин, – прошептала она, но уже не он наблюдал за ней, а что-то более древнее, что-то нечеловеческое, заявляющее права собственности.
Она не хотела закрывать глаза, когда человек превращался в зверя. Его волосы стали гуще, а член болезненно увеличился, заставляя Айслин кричать, как будто он соединял их вместе каким-то первобытным способом, более своеобразным. Она обнажила перед ним горло. Зубы волка скользнули по коже, вызвав у неё дрожь страха, но вместо того, чтобы вырвать его, он провел языком по её плоти, пока не нашёл свою метку. Зубы вонзились в её плоть, когда вырвался крик, но больно не было. Раскалённое добела наслаждение, которое без предупреждения пронзило всё тело, а затем он расслабился. Его тело безжалостно врезалось в неё, будто он не мог трахнуть её достаточно сильно. Его зубы разжались, и он повернул её, подняв ногу вверх, чтобы их тела не разъединились. Он начал вбиваться в неё, и она захныкала. Теперь секс стал глубже, жестче, и Айслин могла только дать ему полный контроль. Айслин впервые за всю жизнь почувствовала себя полноценной; когда зверь трахал её так, словно она принадлежала ему, а она чувствовала себя цельной, и это приводило в ужас.
В тот момент, когда он нашёл разрядку, она зашипела, когда в неё подобно расплавленной лаве, брызнула сперма. Словно им суждено быть вместе, его огонь и её лед, бесконечное совокупление, которое продолжалось до тех пор, пока от обоих не осталось ничего, кроме путаницы конечностей и пота на смятых простынях.
