Текст книги "Реставратор (ЛП)"

Автор книги: Аманда Стивенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Наконец дыхание выровнялось, и я решила, что это просто расшалились нервы или сверхбогатое воображение сыграло со мной злую шутку. Уводя внимание от Девлина, я включила ноутбук, чтобы проверить ответы на прошлонедельную запись в блоге: «Кладбищенский детектив: в поисках мёртвых». Статья оказалась вещей. Теперь я немного побаиваюсь своей следующей темы: «Секс на кладбище: кладбищенское табу».

Я бросила на Девлина ещё один взгляд: крепко спит.

Прошёл час, прежде чем он наконец-то пошевелился. Девлин открыл глаза и растерянно осмотрелся, не понимая, где находится. Увидев меня, он резко сел, свесил ноги с кушетки и потёр лицо руками.

– Сколько я проспал?

– Час, плюс-минус пять минут.

– Чёрт. – Он посмотрел на часы и провёл ладонью по спутанным волосам. – Простите. Я никогда так не поступаю. Не знаю, что на меня нашло.

Я пожала плечами.

– Это очень приятное место, такое солнечное. Меня саму всегда клонит в сон на этой кушетке.

– Меня не просто склонило в сон, а полностью вырубило. Я не спал так крепко с тех пор… – Он осёкся, нахмурил брови и отвёл взгляд.

Интересно, что он хотел сказать.

– У вас была ночная смена. Вы, наверное, очень устали.

– Дело не во мне, а в этом месте. – Он покачал головой, как будто пытаясь стряхнуть остатки сна. – Здесь так спокойно.

Его взгляд встретился с моим, и у меня по коже пробежали мурашки.

– Я не чувствовал такое умиротворения долгие годы, – добавил он.

Возможно, дело в моём воображении, но он действительно выглядел по-другому, сидя на той кушетке в солнечном свете. Тёмные пятна под глазами исчезли, Девлин казался отдохнувшим и безмятежным. Помолодевшим, сказала бы я.

В отличие от него я всё ещё чувствовала слабость в коленях, и хотя давление в груди уменьшилось, в животе образовалась неприятная пустота, вызывая полную летаргию, которая была мне чужда. Пока мы сидели и смотрели друг на друга с разных концов комнаты, меня озарила внезапная догадка, что Девлин каким-то образом высосал мою энергию, пока спал.

Конечно, это невозможно. Он не призрак. В тот момент я никогда не видела никого более живого.

– С вами всё хорошо? Вы побледнели, – сказал он.

Я сглотнула.

– Правда?

– Может, всё дело в свете. – Он поднял книги и встал. – Не возражаете, если я одолжу их на нескольких дней? Они будут в целости и сохранности.

– Нет, не возражаю. – Я тоже встала на дрожащих ногах. – Вы можете хотя бы приблизительно сказать, когда я смогу вернуться на кладбище?

– Завтра днём мы проведём ещё один осмотр. Мне бы хотелось, чтобы вы тоже на нём присутствовали, если можете.

Правила моего отца вспышкой пронеслись в мыслях.

– Разве я не буду мешаться?

– Совсем наоборот. Вы больше знакомы с местностью, чем любой из нас. Если что-нибудь окажется не на месте, кто лучше это определит, чем вы?

– Я не уверена, что буду свободна, – пробормотала я.

– Если дело в деньгах…

– Нет. Дело в моём графике.

– В час дня, если сможете. На осмотр может уйти несколько часов, поэтому советую планировать ваш день соответственно.

Я проводила его тем же путём, а затем быстро прошла через весь дом и чуть отодвинула занавеску на одном из окон, чтобы понаблюдать, как он уезжает.

Стоило Девлину появиться, как его внешность снова меня поразила. Его походка уже казалась тяжелее, и я не смогла не задуматься о его призраках. Представила их, невидимых в солнечном свете, как они идут по бокам от Девлина, по одной в каждой руке, связанные с ним навек.

Видела я их или нет, призраки всегда были с ним, превращая Девлина в самого опасного человека в Чарльстоне для таких, как я.

***

Оставшаяся часть дня прошла без инцидентов… по большей части.

