Текст книги "Зимний двор (ЛП)"

Автор книги: Амелия Хатчинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Глава 44

Во внутреннем дворе дворца царила тишина; ни один человек не произнёс ни слова. Её втолкнули через ворота в заснеженный двор, где когда-то стояли великолепные статуи; теперь они были разбиты вдребезги.

Снег во дворе был залит алой кровью – доказательством преступлений короля против собственного двора. Джеральд поставил Айслин на колени, и она медленно выдохнула, поднимая глаза, чтобы осмотреть толпу, которая съёжилась вокруг, наблюдая за ней.

– Ваша принцесса найдена, – прокричал он над притихшей толпой. – Конечно, за свои преступления она будет наказана, как того требует закон. Я также отдаю вам её супруга, Кейлина, принца брата, который помог убить моих детей, её супруг и любовник. Как король этого двора, я решил быть милосердным к любимому ребёнку моей покойной жены и взять её в качестве своей супруги на время.

Толпа по-прежнему молчала. Никто даже не вздрогнул от его заявления.

Синджина ударили по ногам, и он застонал, ударившись о заснеженную землю с шипением боли. Его дикие зелёные глаза остановились на ней, когда он медленно осмотрел её, убеждаясь, что она невредима.

– Ты никогда не будешь его супругой, – натянуто сказал Синджин.

– Нет, я не буду, – согласилась она, наблюдая, как отец разглядывает толпу.

Её глаза искали в толпе сестру или брата, но их нигде не было. Как бы сильно ей ни хотелось отвести взгляд от трупов, выставленных на стенах, она искала их и там. К счастью, их не было среди тех, кого он убил в ярости.

– Встань, – приказал он, протягивая ей руку, будто собирался помочь ей подняться по доброте душевной.

Айслин медленно поднялась, словно приросла к холодному, неумолимому снегу, на котором стояла коленями. Когда она не смогла двигаться достаточно быстро, он сократил расстояние между ними и схватил её за волосы, вырывая их из головы, и крик сорвался с её губ.

– Когда я говорю тебе двигаться, ты двигаешься, чёрт подери, – прорычал он.

– Ты просто сказал встать, отец, – напомнила она ему сдавленным тоном, когда ярость захлестнула её.

– Не играй со мной в словесные игры, сучка, – усмехнулся он, ставя её обратно на колени, пока толпа молча наблюдала. Как будто он пытался показать своё превосходство там, где у него его не было. Встав рядом, он потянул за стрелу, вызвав у Синджина стон боли. Свежая красная кровь покрывала его грудь, и Айслин прикусила губу, чтобы не закричать. Её желудок скрутило, когда желчь подступила к горлу, угрожая вырваться наружу. Она прикрыла рот рукой, когда Джеральд поднёс стрелу ближе к поверхности, а затем внезапно засунул её глубже. Крик боли, вырвавшийся у Синджина, был слишком сильным, слишком резким.

– Кто теперь главный, ордынская свинья? – Он холодно усмехнулся, его глаза наполнились сводящим с ума гневом, когда он увидел, как тот дрожит от яда и железа, которые опустошали его организм. – Я также сразил Благого принца; и кто в нашем роду может похвастаться таким достижением? – продолжил он, и на этот раз толпа отреагировала ужасом, когда Ашера втащила внутрь группа мужчин, которых Айслин никогда раньше не видела.

Маги.

Её кровь застыла, превратившись в лёд в венах, когда она встретилась взглядом с Синджином, зная, что он почувствовал то же самое, что и она. Пот стекал с его головы, скапливаясь на висках, прежде чем скатиться по лицу. В его глазах горел огонь, но боль сокрушала, в этом Айслин была уверена. Свежая кровь ручейками стекала по изуродованной груди, и глаза Айслин горели от слёз боли, которую он, должно быть, испытывал.

– Я спросил, кто из нашего рода когда-либо совершал подобный подвиг? – нарушил король тишину, когда его глубокий голос эхом разнёсся по большому внутреннему двору.

