Текст книги "Реставратор (ЛП)"

Автор книги: Аманда Стивенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

– Либо это, либо у него был зритель, – столь сухо ответил Девлин, что у меня кровь застыла в жилах.

Он перевёл луч обратно на стены, и я повернулась вместе с ним. В некоторых местах паутина была настолько толстой, а нити настолько плотными, что не пропускали свет.

Девлин выругался и дёрнул рукой. Сначала я подумала, что он увидел очередного огромного паука… или, что хуже, убийцу. Но свет был прикован к стене, почти у самого потолка. Сквозь кокон паутины проступил силуэт.

В самом тёмном углу комнаты к стене был прикован человеческий скелет.

Глава 27

У скелета были скованны запястья, а не лодыжки, как ранее описывал Девлин жертв маньяка. Я понимала, что это важная деталь, но в тот момент так затряслась, что была не в силах об этом думать.

Сквозь паутину можно было мало что разглядеть. Клочки одежды. Пучки волос, свисающие с черепа.

– Судя по виду, он пробыл здесь не один год. – Девлин провёл фонариком, чтобы разглядеть скелет. – Удивительно, как он ещё не развалился. Может, нам просто отсюда не видно тканей и сухожилий. – Он понюхал воздух. – Запаха нет. – Достал телефон и проверил дисплей. – Сигнала тоже. Нам нужны судмедэксперты и Шоу. – Он говорил тихо, но его голос разлетался по комнате жутким эхом.

Я не смела заговорить, потому что не доверяла себе. Если открою рот, то, скорее всего, завизжу.

Девлин провёл лучом фонаря по комнате.

– Интересно, куда делись мухи.

Я об этом даже не подумала и теперь смотрела на него в ужасе.

– Вы же не думаете, что внизу есть ещё одно тело? Или кто живой? Или…

Обречённый на долгую смерть.

Неделю назад я бы не смогла представить подобную жестокость, но теперь, уставившись в дыру в кирпичной стене – тёмный зловещий проход – я была уверена, что там кто-то есть, и от этой мысли у меня бежали мурашки.

– Я полезу туда и выясню, – сказал Девлин, и мне показалось, что я услышала нотку страха в его голосе.

– Сейчас?

Я даже не хотела думать о том, что могло находиться за зияющим разломом.

– Если есть хоть крохотная вероятность, что там кто-то есть, то да. Сейчас.

– Но… разве вы не должны дождаться подкрепления? Вы же сказали, что они скоро будут.

– Может, и не скоро. Бывают ситуации, когда каждая минута на счету, – тихо произнёс он, и я вспомнила о его жене и дочке, запертых в тонущей машине. – Я должен выяснить, что там.

 Голос стал жёстким и решительным. Девлина было не отговорить.

– Тогда я иду с вами, – ответила я, хотя по правде говоря, действовала больше из страха, чем альтруизма. Не хотелось оставаться одной в этой камере ужасов. Лучше попытаю удачу с тем, что находится за стеной. Вместе с Девлином.

Я думала, он заспорит, и уж было приготовилась стоять на своём, но он только посмотрел на цепи и кивнул.

– Думаю, это лучший вариант.

Девлин осветил проём и полез. Я последовала за ним.

С другой стороны оказалось достаточно места, чтобы встать в полный рост. Стены также были кирпичными и скользкими от слизи. Девлин направил луч фонаря, и я увидела лишь уходящий в бесконечный туннель.

Пространство было столь узким, что нам пришлось идти друг за другом. Сколько бы я ни оглядывалась, тьма казалась бескрайней.

– Я тут задумалась над временем, – тихо начала я, идя за Девлином. – Мама Ханны сказала, что в последний раз видела дочь живой в прошлый четверг. Если её тело закопали после того, как я покинула кладбище в четыре часа в пятницу и до начала бури в полночь, она могла находиться здесь внизу, пока я делала снимки надгробий. Я могла проходить прямо над тем местом, где он подвесил её за ступни. Если бы я только что-нибудь услышала… увидела… я бы могла позвонить в полицию…

Девлин обернулся. Его лицо было мрачным и утопало в тенях.

– Не надо. Вы ничего не могли сделать.

– Знаю, но мне тяжело не думать об этом.