Я отвезла свою машину в мастерскую на замену окна и провела просто неприличное количество времени ожидания, зациклившись на последней встрече с Девлином. Она напомнила мне о папиной аналогии про вампиров: вместо крови призраки высасывают нашу энергию. Именно так я себя и почувствовала, как будто мои силы истощены. Но в моём кабинете не было призраков. Только Девлин.

Если он каким-то образом питался моей энергией, то это свяжет нас, как кровь связывает вампира с жертвой?

Сумасшедшая идея, но при подобных обстоятельствах я не винила своё бурное воображение. Тем не менее, через какое-то время я устала от попыток понять произошедшее и, выбросив Девлина из головы, поехала в пригород взглянуть на семейное кладбище на остатках старой рисовой плантации. Новые владельцы земли предложили мне провести полную реставрацию, и прогулка по месту захоронения стала желанным отвлечением.

И так как я оказалась недалеко от Тринити, то подумала, что пришло подходящее время навестить родителей. Я не видела маму больше месяца, а отца – ещё дольше.

Мама и тётя Линроз сидели на крыльце нашего уютного белого бунгало, попивая лимонад. Они спустились ко мне, охая и ахая, и мы обнялись посреди двора.

Как всегда, родные пахли замечательно, их аромат представлял собой уникальную смесь знакомого и экзотического: жимолости, сандалового дерева и духами «Эсте Лодер белый лён». Мама и тётя были выше меня ростом, стройные и с лебединой осанкой как в день выпуска из школы Св. Агнес.

– Какая приятная неожиданность, – сказала я, обвивая рукой подтянутую тётину талию.

– Счастливый случай, можно сказать. – Тётя погладила мою щёку. – Какая жалость, что я должна проделать огромный путь, чтобы увидеть единственную племянницу, когда она живёт не больше пяти минут ходьбы от меня в Чаа’стоне, – растянула она последнее слово.

– Прости. Я хотела зайти в гости, но в последнее время была очень занята.

– С новым кавалером, смею надеяться?

– Боюсь, нет. C бизнесом и блогом у меня просто нет времени для общественной жизни.

– Тебе стоит выделить время. Ты же не хочешь кончить свои дни старой девой, как и твоя любимая тётя?

Я улыбнулась.

– Я могла придумать судьбу и похуже.

Её глаза горели любовью.

– Однако есть время для работы и время для игры.

– Оставь её в покое, Лин.

– Оставить её в покое? Этта, ты видела кожу своей дочери? Коричневая, как ягода, и вся в веснушках. Что ты кладёшь ночью на лицо? – поинтересовалась она.

– Что под руку попадётся.

– Детка. – Она щёлкнула языком от неодобрения. – Я знаю одну женщина с Маркет-стрит, которая делает лучший в мире крем для лица. Не представляю, что она в него добавляет, но запах божественный и действует как по волшебству. В следующий раз, как зайдёшь ко мне, я обязательно дам тебе баночку.

– Спасибо.

– Теперь позволь посмотреть на твои руки.

Стоило мне протянуть ладони, как тётя тяжело вздохнула.

– Всегда, всегда пользуйся перчатками. Это обязательный атрибут в твоей работе. Когда речь заходит о возрасте женщины, руки выдают нас с головой.

Я посмотрела на свои мозолистые ладони. Им действительно нужны перчатки.

Мама исчезла в доме, но вернулась минуту спустя с высоким стаканом лимонада. Я взяла прохладный напиток и плюхнулась на верхнюю ступеньку на крыльца.

– Ты останешься на ужин.

Я всегда любила, как она произносила это слово – «ужжинь».

Так как это был не вопрос, я просто кивнула.

– Что в меню?

– Цыплёнок и булочки. Пюре с соусом. Листовая капуста. Нарезанные помидоры. Жареная кукуруза. Ежевичный пирог на десерт.

– Слюнки уже текут.

Я серьёзно, особенно что касается домашних овощей.