– Никто, потому что никто не вызвал бы гнев Благих, уничтожив одного из королевских принцев, – затаив дыхание, ответила Айслин, не отрывая взгляда от пустых глаз Ашера. – Никто в моей семье не был бы настолько глуп, предполагая, что связь, которую принц разделяет со своими братьями, не пробудилась бы, когда один из них пал, Джеральд. Когда причиняешь вред кому-то, все они обрушиваются на того, кто был безрассуден, чтобы вызвать их гнев, как единая сила мести. Вот почему вместо этого они были заперты там, где не могли напасть на представителей низших дворов. Нет, пока ты не освободил его, и тем самым освободил их всех. Они придут за тобой, за нами, за всеми, кто помог поставить принца их расы на колени – ты обрёк нас всех.

– Никто не купится на эту старую легенду, которой запугивали детей, – он тихо рассмеялся, глядя на неё. – Никто не верил легендам о Благих, ни тогда, ни сейчас. Думаешь, я не знал об этих легендах; уверяю, знал. Даже если это правда, двор скрыт от всех, защищён от мужчин, с которыми ты трахалась. Почему бы тебе не поделиться с этим двором, кто из них побывал у тебя между бёдер? О, верно, они оба отведали нашей милой зимней принцессы, не так ли, Айслин?

– Потому что ты отдал меня им обоим, да, они оба испытали то, чего ты никогда не испытаешь, отчим, – прошипела она.

Его нападение было таким быстрым и неожиданным, что у Айслин не было времени подготовиться. Он ударил кулаком ей в нос, разбрызгивая кровь по мягкому белому снегу, и боль пронзила лицо. Удар вышел резким, изнуряющим. Айслин подняла глаза, чтобы задержать взгляд на Джеральде, когда кровь закапала из носа, заливая розовое платье, пока алый цвет не покрыл грудь. Лицо пульсировало от боли, и всё же она отказывалась съёживаться перед этим убийцей. Подняв руку, она вытерла кровь тыльной стороной ладони и холодно улыбнулась ему.

– Ты ничем не лучше своей матери, которая раздвинула ноги перед любым, кто захотел её трахнуть. Она не сопротивлялась королю, когда он взял её, а ты пригласила обоих этих мужчин лечь с тобой в постель. Ты будешь наказана по закону за предательство этого двора. Отведите её и её любовников в темницу и убедитесь, что они смогут видеть её камеру. Я хочу, чтобы они видели, что происходит, когда один из наших берёт кого-то столь мерзкого в качестве любовника.

Маги грубо подняли Айслин, она едва могла передвигать ноги, чтобы идти, когда они быстро двинулись к дворцу. Лицо горело от боли, но она не позволила им увидеть, как она вздрогнула, даже когда споткнулась и едва успела выставить руки перед собой, прежде чем удариться головой о землю.

– Вставай, – ледяным тоном сказал Маг, и, не дожидаясь, пока она это сделает этого, поднял её за волосы. Боль пронзила голову, глаза наполнились слезами. Ещё немного силы, и она обрушит этот дворец на их головы с яростью, которая кипела под поверхностью. Они с лёгкостью спустились по винтовой лестнице, когда её втолкнули в камеру, которая захлопнулась в тот момент, когда охранники вышли.

– Нам нужна еда, – сказала она, зная, что ей нужно покормить детёнышей, уютно устроившихся у неё в животе, чтобы набраться сил, поскольку теперь она не сможет питаться от мужчин, поскольку оба тяжело ранены.

– Ты можешь умереть с голоду, нам плевать, – сказал один из охранников, выходя из тени и наблюдая за ней. – Ты хорошенькая. Или тебе нравится трахать себя едой? – Он рассмеялся, будто нашёл это отвратительным. Его глаза горели, когда он наблюдал за ней, его голод разгорелся, когда бирюзовые глаза скользнули вниз по её телу. – Как жаль, что ты теперь недоступна.

– Ты Подменыш, – произнесла она, наблюдая за ним, отмечая волчьи отметины, обрамлявшие руки толстыми племенными полосами. – Ты оборотень? Тебе следует бежать, пока ещё можешь. Помимо всего прочего, приближается Орда.