– В мире происходит множество страшных событий. Не нужно корить себя за то, что не в ваших силах предотвратить.

Интересно, а смог он послушаться собственного совета или до сих пор ночью играет в ужасную игру «а что если бы?», когда не спится и призраки не оставляют в покое.

Мы молча двинулись дальше. Казалось, что мы куда-то спускаемся, но точно ничего нельзя было утверждать. Клаустрофобия и непроглядная тьма лишали чувства ориентирования.

Паутина была везде. Представить не могу, сколько понадобилось пауков, чтобы все это свить.

– Кажется, мне в волосы заползли пауки, – произнесла я дрожа.

– Что?

– Пауки. Они повсюду. Их тут тысячи. Миллионы…

– Не думайте об этом.

– Не могу. Знаете, почему у меня арахнофобия? Меня в десять лет укусила чёрная вдова.

– А меня в двенадцать – медноголовая змея.

– Хорошо, вы победили.

Я провела пальцами по волосам, пытаясь стрясти «непрошеных гостей».

– А я не знал, что мы соревновались. Может, померяемся шрамами?

Я оценила его, пусть и слабую, попытку поднять мне настроение.

– А как вас укусила змея?

– У моего дедушки была хижина в горах. В детстве мы каждое лето ездили туда на неделю. У меня был старый велосипед, и я нарезал круги по округе. На одной из тропок грелась змея. Я не заметил её и наехал. Её намотало на спицы, и когда я попытался столкнуть её ногой, она напала. Прокусила голень прямо через джинсы.

– Насколько всё было плохо?

– Не так ужасно, как вы себе представляете. У деда хранилась сыворотка. Он сделал мне укол и дал антибиотиков.

Я хотела поинтересоваться, был ли его дедушка доктором, но вспомнила слова Итана, что Девлин из династии юристов. Он стал белой вороной в семье, так как отказался продолжить семейную традицию.

– Вас не пришлось везти в больницу?

– Нет. Как говорил мой дед, небольшое страдание закаляет характер. Я пролежал в кровати пару дней и всё. Ваша чёрная вдова была намного больнее.

– Это же не соревнование.

– Точно. Так куда вас укусили?

– В руку. Я передвинула старое надгробие и потревожила её дом с детками. Мне некого винить, кроме себя.

– Как понимаю, вы проводите много времени на кладбищах?

– Это моя работа.

– Даже в детстве?

– Более или менее. Мой отец – кладбищенский смотритель. Он присматривает за несколькими кладбищами, но больше всего я люблю то, что возле нашего дома. «Розовый холм». Слышали о таком? Оно окружено сотнями розовых кустов. Некоторым из них больше века. Цветы обвивают деревья и свисают с веток. Летом на этом кладбище пахнет как в раю. Я очень любила играть там в детстве.

– Вы играли на кладбище?

– А почему нет? Там тихо и красиво. Идеальное маленькое королевство.

– Вы очень странная.

– Скорее практичная.

– Странная, великолепная и практичная.

Моё сердце забилось быстрее. Мне понравилось его описание, хотя подобные слова были не в его духе. Отчего-то я вспомнила Рапсодию. Странная, великолепная и практичная. Девочка, любящая погонять мяч и наложить парочку заклинаний.

Верный луч фонарика показывал впереди одни лишь кирпичные стены и бесконечную темноту.

Мы шли всего несколько минут, но, казалось, проём, через который мы пролезли, остался далеко позади. Интересно, помощь уже подоспела? Девлин должен был сказать, что я в ловушке, но как полицейские узнают, где нас искать? Мы так далеко ушли. Сомневаюсь, что нас услышат, если позовём.

Девлин резко остановился, и я чуть не влетела ему в спину.

– Что такое?

– Ещё один проход.

Он наклонил луч к стене справа от нас. В ней не хватало несколько кирпичей, через проём можно было пролезть.

Девлин опустился на колено и посветил.

– Ещё один туннель?

Вопрос эхом вернулся ко мне.

– Похоже на то. – Он замолчал и продолжил вглядываться в темноту. – Я чувствую запах плесени и гнили. Место старое.

– Как думаете, для чего их первоначально использовали? – Я стояла в темноте, обнимая себя. Воздух был промозглый, как прикосновения призрака. – Эти туннели копали не один год.

