Текст книги "Королевство (ЛП)"

Автор книги: Аманда Стивенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 13

Свет свечей скрывал пятна от воды и отклеивающиеся обои в столовой, но слабый запах плесени проследовал за нами через арочный проем. Однако стол не затронул упадок, что поразил весь дом. Старинные фарфор и хрусталь сверкали на ложе из кружева цвета слоновой кости, а серебряные канделябры стояли по бокам от фиолетовых цветов, которые гармонировали с платьем Луны, словно она лично их отбирала. Конечно, ни у одной женщины в ее положении не нашлось бы такой наглости, но Луна оставалась загадкой. Возможно ли, что, как и свечи, яркая внешность этой женщины скрывала глубокий изъян.

Стол был накрыт слишком роскошно для столь небольшой компании, и это напомнило мне слова Тейна об экстравагантности кладбищенских статуй и что деньги лучше использовать для живых. Я не эксперт, но не могла избавиться от мысли, что денег от продажи одного или двух наборов этих восхитительных столовых приборов могло хватить на ремонт прохудившейся крыши. Тогда почему дому Эшеров позволили дойти до столь плачевного состояния?

Рукописные карточки указывали места рассадки, и спустя несколько минут мы все заняли свои места. Как хозяин дома Пелл Эшер сел во главе стола, а Марис нервно заняла место на другом конце. Я была уверена, что она предпочла бы сидеть ближе к мужу, но этикет и традиции диктовали свои правила. Когда все расселись, я заметила, что Луна каким-то образом оказалась рядом с Хью, и задумалась, а не договорилась ли она с кем-то поменяться местами в последнюю минуту. Я не смела взглянуть на Марис, чтобы подтвердить свои подозрения. Тяжело было смотреть на нее в связи с известными мне обстоятельствами, но моё смущение было не сравнить с её положением.

Я сидела справа от Марис, а Кэтрис Хоторн слева. На другом конце стола, по бокам от старшего Эшера, устроились Луна и Брин, а Тейн и Хью заняли места посередине, напротив друг друга. Несмотря на неудобство бедняжки Марис, это было самое лучшее расположение для меня, так как Брин Бёрч оказалась рядом с Тейном. Я бы не хотела провести рядом с ней весь вечер.

Но несмотря на удачное место, я не ожидала трапезу с особым предвкушением. Библиотека манила, и мне не терпелось начать, особенно, если записи действительно окажутся сокровищем, которое мне обещал Тейн. Как реставратор я пытаюсь оставаться верной изначальному видению и плану кладбища, насколько это в человеческих силах, и именно поэтому трачу многие часы, просматривая старые газеты и церковные книги до того, как уберу хоть чертополох. Но мне нечасто выпадает возможность изучить фотографии конца девятнадцатого века. Перспектива увидеть исторические снимки взволновала меня почти так же, как возможность объявить о находке скрытой могилы.

Эта могила. Я прекрасно понимала, что не обрету покоя, пока не узнаю, кто там захоронен. Пока мертвому не будет отдано должное уважение. Могила выглядела такой далекой и одинокой. Я не могла представить, зачем хоронить кого-то в столь пустынном месте. Мне стало грустно.

И пока я размышляла над тем, как лучше выяснить ответы на свои вопросы, то поняла, что самым благодатным источником могут оказаться не кладбищенские записи, а сидящие за столом люди. Могила не такая уж и старая. Умершего погребли, вероятно, при жизни всех присутствующих, за исключением, возможно, Тейна. И меня, конечно.

Раньше я бы сомневалась, стоит ли сообщать о своем открытии, но теперь не видела вреда в парочке вопросов. В конце концов эту могилу вырыли не для того, чтобы спешно избавиться от тела. Место выглядело защищённым, но могилу не пытались скрыть. Напротив, курган был украшен ракушками и отмечен надгробным камнем. И в одно время кто-то прикладывал немалые усилия, чтобы убирать траву и сорняки.

– Вы так притихли, – заметил Тейн, когда подали первое блюдо, восхитительный крем-суп из желудёвой тыквы, приправленный ноткой карри. – Дед же ничем вас не расстроил?

– Почему вы так думаете?

– Он может быть тяжелым человеком.

– Правда? Я нашла его очаровательным.

Тейн ухмыльнулся.

– Не могу сказать, шутите вы или нет, но подозреваю, что да.

Я пожала плечами.

– Может быть, немного, но он вполне нормальный. Мы говорили о кладбищах.