– Покинуть пост? И умереть смертью предателя? Думаю, нет, принцесса. Ты сделала выбор, чтобы исполнить клятву, но не всем из нас даётся выбор в жизни, да? – сказал он, дотрагиваясь до прутьев и заглядывая в тюремную камеру к ней. Его бирюзовые глаза опустились туда, где её руки прикрывали живот, и он нахмурился. – Я желаю тебе удачи, принцесса, потому что, в конце концов, он узнает о твоём деликатном положении, и в аду не будет такой ярости, как у короля, отказавшего наследнику.

– Ты мог бы помочь мне, – прошептала она, пока другие мужчины обходили внешние камеры, удерживая других заключённых.

– Мог бы? И встретить свою смерть, спасая тебя? Ты – Фейри, а они оставили меня в мире людей на растерзание. Нет, нет, я бы не стал рисковать своей жизнью ради твоей. Твой вид и пальцем не пошевелил, чтобы помочь мне, так почему я должен помогать тебе?

– Потому что дело не в прошлом, – произнесла она, и слёзы потекли из глаз. – Вы и вам подобные думаете, что нам было легче? Вы когда-нибудь задумывались о том, что, возможно, вас избавили от худшей участи, забрав из этого мира? Я наблюдала, как король Орды приготовил моих брата и сестру и скормил их моим родителям. Теперь я пленница своего отчима, который планирует изнасиловать меня. Моя мать висит на стенах снаружи дворца вместе со всеми, кто был мне дорог. Думаешь, тебе пришлось нелегко? Джеральд отдал меня Орде, выплачивая десятину, а теперь обвиняет меня в том, что я сдержала эту клятву. Клятву, которую дал он, а не я. Вся моя жизнь была отдана двору, диктовалась другими, а теперь её у меня отнимут из-за человека, который настолько безумен, что думает, что его безумие сделает его королём. Нет, нет, ты, наверное, тот счастливчик, который избежал такой жестокой участи в этом мире. И всё же ты здесь, скулишь, потому что твоя мать, вероятно, пыталась спасти тебя единственным известным ей способом.

– Тебе следует отдохнуть. Он недолго будет ждать, чтобы начать свою новую родословную с тобой, – предположил он, кивнув в сторону кровати. – Спи и набирайся сил, ибо, если ты права, и Орда уже в пути, нам предстоит битва, и он не намерен проигрывать, как и мы.

Она прищурилась на него, когда с другого конца камеры донеслось ворчание. Ашер был прикован к потолку длинными железными цепями. Ядовитые стрелы были оставлены в его теле, чтобы ослабить, но он открыл глаза, нашёл её и задержал на ней взгляд. Он был жив и зол. Её сердце сдавило, когда он продолжал смотреть на ней, совсем не обычные, поскольку навязчиво светились. Они переливались и светились, в их глубинах таился голод, смешанный с жаждой убийства. Её сердце болезненно забилось от осознания того, кто он и что означал этот взгляд. Айслин отступала от решётки, пока спина не коснулась холодной ледяной стены, точно зная, что делает Ашер. Он призывал к себе Благих, и не имело значения, нравились ли они друг другу, теперь он обрушивал ад на Зимний Двор, хотел того или нет. Надвигался Ад, и никто не выживет. Никто.

Глава 45

Айслин проснулась от запаха еды. Её глаза распахнулись, и она медленно села, уставившись на охранника, который ставил поднос на стол. Её рот наполнился слюной, когда желудок заурчал. Она встала с кровати, потягиваясь и глядя на его напряжённую спину.

– Тебе нужно съесть это и быстро.

– Как тебя зовут? – спросила она едва слышным шёпотом, обернувшись и обнаружив, что Синджин и Ашер внимательно наблюдают за ней. Оба смотрели на неё так, словно она была их последней трапезой, и это приводило в ужас. Кроме них, вся тюрьма выглядела пустой.

– Себастьян, меня зовут Себастьян, но ты не будешь называть меня по имени, принцесса. А теперь ешь, потому что у тебя несколько минут, чтобы запихнуть это в рот, прежде чем вернутся остальные.

Айслин встала с кровати, энергично набросилась на баранину с хлебом и отправила в рот неподобающий леди кусок. Её стон эхом разнёсся по тюрьме, трое мужчин застонали, отчего к её щекам прилил жар. Она посмотрела на Себастьяна, стоявшего рядом с ней, продолжая запихивать в рот меньшее количество еды, наслаждаясь тем, как она согревает живот.