– Я никогда не могла приготовить цыплёнка, как по щелчку пальца, – стала размышлять вслух тётя Линроз, устроившись на зелёном металлическом диване-качалке; тихое покачивание фактически вводило в транс в усыпляющей жаре. – Это целое искусство, знаешь. За все годы я, должно быть, перепробовала рецептов сто. Замачивала в пахте, обваливала в кукурузной муке, делала панировку и так далее. В конце концов, я просто сдалась. Теперь же не могу жить без куриных ножек и заказываю еду на вынос, но вкус совсем не тот. – Она вздохнула. – В нашей семье кулинарный ген получила только Этта.

– А тебе достался дар чесать языком, – ответила мама́.

Я улыбнулась, поскольку Линроз заговорщически мне подмигнула. Она была единственным известным мне человеком, с кем моя мрачная мама́ лукаво шутила. В детстве я любила, когда тётя приезжала к нам в гости. Мама́ всегда казалась такой беззаботной со своей сестрой.

В прошлый раз я видела их вместе месяц назад, когда мама́ приезжала в Чарльстон на день рождения. Она провела выходные с Линроз, и мы втроем ходили праздновать. Выпили достаточно вина за ужином, чтобы смеяться как дурочки над нелепой игрой, в которую втянула нас тётя. Я никогда не видела свою маму такой несерьёзной. Ею можно было залюбоваться. В тот день маме исполнилось шестьдесят, но ни она, ни тётя не выглядели старше сорока. Я всегда думала о них как о самых красивых женщинах в мире, и время не изменило мои чувства.

Теперь же я вглядывалась в лицо своей матери, надеясь найти хоть немного той девичьей радости, которую видела в её день рождения. Вместо этого я заметила, какой хрупкой и измождённой она выглядела. Какой усталой казалась. Тёмные круги под глазами напомнили мне о Джоне Девлине.

По спине пробежали мурашки, и я отвела взгляд.

– Где папа́? – спросила я.

– На «Розовом холме», – ответила мама́. – Ему все ещё нравится туда ходить, хотя округ нанял постоянного смотрителя в прошлом году.

– Он закончил ангелов?

Слабая улыбка коснулась её губ.

– Да. Они нечто, ведь так, Лин? Обязательно сходи и полюбуйся на них прежде, чем уедешь.

– Само собой.

– Говоря об ангелах, – лениво произнесла моя тётя. – Помнишь Энджел Пеперкорн? Высокую девочку с неудачным прикусом. Я столкнулся с ней на днях в небольшой чайной на Черч-стрит. Ты знаешь ту чайную, Амелия. Ту, с милым чёрно-жёлтым навесом. Так вот, оказывается её сын, Джексон, занимается кинобизнесом. Она сказала, что он известный режиссёр в Голливуде, но ходят слухи, что он снимает фильмы для взрослых. Не могу сказать, что удивлена. В этом мальчике всегда было что-то извращённое, – рассказала она со злорадным ликованием.

Пока тётя продолжала болтать, я начала расслабляться, позволяя заботам о здоровье мамы и тёмным воспоминаниям о «Дубовой роще» забыться. Мы провели приятный день на крыльце за сплетнями и пошевелись, только когда мама́ поднялась приготовить ужин. Мы с тётей предложили помочь, но она отказалась.

– Не знаю, кто из вас более беспомощен на кухне, – сказала она. – Вы же будете только мешаться под ногами.

Она ушла в дом, и я снова устроилась на крыльце, а тётя начала новую историю. Я дождалась паузы и небрежно бросила:

– Тётя Линроз, ты знаешь кого-нибудь из Девлинов в Чарльстоне?

– Ты про Девлинов с Юг оф Брод? – спросила она, называя самую престижную и старую часть города.

– Не думаю. Девлин, которого я встретила, работает в полиции.

– Тогда это не тот Девлин. Если он только не их дальний родственник. Представляю, как их много, ведь в семнадцатом веке их предки с кем только не спали. Конечно, теперь род вымирает. Единственный сын и невестка Беннетта Девлина погибли в несчастном случае на воде несколько лет назад. К ним переехал внук, но они рассорились. Кажется, припоминаю, я слышала, мальчик вовлёк себя в какой-то скандал или что-то в этом роде.

Я навострила уши.

– Какой скандал?

– Обычный. Связался с плохой компанией, женился не на той женщине. – Она пожала плечами. – Я не помню детали.