– Возможно, здесь когда-то располагалась старая плантация. Это мог быть погреб. Их иногда использовали как подземное жильё для рабов.

Здесь жили невольники. Это объясняет гнетущую атмосферу «Дубовой рощи».

Я подняла взгляд. Солнце, должно быть, уже село за горизонт.

– И подвал с туннелями затопило при подъёме уровня воды? – предположила я.

– Возможно, поэтому здесь повсюду плесень и слизь.

Я нервно оглянулась.

– Как думаете, как он его нашёл?

– Старые записи, юридические документы. Или же он случайно наткнулся на эти туннели, как и мы.

– Мы продолжаем говорить «он».

– Большинство убийц-хищников – мужчины.

Девлин встал.

Я указала подбородком в сторону дыры.

– Пойдём туда?

– Нет. Думаю, нам стоит остаться в этом туннеле. Мы всегда можем вернуться. Идёмте.

Мы снова двинулись в путь.

– Это место напоминает повторяющийся сон, который преследовал меня в детстве, – сказала я, идя в такт Девлину. Я старалась не выходить за пределы луча. – Ужасный сон. Настолько реалистичный, будто я на самом деле терялась в пещере или туннеле…но ничего подобного со мной не случалось.

– Может, туннель символизирует некую травму.

– Возможно. На одном конце туннеля я видела слабый проблеск света, а на другом – ничего, кроме тьмы. Я всегда начинала идти к свету, но потом что-то заставляло меня повернуться и идти навстречу тьме только для того, чтобы опять развернуть меня обратно, к свету. Это повторялось снова и снова. Несколько шагов в одном направлении, поворот, несколько шагов в другом направлении. Самое ужасное перетягивание каната, которое можно только представить.

– Вы были одни?

– Да. Хотя… иногда я слышала женский голос. Она говорила шёпотом. Я никогда не могла разобрать, что она говорит, но я всегда внимательно прислушивалась в надежде, что она расскажет, куда идти, хотя этого не происходило. А если я оставалась стоять на месте слишком долго, из стен появлялись руки.

– Руки?

Я задрожала.

– Множество рук. Бледных и цепких. Я знала, что если они схватят меня, то утянут в тёмное место, намного более ужасное, чем то, что поджидало меня в конце туннеля. Поэтому я продолжала идти. Несколько шагов в свет. Поворот. Несколько шагов во тьму.

– Вы никогда не доходили до конца?

– Никогда. Я просыпалась в ужасе, не имея понятия, кто я и где нахожусь.

– Похоже на предсмертный опыт. Не то чтобы я верю во всё это, но ваш сон очень похож на рассказы, которые мне доводилось слышать от свидетелей клинической смерти. Не считая рук, – добавил он. – Это что-то новое.

– Руки пугали меня больше всего.

Он посветил фонариком по стенам.

– Видите? Никаких рук.

– Спасибо. – Я споткнулась об угол торчащего кирпича, ударилась ладонью об спину Девлина и тут же отстранилась. – Вас когда-нибудь мучил навязчивый кошмар?

– Да. – Он сделал паузу. – А затем я просыпался и понимал, что он реален.

Повисла тишина.

Глава 28

Мы слишком глубоко зашли в туннель, но было поздно поворачивать обратно. По спине ползли мурашки. Я представляла, как в тенях притаился призрак, преследуя меня, впитывая энергию и жаждая тепла.

Я развернулась. Сердце ушло в пятки.

– Вы что-то услышали?

– Нет.

Девлин повернулся и осветил коридор. Я уловила взглядом отблеск глаз-бусинок и услышала шорох крошечных лапок. Всего лишь крыса.

Мы пошли быстрее. Теперь мне дышалось немного легче, ведь я знала, что звуки позади – это просто царапание когтей по кирпичу. Странно, но, рассказав Девлину о своём сне, мне стало легче. Я словно освободилась от детского страха, который преследовал меня многие годы. Девлин стал моим доверенным лицом, ведь я никому и никогда о нём не рассказывала. Я была слишком напугана, чтобы обдумать, что это говорило о моих чувствах к нему.