– Это твоя еда? – спросила она, когда он продолжал жадно смотреть на неё.

– Не имеет значения, – признал он.

– Вот, – сказала она, протягивая ему кусок хлеба, который собиралась запихнуть в рот.

– Ты умираешь с голоду, а Джеральд ничего не сказал о том, чтобы накормить тебя, так что ешь, чёрт возьми.

– Он никогда раньше не заботился о голодных или обиженных, почему должен начинать сейчас? – с вызовом спросила она.

– А ты? Прибереги это для кого-нибудь, кто купится на твою чушь, – пробормотал он, прежде чем схватить поднос. Айслин потянулась за чашкой, осушив её одним глотком, прежде чем вытереть рот тыльной стороной ладони.

– Я кормила бедняков каждый день, когда повзрослела и могла охотиться на диких кабанов. Кто-то же должен был кормить голодающих людей. Мой брат тоже помогал мне. Он всё ещё помогает здешним людям, тем, кто недостаточно высок, чтобы о них беспокоился отец.

– Лейн мёртв, принцесса, – мягко сказал он, наблюдая за ней. – Он подрался с твоим отцом, когда тот объявил, что сделает с твоей матерью. Никто больше не кормит бедных, потому что они теперь висят на стенах дворца.

Айслин покачалась на ногах и покачала головой, её глаза наполнились слезами. Еда, которую она съела, попросилась обратно, пока тело сотрясли рыдания. Как он мог убить собственного сына? Лейн был его, его плоть и кровь, и всё же он убил его?

– Фростина? – прошептала она, снова вытирая рот и глядя на Себастьяна сквозь слёзы.

– Никто не знает, где она, – ответил он. – Она исчезла до того, как всё началось, будто знала, что произойдёт. Джеральд либо убил её, либо она каким-то образом сбежала. Мне нужно идти, – сказал он, почёсывая шею и неловко глядя на неё. – Мне жаль твоего брата.

Айслин наблюдала, как Себастьян выскользнул из камеры, прежде чем оцепенело опуститься на койку, слушая, как за ним закрылась дверь. Всё, за что она боролась, исчезло, уничтожено рукой кровожадного ублюдка, который сошёл с ума. Если бы она не боролась, чтобы защитить их, не оспаривала клятву, данную Райдеру, они могли бы всё ещё быть живы. Она свернулась в клубок и обняла себя руками, пока из неё вырывались всхлипы, эхом разносясь по подземелью.

Она слышала бульканье Синджина, когда он пытался заговорить с ней, тяжёлое дыхание Ашера, когда он пытался вывести яд из организма, и тяжёлые шаги охранников, возвращавшихся на пост. Охранники смеялись и отпускали шуточки по поводу её страха, и почему она плакала. Боль угрожала поглотить, разорвать на части, когда всё обрушилось на Айслин. Как он мог так поступить? С чего Джеральд решил, что убийство собственного сына хорошая идея? Лейн был нежным, любящим, и был добр ко двору, независимо от положения в нём. Этот мир был неумолим, и любой признак доброты воспринимался как слабость.

– Хватит, придурки, – сказал Себастьян, толкнув одного и схватив другого, который стоял возле её камеры, хихикая. – Возвращайтесь на свои посты и прекратите. Джеральд не хочет, чтобы кто-то общался с этими монстрами, пока он сам не будет готов с ними разобраться.

Она подняла на него полные слёз глаза и наблюдала, как он склонил свою рыжеватую голову и покачал ею. Казалось, он сомневался в том, что хочет сделать, но глубоко внутри она знала, что он не предаст своё дело. Нет, учитывая того, что случилось бы с ним. Сколько Магов похожи на него? Сколько из них осталось в человеческом мире и сумело сохранить в себе хоть какое-то чувство человечности.

С другого конца камеры донеслось шипение, и она увидела, как Ашер поднял голову. Его плоть снова приобрела бронзовый оттенок, наполнившись пульсирующими клеймами серебристого, переливающегося цвета, светящимися вместе с его глазами. Айслин перевела взгляд на Синджина, обнаружив, что его изумрудные глаза тоже светятся, когда он наблюдает за ней. Его тёмные волосы были перепачканы кровью, но взгляд полон решимости.