Я попыталась вспомнить, видела ли обручальное кольцо на пальце Девлина. Вполне уверена, что видела.

– Ты сказала, что встретила полицейского? Милая, ты ведь не попала в неприятности? – подразнила тётя.

– Едва ли. Я провожу небольшую консультацию чарльстонской полиции.

– Бог ты мой, звучит солидно.

Она уставилась с беззастенчивым любопытством.

– Фактически, это одна из причин, по которой я сегодня приехала. Хотела рассказать мама́, прежде чем она услышат об этом от кого-то ещё. На кладбище, где я работала, нашли тело. Жертву убийства.

– Господи пощади. – Моя тётя прижала руку к сердцу. – Детка, у тебя всё хорошо?

– Да, всё хорошо. Мне не угрожала опасность, – ответила я, удобно игнорируя историю про украденный портфель. – Моя причастность к делу совсем незначительна, но моё имя упомянули в статье в «Пост энд Курье» этим утром. Я удивлена, что вы ещё не знаете.

–Я всю ночь провела с Эттой и в глаза не видела утреннею газету.

– Так или иначе, детектив Девлин попросил, чтобы я присутствовала при эксгумации, и я согласилась.

– Хочешь сказать, что была там, когда выкапывали тело? – Тётя Линроз вытянула руку. – Посмотри. У меня от тебя мурашки по телу.

– Прости.

Я уловила движение позади дверцы с проволочной сеткой и задалась вопросом, сколько времени мама нас слушала.

– Мам? Тебе помочь?

– Скажи папе, что ужин готов.

– Хорошо.

Стоило мне пройти через двор к дороге, как скрипнула дверь. Обернувшись, я увидела, что мама́ вышла на крыльцо и заговорила с тётей на полутонах, как в моём детстве. На этот раз я не сомневалась, что говорили они обо мне.

***

Вместо того чтобы проехать по дороге, я срезала через лес и вышла на старую секцию. Ворота были заперты, но я знала, где папа́ держит запасной ключ.

Я вошла, закрыла ворота, спустилась с мягкого склона по тропе, окаймлённой папоротником, и прошла через толстые серебристые занавесы испанского мха к ангелам.

Пятьдесят семь.

Пятьдесят семь ангелов на пятидесяти семи крошечных могилках. Жертв пожара, что поглотил приют в 1907 году.

Местные жители собрали средства, чтобы купить первого ангела, и каждый год добавляли по памятнику, кроме времени двух мировых войн и Великой депрессии.

К тому времени, когда последний ангел встал на оставшуюся могилу, некоторые более ранние статуи пали жертвой погоды и вандализма. Папа́ потратил не один год на восстановление всех пятидесяти семи ангелов, имея в своём распоряжении лишь терпение и старинные инструменты.

В детстве те ангелы были моими единственными товарищами. В округе не оказалось других детей, но не думаю, что удалённость нашего дома сильно повлияла на моё одиночество. Оно было врождённым, а когда появились призраки, стало постоянным.

Солнце уже начало медленно скользить к горизонту, когда я нашла участок тёплого клевера и опустилась на землю. Прижала колени к груди и стала ждать.

Через несколько мгновений воздух замер в прелюдии, благоухающей летом.

И затем это произошло…

Солнце скрылось с прощальной вспышкой, последнее дыхание умирающего дня озолотило верхушки дерева и пустило поток золотых стрел сквозь листья. Свет отразился от камня, и на долю секунды ангелы наполнились жизнью. Мимолётная сцена, от которой у меня всегда перехватывало дыхание.

***

Пока ангелы засыпали под мягким одеялом сумрака, я сидела, ожидая папа́. Наконец встала и пошла обратно к воротам. Снаружи кто-то стоял, и я его окликнула.

Внезапно я с дрожью осознала, что это не отец. Но я знала этого человека. Это был призрак старика, которого увидела в девять лет. Я стояла на святом месте, поэтому он не представлял угрозы, но дух всё равно меня испугал. Его присутствие на кладбище после стольких лет казалось зловещим, проявленное неупокоение разрушило гармонию моего маленького королевства.