Мы продолжили идти ускоренным шагом, но я замедлилась и повернула голову в сторону, как только в тишину вторгся новый звук. Я постояла, сделала шаг вперёд и обернулась.

– Там что-то есть.

Девлин едва сбавил темп.

– Очередная крыса.

– Нет, не крыса. Вслушайтесь.

Одна тишина.

И вот снова! Шарканье.

У меня волосы встали дыбом.

– Вот! Слышали?

Девлин повернулся – луч света прорезал темноту.

– Не паникуйте.

– Я не паникую, – ответила я, несмотря на стук сердца в ушах. – Как думаете, что это?

– Не знаю.

Это не призрак. Это что-то очень осязаемое, материальное, живое.

Девлин переложил фонарь в левую руку, а правой достал пистолет из кобуры. Несколько раз прорезал лучом темноту.

– Встаньте передо мной, – сказал он и передал мне фонарик.

– Он идёт за нами, да? – прошептала я.

– Продолжайте идти вперёд.

Теперь мы шли в полной тишине. Как только звук исчез, я успокоились и заметила, что мы поднимаемся. Но стоило понадеяться, что мы скоро выйдем на свежий воздух, как вдруг оказались в тупике.

Перед нами встала сплошная кирпичная стена.

Мысль развернуться и идти обратно на звук, чтобы вернуться в камеру ужасов, убивала. Я была эмоционально истощена. Обессилена. Была готова упасть на пол и разрыдаться.

– Сюда, – сказал Девлин и повернул мою руку с фонариком вниз и налево.

Ещё одно отверстие. Ещё один проход.

Он забрал у меня фонарик и посветил в дыру.

– Это путь наружу? – нервно спросила я.

– Кажется, да. Пошли.

Он пролез первым и подождал меня с другой стороны.

Мы оказались в какой-то круглой камере, примерно пяти футов^[29] в диаметре. К стене были прикреплены металлические ступени, и я воспрянула духом, пока не поняла, что они ведут в никуда. На крыше не было отверстия. Кромешная тьма.

– Кажется, мы в старом колодце или цистерне, – сказал Девлин.

Его голос металлическим эхом отрикошетил от круглых стен.

– Как нам отсюда выбраться?

– Наверху должна быть какая-то крышка.

 Он на секунду скользнул лучом вверх, а затем протянул мне фонарик и пистолет.

– Знаете, как стрелять?

– По правде говоря, нет.

– Он снят с предохранителя. Если что-то пролезет через проём, цельтесь и спускайте курок. Не думайте – просто стреляйте.

Я кивнула.

– Держите фонарик. Не смотрите на меня, смотрите на дыру.

– Хорошо.

Он проверил лестницу на прочность и полез наверх. Колодец заполнил металлический лязг. Через несколько секунд Девлин был уже на двадцать футов^[30] выше меня. Щёлкнула зажигалка. Девлин застонал от натуги, пытаясь сдвинуть крышку. Я устояла перед искушением взглянуть наверх.

– Крышка завинчена?

– Это люк. Я вижу петли и ручки, но люк придавили чем-то тяжёлым. Я могу его приподнять, но только на щёлку.

Мои глаза неотрывно следили за входом, ладони сжимали пистолет и фонарик. На мгновение я была готова поклясться…

Вот оно! Подкрадывающееся шарканье, как будто кто-то волочится по туннелю, скрываясь в темноте, чтобы не выдать своё местоположение.

– Он идёт, – прошептала я.

Мой голос донёсся до вершины. Раздался лязг. Девлин быстро спустился, забрал у меня пистолет и фонарик и обвёл лучом верх лестницы.

– Поднимайтесь. Мне удалось открыть люк на несколько дюймов. Попробуйте пролезть.

– А вы?

– Идите. Я за вами.

Но как только я начала подниматься по лестнице, то обернулась и увидела, как свет исчезает в проёме.

– Девлин?

Никакого ответа.

Я разрывалась между выбором подниматься дальше или вернуться за Девлином. Сомнения раздирали меня, словно я снова переживала ночной кошмар. Я всё ещё не шевелилась, когда вернулся Девлин.

Он ничего не сказал, лишь подождал, когда я доберусь до верха, и последовал за мной.