Сев, она придвинулась к нему и устроилась на полу, желая оказаться в его объятиях, использовать его комфорт, чтобы защитить себя от боли, которую испытывала из-за потери. Яблоко покатилось по полу, и Айслин увидела, как оно остановилось прямо перед её камерой. Она подняла глаза и посмотрела туда, где, по её предположению, должен был находиться Себастьян, но в тени стоял не он. Её сердце бешено заколотилось, а глаза расширились от неподдельного ужаса, когда она увидела свою хрупкую, нежную сестру, которая оказалась вместе с ней в ловушке этого бесконечного дерьмового шоу. Она молилась, чтобы ей удалось сбежать, но это? Это плохо.

Беловато-светлые волосы Фростины отливали голубым оттенком, который казался темнее из-за приглушенного освещения подземелья. Её наряд был чёрным как ночь, кожаные брюки и топ в тон обтягивали каждый дюйм её тела. Она поднесла палец к губам, давая знак сохранять молчание. Сердце Айслин бешено заколотилось, когда она посмотрела на свою любимую сестру, которая, не сказав ни слова, проскользнула обратно в потайной проход. Страх пронзил её от осознания нового затруднительного положения. Фростина жива и всё ещё пряталась во дворце, что сохранит её в безопасности только до тех пор, пока он не сдвинется с места, что произойдёт скоро. Она уже ослабевала, лёд вокруг слабел по мере того, как начинал таять.

– Айслин, – глубокий голос Синджина вывел её из шока.

– Синджин, – прошептала она, поворачиваясь к нему. В отличие от Ашера, он не выздоравливал. Состояние ухудшалось, яд всё ещё поражал его организм. Айслин послала магию на поиски его, сокращая расстояние между ними, поскольку это убедило его в том, что она рядом. – Ты не можешь умереть у меня на руках, слышишь?

Он фыркнул, и лёгкая улыбка появилась на его губах. То, что она не могла выразить словами, светилось в глазах: что он не мог умереть, потому что собирался стать папой. Синджин не мог умереть, потому что только ему она отдала себя; всё, кем она хотела быть, осуществилось благодаря ему, и он не мог умереть сейчас.

Одинокая слеза скатилась из глаза Айслин, и она вытерла её, покачав головой.

Мир так жесток, что дал ей вкусить любви, а потом отнял. Она никогда не верила в любовь, никогда не купилась на эту идею. Вся её жизнь была посвящена долгу и тому, кем она однажды станет, и в этом мире не было места любви до него. Она не собиралась терять его сейчас. Она закрыла глаза и вознесла безмолвную молитву Богам и Богиням, или тому, кто мог их слышать.

Мысленно она показала им Магов, озеро, которое останется замёрзшим всего на несколько часов, прежде чем станет непроходимым. Затем показала Синджина и яд, который медленно убивал его, Благого принца, который наблюдал за ней даже сейчас, его взгляд был тяжёлым, а ухмылка изгибала грешные губы. Она показала Фростину, прячущуюся в стенах, и Себастьяна, который предлагал утешение, хотя это могло стоить ему жизни.

Помолившись, она вернулась на кровать, свернувшись в позу эмбриона, умоляя землю дать ей силы выстоять, противостоять чудовищу, которое вырастило её, и умоляла Фрейю дать ей силы и мужество противостоять непреодолимым препятствиям, с которыми столкнулась.

«Держись, Айслин. Мы почти на месте», – прозвучал в голове голос Синтии, и волна утешения окатила её.

Произнесённые шёпотом слова потрясли её, и надежда на мгновение вспыхнула в груди, когда голос Синтии снова затих.

– Боюсь, ты опоздаешь спасти нас, – ответила она пустой камере, когда её тяжёлые веки опустились.

Глава 46

Дверь камеры открылась, и Айслин обернулась, вглядываясь в темноту комнаты. Запах ягод смешался со свежевыпавшим снегом, когда она села. Фростина стояла рядом с кроватью, опустившись на колени и пристально глядя на Айслин.