Его зеленые глаза блестели в свете свечей.

– И все?

– В основном.

Он окинул меня любопытствующим взглядом, но не стал ничего выпытывать и повернулся поболтать с Брин. Я попробовала завести разговор с Марис, но после пары неудачных попыток заползла обратно в свою раковину и позволила Кэтрис вести беседу. Казалось, она была только рада рассказать о маршрутах миграции местных птиц, погрызывая щедрую порцию хрустящей свиной лопатки.

Разговор о птицах заставил меня вспомнить о бедной вороне, которая накануне влетела в мое лобовое стекло. Я до сих пор с нервной дрожью вспоминала о её неподвижном тельце, не говоря уже о птицах, которые уставились на меня с верхушек деревьев. Интересно, а Кэтрис списала бы такое странное поведение птиц на дурную примету или дала бы логическое объяснение произошедшему.

– Я виню во всем чужаков, – сказала она. – Естественное равновесие нарушено.

Я оторвала взгляд от тарелки, на секунду заколебавшись, а не умеет ли она читать мысли. Но затем я поняла, что она перешла от миграции птиц к толпам туристов, в частности, тех, кто едут в Эшвилл, где она, как оказалось, владеет долей в художественной галерее.

– Не поймите меня неправильно. Приток людей прекрасен для бизнеса, но губителен для творчества. – Она попробовала жареную свеклу. – Эшвилл называют новой Седоной[13]13
  Седона – небольшой городок в штате Аризона, который считается очень духовным местом. Многие люди приезжают туда, чтобы зарядиться положительной энергией, почистить чакры и просто отдохнуть. Седона наполнена так называемыми вёртексами или энергетическими вихрями, которые можно почувствовать в нескольких местах. Основные вёртексы находятся на вершинах гор, откуда открывается потрясающий вид.
  Места энергетических вихрей определяются по можжевеловому кусту. Чем ближе вы подходите к вёртексу, тем более закрученные встречаются можжевельники.


[Закрыть]. Мистики утверждают, что в этом районе геологических вихрей больше, чем в любой другой части страны.

– Что за вихри? – поинтересовался Тейн.

– Врата, если вы верите в подобного рода вещи.

– Врата куда? – Я услышала нотки веселья в его голосе.

– В потусторонний мир, – вставила Брин. – Царство мертвых.

Глаза Кэтрис заблестели, и она посмотрела на меня с другого края стола.

– Вы были там в последнее время?

– В... Эшвилле? С детства не была. Но оттуда родом семья моего отца. Помню, в детстве мы как-то проезжали мимо города.

– И вы пережили трансформацию? – спросила она.

– Трансформацию?

– Ощущение полнейшей легкости, словно едешь через туннели. Словно летишь, – мечтательно объяснила она.

Пелл Эшер уставился на нас со своего конца стола.

– Полнейшую легкость? Полнейший бред, если спросите меня.

Ни капли не утратив спокойствия, Кэтрис наклонилась вперед и улыбнулась.

– Ну же, Пелл, мы же с тобой прекрасно знаем, что эти горы полны тайн. Просто взгляни на них.

Она указала в сторону высоких окон позади меня.

Я не удержалась и обернулась через плечо, но улица утопала в ночи. Мне пришлось представить, как вдалеке из леса и тумана величественно выступают горы.

– Кэт права, – согласилась Брин. – Аппалачи стары. Древнее чем сами Гималаи и столь же духовны.

Я нашла весь разговор неприятным. У меня возникло странное ощущение, что меня каким-то образом проверяют, но я не представляла зачем.

Потом я вспомнила, как Айви сказала, что водопад – «тонкое» место. Люди привыкли ходить туда, потому что надеялись мельком увидеть небеса. Теперь же они в страхе держались подальше от этого места.

Только чего они испугались? Какое зло принес сегодня ветер?

– Говоря о секретах. – Я потянулась за бокалом. – Я наткнулась сегодня на кое-что интересное.

– Правда? – вежливо осведомилась Кэтрис.

– Я нашла скрытую могилу.