Я с трудом пролезла через отверстие, ободрав локти и колени о грубый кирпич, а затем, приложив все силы, отодвинула валун и открыла люк.

Девлин выполз из колодца, и мы осмотрелись. Мы оказались где-то в лесу, за кладбищем.

Тьма ещё не спустилась. Горизонт горел закатом на западе. На востоке, над верхушками деревьев, поднималась луна. Листья шептали на ветру. Я ощутила запах жасмина в сумерках.

Девлин взял меня за руку, и мы вместе ступили в прохладный вечер. Вслед за нами из-за завесы выплыли призраки.

Глава 29 

К тому времени, как я покинула кладбище, его заполонили копы. Криминалисты спустились в камеру, а полчища полицейских стали прочёсывать тоннели. Я решила, что Девлин будет занят ближайшие несколько часов, поэтому была искренне удивлена, когда он объявился на моём пороге поздним вечером.

Я успела принять душ и приготовить себе лёгкий ужин, хотя смогла лишь поклевать салат. Увиденное в склепе не могло пройти незамеченным, и меня терзало плохое предчувствие, что крепкого сна мне теперь не видать несколько дней, если не недель.

Девлин принёс с собой ноутбук, чтобы мы вместе смогли просмотреть фотографии «Дубовой рощи». Я предполагала, что он придёт к такому же выводу, что и я: Ханна Фишер, живая или мёртвая, находилась в том склепе, когда я делала снимки надгробий. Кража моего портфеля лишь укрепляла эти подозрения. Убийца верил, что на один или пару снимков попало нечто компрометирующее.

Но откуда он узнал, что у меня в портфеле фотографии... если только не видел их собственными глазами?

В день обнаружения трупа я провела целый день в Эмерсоне: как наверху, в главной библиотеке, так и в подвале, в архивах. Портфель лежал без присмотра не один час, пока я просматривала коробки с записями и изучала базу данных. Если портфель был открыт, то любой проходящий мимо мог мельком увидеть фотографии. А это значит, что в какой-то момент в течение дня я находилась в непосредственной близости от убийцы. Мы могли задеть друг друга плечами или обменяться любезностями. От этой мысли, особенно после нашей находки – и в особенности наводящими жуть цепями и блоками, – становилось тошно.

До приезда Девлина я составила таблицу всего, что мы знали о месте захоронения каждой жертвы, начиная с Ханны Фишер.

Вместе с цветочным узором на надгробии были выгравированы парящее перо и стихотворная эпитафия:

Над её безмолвной могилой

Под луной скорбят звёзды ночные.

Не мертва, лишь в забвение ушла,

Ибо душа не была спасена.

На надгробии могилы, где были найдены неопознанные останки, была распустившаяся роза, изображение души с крыльями и надпись:

         Спал розы нежный цвет,

Она ушла от земных бед.

И ныне покоится здесь.

Поскольку тело Эфтон Делакур было брошено на полу мавзолея, а не похоронено, у меня не было надгробных символов или эпитафии, с которой можно сопоставлять, но я решила, что рисунок и надпись на своде, которые привели нас к скрытой камере могли быть существенными уликами. Разорванная цепь не вписывалась в мотив летящей души на двух надгробиях, но сильнее всего меня заинтриговал стих:

Заря пришла,

Сбежала тень,

И спали кандалы.

Покой мы обрели.

Я просмотрела таблицу, подчеркнув слова «перо», «душа», «сломанные цепи» и «кандалы», и воспрянула духом. Возможно, Геррити прав. Ответ находится прямо передо мной, мне нужно лишь расшифровать сообщение убийцы.

Сколько у нас есть времени до того, как маньяк выберет следующую жертву?

– Что такое? – спросил Девлин.

Его голос испугал меня в тишине. Удивительно, но я совсем забыла, что он рядом.

– Я просто изучила все эпитафии и символы и подумала, что Том Геррити прав. Убийца оставляет сообщение, но я не могу его прочесть. – Я помолчала. – Вы что-нибудь нашли?

– Нет, к сожалению, – ответил он с таким же разочарованием, что терзало мне сердце.

– Знаете, что меня беспокоит? Как убийца узнал о туннелях?