– Что ты делаешь? Тебе нужно спрятаться, – хрипло произнесла она, глядя на сестру.

– Мама, Лейн, всех, кого не стоило оставлять в живых, он убил их всех. Где ты была, Айслин? Ты была нужна нам, нужна мне! Только ты могла противостоять ему, а тебя не было. Мне пришлось спрятаться за стенами, я знала, он убьёт и меня. Я знала это так же хорошо, как и то, что он убьёт тебя, как только произведёт на свет внебрачного наследника.

– Фрост, тебе не следует быть здесь. Прячься, – настойчиво прошептала она.

– Вот, – сказала она, вкладывая что-то холодное и металлическое в руку Айслин. – Завтра утром он придёт, убить принца Орды. Двор проигрывает и быстро слабеет без подпитки материнской сущностью, и связь никогда не проникнет так глубоко, прежде чем начнёт ослабевать. Сейчас или никогда, потому что, если двор падёт, он не сможет дать тебе сил, чтобы убить отца, а тебе придётся это сделать. Только ты можешь его убить.

– Я люблю тебя, прости, что меня не было. Я пыталась причинить боль принцу, заставить его уйти. Думала, что если причиню ему боль, он оставит нас в покое. Вместо этого сглупила. Я облажалась, и теперь все расплачиваются. Джеральд безумен.

– Он вожделел тебя много лет, Айслин. Мать видела его болезнь и поначалу отказывалась верить. Она защищала нас от правды о том, каким жестоким и больным он был, потому что не хотела, чтобы мы страдали. Лейн тоже, они пытались защитить нас, и теперь их обоих нет, потому что мы не успели остановить, прежде чем его поглотило безумие. Разве ты не понимаешь, Айслин? Он уничтожил всех, кто мог возразить, что ты не можешь стать его супругой. Он стал одержим, и как только я поняла это, не проходило и дня, чтобы он постоянно не наблюдал за тобой. Джеральд сделал вид, что ты ему не нужна, но поскольку ни один наследник не нарушал границы королевства, он вынужден был принять тебя вопреки желанию на благо королевства. Он всё затеял, думая, что ты будешь его, и никто не сможет бросить вызов ему или его правлению как короля. Он никогда не верил, что ты его дочь, потому что между вами не было связи, и поэтому его гнев превратился в ненависть, а за последние несколько лет во что-то гораздо более мрачное. Нападки уменьшились. Убийцы намеренно проиграли, позволив тебе сбежать. Он позволил всем, включая тебя, думать то, что они победили. Даже ты не можешь не согласиться, что каждая попытка становилась всё более неуклюжей и неумелой. Ты помнишь, когда мы были на лугу, и мужчины пытались схватить тебя, а не убить? Они намеревались похитить тебя, и кому, по-вашему, они тебя бы отдали?

– Это безумие, – произнесла она, чувствуя, как желчь бурлит в животе. – Я была его дочерью, может быть, не по крови, но по праву, я была его. Как он мог думать, что это правильно?

– Как он мог думать, что убийство собственного сына правильно? Я видела, как он собственными руками разорвал Лейна на части, – хрипло произнесла она, и её горло сжалось от этих слов. На лестнице послышались шаги, и она двинулась к открытой двери камеры. Её глаза были дикими, когда она обернулась и посмотрела на свою сестру. – Запри её, сейчас же, – приказала она и исчезла в тени.

Айслин встала и закрыла камеру, заперев её, прежде чем вернуться к койке, сунув ключ от камеры под матрас. Она свернулась калачиком, повернувшись, чтобы посмотреть на Себастьяна, который широкими шагами приближался к ней. Мужчины позади него отпускали шуточки, фыркая, когда всей группой двинулись к клетке Синджина.

– Время вышло, парень, – засмеялся один, ожидая, пока Себастьян откроет камеру. Он уставился на неё, когда щёлкнул ключом, открывая камеру до того, как двое других вошли в неё, ударив Синджина кулаком в живот.

– Ты тоже, принцесса, – сказал он, подходя ближе, когда она соскользнула с кровати. – Король желает поговорить с тобой, прежде чем подготовит сегодняшнее представление.