Я могла бы сбросить с себя всю одежду и протанцевать голой на столе, но не думаю, что вызвала бы большой шок. На комнату упала столь густая тишина, что было слышно, как кто-то резко втянул воздух. Отчего-то я бросила взгляд на Луну, и на её лице промелькнула тень. Что-то клубилось в глубине её глаз, и, возможно, это был страх. Маска на секунду соскользнула, и я увидела серое, закалённое трудностями лицо совсем уже немолодой женщины. Иллюзия оказалось мимолетной и, несомненно, была вызвана обманчивым мерцанием свечей, потому что уже в следующее мгновение она выглядела как всегда. Но мне снова вспомнилась, что в первый день, когда она отвезла меня к дому Кови, она словно изменилась – преобразилась – прямо у меня на глазах.

Тейн повернулся ко мне.

– Вы нашли скрытую могилу на кладбище? Где?

Я оторвала взгляд от Луны.

– Нет, не на кладбище. На другой стороне холма, в лавровом лабиринте.

В тот же миг эмоциональное напряжение в комнате стало настолько сильным, что у меня поднялись волосы на затылке, и я задалась вопросом, а не совершила ли я опасный просчет. Может, стоило довериться первоначальным инстинктам и промолчать об этой могиле.

– Что вы делали на другой стороне холма? – властно спросил Пелл Эшер. – Разве никто не предупреждал вас об этом месте?

Я подняла взгляд, готовясь улавливать малейшую перемену в комнате.

– Что вы имеете в виду?

– Он говорит о лавровом лабиринте, – пояснил Тейн. – В таких местах сложно ориентироваться. Там легко заблудиться.

– О... я в курсе. Как я уже говорила, мой отец вырос в этих горах.

– Тогда зачем вы сознательно пошли в такое место? – спросил Хью. Из всех людей за столом его эмоции было труднее всего прочесть, может потому что его лицо было ангельски красиво.

Но... как ответить на его вопрос? После разговора с Уэйном Ван Зандтом я не хотела рассказывать об Ангусе. Чем меньше людей знает о нём, тем лучше. И, как ни странно, их недовольство пробудило во мне неповиновение.

– Я хотела немного разведать окрестности. Подумала, что рядом водопад. Луна как-то упоминала, что я обязана его увидеть, пока здесь.

Я улыбнулась ей, но она никак на это не среагировала.

– Есть гораздо более простой путь к водопаду, – ответил Тейн. – Могу показать, если вы все еще хотите к нему сходить. Но насчет могилы... – Его лицо стало предельно серьёзным. – Почему вы не рассказали мне об этом днем?

– Вы застали меня врасплох. Наверное, просто выскочило из головы.

– Вы позвонили Уэйну Ван Зандту?

– Мне и в голову не пришло, что это дело полиции.

Я оглядела присутствующих. Все по-прежнему глядели на меня, напомнив птиц, что уставились на меня с деревьев.

– Возможно, мне стоит уточнить. Могила не скрыта, а скорее изолирована. На ней даже есть надгробие.

– Надпись? – спросил Тейн.

– Нет, к сожалению. Ни имени, ни даты рождения или смерти. Но есть символы: роза и бутон. Использование обоих иногда означает двойное захоронение матери и ребенка. А наличие отрубленного стебля может указывать на внезапную или неожиданную смерть.

Я выдержала паузу, но никто ничего не добавил. Все словно затаили дыхание.

– Расположение ещё более интересно, – продолжила я. – Традиционное положение, особенно для Юга, лицом к восходящему солнцу. Ногами на восток, как мы говорим. А северо-южная ориентация в свое время отводилась для маргиналов и неугодных – подверженных остракизму за моральные грехи.

–Точно алая буква на всю вечность[14]14
  В XIX в. изменщица (или изменник) приговаривались носить вышитую алую букву на одежде до конца жизни (А – от «адюльтер»).


[Закрыть], – сказала Брин, и мне показалась, что я услышала насмешливую нотку в её голосе.

– Можно и так сказать.  – Я оглядела стол. – Никто не знает об этой могиле?

– Откуда? – Хью пожал плечами слишком небрежно. – Вы сами признали, что могила изолирована. Возможно, ей уже не один десяток лет. Если пройдёте по этим холмам, то наткнетесь на множество старых могил.

– Но эта могила не старая, – заметила я. – По-моему, ей не более двадцати или тридцати лет.

Хью скептически посмотрел на меня.

– И откуда вам это известно? Вы сказали, что надпись отсутствует.

– Я сужу по стилю и состоянию надгробия. И я расскажу вам ещё кое-что об этой могиле... кто-то знает о ней. О ней заботились на протяжении многих лет.

– Заботились... как? – спросила Луна.