– Я же говорил: старые записи, документы. Случайно. – Он поднял взгляд. – А знаете, что беспокоит меня? Почему у того скелета были скованны запястья?

– Потому что это выбивается из общего ряда?

– Именно.

– Когда будут новости от Итана?

– Скоро. Он посвятил всё своё время расследованию. По крайней мере, теперь он может сравнить любые найденные аномалии или детали этого скелете с эксгумированными останками.

Мы оба замолчали, сосредоточив всё свое внимание на снимках.

И тут я вспомнила, что хотела рассказать ему кое-что ещё.

– Помните, я говорила, что видела Даниэля Микина в университетских архивах? Я спросила его в тот день, могли ли пропасть церковные регистры, связанные с «Дубовой рощей». Он ответил, что во время и после гражданской войны было уничтожено множество записей. Он также упомянул, что записи просто могут находиться не на своём месте, потому что архив в ужасном беспорядке. И он прав. Кто-то мог легко унести любую запись или книгу, где говорится о тех туннелях, и никто бы не заметил.

– А он не говорил, что помимо церкви на этой земле было что-то ещё?

– Нет. Мы это тоже обсудили. Он рассказал мне, что у него в кабинете есть несколько старинных книг, где говорится о «Дубовой роще». Он собирался поискать для меня кое-какую информацию, но с тех пор мы не встречались.

Девлин кивнул.

– Я поговорю с ним.

– Неплохая идея. Если кто-то и знает, было ли на этом месте что-то до церкви, то только он. – В голову пришла ещё одна мысль, но я засомневалась стоит ли ею делиться. – Скорее всего, это не имеет ни малейшего отношения к делу, но Темпл сказала мне, что Микин пытался покончить жизнь самоубийством.

Девлин поднял глаза.

– Я знаю, что это всего лишь сплетни, но Темпл, кажется, видела уродливый шрам на его запястье. И Микин старается пользоваться только левой рукой. Вы поймёте, о чём я, когда встретитесь с ним. Он держит запястье под странным углом, словно его постоянно беспокоит этот шрам или не даёт покоя осознание того, что он пытался с собой сделать.

– Он всегда был немного странным, – заметил на это Девлин.

Я приподняла голову от удивления.

– Вы его знаете? Когда вы сказали, что знаете его, я подумала, что вы имеете в виду его работы.

– Мы учились в одном университете, но я поступил позже него.

– В университете? В Эмерсоне? Вы оба ходили в Эмерсон?

Он нахмурил брови в ответ на обвинительную нотку в моём голосе.

– У вас с этим какие-то проблемы?

– Нет… никаких проблем, но почему вы не сказали об этом раньше?

Он пожал плечами.

– Я делюсь подробностями своей личной жизни только в необходимых случаях.

Я уставилась на таблицу, спрашивая себя, сочтёт ли он следующий вопрос необходимостью или проявлением любопытства.

– Вы познакомились со своей женой в Эмерсоне? – Я чуть не сказала: «с Мариамой», но вовремя вспомнила, что Девлин ни разу не назвал её по имени. Ещё одна странность.

Он замешкался с ответом:

– Да.

– Вы знаете доктора Шоу?

– Все в кампусе знали Шоу. Он был таинственным типом, мягко говоря.

– Вы когда-нибудь ходили на один из его сеансов?

– Более пустой траты времени не придумаешь.

Столько презрения от человека, которого преследуют призраки.

– Вы знали кого-нибудь из Когтей?

Он закрыл ноутбук.

– Вы сегодня задаёте много вопросов.

– Простите.

– Я бы сказал, что вы в роли детектива как рыба в воде.

Не уверена, что он меня похвалил, но всё-таки сочту его слова за комплимент.

– В какой-то степени это не слишком отличается от моей работы. И я люблю загадки. Поэтому я так заинтригована «Орденом гроба и когтя». Вы заметили, что никто не хочет ничего о нём рассказывать?

Он издал нечленораздельный звук.

Я украдкой посмотрела на него краем глаза.

– Вы говорили, что люди в высших кругах стали дёргать за ниточки. Думаете, это как-то связано с орденом? За ними несколько поколений во власти, и видимо никто не желает переходить им дорогу. Они сплачивают ряды, чтобы защитить одного из своих?