– Что именно? – тихо спросила она, наблюдая, как напряглось его лицо, и он вздрогнул.

– Разрезать принца на куски, чтобы отправить его обратно брату по частям. Это необходимо сделать в течение дня, а его смерть будет отложена до полуночи, поскольку вскоре после этого дворец переедет, и все мы вместе с ним.

– Зачем ты что-то рассказываешь этой сучке, она же не будет смотреть, как что-то происходит. Король просто хочет, чтобы она знала, что её любовник умёт, когда будет трахать её, – сказал один из мужчин, чьи тусклые серые глаза были затуманены наркотиками, которые сочились из пор. Опиум, они баловались королевским опиумом, а это означало, что король тоже под кайфом.

– Потому что я не подчиняюсь грёбаному королю, а ты, Джоффри? Или подчиняешься единственному истинному королю?

– Я следую за нашим королём, ты это знаешь, – прошипел Джоффри.

– Хорошо, тогда ты знаешь, почему меня не волнует, что, чёрт возьми, этот человек сказал делать или не делать. Я ненавижу этих придурков и не склоняюсь ни перед одним королём фейри ни в одном королевстве. Я здесь, потому что нам приказали охранять это место для его прихода в этот мир, а значит, что здесь всё равно никто не выживет, так какое это имеет значение, если она знает свою судьбу?

– А что, если она расскажет королю? – возразил он.

– Короля не интересует то, что она говорит, и он ей не поверит. Он хочет то, что находится у неё между ног.

– Не могу сказать, что виню его за это, она симпатичная. Бьюсь об заклад, у неё никогда не было настоящего мужчины между шёлковых бёдер. Может, нам стоит показать, что такое настоящие мужчины, а?

– Джоффри, если хочешь трахнуть фейри, иди, трахни шлюх наверху, которые охотно раздвигают для нас ноги. Она под запретом, пока король не закончит с ней; после этого он может отдать её нам.

– Может, я хочу её, потому что он хочет, – усмехнулся он, протянув руку и хватая Айслин за грудь.

Лёд образовался на его пальцах, обжигая ткани кисти и продвигаясь вверх по руке. Её глаза с гордостью наблюдали за тем, как лёд проникал внутрь, целясь во внутренние органы.

– Чёртова сука! – прорычал он, и рука Себастьяна легла ей на спину.

– Хватит.

Айслин перевела взгляд на Себастьяна, наблюдая, как он молча предупреждает остановиться. Она оттолкнула руку другого мужчины, наблюдая, как она треснул от её прикосновения. На глазах у Себастьяна лёд начал таять. Она подняла глаза и обнаружила, что Синджин смотрит на неё с безмолвной мольбой.

– Я люблю тебя, – прошептала она, выдерживая его взгляд. – Не знаю, когда я влюбилась, но это так. Знай, что я любила тебя. Держись так долго, как сможешь, пожалуйста. Просто держись ради меня.

– Ты переживёшь, и ты будешь жить ради меня. Ты слышишь? Живи, чего бы это ни стоило, выживи, – хрипло произнёс Синджин.

– Разве это не мило, – рассмеялся Джоффри, ударив Синджина, отчего тот согнулся пополам от боли.

– Почему бы тебе не вытащить стрелу и не сразиться со мной как мужчина, мальчик? Синджин прошипел.

– Потому что я не склонен к самоубийству, – холодно рассмеялся он.

– Поцелуй меня, – прошептала Айслин Джоффри, притягивая его губы к своим и целуя без предупреждения.

Он резко вдохнул, когда его губы посинели. Лёд прошёл сквозь него, пока всё тело не затвердело, а полный боли крик не застрял в горле. Айслин толкнула его, наблюдая, как он упал на пол, разбившись вдребезги, будто был сделан не из органов, а из прекраснейшего красного стекла.

– Кто-нибудь ещё желает прикоснуться к нему? – спросила она, поднимая глаза на единственного мужчину, который был добр к ней. Его бирюзовые глаза внимательно наблюдали за ней, готовые к нападению. Её грудь вздымалась от гнева и отвращения, но, что хуже, от предупреждения. Было больно видеть его недоверие, но она покончила с этим дерьмом. Оскорблений хватило; боли, которую они причинили ради забавы, было достаточно. Сегодня вечером вся эта ситуация должна закончиться. Её взгляд скользнул по Себастьяну, прежде чем остановился на Ашере, который улыбнулся и кивнул, будто прочитал её мысли.