– Земля была вычищена. Что также любопытно, потому что эта традиция не часто встречается в этих краях.

– Как увлекательно, – заметила Брин.

Марис резко встала, ножки стула скрипнули по деревянному полу, и я чуть не подскочила, потому что начисто забыла о ней.

Кэтрис коснулась её руки.

– С тобой все в порядке? Ты так побледнела.

Марис коснулась лба.

– Прошу меня простить... у меня разболелась голова....

Она еле договорила, повернулась и выбежала из комнаты.

Повисла неловкая пауза, но я ощутила, как напряжение улетучилось вместе с её уходом. Хотя не думаю, что это как-то связано с Марис. Присутствующие были рады отвлечься на всё что-угодно.

– Ну? Чего ждешь? – огрызнулся Пелл Эшер на своего сына. – Иди и позаботься о своей жене.

Хью словно попал под расстрел, но кивнул и, любезно извинившись, вышел из-за стола. Мои глаза были прикованы к Луне. Я не знала её достаточно хорошо, чтобы прочитать выражение лица, но, если бы мне пришлось гадать, я бы сказала, что она выглядит вполне довольной собой.

Тейн воспользовался моментом, чтобы увести меня из-за стола.

– Уже поздно, а я обещал Амелии экскурсию по библиотеке.

– Ты вернешься, – сказал Пелл Эшер.

Это был не вопрос или приглашение, но однозначное утверждение, что в очередной раз пробудило во мне непокорность. «Ещё посмотрим», – подумала я.

Я склонила голову и тихо пожелала всем спокойной ночи. Когда мы вышли из комнаты, я не удержалась, чтобы не оглянуться. Луна, Кэтрис и Брин собрались вокруг старика, как раньше вокруг Хью. Одна из них погладила его по руке, а другая наполнила бокал. Это была странная, тревожная сцена, и я быстро отвела взгляд, боясь увидеть лишнее.

ГЛАВА 14

В библиотеке пахло пылью, кожей и старыми книгами, одним словом ароматами, которые успокаивали меня с детства. Я остановилась, как только переступила порог, и подождала, пока Тейн включит свет. Французские двери на другом конце комнаты выходили прямо в сад, и я машинально стала высматривать бледное лицо среди силуэтов статуй и садовых деревьев в форме различных фигур, хотя у меня не было ни одного доказательства того, что дом Эшера населён призраками. Мёртвые цепляются за людей, а не за места. Они жаждут тепла и энергии, исходящих от живого существа, а не холодных воспоминаний умирающего дома. Но если я чему и научилась за время короткого знакомства с мужчиной, которого преследовали духи, так это тому, что призраки не более предсказуемы, чем люди.

Зажёгся свет, и я с любопытством осмотрелась. Никаких дурных предчувствий, но много тени. «И пауков», – подумала я с содроганием, пока взгляд скользил вверх по мерцающей паутине, свисающей со сводчатого потолка.

Комната была большой – огромной, по моим меркам, – но полностью заставлена массивными книжными шкафами из дуба и тяжёлой мебелью, обитой потёртой кожей. В центре комнаты лицом к камину находился огромный стол на ножках в виде звериных когтей. В одном углу было сложено несколько старых шляпных коробок, другой занимала латунная лампа для чтения. Пока мой взгляд медленно путешествовал по комнате, я разглядела глобусы, карты и гигантскую картину над каминной полкой – гордого и холёного крапчато-голубого кунхаунда[15]15
  Ено́товые го́нчие (кунха́унды) – группа пород гончих собак, выведенных в США. Кунхаунды – специализированные собаки, предназначенные для охоты в специфических условиях Северной Америки, на свойственную этому региону дичь: енота, опоссума, пуму, рысь, медведя.
  Кунхаунды очень энергичны, нуждаются в движении и нагрузках. Енотовые гончие подходят для жизни в сельской местности с людьми, любящими долгие прогулки.
  Это мускулистые собаки с крепким костяком. Шерсть короткая, довольно грубая, кожа свободная и может образовывать подвесы. Уши висячие, длинные. Хвост длинный, прямой.


[Закрыть]. Я приблизилась к камину, чтобы получше рассмотреть картину.

Тейн подошёл ко мне сзади.

– Это Самсон.

– Красавец, – сказала я, любуясь покрытым крапинками мехом.

– Был красавцем. Он больше не с нами.

– Ох... мне так жаль. Он был ваш?