Девлин провёл рукой по лицу. Он выглядел смертельно уставшим, хотя несколько секунд назад казался совершенно расслабленным.

– Не знаю. Я вижу последствия от манипуляций, но не того, кто за ними стоит.

– Они же не смогут закрыть дело?

– Нет. Не после сегодняшней находки. Но они могут контролировать ход расследования, поставив собственных детективов.

– Но это ваше дело.

– Вы правы. Я не намерен сдаваться без борьбы.

Его взгляд меня немного напугал.

– Что они сделают, если вы не согласитесь сотрудничать?

– Ничего. Меня они не тронут.

Утверждение Девлина так и звенело в моих ушах, когда я встала и отправилась на кухню приготовить чай. Я расставила чашки и подождала, пока закипит чайник, потому что хотела всё обдумать, прежде чем вернуться к разговору. Мне казалось, что я узнала нечто важное от Девлина. Откровение об учёбе в Эмерсоне вызвало особый интерес, и мне по-прежнему казалось довольно странным, что он не упоминал об этом в тех случаях, когда мы обсуждали убийство Эфтон Делакур. Но, может быть, он действительно просто не хотел рассказывать о своей личной жизни.

Я внесла поднос с чаем в кабинет и увидела, что Девлин заснул на кушетке.

Сев обратно за стол, я вернулась к фотографиям, но чем дольше я просматривала уже ставшие привычными символы и эпитафии, тем меньше энтузиазма вызывала у меня это занятие. Я начала чувствовать себя немного в себе: слабость в коленях, неприятная пустота в животе. Те же симптомы, когда Девлин заснул в моём кабинете и в прошлый раз.

Я убеждала себя, что на этот раз не подойду к нему. Просто позволю ему спать, и когда он проснётся, мы продолжим обсуждать дела или же он просто уйдёт. Так и будет.

Я не подойду.

Но, конечно, я подошла к нему, потому что не могла остаться в стороне. Я встала над ним, готовясь к толчку, сдавливающему грудь, и слабость накрыла меня с головой. У меня подкосились колени, я тяжело осела на кушетку рядом с Девлином.

У Девлина распахнулись глаза. Он посмотрел прямо на меня, но у меня возникло странное ощущение, что на самом деле он меня не видит. Он ещё не проснулся.

Что-то промелькнуло в его лице – невыносимая печаль, которая появилась и исчезла так быстро, что я засомневалась в том, что видела. Но затем я вспомнила, что он рассказал мне сегодня о своих ночных кошмарах.

А затем я просыпался и понимал, что он реален.

Он сел и огляделся.

– Что произошло?

– Ничего. Мы просматривали изображения «Дубовой рощи», и вы заснули.

Он откинулся на спинку кушетки и протёр глаза.

– Да что с этим местом такое? – пробормотал он.

– Дело не в месте, а в вас, – ответила я. – День был долгий. Я тоже немного устала.

Он нахмурился.

– Как долго я спал?

– Полчаса. Возможно, сорок пять минут.

Мне показалось, что он удивится, почему я сижу рядом с ним, поэтому я тут же схватила шерстяной плед с края кушетки.

– Я побоялась, что вы замёрзнете.

Как только я начала его укрывать, он схватил меня за ладонь. Я знала, что должна отстраниться. Силы покидали меня, у меня закружилась голова, но я не шелохнулась.

– Мне кажется, что я проспал несколько часов.

Его голова покоилась на спинке кушетки, но взгляд упирался в меня. Мы провели несколько секунд в неловком молчании, и я подумала, что нужно встать и вернуться к столу. Но Девлин до сих пор держал мою ладонь. Я не могла освободиться, не испытав ещё большей неловкости.

– В честь кого вас назвали? – неожиданно спросил он.

Я удивлённо посмотрела на него.

– Я не знаю. Среди моих родственников и предков не было Амелий.

– И за этим именем не стоит никакой истории?

– А должна быть?

– Я подумал, что это семейное имя. Оно вам подходит. Немного старомодное, как и вы.

Я рассердилась:

– Ни я, ни моё имя не старомодны.

У него заблестели глаза.

– Я не хотел вас оскорбить. Я тоже старомоден. Такими нас воспитали. Обременёнными традициями в одной упряжи с ожиданиями и чёртовыми правилами.