– Пошли, сейчас же, – прорычал Себастьян.

– А как же Джоффри? – Другой охранник взвизгнул. – Эта сука должна заплатить за то, что сделала!

– Она заплатит перед королём. Джоффри был засранцем. Ему сказали остановиться, и если бы другие были здесь, они бы всё равно убили его за то, что он трахал любую фейри с дыркой, в которую мог пролезть своим крошечным членом. Правила созданы для того, чтобы им следовали, не так ли?

– Надеюсь, король разорвёт тебя на куски, сука, – прошипел стражник.

– Ты хотел бы, чтобы у него была власть сделать это, но нет.

– У тебя здесь больше нет силы! Ни у кого, даже у короля; вы все ходячие мертвецы! Когда сюда прибудут остальные, мы казним всех до единого, – прошипел он.

Айслин сглотнула, глядя на него, ненавидя себя за то, что её отчим был так глуп, доверившись существам, которые так сильно хотели их уничтожить.

Она забыла о нём, когда они двинулись вперёд, и коснулась пальцев Синджина, передавая ему часть силы, которую собрала за ограниченное время, что они были здесь. Он должен продержаться. Синтия сказала, что они почти пришли, но доберутся ли они вовремя? Опередят ли Магов?

Наверху лестницы их развели, Синджина повели в большой зал, а её проводили к королю. Оставшись с ней наедине, Себастьян остановился и повернулся к ней. Затем осмотрел её, когда потянулся к её руке.

– Ты должна убраться отсюда сегодня. Завтра здесь будут Маги, и никто не выживет. Они хотят заполучить это королевство, потому что оно может противостоять королю Орды и оставаться скрытым от него и ему подобных, и они будут здесь в безопасности, находясь ближе к нему. Я спущусь сегодня вечером, чтобы открыть камеру, и ты присоединишься к своей сестре в стенах, пока я не смогу вытащить вас обоих отсюда в целости и сохранности.

– Тебе следует спрятаться, потому что я не стану. Это мой дом, Бастион.

– Почему ты меня так назвала? – спросил он. – Меня зовут Себастьян.

– Потому что могу, а теперь отведи меня к королю. Мне нужно знать его планы.

Остаток пути он молча провожал её. Она не спросила, откуда он узнал, что её сестра в стенах, потому что заметила, как она смотрела на него, когда он входил в подземелье. Так смотря на знакомых, и хотя это тревожило, прямо сейчас это не имело значения.

У двери стражники наблюдали за ней, пока не открыли её и не ввели Айслин туда, где сидел король, уставившись на себя в зеркало. Его льдисто-голубые глаза посмотрели на неё в отражении.

– Оставьте нас, – приказал он, дождавшись, пока все выйдут, прежде чем заговорить снова. – Я разорву твоего любовника на части, если не будешь умолять меня не делать этого. Если согласишься на мои условия, я на время пощажу обоих, но только если ты сыграешь роль моей шлюхи, Айслин, – хрипло сказал он.

– Думаешь, меня волнует, что ты с ними сделаешь? Вспомни, отчим, ты отправил меня к одному и подарил другому. Я не привязана ни к тому, ни к другому. Я Айслин, Наследница Зимнего Двора, бессердечная ледяная принцесса, которая не тает ни перед одним мужчиной.

– Твоя мать умоляла меня убить её, точно так же, как говорила ему, когда он трахал её снова и снова.

– Моя мать хотела смерти, в этом я уверена. Она хотела никогда больше ничего не чувствовать после того, как её заставили съесть собственных детей. Да и давай просто будем честны, твой член не такой, как у Короля Орды, он Высшим фейри, а ты просто… меньше.

Он двигался быстрее, чем она ожидала, отбрасывая её назад ударом за ударом, пока она не упала. Джеральд навис над ней, глядя сверху вниз со злобой и вожделением, когда она поджала под себя ноги и выпрямилась во весь свой небольшой рост, чтобы посмотреть ему в лицо.