– Деда. – Он встал рядом со мной, не сводя глаз с картины. – Они были идеальной парой. Самсон никогда не отходил от деда далеко. Следовал за ним точно тень. А потом однажды он взял и исчез.

– Должно быть, ваш дед был убит горем.

– Убит горем? – Он нахмурился. – Не знаю. Но он пришёл в ярость. Не думаю, что ещё когда-либо видел его таким злым.

– На кого же он так разозлился?

– На меня. – Он отвёл глаза, но прежде я заметила в них проблеск противоборствующих эмоций, след давнего стыда. – Это была моя вина.

От взгляда на его лицо по моей спине пробежал лёгкий холодок. Я приказала себе закрыть эту тему, но, само собой, сделала противоположное.

– Что случилось?

Лоб сошёлся в морщинах, зелёные глаза потемнели.

– Вместе с Самсоном я убежал в лес без разрешения деда. Это произошло сразу после того, как я впервые сюда приехал. Предполагаю, что он вам об этом рассказал?

– О собаке? – Я намеренно сделала вид, что не поняла его.

– Нет. О том, как я остался жить с ним.

– Он упомянул, что ваша мать умерла, когда вы были совсем юны.

У меня не было намерений рассказывать ему всё, что его дед открыл мне о его прошлом. Это слишком неловко.

Но он догадался. Я услышала горечь в его голосе, несмотря на тень улыбки.

– Вы очень дипломатичны. Не сомневаюсь, он всё выложил в мельчайших подробностях. Он никогда не скрывал тот факт, что я Эшер лишь на бумаге.

Я вспомнила девиз его деда, что кровь и земля – сильнейшие узы, и подумала, сколько раз Тейн чувствовал себя неродным из-за этого устаревшего убеждения. По какой-то причине я ощутила потребность утешить его.

– Он очень высоко о вас отзывался.

– О, в этом я даже не сомневаюсь.

Он снова посмотрел на картину, но в воздухе между нами повисло нечто неприятное. Очевидно, что вопрос его места в этом доме – заноза, глубоко засевшая в его сердце. Я понимала его чувства. Я попала к своим родителям в раннем детстве, и хоть всегда знала, что они любят меня, всё равно ощущала пропасть, стену, которую никогда не смогу преодолеть. Единственное место, где я чувствовала себя по-настоящему дома – кладбище. Моё кладбищенское королевство.

Я почувствовала взгляд Тейна на себе. Когда я повернулась, он одарил меня созерцательной улыбкой, словно в тот момент пытался угадать, где блуждали мои мысли.

– Мы говорили о Самсоне.

–Да.

Не знаю, но отчего-то я вдруг ощутила нехватку воздуха. Он так смотрел на меня, что несмотря на возведённые вокруг моего сердца стены, я почувствовала себя уязвимой и немного смущённой.

– В тот день мы ушли далеко в лес. Он уловил запах и убежал. Я звал его и звал, но он не приходил. Он исчез, а я даже не услышал ни звука. Я блуждал по тропам несколько дней, но нашёл лишь несколько капель крови.

– Самсона?

Он пожал плечами.

– Мы никогда этого не узнаем. Но если на него напали, то могу лишь предположить, что это был кто-то крупный, чтобы утащить тело, не оставив следов.

Я подумала о шрамах Уэйна Ван Зандта и жутком вое в лесу. В тот момент я очень обрадовалась, что пустила Ангуса на террасу.

– Возможно, его похитили?

– Я всегда хотел в это верить. Самсон был породистым псом, такие высоко ценятся в этих краях. Его могли похитить, но без звука? Даже не знаю...

Он наклонился зажечь огонь. Дрова тронул огонёк, затрещало пламя. Я протянула руку, но мерцающие тепло камина не могло прогнать холод его слов.

Он выпрямился.

– Ну, давайте начнём, – сказал он.

– Да. Уже поздно, а мне ещё рано вставать.

– На рассвете, как вы сказали.

Я была рада слышать более непринуждённый тон в его голосе.

– Когда работаешь на свежем воздухе, учишься пережидать жару. Да к тому же в эти дни стоит чудесная погода

– У вас тяжёлая работа. Вы не нанимаете помощников?

– Иногда, если кладбище и бюджет достаточно большие. Но я не против работать в одиночку.  – Я опустила взгляд на свои мозолистые ладони. – Я прекрасно знаю, что может произойти. Люди делают всё абы как, если не знают, как правильно или им это неинтересно. Мне разбивает сердце лицезреть, как по небрежности срубаются вековые розовые кусты.