Он выглядел точно таким, каким я его помнила. Высокий, измождённый, с длинными седыми волосами, падающими на воротник пиджака. С ледяными глазами и смутно зловещей манерой поведения.

Я почувствовала присутствие ещё одного человека и обернулась.

Ко мне шёл папа́. Также беловолосый, но коротко стриженный, с погасшим взглядом и отчуждённой манерой держать себя, но нисколько не угрожающей.

Он казался сосредоточенным на далёкой точке, но я знала, что призрак привлёк его внимание.

– Ты ведь тоже его видишь? – прошептала я, переводя взгляд обратно к воротам.

– Не смотри на него!

Его резкий тон удивил, хотя я никак не отреагировала.

– Я не смотрю.

– Сюда. – Он взял мою руку и повернул меня к ангелам. – Давай немного посидим.

Мы опустились на землю, спиной к призраку, как тогда. Мы долго молчали, но я ощущала папино напряжение и, возможно, страх. Я задрожала в сгущающейся темноте и, чуть выпрямив ноги, устроила подбородок на коленях.

– Папа́, кто он? Кем был? – наконец спросила я.

Он не смотрел на меня, но вместо этого перевел взгляд на статуи.

– Предвестник… посыльный. Я не знаю.

На душе стало холоднее. Предвестник чего? Посыльный для кого?

– Ты видел его прежде? Я имею в виду… с того дня?

– Нет.

– Почему он вернулся? Почему именно сейчас, после стольких лет?

– Возможно, это предостережение.

– Какое предостережение?

Он медленно повернулся ко мне.

– Это ты скажи мне, дитя. Что-то случилось?

И затем я поняла. Что-то случилось. Что-то пришло в движение в этом мире и потустороннем. Всё изменилось с того момента, как Джон Девлин вышел из тумана.

Я сильнее обхватили колени, не в силах подавить дрожь.

Папа́ нежно положил руку мне на плечо.

– Что ты сделала, Амелия?

Теперь я не могла смотреть на него.

– Я встретила кое-кого. Полицейского, детектива по имени Джон Девлин. Его преследовали два призрака, женщина и маленькая девочка. Вчера вечером девочка появилась в моём саду. Папа́, она знала, что я вижу её, и пыталась со мной общаться. И затем этим утром я нашла крошечное кольцо в саду, в том месте, где она исчезла.

– Что ты сделала с кольцом?

– Закопала там, где нашла.

– Ты должна избавиться от него, – ответил отец, и затем его голос приобрёл такой оттенок, что-то такое, чего я раньше никогда не слышала. Я даже не могла понять, что это. – Ты должна вернуть его туда, откуда оно взялось.

Я смотрела на него, поражённая.

– Вернуть… призраку?

– Вернуть на место, где умер ребёнок. Или к её могиле. Просто избавься от него. И обещай мне, что никогда больше не встретишься с этим человеком.

– Не думаю, что всё так просто.

– Всё просто, – настоял он. – За нарушением правил следуют последствия. Ты знаешь.

Его строгий тон пробудил во мне желание защищаться.

– Но я не нарушала правила…

– Держись подальше от тех, кого преследуют, – напомнил он. – Если они ищут тебя, уходи, поскольку они представляют ужасную угрозу и не заслуживают доверия.

Я подумала о том, как Девлин спал в моём кабинете, истощая энергию. Я не осмелилась рассказать папе об этом.

– Ты не должна позволить этому человеку войти в твою жизнь, – предупредил он. – Не искушай судьбу.

– Папа́…

– Выслушай меня, Амелия. Есть сущности, которые ты никогда не встречала прежде. Силы, о которых я даже не осмелюсь заговорить. Более холодные, сильные и голодные создания, чем ты можешь себе вообразить.

У меня перехватило дыхание.

– О чём ты говоришь? Ты имеешь в виду… призраков?

– Я называю их иными, – сказал он, и я никогда ещё не слышала так много страха и отчаяния в человеческом голосе.

Иные. Моё сердце стучало с мучительной болью.

– Почему я не могу их видеть?

– Будь благодарна, что не можешь, дитя. Убедись, что не впустила их в свою жизнь. Как только дверь откроется… её нельзя будет закрыть.