– Я много чего знаю о правилах. Вы даже не представляете насколько много.

Его рука соскользнула с моего запястья. Пальцы сплелись с моими пальцами. Ничто не могло потрясти меня сильнее.  Я спросила себя, а почувствовал ли он, как я дрожу.

– Я не должен быть здесь, – вздохнул он. Он поднял наши переплетённые пальцы и посмотрел на них, словно пытаясь узреть божественное послание.

– Почему? – Я знала, почему он не должен быть здесь, но смерть как хотела услышать его признание. – Я не настолько старомодна, чтобы испугаться остаться наедине с мужчиной в собственном доме.

– Я не это имел в виду. Я... я не должен быть здесь. С вами. – Он сделал небольшой акцент на местоимении. – Вы пугаете меня.

– Я?

Он замер.

– Иногда вы заставляете меня забыть.

Моё сердце колотилось так сильно, что было готово выпрыгнуть из груди.

– Это плохо?

– Не знаю. Я так долго держал… не знаю, готов ли я отпустить.

– Тогда не отпускайте.

Он произнёс моё имя. Одно только имя. Амелия. Но в такой медленной, правильно протяжной манере чарльстонских аристократов, растягивая слоги с элегантной надменно-властной каденцией с оттенком декаданса, снисходительности и своего рода тайны, которая может тлеть лишь в самой глубокой тени Юга.

Он обхватил моё лицо ладонями и притянул к себе, долго-долго смотря в глаза. Я решила, что он собирается поцеловать меня и закрыла глаза в предвкушении. Вместо этого он медленно провёл большим пальцем по нижней губе, именно как я представляла себе в ресторане. Это был не поцелуй, даже не ласка, но никто и никогда не дарил мне ничего более чувственного.

Он притянул меня к себе, и мы тихо лежали в объятиях друг друга, пока он не заснул. Я чувствовала спокойный стук его сердца под ладонью. Он становился всё сильнее, пока он спал, а я же теряла силы.

И всё же я не шелохнулась.

Я лежала в объятиях Девлина, пока аромат жасмина в кабинете стал невыносим.

Я встала и подошла к окну, чтобы увидеть её. Шани медленно раскачивалась на качелях. Длинные волосы развевались на ветру.

На этот раз она пришла не одна. На самом краю тени, уставившись на меня ядовитым взглядом стояла Мариама.

Девлин ушёл перед рассветом. Я легла спать полностью одетой и, выскользнув из-под одеяла, поспешила к окну, чтобы проводить его взглядом. Как только он открыл калитку и вышел на улицу, в сером свете появились Мариама и Шани. Они парили по обе стороны от него, пока он переходил дорогу, направляясь к своей машине.

На полпути призрак Мариамы обернулся через плечо. Я отстранилась от окна, но она знала, что я за ними наблюдаю. И также как призрак Шани, она хотела дать мне понять: она в курсе, что я знаю об их существовании.

Я больше не выглянула в окно, но я знала, когда Девлин уехал. Чем большее расстояние нас разделяло, тем сильнее становилось это чувство. Теперь мне стало предельно очевидно, что этот дом, это благословенное святилище, может защитить меня от духов, но не от Джона Девлина.

Глава 30

Приняв душ и одевшись, я покинула дом позже утром с новой решимостью. Первым делом мой путь лежал в Чарльстонский институт изучения парапсихологии. Направляясь к боковому входу, я подумала, что с таким же успехом могла бы перейти дорогу и обратиться к Всевидящей Мадам. Последний визит к доктору Шоу оставил меня с большим количеством вопросов, чем ответов.

У двери меня встретила та же блондинка с серебряными украшениями. Она провела меня по коридору к кабинету доктора Шоу, и незаметно закрыла за мной раздвижные двери.

Льющийся из сада солнечный свет ослепил меня так сильно, что пришлось зажмуриться и несколько минут привыкать к освещению. Доктора Шоу не было за столом. Он стоял в дальнем конце зала, в глубокой тени, и пролистывал фолиант в кожаном переплёте. Не успела я его заметить, как доктор Шоу небрежно отбросил книгу в сторону, достал другую из шкафа и лихорадочно пролистал страницы.