Он изучил моё лицо.

– Вы не боитесь оставаться одной на кладбище после всего что случилось?

Ему всё ещё любопытна «Дубовая роща». Не могу его в этом винить. Это дикая история. Обнаружение подземной камеры пыток под старым городским кладбищем вызвало настоящую сенсацию в Чарльстоне. Шумиха постепенно стихла, но весной я не могла спокойно выйти из дома, чтобы ко мне не подбежал репортёр. Интересно, а не привлекла ли я внимание Луны через новости.

– Я всегда принимаю меры предосторожности. Кроме того, когда я погружена в реставрацию, то забываю про всё остальное. Это своего рода терапия.

– Вы храбрая женщина, – сказал он, и в его глазах зажёгся огонёк, которого не было секунду ранее. – Я восхищён вами.

Я попыталась отшутиться от комплимента.

– Я не то чтобы храбрая, просто ко всему готовая.

– Так даже лучше. Храбрая и благоразумная.

Я вспомнила, как Девлин сказал мне нечто подобное. Странной и практичной, назвал он меня, когда мы шли по туннелям убийцы.

Девлин.

Не хочу думать о нём сейчас или той ночи в его доме, когда наша страсть открыла страшную дверь. Когда иные, привлечённые нашим теплом, пролезли через завесу, и мне пришлось столкнуться с кошмарной реальностью нашего союза. Я увидела воочию последствия отношений с мужчиной, за которым охотились призраки, и теперь обратной дороги нет. Дверь не закрыть.

Я вздохнула и отвернулась. Не могу отрицать, что меня тянет к Тейну. Может быть, потому что я ощутила в нём нечто родственное: мы чувствовали, что находимся не на своих местах.

До сегодняшнего вечера я не знала, что скрывается за его чарующей улыбкой и обольстительными зелёными глазами. Я мечтала снова это не знать. Сейчас он для меня такой настоящий. Такой привлекательный для девушки, которая хочет забыться.

– С чего лучше начать? – неловко спросила я, смотря на всё, кроме его глаз. – Вы упомянули старые фотографии. А карту кладбища?

– Насчёт этого. – Он почесал затылок. – Наверное, мне стоило предупредить вас... но нам придётся покопаться, чтобы найти нужные вещи. Все вынесли на чердак много лет назад. Я принёс коробки, так что нам просто нужно всё просмотреть, пока мы не найдём то, что вам нужно.

– Чердак? – В голосе раздалась нотка ужаса. – Даже фотографии?

Он мрачно кивнул.

– Понимаю. Многие из них имеют историческую ценность. Жаль, что их не хранили должным образом и не каталогизировали. Я всегда хотел заняться ими, но так и не нашёл времени и терпения.

Сказал человек, который заставил меня поверить, что в его жизни нет ничего, кроме кучи свободного времени.

– Вижу, это будет непростой задачей, – пробормотала я, но с удовольствием взялась за такой проект. Фотографии – моё хобби, а старые фотографии – страсть. В детстве, в дождливые дни, я большего всего на свете любила пролистывать семейные альбомы. И хотя я всегда знала о своём удочерении, я часами просматривала фотографии в надежде найти кого-то, кто похож на меня.

Мы подошли к столу, и Тейн сдул облако пыли с одной из шляпных коробок, прежде чем поднял крышку. Я постаралась скрыть уныние при виде кучи снимков, так как многие из них выцвели и помялись от возраста и неосторожного обращения. Мне не стоит удивляться. Весь дом пребывал в жутком состоянии.

– Присаживайтесь. – Тейн указал на стул за столом, а сам сел в углу. Он протянул мне одну из коробок, а другую взял себе.

– Так... Вы ходили в местную школу? – спросила я, начав разбирать снимки.

Он поднял взгляд в удивлении.

– Какое-то время. А что?

– Да нет, ничего. На днях я проезжала вмести с Айви и Сидрой мимо их школы. Немного странно, что в таком городишке есть частная академия, но нет государственной школы.

– Это не так уж странно. Много лет назад в Эшер Фоллс была государственная школа. Когда число школьников снизилось, её объединили с учебным заведением в Вудберри.

– И в частной школе тоже стало меньше детей?

– Нет, ведь «Пасвэй» – это школа-интернат. В ней учатся дети со всего штата.

– На что она похожа?