– Ты видел их, папа́? – прошептала я.

Он закрыл глаза.

– Да. Я видел их.

Глава 8 

Иные – более холодные, сильные и алчные существа их всех, которых я когда-либо встречала. Такое описание не могло не пугать. И все же даже по пути домой, у меня не получалось отделаться от вопроса, почему именно сейчас наступило время для подобного открытия. Почему папа́ только теперь заговорил со мной о другой разновидности призраков, которых я не могла видеть?

Он боится силы запрета, притяжения табу? Хочет напугать, чтобы я держалась подальше от Девлина?

Возможно, план сработал, если бы только на следующий день мне не позвонила Камилла Эшби.

По крайней мере, так я себя уверяла.

Камилла не только мой нынешний работодатель, но ещё и одна из самых влиятельных людей со связями в Чарльстоне. Помимо поста в университете Эмерсон она входит в совет почти каждой городской ассоциации по консервации. Её признание – золотая жила для моей деятельности. Поэтому, когда она позвонила и попросила о встрече на кладбище, я прекрасно понимала, что ей нельзя отказать.

Меня тревожила новая встреча с Девлином – особенно после предупреждения папа́ – но мне удалось убедить себя, что он не мог истощить мою энергию во время сна в кабинете. Лишь призраки питаются человеческой энергией, а Девлин не призрак. Он человек из плоти и крови, красавец с мрачной харизмой. Слабость, которую я испытываю в его присутствии, вызвана ни чем иным как физическим проявлением моего влечения к нему.

Да, он меня привлекал. Теперь я могла это признать, хотя и никогда не рассказала бы об этом папа́. Задумчивый взгляд и таинственное поведение – мощный дурман для такого одинокого романтика, как я. Несмотря на то, что Девлин жил в двадцать первом веке, он обладал аурой старого мира. Опьяняющая смесь Байрона, Бронте и По с современной ноткой.

И так же как у вымышленных героев названных авторов, у него был смертельный изъян. Его преследовали призраки.

По понятным причинам его призрачная девочка произвела на меня сильное впечатление, но теперь мои мысли обратились к женщине. Для меня до сих пор оставалось загадкой, какие отношения связывают её с девочкой. Я чувствовала дистанцию между ними, непонятную разобщённость, которая, казалось, не свойственна материнской связи. Она выглядела больше охранником, чем защитницей.

Это всё очень таинственно, и у меня накопилось множество вопросов. Почему девочка пришла в мой сад одна? Если она оставила кольцо специально для меня, то что это значит? И прав ли папа́? Должна ли я найти способ вернуть его?

Теперь, спустя какое-то время после её визита, мысль об общении с призраком не пугала, как раньше. И это само по себе довольно страшно: я обдумывала мотивы, толкнувшие её на попытку связаться со мной, как нечто повседневное. Ещё сильнее тревожило, что часть меня хотела узнать, что ей нужно, а не укреплять защиту против незваных гостей.

Видимо, как и при любом кошмаре, дневной свет лишил случившееся силы, и верх взяло естественное любопытство. Пришлось снова и снова напоминать себе правила номер один и четыре: «Никогда не позволяй призраку понять, что ты его видишь, и не соблазняй судьбу».

Если бы я только соблюдала эти правила. Если бы только послушалась предупреждения своего отца…

Но этим благоухающим летним днём было совсем не сложно отпихнуть в сторону ранние опасения, проходя мимо ряда припаркованных на краю дороги патрульных автомобилей и машин без опознавательных знаков.

«Дубовая роща» удалена от проезжей части. Когда-то к воротам вела торёная тропинка, но колея давным-давно заросла густым клубком кустарника, виноградных лоз и тернистой юкки^[15], которую первоначально высадили около некоторых могил, чтобы не дать духам бродить по кладбищу. За долгое время колючая растительность расползлась за стены и теперь уже мешала потенциальным нарушителям, а не призракам, хотя, как видите, не остановила убийцу.

Сбросив сандалии, я потянулась через всё сидение за ботинками. Никогда не устану от прогулок по старинным кладбищам, хотя они и хранят скрытые опасности. Осевшие могилы и упавшие надгробные камни становятся прекрасным убежищем для ромбического гремучника^[16]. Папа́ когда-то сказал мне, что нашёл целое гнездо на небольшом кладбище около Тринити. За один день он убил двадцать три змеи.

Во время уборки мне часто попадаются всякого вида змеи, ящерицы и тритоны. Заурядные ползучие гады меня не пугают; я почти не обращаю на них внимания. Но ядовитые змеи и пауки заставляют глядеть в оба. Смотря под ноги, я прошла через высокие сорняки к воротам.

На воротах стоял полицейский в форме, я назвалась. Так как на встречу я приехала заранее, а Камиллы нигде не было видно, я попросила Девлина.

– Он ждёт меня, – сказала я полицейскому.

– Вы эксперт по кладбищам? Ворота открыты. Ходите по тропинкам и не заходите за огороженные участки.

Я кивнула.

– Можете подсказать, где я могу его найти?

– Нет, но здесь довольно тихо. Покричите. Он обязательно вас услышит.

Поблагодарив его, я прошла через тяжёлые железные ворота и остановилась осмотреться. Я не увидела Девлина или кого-либо ещё, но не собиралась нарушать торжественную тишину кладбища криком. Папа́ учил меня вначале рассмотреть каждое кладбище, как будто я гость. Уважай мёртвых, уважай их владения. Ничего не забирай и не оставляй.

Я подумала о корзине с ракушками и гальками, которую собрала в детстве на святом месте в «Розовом холме». Я никогда не рассказывала отцу о той «краже», как умолчала о произошедшем в кабинете. Папа́ не единственный, у кого есть тайны.

Облака заволокли солнце, и по могилам пронёсся желанный бриз, неся с собой отдалённый шум беседы где-то со стороны стен: видимо, именно там полиция сконцентрировала свои усилия по поиску. Я опустилась на мшистый камень, чтобы перевязать шнурок, и на тропе раздался женский голос, сопровождаемый более низким знакомым баритоном.

Отчего от простого звука его голоса мне становилось так неуютно, я не понимала. Первым порывом было поспешно уйти, прежде чем он меня увидит. Вместо этого я проигнорировала внутренний голос и осталась на месте; позже я расценила это решение как поворотный момент в моих отношениях с Девлином. Скоро я пойму, что это был момент, когда дверь, о которой меня предупреждал папа́, открылась немного шире.

Глава 9 

Близость Девлина застала меня врасплох, и потребовалась секунда, чтобы узнать голос Камиллы Эшби, и ещё секунда на понимание, что я, возможно, подслушиваю личный разговор. Но даже тогда я не дала знать о своём присутствии, но стала медленно перевязывать шнурок.

– …должен же её кто-то искать, родственники или друзья. Уверена, кто-то объявится, ведь новость попала на первую полосу, – сказала Камилла.

– Будем надеяться.

Пауза.

– Кем бы ни была жертва, она не может иметь отношение к университету. Надеюсь, вы понимаете, о чём я. Мы же с вами не хотим, чтобы какой-нибудь назойливый репортёр установил связь между преступлениями.

– Оба тела были найдены на одном кладбище, – ответил Девлин. – Определённые домыслы ожидаемы.

В мою поясницу словно впились крошечные колючки. На «Дубовой роще» уже находили жертву убийства?

Голоса приближались. Я поднялась и потопталась на каменных плитках, чтобы предупредить о своём присутствии. Несмотря на это, Камилла и Девлин встали как вкопанные, стоило им обойти памятник, который скрывал меня от их глаз.

Не знаю, почему они так удивились и почему мне было неприятно видеть их вместе. Я подозревала, что неуютно мне стало от того, как Камилла коснулась руки Девлина, когда увидела меня на дорожке. Больше всего мне не понравилась фамильярность этого жеста, потому что Девлин казался таким недостижимым, неприкосновенным… но, очевидно, не для Камиллы Эшби.

Я сделала вид, что не заметила прикосновения и взгляда, которым они обменялись.

– Ой, здравствуйте. А я как раз вас искала, – поздоровалась я как можно любезнее.

– А разве уже время? – сдавленным голосом спросила Камилла.

Девлин проверил наручные часы.