– Да на любую частную школу, наверное. – Но что-то в его голосе заставило меня задуматься. – На самом деле это подготовительная школа для университета. Если сможешь в ней учиться, то попадешь в сам Эмерсон.

Голова пошла кругом.

– Вы про Эмерсонский университет в Чарльстоне? Вы там учились?

Он выглядел ошеломлённым.

– Да. Разве это плохо?

– Нет, просто... я знаю ещё одного выпускника Эмерсона.

– О?

– На самом деле, я знаю нескольких выпускников Эмерсона. А ещё мой друг когда-то там преподавал... Руперт Шоу. Но, вероятно, это было до вас.

– Имя знакомое, но я не могу вспомнить кто это.

– Сейчас он работает в Чарльстонском институте изучения парапсихологии.

– Парапсихологии? То есть паранормальных явлений? – Его глаза заблестели в свете лампы. – Только не говорите мне, что у вас проблемы с призраком.

– А разве они не у всех? – Я добродушно улыбнулась, прежде чем склонила голову над работой.

Мы замолчали, и вскоре я так увлеклась фотографиями, что едва заметила, когда Тейн встал потянуться. Семейные снимки Эшеров привели меня в восторг. У них такие интригующие лица... почти идентичная форма носа, подбородка и линии скул. Но мне не давало покоя, почему все эти черты показались такими знакомыми. Норовистая память изводила, но не давала ответа. И тут до меня дошло. Круг статуй на кладбище – все эти ангельские лица словно вылеплены по подобию давно почивших Эшеров. Тейн оказался прав. Несомненно, его семья очень искусно возвела прекрасные памятники как дань общему эго.

Тейн не вернулся на своё место, но вместо этого прошёл к камину и задумчиво посмотрел на пламя. Стало неудобно очевидным, что ему уже наскучили фотографии – а возможно, и моё общество, – поэтому я решила, что пора закругляться. Мы едва продвинулись, но я не хотела злоупотреблять гостеприимством, да и в любом случае нужно вывести Ангуса на вечернюю прогулку.

Я просмотрела последнюю стопку, как наткнулась на фотографию, которая напомнила мне снимок в кабинете Луны: молоденькие Брин, Кэтрис и Луна мечтательно улыбаются на камеру. На этом снимке подле них стоял молодой человек. Эшер, судя по лицу, но не красавец, чтобы это был Хью. И так же, как на том снимке, на заднем плане парила четвёртая девушка. Хотя её скрывали тени, здесь она выглядела более материальной, так что возможно снимок был сделан при её жизни.

Дух или человек, она пробуждала во мне неприятные ощущения. Стоило взглянуть на её лицо, как меня бросило в ледяной пот, и чуть ли не электрический разряд пробудил память. Словно щёлкнул затвор, и на место этого снимка отчётливо встало другое изображение. Призрак на пристани. Это она. Та же девушка.

Я отбросила снимок, точно горячий уголёк. Она растворилась в тени по-настоящему жутко и, возможно, немного зловеще, и смотрела в объектив, словно через камеру, прямо на меня, через время и пространство.

Тейн, наверное, увидел что-то на моём лице, потому что подошел узнать, что я нашла.

– О, смотри! – воскликнул он, увидев фотографию. – Иствикские ведьмы. Точнее Эшерфоллские.

– Что?

Он ухмыльнулся.

– А вы не заметили, что эти трое весьма… эксцентричные особы?

Эти трое. Мог ли он не видеть четвёртую девушку?

– Сидра сказала, что они увлекались мистицизмом, как, к примеру, с её небесным именем. По-моему, до сих пор увлекаются, судя по разговору за ужином.

Я подняла на него взгляд.

Он никак не среагировал, по-прежнему всматриваясь в снимок.

– Кто этот молодой человек? – спросила я.

– Мой отчим, Эдвард, – рассеянно ответил он, поднимая снимок.  – А вы заметили девушку на заднем плане?

По спине словно провели холодной рукой.

– Вы знаете, кто она?

– Выглядит знакомо, но не никак не пойму откуда. – Его голос звучал словно в трансе. – Кажется, я где-то уже видел этот снимок.

– У Луны есть похожий в кабинете. Может быть, вы его видели.

Я затаила дыхание, ожидая выяснить, видел ли он призрака, запечатлённого на фотографии Луны.