– Мы договорились на час, так что вы точно по времени.

Я кивнула, неожиданно довольная, что он встал на мою защиту.

– Как я вижу, поиски уже начались.

Девлин посмотрел на небо.

– Сегодня облачно. Мы стараемся опередить дождь.

– Тогда, наверное, и нам стоит приступить к делу, – бестактно вмешалась Камилла.     – Если не возражаете, я хотела бы поговорить минутку с Амелией.

– Конечно-конечно.

Девлин отошёл в сторону и достал сотовый.

Я попыталась сосредоточиться на Камилле, но чувствовала, что Девлин не сводит с меня глаз. Его взгляд немного отвлекал, и я пожелала, что не уделила большего внимания своей внешности. Мой «конский хвостик» обвис от влажности, а из «косметики» я воспользовалась лишь кремом от загара и средством от насекомых. Более официальный вид, даже для кладбища, мог вызвать сомнения в моём здравомыслии.

С другой стороны, Камилла выглядела такой холодной и невозмутимой даже в жару.

– Извините. Я не хотела прерывать ваш разговор.

– Нет, ничего страшного. Мне, наоборот, нужно поблагодарить вас за пунктуальность. В наши дни все то и дело опаздывают, а эту привычку я на дух не переношу.

Морщинки на её лбу разгладились, а голос постепенно потеплел. Акцент чарующе напоминал о моей матери и тёте, но Камилла не так сильно тянула гласные, и «а» было чуточку изящней.

Она выглядела совершенно по-иному в нашу первую встречу в её кабинете. Я представляла её красавицей, но Камилла Эшби была женщиной неопределённого возраста, настолько чопорная в манерах и внешнем виде, что являла собой воплощение благовоспитанности и потомственной аристократии.

Сегодня, в хрустящей белой рубашке, аккуратно заправленной в пояс накрахмаленных джинсов, она выглядела моложе, свежее и намного доступнее. Светлые волосы, обычно зачёсанные в гладкое каре, теперь очаровательно вились от влажности, а глаза без очков приобрели более глубокий фиолетовый оттенок.

Девлин казался её более тёмным мужским двойником – высокий, подтянутый и убийственно мужественный. Вчера я оценила превосходную подгонку его рубашки и брюк, а сегодня обратила внимание на профессиональный крой и дорогую ткань, в очередной раз убеждаясь, что он не обычный детектив. Его прошлое интриговало меня всё больше и больше с каждой новой встречей.

Я была среди них явно белой вороной: ни модная и ни стильная в мешковатых карго и топе.

– Я попросила вас встретиться на кладбище по нескольким причинам. Во-первых, мне нужно, чтобы вы присутствовали во время поисков. Я не желаю слышать придирки, что к могилам отнеслись не с должным вниманием и уважением. И во-вторых… – она окинула взглядом кладбище, и между её бровями вновь залегла складка, – будем предельно откровенны: выполненный объём работы вызывает у меня тревогу. Я ожидала увидеть больший прогресс.

– Я потеряла почти неделю из-за дождей, – напомнила я.

– Мы согласовали график независимо от погоды и других факторов.

– Я помню о крайнем сроке, но не могу начать уборку, пока не закончу карту, а я не могу закончить карту, пока мне не позволят вернуться к работе и сфотографировать старую секцию. Ничего нельзя передвигать или убирать, пока мы не составим точное описание хода будущей реставрации.

Камилла на секунду задумалась над дилеммой.

– А если я предложу вам помощь? Работа пойдёт быстрее?

Я постаралась объяснить как можно дипломатичней:

– Я всегда рада добровольцам, но сначала они должны пройти обучение, а это может отнять много времени. Я видела слишком много случаев, когда местные жители из лучших побуждений налетали на старое кладбище с топорами и пилами и начинали вырубать многовековую растительность, совершенно не заботясь об эстетике или символизме.

– Да, это может стать проблемой, – рассудила Камилла.

– Кроме того, я не нахожу причин для беспокойства. Мы не сильно отстаём от графика, и, как только мне позволят вернуться, я найму как можно больше помощников. Это маленькое кладбище. Уборка пойдёт быстро, как только всё будет на месте.