– Я никогда не был в её кабинете, так что это не он. – Его лицо вдруг прояснилось. – Но я понял, где его видел. Я нашёл эту фотографию между страницами книг после смерти матери. – Он вздрогнул, охваченный ознобом. – Ого! Странно, что сейчас так отчётливо вернулись воспоминания. Я никогда не вспоминал о нём до сегодняшнего дня.

– На том снимке тоже была та девушка? – спросила я с большей тревогой, чем хотела.

– На заднем фоне, как и здесь. Даже не знаю, почему я так хорошо её помню. Она ведь не особо красивая, да? Но в ней есть что-то завораживающее. Наверное, дело в глазах. Она как будто смотрит прямо на тебя... – Он замолчал, затем словно попытался прийти в чувство. – Я помню, что в той фотографии было ещё нечто странное. Она была разорвана и тщательно склеена вместе. Когда я показал её Эдварду, он побелел, как полотно, словно столкнулся с призраком. Он сказал, что это просто девушка, которую он знал давным-давно, прежде чем встретил мою мать. Но судя по его реакции, она значила для него гораздо больше, чем просто случайный друг. И позже, когда он подумал, что я лёг спать, я увидел, как он разглядывал этот снимок в своём кабинете.

– Он не сказал, кто она?

– Нет, но на обороте было нацарапано имя. Фрея.

Фрея. Я произнесла имя про себя, и моей спины снова коснулись ледяные пальцы.

– Когда я переехал сюда жить, то услышал это имя, – продолжил он. – У Тилли Паттершоу была дочь по имени Фрея.

– Была?

– Она умерла много лет назад. Наверное, вскоре после того, как сделана эта фотография.

Он осторожно, почти благоговейно положил снимок на стол.

Я снова подумала о призраке на причале, о нашей любопытной телепатической связи. И вот теперь она появилась на старых фотографиях, словно моё присутствие вызвало её из небытия.

– Что с ней произошло?

Тейн пожал плечами.

– Пожар, кажется. Никто никогда не хотел говорить о ней.

Меня охватил озноб, хотя я понятия не имела, почему судьба Фреи Паттершоу так сильно на меня повлияла.

– Поэтому Брин считает, что Тилли психически неуравновешенна?

Тейн выглядел раздражённым.

– Она преувеличивает. Тилли немного странная, но она не опасна. Я бы не предложил ей помочь вам на кладбище, если бы считал иначе.

– Вы серьёзно думаете, что её заинтересует эта работа?

– С вопроса ничего не будет. Но вам не стоит упоминать Фрею. Тилли – крепкая старушка – жизнь закалила – но у неё хрупкое сердце.

Я подняла взгляд, удивившись, что он её защищает.

– Я бы не посмела.

Но у меня скопилось так много вопросов, и я знала, что не успокоюсь, пока не найду ответы. Я всё ещё не могла избавиться от тревожного предчувствия, что меня пригласили сюда по какой-то причине. Всё, что случилось, все эти странные происшествия как-то связаны с моим приездом в Эшер Фоллс.

– Она не привыкла к чужакам, – сказал Тейн. – Будет лучше, если мы навестим её вместе. Просто дайте мне знать, когда будете готовы.

Я уклончиво кивнула.

– Спасибо. А сейчас, мне самое время возвращаться домой. – Я встала из-за стола. – Мне помочь вам всё унести?

– Оставьте как есть. В библиотеку никто не заходит, и как дедушка, я надеюсь, что вы вернётесь.

Моя улыбка тоже была уклончива.

Мы вышли в прихожую, где у дверей нас ждала горничная с моей сумкой. Тейн проводил меня на улицу. Ночь была ясна и очень тиха, нас окружал тёмный лес. Но в просвете у подножья холма я увидела слабый проблеск лунного света над озером Бэлл, такого милого и спокойного с этого расстояния. Никакой ряби, выдающей движение неприкаянных душ. Я поёжилась от мысли о поднимающемся тумане и укуталась в кардиган, вдыхая яркий душистый сосновый аромат.

Тейн взял меня за руку, пока мы спускались с подъездной аллеи, и к моему удивлению у меня подскочил пульс от его прикосновения. Когда мы дошли до моей машины, я повернулась сказать ему доброй ночи, но слова застыли на губах. Он смотрел на меня, глаза блестели, точно оставляемые приливом омуты в лунном свете. Я различала контур его губы и густые тени ресниц. Мы стояли так близко, и мне почудилось, что я услышала бешенный стук его сердца, хотя понимала, что это лишь игра моего воображения.